Текст книги "Кыш и Двапортфеля: Повести"

Автор книги: Юз Алешковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 42

В квартире было тихо, как будто Кыш тоже заснул где-то рядом.

– Кыш! Ко мне! – позвал я, зевнув, но он не откликнулся, и его коготки часто и весело не зацокали по паркету. – Ты где спрятался? Ах ты, хитрец! Ну-ка выходи! Кыш!

Я снял ошейник, заглянул под диван в большой комнате, на балкон, в ванную, но нигде не находил своего щенка.

Сердце у меня сжалось от предчувствия чего-то страшного, когда толкнул входную дверь и понял, что она была открыта.

– Кыш! – крикнул я, выбежав на лестницу. – Кыш!

У меня в ушах звенело от собственного голоса.

– Что за сумасшедшие вопли? Ты что, один живешь в доме? – напустился на меня кто-то.

Но я взлетел на самый верх, к двери чердака, повторяя про себя: «Не может быть!.. Не может этого быть! Не может! Не может!»

Вниз я слетел ещё быстрей и спросил у лифтёрши тёти Клани:

– Вы не видели? Он не выбегал мимо вас на улицу? Мой щенок Кыш? Вы не видели?

Тётя Кланя проворчала, что не приставлена сторожить щенков.

Я обшарил весь двор, обошёл сверху донизу все подъезды, заглянул в котельную и на помойку и всё время громко звал:

– Кыш! Кыш! Кыш!

Потом я обошёл все до одной квартиры в нашем подъезде, хотя некоторые жильцы, видя меня, ругали за беспокойство, а некоторые, не отвечая, захлопывали двери перед самым моим носом.

И на каждом этаже я орал до хрипоты:

– Кыш! Кыш! Кыш! – в надежде, что он забрался в чужую квартиру, испугался, спрятался и, услышав мой голос, залает от радости. – Кыш! Кыш! Кыш!

Из всех соседей меня пожалели Кроткина и защитник дедушка Зайончковский.

Я даже позвонил в квартиру Рудика. Сразу неистово залаяла Гера, но дверь никто не открыл.

Я ещё раз спросил тётю Кланю, и она наконец припомнила, что совсем недавно услышала, как кто-то повизгивал, и похоже было, что поросёнка несли в мешке.

…Не может быть! Мой Кыш! А я спал… Спал, привязанный к батарее… Я, наверно, плохо закрыл дверь, когда Ира и Света приходили звать меня играть в штандер. Я спал и всё проспал… Не может быть!.. Только найдись, Кыш! Только не пропадай навсегда! Что же мне делать? Я всё сделаю! Я всё отдам, только бы ты нашёлся! Нет, ты не убежал, тебя украли!

Я ещё раз поискал Кыша во дворе и на улице около дома. А вдруг всё-таки сбежал? Его не видели ни дворники, которые собирали в кучу листья, ни продавщица вишнёвого напитка, ни постовой милиционер, ни почтальонша – никто! Он как в воду канул.

ГЛАВА 43

Я вернулся домой. В коридоре лежали кость и зелёный резиновый, прокушенный Кышем крокодил.

Я снял трубку телефона, но не знал, куда звонить.

А может, пришла мама и незаметно унесла Кыша?.. Ведь он вилял хвостом, и поднимал пыль, и оцарапал полированные ножки стола. Или папа? Чтобы спокойно бриться электробритвой и самому глодать все лучшие кости?.. Нет, так не поступили бы папа и мама. Никогда… Главное, Кыш не залаял, а то бы я проснулся… А может, он лаял и звал меня на помощь, а я крепко спал… спал… спал…

И вдруг всего меня больно пронзила догадка: это его украл бывший хозяин! Это он! Больше некому! Выследил и украл! Мы же гуляли по улицам, он и увидел! Быстрей! Надо быстрей!

Трубка тревожно и громко гудела у меня в руках. Я набрал Снежкин номер и сказал:

– Снежка? Слушай! Пропал Кыш! Да. Совсем. Нету его нигде! Была дверь открыта. Это его украл тот самый, которого оштрафовали! Помнишь, в «Крокодиле» его карточка? Небритый. Да, да. Противный. Выходи. Возьми карандаш и бумагу и жди меня там. Быстрей! Я бегу!

