Текст книги "Разведчик. Медаль для разведчика. «За отвагу» (СИ)"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– По-моему, к передовой идти нельзя, нас там искать будут.

– Сам такого мнения. Идём в тыл, потом будем думать, где перейти.

Уже отошли изрядно, когда Федюнин сказал.

– В брючном кармане у меня бумажный пакет с документами. Если со мной что случится, забери. К немцам он попасть не должен в любом случае. В безвыходном положении разорви, сожги, спрячь!

– Понял.

– Сведения важные и нашим очень нужны. И как можно быстрее, наступление готовится.

– Надо было табаком с перцем сыпать, когда немца с полицаем в селе убрали.

– Самый умный, да? Что же не сыпал?

– Не брал, думал – в форме чужой мы, не пригодится.

– Вот и я так думал. Прямо по поговорке – кур думал, да в ощип попал.

Лейтенант бодрился, шёл сначала быстро, потом сбавил темп. Если случалось ветку задеть, постанывал сквозь зубы. Когда дошли до моста через ручей, ПНШ встал.

– Спустись, дно пощупай. Не исключено – ещё собаку по следу пустят.

Игорь в ручей спустился. Неглубоко, до колена, но вода холодная, видимо ручей из родников подпитывается. Радовало, что дно плотное – глина, гравий, песок. По такому идти можно. Был бы ил, ноги не вытащить.

– Спускайтесь, товарищ лейтенант.

Игорь руку подал, придержал ПНШ. Пошёл по ручью первым Игорь. Надо пройти метров двести – триста, а лучше больше. Тогда собака след потеряет, нет в воде запахов. Игорь всё ждал команды от лейтенанта, когда выходить можно, уже километр, не меньше одолели. А услышал всплеск. Обернулся, а это Федюнин в ручей упал. Игорь к нему кинулся, а лейтенант без сознания. Ещё бы немного и захлебнулся. Игорь вытащил лейтенанта на берег. Присмотрелся – дышит. Вот невезуха! Видимо – рана серьёзная. Федюнин – мужик настоящий, терпеливый. Сколько мог – держался, шёл. Раз рухнул без чувств, стало быть – реально плохо.

Надо бы лейтенанта определить куда-то к местным жителям, а с документами, полученными от священника, перебраться через передовую.

Лейтенант застонал, пришёл в себя.

– Почему я лежу?

– Сознание потеряли, товарищ лейтенант.

– Хреново! Похоже – фронт мне не перейти.

– К местным надо, заховаться. А мне с документами к своим.

Лейтенант замолк. Игорь в растерянности был. То ли снова сознание потерял, то ли думает. Лейтенант сказал.

– Да, это единственный выход.

Оба понимали это, но где найти того надёжного человека, если не знают никого. Да ещё на обоих чужая форма. К партизанам в лес? Где их искать? А и встретят, шлёпнут их сразу часовые. Трудная ситуация. Игорь сказал.

– Карту надо смотреть, определиться. Я в деревню или село сам пойду. Договорюсь, за вами вернусь.

Лейтенант из-за пазухи карту достал, Игорь фонарь из кармана. Так вот село, где они были, вот перекрёсток дорог. Двигались они на запад. Игорь ручеёк нашёл. Карта немецкая, точная, каждое отдельно стоящее дерево обозначено. По ручью вверх по течению километр приблизительно прошли. Получается – по другую сторону ручья хутор в два дома есть. Не факт, что он обитаем, жители могли уйти, избы могли быть разрушены бомбой или сожжены. А если и живёт кто, неизвестно – на чьей стороне, нашей или к немцам служить подался?

Игорь близлежащие окрестности обошёл. Нашлась ямка, рядом и большая. Лейтенанта укрыть можно, не на берегу же ему лежать? Помог командиру подняться, придерживал его с правой, здоровой стороны. В ямку уложил, похоже – лёжка для зайца была, трава примята.

– Ты, Катков, вытащи из кобуры пистолет, патрон в ствол загони. Мне одной рукой несподручно.

– Есть.

Игорь пистолет вытащил, затвор передёрнул. Теперь Федюнину только с предохранителя его снять да жать на спусковой крючок. Одной рукой управиться вполне можно. Игорь осмотрелся ещё раз, запоминая место.

