Текст книги "Рассказы"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Как Володя поднимал свой авторитет

Эту историю мой друг Володя Шариков теперь всегда вспоминает с улыбкой. А вот когда она произошла, ему было совсем не до смеха.

Прошлым летом отдыхали мы с ним вместе на даче. Все было просто чудесно: речка рядом, в саду – фруктовые деревья и всякие ягоды. И хозяева попались хорошие: разрешили нам любые ягоды пробовать. Задумали мы им в благодарность водокачку построить, чтобы воду из речки можно было прямо на огород подавать.

И только мы начали строить эту водокачку, как к соседям на дачу приехала отдыхать Леночка Золотова и нарушила все наши планы. Это мы, конечно, после узнали ее имя. А сначала заметили только: приехала какая-то длинноногая девчонка и с первого же дня стала ходить около нашей изгороди и все пыталась с нами заговорить. Я сразу предупредил Володю:

– Смотри, – говорю, – не обращай на нее никакого внимания. Девчонка!.. Что с ней водиться!

Но разве Володька когда послушается!

Ушел я как-то без него на станцию в магазин. Вернулся – и прямо глазам не верю: сидит эта Леночка у нас в саду, и Володя объясняет ей устройство водокачки. Я сейчас же прервал этот разговор и, незаметно подмигнув Володе, сказал:

– Что же ты прохлаждаешься? Нам же грядки полоть надо!

Про грядки это я нарочно сказал, думал, что после этого Леночка сейчас же пойдет домой. А она осталась да еще и сказала:

– И я с вами полоть буду. Втроем скорее управимся.

Так и пришлось нам прополоть целую грядку. Правда, нас потом поблагодарил дядя Гриша, хозяин нашей дачи. Сказал, что такая помощь ему куда нужнее нашей водокачки. Но лучше бы он нас не благодарил, потому что с этого раза Леночка повадилась к нам ходить каждый день. Меня это очень злило, и я держался с ней сухо или строго официально. Но Володя прямо поразил меня. Он стал посвящать ее во все наши тайны и даже рассказывал ей про себя то, чего никогда не было.

Роем мы однажды канаву для водокачки, а Володя и говорит:

– Помню, был у нас в классе такой случай: взялся один ученик сделать для нашей отрядной библиотеки полочку. А доски, которые он от завхоза получил, на самокат истратил. Вижу я, дела у него плохие, не из чего полочку-то делать, взял да и принес на другой день в школу свои доски. Остался после уроков и такую полку смастерил – все ребята ахнули!

Тут я тоже чуть не ахнул. Ну и ловко же он все перевернул! Ведь это как раз он доски на самокат извел, а полку за него Федя Сучков сделал.

А Володя посмотрел на меня, улыбнулся и как ни в чем не бывало продолжал:

– А еще был со мной и такой случай: проходили у нас в классе соревнования по прыжкам. Подходит моя очередь. Разбегаюсь я – и беру высоту метр десять. Прыгаю еще. Смотрим: метр двадцать. «Ну, Шариков, – говорит мне учитель, – возьмешь метр двадцать пять – и будешь чемпионом класса». И что бы ты думала? Прыгнул и взял… метр тридцать!

При этих Володькиных словах я чуть не окаменел на месте: ведь чемпион класса по прыжкам я!

Когда Леночка ушла, я не выдержал и сказал ему:

– Что же это ты мои рекорды присваиваешь?

А Володя мне вдруг и говорит:

– Хочу поднять свой авторитет.

Я никак не ожидал от Володи такого ответа и потому ничего сказать не нашелся, а только заметил:

– Ты все-таки много не придумывай, а то она может не поверить.

– Ладно, – говорит Володя, – я буду иногда воздерживаться.

А как только Леночка опять пришла, Володя рассказал ей новую небылицу. Будто он играл в какой-то школьной постановке пса Полкана и так вошел в роль, что даже после спектакля весь вечер ходил по саду и рычал на девочек.

Много еще всяких небылиц рассказывал про себя Володя, а Леночка слушала его и всему верила. Ну, прямо как завороженная. Авторитет Володи в ее глазах действительно сильно вырос. Я даже стал немного ему завидовать, потому что Леночка всегда спрашивала о чем-нибудь сначала его и я отвечал только в том случае, если Володя не знал.

