Текст книги "Сумрачное дно"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава десятая
Борис – освободитель

Жуя мясо у плиты, я увидел спускающихся сверху Франю и местного Мастера. Даже и не мастера как такового, а одного из редких ветеранов, который сумел здесь прожить больше десяти лет. Увидев меня, он остановился, скептически оглядел с ног до головы и пробурчал скорей себе под нос, чем для нас:

– Совсем не выглядит резким… Молодой слишком… – Он двинулся дальше, и уже почти скрывшись внизу, приказным и даже спесивым тоном дал заявку близняшкам: – И мне горячего принесите! Пока будем советоваться и ругаться, перекушу заодно.

Его уже не было видно, когда я остановил кинувшуюся за чистым горшочком девушку и крикнул вслед:

– Эй, ты! Слишком старый и уж точно не резкий! Ты забыл сказать волшебное слово «пожалуйста»! – И, подталкивая уже обеих девиц перед собой, стал спускаться. А когда увидел усаживающегося за стол Ольшина, добавил вполне спокойным, миролюбивым, но безапелляционным тоном: – Здесь рабов нет! И никогда больше не будет!

Я усадил недавних рабынь за стол и сам уселся на прежнее место. Ха! Я тут на смертоубийства иду, борясь с рабством и женской дискриминацией, а какой-то тип, еще со мной и не поздоровавшийся ни разу, будет вести себя как невоспитанное и тупое быдло!

Заело!

Конечно, я понимал, что мой демарш бессмысленный. Как бы мы ни жили дальше и как бы ни складывались отношения в нашем коллективе, девушки обязательно будут заниматься кухней и подавать мужчинам еду без слова «пожалуйста». Потому что иного не дано: охотнику и добытчику – тяготы и риски дальнего похода, а женщине – уход и поддержание домашнего очага. Не станет более сильный человек заниматься ощипыванием курицы, после того как он гонялся за этими курицами несколько часов!

Но мне все-таки очень хотелось сразу определить два русла в наших отношениях. Во-первых, женщины должны почувствовать себя равноправными гражданами нашего нового общества. А, во-вторых, даже такой прожженный циник и приспособленец, как Мастер, должен понять и оценить поворотную веху в своей судьбе. И поменять свое резко приказное отношение, в особенности к представительницам слабого пола.

Ну а пока он не только обиделся, но и порядочно рассердился. И, поиграв со мной в гляделки, сорвался на гневную проповедь:

– Что бы ты о себе ни возомнил, мальчишка, ты должен понимать, что без меня вы не проживете. Причем разговор не идет о годах, вы не протянете и нескольких дней! Без меня вы отравитесь дымом ядовитых деревьев, умрете в коликах от еще более ядовитых травок, не сможете толком выделать ценные кожи или раскроить новую одежду. Я уже не говорю про умение тачать сапоги из такой ценной кожи, которую ты сам принес нам недавно. Вот когда каждый сможет это делать, тогда мы и будем упрашивать наших девушек подать миску с кашей на стол. А пока – об этом и трепаться не стоит. А чтобы ты не подумал, что я против равенства полов, то пусть и ко мне не обращаются как в королевском дворце. Мне сказали: пошей – я сделал. Мне сказали: выбери деревья – я выбрал и пометил. И так – во всем остальном! В нормальном коллективе каждый делает все, что умеет, без всякой неуместной на Дне вежливости. Мы здесь выживаем, а не кичимся друг перед другом хорошими манерами!

Когда он закончил, на долгое время повисла тяжелая тишина. Все приготовленные мною слова оказались неуместными. Впору было извиняться перед стариком, а не дискутировать с ним.

Хотя почему стариком? Это он выглядел так. Не меньше пятидесяти пяти, а то и больше дал бы ему любой встречный там, наверху. А на самом деле мужику было всего сорок один, как поведал нам Сурт Пнявый. То есть жизнь тут, на Дне, достаточно только глянуть на такого вот старожила, явно не сахар!

