Текст книги "Юрист по призванию (СИ)"

Автор книги: Юрий Рыбко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

И вот сейчас участники процесса ждали первого выхода Баранова, правда, каждый возлагал на него абсолютно противоположные надежды. Но защитника не было уже ровно полчаса с момента начала заседания.

Алексей появился, когда в процессе завершалось исследование доказательств. Он приоткрыл дверь и, засунув только голову, виновато посмотрел на судью, словно строгого преподавателя, поздоровался, извинился и попросил пройти. Судья разрешила и Алексей, спешно дойдя до лавочки, сел рядом с пенсионером, поставив на пол полиэтиленовый полупрозрачный пакет с большим логотипом известного в городе продуктового магазина. Засунув руку в пакет, он принялся сильно шуршать, доставая документы.

– Представитель истца, – судья обратилась к Баранову после того, как он, нащупав паспорт и доверенность, положил их на стол секретарю. – Вам известны права?

– Некоторые помню, – честно признался Алексей.

Судья открыла кодекс и зачитала процессуальные права и обязанности, а затем посмотрела на представителя и снова спросила:

– Сейчас известны?

– Угу, – кивнул Баранов.

– У Вас есть заявления, ходатайства?

– Что? – уточнил Алексей.

Судья внимательно посмотрела на защитника и продолжила, добавив в свою речь немного раздраженных ноток:

– У Вас есть ходатайства?

– А, нет, – заверил Баранов.

– Тогда у меня к Вам вопрос, Пашков ссылается на запись видеорегистратора, что Вы можете сказать по этому поводу?

Алексей полез в пакет и, прошуршав некоторое время, обескураживающе поднял голову:

– Кажется, забыл.

Игорь с улыбкой посмотрел на Юрия. О таком повороте событий они даже не мечтали.

– Что на записи регистратора? – продолжила судья.

– Я не успел посмотреть, шнура не нашел, – тихим голосом ответил Баранов.

– Стороны не возражают закончить рассмотрение дела по существу, – продолжила судья, обращаясь к присутствующим и уже не в силах терпеть такое отношение представителя.

– Нет, Уважаемый суд, – дружно ответили Игорь с Юрием.

После оглашения материалов дела судья объявила прение сторон. Представитель истца попросил удовлетворить исковые требования в полном объеме. С пламенной речью выступил Игорь, особенно подчеркнув честность и порядочность их подзащитного, и скрупулёзно перечислил все свидетельства невиновности Исламова.

Пашков говорил невнятно, сбивчиво и не по существу о том, что он не верит в правосудие и все можно купить.

Баранов сказал, что пенсионер не виноват и автоинспекция не правильно составила постановление на Пашкова, а не на Исламова. И запись видеорегистратора подтверждает невиновность Пашкова. Реплик не последовало.

Выслушав всех участников, судья уведомила, что удаляется в совещательную комнату и развернулась к монитору, а секретарь попросила всех присутствующих выйти в коридор. После пятнадцати минут ожидания, секретарь пригласила всех обратно в кабинет, а судья огласила резолютивную часть решения, согласно которому исковые требования удовлетворялись в полном объеме и вся ответственность возлагалась на Пашкова.

Пенсионер первым покинул кабинет, махнув на всех рукой, и, проходя по длинному коридору мимо бесконечных дверей с табличками судей, помощников и секретарей, в расстроенных чувствах повторял:

– Сколько судей, сколько дармоедов.

Алексей увидел, как Игорь с Юрием радостно пожимали руку Исламову и не успел заметить, как Пашков уже ушел. Спохватившись, Баранов побежал за клиентом и, догнав его уже на улице, подбадривающе произнес:

– Мы обжалуем это решение, у нас есть шансы.

Расстроенный пенсионер молча закурил и пошел дальше. Казалось, что судебный вердикт согнул его еще больше.

Развалившись в кресле напротив Баранова, Антон с довольным видом крутил в руке карандаш.

– Поздравляю тебя с дебютом!

