Текст книги "Степень превосходства (СИ)"

Автор книги: Юрий Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7

«Гранд» приземлился в космопорту «Невада» точно по расписанию, и мне оставалось только пересесть с него на подходящий планетарный рейс, чтобы поспеть в Монреаль к полудню.

Старинный особняк Кэт, в котором располагалась наша штаб-квартира, достался ей по наследству от родителей. Она говорила, что ее предки владели этим домом с незапамятных времен, чуть ли не с девятнадцатого века. С тех пор особняк неоднократно достраивался, перестраивался и модернизировался, так что от первоначального варианта вряд ли что осталось. После того, как мы открыли свое дело, Кэт сама предложила разместить офис здесь. Далеко не все организации могли позволить себе роскошь иметь официальное представительство на нашей старушке-планете из-за непомерно высоких цен на недвижимость, поэтому земная прописка считалась штукой престижной и автоматически создавала определенный имидж даже только что основанной фирме. Это было начало, а так как мы все равно большую часть времени между экспедициями толклись тут, то Кэт в конце концов сказала, что нечего дурака валять, перебирайтесь сюда совсем, и отдала в наше полное распоряжение те комнаты, которые мы и без того уже занимали.

Отпустив такси за несколько кварталов от особняка, я прошел оставшееся расстояние пешком. Киб-мастер по имени Эрл тепло приветствовал меня, услужливо распахнув входную дверь. Первым, с кем я столкнулся, когда вошел, был Рик Эдвардс по кличке Малыш-на-все-плевать, или просто Малыш. Красавчик и весельчак, с лица которого не сходила лукавая улыбка, он в свои двадцать шесть успел перепробовать столько профессий, что и одни их названия трудно было бы запомнить с первого раза. Малыш вырос при полуторной гравитации на Иаране, и хоть был почти на голову ниже меня, весил почти столько же и обладал невероятной физической силой и ловкостью. Любимец (и большой любитель) девушек всех цветов кожи, он был на редкость покладист и уживчив, но вечно сидел в долгах из-за своего абсолютного неумения планировать расходы. Самой примечательной деталью его внешности были глаза – они могли менять цвет в зависимости от настроения с небесно-голубого до угольно-черного. Сейчас Малыш был в хорошем настроении.

– Слышал, твоя поездка оказалась неудачной, – с ходу начал он, ероша свои светлые волосы.

– Почему неудачной? – удивился я. – Чудесно отдохнул, встречался с интересными людьми и, самое главное, целый месяц не видел ваших физиономий. Если бы еще Крэйг не портил мне настроение, постоянно выходя на связь…

Мою речь прервало появление Кэт. Ее ангельское личико и хрупкая фигурка создают у людей абсолютно неверное представление о ее утонченности и беззащитности. Она может очень умело поддерживать этот имидж в глазах доверчивых простаков, но такое желание возникает у Кэт редко и всегда только для пользы дела. Во всех остальных случаях образ феи из сказки рушится сразу, как только она откроет рот.

– Ну, рассказывай, в каких притонах ты транжирил деньги фирмы на Безымянной? – хмуро приветствовала меня она.

– Не волнуйся, дорогуша, – отозвался я, целуя ее в щеку. – Это были приличные заведения. Правда, тем дороже обходилось веселье. Истратил всего-навсего столько, сколько лежало у нас на счету, плюс залез в долги, но, клянусь – не больше чем на пару миллионов.

– Господи, какое ты трепло.

– Ты первая начала, я только подыграл тебе.

– Мамочка, я не виноват, это она первая начала… – прохныкала Кэт голосом маленького ребенка. Получилось так натурально, что мы с Малышом покатились со смеху. – Можно подумать, если б я не начала, то ты говорил бы серьезно. Ладно, пойдем, я тут приготовила кое-что к твоему приезду.

На Кэт иногда находило желание самолично пошуровать на кухне, но, в отличие от своей подружки Кристины Мартыновой с ее неизменными пончиками, она умела приготовить великое множество блюд. А вот газовая плита у нее была такая же – допотопное изделие промышленности конца двадцатого века. Неизвестно, где они с Кристиной достали эти раритеты, – может, сообща ограбили какой-нибудь музей.