И что делать дальше? Начну оправдываться – потеряю авторитет. Плевать, конечно, но все-таки неприятно! Начать возражать и настаивать на своем – как бы хуже чего не случилось. Поэтому я решил отвлечься на посторонние мысли.

«Чем эти двойняшки отличаются друг от друга? Как их различает та же Франя? Ответ простой: вон сколько у них мелких шрамиков на лице, и понятно, что все разные. Так что тут большого ума не надо: запомнил парочку самых выделяющихся, вот и нет загадки. Но ведь я вижу, что они были раньше идеально похожи, наверное, даже мать путала… Точно так же, как мои Верочка и Катенька. Но тех я различал превосходно, хоть с закрытыми глазами, только по голосу. А тут я смогу так? Как у меня получалось, ну-ка, ну-ка!.. – Я применил свое умение, которое появилось у меня еще в детстве, после тяжкой хвори. – Ха! Это совсем разные индивидуальности! Их даже слепой распознает, теперь надо только забить в память их голос, и я их никогда не перепутаю…»

Я посмотрел на одну из них:

– Как тебя зовут?

– Всяна! – Известное мне прозвище она не добавила.

– А как ты готовишь это горячее блюдо?

Девушка бойко рассказала довольно простенький рецепт. Я выслушал, кивнул и не совсем прилично ткнул пальцем в ее сестру:

– А ты, значит, Снажа. Как готовить мясо байбьюка?

Выслушав вторую симпатяшку, я понял, что даже на пределе слышимости, в густом тумане их голоса не перепутаю. И в этих голосах мне почудились запахи. Я тут же решил заменить их прежние, обидные прозвища на нормальные:

– Снажа, отныне можешь прибавлять к своему имени Мятная. А ты, Всяна, будешь Липовая.

Они уставились на меня круглыми глазами.

– А что такое Липовая?

Вот те раз? Неужели не притворяются? Присмотрелся. В самом деле удивлены. Пришлось объяснять:

– Ну, это такие очень приятные запахи. Запахи растений. И еще мед липовый бывает! Пробовали?

В их глазах – то же недоумение.

– Вы что, мед никогда не ели наверху?

Ответили не близняшки, а Франя:

– Мед не имеет запаха.

И я вспомнил, где нахожусь. Понятно, что в мире Набатной Любви, под вредным излучением Ласоча цветов могло вообще не быть. А пчелки, скорей всего, существовали на каких-то крытых агрофермах, но перерабатывали на мед не цветочный нектар, а заменители сахара. Вот запаха и не было. И как объяснить?

– Точно, ты прав! – вдруг воскликнул Ольшин. – Я только сейчас понял, что в малышках разного: запах! – Он посмотрел на повариху: – Франя, милая, ну, может, ты мне все-таки принесешь поесть? А то меня эти салаты… сама знаешь…

Та живо поднялась и поспешила на кухню. Степан крикнул ей вслед:

– И я бы не отказался от солидной мясной порции! Весь день в бегах.

– Я ей помогу! – неожиданно вызвалась Ксана, оставила свой шлем на скамье и подалась за Франей. Правда, тут же остановилась и повернулась ко мне: – Миха, а тебе сколько порций, две?

– Ну ты же сама знаешь, что… три.

Она кивнула на полном серьезе и двинулась дальше. А я пялился на Ольшина и думал:

«Неужели он сродни мне, обладателю Первого Щита? Умений у него для простого человека слишком много. И яды в деревьях видит, и запахи в ауре чувствует, и еще массу чего полезного умеет. Интересно, может ли он увидеть сияние груанов на расстоянии, как я? Хм… краеугольный вопрос… Но логика мне подсказывает, что не умеет. Иначе за десять лет он бы свой личный отряд Светозарных собрал и строем вывел их отсюда, будучи командиром. Но все равно магического потенциала в нем предостаточно, без такого знатока и мне туго придется. Так что… нравится он мне или не нравится, придется налаживать с ним более доверительные, если не сказать родственные отношения. Да и не все черное, что грязное. Если его душу хорошенько отмыть да заглянуть во внутренности характера, то может вполне нормальным дядькой оказаться. Ведь недаром за него все заступались, от Пнявого до девчонок. Кстати, надо будет за Пнявым сбегать! Иначе сожрут его дикие звери…»

– Надо срочно отсюда уходить, – сказал Мастер. Видимо, главная повариха успела ему рассказать все самое важное. – У нас осталось максимум пять, а то и четыре дня. Собираем все, что можно, грузим на арбы и уходим. Далеко уходим.

Мне такой разговор очень не понравился:

– С какого такого бодуна? Мне кажется, мы тут можем отлично обороняться. Емельяна Честного пригласим к нам жить, Степан остальных ребят приведет…

– О! Если еще и эти припрутся, то нам здесь не более трех суток останется жировать! – еще более решительно заявил Ольшин.

Тут женщины принесли пять горшочков горячего варева и две тарелки мягких лепешек горкой, и Мастер принялся за еду. Мы со Степаном последовали его примеру. Пока мужики съели свои порции, я умял полторы, приговорив заодно полную тарелку лепешек. А потом доел и все остальное под удивленными взглядами присутствующих.

Эх! Это они не видели меня пирующим, когда я еще продолжал расти!

Насытившись, я отправился к дереву, где мы приковали Сурта. Он отбивался ногами от десятка вяло атаковавших шавок. Видимо, наелись где-то или ждали остальную стаю.

На шакалят я разозлился, как только вышел из башни. И мысленно пообещал им хвосты поотрывать, если они тотчас не уберутся восвояси. Самое загадочное, что после того, как я перешел на бег, шавки дружно умчались прочь. Испугались меня, одного? Или как? Не до того было, но заметку в памяти я сделал.

Пока шел с Пнявым обратно, изложил ему основные пункты декларации о недопустимости рабства и равенстве полов.

– Ясно, – все так же без эмоций сказал Сурт.

– Понял, как себя вести?

– Да. – И уже перед тем, как войти в дверь, добавил: – У меня ведь тоже и мать, и сестры… были…

Может, что-то и получится из этого «перегоревшего» человека. Но присматриваться к нему придется постоянно. И скорей всего – долго.

Сурт уселся на место покойной Курицы. Франя сходила на кухню и поставила горшочек перед еще одним обитателем башни 55/14.

Разговор продолжился. Оказывается, покойный управляющий со своими сторонниками не таился от Мастера, открыто рассказывал о своих планах и встречах. А встречи были не с теми, кто честный, а с бандитами, которые окопались в замке 18Ф300 во главе с Зухом Чаперой. Так что о намечавшемся штурме башни 30/30, а скорей всего, и о предварительных засадах на ее обитателей было известно. Завтра вечером планировалось обложить обреченных ребят наглухо и постараться убить хотя бы парочку из засад. А потом уже можно атаковать оставшуюся тройку.

– Атаман Чапера заключил с Крэчем договор о слежке за остальными обителями нашей местности, – продолжал Мастер. – Так, например, уже давно и постоянно поставляются сведения о башне Зуб, в которой проживает известный тебе Емельян Честный. Наши-то всегда были туда вхожи и привечаемы как соседи, поэтому вызнали все.

У меня возник вопрос: как они тут узнают время? Ольшин ответил, что и часы у некоторых имеются карманные механические, да и большие раритеты, которые с маятником, во многих замках и башнях тикают. Но главная сверка происходит у Дланей. Там есть углубление, в котором высвечивается дата и время.

В очередной раз я убедился, что Дно создано никак не дикой природой.

– А что с замком Зуб? – спросил я. – Неужели банда Чаперы желает всех вырезать в пределах досягаемости своих рейдов?

– Да нет, они тут выдумали нечто более оригинальное. Хотя… о чем-то подобном мне рассказывали старожилы, когда я тут только первые месяцы обретался. Более сильные и правильно организованные облагают более слабых оброком в виде груанов. И если не платят, то в назидание остальным жестоко расправляются с ними.

Смотри-ка, что творится! И среди рабов рэкет процветает. Наверное, многие миры через такие отношения проходят, а на Дне и сам черт велел.

– Знакома такая система, наслышан, – сказал я. – Только почему таких уродов здесь так мало? Почему не пытаются так действовать постоянно?

– Так ведь даже в таком неправедном деле особый человек нужен, – ответил Ольшин. – Умеющий наладить жесточайшую дисциплину, добиться выполнения любых своих приказов. Зух своих подельников уже третий год воспитывает. А что получится после введения оброка? Понятно, что Чапера и парочка его самых злобных сержантов быстро соберут вожделенный десяток «своих» груанов, да и спрыгнут в когорту Светозарных. Ну, может, и после них, пользуясь инерцией налаженного дела, еще пара-тройка уродов домой отправится. А вот дальше самое потешное и начнется. Возникнут трения в банде, каждый захочет атаманом стать. Убийства, удушения, отравления – а в итоге нагрянут соседи и уничтожат тех, кто выжил во внутренних разборках.

Ну да, вполне логичная и работающая схема – если атаман долго на своем месте. А если приходит «халиф на час», о какой дисциплине может быть речь?

Это я прекрасно понимал. Как и то, что попасть под самое начало такой эпохи – наиболее опасное дело. Можно оказаться тем самым звеном, которое будет показательно и с собой жестокостью уничтожено в назидание остальным соседям.

Вот потому Мастер и настаивал на немедленном уходе. Причем настолько далеко, чтобы туда никак не достали ручки расшалившегося Зуха Чаперы. И все с ним согласились, только Пнявый остался безучастным.

– Нам еще нужно будет выбрать командира похода, – сказал Мастер. – Он, скорей всего, станет и управляющим новым поселением.

Меня это обеспокоило. Ясно, что при голосовании эти пятеро обязательно выберут командира из своего коллектива. Меня это не устраивало. Я не хотел, чтобы мной кто-то командовал.

И что делать, если выберут не меня? Оставаться вместе со всеми или отправляться в свободное плавание? Будучи обладателем Первого Щита, я имел прекрасные шансы и в одиночку насобирать семь недостающих мне груанов и забыть Дно как кошмарный сон. Значит, так и сделаю.

Пока я размышлял, Ольшин предложил уходить в Синие Поля.

– Я там был в самом начале второго года моего пребывания на Дне, – сказал он. – Жил тут один умник, все хвастался, что он столичный академик…

По словам Мастера, собралось их тогда сорок пять мужчин и двенадцать женщин. Большая получилась команда. Умник дал ей мудреное название «экспедиция». Рабынь не брали. Цель экспедиции – пересечь Синие Поля и добраться до крепости Иярта. Крепость была большой, целый город, как говорил один из ветеранов, который видел ее с перевала в конце Синих Полей.

Понятное дело, что на одни россказни никто бы полагаться не стал, пусть даже этот ветеран и вызвался быть проводником. Но академик нашел рукопись, в которой говорилось об Иярте. Там была и карта, и на ее краешке находилась здешняя местность. Были отмечены постройки, в том числе и башня 55/14. Вот ученый и организовал людей в поход, хотя сам к тому времени уже имел целых восемь «своих» груанов.

По карте получалось, что дойти до Иярты можно за трое суток. Это если идти по прямой и не отвлекаться ни на что. А монстры? От них же нужно убегать, прятаться, а то и сражаться. Да и прямой дороги не отыщешь. Где обойти надо, где мост перебросить, а где спуститься в ущелье и выбраться из него. Так что время в пути как минимум утраивается. А ведь любой старожил мог считать себя героем, если проводил в походе в одну сторону двое суток.

Ну и плюс ко всему, как руководитель экспедиции, академик имел право исследовать по пути все самое интересное для него. И этого интересного оказалось еще на одиннадцать дней. К концу двадцатых суток поредевший отряд достиг перевала, но до Иярты не добрался – началась миграция представителей местной фауны.

– Это теперь я уже знаю, что этому предшествует, – сказал Мастер. – А тогда никто из нас ничего толком не знал о здешних законах. С перевала мы Иярту увидали – и все. Пришлось убегать назад от полчищ не только тервелей и байбьюков, но и двух других видов хищников. О них тут знают не понаслышке, и зовут эту клыкастую братию зервы и скатраги.

Ольшин начал рассказывать о пути назад. Этот путь был отмечен кровью. В отряде осталось всего девять человек, одни мужчины, когда двое из них, академик и один из лучших охотников, насобирали по своему десятку груанов. Заложили их в патронташи, да и направились к ближайшим стенам, двигаясь по мерцающим линиям и спеша добраться до верхнего мира. Именно тогда Мастер и сподобился наблюдать такое зрелище, как уход Светозарного. Больше ни разу не видел.

Оставшиеся имели солидные запасы, лишь у Ольшина было меньше всего «своих» ракушек – шесть. И у каждого скопилось уже по два полных патронташа «чужих» груанов, которые остались от ушедших Светозарных и погибших товарищей. По тридцать штук! С их помощью можно было убивать монстров и забирать «карманные вселенные» – и такое название ходило среди некоторых «умников».

Вот семеро отважных и решили не прорываться обратно домой, а свернуть к уже разведанной ими на обратном пути долине. На входе в нее стояла диковинная, в виде перевернутой пирамиды башня 600/3003. Земли за башней простирались огромные, заманчивые, но… больше ни единого выхода из долины не было. И Длани поблизости не наблюдалось.

Они вернулись к башне – и тут нагрянули потоки мигрирующих монстров. А при миграции животные не нападали друг на друга, словно заключали на это время пакт о ненападении. Зато людей и мелких зверушек ловили бойко и поедали с огромным удовольствием. Пришлось семерым героям сначала просто отбиваться, а потом, устроившись в башне, они уже действовали по плану. Ежедневно парочка самых быстроногих уходила в Синие Поля, привлекала очередную группу из нескольких особей и своими следами завлекала в хорошо устроенную ловушку. И уже там всем скопом забивали хищников.

Мяса было навалом. Но ни одного груана они не нашли. Поначалу отчаиваться никто и не думал, такое частенько случалось. Ведь будь по-иному, никто на Дне долго бы не задерживался. Но прошло еще два дня, и нулевой результат стал напрягать. А на шестые сутки погиб первый охотник. Потом – второй.

Вот тогда до оставшейся пятерки наконец дошло, что в этой части Синих Полей пасутся, нагуливают жирок только молодые хищники или нерепродуктивные, а считалось, что у таких и быть не может груанов.

Еще некоторое время квинтет опытных воинов таился, выжидал и осматривался. Рисковать никто не хотел, хотя наличие у каждого множества «чужих» груанов позволяло проскочить несколько пастбищ со стадами тервелей, байбьюков и быстрых зервов и скатрагов. Но дело в том, что таких пастбищ были десятки.

Тремя голосами против двух было решено оставаться здесь на год, чтобы дождаться очередного гигантского сражения между тварями, убедиться, что у них наступило двухнедельное затишье, и тогда уже ринуться на прорыв. Уже и готовиться начали к долгому пребыванию тут, как вдруг один из них тяжело заболел и умер.

Двое желавших уйти тут же заявили: «Будь что будет, но мы отправляемся!» Еще и третьего уговорили рискнуть. Так что Ольшину ничего не оставалось, как присоединиться к большинству. Оставаться в одиночестве в башне он не хотел еще больше, чем прорываться сквозь стада хищников. Считалось, что отшельники через полгода либо исчезают бесследно, либо сходят с ума.

Квартет двинулся на прорыв. И тот получился настолько тяжкий, кровавый и гибельный, что домой вернулся только один человек. Да и то израненный, изможденный и нервно вздрагивающий от каждого звука. При этом он растратил не только все «чужие» ракушки, но ради спасения собственной жизни был вынужден использовать и восемь «своих». Вот с тех самых пор Ольшин Мастер и зарекся покидать знакомые места, поставив себе иную задачу: с помощью умения и знаний заработать вожделенные груаны. Чем, собственно, до сих пор и занимался.

– Судя по рассказам Михи Резкого, сражение между монстрами только что состоялось, – сказал он в заключение. – Значит, наступило «перемирие-спячка». И мы имеем возможность добраться до этой долины и поселиться в башне шестьсот дробь три тысячи три. И чем быстрей мы туда отправимся, тем с большей уверенностью выживем.

Глава одиннадцатая
Пополнение в отряде

Произнесенная Червяком речь вызвала у слушателей огромное удивление, но поверили ей мало. По крайней мере – не все. Такого на Дне не было никогда, чтобы женщина не только командовала мужчинами, но еще и, являясь каким-то там «могуществом», заставляла кланяться себе каждого встречного-поперечного. Тем более о Дивах, указующих путь, никто понятия не имел, как и о колдовских возможностях вашшун.

Вот потому один из троицы засевших в норках охотников крикнул Барсу с презрением и насмешкой:

– Балабол! По тебе видно, что ты новенький и ничего толком в нашей жизни не соображаешь. И это ты уже совсем зря: не стоит так свою бабу нахваливать. Захочешь ее продать, цена за капризулю только упадет.

Бывший разбойник нисколько не смутился:

– Вот что я скажу насчет рабства и отношения к женщинам как к предмету купли-продажи: великая вашшуна будет применять к таким самые суровые меры наказания. Начиная от омертвения детородных органов и кончая смертной казнью!

Пара скалолазов обрадованно закивала, а пять охотников, спустившись вниз и приближаясь к квартету спасателей, стали со смехом бросать всякие обидные реплики по поводу только что прозвучавших угроз. А один вообще разразился вульгарной тирадой в адрес ее могущества, рассказывая, как он сейчас будет ее иметь и в каких позах. Он и два его товарища были хорошо вооружены, облачены в латы, и их морды говорили о привычке добиваться всего в жизни грубой силой.

Именно на типа, позволившего себе самые грубые оскорбления, и указал пальчик Шаайлы. И хотя прошипела она довольно тихо, расслышали ее все:

– Вот ты, тварь, и будешь наказан первым для острастки других сволочей!

И невоспитанного мужика скрутила боль. Да такая сильная, что он упал и стал судорожно биться всем телом, исторгая стон дикого, смертельно раненного зверя.

Оба его товарища вытаращились на него, а потом взглянули на вашшуну. Судя по тому, как они сжимали оружие побелевшими пальцами, мысли броситься на странную женщину у них мелькали, но все-таки здравый рассудок возобладал.

А гостья из другого мира прекратила экзекуцию в такой фазе, что и жить охотник останется, и надолго об агрессии забудет. Сделала это не по причине экономии сил, а просто не желая убивать еще одного человека. Убийство – не метод перевоспитания. А вот жестокая боль, да потом соответствующие рассказы пережившего – это именно то, что врач прописал.

Прекратив свое воздействие болью, колдунья с угрозой поинтересовалась:

– Ну, кто еще желает получить урок хорошего поведения?

В наступившей тишине только и было слышно громкое глотание да шумное, прерывистое дыхание наказанного охотника. Удобным моментом решил воспользоваться Барс Червяк.

– Тот, кого повторно коснется наказание, умрет даже от маленькой толики направленной на него силы, – заявил он. – Если только ее могущество Дива, путь указующая, не решит поиздеваться над провинившимся, лишая его не только некоторых пикантных органов, но и конечностей, носа, ушей, языка. Или уродуя внешность настолько, что провинившегося убьют другие, из страха, что тот становится тервелем или зервом.

Вашшуна была довольна содействием Червяка и подумала, что его прозвище нужно изменить.

– А теперь давайте знакомиться, – сказала она. – Расскажите, кто вы и где обитаете.

Как она и ожидала, первыми поспешили представиться незадачливые скалолазы. Мужчина и женщина выглядели лет на тридцать, были они спортивного телосложения, среднего роста, с довольно открытыми и симпатичными лицами и походили на брата и сестру. От остальных обитателей Дна, если судить по рассказам Дорта Медового и собственным наблюдениям вашшуны, они отличались короткой стрижкой. Даже у дамы аккуратно подрезанные волосы не достигали плеч. А у мужчины еще и бородка была – этакий короткий кучерявый клинышек. Большинство же мужчин предпочитали тщательно бриться даже во время дальних переходов. Бритвенные принадлежности передавались вниз чуть ли не в каждой коробке с товаром, да и причины имелись для такого ухода за лицом. Порой именно в бороде заводились фурмезы, мелкие кровососущие черви, которые падали в некоторых местах со сводов. Но данный индивидуум, видимо, не боялся этой напасти.

– Разрешите представиться, ваше могущество, – сказал он. – Даму моего сердца величают Валерия Ирис. А меня – Зорде Шляпник. Направляемся мы в замок Наковальня и имеем намерение попроситься на постоянное место жительства. До нашего времени получения пайка осталось около четверти часа. В пути мы находимся уже три дня, ибо идем издалека, устали, вот потому и слишком расслабились на этом привале.

Его речь была какой-то вычурной. Да и Валерия Ирис, уже успевшая сделать книксен, смотрелась несколько неуместно на Дне.

– И давно вы вместе? – спросила вашшуна.

– Уже три года, ваше могущество. Фактически с того самого момента, как нам не повезло здесь оказаться. Разница в нашем прибытии всего в несколько дней.

Получалось, что парочку можно отнести к опытным старожилам сродни Медовому. И оставалось только удивляться, почему они так долго собирались отправиться к Наковальне, да и вообще решились только вдвоем двигаться по опаснейшим пространствам. Но об этом можно было и позже поспрашивать, ведь, скорей всего, новые знакомые согласятся продолжить путешествие вместе.

Остальные не слишком заинтересовали вашшуну. Двое выжидавших на скале были обитателями одной из башен. Разница в возрасте чуть ли не двойная. Говорил от имени обоих старший. Сообщил, что время получения пайка у них уже истекло, и довольно вежливо попросил разрешения пройти к Длани, а потом и вообще отправиться домой. Дескать, волноваться будут из-за нашего опоздания.

– Подождите несколько минут! – не столько попросила, сколько распорядилась вашшуна и перевела вопросительный взгляд на других.

Те уже подняли своего израненного товарища и тоже явно торопились отсюда убраться.

Они представились не слишком эстетично звучащими прозвищами, назвали номер своей башни и сообщили, что пайки уже получили. Мол, собирались уходить, но заметили приближавшихся скатрагов.

Да только Шаайла им ни капельки не поверила. Особенно насчет пайков. Что-то тут было нечисто.

Об этом Дорт Медовый рассказал довольно подробно. Места выдачи пайков располагались очень неравномерно. Порой в хорошо заселенных районах их было мало, зато в диких, полных хищников кавернах – неоправданно много. Бывало и наоборот. Но как конкретно пользовались дармовыми подачками сверху в других пределах, было почти неизвестно. В данном же районе сложилась своя система.

На эту Длань приходилось три башни и два паршивеньких замка, и посторонние здесь вроде бывали редко. А постоянные пользователи постепенно составили для себя график посещений, дабы не мешать друг другу или, наоборот, знать, когда здесь можно встретиться с тем или иным соседом. Половина обитателей жилища ходила сюда, допустим, сегодня «после завтрака», а вторая – послезавтра, ближе «к ночи». Другие башни и замки имели свой график. Ну а посторонние захаживали, как у них там по времени выпадало. И чаще всего именно к чужакам и относилось бытующее тут правило: «Увидел незнакомца – убей!» Ибо любой посторонний мог оказаться человеком, который, просидев в засаде, желает поживиться за чужой счет.

А эти трое именно на таких и походили. Тем более что соврали о якобы уже полученных пайках.

Поэтому вашшуна и заявила, обведя рукой всех присутствующих:

– Проходите к Длани, пожалуйста! Там я вас долго не задержу. И побыстрей!

Последний приказ она бросила, заметив, как кривятся физиономии лгунишек. Они явно желали поскорей отсюда смыться, но нарушить «просьбу», да еще и с сопровождением «волшебного» слова – не осмелились.

Когда все оказались возле пункта выдачи, колдунья его осмотрела с помощью своих умений, потратив на это не больше пяти минут. Сказать, что устройство ее поразило, – это ничего не сказать. Особенно скрытыми в толще стены от зрения остальных людей контурами, структурами, механизмами, обилием металла и какого-то неизвестного материала. Ничего подобного обитательница мира Трех Щитов никогда не видела. Да и не слышала о чем-то подобном. Разве что о Священном Кургане в Рушатроне рассказывали старшие наставницы еще большие чудеса. Она и представить не могла, сколько времени нужно для того, чтобы изучить это чудо.

Следовало отпускать ненужных зрителей. Но и проверку первую устроить не помешает. Левую руку вашшуна оставила на плите с отпечатком ладони, а указательным пальчиком правой ткнула в одного из троицы:

– Ты! Подойди ко мне! – Когда тот неуверенно приблизился, приказала: – Положи свою руку в отпечаток!

Тот злобно блеснул глазами, оглянулся на своих подельников, которые замерли, почти не дыша, и медленно стал приподнимать ладонь. И в самый последний момент сжал ее в кулак и попытался ударить стоявшую рядом женщину в подбородок. На таком расстоянии она как бы и шансов не имела ни увернуться, ни воспользоваться своими силами.

Но не тут-то было! Шаайла ждала подобного развития событий и оказалась более чем готова к любой неожиданности. Ловко, в миллиметрах от несущегося в нее кулака, чуть отклонилась в сторону и двумя руками подтолкнула проваливающееся мимо нее тело. Охотник так и рухнул, замерев на земле. Он уже и не дышал, и не дергался. Умер тихо, без шума и пыли.

И опять быстрей остальных зрителей пришел в себя бывший разбойник:

– Дива, путь указующая, сразу уничтожает любого, кто осмеливается поднять на нее руку или оружие! Так будет с каждым! Волшебница Шаайла – добрая, но ослушания, а уж тем более нападения не прощает.

Ногой отпихнув мертвое тело, вашшуна приняла прежнюю позу, и ее пальчик указал на следующего мужчину:

– Теперь ты иди сюда!

Тот, наверное, рухнул бы на колени, но держал на плече своего товарища, который недавно катался в конвульсиях.

– Простите, ваше могущество! – воскликнул он. – Умоляю не держать на нас зла за наш обман! Мы возвращались с охоты и просто спрятались здесь от скатрагов. А про паек мы ляпнули, не подумав. Разрешите нам уйти! Прошу! Умоляю!

– Ты не выполнил мой приказ, – с угрозой сказала вашшуна.

– Бросай это дерьмо и делай то, что приказала тебе волшебница! – посоветовал Барс.

Это подействовало. Сбросив пострадавшего наземь, мужчина поспешно приблизился к Длани:

– Простите нас за невинный обман, ваше могущество! Паек мы все равно не получим…

– Я знаю! – сказала Шаайла. – Положи руку в оттиск! Держи… – Она считала данные, что до следующей выдачи пайка осталось чуть более двух суток, и кивнула: – Теперь убери руку. Вот… Опять положи!

Она легко рассмотрела во внутренних потоках сил и энергий, как со считывающего устройства уносится волна зафиксированного слепка ладони, а уже через несколько мгновений из толщи скалы пришла ответная волна опознания и отказа. Первое исследование получилось вполне продуктивным, данный помощник больше был не нужен.

– А теперь уволоки этот труп с глаз долой! Потом можешь забирать своего вульгарного подельника и валить с ним на все четыре стороны. Только помни и рассказывай отныне всем встречным-поперечным: на Дне появилась справедливость, рабства больше не будет, а кто попробует с плохими намерениями приблизиться к замку Наковальня, будет жестоко наказан. Скорей всего – смертью! Все, не стой… Пошел, я сказала!