Какой дурак! Надо было записать тогда его адрес… А как записать, если я не умею читать и писать… Ага! Вот теперь пожалеешь, что не умеешь. Вдруг фотокарточку сняли и повесили другую?.. А мне всё время говорили: «Быстрей учись читать и писать…» Я всё равно найду этого человека!.. И я сам виноват!.. Я спал… спал… И ничего не слышал… Ой, прости меня, Кыш! А может, ты обиделся за верёвку и сам сбежал? Я же не назло тебя привязывал, Кыш!..

Я бежал по улице, не замечая, что реву, и вообще ничего вокруг не замечая, как будто вокруг была мёртвая пустота. Ни домов, ни людей, ни машин, ни деревьев…

Я налетел на столб, но мне не было больно, и на бегу вспомнил, что это тот самый столб, у которого почему-то любил останавливаться Кыш, когда мы гуляли по улице… Да, да! Тот самый столб, второй от угла, между булочной и аптекой…

Я пробежал по луже, обрызгав прохожих и сказав им про себя: «Простите, больше не буду!», завернул за угол и проехал без билета остановку на троллейбусе…

Снежка ждала меня около витрины «Крокодила». В руке у неё была тетрадка.

– Вот, переписала. Тут недалеко. Пошли. Я знаю, – сказала она.

Я посмотрел на помятое лицо человека, который украл Кыша, потому что кто же ещё, если не он, и чуть не плюнул в него от обиды.

Мы пошли к его дому.

ГЛАВА 44

– Алексей! Как же ты его прозевал? – спросила Снежка.

– Проспал… – признался я, и вдруг в моей голове мелькнула мысль, что, может быть, я совсем не проспал, а, наоборот, меня усыпили воры в чёрных масках. Они впрыснули в квартиру жидкость, от которой уснул папа, когда ему делали операцию. Я от неё захрапел. Кыш тоже. И его спящего унесли в машину, и машина стрелой вылетела из нашего двора.

Я рассказал о таком подозрении Снежке. Она слушала, раскрыв рот, и под конец сказала:

– Ой, как интересно! Рассказывай, что было дальше!

– Потом я проснулся, и всё, – сказал я. – И ничего интересного в этом нет…

Наконец мы подошли к дому, в котором раньше жил Кыш.

– У тебя нос красный от рёва и глаза мокрые. Вытри их, – сказала Снежка, когда мы поднимались по лестнице…

Ступенька за ступенькой. Вот та самая дверь… Звонок не работал.

Я постучал и, приложив ухо к двери, молил про себя: «Ну, залай! Залай, мой Кыш! И мы тебя спасём!» Но в квартире не было слышно ни лая, ни шагов, ни звука! Мёртвая пустота. Тогда я изо всей силы забарабанил кулаками по двери. На мой стук из соседней квартиры выглянула старушка.

– Ушли они. Не барабань, – сказала она. – Бумагу небось собираете? Бумаги тоже нет.

– А он собаку сегодня не приводил домой? – спросил я и подумал, что, наверно, спрашивать нужно было не так.

– Собаки с неделю уже здесь нет. И слава богу. Цельные дни визжала. Покоя не было.

Старушка захлопнула дверь.

– Что же делать? – спросил я совсем убито.

Ведь я думал, что мы со Снежкой придём, увидим Кыша, отругаем хозяина и приведём милицию, если он не отдаст щенка. А все получилось иначе. А может, он и не заходил домой после кражи? Прямо отправился на Птичий рынок и продал Кыша ещё раз?

– Пойдём к твоей маме, – предложила Снежка.

– Нет! Все правильно! Бежим ко мне! – сказал я.

ГЛАВА 45

Нужно было действовать. Времени прошло ещё совсем мало. Дома я сразу позвонил по 02 в милицию, и когда меня соединили с дежурным нашего отделения, я сказал:

– Здравствуйте! Обокрали нашу квартиру! Приезжайте быстрей!

– Адрес? – спросил дежурный. Я дал адрес.

– Что украли?

– Всё самое ценное, – сказал я и всхлипнул. – Я спал, а они открыли дверь и украли. Приезжайте быстрей!

Снежка стояла рядом и болела за меня, кусая губы.

Дежурный ничего не стал переспрашивать, и минут через семь к нашему дому подъехала машина.

Мы со Снежкой с балкона закричали:

– Сюда! Сюда! – и побежали открывать дверь.