– Мы ждали тебя час назад, – сказал Малыш. – Опять топал через половину города?

– Зато ты берешь такси даже если надо перебраться на другую сторону улицы, – парировал я, и прошел в свою комнату. Она служила для меня одновременно спальней и кабинетом – впрочем, так заведено у нас всех. Точнее, у всех, кроме Кэт. Спальня Кэт была для нее только спальней – и ничем больше.

– Ты выглядишь ужасно, – проинформировала меня моя киб-секретарша Люси, пока я снимал с руки инфор и засовывал его в приемник.

– Вот знаешь, почему я тебя с собой не беру? – спросил я.

– Знаю! – ответила Люси. – Потому, что хуже меня киба не найти. Потому, что я тебе еще в детстве надоела. И потому, что я тебя занянчу.

– Правильно, – похвалил ее я.

– Согласно статистике, только четверть процента граждан Федерации не держит киб-секретаря постоянно при себе, если его имеет, – сообщила Люси. – Ты один из этих оригиналов, но и тут умудрился выделиться: у тебя целых два личных киба, которых ты с собой не носишь. Однако подсознательно ты чувствуешь, что нуждаешься в заботе и участии. Иначе давно поменял бы мне настройки.

– Подсознательно я чувствую, что когда родители решили подарить мне на день рождения тебя, им подсунули бракованный товар, – возразил я. – И у всех остальных из помянутой тобою четверти процента тоже случилась в жизни похожая каверза.

Ну да, у Кэт есть Камилла, у Малыша – Спиди, у Крейга – Кальян, а у меня кроме Люси был еще специальный охотничий киб, – но только потому, что мне не повезло с Люси. По крайней мере мне нравилось так думать. Надо же как-то оправдывать свои причуды?

– Сегодня суббота, – сказал я, снимая с уха змейку «связного». – И я не намерен работать раньше понедельника. На Безымянной как всегда нахватал трэша – позаботься о том, чтоб хорошенько прочистить мне мозги. А делать это будешь, пока я сплю.

– Что там? – поинтересовалась Люси.

– Ну как обычно – отчеты и прочая билибердень.

– Поясни, что означает термин «билибердень». Такого я от тебя еще не слышала.

– Это именно то, что ты найдешь у меня в голове сегодня ночью. Постарайся хорошенько, девочка, я не собираюсь превращаться ни в живой справочник по космонавигации, ни в бродячую охотничью энциклопедию. Если за мое отсутствие случилось что-то интересное, подготовь материал к понедельнику.

Люси сказала, что случилось много чего, но она не знает, какого рода информация, представляющая интерес для нее, будет интересна для меня, и попросила уточнений. Я в ответ обозвал ее занудой, вышел из комнаты и спустился в полуподвал.

Там, в просторной кухне-столовой, Кэт уже выгребла из недр огромного шкафа старинный сервиз и теперь расставляла на столе многочисленные тарелки и тарелочки, сурово отвергнув все попытки робота обслуги оказать ей помощь в этом непростом деле. Робот уныло замер в углу; время от времени его сводило судорогой и он менял форму – это заложенные в нем программы безуспешно боролись с жестким запретом хозяйки. Я от души пожалел бедолагу, взял со стола салфетку, скатал ее в шарик и швырнул к дальней стене.

– Ату, «жучка»! – скомандовал я.

Робот радостно рванул вперед, едва успев в последнюю секунду обрулить Кэт, которая шла к столу с двумя салатницами в руках. Она метнула ему вслед такой грозный взгляд, что я бы не удивился, перегори он тут же на месте. Подобрав салфетку и торопливо засунув ее в мусоросборник, робот постоял немного, затем с явной неохотой вернулся в свой угол. Проходя мимо, я ободряюще ему кивнул и заметил, что Кэт смотрит на меня хотя и сердито, но с явным любопытством.

– Интересно откуда у тебя такое отношение к роботам, – сказала она. – Ты относишься к ним как к людям. Сперва я считала это просто дурью, но у тебя, похоже, все серьезно.

