Текст книги "В поисках Либереи"

Автор книги: Юрий Елисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Юрий Елисеев
В поисках Либереи

Часть 1

Глава 1

14 августа 1917 года к зданию журнала «Антик», что на бульваре Вольтера, как раз напротив ресторана «Сирена», подошёл молодой человек одетый в штатское, но с явной выправкой военного. Выражение лица его носило следы недавней утраты, а тёмные цвета одежды говорили о том, что усопший был близким родственником. Поправив чёрную ленту повязанную на рукав пиджака, он остановился у дверей редакции и огляделся. Как раз в это время часы на церкви Святого Амбруаза пробили двенадцать. Молодой человек достал брегет, и сверив часы, вошёл в дом.

Редактор уже ждал его. Видимо предмет разговора был оговорен заранее, поэтому, обменявшись поклонами, они подошли к столу, где визитёр достал из футляра свёрток цилиндрической формы, не больше фута в длину и бережно развернул его. Это была рукопись. Редактор также осторожно принял протянутые листки и вопросительно посмотрел на пришедшего. Тот утвердительно кивнул и сказал:

– Смелее мсье, она довольно неплохо сохранилась… Четыре листа, плюс перевод.

Редактор вернулся к рукописи и некоторое время изучал её, перебирая страницы с незнакомыми буквами слегка вспотевшими руками. Молодой человек присел на кресло и тихо, чтобы не мешать, барабанил пальцами о подлокотник кресла, попутно разглядывая кабинет хозяина и размышляя о том, сколько предложит редактор и какую цену следует объявить, если тот предоставит ему это право. Отец в письме, оставленном после смерти, сообщал, что покупатель не поскупится.

Наконец редактор сложил листки и, всё ещё глядя на рукопись, произнёс:

– Занятно, очень занятно. – он повертел свиток в руках и посмотрел на человека, который несомненно заинтересовал его. Взгляд редактора упёрся в простодушные глаза молодого повесы, и там неожиданно завис, не получив никакой информации. Ретировавшись, редактор оставил попытки прощупать визитёра и спросил напрямик, указывая на рукопись:

– Вы можете оставить её у меня часа на два? Задаток четверть цены.

– Сколько? – чуть волнуясь, спросил тот и опустил глаза.

– Двадцать тысяч франков. Этого, думаю, хватит, чтобы погасить все ваши долги.

Молодой человек вдруг испытал лёгкое головокружение, но скрыл это тем, что колеблется, раздумывая над предложением. Сумма задатка вдвое превышала цену, на которую он рассчитывал. Справившись с волнением молодой человек произнёс:

– Хорошо, я согласен.

Редактор между тем открыл сейф и отсчитал требуемую сумму.

– Будете пересчитывать?

– О нет, только не это! – воскликнул довольный участник сделки и добавил: – Я вполне доверяю вам.

Они ещё раз условились, что встретятся через два часа и распрощались. Когда молодой человек ушёл, редактор запер дверь и сел к столу. Некоторое время он глядел на рукопись взглядом человека, в голове которого происходила серьёзная борьба между невозможными фантазиями и здравым смыслом. Наконец, он развернул французский перевод и прочёл: «Привет вам, братья мои! Привет реки и травы, птицы, и пантеры. Привет вам братья в обличье всякой мелкой твари и привет вам исполины земли и моря…»

Это место редактор прочёл дважды, словно запоминая: «…исполины земли и моря…». Дальше шёл пробел и строки начинались снова. Редактор дотянулся до телефона, крутанул ручку аппарата и, когда на другом конце ему ответила телефонистка, сказал телефонную трубку:

– Соедините меня с президентом…

Редактор долго вслушивался в тишину телефонной линии, размышляя с чего начать разговор. Наконец, ему ответили:

– Слушаю вас, Рене.