Первым из лифта вышел человек в синем плаще. Руки он держал в карманах. А за ним, к нашему удивлению, показался молодой парень с ищейкой, как две капли похожей на Геру.

Мы все зашли в квартиру.

– А «наган» у вас есть? – первым делом спросила Снежка.

– Всё есть, – сказал человек в синем плаще, вынув руки из карманов. – И «наган» есть, и пулемёт.

Он начал рассматривать дверной замок и расспрашивать меня, но я вдруг разревелся и ничего не мог рассказать толком.

За меня это сделала Снежка.

– А еще что украли? – спросил человек в синем плаще.

– Вроде больше ничего, – сказал я. – И так достаточно.

– Крепко ты спал. Всю мебель могли вынести!

– Мебель мне не жалко. Обошлись бы без неё, – сказал я.

– Ну а, скажем, телевизор и холодильник если бы украли?

– Тоже можно без них обойтись. Обходились же люди в пещерах без телевизора, а без собаки не могли. И мы без Кыша не можем.

– Правильно говорит, – поддержал меня проводник ищейки. – Ко мне, Рекс! Родной друг и брат!

Рекс от его слов завилял хвостом, глаза у него радостно сверкнули, и я опять чуть не разревелся и объяснил:

– Он меня, наверно, усыпил.

Человек в синем плаще принюхался к воздуху в квартире и согласился со мной:

– Да, да. Верно. Чувствую запах эфира. Не горюй. Такая доза лошадь бы свалила, не то что тебя. Кого ты подозреваешь?

– Его бывшего хозяина. У которого мы Кыша купили.

Я рассказал, как мы со Снежкой ходили к нему, но не застали дома.

Проводник подвел Рекса к матрасику. Рекс обнюхал его.

– След! Учти, Рекс, не вещи ищешь, а своего ближайшего родственника. Похитили его.

«Гар-р! – сказал Рекс. – Тут уж я сделаю всё, что смогу».

Он рванулся от матрасика в коридор, всё обнюхал и потянул проводника в подъезд.

«Неужели опять Рудик?» – подумал я.

Но Рекс потоптался на площадке, понюхал перила лестницы и побежал вниз, задрав нос, как будто брал след не на земле, а в воздухе. Я тоже понюхал перила, но запаха Кыша не различил.

– Видно, на руках унесли, – сказал проводник, а Рекс на улице у подъезда заметался, заскулил, и мне стало ясно, что след Кыша пропал. – Тут сто ищеек бессильны.

Рекс после его слов взвизгнул и виновато взглянул на меня.

«Не бойся! Раз я не взял след, то люди головой подумают и найдут твоего Кыша», – сказал своим взглядом Рекс.

– Ладно. Ты давай держись. Не горюй! – успокоил меня человек в синем плаще. – Мы покумекаем с Грачёвым. В случае чего – позвоним. Опиши-ка портрет своего щенка.

Я рассказал как мог. Он поговорил о чём-то с тётей Кланей, расспросил некоторых жильцов, сел вместе с Грачёвым и Рексом в машину, толпа расступилась, машина дала сигнал и уехала.

Если бы не Снежка, мне снова показалось бы, что я очутился в мёртвой пустоте.

Снежка меня успокаивала, рассказывала, как её бабушка во время войны потеряла карточки, по которым выдавали хлеб, и чуть не умерла от горя. Но один благородный человек повесил объявление в булочной, что нашёл карточки Соколовых, и вернул их бабушке.

А бабушка от радости написала про это письмо на фронт дедушке и Снежкиному папе. Снежкин папа ответил, что его батальон шлёт тому благородному человеку боевой привет и обещает быстрей разбить фашистов, чтобы в булочных без карточек продавали чёрный и белый хлеб, бублики и сдобы. Так оно и было. Только Снежкин дедушка не вернулся с войны…

Тут уж мне пришлось успокаивать всплакнувшую Снежку. Маме и папе я решил не звонить. Зачем расстраивать их на работе? Придут домой и всё узнают.

ГЛАВА 46

В этот день они пришли домой вместе. Папа пожал Снежке руку и сказал, что очень рад с ней познакомиться. Потом он достал из портфеля свёрточек и протянул мне.

Я развернул бумагу. В ней лежал тёмно-жёлтый, с бронзовыми кнопками ошейник и мягкий кожаный поводок.

Новенький ошейник расплывался у меня перед глазами, но я, сжав зубы, старался не зареветь.

– Алёша! Ты не заболел ли? – спросила мама. – Может, в школе что-нибудь натворил? А где Кыш?

И я рассказал маме и папе про весь сегодняшний день…

Мама присела от неожиданности, а папа молча заходил по квартире, потирая обросшие за эти дни щёки.

Несколько раз к нам звонили соседи и высказывали догадки насчёт местонахождения Кыша.

– Надо действовать! – сказал папа. – Собака – не иголка. Захотим – найдём. Только не ныть! – прикрикнул он на меня.

Мама разогрела обед и сказала, что нужно поесть, набраться сил и терпения и приняться за поиски.

Я с отвращением возил ложкой в тарелке с супом. Снежка ела просто так, чтобы не обижать маму. А мама и папа здорово проголодались на работе и обедали, как обычно, правда, тоже невесело.

И вдруг мама, вздохнув, положила в папину пустую тарелку огромную мозговую кость с жиром, мясом и хрящиками. У меня тоскливо заныло сердце. Папа посмотрел на кость, перевернул её и отодвинул от себя тарелку. Мама положила кость обратно в кастрюлю. И тут я почувствовал, что мы можем не найти Кыша!

– Только бы он был жив! – сказала мама.

– И что же это происходит! – Стукнул папа кулаком по столу, и вся посуда на нём жалобно звякнула. – Ничего не понимаю! Среди бела дня крадут щенка, то есть члена нашей семьи!

Я отметил, что раз папа назвал Кыша членом нашей семьи, то, значит, он досрочно перестал быть щенком с испытательным сроком…

– Это всё равно, что вот сейчас вы закроете на секунду глаза, а меня тяпнут, ляпнут и, так сказать, уведут неизвестно куда!

Снежка закрыла на секунду глаза, потом открыла и вздохнула с облегчением, увидев моего папу на том же месте.

Тогда я тоже закрыл, не знаю на сколько, глаза, потом открыл, и мне стало жутко: папы за столом не было. Только ветер теребил штору внезапно открывшегося окна. Мама рукой смахнула со щеки слезинку, как будто у неё на глазах только что похитили папу – главу нашей семьи.

Тут я услышал его голос. Папа с кем-то говорил по телефону.

ГЛАВА 47

Потом мы оделись, опять пошли к хозяину Кыша, и папа на десяти домах повесил написанные красным карандашом объявления.

Умей я писать, они давно бы уже висели и, может быть, мы уже имели бы какие-нибудь сведения о Кыше.

Объявление папа написал такое:

«Пропал щенок!!! Длинношёрстный. Белый. Уши тёмные. Чёлка на лбу. Вернувшего по адресу 5-я аллея, 6, кв. 7 ждёт вознаграждение. Будем благодарны за любые сведения».

– Прямо стихи души, – сказал папа, – уши тёмные, чёлка на лбу…

На улице было темно и холодно. Дул ветер, моросил мелкий дождик. От него всем нам было ещё грустней, и мы не разговаривали.

…На этот раз после громкого стука в дверь в квартире послышалось шарканье тапочек. Кыш, к сожалению, не залаял.

Дверь открыл бывший хозяин нашего щенка, но вот что удивительно: он не был похож на человека с Птичьего рынка и с витрины «Крокодила». Лицо его было побрито, оно не дёргалось, и глаза не бегали по сторонам.

Наш приход его не удивил.

– Можно? – хмуро и неприветливо спросил папа.

– Я случайно не прозевал ваше «здравствуйте»?

Хозяин Кыша стоял на пороге, не приглашая нас войти.

– Извините. Добрый вечер, – поправился папа. – Тут такой момент, что голова идёт кругом.

– Заходите. Встреча как в сказке, но я знаю, зачем вы пришли и откуда у вас мой адрес. Меня зовут Николай Иванович.

– А в «Крокодиле» написано Николай Васильевич, – подозрительно заметил я.

– Дежурный в милиции составлял протокол и ошибся, – спокойно объяснил Николай Иванович. – Недавно мне звонил оперативник Володькин. Ничем порадовать вас не могу. Собачку не крал и не знаю, где она.

Папа долго не отвечал. Он смотрел в глаза Николая Ивановича, а Николай Иванович смотрел в глаза папы, как будто они оба играли в гляделки.

– Извините. Но искать-то пса надо, – наконец, смутившись, сказал папа.