– Было бы, с чем поздравлять, – угрюмо ответил Алексей.

– У каждого случаются и успехи и неудачи, какие твои годы, – спокойно ответил Антон. – Как то мне один успешный адвокат сказал, что в исходе любого дела он абсолютно уверен только на пятьдесят процентов. А ты хочешь сразу выигрывать.

– Да я вообще мало что в этом процессе понял, – продолжил Алексей.

– А что тут понимать, не прав твой клиент и все.

– В том то и дело, что прав, а я ничего не сделал, чтобы это доказать.

– Ладно ты, не переживай, зато клиент сэкономил на твоем гонораре.

– Может мне какую-нибудь стажировку пройти с опытным адвокатом, ума набраться, а уже потом защищать клиентов, – спросил Алексей.

– Практика – твоя стажировка, а какому адвокату ты нужен без приданого? Всему свое время, ты только начинаешь, смотри на других юристов, перенимай их приемы, так и разберёшься.

– Пока я буду разбираться, мои клиенты будут проигрывать.

– Вначале многих великих побед лежали еще более великие неудачи – это какой-то мыслитель сказал, – произнес Антон.

– Хорошо тебе со стороны рассуждать, а как мне смотреть в глаза людям, которые с моей помощью суды проигрывают?

– А как врачи смотрят в глаза родственникам, когда пациенты умирают? Это работа такая, со временем привыкнешь.

– Врачи хотя бы делают все от них зависящее.

– Ну, так тебе и карты в руки, делай все, что от тебя зависит, выступай, защищай. Помнится, ты говорил о призвании к творческой профессии, я скажу, что у тебя призвание к юридической профессии. Природа призвания одинаковая. Так что не расстраивайся, а засучи рукава, у тебя впереди много работы. Вот, кстати, и новый клиент, принимай документы, знакомься.

Антон вытащил из папки документы, положил на стол юристу и, попрощавшись, вышел из кабинета.

«Выступал я уже», – подумал про себя Алексей, вспомнив начало второго курса в академии, когда заведующий кафедрой прочитал первую лекцию по конституционному праву России. В то время он, как и большинство студентов, еще записывал лекции, а потом готовился по ним к занятиям. Через несколько дней на семинаре всей группой они познакомились со Светланой Сергеевной, молодой преподавательницей, которую студенты уже давно и заслуженно называли «СС». И было за что. Первое занятие она начала с вопроса о предмете конституционного права России и спросила, кто хочет ответить. Двое отличников сразу вызвались и, практически пересказав лекционное определение, в ответ получили двойки. Затем «СС» по очереди опросила оставшихся в группе студентов, которые по тетрадям и учебникам зачитали определение предмета, но и в этом случае никто не угодил преподавателю. Уведомив группу о коллективной отработке, «СС» попросила выучить единственно верное определение предмета конституционного права, данное каким-то профессором и доработанное ею.

На следующей лекции по конституционному праву заведующий кафедрой посетовал, что преподаватели, дескать, жалуются на студентов, которые плохо готовятся к занятиям и не читают его лекции. А также добавил, что такое отношение не приемлемо для высшей школы и будущие профессиональные юристы могут получиться только из ответственных студентов.

Друг толкнул Алексея локтем и произнес:

– Давай скажем правду, пусть узнает!

И Алексей поднял руку, а когда профессор дал ему слово, то встал и перед всем факультетом рассказал, что для «СС» профессорские определения не правильные, а правильные только те, которые дает она. И двойки вся группа за это получила незаслуженно. Лектор внимательно выслушал Баранова, удивленно покачал головой и пообещал, что обязательно во всем разберется. Разобрались в этот же день: «СС» объяснила профессору, что мальчик не правильно ее понял, лекции профессора – это непреложная истина и недоразумений больше не будет.