Следующие четверть часа редактор провёл в беседе с давнишним своим другом и магистром Парижской ложи масонов, президентом Франции Раймоном Пуанкаре. В разговоре с президентом Рене подтвердил то, что так волновало главу Франции последние полгода: свиток, о котором было сообщено накануне, теперь у него. Он уверен, что рукопись, написанная на кириллице, настоящая, именно та, о которой он слышал многочисленные легенды, известная как «откровения Иеронима», и в которой тот закодировал место захоронения библиотеки Ивана Грозного, или как ещё её называли – Либереи. По некоторым признакам свиток, это первая из трёх частей, разделённых чёрным монахом Иеронимом. В своё время царь долго искал возможность завладеть библиотекой, ранее принадлежавшей византийским Палеологам и привезённой в Россию в качестве приданного Византийской царевны Ольги Полеолог, которую выдали замуж за Ивана lll. Библиотека насчитывала около восьмисот греческих книг, включавших в себя сочинения Тацита, Вергилия, Аристофана… почти весь пантеон античной философии. По свидетельству пастора Иоганна Веттермана, которого Иван lV пригласил из Дерпта для перевода латинских и греческих источников, библиотека действительно поражала своими редкостями а также большим числом записей об истории династии Рюриков.

Действительно, кроме этих крамольных книг в библиотеке хранились опасные летописи написанные за последние пятьсот лет правления династии Рюриков. Монах правил летописи по прямому приказу последнего Рюриковича – Ивана Грозного. В тексте было вымарано много мест и царь диктовал, что писать заново. От сказанного царём, волосы на голове Иеронима становились дыбом. Монах понял, что огласка содержавшихся в летописях фактов может разрушить легенду Рюриков и поселить смуту на долгие годы. После смерти Иоанна чёрный монах Иероним перепрятал крамольную библиотеку из царского тайника в другой более изощрённый и недоступный схрон, в одном из отдалённых тоннелей Кремля. После этого тоннель с обоих концов был заложен камнями. На это ушло полгода. Рукопись была разделена и отдана людям, выбранным монахом из трёх слоёв населения Москвы. Это было все, что знал редактор.

Президент внимательно выслушал своего друга и глубоко задумался. У него на этот счёт были свои резоны. Мировая война была развязана исключительно для того, чтобы стереть с карты мешавшие замыслам Франции и Англии империи Германии и Турции. Россия должна была перейти в концессионное управление странам Антанты: Сибирь на сто лет отдавалась США, Дальний восток отходил японцам, а европейские территории – Франции и Англии. Россия, никогда так близко не стоявшая перед лицом своего краха и доживающая последние дни, как империя, могла, к тому же, потерять большую часть своей привлекательности на мировой арене, если достоянием гласности станут факты изложенные в летописях, о которых упоминал пастор Иоганн Веттерман.

За полчаса до прихода Александра президент дал добро на поиски остальных частей документа. Слежку за всеми фигурантами этого дела Пуанкаре советовал продолжить, но поиски следовало перенести в Россию. Для этого было решено привлечь к делу агента тайной полиции Алена Ришара и обратить особое внимание на посетителя принёсшего рукопись, как человека наверняка знающего больше, чем он пытается показать.

Молодого человека звали Александр Кожемяка. В свои двадцать пять лет он успел послужить и уйти в отставку в чине капитана. Не найдя достойного поприща для своих сил, он болтался без дела и представлял из себя обычного прожигателя жизни, которому всегда не хватало денег. Родители, потомки когда-то богатого и знатного рода, обеднели и оставили ему только титул. Александр успешно делал долги и в конце-концов попал в лапы кредиторов. Ему светило пять лет тюрьмы и выбор: бесчестье или пуля в голову.

Когда умер обанкротившийся отец, Александр нашёл среди старых бумаг отца рукопись, которую поначалу хотел выбросить вместе со всем хламом, но обнаружил под ней письмо, написанное отцом незадолго до смерти, в котором он настоятельно рекомендовал ему отнести письмо редактору журнала и обещал щедрое вознаграждение.

Так Александр и поступил.

Похоронив отца, он через несколько дней созвонился с редактором и они условились о встрече в редакции, откуда он через четверть часа вышел с деньгами в кармане и предвкушением приятного вечера в душе.

