Текст книги "Юрист по призванию (СИ)"

Автор книги: Юрий Рыбко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

В свою очередь, Ирина Анатольевна вооружившись диктофоном, стала записывать разговоры с руководителем, а потом писать жалобы во все возможные инстанции. Ситуация дошла до крайности, но никто сдаваться не собирался и коллектив ежедневно гадал кто выйдет победителем, как вдруг после небольшого затишья, директор нанес неожиданный удар.

Дело в том, что Ирина Анатольевна несколько месяцев назад устроила своего возлюбленного в эту же компанию товароведом на один из складов. Кто-то из доброжелателей в самый разгар конфликта донес эту информацию до директора компании, который с радостью изменил направление удара и, тайно испортив часть товара на складе, на следующий день обвинил в этом товароведа. После предвзятого служебного расследования, примененного выговора и угрозы полной материальной ответственности за испорченный товар, мужчина решил не испытывать судьбу и уволился по собственному желанию. Этот шаг сильно подорвал психологическую сторону обороны главного бухгалтера.

Ирина Анатольевна, не согласившись с обвинением и увольнением, решила защитить честь своего мужчины, а также и свою, для чего обратилась в суд с иском об отмене дисциплинарного взыскания. В свою очередь директор нанял адвоката, который сделал все возможное, чтобы представить в суде товароведа и главного бухгалтера как некомпактных и безответственных работников. В ход пошли поддельные документы и липовые жалобы. Последней каплей для Ирины Анатольевны стал отказ свидетелей – коллег по работе выступать в ее защиту. В результате иск она проиграла, хотя Баранов делал все от него возможное, чтобы подвергнуть сомнению законность наложения дисциплинарного взыскания. Суд принял все аргументы ответчика, но подверг критике каждый довод истца.

Алексей допустил только одну ошибку, которая в целом не отразилась на исходе дела, и состояла в том, что он в своей речи применил старую редакцию статьи Трудового кодекса. Адвокат заметил эту оплошность и свое выступление начал с того, что напомнил о новой редакции закона и то, что изменение вступило в силу несколько месяцев назад. «Это ж надо быть таким дураком», – самокритично подумал про себя Алексей.

Вынесенное решение женщина восприняла как личное оскорбление, переволновалась, перенервничала и в этот же день, жалуясь на сильную боль в животе, попала в гинекологическое отделение городской больницы, где ей диагностировали угрозу выкидыша. В борьбе за ребенка врачи сделали все возможное и даже ушили шейку матки, но все это оказалось бесполезным, и через сутки у Ирины Анатольевны прервалась беременность и вместе с ней долгожданная мечта.

В своем горе женщина обвиняла всех: директора – за свои мучения, адвокатов – за бесчеловечность, судью – за несправедливое решение, врачей – что не спасли ребенка. Многочисленные консультации с разными специалистами по вопросу перспективы судебной защиты оказались неутешительными.

К горю добавилась депрессия, а вместе с ней постоянный страх и тревожность. «За что?» – повторяла она целыми днями. Ее мысли все чаще стали погружаться в воспоминания, усиливая ненависть к окружающим.

Игорь заглянул в кабинет судьи и громко поздоровался:

– Елена Николаевна, здравствуйте!

Судья подняла голову от бумаг, улыбнулась и произнесла:

– Игорь, какими судьбами, проходи, присаживайся, у меня до процесса полчаса, так что можем поговорить.

– Язык не поворачивается на «ты» обращаться к федеральному судье. Не представляю тебя в мантии.

– Да брось ты, лучше расскажи как дела, кого из наших видишь?

– Вот все по судам бегаю, вместе с Юркой юридическую фирму открыли. А наших после института редко встречаю, разбежались кто куда, юристами если человека четыре работают, то и хорошо. Я так думаю, у нас это проблема многих институтов – студентов выпускают, а они по специальности не работают.

– А может это больше проблема государства или самих выпускников? У тебя мысли как всегда глобальные. Говоришь, Юрка вместе с тобой, с другом не расстаёшься с первого курса.