– Я пошёл.

– Удачи, Катков.

Игорь ручей перешёл, воду из сапог вылил. Хутор в двухстах метрах оказался. Игорю удалось близко подобраться, к задам огорода. Теперь понаблюдать, осмотреться надо. Через час хлопнула дверь, вышел дед. К сараюшке прошёл, слышно было, как поросёнок хрюкнул. Ага, кормить скотину пошёл. Надо потолковать. Ни машин, ни мотоциклов не видно, стало быть немцев на хуторе быть не должно. Перемахнул через плетень, подкрался к сараю. Как только дед вышел, подскочил к нему сзади, штык к шее прижал.

– Дед, кто на хуторе живёт?

– Фу, напугал! Ты ножик-то убери, говорить неудобно.

Игорь штык убрал. Дед старый, в случае чего шею свернуть голыми руками можно.

– Не оборачивайся! Ответа жду.

– Мы с бабкой, больше никого.

– А во втором доме?

– Пустой он. Хозяина в начале войны в армию призвали. Бобылём он жил, лесник.

– Товарища моего ранили, не пристроишь у себя на несколько дней?

– Опасно.

– У нас вариантов нет. Если в пустую избу его? Подкормить, перевязать. А немцы наскочат – не видели, не знали.

– Да ты что? Как это не видели? На хуторе две избы! Другое скажу. Пасека до войны была, тут недалече. У пасечника летний домишко, из досок. Так ведь не зима, перебьётся. А с харчами помогу.

– Дед, ты только не пугайся, немецкая форма на нас.

– Чего удумали! Пластуны?

Пластунами в первую мировую войну разведчиков называли.

– Есть немного.

Игорь деда отпустил. Небо на востоке уже посветлело, видно стало. Дед повернулся.

– Етить твою кочерыжка! Похож, вылитый немец. Так бы и дал по морде.

– Да не немец я, свой, русский.

– Вот что, веди своего раненного. Вон там меня ждите, сам выйду. Ни к чему бабу пугать. У нас на хутор отродясь немцы не заходили.

– Договорились, жди.

Игорь за лейтенантом побежал, привёл, усадил у дерева. Вскоре дед показался.

– Сам-то он идти сможет?

– Сможет.

Но Федюнин шёл только с помощью Игоря, благо – недалеко было. Изба пасечника – пристанище временное, летнее, можно сказать – сарай из жердей, укрытие от ветра и дождя. Но широкие нары есть и стол. Игорь китель с Федюнина снял. Рука у лейтенанта ещё больше распухла, синевато-багровой сделалась, из мест укусов сукровица сочится. Да и не красная она, похоже – перелом костей предплечья есть. Дед руку тоже увидел.

– Плохо, как бы антонов огонь не приключился.

– Это что за болезнь такая? Не слыхал.

– Как же по-современному? Ах ты, выскочило из головы. Во! Вспомнил – гангрена!

Про гангрену Игорь слышал, при ней конечности больные ампутируют и умирают часто. Лейтенант тоже не глухой, ситуацию понял.

– Дедушка, фельдшер или врач в округе есть?

– Как не быть? Только с лекарствами плохо, можно сказать – нет их.

– Надо бы пригласить. Только без свидетелей, осторожно.

– С понятием я, сделаю. Вот прямо сейчас и отправлюсь.

Дед ушёл. Лейтенант правой рукой в карман брюк залез, вытащил бумажный пакет. От пребывания в воде, когда упал Федюнин в ручей, он размок.

– Документы-то хоть целы? – заволновался Игорь. А то доставлю пустышку.

– Под бумагой ещё прорезиненная ткань. Иди. Удачи!

– К чёрту. Кому пакет отдать?

– Помнишь майора Иванова? Он ждать будет.

Игорь вышел, но к передовой не направился. Что там делать белым днём? А вот предосторожность излишней не бывает. Выбрал место поукромнее, метрах в тридцати от сарайчика пасечника, залёг. Если дед приведёт не фельдшера, а немцев или полицаев, Игорь должен убить их всех, но не подпустить к раненному командиру. Прошёл час, второй, когда показался дед, а с ним женщина средних лет с небольшим чемоданчиком – балеткой в руке.

