Текст книги "Всадник (СИ)"

Автор книги: Юрий Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Опять в голове пронеслась фразочка из старого доброго кинофильма:

«Царь, очень приятно, царь!»

Коновалов рассмеялся и сбросил корону с пьедестала, после чего присел на плиту и почувствовал, что плита под ним пришла в движение...

х х х

Глава VIII. В которой ничего не происходит, потому что юный Марсильяк пьет вино и размышляет о смысле всего сущего.

Если бы ангелы умели смеяться, то они бы плакали, глядя на

нас...

откровения пьяного господина Леко за две минуты до описываемых событий

...Я неэстетично икнул и сказал, грозно водя средним пальцем перед лицом Виконта:

– Ты не прав, любезный, ты очень не прав. Ангелов нет, это просто изменившиеся эльфы, и изменились они оттого, что у них отрасли крылья, а тело истощилось и стало практически невесомым, это помогло им взлететь.

Я был смертельно пьян, я это чувствовал, и это было ужасным, очевидно сказалось напряжение последних дней.

Мой собеседник тоже был пьян, не смертельно, но мертвецки и в этом было наше с ним принципиальное отличие.

– Неет,– протянул Джереми,– первыми были ангелы, и это потом у них поотпадали крылья и они превратились в эльфов, ты все путаешь...

Я обиделся, хотя вообще-то я необидчивый:

– Ничего я не путаю... Как? Ну скажи ты как, они могли упасть на землю и не разбиться, с такой-то с высоты? С неба!

– Запросто,– мой оппонент и не думал сдаваться, а еще заказал вина,– Трактирщик!

Потом продолжил:

– Я знал одного человека из Фонтвьеи, пардон, из Ла-Кондамин... Да! Прекрасные места, и прекрасное вино! Трактирщик! Нет! Молодец! Просто молодец... Да. Так вот... Этот человек сделал себе крылья, только никому не говори, крылья по образцу ангельских, представляешь? Он залез в них на колокольню и прыгнул вниз!

– Разбился, – констатировал я.

– Отнюдь! Отнюдь!– противно захихикал Дже,– ничуть не бывало! Он свалился аккурат на голову священника, который вышел из храма, чтобы увещ... уве... дьявол!.. Увещевать проходимца. А проходимец сломал ему шею...

– Безобразие! – я искренне возмутился.

Леко выпучил на меня глаза:

– Согласен. Выпьем!

Мы выпили.

– Трактирщик!.. Так вот, эту сволочь, конечно, казнили, но что это доказывает? А?

– И чч... что?..

Теперь Джереми грозил мне пальцем, даже двумя, они напоминали рога, а может это у меня просто двоилось в глазах.

– Это доказывает, доказывает... Дьявол... Забыл! Я правда забыл, ччто этто доказывает! – он дико захохотал, а я с неожиданно нахлынувшей тоской подумал о том, что все равно я поеду к Присцилле и женюсь на ней, как бы то ни было, просто из вредности, и даже если нас с Виконтом выпрут из страны или потащат на дыбу, я сбегу, спасу этого идиота и женюсь на принцессе, в смысле на Присцилле, а батюшка пусть кусает локти. Да, так я и сделаю. Потому что в этом, быть может, заключается смысл моей никчемной жизни.

Я грохнул по столу кулаком, Джереми с интересом на меня воззрился.

– Вина корролю!!! Что глаза пучишь скотина! Пить желаю!

Леко попытался встать, но не смог.

– Слушаюсь, ваше величество, – он пошарил по столу и протянул мне недопитую кружку, кажется свою...

– Вино для короля!

– Паяц...– прошипел я, но выпил.

– Рад служить, вашему... Трактирщик!

Из тумана выплыло до боли знакомое лицо.

– Ты кто?– спросил я, целясь в него кружкой.

Из синевы и смрада донесся диавольский глас:

– Люцифер!

– А-а-а!!! – я метнул кубок в эту раззявленную харю.

– А-а-а! – отозвался голос трактирщика, и все полетело в тартарары.

Больше в этот вечер я ничего не помню...

