Текст книги "Европа судит Россию"

Автор книги: Юрий Емельянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Другой стороной общественного распада оставался безудержный рост преступности. Толстой писал: «Вечерние контрреволюционные газетки… с особым вкусом и подробностями описывали грабежи и "кошмарные убийства". Неуловимый бандит Котов, или "человек без шеи", резал людей каждую ночь на Садовой у игорного притона – ударом мясного ножа в почки. В одной закусочной, знаменитой поджаренными свиными ушами, в подполье обнаружили семь ободранных человеческих туш… Тоска охватывала имущих обывателей Петрограда. На лестницах устраивали тревожную сигнализацию, в подъездах – всенощное дежурство».

Уже 29 октября (11 ноября) Ленин выступил на совещании полковых представителей Петроградского гарнизона «по вопросу о водворении порядка в городе». В нем он призывал рабочих взять на себя долю труда по охране города. Однако в городах продолжались бесчинства преступных элементов, совершались погромы винных складов.

Несмотря на успехи ВЧК в ликвидации ряда контрреволюционных организаций, антисоветское подполье продолжало активно действовать в Петрограде. Когда В.И. Ленин возвращался 1 (14) января с митинга в Михайловском манеже, автомобиль, в котором он ехал, был обстрелян. Спутник Ленина – швейцарский социалист Платтен – быстро наклонил вниз голову Ленина. Пуля пролетела мимо, и Ленин остался невредим. Однако покушение на Ленина продемонстрировало, что Гражданская война продолжается и на улицах Петрограда.

В этих условиях Ленину и другим руководителям большевистской партии становилось ясно, что созыв Учредительного собрания, в котором большевики и их союзники – левые эсеры – имели меньшинство, неизбежно усилит противостояние между Советами и антисоветскими силами. Передача власти Учредительному собранию означала бы, что вопреки Октябрьской революции власть возвращалась к тем же силам, которые организовали Февральскую революцию. Однако опыт 8 месяцев после Февральской революции не свидетельствовал о способности этих сил навести порядок в стране и осуществить насущные перемены в интересах широких масс трудящихся.

Передача центральной власти в руки Учредительного собрания означала бы, что все декреты и декларации, принятые съездом Советов и Совнаркомом, все решения местных Советов были бы перечеркнуты. Вся практическая деятельность Советов в течение двух с лишним месяцев в центре и на местах, направленная на прекращение разрухи, голода, разгула преступности, на решение вопросов о мире, земле, рабочем дне и рабочем контроле над производством, национальном и социальном равноправии, была бы сведена к нулю. Усилившийся в этом случае хаос лишь благоприятствовал бы вторжению иностранных держав и распаду России. Кроме того, то обстоятельство, что в Учредительном собрании преобладали правые эсеры, бросавшие большевиков в тюрьмы в середине 1917 года, а затем после 7 ноября 1917 года участвовавшие в заговорщической деятельности против советской власти, не могло не обострить продолжавшуюся Гражданскую войну.

Поэтому 1 (14) декабря 1917 года Ленин потребовал ввести процедуру отзыва депутатов Учредительного собрания. Однако предложения Ленина вряд ли могли быть приняты большинством Учредительного собрания. 5(18) января на заседание Учредительного собрания из 715 избранных депутатов явилось 410. Из них большевиков и левых эсеров было 155, то есть 38,5 %. Большинство составляли правые эсеры.

Заседание Учредительного собрания, открывшееся 5(18) января 1918 года, началось со скандала. Председатель ВЦИК Я.М. Свердлов, поднявшись на трибуну, помешал старейшему депутату Шевцову открыть собрание. Свердлов огласил с трибуны «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», принятую ВЦИК – за три дня до этого. В «Декларации», носившей характер конституционного документа, Россия объявлялась «республикой рабочих, солдатских депутатов». Провозглашалось, что «вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам». В «Декларации» подтверждалась верность основным законодательным актам, принятым Вторым съездом Советов, ВЦИК и Совнаркомом.