Они проследовали в сарай. Вскоре вскрик раздался, потом из сарая дед вышел с ножом в руке. Это что они там делают? Игорь вскочил, домчался до сарая, распахнул дверь. Фельдшер испуганно вскрикнула. Видок у Игоря ещё тот. Форма немецкая, автомат на неё наставил, лицо небритое и выражение на этом лице звериное.

– Катков, отставить!

А фельдшерица кости сломанные сопоставляла. И дед заявился, принёс срезанные ветки, чтобы импровизированную шину наложить на место перелома. Игорю неудобно стало. Федюнин сидел.

– Всё в порядке, иди.

– Так точно.

Фельдшерица так и осела на табуретку. Уж очень испугалась, думала – последний час её настал. Игорь извинился.

– Вы уж простите меня, что напугал. И вышел. За ним следом дед. Повертел головой, а Игорь, как испарился. Только что прибыл, а не видно. И ни один листик не шевельнулся, шагов не слыхать. Дед посокрушался, наверное глазами слаб стал, да слух плохой.

А в разведке, да в чужом тылу, только так и передвигаются, неслышными тенями.

Игорь ушёл с лёгким сердцем. Дед за Федюниным приглядит, фельдшер медицинскую помощь окажет. Хотя лучше бы ему в госпиталь. Рентген, врачи опытные, лекарства.

Идти прежним маршрутом, как первоначально с лейтенантом хотели идти, было невозможно.

Немцы сейчас настороже. Небось все тыловые охранные службы подняли. Сориентировался по карте. Лучше забирать правее, к Днепру. Выйдет далеко от полка, километров десять в сторону. Зато больше шансов перебраться. Фактически двигался параллельно передовой. Сначала по лесу, потом дорогу перебежал. Для него одинаково опасны и немцы и партизаны. Он в гитлеровской форме, запросто подстрелят. Да и не выстрелят, в плен возьмут – попробуй объясни, что свой. Не будешь же отстреливаться. Немного сбился с пути, понял, когда впереди открылась река. До вечера ещё далеко, залёг в кустах, решил понаблюдать. Немцев видел, жаль – бинокля нет. Какая – то часть пехотная стояла недалеко. Но немцы от своих окопов и траншей не удалялись далеко. Любой солдат в траншее или землянке чувствует себя более уверенным, чем на открытой местности. Случайный снаряд или пуля снайпера и конец. Тем более в сорок третьем году в РККА снайперов уже было много, в каждом батальоне по снайперской паре было.

Хотелось есть, но терпение и выносливость для разведчика черты характера обязательные. Холерикам тут не место. С наступлением темноты послышался тихий перестук мотора. Игорь прислушивался и понять не мог, откуда звук идёт? Оказалось – небольшой катер. Ткнулся носом в берег метрах в ста от разведчика.

То ли немцы важного чина привезли, то ли груз какой. В голове Игоря сумасшедший план родился. Захватить катер и на нём по Днепру к своим подняться. Течение встречное, на бревне не сплавиться. А у катера мотор, причём плавсредство тёмно-серой краской окрашено, в темноте не видно. Одна загвоздка – сможет ли с управлением сладить? С рулём или штурвалом – без проблем, а с двигателем? Немцы двигатель не глушили, рокотал тихо. Игорь подбираться стал. Сколько человек команда? Двух-трёх он застрелит, а пока немцы опомнятся, он от берега отойти успеет. Лучше бы в тихую сработать, штыком, но это сомнительно. Игорь реалистом был, наполеоновских, неосуществимых планов не строил. Дополз по берегу до катера. Плавсредство небольшое, метров пять в длину. На катере небольшая рубка. На такой посудине весь экипаж два-три человека. Рулевой, моторист, может – командир. С катера сходни на берег сброшены. Вот где пригодились навыки морского пехотинца. Игорь с земли поднялся, снял автомат с предохранителя, проверил – легко ли выходит штык из ножен и прыжком к трапу.

Взошёл уверенной походкой, как свой и к рубке.

Навстречу немец.

– А где герр майор?

– Просил немного его подождать.