На всех последующих занятиях до конца семестра Алексей получал одни только двойки и уже мысленно попрощался с высшим образованием, но сдаваться передумал. Обложившись всеми имеющимися в библиотеке книгами по конституционному праву, он к концу семестра стал признанным экспертом по этому предмету на всем курсе, дословно цитируя большую часть Конституции России. А когда двоечник занял первое место в межвузовской олимпиаде, сдав тест на девяноста девять баллов, по поводу чего долго спорил с профессорами конкурсной комиссии о некорректности вопросов, то «СС», побоявшись, что Баранов будет знать предмет лучше ее самой, закрыла все отработки.

А вот одно из жизненных правил Алексей с этого случая вынес – прежде чем что-то сказать, надо хорошо подумать, какую цену ты готов заплатить за свои слова.

Услышав радостный смех в соседнем кабинете, Алексей догадался, что это Антон развлекает Татьяну, подкармливая конфетами и шоколадками. Они быстро подружились и подолгу болтали на разные темы.

Новым клиентом Баранова стала бабушка, бывший учитель истории, на которой именно этот биографический факт отразился больше всего. Мария Петровна говорила много и обо всем, но больше о тех волшебных советских годах, настоящих людях и светлой мечте. Он вспоминала о своих заслугах, званиях и выпускниках, некоторые из которых стали большими людьми и поздравляли ее на каждое день рождение. Настоящее время ей ничем не нравилось: высокими ценами, маленькой пенсией, дорогими лекарствами и, конечно, плохими врачами. Доктора никак не давали ей покоя, залечивая и перелечивая так, что уже точно никто не мог сказать, что из-за чего возникло. Баба Маша прошла все поликлиники и больницы, заслуженных экспертов и доцентов, рассказала о своих недугах и лекарствах, но никто так и не признался, что диагноз рассеянного склероза врачи установили ей слишком поздно. И даже после магнитно-резонансной томографии головного мозга доктора еще долго направляли пациента на разные анализы, пока один молодой невролог не догадался заглянуть в томограмму и, увидев очаговые поражения мозга, установил правильный диагноз. И сейчас никто не мог сказать, почему все так получилось. То ли доктора попрятались от пациентов за своими компьютерами, приборами и направлениями, то ли баба Маша как типичный пенсионер вызывала у них недовольные отмашки или никто из врачей не владел гериатрией на том уровне, чтобы разобраться в болячках пенсионерки. Но одно было очевидно, пожилые люди рано или поздно получали свои диагнозы, стоически проходя все обследования, даже по которым заканчивались реактивы, ломалось оборудование либо врачи уходили в отпуска. И поэтому одни результаты приходили в негодность, а других еще не было, а когда они появлялись, то уже надо было пересдавать первые. С лекарствами дела обстояли еще сложнее: те, которые выписывали врачи, нельзя было купить, но были другие – дороже в два, три или десять раз. Таким образом, болезни не только подрывали здоровье, но и вызывали большую брешь в бюджете. Единственно кому все это было выгодно, так это здравоохранению, которое ежегодно увеличивало количество своих чиновников от маленьких специалистов до заместителей по разным делам. Они придумывали правила, стандарты, инструкции, программы, потом все это дорабатывали и меняли, повышая доступность, а по сути, устанавливая все новые и новые преграды на пути получения пациентами медицинской помощи. Строились новые суперсовременные медицинские центры, куда набирались самые высококвалифицированные специалисты, которые ждали своих самых тяжелобольных пациентов. И эти пациенты тоже ждали, когда станут тяжелобольными и, единожды пройдя все барьеры, попадут в эти центры, чтобы с одной операции пересадить себе орган, удалить опухоль или ввести пилюлю и сразу избавиться от тяжелого недуга.

Марии Петровне никакой новый центр помочь не мог и поэтому она, написав жалобы главному врачу, а затем и разным чиновникам, вплоть до Президента, решила подать на врачей в суд. С горем пополам она составила исковое заявление, и с верой в справедливость продержалась весь судебный процесс. С учительским терпением она объясняла судье и врачам, что лечение было запоздалым и поэтому не принесло ей требуемого облегчения. В ответ судья посоветовал пенсионерке обратиться за помощью к адвокату.