Но как раз тут и случилось одно непредвиденное событие.

Как-то вечером прибегает Леночка к нам на террасу и говорит:

– Ой, мальчики, у меня такая новость… такая новость… вы просто не поверите.

– Уж не собираешься ли ты лететь на Северный полюс? – спросил Володя.

– Нет, не собираюсь, – ответила Леночка, кружась по террасе, – а только новость у меня все равно удивительная.

– Ну так говори скорее, – потребовали мы.

Леночка села на стул и, зажмурив глаза, сказала:

– Мальчики, я теперь буду учиться в вашей школе и, может быть, даже в вашем классе.

– Как в нашей школе? Почему? – побледнев, спросил Володя.

И тут выяснилось, что Леночкиному папе дали новую квартиру в том корпусе, который выстроился недалеко от нашего дома.

– Папе давно обещали квартиру в вашем районе, – сказала Леночка, – только я потому до сих пор ничего не говорила, что это было еще не совсем твердо, а теперь нам уже и ордер выдали.

Я в первую минуту не поверил Леночке, а потом вижу, что она не шутит, и, честно говоря, даже обрадовался.

«Хорошо, – думаю, – пусть учится с нами, ведь мы уже привыкли к ней». Поздравил я Леночку с новой квартирой. Оглянулся, а Володи нет. Искали мы его, искали, так и не нашли. Только когда Леночка ушла, вылез он из копны сена, которая в нашем саду стояла, и с ужасом спросил меня:

– Как ты думаешь, что теперь будет с моим авторитетом?

Я задумался.

До самых звезд обсуждали мы с Володей его положение. А потом решили так: во-первых, с завтрашнего утра я буду ежедневно тренировать Володю в прыжках; во-вторых, до начала занятий он сделает для нашей отрядной библиотеки уже не полочку, а целый шкафчик, да такой, чтобы все ребята, а с ними и Леночка действительно ахнули. И потом Володьке необходимо будет научиться лаять. Надо же поддержать свой авторитет!

Его товарищ

Свой первый сбор пионеры шестого «Б» назвали «Утренник воспоминаний». Провести такой утренник предложил новичок Костя Губкин. Он сказал:

– Пусть каждый, кто хочет, расскажет на сборе какой-нибудь случай из своей жизни. Я такую историю знаю – заслушаетесь!

– И меня заслушаетесь, – тотчас вставил Алеша Плотников.

Утренник воспоминаний состоялся в субботу. Открывая его, председатель совета отряда Лида Майорова сказала:

– Ты, Костя, предложил – тебе и начинать.

– Я лучше после всех, – самодовольно улыбнулся Костя. – Боюсь, что после моего рассказа никого слушать не захочется.

– Давайте я начну, – вызвался Алеша и, пересев так, чтобы видеть всех ребят, стал рассказывать: – Этим летом я отдыхал на даче. Сначала я сильно приуныл, потому что рядом с нами поселились родители с пятью девочками. А разве в таком окружении хорошо отдохнешь! Но мне все-таки повезло. Вскоре на дачу, через одну от нашей, приехали три мальчика. Мы быстро подружились, стали играть в городки и кататься на моем велосипеде «Орленок». А недели через две решили взять шефство над старушкой, которая жила в конце нашей улицы. Мы пришли к ней и договорились каждое утро таскать для нее из колонки воду и раза два в месяц полоть грядки. Воду мы носили исправно, а вот грядки пропололи всего один раз и больше не стали.

– Это почему же? – спросила Лида.

– Потому наша работа оказалась ненужной! Ну, судите сами: пропололи мы ей грядку с клубникой. А она так расчувствовалась, что собрала с нее все ягоды и нас угостила. Вот и получилось, что старались мы зря. Так вот, – продолжал Алеша, – играем мы как-то перед нашей дачей в городки, вдруг прибегает Алик Фирсов и срывающимся от волнения голосом говорит: «У меня важное сообщение!»

Посмотрели мы на него, видим – не шутит. На носу у Алика комар кровь пьет, а он даже не замечает этого. Бросили мы биты, присели на траву. Алик и сказал:

– Иду я сейчас мимо дачи Анны Арефьевны – это нашу подшефную старушку так звали, – только хотел за угол забора повернуть, как слышу чей-то голос:

«Ну и яблоня! Наверное, каждое яблоко полкилограмма весит!»

