355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Победоносцев » Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918) » Текст книги (страница 10)
Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918)
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 01:06

Текст книги "Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918)"


Автор книги: Юрий Победоносцев


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В результате на Берлинском конгрессе под влиянием славянофильских сказок Россия (даже без особых возражений) согласилась значительно ограничить срок пребывания русских войск в Болгарии с двух лет, как это предусматривалось в Сан-Стефанском договоре, всего до девяти месяцев. В то время как сроки оккупации Боснии и Герцеговины австрийскими войсками вообще не оговаривались. Именно это обстоятельство со временем позволило Вене аннексировать эти территории, что, в свою очередь, привело к взрыву негодования местного сербского населения, убийству в Сараево эрцгерцога Франца-Фердинанда и началу Первой мировой войны.

По настоянию Петербурга во главе Болгарского княжества был поставлен русский ставленник, двоюродный брат Александра III, гессенский принц Александр Баттенбергский, участвовавший в войне с Турцией в составе русского уланского полка. (Болгарской армией продолжали руководить русские офицеры.) Казалось бы, естественная благодарность болгар за освобождение и наличие во главе вновь образованного княжества русского ставленника должны были бы сделать эту страну нашей верной союзницей, тем не менее реальность была очень далека от этой идиллии.

Дело в том, что Александр Баттенбергский не захотел выполнять роль русского наместника в Болгарии, а стал вести себя как правитель независимого государства, отстаивавшего интересы подданных. В мирных условиях интересы Болгарии определялись прежде всего экономическими факторами, а Россия не могла обеспечить ни рынок сбыта ее сельскохозяйственной продукции, ни финансирование и развитие народного хозяйства.

Особенно острый конфликт Петербурга с Софией возник из-за строительства железных дорог на территории Болгарии. Россия была заинтересована в сооружении линий от Дуная на юг, к Балканскому хребту, поскольку такие линии в случае новой войны с Турцией облегчили бы наступление русских войск за Балканские горы. Австрия же настаивала на строительстве железной дороги, соединяющей Вену с Белградом, Софией и Константинополем. Для того чтобы понять, насколько для Центральных государств был важен этот проект, достаточно сказать, что в дальнейшем он являлся составной частью проекта строительства стратегической железнодорожной линии, соединяющей Берлин с Багдадом.

Естественно, что нарождающаяся болгарская буржуазия, тесно связанная с австрийскими финансами и рынком, активно поддерживала именно венский проект. Так Россия начала терять свое влияние в Болгарии.

Но еще хуже наши дела обстояли в Сербии. После русско-турецкой войны сербский князь Милан Обренович был возмущен тем, что Россия взяла под свое покровительство Болгарию, и якобы в недостаточной мере отстаивала в Берлине сербские интересы. А поскольку сербская экономика находилась в еще большей зависимости от Австрии, чем болгарская, то князь Милан открыто взял курс на Австро-Венгрию. Правда, за поддержку Вены ему пришлось расплатиться кабальным торговым договором, фактически устанавливавшим австрийский протекторат над Сербией.

18 сентября 1885 г. в Восточной Румелии произошло народное восстание. Болгары изгнали турецкого губернатора и его многочисленных чиновников и провозгласили воссоединение Болгарии. После некоторых колебаний князь болгарский Александр Баттенбергский объявил себя князем объединенной Болгарии.

Однако в сложившейся ситуации Петербург не желал усиления строптивого болгарского князя, поэтому в ответ на прокламацию о воссоединении северной и южной Болгарии царь велел министру иностранных дел Н. К. Гирсу выразить протест против нарушения Болгарией Берлинского договора. Одновременно Александр III отозвал из болгарской армии русских офицеров. Все это произошло как раз в тот момент, когда не без подстрекательства Вены у Болгарии нарастал военный конфликт с Сербией.

По-видимому, царь рассчитывал, что, отозвав своих офицеров, обречет болгар на поражение, но сильно просчитался. Болгарская армия наголову разбила сербов, и только вмешательство Австро-Венгрии спасло князя Милана. После одержанной болгарами победы российская политика на Балканах зашла в тупик. Петербург растерял всех своих недавних союзников в войне с Турцией, а его сильнейшая конфронтация с Австрией сохранилась.

Этим обстоятельством не преминул воспользоваться английский премьер Солсбери, который, поняв, что вследствие ухудшения русско-болгарских отношений Болгария из русского плацдарма перед Константинополем превратилась в барьер на пути России к турецкой столице, решил подыграть Софии, лишив Петербург формальных оснований для протеста против объединения двух болгарских территорий.

