Текст книги "Голгофа России Завоеватели"

Автор книги: Юрий Козенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

2.

Святейший Патриарх Тихон был очень опасной для большевиков фигурой. 13 (26) октября 1918 года он, потрясенный унизительным Брестским миром и зверствами большевиков, завоевывающих Россию, пишет Послание Совету Народных Комиссаров, потрясающее по своей смелости. Приведем из него часть выдержек:

"… От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого даже вы сами не решились обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша Родина завоевана, умалена, расчленена, и в уплату наложенной на нее дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото… Отечество вы подменили бездушным интернационализмом, хотя сами знаете, что когда дело касается защиты отечества, пролетарии всех стран являются верными сынами, а не предателями. Отказавшись защищать Родину от внешних врагов, вы, однако, беспрерывно набираете войска. Против кого вы их ведете? Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и, вместо мира, искусственно разожгли классовую вражду.

Не России нужен был заключенный вами позорный мир с внешним врагом, а вам, задумавшим окончательно разрушить мир внутренний. Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью, часто без всякого следствия и суда… Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной "контрреволюционности"…, а тела убитых не выдаются родственникам для погребения.

Не есть ли все это верх бесцельной жестокости со стороны тех, которые выдают себя благодетелями человечества и будто бы сами когда-то много потерпели от властей.

Но вам мало, что вы обагрили руки русского народа его братской кровью… вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. По вашему наущению разграблены или отняты земли, усадьбы, заводы, фабрики, дома, скот, грабят деньги, вещи, мебель, одежду. Сначала под именем "буржуев" грабили людей состоятельных, потом под именем "кулаков" стали грабить более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая таким образом нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна.

Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнравственной наживы, вы отуманили его совесть, заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывать злодеяния, – убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к Небу об отмщении грехами и преступлениями…

Особенно больно и жестоко нарушение свободы в делах веры. Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. Вы глумитесь над служителями алтаря, заставляете епископов рыть окопы (епископ Тобольский Гермоген) и посылаете священников на грязные работы. Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих людей, и не задумались нарушить их посмертную волю. Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей без всякого к тому повода и причины. Вы заградили доступ в Московский Кремль – это священное достояние всего верующего народа…

Да, мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя. Сбываются слова пророка – "Ноги их будут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови, мысли их – мысли нечестивые, опустошение и гибель на стезях их" (Ис. 59,7).

Мы знаем, что Наши обличения вызовут в вас только злобу и негодование, и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения Нас в противлении власти, но чем выше будет подниматься "столп злобы" вашей, тем вернейшим будет оно свидетельством – справедливости Наших обличений…

Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних, истребление невинных, простираем Мы Наше слово увещевания: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Лук,XI, 51), и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. XXVI, 52)" 210.

Тихон

Патриарх Московский и всея Руси

(Томск, Еп. Вед. 1919, № 13-14)

Пророческими окажутся для многих палачей России вещие слова Патриарха Тихона, многие от меча и погибнут, погибнут под пытками таких же палачей в междоусобной схватке за власть…

3.

Церковь, вопреки официальной, лживой, как всегда, большевистской пропаганде, приняла широкое участие в оказании помощи голодающим соотечественникам. Летом 1921 года Патриарх Тихон обратился к народам мира и православному человеку об оказании всемерной помощи ближнему своему. В августе 1921 года он обращается с посланиями к главам отдельных христианских Церквей (Православным Патриархам, Римскому Папе, Архиепископу Кентерберийскому и Епископу Йоркскому) с призывом во имя христианской любви провести сборы денег и продовольствия и выслать их за границу умирающему от голода населению Поволжья.

В это же время православная Церковь основала Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим, во всех храмах и среди верующих начались сборы денег, предназначенных голодающим. Но Совнарком признал излишней такую организацию и потребовал все собранные Церковью денежные суммы сдать Правительственному Комитету, что и было сделано.

Однако уже в декабре 1921 года Правительство предложило при посредстве органов церковного управления возобновить пожертвования деньгами и продовольствием для помощи голодающим. Церковь разрешила церковноприходским советам и общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного потребления, о чем и оповестили 6 (19) февраля 1922 года особым воззванием к населению с разрешения Правительства, отпечатав его и распространив.

Но большевикам для претворения своих злодейских планов такая помощь церкви, ее отклик и помощь населению была что кость в горле, ведь на повестке дня стояла реквизиция, а точнее, разграбление церковных ценностей, уже давно намеченное лично Лениным. И сразу же разворачивается гнусная кампания в большевистских газетах с резкими выпадами и клеветой в адрес Церкви. 10 (23) февраля 1922 года ВЦИК выпускает знаменитое "Постановление об изъятии из храмов сосудов и прочих богослужебных церковных предметов", что с точки зрения Церкви являлось актом святотатства…

В этой связи потрясающим по своей жестокости, цинизму, бесчеловечности и ненависти является секретное письмо В.И. Ленина членам Политбюро ЦК РКП(б) о необходимости решительно подавить сопротивление духовенства проведению в жизнь декрета ВЦИК от 23.02.1922 г. об изъятии церковных ценностей.

Впервые оно было напечатано в "Вестнике Русского Студенческого Христианского Движения" (Париж, № 97, 1970, с. 54-57). Его подлинность подтверждает редактор "Вестника" Н.А. Струве, тем более что на него есть ссылка в "Полном собрании сочинений Ленина" т. 45. М., 1964, с.666-667. Но само письмо в собрание сочинений, естественно, не вошло. Цензоры Секретаря ЦК КПСС по идеологии Суслова (Зюсса) не могли допустить этого, и хотя в 1990 году это письмо было опубликовано журналами "Наш современник" и "Известия ЦК КПСС", необходимо его изложить полностью, чтобы читатель смог сам осмыслить всю глубину преступности и ненависти, которые звучат в каждой строке этого письма Главного Палача России.

ДОПОЛНЕНИЕ

Товарищу Молотову

Строго секретно

Для членов Политбюро

Просьба ни в коем случае копии не снимать, а каждому члену Политбюро (т. Калинину тоже) делать свои пометки на самом документе.

Ленин

"По поводу происшествия в Шуе, которое уже поставлено на обсуждение Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас твердое решение в связи с общим тоном борьбы в данном направлении. Так как я сомневаюсь, чтобы мне удалось лично присутствовать на заседании Политбюро 20 марта, то поэтому я изложу свои соображения письменно.

Происшествие в Шуе должно быть поставлено в связь с тем сообщением, которое недавно РОСТА переслало в газеты не для печати, а именно сообщение о подготавливающемся черносотенцами в Питере сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей. Если сопоставить с этим фактом то, что сообщают газеты об отношении духовенства к декрету об изъятии церковных ценностей, а затем то, что нам известно о нелегальном воззвании Патриарха Тихона, то станет совершенно ясно, что черносотенное духовенство во главе со своим вождем совершенно обдуманно проводит план дать нам решающее сражение именно в данный момент.

Очевидно, что на секретных совещаниях влиятельнейшей группы черносотенного духовенства этот план обдуман и принят достаточно твердо. События в Шуе лишь одно из проявлений этого общего плана. Я думаю, что здесь наш противник делает громадную ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда она для него особенно безнадежна и особенно невыгодна. Наоборот, для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед давлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горсточку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.

Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимо. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечил нам сочувствие этих масс, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализацию этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.

Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществить их самым энергичным способом и в самый короткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут. Это соображение в особенности еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятности, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нерациональны, может быть, даже чересчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена полностью. Кроме того, главной части наших заграничных противников среди русских эмигрантов, т. е. эсерам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы именно в данный момент, именно в связи с голодом проведем с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства.

Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом:

Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин, – никогда и ни в коем случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.

Посланная уже от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий не должна быть отменяема. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме, именно потому, что она секретна, противник, конечно, скоро узнает).

В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем нескольких), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков, представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров.

Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского, Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно. На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКЮ и Ревтрибунала.

На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, и в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.

Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назначить тут же, на съезде, т. е. на секретном его совещании, специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина, без всякой публикации об этой комиссии с тем, чтобы подчинение ей всей операции было обеспечено и проводилось не от имени комиссии, а в общесоветском и общепартийном порядке. Назначить особо ответственных наилучших работников для проведения этой меры в наиболее богатых лаврах, монастырях и церквах.

Ленин

Прошу т. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро вкруговую сегодня же вечером (не снимая копий) и просить их вернуть Секретарю тотчас после прочтения с краткой пометкой относительно того, согласен ли с основой каждый член Политбюро или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия". 211

Осмысливая это карательное письмо, начинаешь понимать, как нужно было ненавидеть Россию, ее духовность, культурное наследие предков, интеллигенцию и вообще русских, чтобы идти на такие преступления. Постоянные оговорки в письме о том, чтобы оно не получило огласки, говорит о том, что даже обладая беспредельной по масштабам властью, Ленин боится утечки информации, так как понимает, что предлагает совершить не виданное человечеством по зверству, аморальности и подлости преступление.

Такой ненависти, какой пылает каждая строка его письма, не испытывал к нашему народу ни один завоеватель на протяжении всей истории. Как цинично описывается удобство момента для задуманного преступления. Хорошее прикрытие, люди едят людей! Самый удачный момент ограбить церкви и монастыри, а заодно и уничтожить свидетелей. Довести народ до людоедства только во имя алчной жажды необъятной власти и желания реализовать на практике свои бредовые коммунистические идеи…

Ленин в письме не только со злобной последовательностью и максимальной жестокостью поучает и инструктирует Политбюро, как лучше ограбить духовенство, монастыри и церкви, но и подавить их сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. И далее, "…чем больше число реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше". Как видим, есть еще один повод пройтись кровавой секирой по русскому народу… Ведь в разряд буржуазии большевики отнесли не только врачей, писателей, ученых, инженеров, учителей, военных, но вообще любого грамотного и мыслящего человека. Именно их ОНИ уничтожали в первую очередь, оскопляя таким образом целый народ, все государство, а мы все никак не поймем, почему громадная масса населения России сегодня представляет собой в основном серую, отученную думать и мыслить массу.

Нельзя не обратить внимания и на такой важный момент. Жестокое уничтожение церковнослужителей и интеллигенции, то есть практическая акция, тайно поручается сионисту – иудею Троцкому, и должно это сохраняться в строжайшей тайне. А официальное прикрытие – назначение официальным исполнителем этого преступления русского Калинина. Эта сатанинская тактика кровавого маньяка станет впоследствии аксиомой всех большевистских палачей в. продолжении геноцида народов России, а затем подхвачена палачами и диктаторами других коммунистическо-сионистских, фашистских режимов на всей земле.

В этом секретном послании раскрывается и подлинный смысл этой карательно-гангстерской операции. Не помощь народу, доведенному ими же до людоедства, преследовало ограбление сионо-большевиками Церкви, а "Мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы".

Трагична судьба православной Церкви России. Около 15.000 духовных лиц были расстреляны в двадцатые годы без суда и следствия, свыше 8.000 были расстреляны по суду, в том Числе 3 447 женщин, разграблено и разгромлено 673 монастыря, тысячи и тысячи храмов по всей России были осквернены и закрыты. Разграблено церковных ценностей и отнято капитала на Сумму свыше 4 миллиардов золотых рублей, 827 тысяч десятин земли, 84 завода, 1.112 домов для престарелых, 704 гостиницы, 277 больниц и приютов, 436 молочных ферм, 603 скотных двора и 311 пасек. На произвол судьбы было выброшено более 58.000 монахов, монахинь, послушников и послушниц. 212

Потери, понесенные Россией от разгрома архитектурных ансамблей, монастырей и храмов, памятников истории и культуры, произведений искусства, древле– и книгохранилищ, того, что создавалось народом России веками – оценке в рублях не поддается. Ничего подобного в мире за всю его историю, даже в варварские времена, не наблюдалось.

Как ни парадоксально, но сама беспощадность борьбы большевиков против Церкви вызвала в человеческих душах не столько ужас и отчаяние, сколько сознание трагического величия непобежденной – хотя и безоружной – силы, сознание высокого, пусть и глубоко скорбного – ТОРЖЕСТВА.

6. Изгнание «либеральной сволочи»