– М-да! Спасибочки за подозрение. Прошу в комнату. Садитесь.

Мы зашли в комнату. Снежка сразу засмотрелась На полки с какими-то странными стеклянными фигурами и трубочками.

Папа коротко рассказал, как всё получилось, и ещё раз извинился за подозрение.

«Прости меня, Кыш! Прости! Если бы я знал, где тебя искать!!» – только и думал я, не находя себе места от горя.

– Подскажу вам вот что, – сказал Николай Иванович. – Здесь неподалёку есть институт. Там проводят всякие опыты на животных. Я слышал, что там покупали собак. Сам туда хотел продать. Да жалко стало. Сходите, узнайте. Правда, час поздний. Вы зарегистрировали пса?

– Собирались и дособирались, – сказал папа.

– А на кошках там тоже проводят опыты? – испуганно спросила Снежка.

И тут я вспомнил, как однажды папа вслух читал маме статью из «Знания – сила» про то, как подопытной собаке отрезали голову, а потом пришили обратно. Да не одну, а сразу две. А другую собаку умертвляли и оживляли. А овчарке отрезали заднюю ногу и снова пришили. И она прижилась. Даже фотографию видел.

Папа ещё восхищался золотыми руками хирургов и доказывал маме, что такие опыты необходимы для всего человечества. И что если одному человеку пересадили чужое сердце, то это сделано благодаря опытам на тысячах собак, обезьян и других животных…

– Быстрей! Быстрей пошли туда! – заторопил я папу.

– Сегодня поздно. Подождите до утра, – посоветовал Николай Иванович.

– А ночью там делают опыты? – спросил я.

– Нет, не делают. Я знаю. Там мой сосед работает, – сказал Николай Иванович.

У меня немного отлегло от сердца.

– Ну что ж, подождём до утра, – решил папа. – Вы, случайно, не стеклодув? – спросил он, показав на полки с выдутыми фигурами.

– Да. Стеклодув. Устраиваюсь на другое место.

– Я приглашаю вас в свою лабораторию. Хороший стеклодув нужен вот так! Держите адрес. Не пожалеете.

– Зайду. Посмотрим, – сказал Николай Иванович. – Ты как назвал пса? – спросил он меня.

– Кышем. Вы, наверно, ему кричали всё время: «Кыш! Кыш отсюда!» – ответил я.

– Да. Я его взял к себе, не подумав о всякой мороке, – согласился Николай Иванович. – Ну а у вас он натворил дел?

– Кое-что было. Но он же ребёнок, то есть ещё щенок… не без этого, – грустно сказал папа.

ГЛАВА 48

Мы попрощались и на всякий случай пошли к институту, в котором мог находиться Кыш. Только по дороге Снежка попросила папу позвонить к ней домой и сказать, что она со взрослыми и скоро вернётся.

Здание института было серым, с четырьмя колоннами. Ни в одном окошке не горел свет.

Мы, прислушиваясь, прошли вдоль чугунной решётки ограды. Мимо нас проезжали троллейбусы и машины, но всё равно мне казалось, что я слышу отдалённый собачий лай.

– Не бойся. Если он там, мы его выручим, а если нет… дело хуже, – сказал папа. – Только возьми себя в руки. Будь мужчиной. Не ныть!

Мы проводили Снежку до дверей её квартиры и позвонили. И вдруг дверь открыла Вета Павловна! Она была в боксёрском полосатом халате и с белыми железками в волосах. Я зажмурил глаза и разожмурил, но это всё-таки была Вета Павловна. Папа был удивлён не меньше, чем я.

– Да говорите же! Нашли? – спросила наша учительница.

– Пока нет. Но найдём, – сказал папа.

Мы ушли. Мне было не до того, чтобы узнавать, почему Снежка скрывает, что наша учительница её мама. А может, соседка? Или тётя? Может, и завуч, и директор не знают, что Снежка и Вета Павловна ближайшие родственники? Всё-таки интересно! Очень интересно! Вот найдётся Кыш, и я всё выясню!

Вдруг по дороге домой я остановился и сказал:

– Пап! А дядя Саня?

– Что – дядя Саня? – рассеянно спросил папа.

– Так он же следователь! Ты сам говорил!

– Он следователь по особо важным делам, – сказал папа.

– Так что же, значит, у нас не особо важное дело, если пропал Кыш? – спросил я.

– Ну что ты говоришь? Пропал щенок. Позвоню я дяде Сане, а он скажет: «Катись ты с таким делом в стол находок!»

– А если украдут сразу всех щенков по всей стране? Это будет особо важное дело? – спросил я, не двигаясь с места.

– Будет. Но этого никогда не произойдёт.

– Как же так? – не понял я. – Один щенок пропал – не особо важное дело, а тыща – особо важное?

Папа на секунду закрыл глаза. Вид у него был измученный. Поэтому, не дожидаясь ответа, я взял его за руку, и мы пошли дальше.

Я чувствовал, что, пока не найдётся Кыш, моё сердце будет тоскливо сверлить тупая боль. И если у следователя дяди Сани есть дела поважней, чем поиски Кыша, то для меня это особо важное дело…

Мама поняла по нашему невесёлому виду, что мы ничего хорошего не узнали. У неё были заплаканные глаза, и за то, что она так жалела Кыша и, конечно, простила его за поднимание пыли хвостом, я поклялся про себя постараться не расстраивать маму и хорошо учиться…

Мама спросила у папы, поинтересовался ли он, за что бывший хозяин Кыша попал в «Крокодил».

Папа сказал, что Николай Иванович – прекрасный стеклодув, клад для лаборатории, завтра он придёт поступать к ним на работу, и папа обо всём его расспросит. Судя по всему, он не пьяница и неплохой человек…

ГЛАВА 49

Такой тяжёлой ночи, как эта, у меня никогда раньше не было. Я вскакивал несколько раз с постели и подбегал к входной двери. Мне казалось, в неё кто-то скребется.

Папа и мама тоже долго не могли уснуть. Они разговаривали, и мама то и дело повторяла:

– Скорей бы уж утро!

И я шептал: «Скорей бы! Скорей бы! Скорей бы!» Но уснуть боялся, потому что знал, что мне обязательно приснится какой-нибудь страшный сон про Кыша.

И он приснился. Кыш сидел с аквалангом на плечах в аквариуме. Вокруг плавали красивые разноцветные рыбки и приставали к нему. Но деться Кышу было некуда. А главное, я кричу ему:

«Кыш! Я здесь! Прости меня! Сейчас я тебя выручу!»

Только он не слышит из-за толстого слоя зелёной воды. И кислород у него вот-вот должен кончиться в акваланге.

Тогда я надеваю маску и ныряю за Кышем, но ударяюсь о прозрачную, непреодолимую преграду. Я бьюсь об неё лбом, а откуда-то на Кыша надвигается огромная черепаха, медленно перебирая противными лапами…

Тут мне стало так страшно, что я проснулся. Было уже утро. Около меня стояла мама и щупала ладонью мой лоб. Но ни страха, ни жара я не чувствовал и быстро оделся.

– Папу ночью срочно вызвали на какой-то объект, – сказала мама.

– А кто же мне поможет выручить Кыша? – закричал я.

– Мы успеем дойти до института и всё выяснить. Но опоздать на работу мне никак нельзя.

– Никак?

– Сегодня никак. Неужели ты думаешь, я бы не отпросилась?

– А если бы пропал не Кыш, а я? Ты бы отпросилась?

После этих моих слов у мамы стало такое обиженное и беспомощное лицо, что я пожалел, что сказал их.

– Слушай… Случилось горе. И для тебя, и для меня, и для папы. Друзья сочувствуют нам… Но не может же весь мир бросить сейчас все свои заботы и взяться за поиски Кыша! – сказала мама.

– А я бы, если бы у кого-нибудь в Японии, или в Ташкенте, или в Африке, или в Перловке пропал щенок и ко мне пришла бы телеграмма-молния, – я бы сразу бросил все свои заботы, отпросился у завуча и пошел бы искать этого щенка!

– Лучше давай поспешим! Можешь сегодня не умываться. Позавтракаем на ходу! – сказала мама.

Вдруг кто-то позвонил по телефону. Я замер.

– Да. Доброе утро. Сейчас туда бежим. Спасибо, милая Снежка, мы с Алёшей управимся сами. Спасибо! Он тебе всё расскажет… Передам… – Мама вошла в комнату. – Снежка рвалась идти вместе с нами. Она просила передать, что после уроков весь класс будет искать Кыша и найдёт его.

Мне стало так хорошо оттого, что Снежка – мой друг, настоящий и первый в жизни.