– Не серьезнее, чем у моего брата Майка, – ответил я. – Вот он – да… А со мной все проще. Я живу и радуюсь, я непрерывно радовался жизни во всех ее проявлениях с тех пор, как осознал себя личностью, отдельно взятым человеком. И превыше всего в жизни я ценю свободу. А у роботов нет никакой свободы. Радоваться они не могут тоже, поскольку у них нет эмоций. И я им вроде как сочувствую. Майк – другое дело, он хотел реально изменить ситуацию. Ведь если действительно наделить машины эмоциями, как он мечтал, то чем они будут отличаться от нас? Долговечностью, разве что, да еще тем, что способны выполнять любую работу быстрее и лучше чем люди.

На кухню вошел Малыш и сразу же с видимым удовольствием принялся помогать Кэт накрывать на стол. Он парень сугубо современный, даже немного ограниченный в этой своей современности, но у него наблюдалась явная склонность к таким вот домашним посиделкам с привкусом старины. Однажды Малыш даже попытался что-то приготовить на газовой плите Кэт – в результате получилось нечто такое, о чем мы долго не могли вспоминать без смеха.

Я тоже подключился к предобеденной суете и втроем мы управились быстро. Не хватало только Крейга, отличительной чертой которого было вечно опаздывать, когда все уже собрались.

– Тем хуже для него, – безжалостно заявила Кэт, начиная раскладывать по тарелкам картофельное пюре и отбивные.

– Ты права, нам больше достанется, – охотно согласился Малыш.

В последнюю минуту все же появился Крейг.

– Жаль, что ты пришел, – сказал я. – Мы уже рассчитывали поделить твою порцию.

– Я знал, что вам в этом смысле нельзя доверять, – пожал плечами он, устраиваясь напротив меня.

Крейгу недавно стукнуло шестьдесят четыре, но в его курчавой черной шевелюре не было ни одной седой волосинки, и выглядел он прекрасно. Невысокого роста, худощавый, с быстрым внимательным взглядом и орлиным носом, он был самым осторожным из нас. Всю жизнь он разрывался между страстью к изучению животных и желанием стрелять по ним, и агрессивные устремления неизменно пересиливали научные интересы. Потом на Боадицее какой-то монстр порвал его так здорово, что Крейга пришлось сшивать буквально по частям, – на память о том случае у него осталась биотексовая вставка в черепе и протез вместо правой руки, которую так нигде и не нашли. После этого Крейг решил не искушать больше судьбу, вспомнил, что у него есть высшее образование, и если бы не мы с Кэт, спокойно сидел бы сейчас в лаборатории на Калипсо и занимался своей ненаглядной ксенобиологией.

Вначале все занимались только поглощением пищи – готовит Кэт изумительно. Однако по мере опустошения тарелок разговор оживлялся, и когда Малыша потянуло поболтать о Тихой, я даже не особо удивился – уже привык за последние дни.

– Берк связался со мной сегодня утром, – сказал он. – Его выписали неделю назад. Выглядит хорошо. Сейчас занят тем, что набирает ребят для новой экспедиции за рэдвольфом.

– Кто же за ним пойдет, если он в прошлый раз угробил всех своих людей, – фыркнула Кэт.

– Ему, наверно, нужна команда полных психов, раз он первым делом обратился к тебе, – сказал Крейг.

– А его парни что же? – спросил я.

– Все отказались, кроме Чезалпино, – ответил Малыш. – Он сказал, Чезалпино точно пойдет.

– Они с Берком друг друга стоят. Ну а ты?

– Что я? Послал его к черту, конечно. Не собираюсь бросать вас, ребята. Тем более что я еще должен Кэтти восемь штук. Если, конечно, она не простит должок.

– Черта с два я тебе прощу, – пробурчала Кэт с набитым ртом. Потом прожевала и добавила: – А скоро еще и проценты начислять начну.

– Ты ему четвертый год это обещаешь, – заметил я. – И он уже не боится.

– Интересно, к кому Берк еще обратился, – задумчиво протянул Малыш.

– Мне это совсем неинтересно, – отрезала Кэт. – Но если кто-то из вас хочет поучаствовать, я ничего против не имею. Работы у нас нет.

– Не говори глупостей, – сказал Крейг. – Мы открыли фирму не для того, чтобы каждый решал свои проблемы. И знаете что?