Игорь сделал ещё два шага, выхватил штык и вонзил в грудь. На немце морская форма, без бушлата, штык вошёл легко. Немец осел, Игорь его подхватил, опустил на палубу. Где второй? И есть ли он вообще? Катер невелик, на флоте или флотилиях такие используются как посыльные суда – доставить приказ судам на рейде, снять с судна командира на берег. Он сразу к корме. Машинное отделение всегда там. Люк открыт, из него тянет машинным маслом, бензином. Игорь тихонько люк закрыл, повернул стопор. Если там моторист, теперь ему не выбраться.

Встал за штурвал. Приборы слабо освещены лампочками. Минуту осматривался. Обнаружил реверс, переключил. Рычагами дал малый газ. За кормой забурлила вода от винта, катер стал отходить от берега. С шумом упали в воду сходни. Игорь переложил вправо штурвал, переключил ход с реверса на передний ход, добавил обороты. Пошёл вперёд самым малым ходом. Ни к чему с места рвать. Для немцев он свой. И пока они так считают, не будут пускать ракеты или обстреливать. Игорь постучал костяшками пальцев по обшивке рубки. Катер не бронирован, железо тонкое, от пули при обстреле не спасёт. Надо иметь ввиду. Вырулил на середину фарватера, добавил газу. Катер в управлении и на ходу лёгкий, быстро ход набрал. Одно плохо – темно. Как бы в берег на изгибах реки не выскочить, не сесть на отмель. Немцы тогда расстреляют поутру, как в тире. Эх, не посмотрел на часы, а зря. Где он – ещё на берегах немцы или наши? Катерок даёт узлов пять-шесть, по сухопутному – десять километров в час. Стало быть через час – час десять должны быть наши. Только определить сложно, в воде линии фронта нет. Зря он сомневался, что не определится. Недалеко от передовой сначала немецкие ракетчики «люстры» подвесили, пытаясь разглядеть, что на воде плывёт. А потом с другого берега Дегтярёв ударил. «Голос» у пулемёта характерный, с немецким МГ не спутаешь. Вот она, передовая! Игорь ручку газа до упора вперёд дал. Коли он обнаружен, нет смысла скрываться, идти на малых оборотах. Как можно быстрее уйти из-под обстрела надо. Мотор ревел на максимальных оборотах, катер летел стрелой. Из-под форштевня вода двумя бурунами поднималась, брызги её залетали на палубу. Минут десять бешеного хода, причём Игорь ещё штурвал в стороны крутил, идя змейкой. Если кто целится, поймать трудно. Но по нему уже не стреляли, вспышек не видно и звуков выстрелов не слышно. Игорь сбросил обороты, повернул к берегу. Выбрал место, где берег плоский, ткнулся носом. Двигатель лопотал на самом малом ходу. Заглушить бы его, да как? Игорь выбрался из рубки, услышал удар по полу. Это моторист рвался на палубу. Игорь стопор откинул.

Люк откинулся, показался немец в морской форме.

– Хуберт, какого чёрта ты меня запер? В машинном отделении дышать нечем!

Немец выбрался на палубу и увидел ствол автомата, глядящего ему в переносицу.

– Эй, камрад, ты чего? А где Хуберт?

– Остался на берегу, – ответил Игорь. Глуши машину, мы у русского берега.

И сиди тихо.

Немец, чертыхаясь спустился в машинное отделение, заглушил мотор. Наступила тишина. Где он? Далеко ли передовая? Корпус катера не высокий, от уровня воды – метр. Спрыгнуть?

От берега голос.

– Вот они! Эй, немчура, руки вверх и слазь. Игорь на чисто русском выматерился. Это лучше любого пароля. Немцы так не умели.

– Где ты немчуру увидел? Мы из разведки. Пленного прими, дарю.

С берега спустились на отмель двое. Держа наготове оружие, подошли к катеру.

– Немец! Вскинул винтовку один.

– С оружием поосторожнее, говорю же – разведка! А то пальнёшь сдуру.

– Немец где?

– В машинном отделении. Моторист, не знает ни черта. Но если к ПНШ по разведке своего полка доставите, получите благодарность, а то и по медальке.

– Давай его сюда.

– Сам залезь. Я его сюда доставил, а ты ещё на блюдечке с золотой каёмочкой хочешь?

