Текст книги "Заблудившийся робот"

Автор книги: Юрий Коринец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

Художник Э. Гороховский

КВАРТИРА 108 И ЕЁ ОБИТАТЕЛИ

СТАРИК-КЛЮЧЕВИК И ТЕЛЕВИЗОРЫ

ЧАЕПИТИЕ НА ПОТОЛКЕ

НОЧНЫЕ ТРЕВОГИ

УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕННЕЕ

ПРЕДЫСТОРИЯ ТАРАБАМА, РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ

РАЗГОВОР СО СТАРИКОМ-КЛЮЧЕВИКОМ

НАДО НАРИСОВАТЬ ГАЕЧКУ!

КОСМИЧЕСКИЙ СУП

КАК ПАПА НАРИСОВАЛ В КАРТИНЕ ГАЕЧКУ И К ЧЕМУ ЭТО ПРИВЕЛО

ЧЕЛОВЕК С МЕШКОМ

ПАПА И ТАРАБАМ РИСУЮТ КАРТИНЫ

ВЕСЕННИЙ ПОЛЁТ НАД МОСКВОЙ

СИГНАЛЫ В КОСМОС

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЖИЗНИ РОБОТОВ

ЧЕЛОВЕК С МЕШКОМ ПРИХОДИТ СНОВА

ВОТ ЭТО ЗВОНОК!

СКАЗКА О ЗОЛОТЫХ КОНТАКТАХ

ПАПИНА ВЫСТАВКА

ПРОЩАЛЬНЫЙ БАНКЕТ И РАЗЛУКА

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Все книги автора

Эта же книга в других форматах

Приятного чтения!

ЮРИИ КОРИНЕЦ

фантастическая повесть

КВАРТИРА 108 И ЕЁ ОБИТАТЕЛИ

Произошла эта удивительная история не где-нибудь на Луне, а неподалёку от меня, в Москве, в некоей квартире номер сто восемь. Улицу и номер дома я не буду вам называть, это вам всё равно ничего не даст: найти квартиру сто восемь – именно ту самую, в которой всё приключилось,– не так-то просто. Даже если бы вы знали улицу и номер дома. Район у нас новый, и дома в нём похожи.

Но дело не в этом. Дело в том, что я-то в этой квартире бывал, в ней живут мои друзья. И я наизусть знаю всю приключившуюся с ними историю, знаю её от начала до конца.

Началось всё очень просто... Хотя, минуточку: сначала я должен рассказать, кто живёт в квартире-108 и кто соседи.

Итак, в квартире-108 живут: обыкновенный папа, обыкновенная мама и двое детей – мальчик и девочка. Бы заметили, что детей я обыкновенными не называю? Потому что дети всегда необыкновенны.

Так вот, необыкновенным детям во время этой истории было: мальчику Юре пять лет, а девочке Кате шесть. Обыкновенному папе было тридцать семь лет, а маме неизвестно сколько: она этого никому не говорит и никогда не меняется.

Зато папа в квартире-108 меняется, и в этом виновата работа – картины, которые он пишет масляными красками. Хорошо пишется картина – папа весёлый и деятельный, он тогда всё время работает и поёт, даже ночью, а если картина пишется плохо, тогда он мрачный, злой и не то что не поёт, а даже не разговаривает. А отчего картина пишется или не пишется – этого никто не знает, даже сам папа. Потому что живопись – тайна, которую надо всё время разгадывать, в каждой новой картине. Иногда бывает так, что картина напишется легко и быстро, и папа несёт её на выставку или в закупочную комиссию – а там картину не берут.

Зато когда картину покупают, папа приходит домой нагруженный подарками – и весь мир вокруг становится солнечным и весёлым, и все в квартире-108 радостные, особенно дети... да, дети! Что вам сказать про детей? Дети растут! Они растут не по дням, а по часам. Так говорят все, кто их видит.

В квартире-108 огромная кухня, большая ванная и кладовка, да ещё два балкона с разных сторон – и один из них лоджия, то есть балкон с крышей. Самая маленькая комната – хотя она не такая уж и маленькая – мамина, средняя, с простым балконом – детская, а самая большая, торцевая – папина. В этой комнате одно окно выходит на улицу, а другое окно и лоджия – в сад: квартира-108 на первом этаже.

Эта комната – центр жизни всей семьи, потому что в ней происходят все торжественные обеды и чаепития, здесь принимают гостей, слушают музыку, устанавливают новогоднюю ёлку, и дети в основном играют именно здесь...