Марии Петровне повезло – в почтовом ящике оказалось объявление, что некто Баранов бесплатно помогает в тяжбах с врачами и больницами. Бабушка поняла, что это воля Божья и посели стоить связаться с юристом.

К слову сказать, ни первое, ни последующие впечатления от самого Баранова ее нисколько не успокоили, но решившись проверить правозащитника в деле, она заключила с ним договор.

Само дело было странным, а точнее сомнения вызывала проведенная судебно-медицинская экспертиза. Эксперты сошлись во мнении об имеющихся диагностических и лечебных ошибках со стороны врачей, но указали об их малозначительности и не нашли причинно-следственной связи между запоздалой диагностикой, несвоевременно начатым лечением и быстрым развитием рассеянного склероза. Самым интересным было то обстоятельство, что судебно-медицинские заключения по аналогичным делам, которые Баранову удалось найти в Интернете, содержали прямо противоположные выводы. С другой стороны ничего удивительного в таком заключении не было, так как один из экспертов являлся профессором кафедры поликлинической терапии медицинского университета. И эта кафедра располагалась в поликлинике, к которой баба Маша предъявила иск.

После такой экспертизы шансы пенсионерки сильно уменьшились, и размер компенсации за причиненный ей вред жизни и здоровью не сулил ничего хорошего. Юрий, защищающий больницу, уже поставил точку в этом деле. Немного проблем доставлял весьма дотошный прокурор, который скрыто и явно помогал беззащитной бабушке. Игорь, недовольный помощью прокурора, предпочитал не вмешиваться, чтобы не ухудшить дело, вспомнив про себя услышанную еще в институте известную, но измененную фразу: «Прокурор и судья – одна сатана».

В общем, появление в судебном заседании Баранова все восприняли по-разному. На сей раз, Алексей исправился и пришел заранее, он даже успел внимательно изучить материалы дела, любезно, но выборочно предоставленные ему Антоном.

И вот сейчас, сидя на стуле за небольшим столом, он достал папку и, вытащил из нее большую стопку беспорядочных листов бумаги. Листая страницы и шурша бумагой, он тщетно пытался найти все листы судебно-медицинского заключения. Получив замечание от судьи, Алексей стал листать тише, но последние страницы с выводами так и не попадались. Это был полный бардак в бумагах. Он подумал о том, что надо было лично положить документы, а не перекладывать эту работу на Таню.

Когда настала его очередь выступать, он медленно поднялся, напомнив недовольного студента, которого неожиданно спросил преподаватель и, рассыпав несколько страниц, лежащих у него на коленях, нагнулся их собирать.

Судья, молодой мужчина лет сорока пяти, с усмешкой наблюдал за Барановым и, дождавшись, когда тот собрал с пола все бумажки, прямо спросил:

– Вы к процессу готовились?

Алексей, по привычки шмыгнув носом, честно ответил:

– Да.

– Тогда изложите Вашу позицию, – продолжил судья, – желательно подкрепив правовыми аргументами.

Баранов немного наклонил голову вперед и начал:

– Бабушка Маша, то есть истец, уже много натерпелась от врачей. Они поздно поставили диагноз и поздно начали лечение, поэтому склероз начал быстро развиваться. В общем, без специального лечения она была около года и ее здоровье сильно пострадало.

Алексей волновался, потому что не нашел нужных документов, ничего не понимал в медицине и не знал, что говорить. И лицо судьи не сулило ничего оптимистичного, а его глаза никак не останавливались на истце и ее представителе. Спокойные и рассудительные речи докторов и судебно-медицинское заключение сделали свое дело. И сейчас судья скорее хотел завершить дело, чем продолжать выслушивать эмоциональные нападки пенсионерки и ее защитника.