– Руку дай, высоко.

Игорь помог солдатам на палубу взобраться. Они вытащили из машинного отделения моториста. Тот как увидел солдат в советской форме, сдрейфил. Сразу руки поднял, залопотал что-то.

– О чём он?

– Говорит – пролетарий, просит не убивать. Его дело – мотор, у него оружия нет.

– Прыгай на берег! – приказал солдат.

Моторист спрыгнул.

– А ты чего ждёшь? Прыгай! В штабе разберутся, кто из вас разведчик, а кто немец. Я бы обоих здесь шлёпнул.

– Ах ты, сучонок! А разведданные откуда берутся? Ты их командованию доставляешь?

– Но-но, без оскорблений, стрельну!

Проходя мимо бойца, Игорь сделал подсечку, боец на спину завалился, карабин в сторону отлетел. А Игорь уже штык к шее бойца подставил.

– Желание стрельнуть ещё не прошло? А в разведку со мной не хочешь пойти?

Не, с тобой нельзя, тебя фрицы за версту учуют, даже без собак. Потому как обделаешься ты. Ладно, вставай! А то вон настоящий немец не поймёт, что за разборки у русских.

Боец поднялся, подобрал карабин, но близко к Игорю не подходил, побаивался.

Их привели в штаб. И не полка, а батальона связи. Должности ПНШ по разведке не было, как и самой разведки, служба тыловая. Игорь представился начальнику штаба. Тот глаза вылупил.

– Ты знаешь, где находишься? Десять километров от передовой! Скажешь – заблудился? Морда фашистская, да я тебя в расход!

– Остынь, старлей! У меня сведения важные. Если меня поставишь к стенке сегодня, завтра тебя поставят. А погоны уже сегодня сорвут.

– Ты что себе позволяешь, боец?

Игорь без разрешения уселся на табуретку.

– Звоните в штаб моего полка, попросите на связь майора Иванова.

– Ночь, не буду начальство беспокоить.

– Майор из штаба армии, – соврал Игорь. Нас ждёт.

– Кого вас? Ты один, если немца не считать.

– Мой ПНШ по разведке Федюнин на той стороне остался, ранен.

Насчёт того, что майор из штаба армии, Игорь соврал. Но то, что он из дивизии, точно. Вполне могло быть – из штаба армии. Ссориться с высшим руководством старлею не с руки, может боком выйти.

– Тогда ответь – если передовую переходил, как далеко от неё в наш тыл ушёл?

– Да просто. Катер немецкий угнал, он у берега стоит, можете полюбоваться и даже своим трофеем записать.

Старлей на своих бойцов посмотрел.

– Был катер, товарищ старший лейтенант.

– Как был? А куда делся?

– Стоит у берега.

– А говоришь – был.

Игорь вмешался.

– Морякам в речную флотилию бы сообщить. Катер на ходу, хороший. Нашим пригодится.

– Я сам решаю, кому и когда звонить. Уведите обоих и под замок до выяснения.

– Так, товарищ старший лейтенант, у нас камеры в батальоне нет.

– На склад, под замок! – закричал старлей.

Обоих, до выяснения закрыли в бывшем колхозном бревенчатом амбаре, ныне складе проводов, полевых телефонных аппаратов, коммутаторов, катушек. Игорь в углу уселся. Сухо, мыши под полом попискивают. Даже придремал, ночь выдалась бессонная.

Старший лейтенант принялся накручивать ручку полевого телефона, с трудом, кружным путём, через штаб дивизии вышел на штаб полка. Его соединили с майором Ивановым. Старлей невнятно объяснил, что к берегу пристал немецкий катер, на нём двое немцев.

– Товарищ старший лейтенант, как я понял, вы начальник штаба отдельного батальона связи?

– Так точно.

– Тогда про какой катер вы мне рассказываете? Вы пьяны?

– Никак нет. Один из немцев утверждает, что он разведчик из вашего полка.

– С этого и надо было начинать. Накормить, дать отдохнуть. Их двое?

– Разведчик один, второй – моторист с катера.

– Ладно, выезжаю. За разведчика головой отвечаете. Отбой!