Вы спросите, как же папа тогда в ней работает? А такой уж он человек! Он говорит, что ему мешает только посторонний шум, например, когда на улице перед домом тарахтят какие-нибудь машины. Или шум за стеной в соседней квартире, когда Старик-Ключевик играет на рояле.

– Потому что это шумы посторонние, чуждые моему внутреннему ритму,– говорит папа.

И папа с ними борется. Как только затарахтят на улице машины или забренчит за стеной Старик-Ключевик, папа сразу включает свою стереосистему и так регулирует громкость музыки, чтобы посторонних шумов не было слышно.

Что касается Юры и Кати, то они обожают любой шум – даже посторонний. В тишине они долго не выдерживают. Если полдня нет никакого шума, они начинают тосковать и сами устраивают себе какой-нибудь шум. Так что Катя и Юра в вопросе шума заодно с папой.

Зато мама в квартире-108 никакого шума просто не переносит: у неё от шума поднимается давление и болит голова. Это, наверное, потому, что мама почти ежедневно занимается в библиотеке, а там всегда очень тихо – только шуршат страницами книги, а если разговаривают люди, то шёпотом. Мама привыкла к мудрой тишине библиотек. Она переводит с английского на русский и наоборот.

Ещё несколько слов о соседях... Их здесь почти нет, если не считать тех, что выше и ниже этажом: настоящий «сосед через стенку» у жильцов квартиры-108 только один: Старик-Ключевик из квартиры-107. Почему его так зовут? Потому что он всегда носит на золотистой цепочке вокруг шеи ключ от английского замка.

Его он носит вовсе не для украшения, а в силу необходимости: Старик-Ключевик страшно рассеян.

Один раз, минувшим летом, он выскочил утром вынести мусорное ведро, но забыл прихватить ключ от квартиры: дверь за ним захлопнулась, и он уже не мог попасть обратно. Тогда он, конечно, обратился за помощью в квартиру-108. Хорошо, что папа был дома.

Пока он звонил в домоуправление, пока пришёл слесарь и взломал дверь, Старик-Ключевик отсиживался в папиной комнате с мусорным ведром, которое он никак не хотел выпускать из рук. Оп сидел и несколько смущённо улыбался.

После этого случая Старик-Ключевик стал носить ключ от квартиры на цепочке вокруг шеи: он теперь и спит с ключом на шее, и моется в ванне с ключом на шее – никогда с ним не расстаётся.

Вот с тех пор его и зовут: «Старик-Ключевик». За глаза, конечно. В глаза же его называют Аполлон Иванович...

Старик-Ключевик живёт один в двухкомнатной квартире. Он пенсионер, но иногда ходит читать лекции по археологии. Он большой специалист в этой науке, занимающейся изучением древностей. Наверное, поэтому Старик-Ключевик всё на свете знает и его уже ничем не удивишь. Он всегда говорит, что всё, что нас удивляет, давно уже было... представляете? Мне это трудно представить, но Старик-Ключевик в этом глубоко убеждён, более того: почти всё он уже видел сам, а об остальном догадывается. Не знаю, но если это так, то удивляться, конечно, нечему...

Что бы вокруг ни происходило, он всегда улыбается. Удивительно, что эта улыбка не покидает его даже ночью, во сне, хотя эту улыбку никто никогда не видит: ведь Старик-Ключевик живёт один. Может быть, именно потому он так тянется к жильцам квартиры-108.

Вот и всё, что я хотел рассказать о квартире-108, о её жильцах и соседях... А теперь перейдём к нашей истории...

СТАРИК-КЛЮЧЕВИК И ТЕЛЕВИЗОРЫ

Ранним утром квартира-108 особенно красива. Из-за окон. Потому что в комнатах горит оранжевый свет, а окна ещё синие. За окнами зима, там всё в снегу: дома, деревья, асфальт. За окном папиной комнаты дремлют в саду запорошённые снегом большие корявые липы. Голые ветви деревьев наполовину чёрные, наполовину белые. Чёрно-белый узор ветвей загородил снаружи папино окно – ведь квартира-108 на первом этаже.

Только внизу, под мощными стволами деревьев, чистая полоса снега на садовой лужайке. Сейчас снег синий. И всё синее. Ещё синее оттого, что свет в комнате оранжевый. Красивая это картина: зимнее окно в папиной комнате!