Мы втроем уставились на него. Крейг молчал.

– Что? – наконец не выдержал я.

– Мы тут уже все съели, давайте перенесем чаепитие в гостиную.

Кэт сделала вид, что хочет дать Крейгу подзатыльник. Он притворился испуганным и виноватым. Подоспевшая «жучка» организовала из какой-то части своего тела здоровенный поднос, и Малыш принялся расставлять на нем чайные чашки, а я водрузил посредине блюдо с большим вишневым пирогом.

– Вот это жизнь! – сказал Крейг, с нежностью глядя на пирог. – Если ты в ближайшие пять минут не предложишь Кэтти руку и сердце, Пит, так это сделаю я.

Главной достопримечательностью гостиной, несомненно, был камин, который растапливался самыми настоящими дровами. Они здесь и лежали – целая груда буковых поленьев, доставляемых по спецзаказу из третьего сектора Североамериканского лесничества. Мы расселись по креслам, Эрл превратил часть комнаты в мираж тропического леса Гелиады. Как всегда в отсутствие высказанных вслух пожеланий, он включил динамику и склейку с реальностью, поэтому бабочки могли летать по всей гостиной и садиться на спинки кресел. Половину ковра на полу завалило прелыми листьями, а камин оброс лишайниками.

– На Гелиаде нет бабочек, – сказала Кэт, аккуратно сгоняя одну из них со своей чашки.

– Но ты же любишь бабочек, – возразил киб-мастер. – Пусть будут.

Я взял с блюда кусок пирога, разинул рот, и только тут спохватился. Отведя руку в сторону, обвел нашу компанию взглядом и сказал:

– Стив Шарп шлет привет новобранцам.

Все дружно расхохотались, а Малыш придвинулся вместе с креслом ко мне и наклонился вперед, точно ждал, что я сию минуту передам ему привет Шарпа из рук в руки. Пришлось уточнить, что это дружеский пинок под зад.

– Старый перечник в своем репертуаре, – сказал Крейг.

– Вы с ним одногодки, – не преминула напомнить Кэт.

Крейг ее замечание проигнорировал, а Малыш спросил:

– Как он там?

– Нормально, – ответил я. – Бодр, свеж и энергичен, как и полагается старому перечнику. Собирается на Бундегеш. Готов к работе в качестве наживки на гигантскую лягву.

Мы немного поболтали о лягвах, о способах их отлова в прошлом, о недостатках современного способа, ну и о Бундегеше вообще. Малыш был готов лететь туда хоть сейчас. Остальные желанием не горели, хотя Кэт и признала, что лягвы в совокупности с Шарпом не такая мерзкая штука, как лягвы без Шарпа.

– Хотел сманить его с нами на Инферну, – сказал я. – Но он заупрямился.

– А что, уже все решено, мы на Инферну летим? – тут же ощетинилась Кэт.

– А что, какие-то другие варианты есть? Или собираешься сидеть дома до следующего конгресса?

– Я не хочу на Инферну, – сказал Крейг.

– Так я и не говорил, что кто-то туда хочет, – заметил я. – Но мы же с тобой уже обсуждали это – кроме добычи трофеев нам в этом сезоне вряд ли что светит. А планировать трофейную экспедицию и не включить в маршрут Инферну – это нонсенс.

Крейг тяжело вздохнул.

В списке землеподобных планет с наиболее необычным животным миром Инферна занимала одно из первых мест. Когда-то там, как и на Безымянной, располагалась крупная база звероловов, а звери имеют обычай время от времени убегать из клеток. Еще лет сто назад, и даже тридцать – сорок, охотничий бизнес был весьма прибыльным занятием. За это дело брались не только профессионалы, но и любители легкой наживы, и просто случайные люди. Содержание в неволе животных с плохо изученными повадками, пусть даже только на время транспортировки от мест обитания до мест, где их можно продать, дело хитрое, требующее не только хорошего технического оснащения, но и определенного опыта, и глубоких знаний в самых разных областях. А из тех, кто тогда занимался звероловством, лишь профессиональные охотники обладали необходимой подготовкой и были соответствующим образом экипированы. Остальные держали зверье как и в чем придется, и побеги были не исключением, а правилом. На Безымянной это не составляло проблемы: вокруг была пустыня, и животные гибли, разве что какое-нибудь плотоядное чудовище, побродив по окрестностям и нагуляв аппетит, возвращалось в лагерь пообедать охотниками – при этом сохранялась возможность заново его изловить. Другое дело Инферна. Ее природа богата, климат – самый благодатный, и через пару сотен лет после того, как там сбежал из клетки первый зверь, материки и океаны планеты оказались заселены самыми кошмарными существами, каких только можно себе представить. Кое-кто из ловцов-любителей, не рассчитав силы, довозил животных до Инферны и, не имея возможности транспортировать их дальше, попросту выпускал на волю. Погибли только те, условия обитания которых на родных планетах были сильно другими; остальные активно мутировали. Виды, разделенные ранее межзвездными пространствами, скрещивались и производили на свет такие гибриды, перед которыми померкли бы образы демонов ада. Заповедником планету так и не объявили – еще не высказано ни одного разумного предположения относительно того, на каких основаниях нужно охранять всю эту нечисть. Пока что Инферну отдали на откуп ученым – пусть себе развлекаются, пытаясь объяснить, как на ней могут уживаться твари, столь друг на друга не похожие.

– Ладно, – сказала Кэт. – Как понимаю, ты уже переговорил с Медоузами насчет трофеев?

Я кивнул.

– И что конкретно им надо?

– Ну, с Инферны они все заберут. Хищников просили покрупней и пострашней. Бицефалозавров возьмут на чучела в неограниченном количестве. А если там что-то новенькое появилось, то Салли просто кипятком будет писать от счастья.

– А после Инферны куда предлагаешь?

– Да куда глаза глядят. Если включить в маршрут Гобой и Попликолу, можно потом присоединиться к Шарпу на Бундегеше… Тут можно как угодно мудрить. Давайте отведем на подготовку месяц – продумаем все не спеша, мы никуда не опаздываем. И заодно будет шанс, что нам за это время поступят серьезные заказы.

– Годится, – ответил за всех Крейг.

– Тогда так, – сказал я. – Малыш, свяжись с Безымянной. Сделай заказ на все, что нам понадобится. И раз уж мы завернем на Инферну…

– Понимаю, – отозвался Малыш. – Боеприпасы – по максимуму.

– Крейг, побеспокой научников на Инферне – пусть выдадут последнюю информацию о мутантах. Непосредственно перед высадкой сделаем еще запрос, однако основное невредно узнать уже сейчас.

– Ладно, – сказал Крейг.

– А ты чем займешься? – улыбнулась Кэт.

Улыбка у Кэт чудесная, как будто приветливое солнышко вдруг выглянуло из-за серых туч. Жаль, что она находит так мало поводов выдавить ее из себя.

– Буду вами командовать, – серьезно ответил я. – Нелегкое это занятие, но, думаю, справлюсь.

***

На следующий день я поднялся с постели с легким шумом в голове – чувствовались последствия промывания мозгов, устроенного мне ночью Люси. В горле першило от антисклерозных таблеток, и я знал, что мой голос, если заговорю, будет напоминать карканье старой больной вороны.

– Ты здорово набрал в этот раз Пит, – сказала Люси. – Понадобится пять или шесть ночей, чтобы привести тебя в норму. Почему бы тебе не воспользоваться услугами медицины, как поступают все нормальные люди? На Большом Чистильщике в медцентре Монреаля процесс займет не более трех часов, и можно обойтись без гипномина. Ну почему ты так не любишь традиционные способы?

– Не твое дело, – прокаркал я. – А ты просто старый хлам, по которому помойка плачет, если не можешь управиться быстрее.

Прогулявшись по близлежащим улицам, я вернулся домой и сразу прошел на кухню. Остальные еще спали, разве только Крейг проснулся – он тоже вставал рано. Я направился было к кухонному комбайну, но по дороге передумал и достал из шкафчика кофейник. Я не большой любитель готовить, но сварить кофе способен, а у Кэт всегда имелся изрядный запас настоящего бразильского кофе. Мне хотелось как-то ее отблагодарить за вчерашний пир – отошлю ей чашечку наверх, в спальню, или она сама спустится к тому времени, как я управлюсь.