Старлей трубку положил. Выходит – не врал этот, что в немецкой форме. И не шутил, когда сказал, что старлея на следующий день после него шлёпнут. Вечно у разведчиков секреты, да ведут себя независимо.

Майор приехал через час, когда светать начало.

– Где он?

– Сейчас доставим. Фролов, немцев из сарая сюда!

Майор поморщился. Содержать в одном помещении обоих не стоило. Привели обоих. Майор как увидел, воскликнул.

– Катков! А где Федюнин?

– Ранен, на хуторе отлёживается. Фельдшер местный его осмотрел.

– Старлей, уберите отсюда немца в сарай и сами выйдете.

Когда остались одни, майор подошёл.

– Федюнин тебе передал что-нибудь?

– Так точно. В ручье пришлось искупаться, пакет бумажный подмок, но товарищ лейтенант сказал – не промокнет, в прорезиненной ткани. Игорь достал из кармана пакет, протянул майору.

– Молодец! Сведения важные!

Майор шагнул к Игорю, обнял.

– Погоди, а что старлей про катер говорил?

– Обратно выбираться надо? Наследили мы маленько, по следу собаку пустили, пришлось и собаку и проводника в ножи. После лейтенанта на хутор определил, сам к реке. А тут катер какого-то майора ждёт. Я рулевого снял и ходу. А в машинном отделении моторист оказался. Реки не знаю, обстреляли меня, понял – передовую прошёл. Ночь, темно. Нашёл местечко, приткнулся.

– Хм, удачно выкрутился.

Майор неожиданно на немецкий перешёл.

– Покажи на карте, где хутор.

Игорь пальцем ткнул.

– Дед там с бабкой живёт. Я – то не знаю никого из местных.

– Не сдаст?

– На заброшенной пасеке рядом с хутором избушка пасечника. Туда определили. Дед за фельдшером пошёл, а я залёг неподалёку. Если бы с немцами вернулся, я бы задержал. Федюнин успел бы уйти. Хотя, судя по состоянию, недалеко. Фельдшер сказал – кости руки сломаны и гангрена начинается.

– Плохо. Через три дня наступление начинается, будем надеяться – обойдётся. Едем в полк.

– А немец?

– С собой заберём. Хоть и невелика птица, моторист всего лишь, а допросить надо. Ты по немецки чисто говоришь, как берлинец. Не приходилось бывать?

– За границу не выезжал никогда.

Забрали пленного. Майор посоветовал старлею.

– Дозвонись до штаба флотилии, катер пусть заберут. Нашим пригодится. И запиши трофей на свой счёт. Глядишь – ещё звёздочка на погон упадёт.

– Так точно!

Когда «Виллис» уехал, старлей вытер потный лоб рукавом. Пронесло! Надо связываться с флотилией, а катер досмотреть. Наверняка у немцев харчи есть и выпивка, лучше забрать, коли трофей теперь за батальоном числится.

По приезду в свой полк Игорь рапорт уселся писать по распоряжению майора. Потом на полевую кухню. Не ел давно, в желудке сосало. А уж затем в землянку. Разведчики сразу поинтересовались.

– Вдвоём вернулись?

– Федюнин ранен, остался на той стороне, на хуторе у деда.

– Главное – что жив и в укромном месте, – подвёл итог ефрейтор Жихарев.

Игорь спать завалился, только сапоги снял. Чужая форма разведчиков не удивляла. Спал до самого ужина. Да и то товарищи растолкали.

– Вставай, пайку принесли.

Не поленились, принесли котелок каши, чаю, хлеба, про фронтовые сто грамм не забыли. Сами в такой ситуации не раз бывали. Не знаешь, что раньше – бежать кушать или спать?

Игорь съел всё подчистую. Потом переоделся в свою форму, разведчиков чужой не удивить, но бойцов других подразделений раздражает.

Командир полка вместо отсутствующего лейтенанта Федюнина назначил временно исполняющим обязанности старшину Яшникова. Хороший мужик старшина, не придирается без повода, но офицерского училища не кончал, наукам не обучен. Его потолок – разведгруппу в поиск сводить. А тактическая операция не для его ума. Немецкого языка не знает, аналитически мыслить не может. Этими недостатками и другие офицеры страдали. Во время войны новобранцев в командных училищах по сокращённой программе учили, три-шесть месяцев. Доходило до того, что выпускники не умели читать топографические карты, основа основ для любого офицера, всех родов войск. Для разведчика в особенности.