– Так и есть, а быстро ты судьей стала, я помню, помощником мирового была.

– Ну как быстро, четыре года помощником, потом мировым, а вот сейчас здесь, – ответила судья, – а потом, ты же помнишь кто мой папа.

– Точно, точно, профессия нравится?

– Ты знаешь, свои плюсы и минусы, подводные течения, работа с людьми, еще и нервная, лавируешь между председателем и апелляцией.

– А среди плюсов материальные преференции? – уточнил Игорь.

– Не без этого, у тебя тут процесс?

– Да.

– А судья кто?

– Елена Николаевна собственной персоной.

– Да ты что, по какому делу?

– Имущественный спор между супругами, квартиру делят.

– Свиридова? – уточнила судья.

– Она самая.

– Я еще не смотрела, ты кого защищаешь?

– Ее и защищаю, там понимаешь, есть моменты, которые хотел обсудить, – задумчиво произнёс Игорь. – Так сказать, несколько значений.

– Сколько в деле значений на мое усмотрение, – складно ответила Елена Николаевна. – Так давай и обсудим.

– Как мне повезло, что ты судьей стала, золотой ты мой человек, – льстиво произнес юрист.

Расстроенный Алексей вернулся в офис и, проходя мимо Тани, попросил ее зайти к нему. Девушка проболела пять дней, и только сегодня вышла на работу. Отношения между ними все еще были натянутыми, и Алексей решил первым исправить ситуацию, тем более что помощник ему был очень нужен. Когда Таня вошла, он указал на стул и, дождавшись, когда она сядет, искренне произнес:

– Ты прости меня, я был не прав.

Таня ничего не произнесла и продолжила смотреть на стену мимо юриста.

– Таня, – Алексей выждал паузу, – я прошу прощения за свое поведение.

Девушка посмотрела на Баранова.

– И я так больше не буду.

Таня улыбнулась, совсем немножко, краешками губ и глазами, но Алексей уже понял, что она его простила. Он встал, подошел к ней и сел рядом.

– Нам надо быть вместе, одной командой и мне очень нужна твоя помощь, один я не справлюсь.

Таня кивнула, а ее глаза совсем немножко заблестели. Алексей сразу решил перейти к делу.

– Ты когда-нибудь работала с документами?

Девушка немного насупилась и отрицательно кивнула головой.

– Тогда давай знакомиться заново, какое у тебя образование?

– Музыкальное училище.

– Поэтому ты всегда с наушниками.

– Я Вам не подхожу? – спросила Таня, немного покраснев.

– Если кого и надо увольнять, то это меня, лучше расскажи, какие у тебя есть способности?

– Не знаю, даже, нет особых.

– Куда ходить любишь?

– Так, с подругами по магазинам, но больше дома сижу.

– Домашняя – это хорошо, и что по дому делаешь?

– Да все делаю.

– А порядок любишь?

– Все девы любят порядок и чистоту.

– Вот это то, что мне и нужно, если любишь порядок, то легко сможешь навести его в документах.

– Я попробую, только не знаю, как это делается.

– Все просто: все документы должны регистрироваться и получать свои номера, а затем раскладываться по специальным папкам. Для судов мне нужны отдельные папки, в которых я легко смогу находить любой документ, плюс нужны образцы заявлений и ходатайств.

– А есть какие-нибудь примеры?

– Зайди в Интернет и найди инструкцию по делопроизводству какой-нибудь юридической фирмы, мы ее доработаем и утвердим.

– Разрешите выполнять? – шутливо ответила Таня.

– Да, только еще мне нужен ежемесячный, а если возможно еженедельный мониторинг законодательства. Я хочу знать что, где и когда меняется. Посмотри, можно ли оформить новостную подписку в какой-нибудь справочной правовой системе.

– Угу, – кивнула девушка.

– Если у тебя появятся вопросы или что-то будет не понятно, сразу обращайся, заходи, звони, спрашивай. Давай договоримся делиться друг с другом всеми радостями и невзгодами.