«Может, и больше! – подхватил другой голос и зашептал: – Давай, как стемнеет, сорвем несколько яблок». – «А вдруг поймают?» – «Некому. Тут одна старуха живет, я знаю». – «Все равно страшно». – «Ну, как хочешь, я и без тебя обойдусь».

Тут говорившие пошли навстречу Алику, он спрятался за сосну, а потом к нам прибежал. Рассказал все, что услышал, и предложил:

– Устроим сегодня у бабки в саду дежурство.

Мы тут же пошли к Анне Арефьевне. Выслушала она нас и сказала:

– Спасибо, что уведомили. Только дежурить вам ни к чему. Помогите мне лучше яблоки до вечера оборвать.

– Как оборвать? Ведь они еще не созрели! – запротестовал Алик. – Сами говорили: пепиновка в конце сентября поспевает.

– Мало ли что говорила, – вздохнула старушка, – а соберу и спокойна буду.

И как мы ни уговаривали Анну Арефьевну не рвать яблок, она так и не согласилась.

Сказали мы ей тогда, что придем помогать после обеда, и ушли сильно расстроенные: уж очень нам хотелось походить вечером в карауле. Особенно переживал отказ Анны Арефьевны Алик. Домой он шел молча, всю дорогу хмурился, а у самой калитки высказал такую мысль:

– Оборвет Анна Арефьевна свои яблоки, ей и горя мало. А этот мальчишка может разозлиться, что его опередили, и в другой сад заберется. Вот и получится, что ее-то мы выручили, а еще кому-то навредили. Нет, нам обязательно нужно его в саду у Анны Арефьевны проучить.

– Зачем же он в сад попадет, если там яблок не будет? – удивился я. – Что он, слепой, что ли?

– А может, и попадет, – загадочно произнес Алик и тут же воскликнул: – Придумал, что надо сделать! И Анна Арефьевна возражать не будет. Вот увидите.

И он объяснил нам свой план.

Против Алькиного плана Анна Арефьевна действительно не возражала, и мы тотчас приступили к его осуществлению. Управились мы только к вечеру. Тут же предупредили Анну Арефьевну, чтоб она ни при каких обстоятельствах из дому не выходила, а сами в свой дзот спрятались. Мы этот дзот днем из веток построили. Сидим не шелохнемся. А на дворе уже совсем темно стало, на небе кое-где даже звезды показались. Смотрим, Анна Арефьевна свет в доме погасила. Ну, думаем, спать легла, вот здорово! Но потом оказалось, что свет она для того погасила, чтоб из окна сад лучше видеть. Просидели мы в бездействии еще полчаса. Как назло, из-за туч луна выкатилась. Тут меня сразу сомнение взяло: вдруг, думаю, этот мальчишка передумал и ждем мы его напрасно. И такая во мне против него злость закипела, даже про себя так решил: «Если не придет, обязательно разыщу его завтра и отколочу. Зря мы, что ли, весь день старались?»

Только я это подумал, как Алик меня раз – локтем в бок. Посмотрел я в щель, то есть в амбразуру, и замер. На заборе что-то круглое заколыхалось, не иначе, как человеческая голова. И вдруг у этой головы сбоку какая-то палка выросла. У меня даже мурашки по спине пронеслись. Тут, на счастье, опять луна из облака вынырнула, весь забор сразу осветился, и, знаете, кто на нем был? Буржуй – кот Анны Арефьевны. Встал на заборе, спину баранкой выгнул и хвост трубой поднял. Я даже рассердился на него. Спрыгнул, наконец, кот с забора и прямо в дзот – почуял нас, что ли? Зашел и давай об мои ноги тереться и мурлыкать. А это днем кошачья музыка вроде тихая, потому кругом жизнь идет. А когда все тихо, так он прямо как громкоговоритель распелся.

– Прогони ты это животное! – зашипел на меня Алик. – Он нам все дело испортит.