Старшина и сам понимал – не на месте. Но – временно. Разведчики тоже настроились ждать своего командира. Игорь, немного отдохнув за пару дней, снова стал натаскивать новичков, хотя команды от начальства не поступало. Знал – надо, его опыт пригодится молодым, сбережёт их жизни, поможет выполнить задание. Кроме того, чувствуешь свою нужность для взвода, время быстрее проходит. Но боец – человек подневольный. В один из дней старшина приказал явиться в штаб.

– Майор ожидает, поторопись.

Игорь вошёл в комнату, доложился по форме.

– Садись. Разговор у нас долгий будет.

Игорь уселся на табуретку. Он уже догадывался, зачем вызвал его майор. Было такое в его жизни. Майор начал издалека.

– Как служба идёт? Не вставай.

– Нормально. Ждём, когда наступление будет, нашего лейтенанта вызволить получится.

– Наверное под его началом служить не придётся. Сначала в госпиталь, а уж куда его потом направят, в какой полк, ещё вопрос. Не скрою, подбираем кандидатуру. Так что скоро будете при новом ПНШ по разведке.

– Жаль.

– А командованию разве нет? Толковых и способных офицеров, да с опытом не так много. Сам знаешь, в разведке одной смелостью и лихостью не возьмёшь, не кавалерия. Терпение нужно, хитрость, изворотливость, умение оценивать обстановку и принимать неожиданные решения, способные привести к нужному результату.

Слышал уже Игорь подобные слова. Майор неожиданно спросил.

– Вот как ты считаешь, ты на своём месте находишься?

– Так точно. Разве замечания по службе есть?

– Были бы, не разговаривал с тобой.

– Я уж думал из-за Федюнина, что не уберёг командира, в пехоту списать собираетесь.

– Толковые парни и там нужны. Думаю, ты там быстро сержанта бы получил, отделённым стал.

– Пошлёт командование – и там служить готов.

– Похвально. Вот мы и подошли к главному, из-за чего я приехал. Хочу предложить тебе, Катков, службу в дивизионной разведке. Полковая – не твой уровень. У тебя во взводе, кроме Федюнина и тебя, никто немецкого не знает. В дивизионной разведке ситуация не на много лучше. А необходимость допросить языка у них же в тылу, возникает. При штабе дивизии несколько переводчиков, а в разведку брать нельзя, все еврейской национальности.

Евреев в разведку в самом деле не брали. Не потому что плохи, а потому как в случае плена это сразу расстрел после пыток. И даже переодень еврея в немецкую форму или гражданскую при заброске в тыл, внешность сразу выдаст.

Игорь некоторое время молчал.

– Обдумываешь? Молодец. Скоропалительных решений принимать не надо. В дивизионке служба сложнее, задания серьёзней, больше риска и ответственности, а медалями и орденами не чаще награждают. А почему у тебя до сих пор наград нет?

Были награды, только в другом времени и других подразделениях. Но разве о них расскажешь?

– Не удосужился, геройства не проявил.

– Конечно – не приметили тебя командиры, а зря. Ты же не в обозе отсиживался?

– Никак нет. В общем – согласен я.

– Не сомневался. У меня чутьё на людей. Способных за версту чую. Собирай вещи. Сейчас командир полка приказ подпишет о переводе, вместе со мной поедешь.

Голому собраться – только подпоясаться. В сидоре бритва, полотенце, запасные портянки, пара банок консервов. Попрощался с парнями. Некоторые поняли его перевод неправильно.

– Из-за Федюнина тебя? А куда? В пехоту?

– В разведку, только другое подразделение. Так что думаю – встретимся ещё. Земля – она круглая.

Разведчики подходить стали, руки жали. Один на память финку в чехле подарил, другой пистолет трофейный – Маузер калибра 6,35 мм. Меньше ладони, спрятать удобно. А на близкой дистанции бьёт не хуже ТТ или Вальтера. И что удобно – звук выстрела тихий, слабый.

Жалко расставаться было, только обвыкся.