Текст книги "Ответный удар (СИ)"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Прислоните меня к стене и дайте арбалет, – прошипел Форрог сквозь стиснутые от боли зубы, – двух-трех я еще успею прихватить с собой.

– Может, тебе лучше сдаться? – предложила Кана. – Мы победим и освободим тебя.

– Они не позволят мне прожить настолько долго, – покачал головой слепец, – они слишком нас бояться.

– Он прав, – кивнул Магистр, – дайте ему арбалет, а меч и ножи заберите, он уже не сможет ими воспользоваться. Прощай, Форрог, ты отлично бился…

– Я знаю, – осклабился раненый, – но кто-то же должен умирать и за пять минут до победы, верно? Иначе победа так и не наступит. Да и вообще, какая разница, сколько ты не дожил – пять минут или пятьсот лет, раз уж все равно не дожил… Идите, ребята, не задерживайтесь из-за меня.

Но Магистр все еще медлил – однако не из-за Форрога и даже не из-за других пострадавших, которым в это время оказывали помощь. Отряд двинулся было вперед, но, без потерь обратив в бегство нескольких лучников, дежуривших у бойниц, вновь остановился. Шум дождя не мог заглушить доносившихся издали выкриков команд, топота и железного лязга.

– Чего мы ждем? – вновь не выдержал Эргарт. Он уже понимал, что ждут они не напрасно, но, при всем уважении к главе Ордена, не хотел быть нерассуждающим орудием чужого плана. – Они ведь сейчас стягивают силы к двери во внутренний двор!

– Именно так, – кивнул Магистр. – Они пойдут в контратаку не раньше, чем соберут у двери достаточно бойцов.

– Мы не сможем пробиться там, – произнес Эргарт без возмущения и без вопроса в голосе – просто как ученик, формулирующий условия задачи.

– Мы бы и так не смогли, – ответил глава Темных. – Как только поднялась тревога, магия там стала слишком сильной.

Эргарт бросил недоуменный взгляд на бойницу, возле которой они стояли, чтобы убедиться в том, что знал и так – слишком узкая, через нее во двор не вылезти…

– Пора, Гаут, – скомандовал Магистр, словно отвечая на его мысли.

Ну конечно же! Гаут! Самый юный член отряда, ему еще не исполнилось полных пятнадцати. Мальчишка был на полдюйма выше Хорта, но при этом тонкий, как тростинка. Впрочем, даже это обстоятельство само по себе не позволило бы ему пробраться через узкую щель бойницы – если бы Гаут не тренировал свое тело с малолетства, демонстрируя чудеса гибкости в бродячем цирке. Светлые, хотя и не накладывали на любимые народом зрелища прямой запрет, всегда относились к циркам без симпатии, считая их искусство слишком легкомысленным, а то и опасным, смущающим умы простонародья. Над фокусниками вечно висело подозрение в «черной магии», над клоунами с их склонностью к острым репризам – в кощунстве. Вот и отец Гаута, позволивший себе рискованно пошутить, был арестован Светлой Инквизицией…

– Беги к двери, а потом – к Башне, – напомнил мальчику Магистр. – А мы прикроем заклятием Отражений.

Теперь Эргарт, наконец, понял план. Заклятие Отражений относилось к самой простой разновидности магии – магии иллюзий, не изменявшей реальность, а потому не требовавшей большого приложения сил, но, тем не менее, эффективной. Оно позволяло создать в воздухе объемные изображения предмета, на взгляд совершенно неотличимые от него самого. Всей магии отряда не хватило бы, чтобы не позволить лучникам на башнях стрелять, или чтобы поставить защиту от их стрел; однако, если вместо одной цели стрелки увидят множество, это дает мальчишке шанс…

Гаут сбросил легкий доспех, добытый в караулке – против магических стрел он бы все равно не помог – и, оставшись в трико, полез в бойницу. Впрочем, точнее тут был бы глагол «потек»; казалось, в теле мальчика, просачивавшемся сквозь каменную щель, не осталось ни одной кости. Миг – и Гаут легко спрыгнул на залитые ярким светом плиты внутреннего двора. Впрочем, нет, не Гаут – добрые полсотни Гаутов помчались в сторону единственной ведшей во двор двери. Копии были не просто отражениями – они повторяли движения парнишки с небольшими, но различными задержками по времени, выглядя, таким образом, как настоящая, бегущая не в ногу толпа; они даже отбрасывали вполне натуральные тени. Первые стрелы застучали по мокрым плитам, выбивая фонтанчики брызг и каменной крошки; пока что на пути у них оказывались лишь иллюзии. Слегка не добежав до двери, Гаут и его призрачные спутники забрали вправо, в сторону центральной башни. Магистр напрягся, мысленно ощупывая замкнутую магией дверь; сейчас все зависело от того, насколько крепкими окажутся нервы Светлых. Разумеется, Гаут, даже благополучно добежав до Башни, в одиночку не смог бы проникнуть внутрь. И Светлым магам требовалось не так уж много времени, чтобы это понять. Но все же это время требовалось – а пока что защитники Цитадели видели толпу врагов, прорвавшуюся к Башне, толпу, которую почему-то не останавливали стрелы…

И они не выдержали! Магистр почувствовал, как магические затворы спадают. Светлые, столпившиеся возле двери, открывали ее, чтобы атаковать противника во внутреннем дворе. Минутой раньше они бы, вероятно, не отважились на это – их было еще слишком мало; минутой позже подоспели бы верховные маги Братства и раскрыли бы обман…

– Пошли! – скомандовал Магистр.

Отряд помчался по коридору к открывшейся двери. Десять гвардейцев еще охраняли ее; четыре десятка их товарищей уже бежали по двору следом за Гаутом. Темные на бегу пустили в ход арбалеты и метательные ножи; Клосс подхватил одного из раненых врагов и обрушил его закованное в доспехи тело, словно таран, на клинки и щиты его товарищей. Кордон был прорван; Темные, не тратя времени на добивание упавших и отступивших, выскочили во двор, тут же заполнившийся новыми Отражениями. Стрелки на башнях окончательно перестали понимать, куда им целиться – особенно учитывая, что доспехи и оружие Темных были трофейными. Все же на двойников Гаута стрелы продолжали сыпаться – пока еще только на двойников.

Мальчишка бежал со всех ног, однако расстояние между ним и преследователями сокращалось. Ему оставалось до центральной башни около ста футов, когда гвардейцы настигли задних «Гаутов». Лишь теперь, убедившись, что мечи проходят сквозь врагов, как сквозь воздух, воины Братства поняли, что имеют дело с иллюзией; впрочем, понимали они и то, что среди иллюзорных фигур могут быть и настоящие. Однако они не могли определить, сколько именно, ибо видели Гаута и его двойников со спины. Некоторые из гвардейцев оглядывались на бегу; в первый момент они, как и стрелки на башнях, приняли бежавших следом за ними за подоспевших союзников, но затем сообразили, что слишком у многих в этом «подкреплении» одинаковые лица. Одновременно тревожные крики от оставшейся открытой двери предупредили их об опасности. Темные, не давая врагам опомниться, выстрелили им в спины из арбалетов; это, впрочем, стоило жизни лишь пятерым гвардейцам. Старший офицер, осознав, что происходит, скомандовал половине своих людей отражать новую угрозу, а остальным продолжать преследование. То, что одинокий Гаут уводил за собой половину врагов, было для Темных большой удачей.

Но удача продлилась недолго. Гауту оставалось до Башни две дюжины футов, когда одна из стрел все-таки настигла истинную цель. Взмахнув руками, мальчик рухнул на камни двора, и его кровь смешалась с дождевой водой. Впрочем, в любом случае ему бы не удалось выстоять против гвардейцев, когда они настигли бы его у запертых ворот Башни, и Магистр, пославший его вперед, разумеется, понимал это. Следом за Гаутом, чуть раньше или чуть позже, попадали наземь и его двойники; несколько секунд спустя они и вовсе исчезли. Преследовавшие их воины развернулись и перестроились полукругом, занимая оборону возле ворот.

Первое отделение гвардейцев тем временем уже вовсю рубилось с Темными. Этим защитникам Цитадели не удалось занять оборонительный строй – они слишком быстро смешались с атакующими, лишив лучников Периметра возможности поддержать своих. Хотя гвардейцы имели численный перевес, окружавшие их двойники мешали реализовать его. Каждый Темный ясно видел своего врага, Светлым же приходилось решать, какая из многих машущих мечами фигур – настоящая. Часто это становилось ясно им лишь после того, как кто-то из их товарищей падал, захлебываясь кровью.

Первая фаза битвы на подступах к Башне заняла меньше минуты и закончилась полным разгромом первого отделения. У Темных был убит Ларк и смертельно ранен Ориус; богатырь Клосс, самолично зарубивший шестерых, получил, однако, две новые раны, в бок и в спину, и теперь уже с трудом держался на ногах, хотя по-прежнему не выпускал меч. Кровь заливала рассеченное лицо Каны, ее левый глаз ничего не видел, но кости черепа и мозг не пострадали, и воровка горела желанием биться дальше.

Однако теперь Темных ожидало второе отделение гвардейцев, изготовившееся к правильной обороне, причем справиться с ним нужно было не менее быстро – пока не подоспели новые силы Светлых, уже, несомненно, спешившие к месту боя. К тому же по мере того, как отряд терял убитых и раненых, уменьшалась и его совокупная магическая сила, а значит, сокращалось и число двойников. Магистр понял, что надежды перебить второе отделение и обеспечить себе хотя бы относительное спокойствие на время проникновения в ворота Башни практически нет. Оставалось рассчитывать лишь на прорыв – и на то, что оставшиеся члены отряда сумеют сдержать врага, пока их командир распечатывает ворота.

Клоссу в последнем рывке удалось сразить двух защитников Башни, но и сам он рухнул рядом и уже не поднялся, а Хорт и Эргарт не смогли закрепить прорыв: соседи убитых гвардейцев отреагировали грамотно, отступив назад и вновь замкнув линию обороны. Аррет, Кана, Хиннар и Нелия бросились в атаку слева и справа, пытаясь расширить зону прорыва; Эргарт, Хорт и сам Магистр вновь атаковали по центру. Иллюзии все еще были на их стороне; один из гвардейцев пропустил смертельный удар, и на сей раз Хорт успел оказаться за спиной его товарища и перерубить тому позвоночник. Аррет, отбиваясь от двоих солдат, не позволил им снова сомкнуть строй, и проскочивший в брешь Магистр побежал к воротам, увлекая за собой Нелию. Кана прикрыла их с другого фланга.

И в этот момент воздух над полем боя с треском распороли молнии, пришедшие, однако, не с неба, а из бойниц Внутреннего периметра. Иллюзорные Отражения замерцали и исчезли. Светлые маги, наконец, прибыли к месту событий. А помимо них, на помощь защитникам Башни спешили уже и свежие силы гвардейцев; новые бойцы выскакивали во двор через дверь Периметра, а впереди их, как ни странно, бежал юноша в заляпанной кровью рясе послушника и с мечом в руке.

Солдаты Братства, сражавшиеся возле Башни, отчетливо увидели теперь, что их противников всего семеро; правда, эти семеро сумели-таки пробиться к воротам, но ясно было, что долго они не продержатся. Магистр, однако, встал лицом к воротам и не отвлекался на то, что творилось у него за спиной. Магия, закрывавшая вход в Башню, была слишком могучей, и сейчас от него требовалась вся его сила, все, что ему удалось сэкономить, не пользуясь сложными заклятиями на предыдущих этапах операции. Плюс сила его спутников. Но и этого оказалось недостаточно.

– Мне нужна кровь девственницы, – сообщил он.

Нелия в замешательстве бросила взгляд на Кану, но та лишь приподняла в ухмылке рассеченную губу: мол, извини, сестренка, но я не подхожу. Тогда Нелия сделала последний выпад, выбив оружие у своего противника, и отступила к уже державшему нож Магистру, откидывая голову назад и подставляя горло.

– Я готова, – хрипло сказала она. На самом деле ей, конечно, вовсе не хотелось умирать, тем более – смертью жертвенной овцы, но она понимала, что, если проникнуть в Башню не удастся, все они все равно проживут еще максимум пару минут.

Магистр усмехнулся и крепко схватил ее за левую руку.

– Мыслишь штампами, – заметил он, полоснув ножом вместо подставленной шеи по запястью. – Я сказал «кровь», а не «жизнь».

Водя ее кровоточащей кистью по каменным створкам, словно кистью маляра, Магистр быстро начертал на воротах Башни три рунических знака; створки были заглублены в стену, и оттого дождь не мог смыть кровь. За его спиной тем временем пятеро оставшихся членов отряда из последних сил сдерживали натиск врагов. Кана коротко вскрикнула; ее сбили с ног, но она, даже упав, продолжала наносить удары мечом снизу вверх, одновременно извиваясь и уворачиваясь от клинков гвардейцев. Аррет пятился, его левая рука висела плетью; Хорт тоже был ранен.

Руны полыхнули алым огнем, воздух вокруг Магистра светился и потрескивал, но тяжелые створки остались неподвижны. Лицо предводителя Темных исказилось от напряжения, на лбу обильно выступил пот, в глазах начало темнеть; он чувствовал, что еще немного – и потеряет сознание. Затем он ощутил, как в мозгу его словно оборвалась туго натянутая веревка – это прекратилась подпитка энергией от Каны, которая не смогла парировать очередной удар. Нелия, чью руку он уже выпустил, метнулась занять место погибшей, не тратя времени даже на то, чтобы толком остановить кровь; счет шел уже на секунды, ибо Темные ощутили, как враждебная сила Светлых магов нащупывает их, готовясь нанести удар. Однако Магистр не зря занимал высшее положение в Ордене. Ему удалось перехватить энергию врага, подпитавшись от той самой силы, которая готовилась его уничтожить. Между залитыми светом створками возникла черная щель – и стала расширяться.

Магистр протиснулся в ширящийся проход первым, за ним раненый Аррет, уже почти прижатый к воротам, следом Эргарт, продолжавший отбиваться уже в проходе. Хорту не удалось выполнить свое намерение прикончить семь десятков врагов; в бою у ворот Башни он убил пятерых и тяжело ранил еще двоих, доведя свой общий счет за день до тридцати восьми – но свой последний удар он нанес, будучи уже сам пронзенным насквозь. Все же даже упасть он постарался так, чтобы оказать товарищам последнюю услугу, запутавшись в ногах гвардейцев. Нелии почти удалось отступить в Башню, однако от потери крови ее замутило, и она повалилась на камни прямо в створе ворот. Юный Хиннар, сам уже раненый в бедро и плечо, попытался прикрыть ее – и был повержен пропоровшим кольчугу ударом в бок. Однако это задержало гвардейцев Света на пару секунд, за которые Эргарт, ухватив за руки бесчувственную Нелию, рывком втянул ее в Башню; Магистр тем временем, не переставая наносить удары лезущим следом врагам, уже наваливался плечом на створку ворот изнутри, силясь вновь закрыть их. Он крикнул Аррету, чтобы тот помог ему. «А Хиннар?» – крикнул Аррет в ответ; он видел, что молодой охотник еще жив. Но Магистр резко мотнул головой – на спасение Хиннара времени уже не было.

С большим трудом троим Темным удалось вытеснить преследовавших их гвардейцев обратно на улицу и сомкнуть створки, тут же соединившиеся металлическими засовами в руку толщиной. Внутри Башни на полу остались лежать четверо Светлых и Нелия. Магистр занялся девушкой, пытаясь привести ее в чувство, а Аррет – собственными ранами; в это время один из поверженных врагов не смог сдержать стон и был немедленно добит Эргартом. Следом Эргарт занес меч над другим Светлым, также подававшим признаки жизни – им оказался не гвардеец, а тот самый юноша в рясе, проявивший, как видно, недюжинную прыть на пути к воротам – но Магистр упредил его.

– Этот может нам пригодиться, – сказал глава Ордена и, передоверив Эргарту Нелию, своими длинными пальцами почти ласково взял молодого послушника за горло. Тот, вклинившийся в гущу боя у ворот даже без доспехов, не был, однако, серьезно ранен – просто придавлен и оглушен, и почти сразу открыл глаза, в которых полуобморочное непонимание быстро сменилось страхом. Судя по одежде юноши, да и по возрасту, он не должен был занимать сколь-нибудь высокого положения в Братстве, но Магистр усомнился, что перед ним простой послушник. Уж больно нетипично для смиренного послушника вел себя этот парень.

– Ты знаешь дорогу вниз? – требовательно спросил Магистр, чуть сжимая пальцы. – Отвечай быстро и точно, тогда останешься жив.

Но юноша лишь что-то замычал, и по тому, как напряглись жилы у него на шее, Магистр понял, что он не притворяется.

– Немой, – разочаровано констатировал глава Ордена. Неудивительно, учитывая, как Светлые любят привечать разного рода убогих… впрочем, немота – далеко не самый страшный недостаток. Хуже, если парень слабоумный – что вполне может быть, учитывая, сколь глупо он ринулся в гущу боя, не имея ни навыков, ни снаряжения. Впрочем, это могло быть и следствием воспитываемого у членов Братства, особенно молодых, фанатизма. В любом случае, для того, чтобы идти впереди Темных и первым угодить в неизвестную ловушку, он сгодится.

Магистр быстро связал пленнику руки за спиной. Тем временем тяжелые ворота уже вздрагивали, и стержни запоров вновь ползли в стороны – даже магам Светлых требовалось время, чтобы снова открыть вход, но время это было не так уж велико. «Пошли», – скомандовал Магистр. Нелия очнулась, но была еще слишком слаба, а магические силы Темных, которые могли бы быстро вернуть ее в норму, были растрачены на преодоление защиты ворот. Эргарту пришлось помогать ей идти. Аррет шел сам, но тоже был не в лучшей форме.

Сводчатый холл Башни был, как и внутренний двор, залит светом маяка, лившимся сверху; этот свет, слишком яркий для обычного огня, с помощью специальных зеркал направлялся не только наружу, но и во внутренние помещения Башни. Но верхние этажи не интересовали Темных. Они подошли к круглому колодцу в полу, казавшемуся бездонным. Его диаметр составлял почти тридцать футов; решетка из могучих металлических прутьев, каждый из которых в толщину лишь ненамного уступал стержням запора ворот, перекрывало это гигантское жерло. Прутья казались намертво вмурованными в камень; сплав, из которого они были изготовлены, не поддавался воздействию кислот, а по прочности проигрывал разве что алмазу. Сквозь прутья видна была винтовая лестница, которая вилась вдоль стен колодца, круто уводя вниз, в темноту.

Однако Магистр, ничуть не смущенный внушительностью преграды, опустился на колено у края колодца, просунул руку между прутьями и ощупью отыскал нужный камень. После нескольких манипуляций из глубины послышался гул, и тяжелая решетка заскользила в каменных пазах, открывая вход. Запоры на воротах, уже совсем было разошедшиеся, вновь замкнулись с отрывистым лязгом; Светлым не хватило считанных секунд, чтобы проникнуть в Башню. Они стали жертвами собственных же правил безопасности, предписывавших воротам быть наглухо закрытыми, пока открыт вход в подземелье. Впрочем, опоздай Темные на эти секунды, тот же принцип обернулся бы против них – открывшиеся ворота намертво заблокировали бы решетку.

Ведя пленника впереди себя (Магистр, шагавший следом за послушником, держал его за горло), Темные начали спускаться. Лестница была такой узкой, что Нелия не могла идти рядом с Эргартом – ей пришлось шагать сзади, опираясь на его плечи. При этом никакого ограждения, отделявшего ступени от бездны справа, не было; любой неосторожный шаг по выщербленным сырым камням, вмурованным в стену колодца тысячу лет назад, грозил гибелью. Из бездонного мрака тянуло холодом. Когда процессия спустилась на глубину в две сотни футов, куда уже практически не проникал свет сверху, Магистр зажег лампу, прихваченную им еще в караулке, и передал ее шедшему в середине Аррету; слабый огонек развеивал мрак лишь на несколько футов вокруг, но все же не требовал дополнительных усилий, в отличие от магического зрения. Иногда глава Ордена останавливался и нащупывал некий камень в стене, прежде чем идти дальше. Пульс и кожа пленника в таких местах не показывали усиления страха или волнения (хотя в целом юноша был изрядно напуган), и Магистр вынужден был с разочарованием констатировать, что молодой послушник не осведомлен о ловушках и, вероятно, вообще никогда прежде не спускался в подземелье. Что ж, оставалось надеяться только на консерватизм Светлых, на то, что они не создали новых ловушек за последние годы, как не создали их и за несколько предыдущих столетий.

На глубине в полтысячи футов даже самый слабый свет сверху исчез окончательно. Колодец здесь уже уходил вниз не совсем вертикально, и постепенно угол его наклона увеличивался. Темные продолжали спускаться в ледяной мрак. Вопреки естественному ожиданию, их шаги не рождали гулкого эха; сырой холодный воздух, казавшийся плотным и вязким, поглощал все звуки. Наконец гигантская каменная кишка изогнулась настолько, что превратилась из колодца в наклонный тунель; лестница, сделав последний косой виток, закончилась на его полу, но спуск продолжался, становясь все более пологим. К тому времени, как пол тунеля сделался горизонтальным, над головами проникших в подземелье было уже не менее тысячи футов гранитной толщи. Аррет с беспокойством думал, что ему и Нелии будет непросто потом подняться обратно. Впрочем, если слухи верны и верховные иерархи Братства периодически спускаются сюда, то они как-то справляются с этой задачей – а ведь большинство из них отнюдь не молоды. Хотя, вероятно, им помогает магия. Но как знать – если миссия Темных увенчается успехом, на их стороне будет великая магическая сила, которая наконец-то обретет свободу после тысячи лет плена и унижения. А может быть, им придется заплатить за это своими жизнями – Аррет понимал, что опасения Таллы не беспочвенны, и был рад, что девушка сейчас далеко отсюда, в относительной безопасности… Так или иначе, проблема разрешится.

Наконец туннель кончился, уперевшись в отвесную базальтовую плиту. Магистр оттолкнул послушника и поднял свой меч. Клинок слабо осветился; за время долгого спуска Темным удалось частично восстановить магическую силу. Глава Ордена громко прочел заклятие, проводя мечом в воздухе сверху вниз. Повинуясь движению меча, по базальту пробежала трещина, и стена с грохотом разошлась в стороны. Во тьме за нею сами собой вспыхнули зеленым огнем светильники на треножниках, озарив покрытые льдом своды пещеры.

– Ну что ж, господа – наша цель достигнута, – спокойно произнес Магистр, опуская меч и делая шаг вперед.

– Не так быстро, Элариус, – ответил ему старческий, но твердый голос из сумрака пещеры, и в полосу зеленого света, опираясь на посох, вышел Патриарх. От кристалла горного хрусталя, вделанного в рукоятку посоха, исходило белое свечение, подчеркивая белизну одежд и волос Святейшего. Никто из спутников Магистра не был настолько глуп, чтобы броситься на Верховного мага Светлых с мечом; они застыли на месте, ожидая дальнейшего развития событий.

Некоторое время предводители Темных и Светлых молча разглядывали друг друга – разглядывали не только глазами; каждый пытался прощупать границы силы другого.

– Значит, из Цитадели в Каземат все же есть другой ход, – первым нарушил молчание Магистр.

– Не для профанов, – усмехнулся Патриарх. – Собственно, это вообще не ход, это Путь. Пройти которым могут лишь высшие маги Братства.

– Ваш вечный страх, мешающий вам доверять даже своим, вас погубит, – повторил Магистр слова Аррета. – Тебе бы сейчас не помешал Путь, по которому можно перебросить сюда целую армию.

– Не тебе бы говорить о необоснованности недоверия к своим, – презрительно прищурился Патриарх. – Мне не понадобится армия, чтобы совладать с тобой. Тебя погубит твоя собственная гордыня. Собственно, она уже погубила тебя тогда, шестнадцать лет назад.

– В таком случае тебе придется признать, что для мертвеца я достаточно деятелен, – ухмыльнулся глава Ордена. – Вы готовились к этому тысячу лет, но мы прошли сквозь вашу неприступную Цитадель, как нож сквозь сердце.

– Невелика доблесть воспользоваться знанием, полученным за счет предательства, – процедил Патриарх.

– Невелика мудрость, зная о перебежчике, не перестроить всю систему безопасности, – невозмутимо парировал Магистр. – Но я почти не сомневался, что так оно и будет. А нас интересует не доблесть. Нас интересует результат.

– Ты его еще не достиг, – напомнил Святейший. – Ваш нож изрядно выщербился. Вы потеряли десять человек из четырнадцати…

– Таков был мой расчет, – спокойно подтвердил предводитель Темных. – Более крупный отряд паломников вызвал бы ваши подозрения, более мелкий мог не прорваться. Я исходил из того, что к цели пробьются трое-четверо, и мне этого достаточно.

– Ты еще не у цели, – вновь повторил Патриарх. – Дорога в тысячу лиг ничего не стоит без последнего шага.

– Такова ваша мораль, – кивнул Магистр. – Мы считаем иначе: каждый шаг, приближающий к цели – благо, даже если сама цель и не будет достигнута.

– Не в данном случае, – возразил глава Светлых.

– Верно, – без улыбки подтвердил предводитель Темных, – поскольку она будет достигнута. Тебе не остановить нас.

– Пустое бахвальство!

– Тогда отчего же ты не нападаешь? – осведомился Магистр. – Отчего не уничтожишь меня, как предписывает твоя вера?

– Ты был моим лучшим учеником, Элариус, – горько вздохнул Патриарх. – Моим духовным сыном. Я прочил тебя в свои преемники. Даже сейчас мне… больно убивать тебя. Я хочу понять, почему ты обратился ко Тьме…

– Ну ты ведь давно уже все понял, не так ли? – усмехнулся Магистр. – Гордыня и все такое. Между прочим, ты не усматриваешь противоречия в собственных словах? Ты сам сказал, что у меня был реальный шанс со временем занять твое место. Стать самым могущественным человеком на континенте, а стало быть, и в мире. Если бы мной владела гордыня, с чего бы я стал менять столь завидную карьеру на участь повсюду преследуемого изгнанника? Молчишь? А я скажу тебе. Ты ведь почти прав – только дело не в гордыне, а в гордости. Чувстве собственного достоинства, заставляющем предпочесть свободу изгнания участи раба, пусть даже высокопоставленного. Раба окостенелых догм, ставящих мораль выше разума, веру выше знания. Раба Единого.

– Можно подумать, Темные – не рабы своих богов, – проворчал Патриарх.

– Нет. Я пришел сюда как свободный, освобождающий другого, а не как раб, помогающий хозяину. Самые жестокие поработители получаются из рабов, и вы – наглядный тому пример.

– Наша жестокость – вынужденная. Мы боремся с врагами Света, но мы не упиваемся своей жестокостью, как вы.

– Не проливать лицемерных слез над поверженными врагами еще не значит упиваться своей жестокостью. Когда необходимо убить, мы убиваем – наиболее простым из доступных способов. Как правило, наши враги умирают без мучений – не потому, что нам их жалко, а просто потому, что в мучениях нет никакой пользы. Хотя в тех случаях, когда пытка – единственный способ получить необходимую нам информацию, мы прибегаем и к пытке. Но такое бывает редко, есть более эффективные способы допроса. И нам не приходит в голову пытать лишь ради того, чтобы заставить жертву признать нашу правоту! Чего не скажешь о Светлой Инквизиции, не так ли?

– Инквизиторы не упиваются пытками! – возмущенно воскликнул Патриарх. – Если хочешь знать, это самая тяжкая служба в Братстве. Братья инквизиторы душевно скорбят о каждом заблудшем, коего приходится вразумлять таким способом. Отец, секущий чадо, желает ему не зла, но блага…

– К счастью, мои родители меня никогда не били, – перебил Магистр, – иначе я навсегда потерял бы уважение к ним и к тому, чему они меня учили. Насилием и унижением можно заставить, но нельзя убедить, и тот, кто прибегает к такому средству убеждения, расписывается в своей беспомощности… Кстати, к вопросу об упоении – разве ваши храмы не расписаны сценами мук, которые уготованы грешникам? Да, я помню, что ты ответил мне много лет назад – лучше напугать профанов страшными картинками, чем позволить им впасть в грех и ощутить на себе реальное зло… Но это лишь лишний раз подтверждает, что ваша вера зиждется на страхе, а не на искреннем уважении к декларируемым вами ценностям.

– У невежественных простецов – может быть, но не у нас! Мы служим Единому не из страха, а из искреннего рвения!

– О да. Вы худшая разновидность рабов – рабы добровольные. Когда-то мне тоже казалось, что идеи Светлых о всеобщем мире и добре – красивые и правильные. Но это не мешало мне со временем видеть все больше противоречий и между священными книгами и делами Светлых, и между различными частями священных книг. Но вместо ответов по существу я получал предписания молиться и укреплять свою веру, не пытаясь постигнуть худым человеческим умом мудрость Единого… Идеальная рабская психология. Между прочим, ты не задумывался над смыслом слова «молитва»? Молить, умолять о милости – это удел рабов. Темные не молят своих богов, а обращаются к ним – улавливаешь разницу? И они обращаются к нам, когда им нужна наша помощь. Как во время Рагарнатской битвы. Это не была всеобщая мобилизация по приказу, Темное ополчение сражалось добровольно…

– Может быть, поэтому вы и проиграли, – осклабился Патриарх.

– Может быть, – согласился Магистр, – но и вы не выиграли. Всю эту тысячу лет вы живете в страхе – и перед Единым, и перед нами, и даже друг перед другом. Разве это – удел победителей? Думаешь, я не понимаю, почему ты явился сюда один, не заручившись помощью других высших магов Братства? Потому что до сего дня никто не знал, что Орден Тьмы возглавляет бывший любимый ученик Патриарха Светлых. И ты бы, конечно, очень не хотел, чтобы об этом узнали твои ближайшие соратники, давно с завистью косящиеся на патриарший престол…

– Столь суетные мотивы… – с неубедительным возмущением начал Патриарх, но Магистр продолжал:

– И потому ты проиграешь. Ты уже знаешь это, ибо оценил мою силу, как и я твою. Я потратил энергию наверху, чтобы преодолеть вашу защиту, но и ты потратил ее, чтобы переместиться сюда вперед меня. Ты опытнее, но я моложе и выносливей. Сейчас наши силы примерно равны, но ты здесь один, а я – с другими магами, пусть и не столь искусными, как мы с тобой, но мне этого хватит. Ты позволил себе маленькую слабость, предпочел рискнуть всем вашим делом, но только не своей репутацией – это так понятно, так по-человечески… и в результате все ваши тысячелетние усилия пойдут прахом. И виноват в этом будешь исключительно ты.

В глазах старика вспыхнул гнев, но, к разочарованию Магистра, он сдержал себя. Если бы Патриарх ударил первым, его проигрыш был бы неминуем, ибо Магистр сумел бы обратить часть энергии магического удара против его источника. Впрочем, подобная опасность была актуальной и в обратную сторону. Именно это было главной причиной, по которой враги продолжали разговор, не вступая в схватку.

Но Магистр поторопился заявить, что у Патриарха в подземелье нет союзников. Лациус давно уже почувствовал, что путы на его руках ослабли и слетят от первого рывка; он понял, что обязан этим магии Патриарха, хотя старик старался даже не смотреть в его сторону. И вот теперь юноша решил, что пора. Пока верховные маги Света и Тьмы спорили, Лациус бочком-бочком придвигался к Нелии, которая все еще стояла, опираясь на плечо Эргарта; меч девушки висел в ножнах на боку, и все ее внимание, похоже, было сосредоточено на стимуляции кроветворной функции организма, а не на оружии. Лациус рассчитал, что успеет выхватить ее меч и в два прыжка подлететь к Магистру сзади; Нелия и Эргарт невольно помешают друг другу и не смогут его остановить, а Аррет сам ослаблен ранами и не будет достаточно расторопен. Правда, они, наверное, успеют предупредить своего предводителя хотя бы криком, но, если тот отвлечется на новую опасность, то, наверное, не сможет парировать удар Патриарха…