В «Декларации» также говорилось: «Будучи выбрано на основании партийных списков, составленных до Октябрьской революции, когда народ еще не мог всей массой восстать против эксплуататоров, не знал всей силы их сопротивления при отстаивании ими своих классовых привилегий, не взялся еще практически за создание социалистического общества, Учредительное собрание считало бы в корне неправильным, даже с формальной точки зрения, противопоставлять себя Советской власти… Поддерживая Советскую власть и декреты Совета Народных Комиссаров, Учредительное собрание считает, что его задачи исчерпываются установлением коренных оснований социалистического переустройства общества».

Декларация была отвергнута большинством голосов. Тогда большевики и левые эсеры покинули зал заседаний. Учредительное собрание большинством голосов избрало председателем бывшего министра земледелия Временного правительства правого эсера В.М. Чернова, который был тесно связан с многочисленными антисоветскими центрами на окраинах страны и в самом Петрограде.

Тем временем в одной из комнат Таврического дворца Ленин провел заседание Совета народных комиссаров, на котором была принята декларация, гласившая: «Нынешнее контрреволюционное большинство Учредительного собрания, избранное по устаревшим партийным спискам, выражает вчерашний день революции и пытается встать поперек дороги рабочему и крестьянскому движению. Прения в течение целого дня показали воочию, что партия правых эсеров, как и при Керенском, кормит народ посулами, на словах обещает ему все и вся, но на деле решила бороться против власти рабочих, крестьянских и солдатских Советов, против социалистических мер, против перехода земель и всего инвентаря без выкупа к крестьянам, против национализации банков, против аннулирования государственных долгов. Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания».

Эту декларацию огласил единственный депутат-большевик, оставшийся на заседании, который также покинул зал после зачтения текста. Впоследствии была создана легенда, популяризированная фильмами «Выборгская сторона» и «Яков Свердлов». В киносценарии фильма «Выборгская сторона» говорится: «Матрос подходит к Чернову и кладет ему руку на плечо. Чернов изумленно поворачивается. Матрос говорит твердо и лаконично: 'Караул устал. Предлагаю закрыть заседание и разойтись по домам!" Чернов обводит глазами зал. Матросы и красногвардейцы отвечают ему недружелюбным взглядом. Чернов, запинаясь, говорит: "Объявляю закрытым первое заседание Учредительного собрания". "И последнее!" – громко говорит красногвардеец. Матрос командует: "Караул! Смирно!" Матросы и рабочие вытягиваются. Члены Учредительного собрания торопливо идут из зала. На часах – четыре часа сорок минут. Матрос оглядывает зал, потом громко говорит: "Открыть окна! Проветрить помещение!" Все зрители знали, что «матросом» был А.Г. Железняков, гибель которого в 1919 году была воспета в песне о "матросе, партизане Железняке"».

На самом деле, как свидетельствуют документы, в Таврическом дворце не разыгрывались события, подобные тем, что произошли в английской палате общин 20 апреля 1653 года или во французском Совете пятисот 9 ноября 1799 года. Железняков не сыграл роль Кромвеля или Мюрата. Известно, что Железняков на самом деле пожаловался членам Совнаркома, продолжавшим заседать в Таврическом дворце, что «матросы, которые стояли на страже дворца с утра, буквально валятся с ног от усталости». В ответ нарком по военно-морским делам П.Е. Дыбенко приказал Железнякову разогнать Учредительное собрание. Однако Ленин тут же отменил приказ Дыбенко и написал Железнякову приказ: «Предписывается товарищам солдатам и матросам, несущим службу в стенах Таврического дворца, не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и, свободно выпуская всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов».

Лишь после полуночи Железняков решился под давлением Дыбенко заявить депутатам Учредительного собрания об усталости охраны дворца. Стенограмма заседания свидетельствует, что Железняков взял слово и попросил депутатов учесть пожелания матросов. В ответ Чернов, посоветовавшись с секретарем собрания, заявил «гражданину матросу», что депутаты тоже устали, но усталость не мешает им заниматься обсуждением самого жгучего вопроса для России – вопроса о земле. Железняков покинул собрание, а депутаты вновь продолжили обсуждение вопросов повестки дня.