Пройдя по бульвару до сквера, с удовольствием ощущая шуршащие купюры в кармане жилетки, Александр присел на лавочку и рассеянно поглядывая на дефилирующих дамочек задумался. События связанные с этой рукописью перешли из просто занятных в разряд удивительных. Состояние пустоты появившееся в центре живота и лёгкое жжение в затылке подсказывало ему, что, похоже он стал участником чего-то странного, не доступного его понятию. Александру, вдруг, захотелось встать и уйти подальше отсюда, подальше от редакции… Какое-то время он колебался в выборе решения и вскоре на смену внезапной тревоге опять пришло ощущение эйфории. Он расслабился, поставив лицо лучам летнего солнца.

– Примите мои соболезнования, господин Кожемяка. – голос раздавшийся сверху буквально взорвал от неожиданности его мозг, заставив Александра подскочить на лавке и сменить позу с вальяжной на настороженную. Перед ним, в божественном сиянии стоял совсем немолодой незнакомец в длинном твидовом сюртуке и галстуке с золотой булавкой в виде птицы-пересмешника. Было ощущение, что старик на мгновение задержался здесь, перед тем, как отправиться в мир иной.

– Вы кто? – спросил Александр стараясь разглядеть незнакомца в лучах солнца.

– Разрешите? – сказал незнакомец своим скрипучим голосом указывая на место рядом с Александром на лавке.

Александр отрицательно качнул головой и просто выставил вперёд руку, давая понять, что хочет побыть один.

– Хорошо, меня зовут Фёдором Яковлевичем Калашниковым. Я фабрикант из России и у меня есть к вам хорошее, выгодное предложение. – всё было сказано на едином дыхании. Незнакомец был явно взволнован и говорил почтительно наклонившись к Александру и держа котелок обеими руками. «Что-то многовато сегодня предложений». – промелькнуло в голове Александра и он спросил:

– Случаем не по поводу отцовской рукописи?

Теперь настала очередь дёрнуться фабриканту. Такое выражение лица Александр видел на опытах ученика инженера Теслы, которого удалило разрядом при демонстрации чудесных свойств природы тока. Фёдор Яковлевич быстро пришёл в себя в отличии от несчастного ученика Теслы, и кисло кивнул. Эффект неожиданности был потерян.

– Сожалею, но ничем не могу помочь. Я обещал её другим людям. – сказал Александр, полагая, что на этом разговор будет закончен. Он попытался встать, чтобы уйти, но фабрикант, потеряв вместе с надеждой, последние приличия, со всей страстью любовника, бросился к Александру на скамейку и настойчиво стал уговаривать продать ему рукопись.

– Продайте мне, я вас заклинаю всем святым… назовите цену! Я заплачу… Любые деньги… – молил он своим простуженным, хриплым голосом протягивая руки к лацканам пиджака Александра. Бывшему спортсмену без труда удалось перехватить его запястья и оттолкнуть надоедливого незнакомца. Он с удивлением посмотрел на худого измождённого старика. Тот сник, явно был не в себе, он тяжело дышал и, приложив руку к груди, тревожно озирался вокруг. Александру стало жалко его. «Как бы не помер». – подумал он, и подняв старика с лавочки, отвёл к ближайшему навесу кафе.

– Эта рукопись начальная часть единого целого. – отдышавшись под навесом и прийдя в себя сказал старик-фабрикант Фёдор Яковлевич. Он отказался от кофе, сославшись на больное сердце и попросил принести водки. – Монах Иероним проповедовал целибат и не имел детей. Он разделил свою закодированную рукопись среди троих выбранных им хранителей. У меня вторая часть рукописи… где-то ещё есть третья… Только составив вместе все три части можно вычислить место хранения сокровища.

– Золото Ацтеков? Сокровища тамплиеров?…– Александр улыбнулся понимая, что его разыгрывают.

– Нет, это Либерея.

– Что!?