Стал я гнать кота, а он не идет. Вцепился мне когтями в трусы – и ни в какую. Только я хотел его на руках из дзота вынести, как Алик меня снова в бок толкнул и палец ко рту приложил. Я посмотрел на забор, а на нем мальчишеская фигура выросла. Огляделась фигура по сторонам, спрыгнула в сад – и к яблоне. Тут мальчишка ухватился за ствол и потряс его. Сильно потряс, но ни одно яблоко не упало.

– Значит, бабушка их все-таки не сорвала? – спросила Наташа.

– Значит, не сорвала, – ухмыльнулся Алеша и продолжал: – Перестал он тогда трясти яблоню, подпрыгнул и сорвал самое большое яблоко. Только вместо того, чтоб его за пазуху положить, вдруг помял в руках, разломил и даже ахнул от изумления. Потом вынул из его сердцевины что-то белое и только за вторым потянулся, Алик как мяукнет да как вытолкнет в амбразуру Буржуя. Мальчик с перепугу прямо к забору отскочил. Начал обратно перелезать, а руки не слушаются. Раза три срывался. Наконец подтянулся наверх и на ту сторону спрыгнул.

– Чего же вы его не хватали? Хватать надо было, – высказался кто-то из ребят.

– А вот и нет! – возразил Алеша. – Согласно Алькиному плану хватать его было незачем. Как только убежал этот мальчишка из сада, пошли мы к Анне Арефьевне и доложили: «Все в порядке: ни одного яблочка не тронул».

– Конечно, не тронул, когда вот они, – откинула Анна Арефьевна с сундука одеяло: а под ним яблоки в самом неприкосновенном виде лежат.

– Как же они там очутились? – охнула Лида.

– Эти мы еще днем сорвали, а на яблоне те оставили, что нам Анна Арефьевна за помощь подарила. И кроме того, мы еще поддельные развесили. Весь день их из бумаги да глины лепили. И в каждое яблоко записку клали.

– А в записках они вот что написали, – неожиданно перебив Алешу, сказал Костя Губкин: – «Надеемся, что вкус этих яблок на всю жизнь отобьет у тебя охоту лазить по чужим садам». Верно?

– Верно! – подхватил Алеша и уставился на Костю: – А ты откуда знаешь? Я об этом еще никому не говорил…

– А мне это и не надо. Я, может, сам хотел эту же историю рассказать.

– Эту же? – еще больше удивился Алеша и вдруг спросил: – Уж не ты ли был этот самый мальчишка?

– Нет, – сказал Костя и, потупившись, добавил: – Я его товарищ… Ну тот, который не отговорил этого…

Сломанный стул

В этот день Гена Кочкин расстроился не на шутку.

– Тоже мне нашли мастерицу! – возмущался он, вспоминая, как утром соседи по квартире хвалили его сестру Олю, которая вышила салфетку на столик для телевизора. – Да я, может, еще способнее? Мне только показать себя не на чем!

И вдруг Гене повезло. У них сломался стул, и мама велела отнести его в мастерскую.

«Я сам починю», – решил про себя Гена и, как только взрослые ушли, принялся за ремонт стула.

И тут ему в голову пришла заманчивая мысль: нет, он не просто отремонтирует стул, а переделает его. Был, например, стул с квадратным сиденьем, а теперь станет с круглым!

«Тогда, пожалуй, даже папа признает меня настоящим мастером, – подумал Гена. – Вот только где взять фанеру на круг?»

Случайно Генин взгляд упал на стул-вертушку, который стоял около пианино. Не прошло и получаса, как круглое сиденье вертушки было прибито к стулу, а сама вертушка сделалась квадратной.

Теперь оставалось заменить у стула сломанную ножку. Для этого нужна была хорошая крепкая палка. Подходящих палок в распоряжении Гены оказалось несколько штук. Можно было использовать и хоккейную клюшку, и ручку от половой щетки, и старую папину трость. Гена выбрал трость. Она была крепче и, что самое главное, одного цвета со стулом.

Однако когда Гена отпилил от трости ручку, то обнаружил, что внутри трость пустая и в нее нельзя вбивать гвозди. Пришлось все-таки взять палку от щетки.

Наконец стул был готов. Гена осмотрел его со всех сторон и убедился, что весь вид портит как раз новая ножка: она торчала в сторону и выделялась своей белизной.