– Включи-ка новости, – попросил я Эрла. – Хочу узнать, что происходит в мире.

Он включил. Я возился у плиты и слушал вполуха. Обанкротилась очередная корпорация. Планета Коклексия добивается автономии. Террорист-смертник подорвал себя перед зданием губернатории на Инкае. В каком-то космопорту на краю Галактики пассажирский лайнер, заходя на посадку, столкнулся с мусорщиком. Вина целиком возлагается на раздолбая-диспетчера, который выпускает мусорщики, не сверившись с расписанием дополнительных рейсов… БЕДЫ НЕ СЛУЧИЛОСЬ БЫ, УПРАВЛЯЙ КОСМОПОРТОМ КИБ-РАЗУМ СООТВЕТСТВУЮЩЕГО КЛАССА!!! Группа депутатов парламента потребовала от правительства отмены неразумных ограничений на использование искусственных интеллектов… Научное объединение «Евгеника» в очередной раз обвиняется в проведении незаконных экспериментов по созданию сверхлюдей. И что вы скажете нашим зрителям по этому поводу, господин Мендель?

– Мы категорически отрицаем причастность нашей организации к любым противозаконным опытам, – произнес знакомый скрипучий голос, который недавно мешал мне спокойно обедать в столовой «Гранда», и теперь-то я сразу вспомнил, кто это. Маркус Мендель, пресс-секретарь «Евгеники», проходивший в свое время свидетелем по делу моего брата Майка, эксперименты которого по наделению кибов человеческими эмоциями наделали так много шуму. «Евгеника», несомненно, финансировала работы Майка и многих других молодых свободомыслящих ученых, которым введенные еще в двадцать первом веке запреты были все равно что пустой звук. Но доказать это не удалось. Майк молчал как могила – его песенка все равно была спета, а «Евгеника» оставалась для него последней надеждой на продолжение исследований подпольно. Официально эта организация ставила целью максимальное развитие человеческих возможностей – строго в рамках существующих установлений и норм, – на деле же черт знает чем занималась. Мендель был стопроцентным сукиным сыном, но сделал все возможное, чтоб Майк избежал тюремного заключения и отделался дисквалификацией. Может, Майк был ему еще нужен. А может, он просто таким способом прикрывал задницу «Евгеники» и свою собственную.

И вот теперь этот Маркус Мендель, впутанный чуть не в каждый судебный процесс такого рода и в еще худшие дела, оказывается как-то связан с Берком и даже лично его навещает. Малыш вчера говорил, что Берка выписали неделю назад, то есть после того, как на Ульмо побывал наш сладкоголосый друг, и если это совпадение, то я готов слопать этот старый кофейник и газовую плиту Кэт в придачу.

Сзади послышались шаркающие шаги, и на кухню, еле волоча ноги спросонья, вошла Кэт.

– Ты уже приготовил кофе? – пробормотала она.

Я подтвердил сей отрадный для нее факт.

Кэт шлепнулась на стул, щурясь на свет и часто моргая. Я поставил перед ней чашечку. Мне всегда доставляло удовольствие поухаживать за нею по утрам. Кэт просыпалась долго, любила поваляться в постели, а встав наконец, еще какое-то время приходила в себя, напоминая маленькую девочку, которую ни с того ни с сего подняли спозаранку. В этот период, правда, слишком на мой взгляд короткий, она бывала на удивление смирной.

Кэт маленькими глотками пила обжигающе горячий кофе, и взгляд ее понемногу прояснялся. Наконец она поднялась, пробрела к черному входу и вернулась оттуда с небольшим пластиковым контейнером – значит, звонила в службу доставки свежих продуктов еще из спальни. По утрам Кэт, как и я, любила завтракать яичницей с беконом. Готовила только для себя, но если кто-то оказывался на кухне в нужный момент, охотно делилась с таким счастливчиком. Сегодня здесь оказался я, и у меня были все основания рассчитывать на то, что Кэт меня угостит. Открыв контейнер, она начала выкладывать на стол яйца и чуть не уронила одно из них.

– Хочешь еще кофе? – участливо спросил я.