Постепенно окна светлеют, время идёт к десяти. Папа давно уже уехал – сдавать картину на выставку. Дети проснулись и сидят в кроватях, а мама носится по всей квартире: в сапогах и пальто, но всё ещё никак не может, уйти. Она ещё раз всё проверяет и даёт детям последние указания.

– Старик-Ключевик вас проведает,– говорит мама.– Бельё для стирки я замочила, вы его не трогайте. Щи, каша на плите, сладкий творог в холодильнике... Старик-Ключевик его любит, угостите его. И пусть он вас покормит...

ну, кажется, всё! Я вам буду звонить, подходите к телефону! – Мама хлопает дверью и бежит в библиотеку.

В квартире тишина... Но это затишье перед грозой!

Едва мама уходит, Юра с помощью Кати одевается и мчится в одном валенке в папину комнату – включать радиоприёмник. Квартира оглашается грохотом музыки вперемешку с каким-то космическим скрежетом и свистом. Юра с удовольствием включил бы стереосистему, но она заперта в шкафу. Но и приёмник звучит отлично, а главное – громко. Юра в полном восторге прыгает возле приёмника на одной ноге, пока единственный валенок не сваливается на пол...

Тем временем Катя выезжает в коридор с санками. В санках сидят куклы, а Катя изображает лошадь. Конечно, в коридоре нет снега, но что поделаешь, если весь снег за окном!

«В квартире снегов не бывает»,– думает Катя.

Спросила бы она соседа Старика-Ключевика – она бы узнала, что бывали в его жизни времена, когда и в дом задувал снег и замерзали окна. Кто знает, может быть, именно об этом вспоминает сейчас Старик-Ключевик, возвращаясь за стеной от сна к действительности...

А Юра уже в ванной – там очень интересно! Ванна полна тёплой воды, в которой мокнет бельё: трусики, рубашки, полотенца... Юра смотрит на замоченное бельё, и сердце его замирает от восторга – стирка, вот настоящее дело! Вот мама обрадуется, если он всё это сейчас перестирает!

В это время раздаётся звонок в дверь.

Когда Катя открыла дверь, она увидела на пороге квартиры-108 во всём великолепии Ста-рика-Ключевика! Одет он был, как всегда, с иголочки: в чёрном костюме и белоснежной рубашке с чёрной бабочкой, а поверх всего на золотистой цепочке вокруг шеи болтался ключ.

– Доброе утро, любезнейшая Катя,– поклонился Старик-Ключевик.– А где Юра?

– Он в ванной,– ответила Катя.– А зачем он вам?

– Ах, он, наверное, моется,– сказал Старик-Ключевик.– Извини...

– Почему моется? – удивилась Катя.

– Очень уж вода в ванной шумит.

– Разве шумит? – Катя прислушалась.

– Здорово шумит вода! – подтвердил Старик-Ключевик.

– Это Юра стирает, – объяснила Катя.

– Один?

– Один...

Старик-Ключевик понял, что дело неладно, и побежал в ванную...

Юра стоял в налитой до краёв ванне посреди плавающего белья – открытые краны ревели, и вода уже перехлёстывала через край ванны на кафельный пол, часть воды уже вытекала в коридор. Юра сосредоточенно и безмятежно полоскал одну из своих рубашек...

Старик-Ключевик бросился завёртывать краны, а потом вместе с Катей вытащил мокрого Юру из ванны. Старик-Ключевик взял его на руки и понёс в комнату переодеваться. С помощью Кати он раздел Юру, вытер его и натянул на него всё сухое. Юра во время этой процедуры сидел надувшись. Ему не нравилось, что его вытащили из любимой стихии.

– Разве можно так намокать! – качал головой Старик-Ключевик.– Ты же можешь простудиться... Лучше во что-нибудь поиграй...

– Я стирать хочу! – буркнул Юра: видно было, что он вот-вот заплачет.

Юра уже было всхлипнул, но тут Старик-Ключевик хлопнул себя ладонью по лбу:

– Юра! Я совсем забыл! Я ведь пришёл за тобой! У меня для тебя кое-что есть...

– Что – есть? – недоверчиво переспросил Юра.

Он решил, что его просто отвлекают от стирки.

– Телевизор! – сказал Старик-Ключевик.– Я хочу его тебе подарить.

– Настоящий? – недоверчиво переспросил Юра.

– Настоящий большой телевизор!

Признаться, этого никто не ожидал: Катя и Юра уставились на Старика-Ключевика в немом восторге. Стирка была сразу же забыта.

– А вам не жалко? – вежливо спросила Катя.

– Не жалко,– улыбнулся Старик-Ключевик.

– Не жалко, не жалко! – закричал Юра.– Не жалко!

– Если только Юра обещает нам больше не стирать... и вообще... вообще не баловаться... обещаешь?

– Обещаю! – возбуждённо крикнул Юра.

– Отныне у мамы больше не будет с вами забот,– сказал Старик-Ключевик.– Тишина и никаких шалостей – на долгое время во всяком случае. Дело в том, что мой телевизор Юра может разбирать на части...

Юра радостно запрыгал по комнате на одной ноге.

– Вот, вот! – сказал Старик-Ключевик.– Я знаю, что ты интересуешься техникой. И вообще – ты очень сообразительный и пытливый ребёнок. Мой телевизор – для тебя целый клад. Ты просто не представляешь себе, сколько в нём разных деталей!

– Представляю! – закричал Юра. – Я представляю! Пошли скорей!

Старик-Ключевик засмеялся, взял Катю и Юру за руки и повёл их к себе. Но каково же было удивление Кати и Юры, когда они увидели на большом письменном столе Старика-Ключевика три телевизора.

Старик-Ключевик объяснил:

– Видите ли, ребятки, дело в том, что все эти три телевизора с дефектами. До вчерашнего дня у меня было два: вот этот и этот. Но вчера вот этот самый окончательно сломался, и я решил подарить его тебе, Юра. Тем более, что сегодня мой внук привёз мне ещё один – вот этот, маленький. Он тоже старый, но ещё ничего. И теперь я буду смотреть и слушать эти два: средний и маленький...

– Сразу два? – удивился Юра. – Почему?

– Видишь ли, мой друг, – терпеливо объяснял Старик-Ключевик,– я же говорил, что они старые, с дефектами: один из них давно онемел, а другой ослеп. Поэтому приходится смотреть и слушать программу сразу в двух телевизорах, вот так...

Старик-Ключевик включил сначала маленький телевизор: в нём зазвучал голос диктора, хотя экран оставался тёмным. Потом Старик-Ключевик включил средний телевизор: экран засветился и на нём появилось изображение диктора – он улыбался, двигал губами, но звука не было. Звук шёл из маленького телевизора с тёмным слепым экраном.

– Понятно? – спросил Старик-Ключевик.

Катя и Юра кивнули. |

– Очень интересно! —сказала Катя.– И как вы это только додумались?

– Такой уж я сообразительный,– довольно улыбнулся Старик-Ключевик.

– Я теперь тоже буду смотреть два телевизора,– сказал Юра,– ваш и наш...

– Но у вас же есть прекрасный цветной телевизор! – рассмеялся Старик-Ключевик.– А мой уже вовсе негодный. .

– И слепой и глухой? – спросил Юра.

– Совершенно верно. Он годится только на то, чтобы его разбирать. И собирать из него что-нибудь другое...

– Что?

– Ну, это уж ты сам сообразишь,– сказал Старик-Ключевик.– Не мне тебя учить... ведь так?

– Так! – важно сказал Юра.

ЧАЕПИТИЕ НА ПОТОЛКЕ

В этот день папа и мама решили встретиться днём возле кафе «Националь». Они всегда там встречались, когда это надо было, потому что кафе находится неподалёку от Библиотеки Ленина, где занимается мама. Сегодня папа должен приехать туда, после того как сдаст картину в закупочную комиссию. Он даже хотел получить небольшой аванс. Папа был уверен, что всё будет в порядке. И мама тоже на это надеялась.

Папа и мама решили зайти в кафе и выпить на радостях кофе с пирожными – отпраздновать, так сказать, успех, а потом поехать домой на такси, накупив по дороге разных подарков Кате, Юре и Старику-Ключевику. Но никогда не говори «гоп», пока не перепрыгнешь: уже полчаса стояла мама перед входом в кафе, а папы всё не было.

Мела позёмка, ветер резал лицо, и мама очень замёрзла. Наконец она увидела, как папа спускается вниз по улице Горького, держа под мышкой злополучную картину. Мама сразу всё поняла, и на душе у неё стало тоскливо. Ни о каких кофе с пирожными не могло быть и речи... и вообще... Но мама постаралась взять себя в руки и встретить папу бодрой улыбкой. Конечно, ей это только казалось, что улыбка у неё бодрая.

– Ну, что там? – спросила мама.

– Всё то же,– махнул папа рукой возможно безразличнее, но его выдавали глаза: они опять были грустные.

– Что они хоть сказали-то? – поинтересовалась мама.

– Говорят: работайте!..

– Но что же делать?

– Надо будет над картиной действительно поработать...

– Ну что ж,– грустно откликнулась мама.– Но бюджет семьи... Он трещит по всем швам!

– Займём у Ключевика! – беспечно сказал папа.

– Ладно, пойдём домой,– вздохнула мама.– Надеюсь, что хоть там всё в порядке... что Ключевик заходил.

– В этом я уверен! – сказал папа.

– Уверен-то уверен! Но мало ли что?

И они побежали на троллейбусную остановку.

...Войдя в квартиру, папа и мама остановились, поражённые: их оглушило безмолвие. Ни музыки из приёмника, ни голосов детей или Старика-Ключевика – абсолютная тишина! Испуганно заглянули они в мамину комнату, в детскую, в ванную и на кухню – пусто! – потом открыли дверь в папину комнату: там тоже никого не было...

– А мы здесь! – раздался вдруг Юрин голос вроде откуда-то сверху...

Папа и мама хотели было спросить: «Где вы?» – как всегда, когда дети играли с ними в прятки, но, взглянув вверх, вообще лишились дара речи...

То, что они увидели, описать не просто, но я всё же попробую... На потолке, вокруг люстры , вниз головами, скрестив ноги, сидели Юра, Катя и ещё кто-то: весь металлический, отливающий серебром, с четырьмя ногами, кубической головой и светящимися зелёными прямоугольными глазами... на его макушке колыхались две антенны... вроде какой-то робот! Вокруг его головы, а также вокруг Юры и Кати сияли маленькие разноцветные радуги. Все сидели на потолке и пили чай! Да, да!

Во всяком случае они держали в руках чашки – вверх дном,– а рядом в воздухе плавали большой и маленький чайники – тоже вверх дном, и над ними тоже светились полукруглые радуги...

В первое мгновение и папа и мама подумали, что сошли с ума... или что это им снится: папа даже изо всей силы ущипнул себя за ухо.

Наконец мама растерянно прошептала:

– Вот что значит – дети без присмотра! Сумасшедший дом! Только откуда... откуда этот... этот робот?

– Это не робот! – ответила Катя. – Он живой!

– Его зовут Тарабам! – крикнул Юра.– И он...

– Паш гость из космоса! – перебила Катя.

Странное существо кивнуло головой,  качнув антеннами.

– И вы... хорошо себя чувствуете? – обратилась мама к Юре и Кате.

– Очень даже хорошо! – спокойно улыбнулась Катя и отпила из чашки глоток чаю.

Мама почувствовала, что – как ни странно – понемногу успокаивается. И всё же это было выше её понимания.

– Это Старик-Ключевик! – сказал Юра.– Он подарил мне телевизор! И я вызвал Тарабама!

– Всё это прекрасно,– подытожил папа.– Давайте пить чай и рассказывать всё по порядку. А то я толком ничего не пойму.

– И я,– кивнула мама.

Папа шагнул в комнату, за ним мама – они сразу же, помимо своей воли, стали подниматься к потолку. Папа поддерживал маму за локоть: видно было, что ей не по себе. Поднявшись, они уселись на потолке, скрестив ноги.

Юра же оттолкнулся от потолка, грациозно подлетел к двери, оттолкнулся от неё и вылетел на кухню. Папа и мама с удивлением смотрели ему вслед... Через минуту Юра вернулся тем же путём с двумя чашками в руках, протянув их папе и маме. Потом он налил им чаю: и странно – чай вливался в чашки, перевёрнутые вверх дном, и обратно не вытекал!

– Ничего себе! – сказал папа.

Он отхлебнул глоток чаю, потом ещё глоток и оглядел всех со смущённой улыбкой.

– А теперь рассказывайте,– сказал он, немного освоившись.

Катя и Юра сразу возбуждённо заговорили, перебивая друг друга, и понять происшедшее было сперва совершенно невозможно. Но понемногу они успокоились, и тогда выяснилось следующее.