Уже после выступления Железнякова Учредительным собранием был принят закон о земле. Было также принято обращение к союзникам по Антанте об условиях демократического мира. Лишь после принятия этих решений в 4 часа 40 минут утра 19 января 1918 года Чернов объявил заседание Учредительного собрания закрытым и назначил второе заседание Учредительного собрания на 5 часов вечера того же дня.

Однако, когда к назначенному сроку депутаты подошли к Таврическому дворцу, они обнаружили, что входы туда были закрыты, а двери охраняют вооруженные матросы. К этому времени ВЦИК выпустил декрет о роспуске Учредительного собрания. По форме роспуск Учредительного собрания совершался так же, как и роспуск 1-й Государственной думы. Как и в 1906 году, депутаты разогнанного органа власти, собравшись в другом помещении, приняли резолюции, осуждавшие действия властей. Но, как и 12 лет назад, эти протесты не получили поддержки и не возымели своего действия.

Через 4 дня после роспуска Учредительного собрания в Петрограде 10 (23) января открылся III съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, который через три дня объединился с Третьим Всероссийским съездом Советов крестьянских депутатов. На съезде с отчетами выступили от ВЦИК – Я.М. Свердлов, а от Совнаркома – В.И. Ленин.

В начале своего отчета Ленин напомнил, что советская власть существует уже 2 месяца и 15 дней, то есть на 5 дней дольше, чем существовала Парижская коммуна. Он заявил: «Мы начали лишь период переходный к социализму», одобрил роспуск Учредительного собрания, отменил слово «Временное» в названии советского правительства, поручил ВЦИК разработать основные положения Конституции России и объявил: «Российская Социалистическая Советская Республика учреждается на основе добровольного союза народов России».

В составе ВЦИК были представлены различные левые партии. Из 306 членов ВЦИК большевиков было 160, левых эсеров – 125,7 эсеров-максималистов, 7 правых эсеров, 2 меньшевика, 2 меньшевика-интернационалиста, 3 анархиста. В своем докладе Ленин особо подчеркнул: «Тот союз, который мы заключили с левыми социалистами-революционерами, создан на прочной базе и крепнет не по дням, а по часам. Если в первое время в Совете Народных Комиссаров мы могли опасаться, что фракционная борьба станет тормозить работу, что уже на основании двухмесячного опыта совместной работы я должен сказать, что у нас по большинству вопросов вырабатывается решение единогласное».

И все же в эти дни стал назревать новый кризис в отношениях между большевиками и левыми эсерами, а также возникать кризис в самой большевистской партии. Известия о ходе переговоров в Бресте вызвали резкую оппозицию со стороны эсеров и части большевиков во главе с Н.И. Бухариным, образовавших в январе 1918 года фракцию «левых коммунистов». Последние считали, что вместо подписания мира следует развязать «революционную войну» против блока Центральных держав.

Тем временем, убежденный в преобладании революционных настроений в войсках Германии и Австро-Венгрии, Троцкий считал, что ответом на его формулу «ни мира, ни войны» станет революция в Германии и Австрии. Хотя Троцкий имел твердые указания руководства страны оттягивать подписание кабального договора, но подписать его, как только Центральные державы предъявят ультиматум, он, отказавшись подписать мирный договор, покинул переговоры.

После срыва Троцким 27 января (10 февраля) 1918 года переговоров в Бресте 16 февраля Германия объявила о прекращении перемирия и начале боевых операций с 12 часов дня 18 февраля. 18 февраля вопреки прогнозу Троцкого австро-германские войска начали наступление по всему фронту. В тот же день на заседании ЦК Ленин потребовал немедленно послать телеграмму в Германию с предложением мира. После дискуссии предложение Ленина об отправке телеграммы было вновь отклонено 6 голосами против 7.

Вечером того же дня опять состоялось заседание ЦК. Его открыл Троцкий сообщением о взятии немцами Двинска (Даугавпилса) и их наступлении на Украину. Теперь Троцкий изменил свою позицию, и требование Ленина о немедленном возобновлении переговоров, наконец, получило поддержку 7 голосами против 5. В ночь с 18 на 19 февраля Ленин направил радиограмму германскому правительству, в котором сообщал, что «Совет Народных Комиссаров видит себя вынужденным, при создавшемся положении, заявить о своей готовности формально подписать тот мир, на тех условиях, которых требовало в Брест-Литовске германское правительство».

Лишь 23 февраля Центральные державы дали ответ советскому правительству, предъявив новые условия мира, значительно более тяжелые, чем раньше. Теперь советские войска должны были покинуть Лифляндию, а также Эстляндию, Украину, округа Ардагана, Карса и Батума. Россия теряла земли площадью в 1 миллион квадратных километров. Кроме того, Россия должна была осуществить демобилизацию армии и флота, признать договор Центральных держав с Украиной и определить границу между Россией и Украиной. Были выдвинуты и требования обременительных контрибуций.

На заседании ВЦИК был поставлен вопрос о принятии этих условий. 23 февраля большевики проголосовали за них, левые эсеры против. 3 марта мирный договор был подписан в Бресте. 6-8 марта 1918 года состоялся VII (экстренный) съезд большевистской партии. В ходе съезда она получила новое название: Российская коммунистическая партия (большевиков). Тем самым была подчеркнута идейная связь большевиков с «Союзом коммунистов» Маркса и Энгельса.

Главным на съезде стал вопрос об отношении к Брестскому миру. Не возражая против ратификации договора, Троцкий исходил из того, что события последних дней показали, что «для революционного пролетариата Советская власть является слишком тяжелой ношей… мы явились слишком рано и должны уйти в подполье».

Левые коммунисты возражали против ратификации договора. A.M. Коллонтай заявляла: «И если погибнет наша Советская республика, наше знамя поднимут другие. Это будет зашита не отечества, а защита трудовой республики. Да здравствует революционная война!» Бухарин полагал, что «Германия неминуемо должна будет заняться самым наглым грабежом России». Обращая одновременно внимание на «выступление Японии», он говорил о неизбежности движения против России полчищ «германских и японских империалистов». Бухарин считал, что лишь германо-японская оккупация страны способна «пробудить» крестьян России.

Отстаивая необходимость ратификации Брестского договора, Ленин 18 раз выступал на съезде. Он решительно отвергал расчеты левых коммунистов на скорую революцию на Западе. Он говорил: «Да, мы увидим международную мировую революцию, но пока это очень хорошая сказка, очень красивая сказка – я вполне понимаю, что детям свойственно любить красивые сказки. Но я спрашиваю: серьезному революционеру свойственно ли верить сказкам?» Съезд 30 голосами против 12 при 4 воздержавшихся одобрил ленинскую резолюцию об утверждении Брестского договора.

Условием Брестского мира была его скорейшая ратификация. Командующий германскими войсками генерал Гофман писал в дневнике 7 марта, что Россия должна ратифицировать договор «через 13 дней, иначе мы пойдем на Петроград».

15 марта состоялся чрезвычайный четвертый всероссийский съезд Советов, на котором был поставлен вопрос о ратификации Брестского мира. Из 1246 делегатов коммунистов (большевиков) было 814, эсеров – 238, членов других партий – 96, беспартийных – 18. За резолюцию Ленина о ратификации договора проголосовало 784 делегата, 261 – против, воздержалось 115 (в том числе левые коммунисты), не голосовало – 84. Сразу же после голосования руководство партии левых эсеров отозвало своих представителей из Совнаркома. Так рухнула двухпартийная коалиция в советском правительстве.

Эсеры не ограничились выходом из правительства. В руководстве партии велись дискуссии относительно подготовки переворота, ареста Ленина и его сторонников. Одновременно они установили контакт с Бухариным и другими левыми коммунистами, стремясь найти в них поддержку в рядах РКП (б).

Тем временем в различных частях России стала развертываться интервенция стран Антанты. 2 марта 1918 года председатель Мурманского совета A.M. Юрьев дал согласие на высадку английских, американских и французских войск на побережье под предлогом защиты Севера от немцев.

5 апреля 1918 года после провокационного убийства двух японцев во Владивостоке в город был высажен японский десант. Командующий японским флотом адмирал Като обратился с воззванием к населению Владивостока о том, что Япония берет на себя «охрану порядка» в городе. Вскоре к японскому десанту присоединились английские, а затем американские отряды.

Гражданская война, иностранная интервенция, антисоветские заговоры в Петрограде и других городах страны, распри среди союзников большевистской партии и среди самих большевиков лишь усугубляли экономические и социальные трудности страны. Тем не менее Ленин исходил из того, что советское правительство должно воспользоваться заключением Брестского мира, подавлением мятежей Дутова и Каледина и временной приостановкой активности интервентов и внутренних врагов советской власти для того, чтобы решать насущные проблемы страны.

В своей работе «Очередные задачи Советской власти», которая была обсуждена на заседании ЦК РКП(б) в конце апреля 1918 года и легла в основу его доклада на заседании ВЦИК, Ленин ставил на первый план задачу подъема производительности труда. Ленин подчеркивал, что решение ее «требует, прежде всего, обеспечения материальной основы крупной индустрии: развития производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности». Он перечислял природные запасы страны и уверял, что «разработка этих естественных богатств приемами новейшей техники даст основу невиданного прогресса производительных сил».

«Другим условием повышения производительности труда, – утверждал Ленин, – является, во-первых, образовательный и культурный подъем массы населения… Во-вторых, условием экономического подъема является и повышение дисциплины трудящихся, уменья работать, спорости, интенсивности труда, лучшей его организации». Ленин писал: «Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай элементарную дисциплину в труде, – именно эти лозунги, справедливо осмеивавшиеся революционными пролетариями тогда, когда буржуазия прикрывала подобными речами свое господство, как класса эксплуататоров, становятся теперь, после свержения буржуазии, очередными и главными лозунгами момента… Решающим является организация строжайшего и всенародного учета и контроля за производством и распределением продуктов».

Отдавая должное митинговой стихии, Ленин писал: «Митингование – это и есть настоящий демократизм трудящихся, их выпрямление – их пробуждение к новой жизни… Надо закрепить то, что мы сами отвоевали, что мы сами декретировали, обсудили, наметили, – закрепить в прочные формы повседневной трудовой дисциплины… Надо научиться соединять вместе бурный, бьющий весенним половодьем, выходящий из всех берегов, митинговый демократизм трудящихся масс с железной дисциплиной во время труда, с беспрекословным повиновением – воле одного лица, советского руководителя во время труда».

Заявления Ленина о «железной дисциплине» не распространялись на остальные сферы жизни общества. Об этом косвенно свидетельствовали его критические замечания по поводу антисоветских публикаций в газетах «Новая жизнь», «Вперед», «Дело Народа», «Наш Век». («Наш Век» было одним из названий центрального органа кадетской партии, который после запрещения «Речи» продолжал издаваться.) В это время в Советской республике продолжали не только публиковаться многочисленные оппозиционные газеты и другие издания, но и существовать различные политические партии. Некоторые из них были по-прежнему представлены во ВЦИК и других советских органах власти.

Требования об укреплении дисциплины, которые выдвигал Ленин, были вызваны тем, что освобождение трудящихся от векового гнета, начавшееся в ходе Февральской революции и продолженное в ходе Октябрьской революции, породило митинговую анархию. Говоря о «железной дисциплине» Ленин лишь требовал соблюдения норм поведения на производстве, необходимых для его нормального функционирования.