Текст книги "Человек с ружьём (СИ)"

Автор книги: Юрий Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19
У солдата выходной. Пуговицы в ряд…

После сытного обеда я решил злобно нарушить закон Архимеда. И, вместо того, чтобы немного поспать, так, минуток триста, попросил Сюзи меня местной грамоте поучить.

Промучившись пару часов в борьбе с орфографией, морфологией и синтаксисом, отправились гулять. Курта тоже прихватили, а то что-то парень заскучал.

Люди мы, конечно, бесстрашные, но кольчужки всё же поддели, даже на Сюзи.

И мечи прихватили. На всякий случай. А то вдруг кто-то из прохожих порезаться об нас захочет, а нечем… Очень обидно может получиться. Оно, правда, заодно и показатель нашей с Куртом крутейшей херровости. В смысле, рыцарственности.

Даже даме шпажку подобрали, хоть ей и не обязательно. Курт откуда-то из отцовских закромов припёр. Гламурненькую такую. С изукрашенными чем ни попадя ножнами. Только почему-то не розовыми, какие нашей малолетней блондинке полагаются, а совсем наоборот, голубенькими. Зато с беленькими цветочками. А также многочисленными прибамбасами на рукояти и заворотами на гарде. Правда, лёгкую, хорошей стали. Но уж больно узорчатую, с чернением, золочением и драгоценными каменьями в самых неожиданных местах.

Сюзанна наших забот почему-то не оценила. Сказала, что к этому «издевательству сумасшедшего ювелира над работой хорошего оружейника» золотая диадема и колье с бриллиантовым алмазом в полпуда весом положены, да костюм парадно-выходной. Чтобы непременно из грабьдешина. Лабрадорового цвета, ну, или, на худой конец, каламинового. С вульгарским золотым шитьём и драбаданскими кружевами.

И к цвету глаз ей оно не подходит.

Да и опасно с такой дорогой игрушкой гулять – украсть могут. Лучше пусть в графских сундуках полежит. Под охраной.

В общем, она девушка скромная, кинжальчиком обойдётся.

Уже выйдя на улицу, поинтересовался у Курта, откуда в графской коллекции такое чудо появилось.

Оказалось, золотая молодёжь с эльфийского острова, наслушавшись от старших, что круче эльфов только яйца, причём, не какие-то там вульгарно-куриные, а легендарной птицы Рух, отправилась на материк. На недочеловечье быдло посмотреть, да сверхчеловеческих себя показать.

Хоть эльфы со своего острова никого не выпускают, для богатеньких элрончиков не все законы писаны. Как и для их чад.

Но в тот раз не сложилось.

Только себя показывать стали, аккурат Вальтер рядом приключился. А ему на права длинноухих сверхчеловеков как-то наплевать. Граф, недолго думая, все острые игрушки у великовозрастных детишек отобрал, попинал ушастых мажоров немножко, в их же яхту загрузил, да отправил взад обратно. К папам и мамам. На остров.

Один восьмерых.

Ибо нефиг!

Вот шпажка из этого золотомолодёжного арсенала и завалялась. В том сундуке ещё много чего такого же заныкано. Просто Курту показалось, что нашей даме наиболее подходит именно данный экземпляр. Не угадал…

Вальтер хотел было кое-что из доставшегося ему мажористого оружия королевским детишкам подарить, но постеснялся. Наверное, испугался, что накажут за пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних. Или здесь ещё столь полезный закон не приняли?

Отсталые они всё-таки люди, средневековые. Особо активным толерантам или либерастам могут крепко возразить. Прямо по наглой рыжей морде. А если те, не дай бог, благородного происхождения – так и острым предметом обидеть могут. Насквозь.

На улице жизнь по-прежнему вовсю кишела. Кишмя! А кое-где закипала. Местами же даже била. Как ключом, так и более опасными предметами. Хорошо, нам не перепало.

Куда-то спешащие горожане и понаехавшие тут самого разнообразного вида, роста, размера и цвета шумели, пыхтели, толкались, перекрикивались, смеялись, скандалили, попрошайничали и пытались нам что-то продать.

По ценам, значительно ниже рыночных. Да ещё и каждый третий бесплатно. Если заплатишь за два по цене четырёх…

На ратушной площади раскланялись с по-прежнему торчащими там знакомыми городскими стражниками и их весьма деятельным командиром.

Глава 20
Сеанс рентгена. С последующим разоблачением

Когда до торговых кварталов дошли, Сюзанна затащила нас в магическую лавку. Мрачноватую такую, с низким потолком и маленьким мутноватым окошком.

А запах…

Ароматы кофе, какао, валерьяны, мяты, свежескошенной травы, сохнущего сена, чеснока, лука, укропа были густо перемешаны с запахами нашатыря, эфира, спирта, дешёвого одеколона, подгорелого масла немногочисленных светильников и прочего, прочего, прочего… Откуда-то из-за прилавка тянуло пряностями и прелостями…

Развешанные по всем стенам товары также выглядели весьма неаппетитно.

Какие-то пучки и метёлки из различных трав разной степени засушенности, угрожающе скалящиеся на нас черепа неведомых зверей, подвешенные под потолком чьи-то завертевшиеся от сквозняка крылатые и бескрылые чучела, многочисленные мензурки, баночки, бутылочки с довольно неприятно выглядящими жидкостями и мазями…

На прилавке, под стеклом, были аккуратно разложены разноцветные камушки и металлоизделия непонятного предназначения и разной степени замысловатости…

Рядом мирно сосуществовали: совершенно обычная с виду речная галька, необработанные кусочки яшмы, малахита, янтаря и блестящие своими многочисленными гранями изумруды, рубины, алмазы…

Изящные золотые перстни, браслеты и кольца соседствовали с непонятными позеленевшими от времени медными загогулинами и гнутыми ржавыми гвоздями, завязанными каким-то весьма мудрёным узлом. Наверное, тем самым, знаменитым Гордеевским, имени Саши Македонского…

Из-за прилавка взирало, весьма недобро, надо сказать, взирало на нас сквозь очки зелёное пупырчатое существо немалых размеров и непонятной национальной принадлежности.

Я, как только его увидел, сразу в панику ударился. И с криком «я это целовать не буду» попытался покинуть помещение. Сквозь стену, попутно сшибив несколько расположенных на ней черепоголов и чучелоскелетов.

Не вышло, стена оказалась крепче.

Меня подняли, успокоили, сняли с ушей налетевшие со стен и потолка веники, отпоили крепким чаем, пообещали, что целоваться ни с кем не придётся. По крайней мере – здесь и сейчас. Ну и расспросили, а в чём, собственно, дело?

На мой печальный рассказ о непростой судьбе царевны-лягушки и традиционном способе её расколдовывания общество ответило гомерическим гоготом. В три здоровых молодых глотки.

Оказалось, Узг Дуумп, чьё скромное и незатейливое имя в переводе на русский звучит как «Змеиный злобарь», болотный попрыгун. По национальности. Это такой местный болотистый подвид водяных.

Причём, попрыгун этот – мужеского полу. Поэтому выходить за меня замуж совсем не собирался. И расколдовываться тоже не желал. Ориентации он правильной и находящихся в подчинении русалок да водяниц ему вполне хватает. А здесь это зелёнокожее чудо обучается всяким волшебным премудростям, заодно подрабатывая в лавке. Приказчиком.

Полегчало…

Познакомился с хозяйкой. Ею оказалась появившаяся на шум из задних комнат и внимательно рассматривавшая меня сквозь пенсне дама. Высокая, статная. В строгом чёрном платье. Очень худощавая и очень пожилая. С настолько выразительной бородавкой на крючковатом носу, что я автоматически произнёс: «Здравствуй, бабушка Яга».

Хорошо, госпожа Байнкнохен по-русски не понимает…

Но, разглядев, кто пришёл, она разулыбалась и полезла обниматься. С Сюзанной, разумеется. Сюзи у нас тоже далеко не пышечка и обрадованные встречей дамы долго хрустели своими и чужими костями…

Мы же с Куртом от их порыва к стенкам шарахнулись. Уж больно эта гроссмутти выглядела гостеприимно и радушно. Страшно между ней и долгожданной гостьей оказаться. Затопчут…

Выяснилось, что они с нашим малолетним менеджером давно знакомы. С детства. Сюзиного, разумеется. Потому как бабушкино кончилось лет за триста до нашей встречи. А может, и раньше…

Она семейной конторе Зеллеров уже несколько веков консультационные услуги оказывает. Да и лавку завела на деньги прадедушки мастера Отто.

Мы же сюда, оказывается, припёрлись, чтобы такого красивого меня фрау Марте показать. А то непонятки с этим херром Алексом сплошные.

То есть, что принц, это понятно. И обсуждению не подлежит!

В смысле, понятно графу, барону, купцу и их детишкам. Несмотря на все мои возражения.

Ну да, прынц. Чистокровный. Папа – слесарь, мама – бухгалтер, деды и бабки – из пскопских крестьян. В ослике Ходжи Насреддина голубой крови и белой кости намного больше. Да и уши у него благородные, всем эльфам на зависть. Не то, что у меня.

Только мне тут почему-то никто не верит. Но я не гордый. Раз им приятнее, чтобы принц, так и пусть. Не буду больше спорить.

Но какой-то уж больно зачарованный. В смысле, неясно, откуда взявшийся. И, главное, зачем?

Должна же быть какая-то сверхзадача. Ну, кроме внедрения утренней зарядки и водных процедур с целью искоренения гиподинамии среди местной молодёжи.

Обычно Высшие Силы по таким мелочам не размениваются. А в случае со мной явно они пошутили…

Фрау Марта выслушала Сюзи, да на меня посмотрела…

А ещё утверждают, что рентгеноскопию какой-то немец в конце девятнадцатого века изобрёл.

Врут! Бабушка эту технологию освоила гораздо раньше.

Мне сразу как-то засмущалось, застеснялось и покраснелось. Захотелось во всём признаться, раскаяться, пообещать, что больше не буду. Никогда, ни за что и ни в коем случае!

Еле сдержался. Неприятное это чувство, когда тебя столь пристально изучают. Как под микроскопом. Сразу начинаешь чувствовать себя какой-то инфузорией. В изрядно жмущих ей туфельках…

– Да, непростой рыцарь это, Сюзанна. Не от мира сего. Вижу, издалека к нам попал. И дары немалые при этом получил. Правда, сам об этом даже не подозревает. И пользоваться ими не умеет. Ну, это – дело наживное. Поучится – научится. Если выживет. Было б у кого.

Обратной дороги ему нет. А вот зачем его сюда перебросили, понять не могу. Но неспроста это, – произнесла строгим учительским голосом эта старая ве…, гм, почтенная пожилая дама.

А вот это уже интересно. Что за дары и у кого учиться?

Оказалось, у меня не только иммунитет к магии, редкий волшебник может меня толком отчародеять и уколдовать, но и встроенный магоаккумулятор немалой ёмкости.

Магические источники в этом мире – вещь довольно редкая. При каждом, что расположен хоть в сколько-нибудь доступной местности, давно магические академики завелись. С соответствующими академиями. В Алемании таких две.

У тех же, что находятся в местностях малодоступных, колдуны кучкуются. Разница между ними, как я понял, только в том, что колдуны – они совсем дикие. Никому не подчиняются. А в академиях дисциплина. И система обучения. Отработанная веками.

Колдуны же учатся у кого ни попадя, чему получится и как бог на душу положит. Результат, разумеется, специфический. Даже приходится периодически отстреливать. Наиболее научившихся…

Для того специальная служба существует. Магобойская. Капутмагиендинст называется, или служба испорченной магии.

Поколдовать же толком получается только в тех местах, где магофон сильный. Сильный магофон – это не мощный аудиопроигрыватель или айфон какой средневековый. Это когда концентрация магии большая. То есть, у источников.

Ещё можно при помощи накапливающих магию артефактов. Кристаллов там всяких, или специально созданных устройств. Но у них ёмкость обычно небольшая, на серьёзное чародейство не хватает. Так, по мелочи. Амулет подзарядить или намагичить чего небольшое.

Декана на флагшток подвесить уже никак. Заряда не хватит.

Вот таким артефактом я и являюсь. Причём, артефактом вполне себе живым, что, вроде бы, пока не встречалось. По крайней мере, фрау Марта о подобном ничего не слышала.

Магической энергии в себе могу накопить просто кучу. Дюжину деканов хватит по флагштокам развесить. Да ещё и на ректоров останется.

Но без всякой для себя пользы, поскольку пользоваться ей не умею. Впрочем, вреда тоже.

Правда, пока не научусь излишнюю энергию из себя удалять, в места её высокой концентрации лучше не соваться. Поскольку, установлены ли во мне специальные колдовские клапана с соответствующими предохранителями для сброса излишнего внутреннего магического давления и защиты тонких структур моего астрального тела, или нет, фрау Марте неизвестно. Без них же запросто всю ауру разорвать может. На мелкие тряпочки. Да так, что потом не заштопаешь.

А чтобы совсем без ауры обходиться – это вряд ли. Среди живых такое не встречалось. Да и среди мёртвых – не у всех. Которые активные – так у тех очень даже есть. Только чёрная она. И нехорошая вся какая-то.

Использовать же меня в качестве волшебной батарейки для постороннего чаропотребителя также не получится. Из-за встроенной антимагической защиты.

Сейчас с уровнем заряда всё в порядке. Хоть и изрядно где-то нагрузился, но не более, чем на тридцать процентов от номинала.

Но, чтобы не превратиться из невиданной ещё этим миром живой батарейки в банальный мёртвый магонакапливающий артефакт, надо некоторые правила безопасности соблюдать.

Правда, мадам Байнкнохен не уверена, что мои аккумулирующие способности и в неживом виде сохранятся. Так что, пока от эксперимента воздержится.

Порадовала. А то и мне проверять это совсем не хочется. Почему-то.

Узг Дуумп добавил, что от меня сильно лесом несёт. В смысле, лесной магией. Если точнее, дубовой.

Есть, оказывается, разница. Дуб – это круто. Хозяин леса, можно сказать, не какое-то там фигòвое дерево. Я не про смоковницу, я про эффективность и качество. Магия у дуба тоже нефиговая. В смысле, не слабая. Как и у его избранников…

Нет, не дуб я, я другой… Вроде бы… Хотя да, согласен, наблюдается во мне некоторая основательность, добротность, даже развесистость… Но не до такой же степени. И желудей на мне не растёт…

А целоваться со мной прыгун всё равно не будет.

Мало ли… Сказка хоть и ложь, но от настолько кряжистого, да ещё и столь непонятно заколдованного принца всякого ожидать можно.

Дубиною (а как ещё дуб женского пола назвать?) ему становиться совсем неохота. Злобарём – оно как-то привычней.

Да и отношения у болотных с лесными не очень. Прямо как у спартаковских и зенитовских фанов в нашем мире. Как встретятся, так сразу выяснять начинают, кто круче. При помощи разных слов и подручных предметов…

Не, совсем не политика… Ну, никак эти зелёные, склизкие и бородавчатые на креативный класс не тянут.

Хотя, если присмотреться…

Впрочем, здесь ведь речь вовсе не о сравнении обитателей болот здешнего и болотных площадей нашего миров…

Когда же я поделился тем, куда меня вначале занесло, слушатели оказались немало озадачены. Ибо это, оказывается, «Заповедный Лес», в который ни пешему, ни конному ходу нет. Никого этот лес в себя не впускает. И не выпускает.

Что в нём находится, толком неизвестно.

Ходят смутные слухи, что давно тому назад эльфы, они тогда ещё едиными были и в «зелёной магии» самыми продвинутыми, слегка перестарались и наколдовали что-то такое, что Лес на них здорово обиделся. А заодно – и на всех остальных разумных тоже.

С тех пор те, кто пытается туда попасть, или бестолково нарезают круги на опушке, или пропадают. Без следа.

Впрочем, наш рясколицый друг пообещал порасспрашивать не оторвавшихся ещё от природы сородичей об истории, особенностях и наиболее выдающихся дремучестях Заповедного Леса. Да и фрау Марта тоже кое-что разузнать собралась. Из своих источников. У её коллег скоро слёт будет. На Лысой горе.

Я тут же поинтересовался, почему это, по лесам и весям более недели прогуливаясь, я никого из зеленомордой, ой, извиняюсь, болотоалеманской братии не встретил?

На что мне было отвечено, что постоянные обитатели чащоб и топей – народ застенчивый. И без нужды на глаза шастающей по их территории публике не лезут. Вот если б я начал в лесу всякие бесчинства учинять и безобразия хулиганить, тогда их присутствие быстренько бы прочувствовал. На своей шкуре. Причём, по полной программе.

Госпожа Байнкнохен выдала мне книжку. «Элвишбук» называется. С картинками. Объяснила, что тех, кто задания, что в конце книжки, самостоятельно выполнить сумеет, в волшебную школу берут.

А кто не сумеет – увы. Даже если у него папа король. Хоть он это умело скрывает.

Ну вот, опять намёки на мою врождённую принцеватость…

В общем, пока выданный мне магобукварь не освою, не приходить. Толку всё равно не будет.

Я же по-здешнему читаю только с Сюзанной. Или со словарём.

Он меня успокаивает. Всё равно, что в нём написано, не понимаю. А без словаря и Сюзанны – вообще неграмотный. И беспокойный.

Мдяяя… Опять учиться, и опять – не коммунизму…

Во попал…

Но особо грустить не стоит! Что несколько альтернативно умный – так снаружи это незаметно.

Зато кряжистый!

А помирать нам рановато, есть у нас ещё где-то дела. Не дома. Туда всё равно дороги нет.

Распрощались с работниками этого мегамагомагазина и в несколько унылом настроении поковыляли к обители лепреконов…

Мастер Гонто порадовал. Джинсы у него получились ничуть не хуже настоящих «Ливайсов». Даже крепче. Думаю, Лейба Штраус оценил бы. Как и Яша Йофис, его подельник.

Я тут же заказал ещё несколько пар. Курт с Сюзанной тоже.

Намекнул на возможность ваяния в подобном дизайне курток и рубашек, и радостный лепрекон побежал разворачивать оказавшийся столь многообещающим бизнес.

Надо будет через месяц к нему заглянуть. За горшочками. Думаю, немало накопится…

Обрадованные состоявшейся и ожидаемыми обновками, отправились домой, в башню.

Глава 21
Следствие вели…

Утро началось традиционно. Зарядка, водные процедуры, завтрак, избиение палками гордого меня Куртом, Сюзанной и примкнувшими к ним двумя дедами…

После обеда – борьба с плохо дающимися пока орфографией и синтаксисом.

К вечеру следователи из столицы прибыли. Как полагается, добрый и совсем наоборот. С сопровождающими их лицами.

Здесь у дворян поодиночке ездить не принято. Обидеть могут. Да и для престижу полезно.

Добрый – маленький, толстенький, шустрый такой. Ярко разодетый, улыбчивый. А второй – длинный, тощий. Весь из себя в очках. И в шляпе. Ну, очень злой.

Прибывшие груш без толку околачивать не стали. Вместо этого они сразу занялись самым здесь подозрительным. То есть, мной.

Понять их, конечно, можно. Заговорщиков, разбойников, бандитов всяких лучшая следственная бригада королевства навидалась немало, а вот Огнит первый раз встречается.

Настоящий, королевский, развесистый… Не какая-то там дешёвая чайнская подделка.

С трусами и тельняшкой. Что тут же пришлось продемонстрировать.

Рыцарь. Правда, без плаща и кинжала. Но это сейчас, пока одет по-домашнему. Зато с ружьём.

Хорошо хоть, люди они неглупые. Про моё сотрудничество с гондурасской разведкой даже спрашивать не стали. И так всё понятно. Не похож я на гондураса.

А вот на выходца из Нордланда очень даже.

Длинный, жилистый, беловолосый, сероглазый. Сильный, грубый, неграмотный, невоспитанный.

Драться умею. Если пешим. На лошадях – не очень.

В общем, типичный ихний князь. Или принц. Северянам обычно такие мелочи без разницы. Лишь бы пиво умел пить. Мухоморовое. И щитом закусывать.

Короче говоря, истинный ариец.

Характер нордический. Но не очень выдержанный. Чуть «доброму» по темечку не въехал. Ибо задолбал…

Тут следаки опомнились. Ведь приехали-то они совсем не за тем, чтобы таинственного меня на чистую воду вывести…

Отстали, отправились отловленных нами ранее колоть.

До чего там, в мрачных подвалах здешней кровавой гебни, следственные работники докололись, доложиться, разумеется, никто не удосужился. Хотя звуки снизу иногда раздавались ну очень характерные. Явно на совесть мужики работали. С огоньком!

А мне в непонятках пришлось пребывать довольно долго.

До завтрака.

За омлетом с компотом выяснилось, что всё это, я не про омлет, королевский дядя замутил. Который по отцовской линии. Герцог Альбрехт Гайслингенский. Разумеется, не один, а с группой единомышленников.

У него во время войны армию отобрали. За выдающееся, я бы даже сказал, героическое головотяпство. Ну ладно, попользовались бы немного, да обратно вернули. А то ведь так и не отдали. Обидно…

И с провинциями аналогично. Даже Гайслинген забрали. Теперь в нём королевский наместник.

Вот дядя и заскучал.

С тоски решил полукоролём заделаться. Целым-то никак не выходит.

В столице ловить нечего. Против короля там толком не поинтригуешь. У него братишки есть. И сестрёнки. Отмороженные.

Враз объяснят, в чём не прав. На вполне доступном даже для герцога языке.

Фехтовать они все умеют. И дерутся больно…

А с ними Фредерик. Ещё один королевский дядя, который эрцканцлером работает. В отличие от Альбрехта, не только высокородный, но и умный.

Поэтому герцог решил оттяпать чего-нибудь подальше от племянника, его братиков и сестричек. Где и воцариться.

Юго-восточные провинции для этого замечательно подходят. Весьма небедные, да и расположены на отшибе – цепью лесных озёр и рек от остальной страны отделены. К тому же некоторые местные давно ворчат, что, мол, хватит эту зажравшуюся столицу кормить.

Вот как отделимся, сразу заживём.

И расцветёт всё Ост-Нидервальдье. И заколосятся на его полях крендели со штруделями. И потекут пивные реки в сосисочных берегах. И станут нижние болота восточного леса второй Шампанью.

Даже лучше!

Но вот проблема. Герцог на войне как раз Восточной армией немного покомандовал. И благополучно завёл её в болото. Откуда армию, да и герцога со свитой граф Вальтер вытащил. С боями и потерями.

Окружающие герцога родственники, дворяне, купцы и прочие, к ним примкнувшие, короче, те, кому надоели их вечно весёлый король с отмороженной роднёй и его строгий премьер – конечно, сила. Да ещё – со своими вассалами, дружинами и наёмными отрядами.

Но супротив армии маловато будет. А она за короля. Да и гвардия тоже.

Кроме раззолоченных шалопаев из блатных полков, где самая элитарная элита служит. Королевских кавалергардов и королевских же гусар. Тех, в которых перьев на три больше, чем в остальных, втыкивать положено.

Но толку от этих бронированных красавчиков…

Те ещё птички.

Даже в перьях. А без перьев – вообще смотреть не на что. Хотя шуму от них…

И народ скорее за короля и порядок вступится. Он даже на невинные дворяно-купеческие шалости, ну там поля ненароком вытоптать, крестьян соседских малость пограбить, крестьянок повалять, сотню-другую семей процентами или закупочными ценами разорить, обижается. Почему-то.

Не ценит быдло широты дворянской души и размаха купеческой предприимчивости.

Но кто ж его, быдло это, слушать будет? У наэлитарнейшей элиты, которая себя Высшим Светом величает, обращать внимание на всякую чернь не принято. Пока по черепушке не прилетит. От благодарного народа.

Вальтер – другое дело. Представитель рода древнего и знатного, популярный полководец, герой прошедшей войны, выведший из кольца Восточную армию и местное ополчение. На его позицию и точку зрения его друзей внимание обратить стоит.

Но вот беда – он короля Генриха и герцога Фредерика поддерживает. Другого же королевского дядю, Альбрехта, совсем наоборот. Почему-то.

А он тут такой не один.

И сколько сепаратистов не сепарируй, всё равно армейские офицеры и боевые генералы скорее к Вальтеру прислушаются, чем к пернатым сливкам Высшего общества. Да и прошедшие со своими дружинами войну местные дворяне тоже как-то больше графа уважают, а вот герцога не очень. Несмотря даже на его ост-нидервальдский сепаратизм.

Так что, пока граф фон Грюнхюгель тут и на свободе, с мятежом в Восточной провинции лучше повременить.

Поэтому заговорщики решили графа немножечко украсть. А потом либо уговорить примкнуть к правому сепараторскому делу, что вряд ли, либо как получится. Скорее всего, со смертельным исходом.

И совсем уже была их победа, но вдруг появился один герой дубовый, да всё испортил…

И не надо в меня пальцем тыкать.

Тут столичные специалисты и местные политологи стали разбирать, кто из знакомых в заговоре и на каких ролях. Кто из них в активных ходит, кто за компанию примкнул, кто по недомыслию, кто молчит, но сочувствует.

А кто совсем наоборот, за здешние, в смысле, алеманские Веру, Царя и Отечество.

И до какой степени. В смысле, кто себя не пощадит, жизнь за царя отдаст, кто свой дом и жену для сбора средств на ополчение готов заложить, а кто – своих друзей и соседей.

Ещё пофигисты есть. Их как раз большинство.

Но и пофигисты – они разные. Есть те, кому вообще всё пофиг, даже то, что им всё пофиг, и те, которых можно из этого состояния вывести. Если очень постараться. Ибо, как выразился один умный человек, «и подколодную змею можно довести до того, что она запустит в тебя колодой»…

Столь откровенное обсуждение дел в моём присутствии порадовало. Значит, проверку прошёл. Следаки меня злокозненным гондурасом больше не считают. И шпионом, пришедшим с севера, тоже.

Но оживлённое застольное обсуждение первых результатов работы следственной группы с перечислением незнакомых имён и зубодробительных титулов запутало меня столь основательно, что я не выдержал и, нацепив доспехи, отправился на двор. С дедами поразмяться.

Разумеется, тут же молодёжь присоседилась. Ну да, такой бронированный магоакумуляторный дубоясень вчетвером проще околачивать.

Местные к нашим невинным развлечениям уже привыкли, а вот понаехавшие со следователями вытаращились неслабо. Ну, где ж утончённый столичный житель может увидеть настоящего, правда, слегка дубоватого принца, избиваемого двумя подростками разного полу, да парой жилистых дедов? При полном его к тому попустительстве.

Когда мы, напрыгавшись вдоволь, на обед заявились, нас ошарашили, что послезавтра из столицы пребывает Старый Волк. Или, если совсем попросту, начальник III отдела личной канцелярии эрцканцлера Рудольф Фридрих Вольфганг фюрст фом унд цум Ульфберг. Так здешнего Лаврентий Палыча зовут.

Легендарный в некоторых кругах товарищ, заступивший на пост охраны короны и государства ещё при дедушке нынешнего короля.

Хотя два из трёх его имён, впрочем, как и фамилия, и имеют отношение к некому добродушнейшему серому созданию, подрабатывающему санитаром леса, но свою кличку князь получил совсем не за это.

Хватка, говорят, у него нечеловеческая. И чутьё.

Матёрый волчара.

А у меня прорыв. Даже огненная дуга. Читать, наконец, научился. И самому теперь не понять, чего раньше клинило…

Схватил в графской библиотеке школьные учебники. Истории там, географии… И стал вникать, куда ж это меня занесло.