– В заключение написано, – продолжал Баранов, – что врачи допустили разные отклонения от стандартов, несвоевременно поставили диагноз, начали лечение. Более того, некоторые лекарства ей вообще были не нужны, соответственно, могли причинить вред. Я не понимаю, как эксперты не смогли связать врачебные ошибки с вредом жизни и здоровья. Прошу суд критически отнестись к экспертизе, у врачей всегда была корпоративность, все доктора друг друга знают. Я прошу суд удовлетворить исковые требования в полном объеме.

После выступления Алексея слово взял Юрий:

– Уважаемый суд! Голословные утверждения представителя истца всего лишь сказанные вслух мысли, которые на данном судебном процессе ничем не подтвердились, у нас нет ни одного доказательства вины лечебного учреждения. Более того, нет причинно-следственной связи между отдельными малозначительными упущениями докторов и наступившими у истца неблагоприятными последствиями. О том, что эти упущения не играют никакой роли, нам свидетельствовали уважаемые эксперты, профессора и врачи высшей категории, имеющие большой стаж работы в практической медицине. У нас также нет оснований сомневаться в компетентности экспертов, а утверждение о том, что в нашем городе все врачи друг друга знают, не выдерживает никакой критики. Так мы дойдем до того, что адвокаты, прокуроры и судьи, закончили один юридический ВУЗ, тоже знают друг друга и могут быть заинтересованы. Не будем забывать, что эксперты несут уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения. То, что представитель истца ссылался на какие-то другие экспертизы, с его слов, по аналогичным делам нельзя принимать во внимание. Во-первых, мы не знаем, были ли повторные или дополнительные экспертизы по данным делам, во-вторых, мы не уверены, что это аналогичные дела, а в-третьих, мы точно можем утверждать, что эти экспертизы были проведены не в отношении Марии Петровны, соответственно, есть множество индивидуальных особенностей развития рассеянного склероза. И так просто экстраполировать одни сведения на другие ситуации мы не можем, это безрассудно и ошибочно.

По-человечески мы понимаем истца, но мы знаем и то обстоятельство, что в наше время пациенты все чаще стали прибегать к судебной защите, обвиняя врачей в своих болезнях. Но ведь не врачи являются причинами болезней, они только помогают нам, облегчают страдания, особенно когда эти болезни неизлечимы. И у истца именно такое заболевание. Рассеянный склероз – это хроническая иммунная патология, поражающая головной и спинной мозг. Мы нисколько не снимаем с себя ответственность за дальнейшее лечение Марии Петровны, но мы не можем забрать деньги, выделенные государством на лечение одних пациентов в ущерб другим. Прошу суд отказать в удовлетворении иска.

После исследования всех доказательств, прокурор озвучил заключение, в соответствии с которым просил отказать в иске.

Аналогичное решение судьи баба Маша восприняла эмоционально и немного расплакалась. В коридоре, сидя на лавочке, она достала из сумки стеклянный флакон с Корвалолом и попросила Алексея взять стакан, налить в него немного воды и накапать сорок капель лекарства. Баранов быстро выполнил просьбу, попросив стакан с водой у помощника судьи.

– Вы не переживайте, мы еще поборемся, – сказал он, когда она немного успокоилась, – я подготовлюсь.

Радостное волнение, которое было у Алексея последнее время, сменилось полным разочарованием. Он шел по улице и думал о том, что зря возлагал надежды на юридическую практику. Все эти законы ему никогда не нравились. И какой только черт дернул его поступить на юридический факультет?

Обидно было и от своего бессилия. На его глазах принимались судебные решения, которые одним людям приносили победу, а другим – поражение. И в этих несправедливых решениях была его вина, потому что он не смог защитить своих клиентов и оправдать их надежд.

Да, он – никудышный юрист, которого к счастью преподавателей и деканата выпустили из стен академии, посчитав неудачной эволюционной веточкой в юридическом сообществе. И с этим он уже давно смирился, но как быть с тем, что сейчас от него зависели судьбы людей. Как можно их бросить, когда им и так никто не помогал. Когда у них нет денег на нормального юриста и они вынуждены обращаться к нему. К неудачнику, который упустил возможность стать хорошим правозащитником.