«Надо ее покрасить», – решил Гена и принялся искать на папином столе пузырек с желтой тушью. Но ее не оказалось, и Гене пришлось перекрасить весь стул в темно-коричневый цвет.

Наконец все было в порядке. Гена поставил стул на самое видное место, на середину комнаты, и ушел гулять.

Часа через два он вернулся. Дома по-прежнему никого не было. Но на столе лежала записка, и Гена очень обрадовался, узнав папин почерк.

«Мы с мамой уехали в мебельный магазин, – прочитал Гена. – К нашему возвращению поставь, пожалуйста, чайник и реши такую задачу: на ремонт одного стула мастер истратил следующие материалы: одну трость стоимостью 40 рублей, один стул-вертушку стоимостью 110 рублей, одну палку от половой щетки ценою в два рубля и извел три пузырька красок по два рубля двадцать копеек каждый. Спрашивается, сколько новых стульев можно купить на эти деньги, если один новый стул стоит тридцать пять рублей?»

Петины каникулы

На уроке географии шестиклассник Петя Носиков вдруг ощутил прилив такой бурной радости, что неожиданно для самого себя щелкнул по затылку сидящего впереди Сережу Астахова. Сережа тотчас обернулся. И хотя он постарался придать своему курносому лицу недовольное выражение, Петя все равно заметил в его глазах веселые искорки. Да разве можно было теперь сердиться? Ведь через каких-нибудь полчаса наступят зимние каникулы – двенадцать свободных дней – двести восемьдесят восемь часов! И уж, будьте уверены, Петя сумеет использовать их так, что не только Сережа, а, пожалуй, и все одноклассники позавидуют ему.

Вчера вечером Петя даже завел для этой цели специальную тетрадь, на которой написал: «Каникулярный дневник». Это чтобы ничего не забыть и обо всем рассказать после товарищам. Ведь он же не собирается участвовать вместе со всеми в каких-то там походах или организованных экскурсиях? Нет! Планы у Пети совсем другие. Во-первых, он должен по очень важному делу побывать в цирке, а во-вторых… Но тут как раз зазвенел звонок. Петя быстро собрал книги в портфель, потоптался немного около учителя и, распрощавшись, бросился в раздевалку.

– Ты в какой маске на елку придешь? – окликнул его Сережа.

– Ни в какой! – отрезал Петя и, поманив Сережу к себе, таинственно прошептал: – Когда ты будешь танцевать на елке, я буду находиться на вершине Алмазной горы.

– Где? – не поняв, переспросил Сережа.

Петя сделал неопределенный жест и, присвистнув, выбежал на улицу.

И вот он уже на лестничной площадке перед своей квартирой. Сегодня Пете не хотелось, как обычно, нажимать кнопку звонка, и он забарабанил в дверь сразу всем, чем только сумел: портфелем, руками, одной ногой и даже плечом. Дверь тотчас открылась, и перед ним предстала незнакомая маленькая фигурка, закутанная в пушистый шерстяной платок. Петя не успел ничего спросить, как в коридор вышла его мама и сказала:

– А у нас радость: приехала из Балахны тетя Тоня с Валериком. Тетя Тоня – в командировку, а Валерик – отдыхать на каникулы.

Однако мамино сообщение ничуть не обрадовало Петю. Наоборот, он даже заметно приуныл и, покосившись на Валерика, подумал: «Вот некстати явился. Теперь все мои планы сорваться могут».

А когда во время обеда Валерик заявил, что хочет на каникулах строить с Петей снежную крепость, а мама кивнула головой и стала рассказывать, куда Петя сводит Валерика и что ему покажет, Петя расстроился окончательно.

«Это что же получается? – подумал он. – Тетя будет весь день ходить по делам, мама – на фабрике, а я, значит, возись с этим карапузом… Он даже и на второклассника-то не похож!»

От таких мыслей у Пети сразу испортился аппетит. И даже любимые пирожки с капустой и луком не доставили ему обычного удовольствия.

«Нет, это совершенно невозможно, – возмутился про себя Петя. – Надо немедленно что-то придумать».

Покончив с обедом, он взял со стола какую-то книгу, сделал вид, что торопится, и вышел из дому. Раз шесть обошел он весь двор, но как увильнуть завтра от Валерика, так и не решил.