Лондон пообещал туркам оградить их от войны с Грецией, в обмен на это взяв обязательство с султана заключить весьма оригинальное дипломатическое соглашение с болгарским князем. С одной стороны, им подтверждалось, что Восточная Румелия остается турецкой провинцией, управляемой губернатором, назначенным султаном. А с другой стороны, губернатором Восточной Румелии, по турецко-болгарскому соглашению, должен был быть не кто иной, как князь болгарский. Таким образом, фактически в северной и южной Болгарии устанавливалось одно правительство.

Так Петербург потерпел еще одно поражение на дипломатическом поприще, и, раздосадованный неудачей, Александр III решил избавиться от Баттенберга. В августе 1886 г. в результате дворцового переворота болгарский князь был низложен, и к власти в Софии пришло правительство сторонников России во главе с митрополитом Климентом и вождем русской партии Д. Цанковым.

Но не успела еще русская дипломатия отпраздновать эту победу, как правительство митрополита Климента в свою очередь было свергнуто с помощью Австрии и у власти оказалось клика во главе со С. Стамбуловым – крупным промышленником и лидером консервативной партии, тесно связанной с австрийскими железнодорожными дельцами. А 25 июня 1887 г. с помощью австрийских интриг князем Болгарии был провозглашен немецкий принц Фердинанд I Кобургский. Фердинанд и Стамбулов стали проводить враждебную России политику, все более подчиняя Болгарию австро-германскому влиянию.

Однако политика, проводившаяся Веной в отношении Болгарии и Сербии, вскоре ясно показала, что Австрия является злейшим врагом славянской национальной независимости. Так что конце концов даже посаженный на трон усилиями Берлина и Вены князь Фердинанд под напором народного возмущения был вынужден отправить правительство Стамбулова в отставку и искать примирения с Россией. В результате этого в 1896 г. со стороны России последовало признание Фердинанда болгарским князем.

Еще резче была вынуждена развернуться в сторону России Сербия: слишком уж очевидным было, что только там могли найти поддержку национальные чаяния сербского народа. В 1903 г. в Белграде произошел государственный переворот, и династия Обреновичей уступила место Карагеоргиевичам. За этим событием последовало чрезвычайное усиление национальной пропаганды, направленной не только против Турции, но и против Австро-Венгрии.

В начале 1906 г. между Австро-Венгрией и Сербией началась таможенная война, и в Австрии усилилось влияние кругов, которые стремились, пользуясь ослаблением России, добиться радикального решения южнославянского вопроса – захватить сербские области Балкан и включить их в состав монархии Габсбургов, перестроив ее на началах триализма.

Аннексия Боснии и Герцеговины

В связи с резким ослаблением России, вызванным ее поражением в русско-японской войне, в Австрии резко усилилось влияние кругов, считавших, что настало время для аннексии Сербии и включении ее в состав монархии Габсбургов, перестроив Австро-Венгрию в Австро-Венгро-Славянскую империю. Во главе этого течения стали наследник престола эрцгерцог Франц-Фердинанд, начальник генерального штаба фельдмаршал К. фон Гетцендорф и министр иностранных дел граф А. Эренталь. Их планы поддерживали и влиятельные группы венской финансовой олигархии, заинтересованные в экономической эксплуатации Балкан.

В качестве первого этапа поглощения Сербии в Вене было решено провести аннексию Боснии и Герцеговины, оккупированных Австрией еще в 1878 г. на основе ст. 25 Берлинского трактата, однако по-прежнему номинально считавшихся частью Османской империи. Тем самым австрийцы желали завладеть районами, населенными преимущественно сербами, явно тяготевшими к воссоединению в единое сербское государство.

Этот провокационный шаг Вены должен был вызвать протесты Белграда, в качестве ответной меры на которые намечалась якобы превентивная война против Сербии. При этом министр иностранных дел Эренталь считал, что определенную часть Сербии целесообразно было отдать болгарам, что превратило бы Болгарию в верного союзника Австрии. После этого, говорил Эренталь, «в момент благоприятной обстановки в Европе, мы наложим руку на еще сохранившуюся часть Сербии. Тогда у нас будут надежные границы». Так родился коварный план разжигания сербо-болгарских противоречий, сыгравший большую роль в разжигании Первой мировой войны.

В рамках своей антисербской политики Эренталь задумал хитроумный ход. Он решил провести аннексию Боснии и Герцеговины с одобрения России. Если бы ему удалось воплотить этот план в жизнь в полном объеме, то это не только облегчило бы проведение самой операции аннексии, но и скомпрометировало бы Россию в глазах всего южного славянства, подорвав ее влияние на Балканах. Ради этого можно было обещать России согласие Австрии на изменение режима проливов: ведь сделай Россия серьезную попытку добиться свободного прохода через Босфор и Дарданеллы для своих военных кораблей, и конфликт с Англией и Турцией был бы налицо, что неминуемо должно было привести к развалу Антанты.

Однако русские дипломаты не были столь наивными, поэтому свое согласие на аннексию Австрией Боснии и Герцеговины, помимо австрийского согласия на изменение статуса проливов, А. П. Извольский обусловил еще и необходимостью территориальных компенсаций для Сербии и Черногории, которые, по замыслам Петербурга, должны были быть приняты на международной конференции.

Такой поворот дела не устраивал Франца-Иосифа, решившего проигнорировать эту инициативу русских и поставить весь мир перед свершившимся фактом, официально заявив, что отказывается передать вопрос об аннексии на международное обсуждение. 6 октября 1908 г. был обнародован императорский рескрипт о присоединении Боснии и Герцеговины к Австро-Венгерской империи.

Германия безоговорочно поддерживала Австрию, и 8 декабря Бюлов объявил об этом публично, известив австро-венгерское правительство, что в случае осложнений оно может твердо рассчитывать на помощь Германии. Вскоре после получения заверений о поддержке со стороны Берлина Австро-Венгрия начала приготовления к войне с Сербией. Вот как это описывает в своих мемуарах генерал Ф. Конрад фон Гетцендорф:

«4 и 17 января 1909 г. у меня были совещания с бароном Эренталем. На первом совещании барон Эренталь присоединился к моему мнению, что конфликт с Сербией должен быть решен силой оружия. Ведь через каких-нибудь 2–4 года Россия и Италия будут в состоянии прийти сербам на помощь. Тогда мы можем оказаться вовлеченными в войну с Россией, с Италией и на Балканах одновременно. Этого во что бы то ни стало надо избегать…»

Тем не менее в этот момент в австрийской политике произошел резкий поворот. Франц Иосиф под сильным давлением венгров был вынужден отказаться от планов аннексии Сербии, но взамен этого был разработан план раздела Сербии между Австрией, Болгарией и Румынией, что и фиксирует в своих мемуарах генерал Конрад:

«…Однако на совещании 17 января Эренталь совершенно изменил свое мнение, заявив, что присоединение Сербии неосуществимо, так как мы не в состоянии переварить Сербию; он сказал, что задачей его политики является только всестороннее обеспечение аннексии Боснии и Герцеговины.

Он добавил, что дальнейшее могут сделать его преемники. Барон Эренталь не принял при этом во внимание, что не может быть и речи об обеспечении аннексии до тех пор, пока Сербия продолжает существовать в качестве второго Пьемонта. У меня не было никаких сомнений в том, что он изменил свое мнение под влиянием венгерских кругов.

Последние противились присоединению к монархии новых южнославянских областей, из страха, что это создаст опасный противовес мадьярскому элементу. Такая точка зрения постоянно и упорно отстаивалась с венгерской стороны и в последующие годы, в особенности графом Тиссой».

Так или иначе, Вена видела в сербах угрозу своему существованию, а ее планы исходили из необходимости уничтожения Сербии как независимого государства, а подобное отношение со стороны Вены привело сербов к убеждению, что австрийцы являются их заклятыми врагами. Это, в свою очередь, породило распространение среди сербов крайних националистических течений и формированию ряда террористических организаций, сыгравших провокационную роль в развязывании мировой бойни. В этой связи генерал Конрад писал в своих мемуарах:

«Корнем всех зол для Австро-Венгерской монархии были ее отношения с Сербией и стоящей позади Сербии Россией… Все остальное имело второстепенное значение. Путь, который я себе всегда представлял, заключался, прежде всего, в достижении мирными средствами длительного государственного объединения Сербии с Габсбургской монархией.

Если бы Сербия, однако, отклонила объединение и продолжала бы питать свои, враждебные монархии, замыслы, что и имело место, то тогда выходом должно было бы явиться военное разрешение вопроса в соответствующий момент. Я указывал на это уже в 1906 г., при моем назначении начальником генерального штаба; в 1908–1909 гг. я считал момент подходящим для внесения ясности во взаимоотношения с Сербией, имея в виду, что с течением времени шансы неизбежного расчета с ней будут лишь ухудшаться».

Тем временем, используя сложившуюся ситуацию, Германия стала подстрекать Австрию к войне с Сербией. В январе – марте 1909 г. состоялся обмен письмами между начальниками германского и австрийского генеральных штабов. В этих письмах австро-германский договор 1879 г. получил расширенное толкование. Отныне свои союзнические обязательства Германия согласилась распространить на случай австро-русского конфликта, который будет вызван не прямым нападением России на Австрию, а вмешательством России в австро-сербские осложнения. Вот что в этой связи писал в Вену Г. фон Мольтке 21 января 1909 г.:

«Необходимо иметь в виду, что может наступить такой момент, когда придет конец долготерпению монархии (Австро-Венгерской) по отношению к сербским провокациям. Тогда ей не останется иного выхода, кроме вторжения в Сербию. Я полагаю, что лишь такое вторжение может вызвать активное выступление России. В этом случае для Германии наступит casus foederis».

В том же письме Мольтке, предвидя весьма вероятное вмешательство Франции в войну Германии и Австрии против России, изложил общий стратегический план войны против Франции, России и Сербии с учетом различных вариантов возможного поведения Италии. Поддержка из Берлина возымела свое действие, и 20 февраля Эренталь известил Бюлова, что мобилизация и выступление против Сербии намечены на середину марта. Одновременно Сербии будут предъявлены требования: отказаться от притязаний на территориальные и иные компенсации, отказаться от протеста против аннексии и дать заверения, что она не питает агрессивных замыслов против Австро-Венгрии. Если Сербия не удовлетворит этих требований, то Австрия вручит ей ультиматум, а в случае его отклонения последует война.

22 марта немецкий посол в Петербурге Ф. Пурталес предъявил Извольскому ультимативные требования Берлина: безоговорочно признать аннексию Боснии и Герцеговины Австрией, отказаться от требований компенсации Сербии и от созыва международной конференции. В тот же день Австро-Венгрия объявила состояние тревоги для двух своих корпусов. В ответ на это Николай II телеграфировал кайзеру, что Россия принимает германские требования. Тем не менее 29 марта в Австро-Венгрии была объявлена частичная мобилизация, в результате чего 31 марта 1909 г. Сербия была вынуждена сдать свои позиции, заявив, что аннексия Боснии и Герцеговины не нарушает ее прав.

Аннексия Боснии и Герцеговины обрекала Сербию на политическое бессилие и экономическую зависимость от Австро-Венгрии, не дававшей сербам свободного выхода к морю и таким образом контролировавшей всю внешнюю торговлю Белграда. На этот раз война была предотвращена. Однако апробированный в ходе боснийского кризиса сценарий ультимативного давления на Сербию и Россию был взят на вооружение странами Тройственного союза и под предлогом наказания убийц эрцгерцога Франца-Фердинанда вновь использован в 1914 г.

Первая Балканская война

Поражение Турции в войне, развязанной против нее Италией в 1911 г., ускорило наступление еще одного, давно назревавшего кризиса. Успех итальянцев побудил балканские государства договориться между собой о союзе против Турции и развязать против нее войну. Причем этот союз объединил таких, казалось бы, непримиримых соперников, как Сербия и Болгария.

Начала войну Черногория, напав на Турцию 9 октября 1912 г., 17 октября к ней присоединилась Сербия и Болгария, а на следующий день объявили войну Турции и Греция. В результате турецкая армия потерпела быстрое и сокрушительное поражение. Войска балканских союзников освободили некогда захваченную и порабощенную турками большую часть Балканского полуострова. Болгарская армия двигалась прямо на турецкую столицу. Турции не оставалось ничего другого, как запросить мира, и 3 ноября турецкое правительство обратилось к великим державам, прося их принять на себя мирное посредничество.

Поражение Турции сильно обеспокоило Вену, однако больше всего австрийцев встревожила возможность появления сербов на берегах Адриатики. Поскольку выход сербов к морю в значительной мере лишал бы Вену возможности экономического диктата по отношению к Белграду. В этой связи Австро-Венгрия провела мобилизацию значительной части своей армии и сосредоточила крупные силы на сербской границе.

Германия поддерживала Австро-Венгрию, подстрекая ее на вооруженное выступление и обещая помощь. Вильгельм II заявил Францу-Фердинанду, что отступать в сербском вопросе нельзя. Он дал понять, что, если понадобится, он не побоится развязать войну европейского масштаба. Очевидно, в Берлине пришли к выводу, что наступил подходящий момент для решительной борьбы за передел мира. 22 ноября Франц-Фердинанд и новый начальник генштаба Австро-Венгрии генерал Б. фон Шемуа прибыли в Берлин для переговоров с кайзером, Мольтке и Т. Бетман-Гольвегом. Все трое заверили гостей в неизменной союзнической верности, а Мольтке подробно изложил Шемуа свои стратегические планы на случай европейской войны.

Русское правительство в принципе поддерживало сербские территориальные притязания, однако при этом оно всячески стремилось избежать европейской войны. Поэтому министр иностранных дел России С. Д. Сазонов настойчиво советовал Белграду уступить Вене, не доводя дело до вооруженного столкновения с ней. В результате Сербия была вынуждена отказаться от своего вполне естественного и законного желания получить выход к Адриатическому морю. Однако это еще не означало, что австрийская военная партия, с благословения Берлина, не попытается использовать в качестве предлога сложившуюся ситуацию и не начнет войну с целью полной ликвидации сербского государства. Поэтому Петербург выступил с предложением разрешить спорные вопросы путем их обсуждения представителями всех великих держав. Английское правительство поддержало эту инициативу.

Иначе повела себя Германия. Она ответила, что ее точка зрения находится в зависимости от позиции, которую займет Австро-Венгрия. Последняя же медлила изъявить свое согласие. Тогда 2 декабря германский канцлер публично заявил, что в случае «нападения» Сербии на Австрию Германия выполнит свои союзнические обязательства. Так что идея уничтожения сербского государства никогда не покидала умы австрийского руководства. О чем генерал Конрад достаточно откровенно описал в своих мемуарах:

«2 января 1913 г. я передавал наследнику престола эрцгерцогу Францу-Фердинанду годовой доклад; при этом после обсуждения общего положения между нами произошел следующий диалог:

Я. Ясно, что ни у кого нет охоты впутываться в осложнения. Но следует видеть вещи такими, каковы они на самом деле. В 1909 г. мы упустили благоприятный момент, и вследствие этого положение изменилось для нас к худшему…

Эрцгерцог. Армия в своем развитии никогда не бывает готова. То, что у ней теперь меньше шансов, чем в 1909 г., верно, но, в конечном счете, с тем, что у нас есть, мы и теперь еще можем рисковать. Это, безусловно, нелегкое решение, но, раз положение этого требует, его надо принять, пока не стало поздно».

В ответ на воинственное выступление Бетман-Гольвега Грей вновь дал понять Берлину, что и Англия не останется нейтральной, если дело дойдет до европейской войны с участием Германии и Франции. В начале декабря Лондон посетил брат Вильгельма принц Генрих. Там ему пришлось услышать то же самое из уст английского короля.

Английский демарш вновь произвел отрезвляющее действие на Берлин. После чего Германия и Австро-Венгрия поспешили изъявить согласие передать разрешение спорных вопросов совещанию послов великих держав в Лондоне. Однако Вена потребовала, чтобы ей заранее было обещано, что Сербия не получит территориального доступа к морю. После многочисленных дипломатических баталий мирный договор был подписан в Лондоне 30 мая 1913 г.

Согласно Лондонскому договору, почти вся территория Европейской Турции переходила в распоряжение победителей. Константинополь и побережье проливов с небольшим участком по линии Энос – Мидия, это все, что осталось в Европе от когда-то обширной европейской части Оттоманской империи.

Вторая Балканская война

Первая Балканская война ослабила позиции австро-германской группировки. Значительно усилилась Сербия, а немецкая союзница Турция была деморализована и обессилена нанесенным ей военным поражением. Но именно в этот момент времени между победителями вспыхнула грызня из-за дележа турецкого наследства.

Не получив выхода к морю, Сербия решила компенсировать это за счет территорий Македонии. В феврале 1913 г. она обратилась к Болгарии с требованием пересмотра территориальных условий сербо-болгарского союзного договора. Серьезные трения возникли также между Болгарией и Грецией. Не получив всего того, чего она жаждала в северном Эпире, Греция намеревалась поживиться за счет Болгарии в южной Македонии и во Фракии. Кроме того с самого начала войны между Болгарией и Грецией шел спор из-за судьбы Салоник. Невзирая на то, что Сербия и Греция еще продолжали совместно с Болгарией вести войну против Турции, они начали между собой переговоры о действиях против Болгарии. И сразу же после заключения Лондонского мира с Турцией был подписан греко-сербский союз. Вскоре к нему примкнула и Румыния.

В этой ситуации Вена была готова к вмешательству во вторую Балканскую войну, и, как только стало ясно, что болгары вскоре будут разбиты, Австрия собралась выступить на их защиту, намереваясь напасть на Сербию с тыла, при этом она надеялась на поддержку Германии. Вот как выглядела австрийская позиция по отношению к Сербии в изложении немецкого посла в Вене:

«Граф Берхтольд пригласил меня сегодня к себе. Министр заявил, что считает своим долгом не оставлять германского правительства в неясности относительно серьезности положения монархии. Югославский вопрос, т. е. беспрепятственное владение провинциями, населенными южными славянами, является для монархии, как и для Тройственного союза, вопросом жизни. Югославские провинции для монархии будет невозможно удержать при наличии на Балканах мощной Сербии, – в этом согласны все авторитетные круги. Поэтому в случае, если бы Сербия в союзе с Румынией и Грецией сокрушила Болгарию и получила территориальные приобретения, выходящие за пределы старой Сербии, Австрия, возможно, была бы вынуждена вмешаться. Монастир (турецк. назв. македонского города Битола. – Примеч. ред.) ни в каком случае не может быть оставлен в руках Сербии.

На мой вопрос, в какой момент и какого рода вмешательство он себе представляет, министр заметил, что… вмешательство должно будет начаться с дипломатического представления в Белграде; в случае безрезультатности оно будет подкреплено военным давлением…

Маленькая, разгромленная противником Сербия явилась бы для него, естественно, наиболее приятным разрешением вопроса; он, безусловно, предпочел бы его оккупации Сербии Австрией. Но если первая альтернатива не будет иметь места, монархия будет вынуждена действовать, чтобы обеспечить свои владения».

Таким образом, еще задолго до сараевского убийства Вена четко формулировала свои политические цели в отношении Белграда. Как минимум это аннексия большей части сербской территории и превращение государственного «огрызка» в бессильного сателлита Австрии, а как максимум полное уничтожение сербского государства.

Эта позиция была не нова для Берлина, где ее давно уже полностью разделяли. Однако кайзер Вильгельм по-прежнему не мог игнорировать грозные предупреждения из Лондона. Но самое главное заключалось в том, что как раз в 1913 г. были начаты чрезвычайные мероприятия по усилению германской армии. Так что Германия могла быть готова к войне не ранее середины 1914 г.

Поэтому 5 июля кайзер решил предостеречь австрийцев от поспешности, сообщив в Вену, что он «считает серьезной ошибкой графа Берхтольда его решение занять в отношении Монастира ту же позицию, которая была в свое время занята им в отношении Дураццо» (речь идет о доступе Сербии к Адриатическому морю).

Тяжелым положением Софии воспользовалась Турция и 16 июля напала на Болгарию. Уже через четыре дня турки отняли у болгар Адрианополь. В конце июля разбитая и покинутая австрияками Болгария запросила мира, а 30 июля в Бухаресте открылась конференция, где 10 августа был подписан мир, по условиям которого Сербия получила не только спорную, но и почти всю часть Македонии, которая ранее, по соглашениям с Сербией, переходила к Болгарии. Греция кроме южной Македонии с Салониками теперь получала еще и часть западной Фракии. Часть восточной Фракии с Адрианополем вернулась к Турции. Румынии досталась южная Добруджу. Таким образом, Болгария потеряла не только большую часть своих недавних завоеваний, но и некоторые свои территории.

Вторая Балканская война принесла с собой новую расстановку сил на Балканах. Вместо единого балканского блока под эгидой России теперь наметились две группировки: Сербия, Греция и Румыния, с одной стороны, и Болгария, вскоре завязавшая переговоры с Турцией, с другой. Самый факт распада блока был чрезвычайно выгоден для Германии и Австрии. Однако этот выигрыш умалялся значительным усилением Сербии, а также переходом Румынии в лагерь Антанты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю