Текст книги "Граф (СИ)"

Автор книги: Юрий Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

На следующий день, после тренировки и завтрака, отправился вместе с Куртом в военный лагерь, который уже не лагерь, а городок. Курт сразу отправился строить своих подчиненных, а я проехал к цехам Эльзы. Ее я нашел, естественно, в одном из цехов, патронном. После родов она здорово похорошела. Нет, не растолстела, а слегка округлилась. Чуть-чуть. Но мне понравилось. Так понравилось, что она это заметила и, густо покраснев, потащила меня в свой кабинет, который находился в этом же цехе. Удобств в кабинете не было никаких, только стол, стул и длинная лавка у стены. Вот на эту лавку мы и упали. Было не очень удобно – очень уж лавка узкая, но нас это не остановило.

Потом, счастливая, она потащила меня домой, знакомить с дочкой. С ней нянчилась одна из родственниц Эльзы, которую та выписала из своей деревни. А она прибегала только кормить малышку. Подержал спящего ребенка на руках, поцеловал в лобик и передал няне. Эльза долго мне рассказывала, какая у нее, ну и у меня, конечно, замечательная дочка. И какая она красавица, и умница-разумница, и как она кушает хорошо, и что она в свои два месяца уже улыбаться может. А вот я сделал Эльзе выговор. Цеха-то она застеклила, а вот в домах стекол нет. Окна закрыты какими-то пленками. А ведь скоро зима. И что, она собирается мою дочку морозить?

Она тут же залепетала, что стекла очень дорогие, для цехов она вытрясла из Гюнтера бесплатно, а вот на частные дома он бесплатно не дает. И даже за деньги не дает. Она хотела для своего домика купить, но он не дал. Правда, обещал в конце осени прислать некондицию. Вот ведь жмот. Ладно, разберусь, как вернется. То, что он бережет каждую копейку, вернее, каждый пфенниг – это, конечно, хорошо, но всему есть предел. Я тоже стараюсь заработать как можно больше – это так. Но главное, я понимаю, что зарабатывание денег не должно превратиться в цель всей жизни. Деньги – это только средство. Средство для достижения цели.

А какая у меня цель? Ну, во-первых, остаться в живых. А во-вторых, подготовить безопасное и желательно обеспеченное будущее для своих детей и внуков. Мелковата цель жизни? Возможно. Но мне плевать. Я сюда не просился. Но если уж я сюда попал, то сделаю все, чтобы выжить, и чтобы мои потомки жили долго и счастливо. Как я этого добьюсь? А как получится. Но для этого я сделаю все, что будет в моих силах. И ничто и тем более никто меня не остановит. Прогрессорствовать, спасать человечество от чего-то там я не собираюсь. Человечество меня не интересует. Меня интересуют только люди, которых я люблю и уважаю. Для них я сделаю все возможное и невозможное, а остальные пусть идут лесом.

А Гюнтер пожалел какие-то там стекла для моей дочери… Видя, что я начал беситься, Эльза стала меня успокаивать и защищать Гюнтера. И какой он, оказывается, хороший и добрый дядька, и как он ей помогает. И продукты ей всегда свежие подвозят, и в город всегда отвезут и привезут. И вообще она ни в чем отказа не знает. А стекла… Что стекла? Привезут ведь. Погода пока хорошая, даже жаркая, так что стекла пока и не нужны. Постепенно я и в самом деле успокоился. Но пистон Гюнтеру я все равно вставлю.

Обедать у Эльзы не остался. Отправился к солдатам. Перед этим, конечно, прошелся по цехам – надо же показать людям мою заинтересованность в их труде. Но смотреть было, в общем-то не на что. Все это я уже видел. Люди работали, и работали хорошо. Единственное, что меня заинтересовало – это строительство нового цеха, порохового. Именно там будут изготавливать порох уже из своих ингредиентов. Надо же, селитряные ямы только заложили, а она уже цех готовит. Молодец. Конечно же похвалил ее и в виде поощрения сообщил, что любые ткани, привезенные с юга, она может брать без ограничений.

И чтобы особо не скромничала. Если будет стесняться брать что-то для себя – это ее проблемы, но у моей дочки должно быть все самое лучшее. Сказал ей, что Гюнтер уже предупрежден, и я обязательно буду приезжать и проверять. И все увижу. Обязательно. Особенно когда она будет раздеваться, желательно в ее спальне, а не так как сегодня – в кабинете на жесткой скамейке. Что это за проверка? Она мне пожелала устраивать проверки почаще, желательно каждый день. Обещал подумать. На этом и распрощались.

Как только мы показались из ворот фабричного поселка, тут же заиграл горн. Когда мы подъехали к площади, на ней уже стояли полковые коробки. Отдельно был выстроен полк кирасир. Солдаты проорали приветствие, а потом прошли мимо меня торжественным маршем. Это, кстати, тоже мое нововведение. Только вот прошли они как-то не очень. Ну, то, что носок не тянули – черт с ним, но вот что шли не всегда в ногу и равнение держали плохо – это минус. Остановил полки и приказал показать различные перестроения. Полк ветеранов перестроения выполнил не плохо, но и не хорошо. А вот два новых полка – просто безобразно. Дал команду разойтись и отозвал Курта в сторонку.

– Курт, это что сейчас было? Это что за безобразие? Вы чему их тут учите?

– Ваше сиятельство, мы делаем упор на физическую подготовку, стрельбу и штыковой бой. А муштра – в последнюю очередь.

– Курт, ты о чем говоришь? Какая муштра? У тебя солдаты перестроиться не могут. Мы же с тобой только вчера обсуждали тактику современного боя. А если противник зайдет с фланга или, не дай бог, с тыла? А они перестроиться не успеют? Порубят ведь всех в капусту. А где артиллерия?

– Не стали выводить. Места на площади для них не хватило бы.

– Вот что. Строевая подготовка – каждый день не менее часа. Через месяц проверю. Если повторится то же, что и сегодня, буду делать выводы. И очень неприятные для всех офицеров. Вплоть до разжалования. Через месяц проверка строевой, а потом учения в поле. Не подведи меня, Курт. И себя тоже. Пойдем, покажешь казармы.

Да, не завидую я солдатикам. Придется им попотеть. Ну ничего, как говорится, лучше пролить ведро пота, чем стакан крови. Да и жара уже спала – конец сентября как-никак. Главное, чтобы дожди не зарядили, ведь скидок на непогоду не будет. Курт теперь офицерам так хвосты накрутит, что они и ночевать на плацу будут.

В казармах мне понравилось. Чисто, опрятно. Но вот что не было дневального – это непорядок. Хотя откуда им знать, что дневальный должен быть. Ну что ж, будем учить. Объяснил Курту, что в казарме обязательно должна находиться дежурная смена для поддержания чистоты и порядка. И мушкет солдат должен не таскать постоянно с собой, а держать его в оружейной комнате, под охраной этой самой дежурной смены. И каптерка должна быть, где солдаты могли бы хранить свои вещи. И она тоже должна находиться под охраной дежурных.

Проинспектировал классы, вернее, помещения под классы, что находились на втором этаже одной из казарм. Приказал начать обучение грамоте солдат как можно скорее. Пока пусть этим займутся грамотные офицеры, а Курту необходимо выписать несколько монахов из Хагена. Пусть немного потрудятся, а то надоело их кормить задарма. К сожалению, надежда на то, что монахи разбегутся из монастыря не сбылась. Так и живут там. Только денег постоянно просят. И ведь не откажешь. Передохнут и в самом деле с голода, потом не отмоешься. Вот пусть и поработают. Грамотных монахов в монастыре много.

Курта это, конечно, расстроило. Но я успокоил его, объяснив, что не надо делать из солдат ученых мужей, достаточно дать им азы. Письмо, чтение, счет. Вот артиллеристов надо учить более основательно. И главное, выявлять толковых и сообразительных ребят. Ведь у нас служит в основном молодежь от семнадцати до двадцати пяти. Редко кто старше. А у них мозги еще не закостенели и взгляд не зашоренный, так что надо отобрать ребят посообразительнее и тянуть их наверх. Это ведь и в его интересах. И вообще пригрозил ему, что через год буду проводить переаттестацию, и не дай бог, если обнаружу хоть одного неграмотного офицера или сержанта.

Потом пошли обедать. Пообедали вместе с одной из рот. В полку ветеранов. Хотя какие они ветераны – такие же молодые ребята. Но прослужили уже три-четыре года и участвовали в нескольких кампаниях. Поели хорошо. Я даже переел. Никаких разносолов, конечно, не было, но зато сытно и в любом количестве. А мне, после корабельной диеты, очень даже понравилось.

После обеда разбирался с артиллерией. Выборочно проверил пушки. Стволы не расстрелянные, чистые. Лафеты тоже в порядке. Кони сытые и ухоженные. Взял наугад две батареи из новых полков и отправился с ними на стрельбы. Артиллеристы меня порадовали. Ядрами и картечью отстрелялись идеально. С зажигалками и шрапнелью было похуже, но тут уж не их вина. К сожалению, наши дистанционные трубки – самые примитивные: обыкновенный огнепроводный шнур в деревянной рубашке. И рассчитать время горения такого шнура можно только приблизительно. Поэтому снаряды взрывались, иногда не долетая до цели, иногда перелетая через нее. Но в целом – неплохо.

Ужинать отправился в замок. Прошелся пешочком, ноги размял. По пути обсуждали с Куртом дальнейшее развитие наших вооруженных сил. Курт настаивал на том, что необходимо сформировать еще пару полков. Я сомневался. Сейчас у нас три полка мушкетеров в лагере, плюс кирасирский полк. Еще один полк в Дуйсбурге. Два полка раскиданы по гарнизонам. И один полк в фортах Линдендорфа. Итого восемь полков. Свыше трех тысяч бойцов. Огромная силища. Не всякое герцогство сможет такую армию собрать. Нет, собрать-то как раз сможет, но ненадолго. Рыцари своему сеньору служат только сорок дней в году, а потом могут спокойно увести свои копья по домам. А у меня армия, можно сказать, профессиональная и служит мне и только мне круглый год. Так что тут у меня перед любым герцогом преимущество.

Я уж не говорю про свое вооружение. Другое дело, что использовать, если вдруг что случится, я могу только эти вот четыре полка, а остальных желательно не трогать, во избежание неприятностей. А четыре полка – это уже не так уж и много, и тут Курт прав. Но содержу-то я все восемь полков, а это огромные деньги. И формирование еще двух полков надо просчитывать. Не Курту и даже не мне, а Гюнтеру как моему финансисту, экономисту и плановику в одном лице. Так Курту и объяснил. Я бы и сам не прочь набрать еще два-три полка – чем их больше, тем спокойнее я себя чувствую. Ну не верю я, что меня оставят в покое.

Но надо считать, а то и надорваться недолго. Поэтому пока будем обходиться тем, что есть. Другое дело, что боеспособность уже имеющихся войск надо неуклонно повышать. Учения проводиться должны постоянно. Все действия солдат должен производить не задумываясь, четко и быстро. А не так, как недавно на плацу. Курт опять начал что-то бурчать в свое оправдание. Так, под его бурчание, и вернулись в замок.

Заскочил к себе, помылся, переоделся и отправился на ужин. Сегодня на ужине были в основном дамы. Их мужья, офицеры, просто не успели подойти. Практически все они были в военном городке, на смотре, и теперь им, честно говоря, и не до ужина. Я-то Курта слегка пожурил, а вот что он им устроил, я представляю. Так что теперь им долго придется и завтракать, и обедать, и ужинать со своими солдатами. Ничего, это им только на пользу пойдет. Зато дамы сегодня блистали. Каких только нарядов я не увидел!

Нет, фасоны платьев не особенно-то и отличались, но вот цвета! Это что-то невообразимое! Вот если на меня напялить что-то желто-зелено-сине-красное, то выглядеть я буду как сумасшедший попугай, а на них одежды, казалось бы, несовместимых цветов смотрятся элегантно и гармонично. Вот как они это делают? Настоящая магия. Но очень красиво. И когда успели-то? За сутки пошить себе новые наряды… Не спали вообще, что ли? Хотя Ами ночью была со мной. Да, настоящие магини и кудесницы. Хотя вслух этого лучше не говорить. Сейчас назвать женщину кудесницей – это обвинить в колдовстве. А там и до костра недалеко.

На Ами тоже было надето что-то невообразимо красивое. Воздушное, переливающееся и искрящееся.

– Дорогая, от тех тканей, что пришли в обозе, хоть что-то осталось?

– Конечно, Лео. Я подарила девочкам только по одному отрезу на платье. Правда, на выбор. Остальное все в кладовой у Вилды. Ты сердишься?

– Ну что ты… Это все я привез тебе в подарок, так что можешь всеми этими тряпками распоряжаться по своему усмотрению. Скоро вернется Гюнтер, и у него будут образцы оставшихся тканей. Может, там и что-то новенькое окажется. И обрати внимание на испанское сукно. Скоро зима, и в шелковых одеждах будет не очень комфортно, а сукно теплое и тоже очень красивое.

Потом она мне долго объясняла отличия одних тканей от других, и почему она себе на котарди выбрала именно вот эту ткань из камки, а на киртл – из дамаска. И почему именно таких цветов. И почему пуговицы на рукавах киртла именно такой формы, и многое-многое другое. У меня даже голова разболелась. И надо же мне было завести разговор о тряпках… Лучше бы о лошадях с ней поговорил. Хотя в лошадях она разбирается не хуже меня, а может быть, и лучше. Ну, тогда о выплавке чугуна и стали. Тогда бы у нее голова разболелась. Хотя нет, я ж не изверг какой.

Следующую неделю я провел на заводе. И только там меня начало немного отпускать. Все-таки за последние полгода я перенапрягся. Находиться все время в готовности к нападению – тяжеловато. Да и эти морские путешествия… Постоянно качающаяся палуба под ногами, отсутствие хоть какого-то комфорта. Да и отсутствие женщин тоже не очень хорошо переносится. Ну не моряк я, не моряк. На твердой земле я чувствую себя намного лучше. Зато теперь я понял, почему моряки, вернувшиеся из плавания, по нескольку дней гудят в кабаках. Мне бы тоже не помешало надраться в дым. С пьяными разговорами, мордобоем и гулящими девками. Но вот это как раз и останавливало. Не мордобой и гулящие девки, а пьяные разговоры. Что может наболтать мой язык, в отсутствие контроля от отключившегося мозга, черт его знает. Могу ведь такого наболтать, что очухаюсь уже в подвалах инквизиции. Они, правда, пока не очень зверствуют, да и я не мелкий лавочник, но лучше поостеречься. А то ведь прецеденты были, вернее, будут – и графов и герцогов сжигали.

А вот расслабиться на заводе, в привычной обстановке, среди различных железок, работающих станков, дыма и копоти, расплавленного металла – то, что надо. Правда, своими руками я ничего не делал – хватило и прошлого выговора от Ами, но мне и без этого было хорошо. В замок возвращался только ночевать.

Долго кумекали с Хайнцем по поводу пушек. Лить пушки стандартных калибров на заводе научились. Лил их теперь, кстати, не Хайнц, а его старший сын. Его тоже пригласили. Он сразу предложил отлить восьмидюймовую пушку, обещая, что все у него получится. Я и не сомневался – где шесть дюймов, там и восемь, разница небольшая. Другое дело, где такую пушку применять? На корабле такой калибр избыточен. Да и отдача у нее будет ого-го какая. А кораблики-то сейчас делают без учета установки на них орудий. Отдачей может и борт вырвать, к которому пушка крепится канатами.

Да и на суше такая пушка нам ни к чему. Она бы очень пригодилась при взятии городов, но города я брать пока не собираюсь. А таскать такую тяжеленную дуру просто так? Да ну на фиг. А вот пушки, наоборот, мелких калибров нам нужны. Трех– или двухдюймовые, для установки на вертлюги, на верхней палубе. Отдача у таких пушек будет не очень сильная, но все равно, надо пробовать. Просчитать, к сожалению, ни я, ни тем более кто-то другой не сможет, так что только опытным путем. Но даже ядрышко или картечь из двухдюймовки, да на вертлюге, будет очень большим козырем в морском бою. Так что велел ему отлить по паре двух– и трехдюймовок. Ну и подготовить полный набор пушек стандартных калибров для нефа.

Через неделю вернулся Гюнтер, так что мой заводской отдых пришлось заканчивать. Я только собирался после завтрака улизнуть на завод, а он и объявился. Пришлось идти с ним в кабинет и выслушивать отчет о проделанной работе. Ну не могу же я своего ближайшего помощника не уважить. Это уже будет просто свинство. Так что я был не очень доволен. У нас с Дитмаром в его цехах кое-что стало получаться с усовершенствованием токарного станка, а тут такой облом. Нет, Дитмар со своими подмастерьями и без меня прекрасно справится, но ведь мне интересно. Но ничего не поделаешь.

Зато Гюнтер был очень доволен, как кот, объевшийся сметаной. Да он и в самом деле был объевшимся, только не сметаной, а деньгами, и еще больше – перспективами. Часть товара он уже пристроил. Продал бы вообще все, но таких денег ни у кого из приезжих купцов, находящихся в это время в Дуйсбурге, просто не было. А отдавать товар на реализацию он отказался. Оставшийся шелк и специи он, кстати, привез с собой. Оставить такой дорогой товар на складах в Дуйсбурге не решился. Привез часть испанского сукна и хлопковой ткани. То, что мы планировали оставить для себя. Привез сладости и сушеные фрукты. Это уже на продажу в городе. Надо же и наших горожан побаловать. В общем, много чего привез, но еще больше осталось на складах.

А больше всего его впечатлил неф. Он тут же стал меня агитировать на круглогодичную навигацию, напирая на то, что другие же ходят весь год, без всяких перерывов. Но тут уж я сумел настоять на своем. До других, тех же ганзейцев, которые ходят по Северному и Балтийскому морям во все времена года, нам еще далеко. Нет у нас пока таких опытных моряков, как у них. А потерять даже один большой корабль для нас неприемлемо. У нас их всего два, а не сотни, как у Ганзы. Да и товар жалко – очень уж он дорогой. Со временем, когда экипажи наберутся опыта, тогда да, тогда можно и продлевать навигацию. Но постепенно. А потом, глядишь, и еще кораблей прикупим.

Гюнтер попытался нагрузить меня торговыми делами: кому, что и за сколько продавать, но тут уж я все, как всегда, передал в его ведение. К сожалению, в современной торговле я не соображал вообще ничего. В одном только разнообразии денег нормальный человек мог запутаться. Да и путались, даже сами купцы, что уж обо мне говорить. Нет, это не для меня. Хотя, конечно, со временем я и с этим разберусь.

На следующий день я выехал, вернее, отплыл в Дуйсбург. Надо было разбираться с нефом. С собой вез пушки и мастеров. Взял с собой также и Ирму. Дуйсбург она, хоть ее баронство и находилось недалеко, никогда не видела. Вот и напросилась со мной. А я что? Я совсем не против. Уже на струге спросил у нее:

– Ирма, а ты не хотела бы посетить свой замок? Если что, скажи. Дам тебе провожатых, и за пару дней обернетесь.

– Не стоит, Лео. Зачем ворошить прошлое. Баронство уже не мое, ассиза уже прошла.

В общем-то она права. Теоретически. Дело в том, что если вассал не приносил оммаж, то есть клятву верности своему сеньору, в течение одного года и одного дня, так называемой ассизы, то терял права на надел, и тот переходил в ведение сеньора. Но это теоретически. А на практике уже давно произошло отчуждение наделов, то есть наделы, пожалованные сеньором своему вассалу за службу, уже превратились в собственность этих самых вассалов. За несколько веков владения такой надел уже считался родовой собственностью. И отобрать надел сеньор практически не мог.

Тем более что уже пару веков существовала такая практика как наличие у одного вассала одновременно нескольких сеньоров. В порядке несения службы теперь существует понятие старшего и младшего сеньора. Старшим считается тот сеньор, с которым вассал, по хронологии, заключил договор в первую очередь. И сначала все вассальные службы выполняются в пользу старшего сеньора. То есть то, что какой-то барон сидит на моей земле, еще ни о чем не говорит. Он может принести оммаж сначала моему соседу, а потом уже мне, и будет считаться уже его вассалом. Здорово, да? Поэтому я и старался решить вопрос с баронами и рыцарями на своей земле радикально, то есть вырезать всех под корень.

Жестоко? Да, что есть, то есть. Ну а зачем мне на моей земле барон или рыцарь, который будет выполнять приказы не мои, а моего соседа? Например, фон Берга или фон Марка? Плохо, что многие бароны и рыцари сбежали к моим соседям и наверняка принесли им оммаж. Теперь ждут не дождутся, когда их новые сеньоры вернут им их владения. Ну, ждите-ждите. Хрен вам что обломится. В самом деле ерунда ведь получается: земля моя, а распоряжаться ей будет какой-то хрен с бугра по велению совсем постороннего человека, к этой земле вообще никакого отношения не имеющего.

Нет, в моем-то случае мои соседи к этой земле отношение как раз имели, но ведь они передали, можно сказать, подарили ее мне. Добровольно. На что все бумаги у меня имеются. Так что фиг я кого пущу на свою землю. А с Ирмой и в самом деле получилось неплохо. Год и день прошли давно, и оммаж ни мне, ни кому-то еще она не приносила, так что ее земля теперь моя до тех пор, пока я не выдам ее замуж. Тогда уже ее муж должен будет принести мне оммаж. Мне или кому-то еще. Но вот это уже вряд ли. То есть замуж я ее выдам вряд ли. А если выйдет замуж без моего разрешения, то право на землю тут же потеряет. Свинство, конечно, с моей стороны, но это ее выбор. И правильно она делает, что не едет в свое бывшее баронство – ей о нем лучше забыть.

Но вот что-то ей вместо этого надо бы предложить. И вообще, я, похоже, слегка перегибаю палку. Все-таки надо своих людей наделять землей. Но только пока служат, и отчуждаемой. То есть как только прекращают служить, сразу же земля отходит в казну. Но тут тоже все не так просто. Дай им землю, так они больше о своем хозяйстве думать будут, чем о службе. Нет, так не пойдет. Такой вариант меня совсем не устраивает. А вот если построить в городе хорошие дома и награждать ими за службу – вот это уже лучше. Заботиться о доме тоже придется, но времени на это уйдет намного меньше, чем на собственное хозяйство.

И Ирме надо подарить хороший большой дом в городе, а то ей и деваться, если что, некуда. У Эльзы и то есть свой дом. А Ирма, как приживалка, обитает в замке. Нет, в замке она так и продолжит жить – хрен я ее куда отпущу, но, во всяком случае, она будет знать, что в любой момент может уехать к себе, и это именно ее, а не чье-то. Иметь право выбора, хотя и призрачное, лучше, чем не иметь. И жалованье ей надо повысить. Все-таки в ближний круг входит. Сколько она у меня получает – вроде сорок гульденов? Это семь с половиной любекских марок, четыре с лишним серебряных фунта. Неплохо, но для нее мало. Надо повысить хотя бы до капитанского жалованья. Не обеднею, а ей надо дом содержать. Это дело недешевое. Да и откладывать что-то надо. Она девушка умная, должна это понимать.

Ну что ж, так и сделаю. Когда вернемся, поговорю с Гюнтером, пусть выберет участок в городе, и начнем там строительство домов для всех наших офицеров. Ирма-то у меня вроде как тоже офицер. Надо ей, кстати, звание какое присвоить. Лейтенанта, например. Вот шуму будет… Женщина – и офицер! Я даже расхохотался.

– Лео, что случилось? Чего ты хохочешь? – встрепенулась Ирма.

– Не волнуйся, я не над тобой. Хотя как сказать. Понимаешь, я тут подумал: ты же ведь служишь у меня и занимаешься очень важным делом, между прочим. А статус у тебя какой-то неопределенный. Вот я и решил присвоить тебе офицерское звание. Лейтенанта. Но на должности капитана. Все-таки начальник службы безопасности графства – это довольно высокая должность, как минимум капитанская. Вот и представил, какие будут лица, особенно у отца Бенедикта, когда он об этом узнает.

– Спасибо, Лео. Я тебе очень благодарна. – Она и в самом деле аж засветилась от радости. – Но не повредит ли это тебе? Стоит ли дразнить церковь?

– Ой, да брось ты. С отцом Бенедиктом, да и со всеми церковниками графства я всегда договорюсь. Да и не будем мы это особенно афишировать. Свои будут знать, и ладно. А за пределами графства будут только слухи гулять, ничего определенного.

В Дуйсбург пришли на второй день к вечеру. Поселились опять в ратуше. А где еще? Бургомистру и своему наместнику намекнул, что пора бы и графу заиметь в собственном городе какой-никакой домишко, а то ведь могу и осерчать. Они меня клятвенно заверили, что к следующему моему приезду дом для меня они подготовят. Вот же жучила наместник – бывший дом бургомистра уже приспособил под себя, даже и не предлагает мне. Ладно, пусть его, все равно бы отказался.

Днем я пропадал на корабле. На нем установили двадцать шесть пушек. По восемь с бортов, четыре на корме на двух палубах, и шесть на верхней палубе. Четыре мелкокалиберные на вертлюгах. Две трехдюймовые на юте и две двухдюймовые на баке. Так что корабль, по нынешним временам, получился просто монстром. А учитывая, что один он ходить не будет, то в море нам теперь никто не страшен. Даже ту, объединенную франко-кастильскую эскадру моя эскадра могла бы раздолбать без особого труда. Тут главное – абордажа не допустить. А с таким количеством пушек это вполне возможно.

Другое дело, что мне с ними делить нечего, и лучше бы обходиться без стрельбы, миром. К сожалению, не все от меня зависит. И французский и английский адмиралы это уже показали. И совсем не уверен, что после того, как им щелкнули по носу, они поумнели. Наверняка будут еще пытаться. Главное, чтобы и в самом деле не пролилось много крови. Ну, будем надеяться на лучшее. Все, чтобы защитить своих людей и свое имущество, я сделал. Теперь от меня мало что зависит.

Ирма занималась своими делами. Она перезнакомилась со всеми членами магистрата и их женами. Статус у нее был довольно определенный – фаворитка графа, а это сейчас очень высокий статус. Тем более семью ее в городе знали, соседи как-никак, и то, что она баронесса, тоже было известно. А это очень высокое положение. И что она баронесса без баронства, роли не играло – сейчас без баронства, а потом кто знает? И что она не гнушается общаться, по сути, с простолюдинами, только добавляло ей очков. Так что агентуру она набирала сразу среди городской элиты.

Нет, членов магистрата она не трогала, а вот их жены… Они ей просто в рот смотрели и готовы были сделать для нее буквально все. Об этом она мне по ночам и рассказывала со смехом в перерывах между физическими упражнениями, которыми мы занимались периодически и с большим удовольствием. Интересного она ничего не узнала, так, мелочь всякую, но все ее новые «подруги» обещали ей писать очень подробные письма обо всем, что происходит в городе. А знали они очень много. И то, что знали их мужья, и то, что разболтали им их подруги, жены купцов и городских мастеров. Так что о малейших изменениях в городе Ирма, а значит, и я, теперь будем узнавать вовремя и довольно подробно. А так как писать ей станут сразу несколько ее новых «подруг», то утаить что-либо будет просто невозможно.

Через неделю решил отправляться домой. Надо бы, конечно, пройти по Рейну вниз и посетить мои новые земли, но что-то не очень хотелось. Что я там увижу? Ничего интересного. Да и видел я их, когда уходил в море и когда возвращался. Несколько селений на берегу реки и даже какой-то городок. Но там еще Курт оставил наместников, вот пусть они и шуршат. Да и солдат там хватает, вместе с офицерами. Нет, никуда не поеду, домой охота. А с кораблем тут и без меня закончат. Тем более что и осталось немного.

Единственное, что пока не получалось – крышки на пушечные порты. То, что их надо ставить снаружи на петлях – это понятно, но вот сообразить, как именно их ставить, так и не смогли. Нет, предложений было много, но выбрать оптимальное я так и не смог. В конце концов плюнул и приказал разбираться с этими долбаными крышками командиру артиллерии корабля, которым стал лейтенант-артиллерист с каракки. Ему же стрелять из этих пушек, вот пусть и подумает, как их проще всего к стрельбе подготовить. А я потом проверю.

До дома добрались без всяких происшествий. Правда, погода совсем испортилась – дождь просто достал. На струге от него не очень-то и спрячешься, даже под навесом. Эта проклятая водяная взвесь проникала повсюду. Ну, ничего не поделаешь, осень. Так что в Хаттинген хоть и пришли еще после обеда, и до вечера мог бы добраться до замка, но остался отогреваться в гостинице до утра. И сам отогрелся, и Ирму отогрел. А с утра уже отправились в замок.

И потянулись тихие и спокойные дни. Ну не совсем тихие, конечно. Через три недели я нагрянул в военный городок с проверкой и устроил им небольшие учения. На две недели. Поздней осенью. Слякоть, грязь, холод. Ох и намаялись мы. Мне ведь тоже пришлось участвовать. Передвигался я, естественно, большей частью на лошадке, но и мне досталось. Ну а об остальных и говорить нечего. Но зато настрелялись вволю. А уж сколько пороху пожгли… Я от такой «тишины» даже слегка оглох. Ну, это сам виноват – решил пострелять из пушки лично и не стал отбегать при выстреле. Ну как же, граф все-таки. Да и рот открыть забыл. Вот и чувствовал себя пару дней, как глухой тетерев. А в общем все прошло прекрасно. Были, конечно, некоторые огрехи, но так, мелочь. Зато ни заболевших, ни покалеченных не было. А уж с какой радостью мы возвращались в свой военный городок!

А в замке меня встречал Гюнтер. Оказывается, в Хаттингене меня ожидают купцы из Франции и Англии. Уже почти две недели. Чуть-чуть они не успели меня перехватить до учений. И не просто купцы, а с какими-то особыми полномочиями. У англичан среди купцов вообще был один тип из благородных. Он всем и портил кровь больше всего. Очень уж не понравилось ему торчать в гостинице. Тем более что в Линдендорф их просто не пустили. Объяснив, что Линдендорф только для подданных графа, чужих туда не пускают. Закрытый город. А Хаттинген-то городок совсем маленький и развлечений никаких. Даже борделя нет. Пытались их в Дуйсбург выпроводить – не поехали.

А хотели они наши пушки. И англичане и французы. Нет, и другого оружия поназаказывали, даже частичную предоплату внесли, но больше всего хотели пушки. И переубедить их не получалось. Вот Гюнтер и поджидал меня, чтобы как-то разрулить этот вопрос. Нет, послать их мы, конечно, можем, но будет ли это правильно? Они ведь могут и с другой стороны зайти, то есть со стороны нашего императора. Я в принципе и императору отказать могу. Я хоть по закону об имперских сословиях и являюсь имперским графом, но к имперским князьям не отношусь, в рейхстаге не представлен и подчиняться императору не обязан. Хотя и на имперских князей и даже имперских рыцарей сейчас где сядешь, там и слезешь, не те нынче времена, а уж о таких как я и речи не идет.

Я вообще императору подчиняюсь чисто номинально. Быстрее коллегия курфюрстов меня прижать может, чем император. Но в любом случае ссориться с императором мне не с руки. Приказать он мне не может, но вот в гости нагрянуть может. Заявится ко мне со всем своим двором, и я обязан буду по закону его содержать. Его и всю его шайку. Да он меня за месяц разорит. Другое дело, что делать ему в наших краях совершенно нечего, и вряд ли он сюда попрется, но пакостей всяких мне устроить сможет.