Досадуя на себя, Петя зашагал к подъезду. Как раз в это время во двор вошла Оля Астахова – сестра Сережи. Оля жила в другом доме, и Петя спросил:

– Ты что у нас делаешь?

– Выполняю поручение совета дружины, – улыбнулась Оля. – Малышам билеты на елку разношу, в Дом пионеров.

– А на когда? – поинтересовался Петя.

– На завтра.

Петя сразу встрепенулся и, наступая на Олю, забормотал:

– Выручай! Дай один билет. Ко мне, понимаешь, двоюродный брат приехал из Балахны. Ему нужно до зарезу посмотреть эту самую елку.

– Пожалуйста, пусть посмотрит, – вежливо ответила Оля и, сняв варежку, вынула из нее маленький картонный квадратик.

Петя поблагодарил и, словно подхваченный ветром, помчался домой.

На следующее утро, проводив маму и тетю Тоню на работу, Петя накормил Валерика кексом с изюмом, и они отправились в Дом пионеров.

В вестибюле к Валерику подскочили две девочки с красными повязками на рукавах и, проверив билет, тотчас стали стягивать с него пальто. Потом одна из девочек вручила Валерику маску Черномора с длинной седой бородой и повела наверх. Петя хотел было пройти за ними и предупредить Валерика, что он уйдет, но другая девочка остановила его и строго сказала:

– Подождите, пожалуйста, здесь. Провожающих мы наверх не пускаем. Представление закончится часа через два, и тогда вы можете взять своего ребенка. – И, оставив Петю, девочка занялась новым гостем.

Петя посмотрел на мирно беседующих в вестибюле мам и бабушек, которые ждали своих ребят, и тяжело вздохнул.

– Ну, я, кажется, уже совсем в няньку превратился, – проворчал он.

Но тут в вестибюль зачем-то выбежала Оля. Петя подошел к ней и сказал:

– Валерик уже наверху. Он в маске Черномора. Ты не смогла бы после утренника взять его ненадолго к себе, а то мне надо уйти, а я боюсь, что не успею вернуться.

– Хорошо, – согласилась Оля. – А ты поторопись, ваши уже собрались. – Это Оля сказала о Петиных одноклассниках, которые проводили сегодня лыжные соревнования. Но Петя меньше всего думал об этом. Он отдал Оле номерок от Валеркиного пальто и, выбежав из Дома пионеров, сел в трамвай. Несколько минут спустя он уже выходил у городского цирка. Прямо в глаза бросилась огромная, чуть ли не во всю стену, афиша. На ней был изображен человек в расшитом золотом мундире. В правой руке он держал маленькую палочку, а левой гладил тигра. Знаменитый дрессировщик хищных зверей! Вот к кому спешил сейчас Петя!

«Не уйду от него до тех пор, пока не согласится взять меня на время каникул к себе в помощники», – рассматривая афишу, решил Петя.

Раньше он хотел только узнать, что надо делать, чтобы выучиться на дрессировщика. Но теперь живо представил себе, как удивятся товарищи, если вдруг увидят его в клетке с тигром, и рассмеялся. Девочки, наверное, завизжат, закроют от страха глаза, а некоторые, может, даже упадут в обморок. А мальчики останутся на второе представление, чтобы еще раз убедиться, что они не ошиблись и это действительно был их одноклассник Петр Носиков. А потом, уже в школе, Петя выступит на дружинном сборе и расскажет всем о том, что он чувствовал, когда находился в одной клетке с хищниками.

Полный решимости, Петя отыскал дверь, над которой висела табличка с надписью «Служебный вход», и, открыв ее, очутился в длинном коридоре, освещенном маленькими синими лампочками. Только на столике, который стоял рядом с дверью, горела обыкновенная белая лампочка. Наверное, здесь сидел дежурный вахтер, который сейчас куда-то вышел.

Прошмыгнув мимо столика, Петя быстро двинулся по коридору. В конце коридор разделялся надвое, и Петя свернул налево, откуда слышались чьи-то голоса. По обе стороны коридора шли закрытые двери. Петя подумал и постучался в самую крайнюю. Дверь медленно приоткрылась, и из нее показался чей-то темный, заросший шерстью нос, потом высунулась вся голова, и Петя увидел большого бурого медведя. Медведь тоже увидел Петю и стал медленно подниматься на задние лапы.