– Библиотека Ивана Грозного. – Фёдор Яковлевич поднял принесённую стопку и привычным движением отправил её содержимое в просвет между закрученными усами и седой профессорской бородкой, затем продолжил немного осипшим голосом – Когда царь умер, Иероним перепрятал все книги. Всё трое хранителей знали кому монах вручил части рукописи. Мой прапрадед имел торговлю в Москве, вторым был инок Сергиева монастыря, твой предок, опричник Ерофей Кожемяка, получив дворянство, продвинулся при царе Борисе и стал воеводой при Пётре l. Его сын получил титул графа при Елизавете, дед отличился при Бородино, где ему было столько, сколько сейчас тебе. – фабрикант погладил свою бородку поглядывая на пустую стопку и увидев пробегающего мимо официанта попросил ещё водки.

– Что дальше? – спросил Александр, глядя вслед удаляющемуся халдею.

– Твой отец связывался со мной, как и все родственники троих хранителей. Это было неизменно на протяжении всех двухсот лет правления Романовых до настоящего времени – Фёдор Яковлевич поднял палец вверх как бы акцентируя сказанное и перешёл на шёпот:

– Все, кроме третьего хранителя, чья ветвь прекратила контакты после пожара Москвы 1912 года. – старик говорил тихо, наклонившись к молодому человеку с заговорщическим выражением лица и озираясь вокруг, словно боясь, что кто-то подслушает и поймёт его русский бред. Закончив экскурс в историю он спросил Александра:

– Кому ты обещал рукопись отца? Её можно вернуть?

Александр покачал головой, поняв теперь для чего отец отправил его к редактору.

– Увы, рукопись купила мне свободу.

– Погано. – сокрушённо покачал седой головой старик. – И сетку тоже… продал..?

– Какую сетку? – спросил я ничего не понимая.

–Так отец ничего не сказал тебе? – облегчённо вздохнул фабрикант и улыбнулся в усы.

– Ты поищи в бумагах отца… Она похожа на листки рукописи, только вместо букв у неё прорези. Это ключ к расшифровке… Они были намерено перепутаны, чтобы не возникло искушение узнать, то, что хранителю знать не положено. – Калашников раздражённо всплеснул руками. – Как жалко, что первая часть попала в чужие руки! Ну да ладно. Без ключа никому не расшифровать её, а я немедленно приму меры, чтобы моя часть не сгинула. – Фёдор Яковлевич протянул мне визитку и объяснил, где его искать в Париже. Раскланявшись он побрёл прочь по бульвару, сияя венчиком седых волос, держа шляпу на отлёте, и вскоре затерялся в толпе. Александр немного посидел переваривая полученную информацию и тоже отправился в редакцию. Там его уже поджидали.

В помещении, кроме Рене сидел спортивного вида мужчина в кожаных штанах и френче – вся Европа после вступления в войну предпочитала в моде стиль «милитари». Завершала наряд мужчины автомобильная кепка, из чего Александр заключил, что новенький спортивный «Пежо», стоящий у входа в редакцию, принадлежит хозяину кожаных штанов и этой кепки. Редактор как-то по-особенному поглядев на Александра, представил незнакомца голосом суфлёра из будки:

– Прошу любить и жаловать, Алeн Ришар.

Александр с неприязнью посмотрел на Алена, но кивнул в знак приветствия. Что-то насторожило его во взгляде автолюбителя. Присев на предложенное редактором место и положив руки на стол, он с вызовом посмотрел на Рене ожидая продолжения сделки. Тот понял взгляд молодого человека и молча достал чековую книжку. Аккуратным почерком редактор внёс оставшуюся сумму, но ставить подпись не торопился. Поглядев на Александра холодным и совсем не отеческим взглядом он проговорил медленно и четко выговаривая слова:

– Прежде чем я подпишу ваш чек, я хотел бы прояснить ситуацию. Ваш отец, желая вас спасти, предложил мне артефакт, отданный на хранение вашей семье, тем самым он нарушил договор, заключённый много лет назад. Нам известны все обстоятельства связанные с утратой Либереи, и том, что именно нужно было скрыть от посторонних глаз. – Рене подошёл к большому несгораемому сейфу и открыв, достал из его недра знакомый Александру свиток.