...Когда Старик-Ключевик принёс в папину комнату свой испорченный телевизор, Юра взял у папы в шкафу молоток, разные отвёртки и плоскогубцы, уселся возле телевизора на пол и стал его раскурочивать. Сначала он вынул из корпуса все внутренности – целиком – и потихоньку стал разбирать их на части. Что-то он там отвинтил, отсоединил, потом снова соединил уже по-другому. Юра уже не помнит, что и как он разъединял и соединял. Потом Юра решил соединить полуразобранный телевизор с папиным приёмником. (Он отсоединил от телевизора кинескоп, подключил провода кинескопа к приёмнику, а приёмник соединил с телевизором.) Получилась, по словам Юры, «замечательная суперсистема, даже лучше, чем папина». (Тогда Юра решил соединить всю эту суперсистему с электросетью.)

Катя, которая сидела рядом, испугалась – она боялась, что произойдёт какой-нибудь взрыв, но Юра настоял на своём, и взрыв произошёл: трам-тарабам! Оглушительный взрыв!

– Настоящий тарабамный! – сказал Юра.

Когда жёлтый дым от взрыва рассеялся, Юра и Катя увидели, что на балконе кто-то стоит! Кто-то металлический, механический и весьма симпатичный... Он шевелил в воздухе головными антеннами и стучал снаружи в окно сверкающими шарнирными пальцами, делал какие-то знаки. Катя и Юра поняли, что он хочет войти в квартиру. Тогда они открыли ему балконную дверь...

– И он вошёл! – сказал Юра.

– И стал с нами играть! – добавила Катя.

– Но почему вы зовёте его «Тарабам»? – спросила мама.

– В честь взрыва! – сказала Катя. – Это Юра его так назвал, потому что он любит шум! Как мы.

– Всё это весьма интересно,– сказал папа после некоторого молчания, во время которого все, кроме Тарабама, пили чай.

Тарабам сидел на потолке молча, скрестив ноги; его зелёные прямоугольные глаза – со шкалой, цифрами и стрелками в них – уютно светились, а внутри металлического туловища ровно гудел, если прислушаться, приятный бархатный фон.

– Извините, пожалуйста, – обратился к Тарабаму папа, – я хотел... если вы, конечно, меня понимаете...

– Я вас понимаю,– произнёс Тарабам, наклонив голову, и папа заметил, что голос незнакомца доносится откуда-то из его туловища, как, например, из приёмника или магнитофона.

– О! Вы прекрасно говорите по-русски! – оживился папа.– Без всякого акцента!

– Спасибо! – опять наклонил голову Тарабам.– Русский язык стыдно не знать.

– Спасибо,– в свою очередь поклонился папа. – Так вот... я... я хочу узнать, как вас зовут в действительности: ведь имя «Тарабам», как я понял, вам дали мои дети. И ещё: кто вы, простите, всё это так странно, кто вы: человек, робот или... или инопланетянин?

– Я робот-инопланетянин,– спокойно произнёс Тарабам.– А зовут меня 999 882/13 РИА...

– А я думал, ты – живой,– огорчился Юра.

– Я и есть живой! Живой робот...

– Очень приятно! – сказал папа.– Но как вы, дорогой 999 882/13 РИА...

– Можете называть меня просто – Тара-бам,– прервал робот.– Это имя мне чрезвычайно нравится. Оно, как ни странно, вполне выражает мою суть – на вашем замечательном языке, разумеется... к тому же оно короче.

– О! Вы чрезвычайно любезны! – улыбнулся папа.– Но как, дорогой Тарабам, и это главный вопрос, как вы всё-таки сюда попали? И почему именно к нам?

– А вот за это поблагодарите Юру! – отвечал робот, и всем показалось, что он тоже улыбнулся, хотя никакой улыбки на его лице, конечно, не было.– Ваш Юра – обыкновенный гений!

– Этот «гений» чуть было не устроил в квартире пожар! – сердито сказала мама.

– При чём тут пожар? – удивился Тарабам.– Пожар – это неконтролируемый процесс горения, сопровождающийся уничтожением материальных ценностей и угрожающий жизни разумных существ. Он возникает при наличии благоприятных для него условий. Юра же никаких благоприятных условий для пожара в данном случае не создавал. Он создал благоприятные условия для моего появления – и вот я, как видите, перед вами!

Папа и мама смотрели на Тарабама, раскрыв рты и растерянно хлопая глазами. Только Юра и Катя смотрели так, как будто сто лет знакомы с этим удивительным существом; они даже смотрели на него с некоторой гордостью, особенно Юра.

– Да, но... какие он создал вам условия? – переспросил папа.– Своим взрывом, что ли?

– Совершенно верно! – кивнул Тарабам.– Хотя, конечно, не собственно взрывом – взрыв был необходимым побочным явлением. Дело в том, что Юра меня спас! Он... он вызволил меня... вызволил меня... ах! Это было ужасно! – воскликнул вдруг Тарабам.

Он схватился за голову. Его глаза горели всё ярче и ярче, стрелки в них беспокойно забегали, удаляясь вправо...

– Извините, мне очень плохо! – пробормотал вдруг Тарабам и стал опускаться на пол...

И все посыпались на пол – Катя, Юра, папа и мама, но падали они медленно, и поэтому никто не разбился.

Очутившись на полу, все сразу же подбежали к Тарабаму и склонились над ним – его глаза потухли... стрелки в них застыли на нулях... Тарабам лежал недвижимо, не подавал никаких признаков жизни...

НОЧНЫЕ ТРЕВОГИ

Тревожной была эта ночь! В квартире-108 долго никто не спал. Катя и Юра тихонько плакали, уткнувшись в подушки, мама то и дело заходила к ним в детскую и успокаивала их, как могла: и ласковыми уговорами, и строгими приказами немедленно спать, но заснули они только в полночь.

Потом папа и мама ещё долго пили чай в папиной комнате и о чём-то шептались, глядя на распростёртого на полу таинственного робота... Один он был в ту ночь спокоен в квартире-108! Он был даже более чем спокоен: я уже говорил, что он не подавал никаких признаков жизни.

Сломался он или, может быть, лучше сказать – умер? Или какие-то таинственные силы, руководившие им из космоса, приказали ему умереть или отключиться от жизни, вынули из него таинственную электронную душу? Да и были ли такие силы, которые командовали этим роботом-инопланетянином № 999 882/13 РИА? Папа и мама долго ещё обсуждали эти вопросы, но что толку: ответов они не находили, и порой им всё это казалось кошмарным сном. Но робот был, он поблёскивал металлическими сочленениями, его можно было пощупать.

Папа и мама посмотрели на потолок: ведь они только что пили чай там, возле люстры, скрестив на потолке ноги, держа перед собой чашки вверх дном, и чай из них не выливался! И это так же верно, как то, что вот он – их необычайный гость – лежит на полу и никуда от него не денешься!

– Уж лучше бы мы взяли какую-нибудь собаку, чем этого приблудного робота,– сказала мама.– Каюсь, дети давно хотели собаку, а я всегда была против... но робот! Нет, уж лучше собака!

– Во-первых, робот хоть и приблудный, как ты выразилась, но он сам к нам пришёл, и выбирать тут не приходилось,– возразил папа.– А во-вторых, робот-инопланетянин намного интереснее собаки... и от него больше пользы.

– Не уверена,– сказала мама.– С собакой всё-таки спокойней. А какая от робота ноль-за – ещё неизвестно. Пока что одни неприятности... бессонная ночь... и дети! Подумай о детях!

– Да что – дети? Ничего с ними не станется.

– Вот ты всегда так говоришь! А посмотри, какие они бледные... и нервные... а теперь ещё этот робот! Он им совершенно ни к чему!

– Да что ты всё плачешь – робот, дети! Дети вполне нормальные, а робот уже умер... или... или не знаю, что там с ним случилось! Во всяком случае, он бездействует.

– Да, но куда теперь с ним? Для детей это травма.

– Возьмём собаку, и они успокоятся. Всё забудут...

– Не забудут они!

– Ну, знаешь! Не нагнетай обстановку!

– Я просто с ума схожу! – Мама сдавила ладонями виски.– Голова разламывается... Сейчас приму снотворного и лягу. Может быть, всё-таки засну. Завтра суббота. И утро вечера мудренее... .

– Утро вечера мудренее,– покорно повторил папа.

УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕННЕЕ

Поговорка о том, что утро вечера мудренее – действительно мудрая поговорка, и сейчас вы в этом сами убедитесь. Но буду рассказывать всё по порядку...

Несмотря на субботу, проснулись все рано. Первым проснулся папа, когда окна ещё синели, переходя в белизну, и деревья за ними маячили чёрными силуэтами. Папа сел на тахте, потянулся и стал, протирая глаза, смотреть на лежавшего поперёк комнаты робота...

Папа вспомнил вчерашний вечер до мельчайших подробностей. Да, всё было именно так! Куда теперь с этим недвижимым роботом? Вряд ли ребята согласятся его просто так выкинуть.

– Посмотрим,– пробормотал папа и пошёл в ванную.

Он всегда принимал утром ванну, он вообще любил принимать ванну и плескаться в ней, как утка, поэтому он принимал ванну по нескольку раз в день, благо, что работал дома. Он даже принимал иногда ванну, проснувшись среди ночи.

– Ванна успокаивает нервы,– говорил папа.

Итак, он пошёл в ванную, полежал немного в горячей воде и, относительно успокоившись, пошел на кухню ставить чайник и заваривать чай.

Нужно сказать, что чаепитие играет в квартире-108 немаловажную роль. За чаепитием в квартире-108 обсуждают все важнейшие события: от мельчайших происшествий в семье до глобальных проблем международной жизни. Сейчас был именно тот случай из семейной жизни, когда надо было всё обсудить за чашкой чая. Более того: этот случай – согласитесь со мной – имел даже сверхглобальное значение, ибо связан был с пришельцем из космоса. Тут уж без крепкого чая никак не обойтись.

«Придётся мне, видно, одному почаёвничать. Мои бедняги ещё спят»,– подумал папа.

Но когда он вошёл с чаем в свою комнату, то увидел, что Катя и Юра в пижамах уже сидят на полу, возле робота.

– Сейчас пойду посмотрю, проснулась ли мама,– сказал папа.

Но едва он повернулся к двери, как мама уже вошла в комнату. Вид у неё был усталый и бледный.

– Почти не спала, – сказала она.– Несмотря на снотворные. Всё думала об этом роботе. Сейчас – за чаем – мы примем решение, как с ним поступить... Дети! Что вы с ним делаете?

– Искусственное дыхание! – сказала Катя.

Она и Юра попеременно поднимали и опускали с двух сторон металлические руки робота: руки с тяжёлым стуком опускались на пол.

– Это бесполезно,– сказал папа.– Робот не человек, лёгких у него нет...

– А может быть, он всё-таки от этого оживёт? – спросил Юра.

– Ничего он не оживёт, – сказала мама.

Она уже сидела за столом и наливала чай.– Придётся отнести его куда-нибудь в металлолом... Вместо него купим вам собаку...– Мама произнесла это с ободряющей улыбкой.

– Но нужно нам никакой собаки! – крикнул Юра. На глазах у него сразу навернулись слёзы.

– Но вы же сами так хотели собаку! – растерянно сказала мама.

– Нам нужен робот! – сказала Катя.– И не какой-нибудь, а именно этот – Тарабамчик.

– Садитесь-ка чай пить,– сказал папа.– Сейчас всё обсудим.

– Ой, смотрите! – воскликнул Юра.– У него здесь под клапаном дырочки! Для электрической вилки! Его надо включить!

– А ну-ка.– Папа встал и подошёл к роботу.– Действительно, розетка. Но какое у него напряжение?

– Уж наверное, не меньше чем 220,– откликнулась мама.

– А может, этого мало? – сказала Катя.

– Давайте включим! – сказал Юра.– И посмотрим!

– Попробуем, – согласился пана. – Принеси-ка, Юра, удлинитель, ты знаешь, он в шкафу, в туалете...

Через несколько минут удлинитель с двумя вилками был растянут по комнате: один его конец включили в стенную розетку, а другой – в робота... все уселись на корточки вокруг него.

Юра прислонил ухо к груди робота. Несколько минут все напряжённо молчали.

– Слышно! – прошептал вдруг Юра.

– Что слышно? – хором спросили Катя, папа и мама.

– Дышит! – сказал Юра. – Он дышит...

Папа тоже приложил ухо к груди робота

и тоже услышал это так называемое дыхание. Странно, но оно скорее напоминало то возникающий, то затихающий гул магнитофона, когда в нём нет музыки.

– А вон и глаза засветились! – сказала Катя.

– И нога! Шевелится! – удивилась мама.– Одна из четырёх.

Пе успели они это сказать, как робот опёрся руками о пол, подобрал ноги и сел. Его глаза опять светились ровным зеленоватым светом, стрелки в них качнулись и остановились вертикально, в середине шкалы. Все смотрели на него, раскрыв рты.