Девушка кивнула.

– Тогда вперед за работу, – произнес Алексей.

Таня вышла, мало представляя, как это она будет делиться с Алексеем. Ну не зайдет же она к нему утром с чашечкой чая и скажет: «Тут я с подругой поругалась, потому что она со мной не пошла в магазин, просто не захотела и все, я с ней до этого целых три раза ходила. Ну и что мне делать, первая я звонить не буду». Можно было предложить Алексею и другой вариант: «Папа тут все интересуется, когда я жениха найду и внуками его порадую, не посоветуешь с чего начать – зарегистрироваться на сайте знакомств или пойти на выходных в клуб?». Нет уж, делиться с Алексеем своими мыслями она точно не собиралась.

На премьере «Скупого» в Театре драмы к шести вечера был аншлаг в прямом смысле этого слова. В вестибюле нельзя было протолкнуться, а в гардероб выстроились три длинные извивающиеся очереди из желающих раздеться. Театральные бабушки еле успевали принимать одежду, проверять билеты, что-то бойко выкрикивать и оставаться маленькими островками в непрерывном разноцветном потоке из многочисленных джинсов и футболок, небольшого количества рубашек и единичных костюмов. Неизменными оставались женщины: нарядные, с дорогими драгоценностями или яркой бижутерией, красивыми сумочками, шикарными прическами и высокими каблучками. Своя версия известной комедии Мольера собрала не только постоянных зрителей Театра драмы, но и любителей всего нового и неожиданного.

Алексей играл Клеанта, сына Гарпагона и возлюбленного Марианы. Ему нравилась эта роль, роли других актеров и комедия в целом. Радостная суматоха, любовные страсти и умелые дельцы заставляли зрителей улыбаться во весь рот и приносили не меньшее удовольствие самим актерам. Всем нравился скряга, искусно созданный талантливым Мольером.

Алексей относился к своей роли очень серьезно и помимо репетиций предпочитал дополнительно готовиться дома, хотя с новой работой это не всегда получалось. И если раньше он всецело погружался в театр, то сейчас все больше приходилось изучать юридические вопросы.

Все актеры в экспериментальном театре были одной большой семьей, а их главное качество становилось одновременно достоинством и недостатком – они не имели непрофессионального образования. По-настоящему самобытные, постоянно ищущие, необыкновенные самоучки с горящими глазами и открытыми сердцами. Небольшие конфликты, которые случались в коллективе, разрешались ребятами самостоятельно, и совсем небольшую роль в этом вопросе играл режиссер, старый еврей, Арон Мордкович. Помимо разных педагогических качеств, он обладал действенным приемом – всегда и во всем проявлять свое недовольство и болезненность, тем самым, заставляя актеров стараться, чтобы не слышать в свой адрес едкую критику. Конечно, у него были хорошие режиссерские способности, и он получил несколько заслуженных премий, но как человек, прямо скажем, был гадкий. Алексей вспомнил, что их режиссер полгода назад попал в больницу со стенокардией и чуть ли не все сотрудники театра бегали к нему каждый день с фруктами, все вместе собирали деньги на лекарства, а руководство выделило материальную помощь, в общем, пылинки сдували, лишь бы поправился. А когда месяц назад в больницу слег сам директор театра, так Арон Мордкович первым стал возмущаться, почему на таком большом посту находятся больные люди, надо давать дорогу молодым и здоровым.

Театр существовал уже три года и поставил двенадцать спектаклей, которые принесли ему известность и народную любовь.

«Скупой» был Алексею особенно дорог. Ему нравилась сама постановка комедии, актерская игра и даже оформление сцены, конечно простое, и сразу видно, что самодельное, но от этого еще более близкое.

Алексей волновался, предпочитая до своего выступления разминаться с дыханием, голосом и жестами. И когда настала его очередь, уверено вышел на сцену. Отыгрывая свою роль в очередном явлении, он уходил за кулисы и продолжал наблюдать за коллегами. Все шло отлично. Он дышал полной грудью и широко улыбался, ловя жесты героев и настроение зала. Да, несомненно, у них все получалось.