– Караул! Загрызли! – отскочив в сторону и споткнувшись, закричал Петя.

В комнате сейчас же раздался чей-то повелительный голос, медведь нехотя отошел от двери, а в коридор вышел тот самый дрессировщик, которого искал Петя.

– Ты что кричишь? Кого тебе нужно? – спросил он.

– Ва-ас… ну-у-жно… – прерывающимся от испуга голосом проговорил Петя.

– Меня? – удивился артист. – Ну так входи.

Петя покосился на дверь и спросил:

– А разве здесь… нельзя?

– Я тороплюсь, скоро начнется представление. А медвежонка ты не бойся, он не тронет.

– Да я и не боюсь, – пытаясь улыбнуться, сказал Петя. – У меня только… валенки… грязные…

– Ничего, заходи, – любезно пригласил дрессировщик.

Петя нехотя вошел в комнату и встал у двери.

– Так о чем же ты хочешь поговорить со мной? – спросил дрессировщик, садясь перед огромным зеркалом.

– Мне хочется научиться дрессировать тигров, чтобы вот как вы… Ой! – вскрикнул вдруг Петя и попятился: он увидел, что медведь снова зашевелился.

– Нянька, лежать! – приказал артист и, сдерживая улыбку, спросил Петю: – Значит, хочешь быть дрессировщиком? А ты не боишься, что тигры могут наброситься на тебя?

– Так ведь вы расскажете мне, как их приручить… может, даже…

– Ну что ж, – согласился артист, и Петя от радости чуть не шагнул в сторону медведя, но вовремя удержался. – Рассказать, конечно, можно. Но только не теперь. В каникулы я очень занят. Мы играем два представления в день. А кроме того, я обещал побывать в нескольких школах. Так что зайди ко мне лучше после каникул. – И артист протянул Пете руку.

В таких случаях ничего, конечно, не остается, как пожать руку и сказать «до свидания». Петя так и сделал.

Из цирка он пошел за Валериком пешком. Торопиться теперь было некуда, да и не хотелось. Очевидно, у Пети был очень хмурый и недовольный вид, потому что Оля, посмотрев на него, даже не стала ни о чем спрашивать: и так было ясно, что на лыжных соревнованиях он не отличился.

Но зато Валерик не заметил ничего. Он весь был еще под впечатлением новогоднего праздника и по дороге домой болтал без умолку. Он рассказал Пете, как изображал страшного дядьку Черномора, как ему дали зажечь бенгальский огонь и как он выиграл картонную шапочку, потому что отгадал загадку про салют. Когда все новости были пересказаны, Валерик немного помолчал, а потом, собравшись с духом, выпалил:

– Ты, Петя, только не сердись, но завтра и даже послезавтра я не смогу строить с тобой снежную крепость: назавтра меня пригласил к себе Юрик из второго «Б», а послезавтра Оля обещала взять меня со своим классом в типографию. Мы будем смотреть, как печатают книги.

В ответ Петя радостно хлопнул Валерика по плечу. Вот это действительно повезло! Оказывается, Валерка совсем не такой уж надоедливый! Петя даже признался ему:

– А у меня, брат, в эти дни как раз тоже есть одно дело, так что не беспокойся.

Придя домой, Петя достал свой «Каникулярный дневник» и записал: «Завтра ровно в двенадцать ноль-ноль я должен подняться на Алмазную гору и совершить спуск с Запретного склона».

Утром, натренировав Валерика отпирать и запирать тяжелый висячий замок, Петя отдал ему ключи от комнаты, взял лыжи и в половине двенадцатого вышел со двора. Он прошел немного по шоссе, потом свернул в сторону маминой фабрики и заскользил по уже проложенной кем-то лыжне. Вскоре Петя вышел на окраину города и очутился на краю поля. Впереди поднималась большая, словно вылитая из сахара, гора. Эта гора называлась Гольцовским перевалом. Сразу за ней был поселок Гольцовка. Но Петя прозвал эту гору Алмазной. В морозный день ее снежная макушка загоралась такими ослепительными вспышками, что действительно очень походила на большой алмаз. Пройдя еще немного, Петя остановился, чтобы полюбоваться удивительной игрой солнца и снега.

Зимой гольцовские ребята устраивали с этой горы катанье на лыжах и санках. Но был у горы один слишком отвесный склон, с которого могли съехать очень немногие. Еще до каникул Петя как-то позвал сюда Сережу, но тот не пошел: на школьном дворе тоже была большая гора, а кататься с Запретного склона он все равно не собирался. Сережа так и назвал склон «Запретным», совсем как учитель физкультуры. Вот тогда Петя и решил во что бы то ни стало научиться за каникулы съезжать с этой крутизны.

Подъехав к горе, Петя увидел двух незнакомых мальчиков с самодельными санками. Заметив, что Петя направился к отвесному склону, мальчики бросили санки и побежали поглядеть на смельчака.

– Неужели решил съехать? – спросил паренек в больших синих варежках.

Петя посмотрел на него и, задорно подмигнув, взмахнул палками.

– Здорово катается! – восхищенно произнес тот же парнишка, следя, как ловко перескакивает Петя через снежные овражки и сугробы. Вот он взлетел на один, на другой, пожалуй самый высокий, и вдруг, смешно вскинув руки, исчез.

– Не устоял, – огорчился второй мальчик, поменьше.

Друзья переглянулись и бросились к Пете. Он стоял около сугроба с обломком лыжи в руках.

– Зачем же ты с этого склона поехал, раз маневрировать не умеешь? – сердито спросил мальчик в синих варежках. – Тут старшеклассники и те без инструктора не катаются. Соображать надо, что делаешь!

– Будет тебе, – укоризненно нахмурил брови его товарищ. – У человека неприятность, а ты еще ругаешь его, – и, потянув приятеля за рукав, пошел к оставленным санкам.

Петя отыскал в снегу палки, поднял поломанную лыжу и направился домой. Оставаться на горе было уже незачем.

«Экая досада! – размышлял он дорогой. – Все тренировки теперь сорвались».

Больше у Пети в «Каникулярном дневнике» не было записано ничего. Но не сидеть же в каникулы сложа руки? И вдруг Петя даже подпрыгнул от радости. Новое занятие было найдено!

Утром, как только Валерик ушел на экскурсию в типографию, Петя взял со стола две котлеты, оставшиеся от завтрака, выманил в коридор соседского фокстерьера Ластика и, упрятав его под шубу, вышел с ним во двор.

– Если уж с тиграми ничего не получилось, научу хоть тебя через канавы прыгать, – сказал Петя Ластику и потащил его к большой яме, расположенной в конце двора. Тут Петя дал Ластику понюхать одну из котлет, потом обошел яму и положил котлету с другого края. Но не успел Петя оглянуться, как Ластик уже проглотил приманку. Оказывается, он шел вслед за Петей. Тогда Петя отломил кусок от второй котлеты и, бросив его через яму, крикнул строгим голосом:

– Ластик, взять!

Пес тявкнул и, облизнувшись, снова обежал яму, а не перепрыгнул ее, чтобы съесть котлету.

– Ах ты, хитрюга! – рассердился Петя и, чтобы показать пример Ластику, прыгнул через яму к котлете, но поскользнулся и сорвался вниз. Очутившись на дне, он услышал над собой аппетитное чавканье.

– Ну, погоди у меня! – пригрозил Петя. – Дай только вылезу.

Но выбраться из ямы без посторонней помощи оказалось невозможным: беда заключалась в том, что Петя не доставал руками до краев ямы.

– Что же делать? – испугался он и закричал: – Эй, кто-нибудь, выручайте!

Но тут же сообразил, что во дворе никого нет, и окончательно приуныл.

«И зачем только Валерка на экскурсию пошел? – подумал Петя. – Даже непонятно, к кому он в гости приехал? Целый день с чужими ребятами бегает».

Сидеть в заснеженной яме одному было тоскливо. Неожиданно для себя Петя вдруг почувствовал, как сильно соскучился он по Сереже и остальным товарищам. Его неудержимо потянуло в школу.

«Небось Сергей сейчас в бильярд играет, а Володя-физорг с кем-нибудь в шахматы сражается. Везет же людям! А я…»

От этих мыслей Пете стало так грустно, что он, не выдержав, заморгал ресницами и изо всех сил снова закричал: