Текст книги "Ночная вахта (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Наркотики, значит? – обрадовался ученому слову доктор.

– Сама я ничего такого не жую, – насторожилась баба. – И вообще… – она уставилась на винтовки, потом с большим сомнением поглядела на Сэлби, принюхивающегося к непонятной бутыли, на Дока-

Меня узница лохани почтила лишь беглым взглядом – я был не интересен.

– Что, знаете, что это такое? – доктор хлопнул по винтовочному ложу.

– Оружье, надо думать, – проявила похвальную сообразительность пленница. – Эй, вы пришлые, что ли?

– Кто-кто мы? – обозлился солдат, догадавшийся, что в бутылке всего лишь деготь для уключин. – Ты мне не дерзи!

– Я только предположила, – поджала губы тетка и поморщилась от боли. – Одежда странная, оружие, говорите с акцентом. Как тут дурного не подумать…

– И про акцент она знает, забулдыга этакая, – возмутился щепетильный Сэлби.

– Могу и помолчать, раз вы чисто риторически интересуетесь, – равнодушно сказала пленница.

– Зачем же молчать, леди? – удивился я. – Лучше скажите, давно в городе бывали?

– В Глоре? Пятого дня оттуда. Меня не продали и ушли, несолоно хлебавши. Хозяин сильно сокрушался. В море взяли контрабанду перекинуть, коротко, с когга на берег, оно-то рискованно, но лучше чем ничего, – охотно пояснила тетка.

Мое «леди» она пропустила мимо ушей, словно ее так титуловали частенько. Вообще она многовато врала – не менее половины из сказанного и несказанного. Но так почти все люди делают, нужно глубже ее комбинации понять.

– И что в городе? Мука-то опять подорожала? – спросил я…

Про муку тетка достоверно не знала, зато знала много другого. Нашу пленницу звали Кррукс – имя это или кличка я не совсем понял, тетка имела определенное понятие о разговорном снукере и на вопросы предпочитала реагировать немедленным отыгрышем обратно в борт и прятками за более ценными шарами-проблемами. Ну и ладно: если вкратце, ее пытались продать как ценную добычу, но дело не выгорело. Откровенно говоря, носительница рычащего имени напоминала невзрачную бродячую собаку, способную заинтересовать разве что всмерть прогорающего живодера. Сейчас один такой страдалец как раз пялился, на, э-э… самую крепкую часть ноги пленницы и улыбался во все свои негодные зубы. Что порядком мешало разговору. В смысле, мне мешало, а Кррукс не особенно – привыкла, что ее глазами свежуют. Да, отнюдь не пуританских нравов этот город Глор.

Так или иначе, нам придется туда пойти и разыскать человека, знающего о Британии и о вратах между мирами. Имелись у меня к этому шпиону и еще кое-какие личные вопросы. Но стоило для начала оценить самого резидента и уровень партии, разыграть которую он способен. Нижняя лига меня не слишком интересовала, мне и самому нужно было из нее выбираться.

А еще следовало нормально пожрать. Джентльмен обязан избегать чревоугодия и иного эстетства, но существовать без пива и колбасы решительно невозможно!

Глава 11
Проходной квартал

Глорская гавань оказалась удивительно оживленным местом. Десятки кораблей, сотни лодок и мелких барок двигались, стояли у причалов и пирсов, грузились и разгружались. Впереди, на северной стороне бухты, возвышались стены и башни солидной крепости, к центральным воротам которой вела широкая парадная, пусть и порядком обветшавшая, лестница. У дальнего причала стояло нечто примечательное: длиннющий корабль вроде старинной галеры. Вот только глазеть по сторонам нам было некогда – «Заглотыш» проявлял норов, а выглядеть криворукими новичками и привлекать внимание нам было ни к чему.

«Заглотыш» – это наш славный плавучий трофей. В местном обычае такие лохани положено квалифицировать как «барка-до-походная». Отмечалось у здешних моряков некое знаменитое событие, от которого новый отсчет вели – Поход! Что нашу «до-походную» именуют именно «Заглотыш» поведала разговорившаяся Кррукс. Сначала наш умный солдат возомнил, что это лично его тетка обозвала, потом разобрались, что пленница не имела в виду ничего предосудительного. Идя против ветра, барка действительно рыскала как истинный заглотыш – с умом назвали.

К нраву «Заглотыша» мы привыкали три дня, для пробы проводя норовистую посудину вдоль берега, маневрируя и осваивая ее парус. Откровенно говоря, после этой утомительной возни мое мнение о парусных судах ничуть не улучшилось. Отжили свое норовистые деревянные корыта. Впрочем, выбирать не приходилось.

Готовясь к визиту во вражеский порт, мы надставили нос барки двумя бревнышками, по мере сил изменив силуэт, и «подкрасили» сажей планширь. Теперь у нас имелась надежда, что «Заглотыша» в порту не узнают. Опасность столкнуться со знакомцами старой команды имелась, но Кррукс утверждала, что такое вряд ли случится, поскольку прежние владельцы старались вставать на стоянку у разных причалов, не особо светиться и не болтать языками. Что и говорить, делишками они промышляли сомнительными. Может и попроще наших, но ненамного.

…– Левее! Еще левее! – шипел из-за руля шкипер. Мы сражались с непослушными веслами, направляя корыто ко второму причалу. Здесь стояло несколько барок покрупнее без «подлипал» – так именовали суденышки, из экономии причаливающие к уже стоящим у пирса и оплатившим место кораблям. «Подлипание» позволяло сэкономить и внести неполную долю платы за стоянку. Портовым законом такие уловки запрещались, но не слишком строго. Нельзя же запрещать честным, пусть и небогатым, барочникам перегружать груз с борта на борт, или попросту захаживать в гости к коллегам?

– Эгей, примете на постой? – завопил Магнус тщедушному шкиперу, скептически следящему за нашими маневрами с борта широченной барки.

– А вы, случаем, не уголь возите? – засомневался человечек. – Перепачкаете все.

– Нет, то смолились на пробу, уж пообтерлось, – успокоил Магнус. – Выручай, заплачу сполна. К лекарю нам срочно надо, помощника по глазам хлестнуло, почти ослеп. Вон – пассажиров на весла сажать пришлось.

Док и наш трудолюбивый солдат угрюмо заворчали.

– Глаза – то плохо, – признал шкипер барки. – А точно не зараза какая?

– Да лучше б зараза, – отозвался я, ощупывая повязку на лице. – Совсем ведь вышибло.

Мой всхлип, как ни странно, пробудил некоторое сострадание в просоленной душе барочника.

– Эх, а ведь молодой еще. Ну, давайте конец, что ж с вами делать.

Милосердие не помешало ловкачу содрать с нас целую «корону» за постой, что по здешним портовым ценам было многовато. Зато через несколько минут мы перебрались через пахнущую фруктами палубу барки и зашагали по пирсу. Вернее, мои товарищи зашагали, а я брел, придерживаемый под локти и пошатывался.

– Энди, ты как слепец должен идти, а не как пьянчуга, – зудел сэр-солдат. – Нет в тебе должного лицедейства, ежели повяжут, так из-за тебя, так и знай. Ух ты, вот это краля!

Женщин на пристани действительно хватало. Рыбачки, моряцкие жены и дочери сновали с поклажей и без, некоторые нарядные и хорошенькие, другие не очень хорошо одетые, зато горластые, задиристые и опять же чертовски привлекательные. Было шумно, пахло смолой, рыбой и пивом. Всякие сомнения и опасения уступили в моей голове место иным мыслишкам. Неуместным. Доктор перебросился шуточкой с привлекательной брюнеткой, та не замедлила ответить и состроить глазки. Ух, какая!

– Эй, вы же больного ведете! – шепотом возмутился Магнус. – И вообще не за тем приплыли.

– Не волнуйся, старина, мы все помним, – заверил доктор, крепче сжимая мой локоть.

Я не был уверен, что так уж хорошо все помню. Толкотня, несчетное количество народу, полузабытые и незнакомые запахи кружили голову. К счастью, взгляд мой затуманивали почти непроницаемые слои повязки, но это, увы, не мешало ноздрям ловить будоражащие ароматы. Мы свернули к каменным пирсам, вокруг возвышались борта и мачты крупных судов, у сходен стояли вышколенные вахтенные, самоуверенные, хорошо одетые господа зычно распоряжались носильщиками и грузчиками. Клянусь, до меня долетел запах настоящих духов! С борта доносилось щебетание женских голосов. Сэлби придушено застонал…

– Да не вертите же головами! – вознегодовал Магнус. – Ладно еще солдат-бабник, а ты, слепыш, куда уставился⁈

И так обездоленного слепца чувствительно двинули под ребра.

Портовые ворота мы миновали благополучно, я видел стражников, весьма занятых собственными делами и не обративших на нас ни малейшего внимания. Что ж, рассказы и инструкции Кррукс оказались весьма полезными.

С пленницей был заключен идеально сформулированный договор: если мы возвращаемся благополучно из города – она получает свободу. Сейчас и Кррукс, и Сан, дожидались нас, бездельничая в трюме катера. Едва ли связанные руки и ноги способствовали полноценному отдыху, но тут уж ничего не поделаешь. Мы попытались увязать их надежно, но не туго. Куда разумнее было бы оставить на «Ноль-Двенадцатом» вахтенного, но у нас не имелось такой возможности – без меня Магнус вести барку никак не мог, а оставлять Дока или Сэлби на катере неразумно: доктор был необходим в разведке, а солдат… Бросать на него «Ноль-Двенадцатый» было глупостью вдвойне.

…– Что ж, раз нас сразу не схватили, шансы на успех повышаются, – справедливо отметил Док. – Действуем по плану?

План у нас имелся, и для начала мы сделали то, что в разведке наиболее необходимо: проверили на пригодность местную провизию. Кувшин с пивом, колбаса, пирожки и два круглых душистых хлеба обошлись нам баснословно дешево…

С плотно набитыми ртами мы сидели на берегу узкого канала. От воды попахивало, но запах свежайшего хлеба пьянил и забивал любую вонь. С мостика поодаль мальчишки удили вездесущую черноперку и не обращали на нас внимания, что было хорошо – похоже, мы не слишком отличались от глорцев-туземцев. Плохо было то, что жратва кончилась в один миг.

– Не взять ли нам еще кувшинчик? – высказал общую мысль Магнус.

– Увы, друзья мои, сначала дело. Иначе рынок закроется, наши планы отложатся и мы будем вынуждены заночевать в городе, что небезопасно. Да и оставлять надолго без присмотра катер не хотелось бы, – напомнил Док.

Да, без «Ноль-Двенадцатого» лично мне было не по себе. Опьянение от еды и близости женщин пройдет, а иного дома, кроме рундука в коридорчике катера, у меня нет.

Мы отправились на рынок, именуемый местными Копытным и приобрели осла. Это была моя идея, высказанная еще во время первого обсуждения операции. Нам предстоял рискованный визит, и четверо мужчин, не вполне прилично одетых и дурно знакомых с городом, могли бы привлечь внимание. Всадники-приезжие выглядели бы куда уместнее, но знакомство с верховой ездой имел лишь Док. В любом случае, на лошадей нам не хватало денег – скакуны в Глоре стоили значительно дороже пива и колбасы. Нам нужна была маскировка, но скромная.

Осла торговал Сэлби, как наименее подозрительный – твердолобые герои во всех странах одинаковые. Да и должен же солдат по-родственному в ослах разбираться.

Покупка оказалась немаркого серого цвета и с легким бельмом на левом глазу.

– Я переплачивать не стал, – пояснил сэр-ослоторговец. – Все равно придется по дешевке отдавать, когда дела закончим.

С этим трудно было поспорить, копытастое животное необходимо для временного прикрытия, тут особо в зубы, или куда еще ослам положено, заглядывать не станешь.

С шумного и пахучего рынка мы выбрались, прикупили на выходе кое-какие мелочи, далее возникли проблемы. По прямой осел шел недурно, против поворотов вправо тоже не возражал, но налево сворачивать отказывался. Можно понять – неизвестные-слепые опасности никого не радуют. Общими усилиями мы завернули животное, но было понятно, что каждый такой маневр будет вызывать немалые затруднение.

– Кто знал, что эта тварь вроде Энди, только еще упрямее и трусливее⁈ – возмущался сэр-солдат.

Я попросил Дока вернуться на рынок и вскоре тот принес целых полмешка моркови – выяснилось, что у торговки не было сдачи.

– Доктор, вас надули, – раздраженно сообщил Магнус. – Здесь за два «щитка» целый мешок торгуют. Пойдемте скорее, иначе слух о простофилях с кривым ослом разнесется по всему городу.

На запах моркови осел поворачивал охотно. Постукивая копытами, похрустывая овощем, мы неспешно направлялись в сторону Проходного квартала. Солнце висело строго над головами, упорно проникая меж крыш на неширокие улицы, и у меня начали побаливать глаза. Я раздумывал о том, что дважды видел нищих в темно-синих и черных очках. Коллеги по незрячести сидели у ворот рынка и заунывно повествовали о подвигах под командой какого-то командора. Видимо, ветераны. Канючить и врать о собственном героизме я пока не был готов, но такие очки – весьма полезная штуковина в моем положении. Боюсь, стоят они дороговато.

В молчании мы свернули на широкую улицу, круто изгибающуюся вдоль канала: по одну сторону от нас высились двух-трехэтажные, внушающие уважение дома, по другую тянулась полоса мятого тростника, за ней вода с островками мусора, дурно пахнущими плотинками грязи и яркими украшениями цветков водяных лилий. Да, не Болота…

Мы все сосредоточенно думали о визите к резиденту. До Старого моста наш маршрут был понятен. За мостом должна начаться другая часть города, зажатая между двумя малыми каналами. Квартал и назывался Проходным, поскольку располагался в узком месте. Явка располагалась в некой лавке шорника, это единственное что мы знали, да и то не наверняка. Все зависело от того, сколько насчитывается шорных лавок и мастерских в этом проклятом Проходном квартале.

Старый мост действительно оказался старым. Высокий и горбатый, он зиял провалами от выпавших камней и не казался особо надежным. Судя по всему, повозки и верховые всадники предпочитал пересекать канал в иных местах.

– А еще король у них, – проворчал Сэлби. – Того и гляди, завалимся вместе с мостом…

По-правде говоря, короля в Глоре не имелось, здесь правил малолетний принц и регентский совет. Вся эта правящая партия изображалась в газете, которую из любопытства купил Док, но качество иллюстрации желало лучшего: кто там принц, а кто регенты – угадать было трудновато. Впрочем, нас здешняя политика не слишком интересовала.

На мосту наш осел глянул за низкий парапет, задумался и решил облегчиться. Тянуть и пихать животное в такой момент оказалось непросто. Прохожие сзади нас обозвали «тупой деревенщиной, которой лень пройти лишних сотню шагов до Гончарного моста».

– Я говорил, что осел – дурацкая мысль! – напомнил Сэлби, когда мы, наконец, оказались на другом берегу.

– Это морковь, – объяснил доктор. – Весьма полезный корнеплод, но порой слабит желудок. Даже у ослов. Лучше ее есть чищенной.

Сэр-солдат, таскавшие ослиное лакомство из мешка, принялся возражать, но увлекательную дискуссию пришлось прервать – мы оказались в Проходном квартале.

Магнус остановил водоноса и поинтересовался, нет ли поблизости лавки шорника, а то у нашего осла шенкель стерся.

– Шенкель? У осла? – удивился оказавшийся не в меру сведущим в кавалерийском деле водонос, ставя ведра и явно рассчитывая на длинный и познавательный разговор.

– Шутит старик про шенкель, – заверил Док. – Хотя дело не шуточное. Господина Вольта ищем, он здешнего шорника знакомец. Вот, племянника ему ведем. Ослеп, бедняга.

– Натуральный слепец – это выгодное дельце, – согласился водонос. – Польза будет. Особенно если глаза вовсе вытекли. Можно у Королевского моста посадить или у «Клинка Севера» – там у музея ветеранам подают очень щедро. Только шибко молод племянник – за героя Флота никак не сойдет. Вы ему лысину выбрейте и шрамов по морде побольше начиркайте.

– Дельный совет! – восхитился доктор. – Шрамы – это непременно. Но уж пусть сам дядька ему чиркает. Наше дело доставить бедолагу. Вот, заблудились слегка. Где эта лавка-то?

– Вы, видать, с Краснохолмья? – сочувственно спросил водонос. – Там все туповаты, а вы еще и на язык костны. «Лаффка-то» – эх-хе-хе, разве так в столице говорят? И что ж вас всех несет сюда, словно вареньем в Глоре намазано? Кстати, а этот старикан у вас нутт не жует? У нас с этим строго!

Любознательный глорец оценивал прокуренные до желтизны усы нашего шкипера.

– Ничего он не жует, – хмуро заверил Док. – Просто чахотка у старика.

– Чего у него⁈ – вылупил глаза водонос. – Это что за зелье? Вообще про такое не слыхал.

– А про здешнего шорника слыхал? – Магнус показал говоруну медную монетку.

– А, торопитесь, значит? – догадался глорец. – Так что ж, знаю я про шорника, как не знать…

Шкипер кинул ему монетку, а водонос ткнул пальцем себе за спину:

– Второй дом слева, на вывеске уздечка на удавку похожа.

– А иные шорники вблизи есть? – уточнил Док.

– Еще бы! На любой вкус. Только вы про Проходной квартал спрашивали. А в ём только одиннадцать домов. Куда ж тут куче шорников тесниться?

Сэлби яростно пнул осла, тот сдвинул с дороги водоноса. Глорец подхватил ведра и возмущенно заявил:

– Деревенщина, деревенщина и есть! Никакой благодарности, а ведь объяснил, как приличным человекам…

Мы спустились с моста. Док задумчиво пробормотал:

– Нужно поменьше болтать. Выдадим себя. Или разговором, или убийством.

– Не отвлекайтесь, – призвал Магнус. – Пора нам расходиться.

Док с Сэлби отстали и сделали вид, что что-то обсуждают, то и дело, указывая назад, в сторону канала. Мы с ослом и шкипером неспешно двигались вперед. Уже было видно, что Проходной квартал действительно короток: впереди виднелась поперечная улица, там толпился народ, бренчали на струнном инструменте и приятный девичий голос пел:

Но однажды ночью с дерзостным штурвальным,

Смуглую свою девицу увидал он прямо на песке

И одной стрелою враз убил обоих,

А потом бродил по берегу в гневе и тоске…

Я подумал, что песня жизненная и печальная, а все женские голоса мне почему-то кажутся приятными.

– Вот, еще и уши он развесил, – пробурчал шкипер. – Только о девках и мыслишки, вовсе ты на Сэлби становишься похож. Этот дом, что ли?

– Так рядом никаких иных удавок по вывескам, – ответил я.

Действительно, на соседнем доме болталась доска со связкой перьев и накрепко привязанной чернильницей – надо думать, там трудился писарь, дальше по улице висела заманчивая вывеска «Гильдия магии. Гадание морское, семейное и на удачу. Доступно, с гарантией». Наш шорник рекламировал себя скромнее: рисунок, несколько подпорченный временем, изображал множество ремней и уздечек, похожих не сушеных пиявок.

– Что ж, стучимся, – буркнул Магнус. – Прикрой меня на мгновенье.

Я заслонил шкипера, принялся нащупывать тростью ступени, а Магнус вынул из-под куртки пневм и вставил в него свежий баллон. М-да, как будто это могло помочь. Все боевые баллоны порядком травили, хоть каждые пять минут их подкачивай. Нервничает старик, что понятно.

Осел тоже учуял что-то нехорошее и принялся нервно переступать копытами. Шкипер сунул ему морковку, привязал повод к скобе у двери:

– Спину нам прикрывай. Если что, не миновать тебе, как соучастнику, живодерни.

Поддерживаемый под локоть, я неловко поднялся по ступеням. Звякнул колокольчик над дверью, мы вошли.

За прилавком никого не было, но из глубины дома сразу отозвались, хотя и не очень приветливо:

– Чего там? Опять за дратвой?

Магнус кашлянул, и сказал:

– Нет, хозяин. Дратва нам пока ни к чему, иной вопрос.

Во внутренних дверях мгновенно показалась рожа, с виду на редкость злодейская. Собственно и сам человечек был не из рядовых: низкорослый, почти карлик, квадратный во всех пропорциях.

– Так-так, – процедил уродец, оценивающе щурясь на нас.

– Ищем мы кое-кого, – оробев, пояснил шкипер.

– Вижу, – кивнул карлик и потер квадратный подбородок. – Издалека, не иначе с реки? Той, что нынче малолюдна? Одни? Хвоста не привели?

– Нет. В смысле, осел там, у дверей, ждет, – пояснил Магнус.

– Осла сейчас во двор заведу. Лишних вниманьев нам привлекать не нужно, – деловито заявил уродец. – А это с тобой слепец или для отвлеченья подозрений?

Я болезненно улыбнулся, глядя в угол, и поведал:

– Глаза мне паром выжгло, господин хороший.

– Дурно. Без глаз беда, – посочувствовал карлик. – Сейчас осла уберу, поговорим. Да, сестрицу спроважу из лавки, лишних ушей не надо. Лиод! – заорал он вглубь дома. – Сходи-ка за пивом и рачками. Знакомые хозяина приехали, заночуют.

В глубинах дома звонко фыркнули:

– Лишь бы пиво дуть!

Выпорхнуло очаровательное светловолосое создание по имени Лиод. Ничего общего и семейно-фамильного девушка с деловитым уродцем не имела: легкая и стройная, пахнущая капелькой терпких духов и горячим молодым телом. С любопытством глянула на нас, но вежливо кивнула:

– День добрый! Сейчас схожу. Присаживайтесь, с дороги стоять незачем.

Прихватив корзинку и косынку, красавица выскользнула за дверь.

– Проходите в комнату, хозяин-то за товаром ушел, к вечеру вернется, – пояснил квадратный коротышка. – Я-то – приказчик. Но доверенный, так что не волнуйтесь, все понимаю. Сейчас осла уберу и вернусь.

– Подождите с ослом, господин приказчик. Как же мы тут одни, в незнакомом месте, – жалобно заныл я, постукивая тростью по основанию прилавка. – Проводили бы…

– Извиняюсь, – карлик отодвинул занавеску на двери. – Сюда, пожалуйте. Давно вас ждем. С того корабля, что третьего месяца запропал, так?

Магнус крякнул:

– Верно. А как догадались? Может мы прямиком Оттуда?

Приказчик-урод ухмыльнулся:

– Оттуда иные люди наведываются. Что я, моряков не отличу? Приходилось и самому в океан выходить. Не волнуйтесь, помощь окажем, жухать не стану.

Мне он не нравился с самого начала, но сейчас нехорошая расстановка шаров на столе становилась все очевиднее. Да, влетели мы в клейкий ил по самое двуножье.

– Ох, господин… не имею чести знать имени, – несмело заикнулся я.

– Утбурд меня зовут. Приказчик Утбурд, – пояснил лгун.

– Воды бы мне. И глаза промыть. Жжет глазницы от пыли, – подпустил я жалобности.

– Так сейчас мигом и таз, и водицы, – карлик боком выскользнул в дверь, показав, что не всегда неуклюж и косолап. Мы с Магнусом остались в одиночестве.

– Как-то враз все решилось, – озадаченно прошептал шкипер. – Что-то везение ненормальное.

– Засада. Повяжут сейчас, – предрек я. – Девушка за полицией пошла, или кто тут у них с кандалами набегает. Лавка не настоящая.

– Думаешь? У меня подозрение мелькнуло, но доказательств нет. Может померещилось?

Доказательства были. Просто я их чуял лучше шкипера. В лавке не торговали – нового товара здесь не появлялось давно, запах кожи повыветрился, хотя прилавок протерт от пыли, но на связках упряжи она аж серебриться. Обычному глазу не видна, но мне-то в этом сумраке… И еще кое-что. К примеру, «приказчик» сразу понял, кто мы и откуда. Но если посетителей достаточно, то сходу вычислить никакой догадливости и опыта не хватит. Я уж не говорю, что нормальным приказчикам не по чину получать изящные удовольствия в разгар рабочего дня, да еще от собственных сестриц. Допустим, греха кровосмесительства тут нет – какая она ему сестра? Но неприлично же! Что б мне провалиться, какие же губы у нее… прельстительные.

Нет. не нравился мне квадратный приказчик. С какой это стати шпионы должны по жарким улицам с ослами бродить, а шпики в прохладе и полутьме благоденствовать?

– Прорываться нужно, – прошептал я. – На улицу и сразу во двор…

Распахнулась дверь – карлик волок кувшин и таз. Чутье у «приказчика» тоже имелось: кинув взгляд на обескураженного Магнуса, сходу догадался:

– Парни, вы поспокойнее. Поговорим, вреда не будет. У города Глора к вам больших претензий нет…

– Вода-то чистая? – проныл я, приподнимая трость.

– Остыньте, говорю, – процедил догадливый уродец, пятясь от трости. – Ты вообще слепой или лицуешь?

– А ну с дороги! – буркнул наш прямолинейный шкипер, выхватывая пневм.

Карлик оказался на диво резв – нас мигом окатило водой, мне в голову полетел таз, а дверь комнаты захлопнулась снаружи – пуля пневма стукнула уже в филенку.

Снаружи лязгнула закрываемая задвижка, мы с Магнусом тупо смотрели, как катится по полу бессильно отскочивший от двери шарик-пуля пневматического пистолета.

– Парни, вы там все не разносите, – попросил из-за двери «приказчик». – Оно не к чему, только хлопот прибавится. Клянусь кишкой змея, нам бы только поговорить…

Я кивнул шкиперу и Магнус с рычанием врезался плечом в дверь.

Окон в комнате не имелось, но сквознячок я чувствовал. Пока шкипер с проклятьями колотился в крепкую дверь, а карлик пытался его урезонить, я скользнул под стол и принялся поддевать ножом торцы досок на стене у пола. Заколачивали недавно – гвозди еще не тронула ржавчина. Открылся лаз, оттуда дуло. Не тупик…

Меж тем с улицы доносился шум, там орало несколько голосов, взревел испуганный осел. На улицу прорываться теперь уж точно нет смысла…

Я подскочил к Магнусу и указал на подстолье. Шкипер без лишних разговоров упал на колени и принялся протискиваться в дыру.

…– Парни, да не вешают у нас Пришлых, – бубнил из-за двери карлик. – Закуклишим как люди, договоримся. А если стрелять из всякой дряни норовите…

Я дважды ударил по верхней петле – дверь покосилась. Шпик-приказчик крепко выругался и отпрыгнул в глубину коридора – в обеих руках у него блестела сталь. Что ж, не только блондиночек склонять умеет, проныра городской…

Никакого желания вступать в кровавый и бесполезный поединок я не испытывал. Вот-вот к уродцу помощь подоспеет, даже непонятно, где застряли. Нам лучше в иную сторону удаляться…

Я нырнул под стол, сходу преодолел узкий лаз и упал на спину шкиперу.

– Я ни черта не вижу! – заворчал Магнус.

Сдвинув с глаз повязку повыше, я ухватил его за рукав и поволок вперед. Очевидно, мы были в подвале, но давно перестроенном. Справа тянулись сундуки, попахивающие мышами, слева заплесневелые жерди. В проходе лежала пыль – ходили здесь редко. Но сквознячок чувствовался и это обнадеживало – не ошиблись мы лузой. Шкипер охнул, споткнувшись о неровный камень, я помог старику устоять.

– Энди, да это склеп какой-то!

– Не совсем. Покойники тут не засиживаются.

Под ногами захлюпало – ага, мы сворачиваем в сторону канала…

…На двери оказалась цепь, довольно надежная. Тут пригодился катерный ломик, прихваченный шкипером, тоже не слишком доверяющим оружию типа ненадежных пневмов.

– Энди, я тебя, паршивца, сколько учил – подцепляешь не там, где геометрия намекает, а там где звено скверное. Чувствовать нужно…

– Учитываю, сэр.

Мы поднажали вдвоем и вывалились на свободу. Я поспешно нашарил повязку – свобода, как это частенько бывает, оказалась излишне лучезарной. Мы оказались на берегу канала, над остатками старинной каменной стены.

– Вон они!

К нам бежали парни сомнительного звания и сытого вида. Надо думать, шпики знали, куда выводит подвальный ход. Но определенная фора у нас имелась…

– Шкипер, вы уходите, я их здесь повожу.

– Ну, это не дело, Энди.

– Самое разумное дело, сэр. Встретимся у «Заглотыша»…

Магнус, оглядываясь, рванул по берегу прочь. Неужели все моряки рождены так ужасно бегать?

Поправляя повязку, я повернулся к набегающим шпикам.

– Так он слепой или наоборот? – озадаченно прохрипел парень в щегольской куртке.

Следовало их пугануть и запутать. Я выхватил нож, шире раскинул руки и заблажил:

– Не подходи! Мне терять нечего. Сдохну, но всех распишу! Я бешеный!

– Да уж видим, – заверил один из преследователей. – Чего тебе, дурню слепому, сделают? И так богами обижен. Бросай нож, полудурок.

– Придержи-ка его, а мы за седым, – распорядился другой, огибая меня.

– Куда⁈ – я прыгнул наперерез «на звук», прыгнул неловко, чуть не упал, но махнул ножом в опасной близости от лица парня. – Со спины заходите⁈ Думаете слепого одурить⁈

– Тьфу, краб безмозглый! – двое шпиков полезли в кусты, норовя обогнуть мой заслон и двинуть вслед за Магнусом. Я немедля вломился в заросли и мы все трое славно запутались в неподатливых гибких ветвях.

– Эй, да он вовсе и не слепой! – заподозрил третий шпик, подступая вдоль берега.

– Меня ведет десница божья и она не знает промаха! – подтвердил я, продираясь сквозь силки кустов.

– Да дайте же ему кастетом по башке! – взмолился щеголь, пытаясь спасти свою куртку. – Уйдет седой!

Мы повозились в кустах и решили вернуться к берегу. Мои пьяные и непредсказуемые выпады с ножом смущали врага, убивать меня они не желали, очевидно, имея приказ непременно доставить живым до пыточной. Когда меня второй раз едва не угостили кастетом по затылку, я счел, что фрейм пора завершать. Тем более, по берегу к нам бежали еще какие-то озабоченные типы, зазвучал знакомый подвизг карлика-приказчика…

– Не подходи! – я топтался на кирпичной стене, отчаянно размахивая клинком. – Не сдамся!

– Убить его, что ли? – в ярости воскликнул щеголь.

– Не трожьте! – завопили со стороны. – Он нужен!

Я обернулся на голос, надеюсь, очень натурально потерял равновесие и полетел в канал. Высота-то невелика, но тут важно было выбрать место с относительно глубокой водой, без завалов камней, сучьев и тухлой требухи. Я очень постарался, но требуха все равно попалась. Вынырнув, я заколотил одной рукой по воде, завопил, и пошел ко дну…

Самым противным оказалось пускать пузыри. Ну нельзя же доводить городские воды до такого говнистого состояния!

Слушая смутные звуки на берегу, я прижимаясь ко дну, цеплялся за камни и пробирался против течения. По берегу бегали, орали про «сносит тело» и про глупого меня…

…Сидеть под корягой пришлось довольно долго. Переплетение сучьев над головой позволяло или выглядывать одним глазом, или дыхнуть воздуха. Чередуя эти развлечения я старался не обращать внимания на приплывающие ко мне дары города: плыло то липкое, то полужидкое – лучше было не вдумываться. Выше по течению тянулась отмель, и продвинуться в ту сторону я никак не мог. Шпики проявляли чудеса старательности: пригнали лодку и занялись ужением моего трупа. Им попадалось довольно много любопытного, но ненужного. Я размышлял о местной конструкции багров и возможности принципиального усовершенствования столь необходимого инструмента…

От канала я ушел в северную часть города, к сожалению, мокрых бродяг в Глоре бродило не так много и я привлекал внимание, тем более повязку пришлось снять и мои движения не отличались точностью. Послушав советов побыстрее нажеваться нутта досыта или поспать с горячей трупоедкой, я счел за лучшее удалиться с улицы и дождаться темноты. Полуразрушенная башня древней стены послужила мне пристанищем и остаток дня я коротал, с грустью вспоминая о пирожках и пиве. Здравый смысл подсказывал, что если нас не переловят, то нам следует позаботиться о деньгах – финансовые средства понадобятся.

Особой злобы к городу Глору я не испытывал, но эта облавная охота мне не понравилась. С какой это стати? Мы, конечно, шпионы, но нужно же как-то человечнее, цивилизованнее, дать гостям город посмотреть, подкормиться… В общем, я был зол и голоден, а в такие моменты в голову человеку приходят странные мысли.