Текст книги "Доверься неаполитанцу (СИ)"
Автор книги: Юрий Ржепишевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Откровенно говоря, проблемы директора казались Этторе надуманными. Уж кто-кто, а Баразотти вполне мог бы обойтись без подобных эксцессов – при его-то удачливости, при его положении, при его богатстве. А особенно при такой жене, как Антонелла!.. Баразотти определенно повезло с ней. И разве такая супруга не достойна любви и всяческого уважения? А то, что Рикардо постоянно водил ее за нос, затевая амуры с молодыми шлюшками, разве не выглядело все это глупым ребячеством? Не говоря уже о том, что это всегда безумный риск... А теперь, похоже, его и вовсе прижали к стенке. Ну не абсурд?.. Правду говорят, никто не может иметь все сразу, и не платить за это.
Этторе смущенно повертел головой, подыскивая нужные формулировки. Ничего подходящего под рукой не нашлось, а посему он отбросил лишние экивоки и заключил:
– Не лучше было бы плюнуть, приспустить флаги и повернуть корабли обратно?
– Повернуть корабли? Проклятье! Что ты имеешь в виду?
– Да разве не ясно? – Неаполитанец сделал нетерпеливый жест. – Бросить эту твою манекенщицу, поплакаться перед женой... Глядишь, все и устроится в лучшем виде.
Баразотти развел руками:
– Э-э, дорогой! Ты не знаешь Антонеллы, измены она не простит. Лучше всего – это спрятать концы в воду.
– Простит, если любит, – возразил Этторе. – И если ты по-настоящему раскаешься. Да и какая это измена, подумай сам. Всего лишь случайный проступок – ну ошибся, с кем не бывает! Разве ты собирался по-настоящему изменять ей? Нет! В душе ты всегда оставался ей верен, правильно? Немного теплых слов, внимания...
На какое-то время директор пришел в задумчивость.
– Ты так считаешь? – спросил он, потирая рукой подбородок.
– Разумеется. Сейчас для тебя лучшая тактика – это откровенный разговор.
Баразотти поежился, словно пытаясь свыкнуться с этой мыслью.
– Вероятно, ты прав. Ведь Неллина действительно меня любит. Что ж, наверно, я так и сделаю. Все ей объясню, попрошу прощения. Собственно, я и сам собирался...
– Видишь, дело не такое уж и сложное, – облегченно вздохнул Этторе.
– Сам посуди, что такое мужчина без жены? Так, недоразумение одно. – Спохватившись, Баразотти бросил на неаполитанца виноватый взгляд. – Прости, дорогой...
Вместо ответа тот лишь отмахнулся. А директор тут же добавил:
– Но Винченцу я тоже не хочу терять. Да и зачем? Она моя единственная радость.
– Опять эта Винченца! – Этторе с обреченным видом огляделся вокруг. – А без нее никак, что ли?
– Конечно, нет! Ну объясни мне, почему мужчина должен всю жизнь спать с одной и той же женщиной? Всю свою долгую жизнь... Это же полная чепуха! Абсурд! В корне неверно, ибо противоречит мужскому естеству.
– Да, но в твоих обстоятельствах...
Баразотти пренебрежительно взмахнул рукой.
– Большое дело – переспать пару раз с манекенщицей! Да ты посмотри вокруг, все вокруг трахаются – и ничего. Мир же не перевернулся из-за этого?
– Если это все, что тебе нужно... – Неаполитанец кивнул в сторону сидящих у бара женщин. – Как насчет этих? Тут тебя, по крайней мере, никто не упрекнет в измене.
– Проститутки? – В голосе директора зазвучал сарказм. – Что я, по-твоему, студент, чтобы снимать проституток? И потом, есть ведь и чувства. Я люблю ее, мою маленькую Ченцину. Она мне как дочь.
Неаполитанец кисло усмехнулся:
– Ну, тогда бросай Антонеллу и женись на этой своей бамбине.
– Ты в своем уме? – Баразотти удивленно взглянул на него. – Она же манекенщица. Кто женится на манекенщице? Да и молода она слишком. Меня же засмеют. – Он с неуверенной улыбкой помотал головой. – Нет-нет, с манекенщицами хорошо спать, но жениться...
Какое-то время они сидели молча, поглядывая по сторонам и потягивая из своих стаканов. Над столиками висел сигаретный дым и гул разговоров, посетители приходили и уходили, женщины у стойки – все так же продолжали сидеть, погруженные в свое безучастное ожидание.
– Ладно, и что теперь? – спросил Этторе, чтобы прервать, наконец, паузу.
Баразотти в ответ лишь апатично пожал плечами.
– Может, ее увезти куда, эту твою красотку? – со вздохом предложил неаполитанец. – Пока буря не утихнет.
– Увезти?
– Ну да. Увезти, спрятать. Не было никакой Винченцы – и точка.
Баразотти слегка одушевился:
– Я уже думал об этом. Правильно, увезти. Пока у Антонеллы не пройдет истерика. Но только куда?
– Отправь ее в круиз.
– В круиз? По Средиземному морю?
– Почему бы и нет?
Директор помолчал, взвешивая в уме предложение.
– Идея неплохая, но боюсь... – Он снова удрученно поскреб подбородок. – Не то, чтобы я пожалел чего-то для Винченцы, но ты ведь знаешь эти круизы... Это просто помешательство какое-то. Все сломя голову бросаются на поиски приключений – сексуальных, я хочу сказать. Женщины охотятся на мужчин, мужчины – на женщин. Получается не судно для отдыха, а сущий бордель. Представь ее там, среди всего этого.
Неаполитанец усмехнулся краем губ: ну разумеется, невинное дитя на арке греха – что может быть ужаснее?
– Спрячь ее тогда где-нибудь у себя.
– И где же?
– Да хоть на Комо. У тебя же есть там домик?
– В Беладжио?
– Ну да. Вы с женой часто там бываете?
– Довольно редко. Антонелле там никогда не нравилось. Даже летом, в этакую жару. Предпочитает сидеть на вилле в Порта Виттория и бегать по своим парикмахерским. – С довольным видом директор откинулся в кресле. – А что, Беладжио – это мысль!
– Согласен? Ну так вот, отвези девчонку туда. Кто ее там будет искать? И ей не будет скучно – чудный городок, прекрасные виды.
Директор одобрительно покачал головой:
– Действительно! И я мог бы подъехать туда в свободный день – это ведь рядом, под боком. А то, видишь, сразу тебе – Бразилия! Рио-де-Жанейро!
– Рио-де-Жанейро? – удивленно переспросил Этторе.
– Да нет, это я так... – Баразотти смущенно прочистил горло. – Хотел сказать, что идея с Беладжио неплохая.
Этторе прикончил свой бренди, с облегчением встряхнулся.
– Ну вот, можно считать, дело улажено, – сказал он, поднимаясь из-за стола.
– Похоже на то, – ответил Баразотти, тоже вставая. – Не знаю, что бы я без тебя делал, дорогой. Теперь остаются пустяки: уговорить Винченцу.
– Ну, здесь проблем не будет.
– Как сказать. Она девушка современная, бездельничать не желает, деньги зарабатывает. Кстати, у нас с ней встреча, не опоздать бы. – Директор озабоченно взглянул на часы. – Хотя времени еще достаточно. – Он кивнул в сторону лестницы, ведущей наверх, в казино. – Может, пойдем, сыграем?
– Хочешь сыграть?
– Ну да, отвлечься немного. В блэк джек или в покер. Не везет в любви – так хоть в картах должно повезти. – Баразотти скорбно улыбнулся. – Составишь компанию?
Неаполитанец невозмутимо качнул головой.
– Почему бы и нет?
Проходя мимо бара, директор поймал взгляд одной из сидящих за стойкой красоток и игриво подмигнул ей.
9
Свободная блузка на бретельках, черная с отливом мини-юбка, черные лаковые туфли на каблуке. Сумочка у бедра, через нее перекинута легкая блестящая куртка-плащевка. Волосы гладко расчесаны и стянуты в хвост на затылке.
Без клоунского макияжа и нелепого костюма Винченца ничем не напоминала ту эпатажную модель, которая совсем недавно вышагивала по ярко освещенному подиуму. Сумочка-баульчик была от Азаро, туфли – от Бальдинини. И то, и другое она взяла напрокат у своей подруги-манекенщицы, только на этот вечер. Запястье приятно холодил украшенный рубинами платиновый браслет-змейка, подарок директора. Что касается юбки, то из-за своей фатальной длины она выглядела, скорей, элементом декора, нежели сколько-нибудь функциональной частью гардероба. Весь этот чувственный и определенно вызывающий наряд подходил Винченце почти идеально.
Показ в «Читта ди Мода» закончился, публика разошлась. Девушки-манекенщицы, успевшие переодеться, по одной или в сопровождении своих amorosi выходили из вращающихся стеклянных дверей парадного входа.
Винченца огляделась по сторонам: не видно ли где персикового BMW Баразотти. У входа его не было. Она заглянула в переулок – машины директора не было и там.
Винченца достала из сумочки телефон и набрала номер своего покровителя. Отозвался автоответчик. Что за ерунда?.. Недолго думая она отправила ему письменное сообщение, после чего вернулась к главному входу и с независимым видом стала прохаживаться там.
Вечерний Милан может быть разным. Интригующим, волшебным. Но может быть и опасным. Бояться ей, собственно, было нечего, однако ждать кого-то вот так, стоя на улице одной, в темноте – перспектива была не из приятных.
"Ходишь здесь, стучишь каблуками... Чего доброго, примут за проститутку, начнут приставать..."
Мысль эта развеселила Винченцу. Вид у нее конечно, подходящий. Что, если к ней действительно начнут клеиться ночные забулдыги? Как ей с ними разговаривать? Начать торговаться?
Прошло еще минут десять-пятнадцать, однако директора все не было. По мостовой проносились машины, одинокие прохожие торопливо шли по своим делам, едва удостаивая ее взглядом. Город погрузился в сумерки, лишь неоновые вывески и фонари освещали кое-где тротуар. В воздухе становилось прохладно. Винченца зябко поежилась, остановилась, чтобы набросить курточку. А затем еще раз набрала номер – все с тем же результатом. Теперь она с полным правом могла отправляться домой, ей было уже не до развлечений. Но ведь Рикардо просил никуда без него не уходить. И где же он, черт возьми? И что ей теперь делать?
Неожиданно прямо рядом с нею затормозил темно-вишневый спортивного вида автомобиль. Дверца со стороны тротуара распахнулась.
– Не желает синьорина прокатиться?
Голос был мужской, низкий. Незнакомый, но приятный.
"А вот и первый клиент", – подумала Винченца, нервно посмеиваясь. Она слегка нагнулась, чтобы увидеть лицо мужчины за рулем. Похоже, не старый. Темноволосый. Джинсы, светлая рубашка с открытым воротом... Больше в темноте ничего нельзя было разглядеть.
– Ну так что, синьорина? – переспросил незнакомец.
– Нет-нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз.
– Чего там! Приятно будет развлечь вас. Давайте, залезайте.
– Боюсь, вы немного ошиблись. Я жду своего друга, он должен сейчас подъехать.
– Не похоже, чтобы он торопился. Может, я вам его заменю?
– Это вряд ли.
– Ну почему? Садитесь, я вас не обижу.
– Поезжай, дорогой, не стоит зря беспокоиться. У меня другая профессия.
Винченца пошла по тротуару, прочь от машины. И привязался же на ее голову! Или она непонятно объяснила?
Машина двинулась за ней.
– Ладно, синьорина, садитесь, бояться нечего. – Голос незнакомца зазвучал примирительно. – Вы ведь Винченца, правильно? Я от Баразотти. Рикардо попросил меня заехать за вами.
Она остановилась.
– От Рикардо? Что это еще за шуточки?
Свет уличного фонаря упал на водителя. Выглядел он вполне нормально, по-человечески. Только вот был слегка небрит.
– Я Этторе ди Кастро, его приятель. – Мужчина убрал лежащий на сиденье пиджак, бросил его назад. – Прошу.
– Вы приятель Ричи? Вот как! – Страх у Винченцы тут же прошел. Она с облегчением рассмеялась, скользнула в машину. – Решили меня разыграть?
10
Темно-вишневый форд-мустанг мчался по залитой огнями Виале Абруцци. Винченца сидела впереди, рядом с водителем, наслаждаясь столь неожиданной развязкой.
С насмешливой улыбкой Этторе повернулся к ней:
– А вы попались! Напугал я вас?
– Ну, еще чего! Мне шестнадцать, что ли? – Она снисходительно фыркнула. – Кстати, куда это мы так разлетелись? И где Ричи? Почему он сам не приехал?
Ее черная с кружевами юбка слегка задралась, беззастенчиво обнажив пару длинных стройных ножек. Столь ошеломительных конечностей Этторе видеть, кажется, еще не приходилось. По крайней мере, за последнее время.
– Рикардо сейчас в "Красном и Черном", – ответил он, старательно отводя взгляд. – Это в Дарсена. Знаете это место? Туда мы и направляемся. Сам он приехать, к сожалению, не мог.
– Почему?
Этторе пожал плечом:
– Был занят.
– Занят? – Винченца почувствовала себя задетой. – Интересно, чем же?
– Играет.
– Что?
– Он играет в карты.
– Играет в карты?! – Девушка удивленно уставилась на него.
– Ну да. Рикардо большой любитель по этой части. А вы не знали?
– Нет, что он любит играть, мне известно... – Винченца на мгновение умолкла, пытаясь осознать услышанное. – И вас он послал за мной?
– Да, попросил съездить. Не бросать же вас неизвестно где.
– Ну конечно. Разумеется! – По ее лицу пробежала целая гамма эмоций. – Нет, вы подумайте, – проговорила она с растерянной улыбкой, – я там стою как дурочка, а он...
Этторе попытался ее успокоить:
– По-вашему, это он специально? Хотел посмеяться над вами? Не думаю.
– "Отправимся в роскошный ресторан, устроим праздник!.." – продолжала Винченца, заводясь все больше. – Да что вообще происходит? За кого он меня принимает?
– Ладно, ладно, остыньте. Приедем, там ему все и выложите.
– Чертов cornuto! Считает меня, наверно, какой-нибудь дешевой шлюхой. Если я ему нужна, мог бы и сам приехать. Или, наконец, позвонить...
– Да успокойтесь вы! Рикардо вообще-то не виноват.
– Не виноват? Да пошел он к черту!
Вконец разобиженная, девушка отвернулась к окну.
– Все очень просто, – попытался Этторе объяснить ситуацию. – Мы сидели с ним в казино, в баре, в этом самом "Красном и Черном", болтали. Он собирался встретить вас, но время еще оставалось, и мы решили пойти развлечься, сыграть в покер. Знаете, что такое покер? Это такая игра, довольно любопытная, если разобраться. Так вот, поднялись мы наверх, – игорный зал там наверху, над баром, – а тут какой-то его знакомый. "Привет – привет..." Ну, они с Баразотти и решили сыграть на пару. Ричи – человек азартный, сами знаете. Подошли к столу, понемногу увлеклись – в общем, как всегда бывает...
Винченца молчала, переваривая услышанное. Неаполитанец добавил:
– У Рикардо неприятности. Он подумал, игра поможет ему отвлечься.
– Неприятности? Какие еще неприятности? – переспросила она. – Мне он ничего не говорил.
Этторе почувствовал, что поторопился с информацией.
– Не говорил? Значит, я проболтался.
Казалось, эти его слова заставили девушку немного поостыть.
– Что там у него еще, какой-то секрет? Вообще-то он хотел мне что-то сказать.
– Еще скажет, я думаю. – Этторе попытался отвлечь ее от щекотливой темы: – Знаете, в игре... там свои правила. Если карта пошла, останавливаться нельзя. Собьешь удачу. И если проигрываешь – тоже нельзя.
– Даже если проигрываешь? Почему?
– Нужно переждать – пока ситуация не переменится. А потом отыграться.
Винченца встревоженно заерзала на сиденье.
– Так что, Рикардо выигрывает или проигрывает?
Неаполитанец замялся:
– Ну, не знаю, что там в данный момент...
Машина свернула на Виа Карикаменто. Впереди замаячила, среди других, большая неоновая вывеска:
************************
======= Казино ======
\КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ///
************************
– огненные буквы над изображением игральных костей, в обрамлении картуша из звездочек, на переливающемся фоне.
У входа Этторе притормозил.
– Похоже, приехали.
11
Поднявшись по широкой круговой лестнице, неаполитанец и девушка очутились в большом ярко освещенном помещении – главном игорном зале казино. Публики за столами было немного, поэтому не составило труда убедиться, что Баразотти тут нет. К ним приблизился менеджер зала.
– Могу я чем-то помочь?
– Не исключено, – отозвался Этторе. – Вы случайно не видели здесь... – Он назвал имя директора и описал его в общих чертах.
– О да, конечно! Следуйте за мной.
По узкой лестнице они поднялись еще на этаж, а затем мужчина повел их по длинному, раскрашенному под зеленовато-желтый мрамор коридору. Этторе и Винченца обменялись недоуменными взглядами. Куда это их ведут? Этторе приходилось слышать о существовании особых комнат, где можно играть без соблюдения обычных правил, установленных в казино. Так сказать, сервис для избранных. Может, и здесь что-то в том же роде?
В конце коридора они свернули направо, сразу за поворотом показались три небольших двери. Мужчина постучал условным стуком в одну из них, дверь тотчас приоткрылась.
– Прошу, господа. Входите.
Внутри царил полумрак, только над карточным столом горели три лампы под большими зелеными абажурами. Баразотти, весь взмокший, сидел у столика и безучастно отмахивался от воображаемых мух. Его партнеры по игре казались строгими и неподкупными, словно коллегия присяжных. Их было трое, еще четверо стояли у них за спиной. На каждом из них был хорошо отутюженный черный смокинг, галстук бабочкой, золотые часы, жемчужные запонки на рубашках. Взятки уже были выложены на стол, и все молчали.
Едва Винченца и Этторе успели войти в комнату, как Баразотти тяжело поднялся со стула и проговорил:
– Что ж, синьоры... Благодарю за компанию и за приятно проведенное время.
Этторе с Винченцой переглянулись: вид у директора был явно не триумфальный.
– Рикардо, хочешь, отыграйся, нет проблем, – сказал тот, что сидел напротив, толстый лысоватый блондин неопределенного возраста. Он выглядел утомленным и осторожно-вкрадчивым – будто вышедший в отставку дамский кутюрье. В ухе у него болталась сережка.
– Я уже отыгрался, пожалуй, – с кривоватой улыбкой ответил Баразотти. – Теперь мне лучше поехать домой.
– Никто никого не заставляет, – проговорил мужчина, сидящий слева от толстяка. – Хочешь играть – играй, не хочешь...
– Он, кажется, испугался, – добавил кто-то из них.
– В самом деле, Рикардо? – усмехнулся толстый. – Если боишься, что ж, поезжай. Фортуна благосклонна к решительным, робким она отказывает.
– Мне бояться нечего, – ответил директор. – Просто нет особого желания.
Этторе приблизился к Баразотти.
– Что случилось?
Тот отвел Винченцу и неаполитанца в сторону.
– Все мои деньги у них, – проговорил он бесцветным тоном. – Я проигрался вчистую.
– Ты шутишь!
– Какое там. Все, что было на моем счету в Италия-банке...
На мгновение Этторе утратил свой невозмутимый вид.
– Как говорится, не везет, так не везет. И много там было?
– Эээ!.. – Директор только махнул рукой.
Винченца в ужасе взирала на своего patrono. Баразотти заметил наконец ее присутствие.
– Ченци, дорогая, прости, что так получилось. Заставил тебя там ждать. – Он обнял ее за плечи. – Надеюсь, обошлось без происшествий?
– Без. Да это и не важно. – Она сжала его руку в своей.
– И что, – поинтересовался Этторе, – никакого шанса отыграться?
– Может, и есть, но играть-то я не могу. Больше не на что.
– Сыграй под честное слово.
– Под какое честное слово? Господа понимают только наличные. Или чеки.
Этторе оглянулся. Странные типы в смокингах продолжали все так же сидеть за столом, невозмутимо куря сигары и неторопливо переговариваясь. Похоже, спешить им было некуда.
– Что это за симфонический оркестр? – спросил он. – Где ты их откопал? Это твои знакомые?
Директор неопределенно взмахнул рукой.
– Да нет! Сам не пойму, откуда они взялись.
– А куда подевался твой приятель?
– Ушел. А этих я знать не знаю.
– Зато они тебя знают, – продолжил неаполитанец, приглядываясь к обществу за столом повнимательней. – На музыкантов они не похожи. Если не ошибаюсь, эти ребята явились сюда прямиком с Сицилии.
Баразотти посмотрел на него удивленно.
– С Сицилии?..
– Посмотри на них. Ты, что, не понял? Это же "братья", сицилианцы.
– Да ты что! Сицилианцы-мафиози?
– Сицилианцы, калабрийцы – откуда мне знать? Ясно, что южане.
– Мамма миа! – Директор обернулся, словно ища подтверждения его словам. – Нет, это вряд ли.
Этторе пожал плечами:
– Подойди – спроси.
– С чего ты взял, что это мафиози?
– Ты думаешь, их нет в Милане? Поверь, их здесь предостаточно!
– Почему они не уходят? – спросила Винченца, стараясь унять беспокойство. – Может, лучше тогда нам...
– Они не уйдут, пока я не решу, что мне делать, – прервал ее Баразотти. – Если я захочу продолжать...
Девушка выглядела сильно встревоженной.
– Может, лучше все-таки остановиться?
– Игра – дело такое. Все еще может повернуться иначе.
Этторе удивленно воззрился на Баразотти:
– Ты же говоришь, играть больше не на что?
– Да, но... можно их как-то заинтересовать.
– Лучше не стоит, Ричи, – попыталась остановить его Винченца. – Не искушай судьбу!
– Фортуна благосклонна к решительным, – ответствовал директор.
С этими словами он повернулся и направился к столу под зелеными абажурами.
– Если синьоры не против, я бы продолжил.
– И что будем ставить? – спросил тот, что с серьгой.
– Я мог бы играть под расписку.
– Под расписку? Рикардо, не стоит делать ничего, что могло бы тебе повредить. Ты все усложняешь. Зачем нам твоя расписка? И, главное, зачем она тебе самому?
Сидящие за столом обменялись понимающими улыбками.
– Может, ты хотел бы поставить что-то реальное? Магазин, например? У тебя ведь есть магазин?
– Магазин? – Директор посмотрел на толстяка изумленно. – Какой магазин? "Белиссима"?
– Ну да. Он, кажется, так называется.
– Вы с ума сошли! – пробормотал Баразотти. – "Белиссима"! Это же все, что у меня есть.
– Не прибедняйся, Рикардо. У тебя много чего есть.
Этторе с Винченцой стояли в тени поодаль и молча наблюдали за происходящим. Девушку бил легкий озноб.
– Фортуна, дом, жена, детишки... – продолжал между тем толстяк с серьгой. – Семья... Это ведь немалого стоит?.. Здоровье, наконец. Здоровье для человека главное, разве не так? Без него, как говорится, и жизнь не в радость. Ты ведь не станешь с этим спорить? – Он застенчиво осклабился. – К тому же вон еще и девчонка.
Толстяк повернул голову в сторону Винченцы. Вслед за ним оглянулся и Баразотти. В своей куцей блузочке на бретельках и короткой ажурной юбке девушка являла собой воплощенный соблазн.
– Это ведь твоя бамбина? Или не твоя?
Баразотти запнулся.
– Ну да... моя.
– Милашка у тебя что надо. – Толстый плотоядно прищелкнул языком. – Ну, что ж. Не хочешь на магазин, может, тогда на нее и сыграем?
– Как? Что вы имеете в виду? – оторопело переспросил Баразотти. – Сыграть на кого? На Винченцу?
– Так ее зовут Винченца? Неплохое имя. Ну да, твоя ставка – Винченца. Согласен?
– Я не совсем понимаю... О чем вообще речь?
Толстяк пояснил:
– Если хочешь продолжать игру – вот тебе триста евро. По-старому, шестьсот тысяч лир. В кредит. Ну а твой залог – девчонка. Отыграешься – твое счастье. Если же нет... – Он снисходительно пожал плечами. – А как ты хотел? Ты ведь бизнесмен, должен понимать: нет инвестиций – нет транзакций.
Баразотти молчал, будто его хватил столбняк. Мрачная компания в смокингах все так же безмолвно наблюдала за происходящим.
– Девчонка – это ж не магазин, – продолжал толстяк, поигрывая серьгой в ухе. – И не дочка она тебе. Ничего не потеряешь. А повезет – все твое останется при тебе. – Он повернулся к одному из своих спутников. – Растолкуй ему, Орландо.
Тот встал из-за стола, подошел к директору вплотную и приглушенным голосом стал что-то объяснять.
– Теперь понятно? – поинтересовался толстяк. – Всего три дня: пятница, суббота, воскресенье. Ну, а потом получишь ее обратно, никуда она не денется. В конце концов, мы же не звери какие-нибудь. Какой тут для тебя риск? И убытка никакого.
Директор с минуту смотрел на толстяка, перевел взгляд на упомянутого Орландо, а затем – на Винченцу.
– Что вы мне здесь предлагаете? – проговорил он наконец с мрачным пафосом. – Думаете, я соглашусь? Никогда.
Сделав это свое заявление, он повернулся и торжественно прошествовал в угол.
– Ну что? – спросил Этторе.
– Ты видел? – Баразотти, казалось, кипел от возмущения. – Предлагают мне играть на Винченцу. Хотят заполучить ее...
– Заполучить ее?
– Ну да, провести с ней уик-энд. – Непримиримое выражение на его лице сменилось вдруг на потерянное.
Девушка, широко раскрыв глаза, смотрела на директора. Тот ответил ей виноватым взглядом.
Все еще недоумевая, Этторе переспросил:
– Как это – уик-энд?
– Ну как-как – сегодня же пятница. Этот толстый, который с серьгой... он ее хочет, чертов cazzo. – Баразотти помотал головой, словно взнузданный конь.
– Но ты же не собираешься... – начала было Винченца.
Неаполитанец тоже попытался что-то сказать, однако директор прижал вдруг палец к губам:
– Тсс! У меня идея...
Затем проговорил тоном заговорщика:
– Что, если сделать ход конем?
– Ход конем?
– Послушайте...
Он на секунду умолк, а затем, понизив голос, продолжил:
– Предположим, я сделаю вид, что я не против. Ну, что якобы согласен на их предложение. Нет-нет, ничего такого, это будет только видимость! Представим все дело так, как будто... – Он сделал нетерпеливый жест. – Словом, я начну играть – чем закончится игра, неизвестно. Могу выиграть, могу, конечно, и проиграть. Ну а вы тем временем попытаетесь исчезнуть. Ну да, скроетесь – незаметно для всех. Теперь понятно?
Директор напряженно вглядывался в обращенные к нему лица. Большого восторга на них почему-то не отразилось. Баразотти продолжал, будто уговаривая их сыграть в салочки:
– Они глядь: вас нету! Исчезли. Растворились. Как, почему – непонятно. Будто вас и не было. Короче, обведем их вокруг пальца... Искать Ченцину они, конечно, не станут – какой им с этого прок?
Он обернулся к девушке:
– Что ты на это скажешь?
Та отвела взгляд в сторону, ничего не говоря.
– Послушай, доверься мне, – отеческим тоном стал увещевать ее Баразотти. – Ты можешь мне довериться?
– Поступай как хочешь. Мне все равно.
– Как это – все равно? Если тебе это неприятно, я не сделаю и шагу!
– Я же сказала, как хочешь, так и делай, – нервно повторила Винченца. – Если тебе это нужно – играть, рисковать чьей-то жизнью...
– Прежде всего, не будем так волноваться. – Директор миролюбиво потрепал девушку по плечу. – Я же чувствую, мне должно в конце концов повезти. Это интуиция.
Она пренебрежительно хмыкнула:
– Интуиция!.. Ну что ж, давай. Рискуй! Выигрывай!
– Эк ты настроена... нелюбезно, – пробормотал Баразотти, заметно обескураженный. – Но отчего бы, в самом деле, не рискнуть?
Не говоря в ответ ни слова, Винченца лишь передернула плечом.
Решив считать это знаком согласия, Баразотти повернулся к неаполитанцу:
– Этторе, ну а ты меня поддержишь? Если да...
– Хочешь их обставить? – с колебанием произнес тот.
– А думаешь, не получится?
– Сомневаюсь.
– Должен же я как-то вернуть свои деньги! – Директор раздраженно оглянулся. – Почему бы не попробовать? Попытка – не пытка.
Этторе развел руками:
– Но как тут исчезнешь незаметно? Шапок-невидимок у нас нет. И потом...
– Что?
– Откуда нам знать, может, они вооружены.
– Вооружены?..
– Ну да. Эта публика на все способна. Мы действительно рискуем.
– Хм. Конечно. – Лицо Баразотти скривилось в снисходительной усмешке. – Ну, так и что? Это тебя пугает?
Этторе вздохнул.
– Да нет, не особенно. Только зачем глупо подставляться? Сам подумай: даже если нам удастся улизнуть, они ведь этого так не оставят, это господа с самолюбием. Станут искать Винченцу. И конечно найдут – для них пара пустяков. Да и тебе не поздоровится. К чему заваривать всю эту кашу? Я не против риска, но только когда в этом есть смысл.
– Если кто здесь и рискует, так это я сам. – Директор пренебрежительно взмахнул рукой. – Но вообще-то ты прав, разыскать Винченцу им будет нетрудно... Хорошо, отвези ее тогда в Беладжио. Побудете там вдвоем, пока все уладится.
– В Беладжио?
– Ну да. Мы ведь с тобой об этом говорили. – Баразотти бросил на неаполитанца красноречивый взгляд.
В ответ Этторе лишь пожал плечами – это могло означать что угодно. Затем обернулся к Винченце:
– А вы согласны туда ехать?
Не подымая глаз, девушка кивнула.
– Ну хорошо, а с тобой как же? – Неаполитанец вновь оборотился к директору. – Вдруг проиграешь...
– Обо мне не беспокойся, как-нибудь выкручусь.
– Ладно, – проговорил наконец Этторе без особого энтузиазма, – упрямый всех переупрямит. Но как мы туда попадем? Я имею в виду, в этот твой дом, в Беладжио. Там же все на замке?
Увидев, что Этторе согласен, Баразотти разом оживился:
– Нет проблем! Войдете с заднего двора, со стороны террасы. У двери стоит китайская каменная ваза с крышкой. Откроете ее – внутри есть запасные ключи.
– Понятно.
– Побудете там денек-другой... Ни о чем не заботьтесь, живите там, пейте, ешьте – все расходы я беру на себя. – Баразотти сделал нетерпеливый жест. – О`кей? У нас должно получиться!
В голосе директора зазвучали нотки победного мажора. По мнению Этторе – несколько преждевременные.
Баразотти приблизился к игорному столу.
– Что ж, господа, я к вашим услугам.
– Так ты согласен? На девчонку. Если проиграешь – она останется с нами до понедельника.
Директор кивнул.
– Согласен. Я был не вполне уверен, но теперь...
От его показного высокомерия не осталось и следа.
– Ладно, – произнес толстяк. – Стало быть, играем вдвоем, ты и я, до двух раз... Если счет окажется равный, играем по третьему.
Баразотти согласно кивнул головой:
– Идет. Как в теннисе.
– Как в теннисе?..
– Ну да: два сета, а если что – выходим на тай-брейк. Обожаю теннис.
Оптимизма у директора хватило бы на четверых.
Не прошло и четверти часа, как Баразотти проиграл и полученный кредит, и любовницу.
Лишь только исход игры стал ясен, Винченца сделала вид, что ей срочно понадобилось в туалет. Следом за нею вышел один из подручных толстого, судя по всему, из его охраны. Этторе попытался было последовать за ними, но его остановили:
– Эй, ты куда!
Винченца вошла в женскую комнату, мужчина дежурил снаружи, у двери. Минуту спустя девушка вышла и, ужом проскользнув мимо охранника, побежала по коридору к выходу. Охранник догнал ее и схватил за локоть. Винченца попыталась вывернуться, но не тут-то было – верзила держал ее, словно клещами. Винченца дернулась и с отдачи заехала ему в живот своей сумочкой-планшетом. Верзила согнулся, а неожиданно подоспевший откуда-то сзади Этторе обрушил ему на голову подвернувшийся под руку металлический бачок для мусора. Охранник смежил веки и тихо осел на пол – как будто внезапно решил отдохнуть.
– Бедняга! – вся трепеща от ужаса, проговорила Винченца. – С ним все в порядке?
– Не беспокойтесь, – ответил Этторе, аккуратно усаживая его под стеночкой, – как-нибудь очухается. А вот что будет с нами, это еще вопрос. Давайте-ка, руки в ноги – и на выход.
По залу казино они прошествовали чинно, не торопясь, иначе на них обратили бы внимание. Этторе придерживал Винченцу под локоть. Спускаясь по круговой лестнице, они уже бежали.
Это было самое трудное. Остальное выглядело уже пустяками: быстро разыскать автомобиль на стоянке, открыть дверцы, запрыгнуть внутрь, включить зажигание и нажать на газ.
К удивлению, их никто не преследовал. Похоже, такого нахальства от них не ожидали.
Едва машина тронулась с места, Винченца издала победный клич. Рисковать, выигрывать – что может быть восхитительней?
12
Асфальтированное шоссе мягко светилось в неверном свете луны. Раздвигая темноту фарами, по нему резво бежал маленький темно-вишневый автомобиль – одинокий, затерявшийся в ночи путник. По обеим сторонам дороги мелькали спящие дома, здания складов и павильончики придорожных закусочных, за ними вытянулись во тьме долины и холмы Ломбардии. Упругий ночной ветерок с ароматом мяты и кипарисов врывался сквозь приспущенные боковые окна машины. Внутри, в салоне, царил полумрак, светились только датчики и индикаторы на приборной доске. Из радиоприемника лилась негромкая музыка. Этторе, непринужденно откинувшись за рулем, следил за дорогой, а сидящая рядом Винченца бросала рассеянные взгляды на пробегающие мимо окрестности. В руке у нее дымилась тонкая длинная «Грисогоно».