За сценой он первым делом проверил, отключен ли микрофон, хотя сегодня микрофона на нем не было. Эту привычку он приобрел после одного забавного случая, который произошел еще в студенческую пору.

Дело было так: одного молодого преподавателя лет тридцати, сильно довели студенты, сидящие на последней парте в лекционном зале, которые не обращали на лектора никакого внимания и непринужденно болтали. Понять причину их незаинтересованности можно было легко – преподаватель читал всю лекцию по бумажкам, лишь изредка отрываясь и поглядывая пространным взглядом в зал. Собственно и с непослушными студентами он не знал как себя вести и поэтому, не скрывая своих эмоций, сильно нервничал. На перерыве преподаватель вышел из зала и зашел в расположенный рядом мужской туалет, где встретился со своим коллегой с соседней кафедры. Не сдерживаясь в выражениях, он поделился мыслью, что нынешние студенты – не более чем тупоголовые бездари, которые зря тратят родительские деньги. И лекции для их слабого ума вообще за гранью понимания. Забавность случая сводилась к тому, что он забыл выключить свой микрофон и все студенты, находящиеся в зале, стали невольными слушателями разговора. После коллективной жалобы в деканат, горе-преподавателя отстранили от чтения лекций.

Время летело незаметно, приближая конец спектакля. Алексей вернулся мыслями на сцену, куда через несколько минут должны попросить выйти всех актеров и где зрители единодушно встанут со своих мест, чтобы аплодировать и кричать «Браво!», даря красивые букеты.

И потом еще несколько дней все будут обсуждать успешную премьеру «Скупого» в экспериментальном театре.

К следующему процессу Алексей подготовился, но не учел судебную практику и поэтому не смог правильно оценить ситуацию.

Лишь сначала он сильно удивил Юрия, когда достал папку с аккуратно разложенными документами, цветными подписанными закладками и подробным оглавлением. Алексей ориентировался в своей папке без труда и легко доставал нужные документы. Юрий даже отметил, что его папка сформирована хуже.

Алексей выступал уже более спокойно и рассудительно, ссылаясь на документы и законы. Баранов рассчитывал выиграть и, собственно говоря, ничего не предвещало обратного результата. Обычная ситуация – развод супругов после четырех лет брака. Истец обратилась в суд и потребовала, помимо развода, денежный эквивалент части двухкомнатной квартиры своего мужа. Данная квартира была приобретена мужчиной за один год до свадьбы по ипотеке банка на пятнадцать лет.

Баранов, защищая мужа, полагал, что имущество каждого из супругов, приобретенное до брака, является личной собственностью каждого супруга и не подлежит разделу.

Истец, женщина средних лет, всем своим видом напоминала мощный танк, а не разводившуюся жену, а сверкающая на ее шее золотая цепь больше походила на захваченный трофей, чем украшение. Она комментировала любые слова своего мужа и его защитника, задавала десятки вопросов, в основном на личную тему, сама давала на них ответы, приводила примеры из семейной жизни, выступала с обвинениями в никчемности своего супруга и представляла его как бесперспективного и малозначительного представителя противоположной половины человечества. Она относилась к категории тех клиентов, которые время от времени подталкивали своего юриста локтем и недоуменно добавляли: «Ну, скажите, что молчите», считая, что громкий голос и количество слов прямо пропорциональны успеху любого дела. Ответчик, в противовес ей, выглядел спокойно и предпочитал отвечать коротко и по существу, не вступая в перебранку, отчего еще больше бесил женщину.

– Как с таким можно жить? – спрашивала она у судьи. – Посмотрите на него, разве это мужик?

И судья вместе со всеми смотрели и на него и на нее, уже не в силах прервать очередное наступление разгневанной супруги. Алексей так и порывался спросить: «А тогда зачем Вы вышли замуж?», но произнести вопрос не решался, чтобы не навлечь гнев на себя.

В результате суд удовлетворил требования истца. Это произошло потому, что Алексей не изучил судебную практику и не знал, что денежные средства, выплаченные банку по договору ипотеки во время брака, признаются общим имуществом супругов. Соответственно, при разделе имущества жена имеет право на половину размера выплат, произведенных в период брака или на соответствующую долю в квартире.

Некоторые доказательства и показания сторон были оценены Еленой Николаевной не только с позиций гражданского процессуального кодекса, но и с учетом недавнего разговора с Игорем.

«Да что же это такое, – подумал Баранов, – сколько можно проигрывать, надо сделать работу над ошибками и не допускать их в будущем. И решить вопрос с этой судебной практикой».

Антон вошел в кабинет к Алексею и, увидев на стене портрет Президента страны в позолоченной раме, удивленно спросил:

– Ты где это взял?

– Портрет с Интернета распечатали, а раму на помойке нашел.

– Как на помойке?

– Выносил на днях ведро и обратил внимание на торчащий с контейнера угол деревянной рамы. А когда достал, то увидел потрескавшийся и перекошенный багет в неплохом состоянии. Принес домой, почистил, укрепил и покрыл позолотой. Таня предложила под него картину с цветами, а я решил Президента, как-никак, глава государства, гарант Конституции.

– Вот не думал, что юристы на помойке промышляют.

– А что тут такого, если вещь хорошая.

– Хорошо, что еще клиентов оттуда не захватил.

В это время в кабинет заглянула Таня и произнесла:

– Женщина на консультацию подошла.

– Да, да, – произнес Алексей и продолжил уже для Антона, – сотрудница с библиотеки попросила проконсультировать по вопросу отказа в назначении льготной пенсии. Всю жизнь проработала электрослесарем на ТЭЦ, а когда подала документы на пенсию, ей отказали. Вот она и спрашивает, что дальше делать.

– А, понятно, успехов тебе, – произнес Антон и, пожав руку Алексею, вышел из кабинета.

Баранов посмотрел на распечатанные страницы нормативно-правовых актов, судебных решений и свои записи, а уже через секунду открылась дверь и вошла женщина. Алексей, не вставая с кресла, предложил присесть на любое удобное место. Женщина поблагодарила и тихо опустилась на стул, держа в руках небольшую сумочку.

– Я внимательно ознакомился с законами, проанализировал судебную практику и хочу сказать, что у Вас хорошие шансы выиграть судебный процесс.

– Значит, мне нужно обратиться в суд?

– Да, отказ Пенсионного фонда Вам следует обжаловать в суде, но к нему следует серьезно подготовиться. Аргументов у фонда два: не доказана занятость работника на вредных работах не менее восьмидесяти процентов времени и нет закрепления за профильными цехами ТЭЦ – турбинном, котельном, пылеприготовления и топливоподачи.

– Нас никогда не закрепляли за цехами, мы обслуживали всю станцию, – ответила женщина.

– В этом то и проблема, Вам нужно говорить о профильных цехах, а не обо всей станции.

– По большому счету моя работа и была в котельном и турбинном цехах. А как доказать занятость, сколько Вы сказали, восемьдесят процентов?

– Придётся убеждать суд, представлять необходимые документы, приглашать свидетелей. А раньше кто-нибудь со станции добивался пенсии через суд?

– Не помню даже, последний работник вышел на пенсию лет шесть назад, но сразу уехал в другой город и связи с ними нет.

– Понятно, свидетелями могут выступить коллеги по работе, которые подтвердят, что электрослесари обслуживают преимущественно профильные цеха. Они пойдут в суд?

– Скорее пойдут, ведь их это тоже касается.

– Хорошо, теперь документы. Запишите, что надо собрать. Первое, карта аттестации рабочего места, в ней указывается вредность. Второе, список средств автоматики и измерений, которые электрослесарь обслуживает по всей станции, желательно с разбивкой по цехам, так мы узнаем, что все оборудование сосредоточено преимущественно в профильных цехах. Третье, справка от работодателя о фактической занятости на работах, отнесённых к льготному списку. Четвертое, маршрутный лист, в котором мы увидим, что большая часть пути электрослесаря проходит по профильным цехам. Пятое, положение о цехе, шестое, должностная инструкция электрослесаря, седьмое, оперативные журналы.

– А Вы можете составить заявление в суд?

– Конечно.

– Составьте, пожалуйста.

– Тогда так договоримся, я составляю иск и перезвоню, хорошо.

Женщина поднялась со стула и произнесла:

– Большое спасибо за помощь. Всю жизнь честно проработала и никогда не думала, что за пенсию буду судиться с государством, доказывать что заслужила, – голос женщины немного дрогнул. – А сейчас получается, как мне в Пенсионном фонде сказали, что я пенсию выпрашиваю.

– Не переживайте, таких дел много, не только электрослесари судятся, но и врачи, металлурги, строители. Вы обязательно выиграете.

Женщина, взяв себя в руки, кивнула и произнесла:

– До свидания, я буду ждать звонка.

После ее ухода Алексей довольный ходил по кабинету, а потом сел за стол и стал составлять исковое заявление.

Во время небольшого перерыва он откинулся на спинку стула и задумался. В голову пришли воспоминания из прошлого, когда он поступал в академию.

Сам Алексей родился и вырос в небольшом посёлке на двенадцати тысяч населения. Начало каждого учебного года он, как и все школьники, по несколько месяцев проводил на полях, собирая картофель, свеклу и морковь. На пробелы в школьных знаниях учителя попросту закрывали глаза. Вот такая учеба. После девятого класса завуч еле собрала одиннадцать человек, которых дотянули до одиннадцатого класса и благополучно выпустили. Алексей получил аттестат с твёрдой тройкой.

После школьного выпускного отец сразу отправил Алексея в город, а в аэропорту напутствовал: «Учился ты плохо, шансов поступить у тебя мало, поэтому иди пединститут на учителя рисования, по дядиным стопам пойдешь». И Алексей уже в самолете подумал о том, что он станет учителем рисования и будет учить детей в школе. Никаких собственных желаний на тот момент у него не было.

По приезду в город его принял папин брат, учитель рисования в районной школе, который сразу возразил Алексею: «Учителем и библиотекарем всегда сможешь стать, попробуй получить перспективную профессию». И уже глядя по сторонам, ткнул пальцем куда-то вбок: «Вон Академия стоит, видишь, престижное учреждение, юристов готовит, туда и поступай». И Алексей решил поступать. Дядя поселил его у себя дома и пообещал, что пригласит репетиторов со школы.

Первым репетитором себя попробовал Олег Сергеевич, учитель истории. После знакомства с Алексеем, они вышли на балкон, где учитель закурил сигарету. Сделав пару затяжек, он деловито произнес: «Человек двадцать я точно подготовил, и в Москве поступали и в Питере, а у нас и подавно, что там про академию говорить. Дядя сказал, что у тебя месяца полтора есть, этого хватит». Алексей понимающе кивал. И Олег Сергеевич продолжил: «Я надеюсь, ты знаешь, когда Вторая мировая война началась?». Алексей сразу ответил: «В сорок первом». Олег Сергеевич уже настороженно уточнил: «Не в тридцать девятом?». Алексей секунду подумал и уже уверенней произнес: «Точно в сорок первом». Учитель бросил с балкона недокуренную сигарету и вернулся в квартиру. «Не буду я с ним заниматься», – заявил он дяде.

И следующие репетиторы тоже отказались от Баранова и тогда дядя записал Алексея на трехнедельные курсы в академии для абитуриентов. На первых занятиях преподаватели проверили знания Алексея и сразу потеряли к нему всякий интерес, а один его новый знакомый сказал: «На экзаменах садись рядом со мной, будет возможность, помогу». Когда Алексей сдавал документы в приемную комиссию, то после подсчета баллов в аттестате его прямо спросили: «Вы ВУЗ не перепутали?». Алексей промолчал, по-мальчишечьи надеясь на счастливый случай, что он спишет или ему подскажут. Но этого не произошло и со своим знакомым сесть не получилось, а поэтому он сразу получил двойку.

Тогда Баранов расстроился и подумал, что не быть ему юристом. Только учителем рисования. Он попытался взять неподъемную ношу, попробовал – и не получилось. И сейчас в него никто не верит – ни родители, ни учителя, ни одноклассники. Он подумал и принял решение, во что бы то ни стало, поступить в академию. Записавшись на годовые курсы для абитуриентов, Алексей стал усердно заниматься, ежедневно штудируя школьные учебники. К концу обучения он цитировал определения, хорошо писал сочинения и точно пересказывал исторические события. Успешно сдав вступительные экзамены, Баранов поступил в академию.

В течение первого курса преподаватели не раз ставили ему пятерки, интересуясь в какой школе такие хорошие учителя и на какие оценки он учился. И Алексей с гордостью называл свою среднюю поселковую школу номер один и свою оценку тройку. И тогда преподаватели, придираясь к медалистам из городских гимназий и лицеев, ставили его в пример, говоря о том, что их школьные пятёрки не дотягивают и до институтской тройки, а Барановская тройка так тройка, ценой на твердую пятерку.

– А твой Баранов не так и плох, как сначала показалось, самосовершенствуется, развивается, свои ошибки исправляет, – с сарказмом произнес Игорь, обратившись к Антону.

– Что, испугались? – с упреком спросил Антон, немного усмехнувшись.

– Да кто его боится, – продолжил Юрий, – он нам не конкурент.

Друзья замолчали, и каждый занялся своим делом: Антон взял телефон и приготовился кому-то звонить, Юрий смотрел в окно и крутил в руках ручку, Игорь переводил взгляд от одного к другому. Где-то в глубине души каждый из них удивлялся упорству Баранова. Вот только надолго ли его хватит?

– Я тут на днях думал о ваших судах, и мне пришла в голову мысль, что в недалеком будущем их сможет заменить специальная программа, – вдруг произнес Антон.

– Это как? – уточнил Юрий.

– По аналогии: несколько лет назад никто из нас не мог подумать, что банковские операции будут осуществляться по телефону или интернету, а сегодня это обычное дело. Также и с судами: ведь есть дела однотипные, например, развод, алименты, усыновление и так далее. Вот, представьте, как его там зовут, истец, регистрируется на сайте суда, заполняет карточку, с кем и о чем хочет судиться и после ответов на разные вопросы компьютер выдает ему судебное решение. Класс!

– То, что у маркетологов богатая фантазия никто не сомневался, – ответил Игорь. – А ответчик, по-твоему, тоже через специальную программу будет защищаться?

– В принципе, можно разработать и программу, заменяющую адвоката и прокурора.

– Мы до этого точно не доживем, – вмешался в разговор Юрий, – а потом, судьи никогда не откажутся от удовольствия посудить.

– Кто знает, сейчас информационные технологии так быстро развиваются, что уже через пять лет все полностью меняется, – произнес Антон.

– Я даже не представляю, как раньше юристы законы искали, когда сейчас любой закон можно найти через телефон, – ответил Юрий.

– Раньше и законов и чиновников меньше было, – уточнил Игорь.

– Если честно, в нашей работе, чем больше законов и поправок к ним, тем лучше. Кто как не мы проведем клиентов через все водовороты нормативно-правовых актов, – произнес Юрий.

– А ты не думаешь, что юристы сами тонут в этих правовых водоворотах? – возразил Игорь.

– Я вот смотрю на цифры и вынужден вас порадовать – наша работа принесла долгожданные дивиденды: количество клиентов и наши доходы за этот месяц увеличились, – радостно сообщил Антон.

– Это значит, что скоро мы сможем повысить вознаграждение за свои услуги, – заманчиво произнес Игорь.

– А вот это уже интересно, деньги мне сейчас очень нужны, как и вам, – поддержал Юрий и продолжил, – нужно покупать мебель в квартиру.

– Я же тебе предлагал взять кое-что из моей мебели, – уточнил Антон.

– Это из той, которую ты на дачу отвез, так меня бы с ней жена обратно отправила, – ответил Юрий.

– Ты бы ей сказал, что это антиквариат, очень дорогие экземпляры.

– А что ж ты у себя этот антиквариат не оставил?

– Что вы спорите, как были подкаблучниками, так и останетесь, – ответил друзьям неженатый Игорь, – собираемся.

– Я хотя бы не скрываю, что подкаблучник, – весело завершил разговор Антон.

Алексей сидел за рабочим столом и внимательно изучал последний мониторинг вступивших в силу нормативно-правовых актов, когда дверь приоткрыла Таня и сообщила:

– К Вам баба Маша, говорит по личному делу.

Алексей тяжело вздохнул, вспомнив свой проигрыш, и произнес:

– Зови.

Баба Маша вошла в кабинет и, поздоровавшись, пожелала молодому юристу долгих лет жизни и крепкого здоровья. Алексей молча слушал, гадая, зачем она пришла, но не удержался и спросил:

– Вы решились обжаловать решение суда?

– Я не поэтому делу.

Алексей немного наклонился вперед, показывая свои видом, что внимательно слушает.

– Я сегодня утром раскладывала пасьянс, и, представляете, все сошлось, подряд пять раз, такое редко бывает, но дело не в этом. Вы напомнили мне моего мужа. Нет, не подумайте, не внешне, больше характером, – баба Маша немного задумалась и на несколько секунд остановила взгляд на Алексее. – Когда я с ним познакомилась, он был на волосок от отчисления с четвертого курса юридической академии. На меня он не произвел никакого впечатление, обычный мальчишка с дурным характером, сущее наказание. Но скоро я поняла, что ошибалась, потому что увидела в нем такие качества как доброта и отзывчивость, а самое главное, я поняла причину его несносного поведения – он просто не хотел быть юристом. Родители очень переживали, что их ребенок плохо учился, применяли разные наказания, но ничего не помогало. А я в то время жила рядом с ними на лестничной площадке, пожалела их и решила за него взяться. Скоро я стала писать за него курсовые работы и больше у меня ничего не получалось. Но зато я узнала, что он отлично пел и сочинял песни. И в этом я его поддерживала, поэтому он стал понемногу меня слушать.

Вот так с горем пополам он доучился до пятого курса. Преподаватели закрывали глаза на его неуспеваемость. Вы ведь догадались как звали моего мужа? – неожиданно спросила баба Маша.

Алексей пожал плечами.

– Когут Михаил Иванович.

– Так ведь это бывший ректор юридической академии! – удивленно воскликнул Алексей. – Я его не застал, но о нем многие рассказывали, знаменитый был человек.

– Заслуженный юрист, профессор, президент союза юристов. К нему за помощью обращались губернаторы и рабочие, он никому не отказывал. К сожалению, мой муж скоропостижно скончался одиннадцать лет назад от аневризмы аорты, так и не хотел делать операцию.

– Вот это да, но как из такого студента получился ректор юридической академии? – спросил Баранов.

Старушка слегка улыбнулась:

– Один случай перевернул его жизнь. Еще мальчишкой он был неразлучен со своим дедом, тот приучил его к гаражу, машине и всяким инструментам. Миша ходил за ним как хвостик и дед тоже боготворил своего внука, ничего для него не жалея. Но потом рядом с домом деда решили построить какой-то завод и предложили выкупить у него землю с домом. Дед им отказал и началась борьба за землю, да что там, настоящая война. Через несколько дней в дом подкинули какие-то документы, взрывчатку, деда обвинили в терроризме и в самое короткое время посадили за решетку.