И при этом в нем уживались такие качества как: целеустремленность, находчивость, упрямство, которые проявлялись в тех случаях, когда ему было что-то по-настоящему интересно. Более того, именно благодаря имеющимся у него артистическим способностям и успешным творческим выступлениям ему все-таки выдали диплом юриста. Ведь к своей актерской работе Алексей относился совсем по-другому, предпочитая совершенствоваться и обогащаться не только проверенными приемами, но и новыми, неожиданными решениями, с помощью которых актер может перевоплощаться в самых сложных героев. Вот так в одном человеке умещалось безразличие к одним наукам и здоровый фанатизм к другим.

Самое интересное, что неприязни к правоведению у него изначально не было, более того, некоторые дисциплины Алексею нравились, например, логика и уголовное право. Но преподаватели на старших курсах, в большинстве своем сами недавно окончившие академию, на которых профессора повесили обязанность вести семинары, так ничего студентам и не давали. Они не раскрывали красоту предметов, не приводили интересных примеров, не были требовательными и полагались на тестирование. Эти молодые учителя в один голос повторяли непреложную истину – нельзя научить и можно научиться. Поэтому они не ставили отработок, за исключением пропусков занятий, но и эти пропуски легко закрывались рефератами, скаченными с интернета. А успех зачета определялся количеством и качеством переданных презентов от студентов к преподавателю. Молодых ассистентов не обучали как надо вести занятия, а поэтому сказанное ими нередко становилось забавными перлами.

Среди всех учителей Алексею импонировали только трое, но это были маленькие яркие огоньки среди серой преподавательской массы. Лекции этих мастеров Алексей мог цитировать, потому что даже не помнил, сколько раз он их перечитывал, чтобы заучить и сдать отработки. Они были харизматичны, обаятельны и по-настоящему преданны своему делу, считая своим долгом вложить в головы студентов знания, которыми сами владели. В остальных случаях преподаватели просто читали лекции по бумажкам и слайдам, показывая лазерной указкой на мелкий разноцветный шрифт, многочисленные таблицы и графики.

Алексей вспомнил, как на пятом курсе в здании академии неожиданно выключили свет и только один преподаватель, который пользовался доской и мелом, смог вовремя начать лекцию, остальные ждали, когда заработают компьютеры и проекторы. К их счастью свет включили через десять минут. Алексей улыбнулся, хотя много лет назад этот и другие случаи не казались ему смешными.

С горечью он понимал, что упустил ценные знания, необходимые ему сейчас как воздух. Как может он бороться с умными юристами, которые не прогуливали занятий и успешно оканчивали юридические институты? Что может противопоставить им троечник?

Алексей вернулся в офис, молча снял куртку и, глядя на Таню, произнес:

– Ты вообще, зачем работаешь?

Девушка развернулась и, почувствовав неладное, предпочла промолчать.

– Ты что здесь делаешь? – уже громче повторил Алексей.

Таня насупилась, но опять ничего не ответила. Она первый раз видела юриста в таком состоянии и не знала как себя вести.

– Документы, которые ты мне в пакет сложила, ты так все складываешь – свои вещи в шкафу, продукты в холодильнике, или это только для меня такой сюрприз?

Таня тихо прошептала:

– Я не знала, как их надо складывать.

– Все просто – по порядку, – громко и по слогам произнес Алексей. – Если не знаешь, надо подойти и спросить, а не делать через одно место.

Алексей говорил громко и, казалось, что его голос заполнил все помещение до самых уголков. Это создавало дополнительное психологическое впечатление, что Таня не выдержала и закрыла лицо руками. Баранов развернулся и пошел к себе, хлопнув дверью. Было слышно, как он продолжает ругаться.