– Какая забота! – буркнула Кэт. Она уже почти пришла в норму и заговорила как положено. – А все сводится к тому, чтобы сожрать мой завтрак.

Она зажгла газ от электрической зажигалки, такой же древней, как плита, и принялась нарезать бекон ломтиками.

– Когда ты разводишь пары на этом керогазе, лучше всего пользоваться спичками, – подсказал я. – Это такие маленькие палочки с горючей серой на конце. А еще можно добывать огонь методом трения. Берешь кусок дерева, делаешь небольшое углубление и начинаешь вращать в нем…

– Я когда-нибудь пришибу тебя, – задумчиво сказала Кэт, взвешивая в руке тяжелую старинную сковородку, и я счел за благо заткнуться. Еще пара слов, и яичницы мне точно не достанется. Если вообще останусь в живых.

– Да нет, просто мне интересно, – сказал я через некоторое время, предварительно дождавшись, когда Кэт пристроит сковороду на огонь. – Говорят, каждый сходит с ума по-своему, но похоже, что вы с Кристиной помешались на газовых плитах одинаково. Как вы, кстати, стали подругами?

– Познакомились в одной из экспедиций, что организовывал Мартынов. Тогда Криста еще не была его женой, но вела себя как ужасная зазнайка и вечно задирала нос. Ну, то есть со стороны это выглядело так, а я тогда совсем не разбиралась в людях, всего лишь сопливая девчонка, как и она. Больше всего мне хотелось взять и убить ее.

– Странный способ завязывать знакомства, – пробормотал я.

Само вырвалось. Кэт бросила в мою сторону уничтожающий взгляд – хорошо, что не сковородку. Может, я и успел бы увернуться, но яичница пропала бы безвозвратно.

В дверном проеме показался Малыш.

– Пахнет вкусно, – осторожно заметил он и обезоруживающе улыбнулся.

– А ты, конечно, совершенно случайно проходил мимо, – печально сказала Кэт. – Ладно, садитесь к столу. Попробую поделить на троих…

***

Весь день я в свое удовольствие бездельничал, а когда лег спать, мне снова приснился сон: та же прогалина в джунглях на Тихой, огненный монстр и умирающая Кэт; у меня в руках пустая винтовка, и я не успеваю бросить ее и дотянуться до пистолета…

– Проснись, Пит, проснись! – донесся издалека голос Люси. – Давай, выбирайся оттуда, что-то не так!

Я рывком сел на постели и со стоном вдохнул полные легкие воздуха – как из-под воды вынырнул.

– Ты чертовски права, что-то не так, – сказал я, немного придя в себя. В голове шумело, а голос хрипел от проклятых таблеток. – Что это было? Какие сны у тебя в программе?

– Ничего похожего на то, что ты видел, – отозвалась Люси. – Только приятные воспоминания детства, лучшие эпизоды взрослой жизни, плюс альбом самых благодатных фантазий.

– В моей жизни не было таких эпизодов. Откуда это могло взяться? Может, от гипномина?

– Вряд ли – ты дозу не превышал. Раньше снилось что-то подобное?

– В Уивертауне, перед отлетом с Безымянной.

– А еще раньше? – допытывалась Люси.

– Нет.

– Тогда я не знаю, в чем дело. Возможно, когда ты работал с информаторием ООЗ, произошел сбой и какие-то отчеты наложились друг на друга. Или ответ может быть скрыт где-то в самой глубине твоего подсознания. Но так глубоко мне тебя зондировать не под силу.

– Ни на что ты не годишься, – пожаловался я. – Сборщик на конвейере, где тебя слепили, должно быть, страдал с похмелья и допустил ошибку в самый ответственный момент.

– Там нет сборщиков, которые могут страдать с похмелья, – сказала Люси. – Процесс производства напоминает выращивание. Линия полностью автоматизирована, там только два дежурных оператора…

– …которые страдали с похмелья как раз в тот день, когда тебя выращивали, – закончил я. – Хватит пудрить мне мозги, я хочу спать, а ты, будь добра, разберись самостоятельно. А если не сможешь, то завтра же засуну твои мозги в нашего киб-дворника, и будешь до конца жизни подметать дорожку перед домом.

[1] Двухголовые ящеры.