Наутро мы уезжали, трактирщик с недобрым заплывшим лицом прикладывал к синяку медный грош, хотя мы ему давали и серебро. Вот ведь тоже жадная скотина, правда и мы не подарки, но настолько ценить красоту своей физиономии! Это что-то! Я, например, всегда считал, что шрамы только украшают мужчин.

Я высказал эти нехитрые предположения этому пьянице Джереми, но тот только

хмуро поинтересовался:

– Куда?

А я ответил:

– В Англию...

– Да будет так! – величественно провозгласил господин Леко,– и ехидно добавил. – К ангелам в зубы...

И мы тронулись в путь.

х х х

Чтоб как птица полететь,

Куражик надо заиметь...

/А. Маношин полн. собр. соч. в 1 томе/

Издательство пьяных маньяков

Теперь у меня снова были деньги. Много. Даже не знаю сколько, но они у меня были. Такая вот загогулина. В жилище несостоявшегося палача их было достаточно, как и всяких других полезных вещей. Чего он таким неловким-то оказался? Хотя хрен их маньяков поймет, может у него это просто первая проба пера была, мало ли жил себе человек жил не бедно заметьте отнюдь, с жиру себе потихоньку бесился, смысл жизни терял от монотонности будней и тут «бац!» – озарение! А давай я пыточный подвальчик оборудую, а давай барабан приобрету, а давай сатанизмом увлекусь! Ну, или в другой последовательности. Я ж говорю хер их разберешь, идиотов... Господи, и чего ж им надо-то удодам? Дом есть, машина есть, телка вон какая-то тоже вроде есть, а может и две, деньги вот пачками валяются в нижнем белье, ан нет надо еще трусы кружевные!

Я с ненавистью отшвырнул обнаруженные мною полупрозрачные трусики и стал искать себе одежду поприличней, я уже точно решил компенсировать себе моральный ущерб по полной программе, и в конце своих поисков, подобрал себе гардеробчик. Размеры у нас с вудуистом были не совсем идентичные, но сопоставимые, так что я за долгое время, наконец-то облачился в чистое. Поел, даже попил. Прихватил с собой бутылку какого-то виски, сунул в карман коротковатого плаща, рассовал по карманам деньги и почувствовал себя почти удовлетворенным. Мобильный телефон! Тоже пригодится!

Уже почти на выходе увидел широкополую шляпу, примерил, как на меня шита! Не хрен ему в шляпе ходить, скотине! Глянул по ходу в зеркало, шляп-то мне пока в жизни носить не приходилось.

Отражение мое закатило глаза в потолок и сделало вид, что застрелилось, отпадно!

Вышел на улицу, во дворе стояла знакомая машина. Эх, прокачусь! Фиг! Закрыта, а возвращаться в дом за ключами не хотелось, да и примета плохая перед дальней дорогой... Пошел пешком – не привыкать.

Ну-ка что тут у нас? А то ночью как-то не разглядел. Каир не Каир? А? Не Каир... Похоже на дачный поселок. Оглянулся на дом, ага улица Ноябрьская, что за хрень? Дом 54. Ладно, значит пригород, значит, какие-нибудь автобусы тут должны ходить. Ага, так и есть остановка. Прекрасно! Успел вытащить мобилу и набрал 02:

– Уважаемый товарищ дежурный, имею для органов конкретное сообщение! – голос мой звучал бодро и радостно, я чувствовал себя немного Павликом Морозовым, а немного булгаковским соседом-пенсионером, заложившим достопочтимого председателя жилтоварищества. Но совесть моя при этом принципиально молчала,– В доме номер54 по улице Ноябрьской обитает некий маньяк сатанинской направленности. Пьет, курит, водит девиц легкого поведения, нарушает нормы общественной морали и нравственности. Примите срочные немедленные меры, а то очень мы беспокоимся за судьбу нашего участкового... Кто звонит? – я секундочку подумал, потом произнес с придыханием:

– Морозовы мы, противный,– хотел было еще добавить, что «доллары они прячут в вентиляции», но передумал, зашвырнул подальше истошно пищащую мобилу и прыгнул в автобус, судьба вудуиста и его обкуренной напарницы меня больше не волновала...

х х х

...На водонапорной башне неопознанного поселка сидели двое. По птичьи поджав ноги, они внимательно смотрели на человека в широкополой шляпе, который зачем-то сначала выбросил свой мобильный телефон в кусты, до смерти напугав притаившуюся там дворнягу, а затем впрыгнувшего в старенький автобус. Двое молчали и только смотрели, как автобус медленно покатил по грязной покрытой лужами дороге. Блики солнца стреляли вверх от поверхности воды, но ,смотрящие вниз, глаза не отводили, они оставались совершенно неподвижны и напоминали каменные изваяния Сциллы и Харибды.

Потом один из них в черном капюшоне произнес негромко, не поворачивая головы к соседу по башне:

– Уехал...

Второй в сером быстро кивнул, словно воробей клюнул:

– Я же говорил...

– Странные все-таки создания. Телефон выбросил, зачем?

– А деньги взял...

– Да, Арфедокс, деньги он взял...

– И шляпу тоже взял...

– Вот это действительно, непонятно,– произнес черный капюшон.

Возможно это был смех, если ангелы умели смеяться... Серый, наконец, повернул голову в сторону собеседника, ну точь в точь птичка на проводе, и издал непонятный звук, похожий на звук камертона.

х х х

Спящая красавица. Антракт.

Тихо потрескивали дрова в очаге, девчонки зачаровано слушали Верин болезненный бред. Слушали его также кошки, служанки и...

собаки на лежанках

и дети на руках ...

Извините, навеяло. Больше всех спать хотелось самой рассказчице. Старая Роза тоже зевала во весь рот, и Вера уже было хотела всех разгонять, но маленькая Элиза, как всегда не вовремя затеяла дискуссию на тему «что сегодня у Сциллы получился какой-то неправильный Бэттмен и Спайдермен отчего-то ужасно злой!»

На что Сцилла, Стелла или Присти вполне резонно заметила, что человек-паук добрым быть не может изначально, а у Бэттмена просто был критический день, и понеслось!

Сначала проснулась пышноусая Хрюшка она же Матильда, не любившая резких звуков и вцепилась в ногу Роберты, следом заныл маленький котенок Ричи, этот белый котенок всегда плакал, когда кричала кормившая его сметаной Роберта. Потом заверещали племянницы, и, наконец, заохала Роза, да так что стоящий в коридоре слуга деликатно заглянул в комнату, типа «не нужно ли чего, а то мол могу и лекаря позвать».

Наконец все успокоилось само собой, и спать заодно расхотелось.

Карла сказала просительным голоском:

– Ну, еще одну сказочку Стелла.

Тут же откликнулась младшая:

– А лучше две!

– Спать пора...– неуверенно произнесла Вера, ей не к месту вспомнился пионерский лагерь, куда ее отправляли на лето. Там еще мальчишки мазали их зубной пастой и в столовой давали вкусные сдобные булочки с маком. От этих воспоминаний стало тепло, и Присцилле они тоже понравились, хотя раньше она не знала, что такое этот пионерский лагерь. Возникла даже чудовищная идея, а не предложить ли тетушке такую идею, устроить чего-нибудь подобное поначалу для крестьянских детей. Вера представила местную детвору с барабанами и горнами шагающую через Стоунхендж и, закусила губу, чтоб не рассмеяться. Потом бодро тряхнула прической.

– Ну ладно детишки, расскажу я вам сказку как...– она все-таки рассмеялась, но теперь это выглядело естественно.

Все устроились на местах и приготовились слушать, даже маленький Ричи, успевший доесть свою сметанку.

–...и проскакав три сотни миль, прибыл принц к королю, и привез шелка невиданные и украшения всевозможные, брюлики там...

– Тетя Стелла, а что такое брюлики?– спросила Элиза.

Рассказчица прервалась на миг:

– Ну, это бриллианты такие, изумруды...

– Сапфиры, рубины,– блеснула эрудицией Карла,– Не перебивай, Элиза!

–...и бусы янтарные, привез и много, много прочего...

– А туфельки хрустальные привез?– это снова Элиза.

– Привез, привез, целую фуру! Из Китая...

– А что такое фура?

– Ну, это... карета специальная чтоб туфельки возить.

– А...

– Элиза!

– Мау!

– Так тихо! Сейчас спать пойдете!

Все хором включая тетю Розу:

– Не пойдем!

– Ох... Так на чем я остановилась?

– На этих, как их, на брюликах...

– Нет на фуре!

– А я говорю!..

– Спать!

– Не пойдем!

– Мяо.

– Как вы мне надоели... И вышла ему навстречу старшая дочка и сказала...

Тут Карла мечтательно произнесла:

– А я бы ему приказала с вепрем сразиться, он бы вепря победил и я бы тогда...

Тут уже Вера не выдержала:

– Ох, и дуреха же ты Карла, ну как тебе не стыдно? Вепря! Что у тебя за глупости в голове? Мужчину с дороги накормить, напоить надо для начала, а ты ему вепря голодного подсовываешь... Вместо ужина. Думай чего говоришь. Все! Спать! Окончена сказочка, крибли-крабли... Бумс!

Все расходились неохотно. Даже слегка обидевшаяся на дуреху Карла. А Роза одобрительно посмотрела на Веру, и вздыхая, пошла кормить поздним ужином своего достойного супруга, здешнего повара Уила...

х х х

Галерея. Вооружение: меч, топор. Соотношение противников: геометрическая прогрессия...

У Коновалова было такое ощущение, что он спускается к центру Земли, казалось эта галерея, ведущая вниз под углом примерно в 20 градусов, не закончится никогда.

«Еще одна закономерность здешнего мира, тут любят пешие переходы на длинные дистанции», – невесело пошутил капитан.

Болели ступни, навешанное на капитана железо, тоже не добавляло положительных эмоций, но пока расставаться со своим средневековым арсеналом Коновалов не решался, мало ли что?

Звук шагов, очевидно, глушил пол, и в тишине галерее раздавалось только собственное тяжелое дыхание, поэтому когда Коновалов увидел противника, то сразу даже не успел затормозить, и рванувшись вправо, аккурат, угодил в ближайшую колонну, сбил дыхание и уронил меч.

...Закованный в тяжелый доспех рыцарь важно выступил на середину галереи, и нападать не спешил, а может быть, просто не мог двигаться быстро из-за надетых на него килограммов. Где-то капитан читал, что в подобном облачении рыцари сражались исключительно верхом, что было логично, но этот парень лошади не имел, и то ли слишком рассчитывал на свою мускулатуру, то ли просто устроители этого чемпионата давали Коновалову шанс.

Капитан не был так скован в движениях, и реакция его почти не подводила. А на этих тяжелых орясинах он достаточно натренировался еще на предыдущих этапах, правда тогда у него были гранаты и пулемет, а сейчас...

«А сейчас нужно срочно подобрать меч...»– сказал себе капитан и поспешил это сделать, так как железная голова с конским хвостом уже глядела прямо на него...

Техника боя на мечах была Коновалову немного знакома, сказались тренировки молодости, когда юный Коновалов бросался из крайности в крайность и пытался объять необъятное, но тут было что-то еще, он почувствовал это сразу, после того как ловко ушел от первого рубящего удара рыцаря и потом когда ударил сам. Так его не учили!

Возможно, это была интуиция, возможно, обнаружились доселе скрытые резервы организма, а может быть, проснулась та пресловутая память прежних жизней, о которых так долго и нудно под час говорили ученые по телевизору, в одной странной передаче, которая почему-то запала в память и всплыла именно сейчас.

Рраз! Клинок рассекает воздух, встреть его гардой! Отбросить щит он только мешает. Мотор! В смысле топор! Есть топор, ручка железная это-то что нужно! Вжжик! Я быстрее! Я лучше! На, получи!

Гулкий звук разошелся по галерее. Что ж ты братишка сам пришел, вы ж твари по одному обычно не ходите, по парам друг за другом, топ-топ. Получи!

Удар вышел славный, не совсем то, что задумывал Коновалов, но для сельской местности вполне приемлемый.

Железная орясина зашаталась, держать горизонт перед глазами, очевидно, мешала разрубленная наискосок шея, еще мгновение и груда доспехов рухнула на упругий пол галереи.

«Капитан Коновалов! Вооруженные силы!»– отрапортовал неподвижному телу победитель и гордо зашагал дольше вниз, подобрав свой пиковый щит...

Где-то впереди загремело по камню железо и ноздри Коновалова хищно раздулись. Похоже, аппетит действительно приходил во время еды.

х х х

Глава IX. В которой юный Марсильяк и его преданный Леко встречаются с разбойниками.

Мы были уже почти у границы, когда на нас напали. Это были разбойники. Леко как раз рассказывал мне забавный анекдот об одном крестьянине, который ужасно хотел избавиться от зануды жены.

Ехали они там как-то с ярмарки, разумеется, с прибылью и крестьянин все просил у супруги немного денег на эль, а вредная баба все не давала. Ну а уже вечерело и вечерело на дороге, хоть глаз выколи, он едет, а сам все назад оглядывается и оглядывается и говорит: «Чую я, что разбойники за нами едут следом». А жена-дура не верит. Он опять ей про разбойников, а та: «Да, ладно, мол, перестань дурить».

Он снова не унимается: «Ой, темно совсем! Да близко сволочи как подобрались, сейчас нас грабить начнут, а тебя насиловать!»

Та может и рада, что такая оказия подвернулась по-бабьему делу и говорит:

«Черт с ними, пущай, насилуют, лишь бы деньги не забрали».

А мужик говорит: «Заберут, все заберут. И тебя, и деньги, да только не видать им тебя голубушка, я тебя лично сейчас ножом заколю, чтоб ты вражинам не досталась!»

И заколол, вот такая история.

Я поухмылялся немного, а что из этого получилось?

Накаркал злодей, что за язык у человека?

Налетели они внезапно, и было их десятка два. Типичные разбойники, из местных, вооружены неплохо, действовали нагло, но с достоинством. Хорошо, что мы не стали оказывать им серьезного сопротивления. Пара перебитых носов, конечно, не в счет, но зато никого не убили. При таком раскладе ненужным геройством мы могли только разозлить наших оппонентов, а так довольно удачно получилось, вроде и лицо сохранили, учитывая внезапность их нападения, и урона особо серьезного не понесли, кроме некоторых синяков, которые вскорости обязательно должны были украсить наши благородные лица.

Хорошо бы нас только обобрали и отпустили, деньги-то у нас имелись и были быстренько разбойниками обнаружены. Да вот лица наши и одежда выдали нас как особ благородных. Причем, скорее всего это относилось к Джереми, так как он вел себя при пленении с достоинством и напыщенностью Ричарда, очевидно, он уже успел почувствовать себя немного британцем. Потому видимо у местного главаря созрел зловещий план: установить наши имена и затребовать за нас выкуп. Увы, желания назвать себя у нас не возникло, а бумаги обнаруженные у нас, ничего кроме тупой злобы у разбойников не вызвали, за что, кстати, отдельное спасибо папа и герцогине, чтоб им пусто было с их заговорами во благо отечества. Чтоб их...

Хорошо хоть разбойники оказались неграмотные, иначе вашего покорного слугу могли запросто разорвать на месте, если бы вдруг их политические воззрения разошлись бы с нашими. Хотя к счастью, похоже, у них не было вообще никаких воззрений. Кроме желания нажиться за чужой счет. Хотя с другой стороны, разве это разбой? Да и разве можно их нехитрую деятельность назвать разбоем, по сравнению с тем пиратством, которое творили на этой несчастной земле сильные мира сего? Вот с ними-то нас и пытались отождествить неграмотные охотники за чужими кошельками. Фигурально они, конечно, были правы, ведь каждый дворянин по сути своей – трутень и прилипала на теле народном. Как ни крути, а факт остается фактом, но с другой стороны традиции и сложившийся порядок вещей... Да уж...

Правда в оправдание мне и мне подобным были еще войны. И дворяне обязаны были защищать свой народ от внешних врагов, а в мирное время этот народ должен был их кормить. Собственно, не много было идиотов, которые в столь неспокойное время отваживались путешествовать с деньгами безо всякой охраны, подобно нам. Похоже, даже сами разбойники весьма удивились свалившейся на них удаче в виде двух вышеупомянутых идиотов к тому же иностранных...

А иностранцами мы стали с легкой подачи неунывающего Джереми, который во-время стычки почему-то стал орать на наречии сопредельного государства да еще и с сильным южным акцентом, а во время первого обыска усиленно мне мигал, очевидно, давая понять, что все это неспроста. Видимо у него созрел план, и я молил Бога, чтобы этот план оказался хорошим. Все-таки медленной смерти я предпочитал быструю. А еще лучше, как говаривал Великий Цезарь, «неожиданную». Насчет же целесообразности виконтовских планов, у меня всегда были серьезные опасения.

К слову сказать, я во время стычки вообще не кричал. Хотя с другой стороны на первых порах план выдать нас за иностранцев сработал, по крайней мере, нас сильно не били. Эх, уважают у нас иностранных гостей! Пускай и из-за Ламанша. Наверное выкуп за них больше. Приятно было, что Джереми хотя бы не представился испанским грандом, а то я сильно подозреваю, что остатки патриотизма, возможно, все еще жившие в сердцах этих вольных людей, могли заставить их повесить нас на первом же дереве, так как война с Испанией была в самом разгаре.

Пока нас связанных везли в логово этих истинных хозяев леса, я предавался размышлениям и заметил, что под надвинутым на глаза черным колпаком делать это весьма забавно. Меня чрезвычайно, как и положено всякому приличному дворянину заботил вопрос, а достаточно ли достойно вели мы себя в сей щекотливой и неординарной ситуации? Вот ведь какой бред иногда лезет в наши головы! Тем не менее, я вспомнил историю. Все эти бесконечные крестовые походы, и решил, что не мы первые и не мы последние в длинном перечне великих воинов и просто особ благородных кровей, попадавших в подобные ситуации. Бывали и венценосные особы в плену, чего уж там. И выкуп за них платили немалый, так что с нас и спрос невелик в этом аспекте проблемы. Знать бы только чего там придумал мой неугомонный и изобретательный Джереми...

А потом я стал себя успокаивать. Несомненным преимуществом моего положения являлось то, что я ехал верхом и причем вверх головой, кстати, все могло быть и хуже, та же история знает тому немало примеров. А внутри у меня видимо от мерного неторопливого покачивания в седле образовалась некая странная гармония с окружающим миром. Я вдыхал аромат осеннего леса, из-за надвинутого колпака мне был нестрашен мелкий осенний дождь, убаюкивающий темп передвижения, и все вышеперечисленное настраивало меня на вполне благодушный лад, мысли о ближайшем будущем и обеспокоенность собственной судьбой куда-то исчезли, я представлял себя где-нибудь на пикнике у нашей обожаемой герцогини... А может быть так и надо плавно плыть по течению жизни не думая обо всех этих папенькиных политических кознях, обидах наносимых окружающими и предстоящих женитьбах?

Деньги...Что деньги, суета сует, Бог дал – Бог взял...Плен? Что плен? Никто не в силах пленить мою бессмертную душу.

Сидя верхом на своем, пока еще своем жеребце, я чувствовал себя, по меньшей мере, славным рыцарем Ланселотом в преддверии неизбежного поединка с драконом. Мне почему-то казалось, что и он был также отрешен и расслаблен. Что дракон? Животное, хотя и огнедышащее. Пусть ему. Будет победа – стану героем, и обо мне сложат баллады. Погибну в неравном бою, что ж, этот удел – достойное завершение жизненного пути всякого рыцаря. Впрочем, по правде сказать, я рыцарем себя не считал, я просто был пленным всадником. Ну и ладно живут же люди без всяких баллад...

В чем смысл бытия? Раньше этот вопрос весьма беспокоил меня, как, впрочем, и всех нас в разное время, а потом как-то неожиданно перестал, ну не то чтобы совсем, где-то на уровне праздного любопытства эта проблема еще оставалась актуальной, но не более того. Почему так произошло я не знаю, возможно я понял одну вещь, что независимо от того найду ли я этот пресловутый смысл жизни, не найду ли, бытие мое мало изменится от понимания сего. Все эти бесконечные метания, поиск некой Великой Истины, не более чем дрожание листьев на ветру. Гордыня – врядли, слава – зачем она мне, любовь – ха-ха! Глупости это все, обыкновенные человеческие глупости, которым зачем-то придают некий тайный и высший смысл, который в этих вполне человеческих понятиях отсутствует напрочь. И вот где, наверное, разгадка! Надо быть просто немного НАД!.. В смысле над всем этим бредом, гордынями, деньгами, чувствами, желанием славы...Что там у нас еще? Как говориться, далее по списку...Что там еще осталось? Да ничего! То-то и оно, именно НАД, и именно так, медленно покачиваясь в такт движения лошади, головой вверх, по дороге через весь этот лес, вдыхая запахи осени, и этого вполне как по мне достаточно. А время? Что время, оно у каждого свое...

Ой! Моя сегодняшняя поездка, похоже, подошла к концу, оттого что чьи-то не очень вежливые руки стащили меня с коня. Видимо пришло время возвращаться к насущным делам на грешную, так сказать, землю. Черный колпак стащили, и яркий свет ударил в глаза. Я зажмурился, а когда открыл их, то суровая правда жизни взглянула на меня в лице разбойничьего предводителя. Он сделал своим красавцам какой-то неуловимый знак, и нас куда-то поволокли, уже пешком... Вуаля!

х х х

Где звучал веселый смех

На х... я видел всех!

А сейчас, чу! Я должен сделать одно признание. Грешен я Господи! Каюсь! Помимо того что вы уже в курсе моих жалких попыток стихосложения, сообщаю с прискорбием и о том, что изредка к тому же балуюсь и прозой...Увы, как говаривал неуловимый оберштурмбанфюрер... Да имеется и такой грешок на моем счету. Так вот к чему это я? Ага, вспомнил... Каждый бумагомаратель садясь за письменный стол или там на унитаз (кому как удобнее) решает задачу: « С чего начать?» И начинается. Ну всякие там жили-были, померли-воскресли мы опустим, надо же читателя заинтриговать, начнем сразу по-взрослому... Ортодоксальный некрофил-гетеросексуал... Или нет лучше трансвестит, такого героя в литературе я по-крайней мере не встречал...Заволновались? Чувствуете? То-то же. Хотя хочу разочаровать, продолжения не будет. Неинтересен он мне этот ортодокс гребаный, пусть про него кто-нибудь другой пишет, кому все эти проблемы ближе и роднее, как там... «Трансформатор не свистит, а майн лейбен трансвестит». Ох уж мне эти немцы и прицепились же сегодня, чур, меня, чур...

Напротив меня сидела парочка, ничем непримечательная. Полно таких парочек в автобусах. Мама и сынок лет шести, если не ошибаюсь. Но грамотный! Кошмар.

Мы как раз какой-то памятник проезжали, и ребенок этот, внимательно в окно глядящий, сделал вдруг такое заявление:

– Это,– говорит,– наш президент!

В салоне засмеялись, памятник явно не принадлежал президенту, им в последнее время памятники не ставят при жизни, по крайней мере...

Подумал потом малыш, подумал и снова:

– Наверное он умер. Этот президент...

Смех усилился, мамаша покраснела. Какой-то простоватого вида дядя поинтересовался:

– А как зовут нашего президента?

– Не знаю,– зевнул мальчик. А потом снова говорит, обращаясь уже конкретно к дяде.

– И у Пушкина памятник есть. Он тоже умер...

– Точно,– кивнул дядя и изумился, и весь автобус изумился: « Надо же такой малыш, а уже Пушкина знает!»

А тот между тем, не обращая никакого внимания на всеобщее удивление, объявляет для неграмотных:

– Его на дуэли застрелили, и он умер.

– Какой ужас!– изумилась какая-то бабка с мешком.

– Да,– серьезно кивнул мальчик,– у него еще няня была Арина Родионовна,– он смешно проглатывал букву «Р».

В салоне воцарилась тишина, все млели, и тут прозвучало:

– Ее тоже застрелили...

Автобус грохнул хохотом...

Когда мамаша с эрудированным малышом выходили, им устроили овацию.

А потом я задремал, и мне снова привиделся Маргадон...

Странно, но после тридцати течение лет меняется, день становится похожим на день, год на год и все происходящее с нами воспринимается как-то иначе. Я и раньше неоднократно ловил себя на мысли, что сны под час настолько переплетаются с реальностью, что по прошествии времени уже не отдаешь себе отчета, что из событий твоей жизни было сном, а что происходило на самом деле. Я до сих пор не знаю, когда я больше жив, во сне или во время бодрствования. И то и другое мнение имеет право на существование. Но это ладно, отступление, а сейчас мне снился Маргадон, город под ласковым солнцем, город у моря, через которое не переплыть...

Когда я был там? Сто лет назад? Двести? Не знаю. И как долго был там? День? Два? Год? Я понимаю и отдаю себе отчет, что с психикой у меня всегда был непорядок, но кто сейчас нормален? Да и что это – быть нормальным? Каковы стандарты у этого понятия? Кто их устанавливает? Вы знаете? Я нет.

Но Маргадон все-таки был, и более того я был в нем, это я знаю точно.

О пребывании в этом городе я помню мало, остались лишь теплые воспоминания одного теплого дивного дня, и что более всего ценно, то это не только пальмы и бронзово-загорелые девушки и вечно скалящиеся неунывающие парни Маргадона. И даже не пляжи и легкое вино, не фрукты и не запах имбиря и свежего хлеба. Нет, нет и еще раз нет... Музыка моря и гитарных струн? Может быть, но все же... Тут скорее всего непередаваемое Ощущение беззаботности. Именно так! Да... Может быть, знаете, как это, когда есть чем заняться, но это легко, это не давит грузом на душу, в этом приятно участвовать, и нет никаких сроков...

А Маргадон... Это не было деловой поездкой, это было внезапно и однозначно не вписывалось в рутину жизни. Это было как нежданный отпуск, когда ты внезапно бросаешь все к черту, или линии судьбы выстраиваются так, что тебя бросает куда-то...

Почему я не остался там навсегда? Не знаю, не помню, наверное, мне пришлось срочно уехать. По странной прихоти моей психики, видимо, дни приезда-отъезда полностью и бесповоротно выпали из дырявого хранилища моей бедной памяти, и много позже я перерыл все атласы, и... города этого не нашел. Но позже, через несколько лет у меня появилось устойчивое понимание того, что я там все-таки был. И так бывает, поверьте. Это личное, а я кому попало не рассказываю.

А дальше...Что дальше? Дальше все как у всех. Череда будней, дни съедают годы и ничего, ну совершенно ничего не происходит. Это цепляет, завораживает, не дает оглядеться по сторонам и просто подумать о прожитом.

Сколько же мне лет? Сразу и не ответишь. Когда-то каждый год был вехой 10,11,12...20...30, черт возьми! А потом...

Так я и жил пока в один прекрасный день я ехал в вагоне метро... В салон вошла какая-то дама, сурово глянула на меня и набычилась. Я тоже набычился и целую остановку мы молчали, потом она вышла. А уже после этого,

прислонившись к стеклу, вместо своего опостылевшего отражения, я увидел смеющихся молодых бронзово-кожих людей с характерными и удивительно выразительными глазами, в которых была Беззаботность. Нет-нет не тупое хамское безразличие и не этот, так популярный сейчас похуизм, а именно Беззаботность! Во всем величии этого понятия. Они были действительно настолько НАД всем этим окружающим их безумием бытия, над всеми этими озабоченными каждодневной суетой людишками, над этими жующими свои бесконечные жвачки юными прожигателями лучших лет жизни, над мрачными похмельными пожилыми философами, короче над всеми нами тоскливо или весело влекущими свой персональный крест на всеобщую Голгофу разочарования.

Они были бесконечно чужды Этому миру! И в то же время так органично в него вписаны, что я даже зажмурился от восхищения, я снова не мог поверить, что ТАК можно жить, что есть люди живущие ТАК. Это на уровне ощущений, это нельзя выразить словами, но все это действительно было, по крайней мере, мне в это хочется верить! Ну не ездят у нас такие по электричкам!