Таня посмотрела на часы, которые показывали шесть вечера, а значит конец рабочего дня, встала из-за стола и подошла к шкафу с одеждой. Она надела куртку и шапку, посмотрела в зеркало, вытерла слезы и поправила воротник, а потом потянула ручку двери в кабинет Баранова. Не смотря ему в глаза, она попрощалась и тихо прикрыла за собой дверь.

Свежий ветер и уличный шум немного отвлек ее от плохих мыслей. «Что это могло случиться с Алексеем, что он так сорвался? – думала девушка. – И почему это я виновата, что у него документы не в порядке. Он просто попросил собрать все бумаги с его стола в пакет. Кто юрист – он или я? Мог бы сказать, как их надо положить, в конечном итоге мог проверить. Она еще при поступлении на работу предупреждала, что с документами не работала и ей ответили, что отлично, а сейчас она в этом виновата. Пусть они сначала между собой разберутся, что им нужно. Надо поискать новое место работы, мама говорила, что может освободиться место учителя музыки в колледже. Поговорю с ней сегодня об этом. Секретарь и правда, не самый лучший вариант».

Вечером друзья собрались в небольшой уютной бильярдной, чтобы отпраздновать свои успехи. Сняв на три часа бильярдный стол, они заказали по бокалу пива и выбрали себе по кию.

Юрий деловито осмотрел стол и кий, хотя мог бы этого и не делать, так как намного лучше друзей играл в бильярд. В своем черном костюме он выглядел как настоящий профессионал, пришедший на спортивное сражение, а не просто расслабиться с друзьями. Еще в школе, заинтересовавшись игрой, Юра купил небольшую книжку по игре в бильярд и внимательно изучил все виды ударов по битку и прицельным шарам. С тех пор прошло много лет, но знания, помноженные на практику, непременно дали свои плоды, которые Юрий с успехом и демонстрировал. Конечно, его друзьям очень скоро становилось скучно, потому что в некоторых партиях они попросту наблюдали за игрой одного Юрия.

– Какой классный принцип презумпция виновности, – начал Игорь.

– И в чем он классный? – спросил Юрий.

– А в том, если тебя в чем-то обвиняют, то ты виноват, пока не докажешь обратное.

– Это ты говоришь про гражданский процесс, – уточнил Юрий.

– Я все больше склоняюсь к мысли, что это общероссийский правовой принцип, – ответил Игорь.

– И откуда такой вывод? – снова спросил Юрий.

– С того самого момента когда показания одного свидетеля стали полноценным доказательством, когда понятые только для формальности, когда после фразы суд установил, следуют пространные рассуждения судьи, – уточнил Игорь.

– В юридической профессии ты можешь или удачно ловить рыбку или жаловаться, что кругом болото, – произнес Юрий.

– Верно, нам бы еще рыбку покрупнее и поплатежеспособнее, – ответил Игорь.

– Скоро наловим, у нас вон какая наживка, – продолжил Антон.

– Это ты Баранова имеешь в виду? – уточнил Юрий.

– Кого же еще. Мне вот все интересно, почему самым отсталым студентам все-таки дипломы выдают, а не справки какие-нибудь? – произнес Антон, ударив кием по шару. – Я считаю, они дипломов не заслуживают.

– Если ты платишь за образование, то диплом подразумевается, – ответил Игорь. – У нас на факультете тоже лузеры были, так им на выпускных экзаменах вся комиссия помогала.

– А если представить на его месте не юриста, а, например, врача, то какой толк с него будет, кого он вылечит? – продолжил Антон.

– Тогда давай представим на его месте капитана самолета, – попытался пошутить Юрий.

– Следуя тому, что дуракам везет, это был бы самый безопасный самолет на свете, – возразил Антон.

– Предлагаю тост, за наш безопасный рейс, – предложил Игорь.

Друзья чокнулись бокалами пива.

– И за капитана Баранова, – пошутил Юрий.

– Флаг ему, – ответил Антон.

– До нас-то ему точно далеко, – заметил Игорь.

– Я, кстати, актеру сказал, что у него призвание стать юристом, – ехидно ответил Антон.

Друзья посмеялись и отпили пиво с бокалов.

Алексей до вечера ходил по библиотеке между высоких стеллажей, читая обложки и разглядывая книги, временами доставая их с полок и перелистывая, пока не услышал громкий голос, уведомивший о скором закрытии библиотеки. Пересмотрев более пятидесяти фолиантов, а до этого просидев полдня в интернете, он целенаправленно искал ответ на самый важный для себя вопрос – каковы ингридиенты успешного юриста? По задумчивому, но слегка довольному выражению лица, было понятно, Алексей что-то нашел. Обширные поиски в разных источниках принесли свои плоды, и в море информации он обнаружил тех самых трех китов, которыми стали: отличные знания, грамотные документы и убедительная речь. Осталось только обзавестись всем этим.

Особыми познаниями Алексей похвастать не мог, но это дело было поправимое. Постоянная сдача отработок в академии оставила в его памяти след в виде фундаментальных знаний. Он подумал о том, что часто используемые статьи законов можно выучить, необходимые – распечатать и носить с собой, чтобы цитировать на судебном процессе, а если регулярно прибегать к помощи специальной литературы, то со временем удастся восполнить большую часть багажа правовых знаний.

Сложнее было с документами, но и на этом можно набить руку, учитывая его любовь к логике в академии и русскому языку в школе. Если каждый день составлять хотя бы по одному документу, то в скором времени это принесет ощутимую пользу и позволит ему без труда разбираться в разных бумагах.

Оставался самый сложный вопрос – как быть с профессиональной речью, с этим рубящим мечом, о котором мечтает чуть ли не каждый адвокат, а владеют единицы. Алексей хорошо понимал силу острых вопросов и нужных ответов, зароняющих сомнения и вселяющих уверенность, разрушающих и создающих доказательства, облагораживающих и уничижающих поступки. Когда речь – это не фонтан обыденных слов и проглоченных предложений, не стеснительный заикающийся голос, а чувственная музыка, ласкающая слух, подчиняющая мысли и направляющая поступки.

Неплохим подспорьем могла стать его артистическая практика, но что из нее применять – вопрос неоднозначный, ответ на который без помощи профессионалов ему не найти. Алексей подумал о том, что надо посоветоваться со своими преподавателями и друзьями-актерами. Тем более в конце недели он играл роль в новом спектакле.

Похоже, в голове у юриста постепенно стал созревать план.

Следующий процесс Баранов опять проиграл, но сделал для себя много полезных выводов. По трудовому спору он представлял истца, главного бухгалтера крупной компании по оптовой торговле парфюмерно-косметическими товарами, тридцатидевятилетнюю Ирину Анатольевну.

Компания насчитывала более тысячи пятисот сотрудников и имела двенадцать филиалов по всей стране. Суть дело состояла в том, что Ирина Анатольевна после долгих лет одиночества познакомилась с мужчиной моложе себя на пятнадцать лет. Бурный роман привел к серьезным отношениям и долгожданной беременности. Для женщины и ее гражданского мужа это событие стало первым в жизни, и, не скрывая своей радости, она поделилась новостью с директором компании. Мнение директора было лаконичным – с беременностью поздравляю, а в отношении работы – пиши заявление на увольнение по собственному желанию, как до тебя делали десятки молодых сотрудниц. Ирина Анатольевна заявление писать отказалась, потому что считала себя одним из первых лиц компании, которые имеют право на особое отношение. В ближайшие дни разгорелась настоящая война, которая быстро перешла все допустимые границы – в ход был пущен самый бесчеловечный арсенал средств: сплетни, оскорбления и разные пакости. Директор заваливал Ирину Анатольевну ежедневными заданиями, прилюдно отчитывал, выводил из строя оборудование, уничтожал документы, бесконечно перемещал на разные рабочие места и, в конечном счете, понизив зарплату до голого оклада, затеял долгосрочный ремонт в ее кабинете, используя самые тошнотворные строительные материалы.