– Проблема заключается в следующем: без ключа эти листки просто макулатура – дорогая… но всё же макулатура.

Александр ощутилась этих словах скрытую угрозу.

– Я не совсем вас понимаю. Вы что отказываетесь платить? – он почувствовал, как уплывают деньги, вместе с надеждой выкарабкаться из долговой ямы, но вспомнив, старика-фабриканта, осмелел:

– Если так, давайте расторгнем сделку. – Бывший поручик был явно готов сражаться за свои интересы. – Я настаиваю на расторжении… И верните мне рукопись – она дорога мне, как память.

Лицо редактора приобрело землистый оттенок и он замахал руками.

– Ну что вы, что вы! – воскликнул он. – Речь совсем не об этом. Просто у нас к вам серьёзное предложение. – Рене поспешно собрал листки и убрал рукопись обратно в сейф.

– В чём оно? – спросил Александр понимая что рукопись назад ему никто не отдаст.

– Я беру вас к себе на службу. – улыбаясь сообщил редактор.

– В качестве кого?

Рене обошёл стол и встал напротив Александра и Алена.

– Вы и мсье Ришар поедете в Россию в качестве журналистов освещать события революции, а заодно искать ещё одного из трёх хранителей, которого никак не мог найти Фёдор Яковлевич Калашников, хранитель последней части рукописи, с кем вы имели честь беседовать не далее, как две четверти часа назад. Мы нашли следы потомков инока Василия.

Глава 2

Поздно вечером того же дня Рене отправился в Пале Рояль на улицу Риволи, где Раймон Пуанкаре имел тайную квартиру на втором этаже большого дома, расположенного напротив сада Тюильри. Звонок и срочное приглашение посетить место тайных собраний, насторожил редактора. Обычно собрания Ложи происходили по заранее оговорённым условиям и срокам, где, как раз он, будучи секретарём, доводил до сведения членов организации информацию о времени следующего заседания. Он уже влез в тёплое пространство между одеялом и шелковой простынёй, нагретое супругой Сарой, когда раздался звонок, перечеркнувший его спокойный сон и дальнейшую спокойную жизнь.

В квартире Пуанкаре, в свете модной электрической люстры, собравшиеся в комнате выглядели уставшими и раздражёнными. Это был ближний круг президента: масоны, которые одновременно являлись ключевыми министрами правительства Третьей Республики. Редактор протиснулся между военным министром и министром промышленности, подошёл к сидящему во главе стола Пуанкаре и, наклонившись, вопросительно посмотрел в его серый глаз за моноклем в золотой оправе.

– Что случилось, Раймон? – спросил он тихо, но настойчиво. – Чем обьяснить эту эскападу?

– Немного терпения, мой дорогой Рене, скоро ты всё узнаёшь. – сказал Пуанкаре и обратившись к пятерым членам ложи, сказал, как можно убедительно и настойчиво. – Господа, давайте уже начнём.

Пятеро министров не спеша расселись по своим местам.

– Дело, по которому я вас собрал, действительно не терпит отлагательств. – Пуанкаре выдержал паузу и продолжил: – Вы все в курсе, что наши войска вместе с англичанами потерпели сокрушительное поражение на «Линии Зигфрида». Генерал Нивель не оправдал наших ожиданий..– министры застыли выжидая, что последует за этим утверждением. Пуанкаре продолжал:

– Мы потеряли 122 тысячи наших солдат и пять тысяч русских, выступивших на нашей стороне. Так же мы не досчитались 132 танка и триста самолётов. Нам пришлось отступить. Сейчас на всех фронтах передышка. Но это не надолго. Мы опять собираем силы и скоро ударим с ещё с большей силой. – Президент обвёл всех требовательным взглядом и его монокль хищно блеснул в свете электрической многоламповой люстры. – Мы победим и война скоро закончится. – голос президента окреп и в нём появились железные нотки, – она закончится… и у Франции появится старый враг – Россия. Она ослабла и Нам нужно навсегда вырвать у неё зубы. Для этого необходимо делать всё, даже на первый взгляд не имеющее прямого отношения к её военной составляющей. – Пуанкаре усмехнулся, – Подойдёт и подпорченное реноме.

За столом оживились, кто-то рассмеялся. Президент продолжил:

– Мы отправляем двоих агентов в Россию на поиски интересующих нас документов и я хочу, чтобы каждый из вас, по мере своих сил и возможностей включился в это предприятие.

Пуанкаре любивший слово и обладавший даром произносить длинные прочувствованные речи говорил ещё около получаса. Затем собравшиеся с облегчением стали покидать квартиру, торопясь по своим домам в надежде закончить ночь в свих постелях. Пуанкаре попрощался со всеми, но у выхода перехватил руку Рене и попросил задержаться. Вдвоём они вернулись в зал, где сидел министр Внутренних Дел Третьей Республики Луи Мальви.

– Теперь о главном. – президент вздохнул и не сдержался. – У нас чертовски плохие дела. Луи – доложите.

Министр внутренних дел открыл коричневую, тиснёную золотом папку и сказал.

– Сегодня вечером наш подопечный, Калашников Фёдор Яковлевич, был обнаружен мёртвым у себя в номере. Нашедшая его, кастелянша Луиза Фош, должна была принести ему чистые рубашки, которые погладила по его просьбе. На стук в дверь никто не отвечал и она заглянула в номер. Там у окна лежал Калашников наполовину скрытый портьерой.

Она увидела только верхнюю часть его тела с торчащим из шеи ножом для резки бумаг и разбросанные по всему номеру вещи: видимо преступник спешил и нервничал. На крики кастелянши прибежали охранник и администратор отеля. Тот позвонил нам. Мы тщательнейшим образом осмотрели место убийства, облазили каждый уголок номера, но рукопись не нашли.

– Но кто…как? – у редактора перехватило дыхание от этой новости. Он был уверен, что всё под контролем и сейчас, когда все так удачно складывалось, появление третьей стороны было как удар грома при ясной погоде. – Откуда информация… как кто-то мог узнать о нашей операции?!

– Как – это нам предстоит выяснить позже. – задумчиво кусая губу, проговорил Пуанкаре и поглядел на министра Внутренних Дел. – Сейчас нам надо узнать, кто стоит за убийством.

Луи Мальви закрыл папку.

– По данным опроса персонала отеля: Калашников вёл замкнутый образ жизни. В день убийства филёры, после контакта с Кожемякой, проводили его до дверей гостиницы, откуда он больше не выходил. По словам портье: старика иногда навещала внучка Елизавета Калашникова. Была она и сегодня, только не долго, и ушла сразу после обеда.

– Её надо допросить, – сказал президент.

– Это невозможно, господин президент. Сейчас она уже пересекла границу Германии.. В шесть часов вечера она села в поезд «Париж—Петроград».

Пуанкаре сделал знак, который на языке парижских клошаров означал: «конец всему» и прокомментировал его в более приемлемой интерпретации на русском:

– Куда ни кинь– всюду клин!– блеснул знанием русских поговорок глава Третьей Республики и подытожил:

– Итак. В сухом остатке имеем один труп, пропавшую часть рукописи и, возможно, крота, который сливает кому-то информацию. – в голове у Пуанкаре завертелась ещё одна русская пословица: «Утро вечера – мудрее», но он решил, что одной поговорки будет достаточно и сказал просто: – Это ужасно, господа…

Александр проснулся поздно. Вчерашние события выбили его из колеи и к вечеру он естественным образом залип в одном из ночных заведений на большой и веселой улице Сен-Дени. Как вернулся домой он не помнил.

Ночной гуляка поднял голову с всклокоченными волосами и оглядел блеклые обои меблированных комнат, в которых он прожил с отцом последние три года после своей отставки из армии. За стеной малыш-Юсуп отчаянно ругал кого-то на своём восточном языке вперемешку с французскими междометиями. Получалось очень красочно. Юсуп торговал марокканскими коврами и тканями в своём магазинчике расположенном тут же, на нижнем этаже доходного дома в центре Монмартра. Сегодня была пятница —священный день, но Юсуп не спешил открывать свой магазин. Ночью кто-то проник в общий коридор и украл подшивку газет и журналов, которые были выставлены в коридор, чтобы не захламлять пространство квартиры Юсупа. Вместе с подшивкой исчезли и хромовые сапоги турка, что больше всего возмущало марокканскую жену Юсупа, которая также кричала всё утро, намекая на нечистых на руку соседей. Александр вспомнил, что возвращаясь вчера поздно, он споткнулся о баррикаду обуви и макулатуры наваленную у его двери. «Так тебе и надо» – мстительно подумал Александр. – «Сколько раз было говорено: прибери свой мусор».

Ещё он вспомнил слова фабриканта о какой-то сетке, с помощью которой можно было расшифровать послание закодированное в рукописи Иеорнима. «Сетки специально перепутаны» – кажется так говорил Фёдор Яковлевич. Александр вскочил с кровати и, продрав глаза, подошёл к столу, где ворохом лежали бумаги отца. Тот на склоне лет увлекался астрологией: стол был завален рулонами астрологических карт, гороскопов и диаграммами движения планет. Он пробежал взглядом собственную натальную карту, составленную отцом за несколько дней до смерти. Из расположения звёзд и планет начерченных на плотной бумаге Александр ничего не понял, но гороскоп ему не понравился. В поисках сетки-ключа он облазил весь рабочий стол, заглянул в шкаф с книгами и ничего похожего не обнаружил. Он уже собрался бросить эту затею, как взгляд его остановился на кальках размером с формат рукописи, на которых были нарисованы разноцветной тушью кружочки планет разного диаметра. Это были кальки с его натальной карты. Количество их оказалось равным количеству листов рукописи, из чего Александр предположил, что они вполне могли быть ключами к расшифровке. Возможно таким способом отец решил замаскировать сетку под гороскопы. Эту находку он решил показать Калашникову и не откладывая отправился в отель «Виктория», где проживал старик-фабрикант.

Уже в вестибюле гостиницы Александр почувствовал особую нервозность персонала и выражение страха в глазах кастелянши, встреченную им на этаже, где жил Калашников. Дверь в его номер была настежь открыта и, заглянув комнату, он увидел дух горничных убиравших разбросанные вещи и книги в два больших чемодана, стоящих в центре комнаты. На вопрос Александра: —« Где хозяин», горничная, увидевшая его в проёме двери, сделала круглые от страха глаза и сказала:

– О месье, нам запрещено разговаривать с посторонними на эту тему. Вы наверно знакомый убитого… – она осеклась на полуслове и зажала рот руками, – О, пожалуйста месье не говорите никому…полиция запретила говорить мне об этом, пожалуйста месье, вам лучше уйти…Прошу вас!

Александр почувствовал, как нарастает в нём волна паники. Сковавший его тело страх, пробежал неприятным холодком по спине и засел в животе тяжёлым колом. Ноги сами пришли в движение, он молча развернулся, и будто движимый чьей-то невидимой волей, пошёл, всё быстрее и быстрее ускоряя шаг, к выходу из гостиницы. В голове повторяющимся рефреном звучало: – «Вот это да… Вот это да…»

Из отеля он вылетел, как пробка – уже бегом, совершенно ничего не соображая и не видя вокруг. Пробежав с десяток метров, он остановился чуть не попав под знакомое «Пежо», которое рвануло следом за ним от дверей злополучного отеля. Поравнявшись с Александром, Ален Ришар, сидевший за рулём, кивнул ему со снисходительной улыбкой и поинтересовался:

– Далеко бежим?

Александр остановился и смерил агента взглядом полным презрения и ненависти:

– Вы животные! Что вам сделал несчастный старик…– он задохнулся то возмущения и теперь был готов применить на практике все свои навыки в кулачном бою.

Ален откинул дверку авто и сказал примирительно:

– Садитесь, редактор уже ждёт нас.

Поколебавшись Александр сел в автомобиль.

Первое, что сказал расстроенный Рене встретив Александра в своём кабинете было заверение в том, что к убийству хранителя он не имеет никакого отношения. Выражение досады на его лице появившееся с утра, после того, как ему сообщили, что идиот-шпик, наблюдавший за квартироЙ Александра, зачем-то украл подшивку старых журналов, было ещё усугублено полнейшей неясностью обстоятельств вчерашнего буйства. Усадив новоиспечённых журналистов, имевших к древнейшей профессии такое же отношение, как и представители другой не мене древней профессии, редактор перешёл к детализации плана.

– Завтра вы едете в Питер. Билеты, подорожные, и жалованье за три месяца получите завтра с утра, перед отправкой в Россию. Ваша задача: для начала в Петрограде найти Елизавету Федоровну Калашникову и выяснить, где находится исчезнувшая часть рукописи. Вторая, скрытая задача: информировать редакцию журнала о положении истинных дел в городе, о настроениях в войсках и в правительстве.– Редактор пошутил, что только, африканские племена не имеют сейчас резидентуры на территории России.

– Шпионят все. – сообщил он. – И в этом нет ничего зазорного.

Закончив этот монолог, Рене развёл руками и рассмеялся удачной шутке насчёт африканцев, но он ошибался: в семье министра юстиции Временного правительства Александра Зарудного, служил арапчёнок, который регулярно докладывал в посольство Конго сведения имеющие гриф: «Совершенно секретно».

– Что нам делать если мы найдём Калашникову? – спросил Ален явно скучая, – Ведь она, похоже, не имеет отношения к этому убийству?

– Я вообще пока ничего не понимаю, – вставил Александр свою реплику. Он действительно был далёк от темы и ему совсем не хотелось учавствовать ни в каких поисках.

Редактор понимающе качнул головой.

– Да, вы не в курсе, но похоже внучка фабриканта увезла рукопись в Петроград. Это пока только предположение, но оно более оптимистичное, чем если бы рукопись забрал убийца.

В голове у капитана начало проясняться. Он вспомнил последние слова старика и кажется понял, что он имел в виду, говоря о мерах, которые нужно принять.

– Похоже, что Фёдор Яковлевич успел… – поговорил Александр задумчиво. Увидя устремлённые на него взгляды редактора и Алена, пояснил:

– Когда он узнал, что отец умер, то захотел приобрести мою часть рукописи. Он понял, что предназначение её раскрыто и началась охота… что эти охотники вы и решил принять меры, чтобы защитить свою часть рукописи. А что тут непонятного?

Редактор хитро прищурившись посмотрел на Александра и задал вопрос, в котором явно чувствовался подвох:

– Я правильно информирован, что ваш дедушка был герой войны и декабрист?

– Да. – ответил Александр, пока не понимая куда клонит Рене.

Рене встал и подошёл к молодому человеку, и наклонившись к его аккуратно постриженной голове, проговорил еле слышно ему на ухо:

– Когда он, после неудавшегося восстания, бежал во Францию – Франция приняла его. Это верно?

– Да, насколько мне известно – это так. Он присягнул Франции.

Редактор молча смотрел на пробор Александра, выдержал паузу, и направившись обратно к своему месту, закончил тоном ментора:

– Вот, Поэтому вы завтра отправитесь в Россию и будете делать там всё то, что пойдёт на благо Франции. Теперь вы, Ален…

Александр, получив урок долга и чести сидел и переваривал услышанное, в то время, как редактор, который переключился на Ришара, обсуждал детали предстоящей операции.

В этот момент в кабинет заглянула молодая сотрудница редакции, но её улыбка погасла, едва она увидела, что редактор не один. Она извинилась и уже хотела закрыть за собой дверь, как Рене окликнул её: