Текст книги "Пропавший"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Юрий Корчевский
Пропавший

Глава 1. Самолет

Друзья давно подбивали Андрея поохотиться в тайге. Нет, не в Сибири – туда слишком далеко добираться, а на севере Пермского края, где леса почти не хожены. У Валерки Игнатьева в тех местах дед живет. Хоть он и не охотник, а есть где остановиться.

Однако работа все время нарушала планы. То один аврал, то другой… Андрей работал начальником смены в цеху, производящем строительные сэндвич-панели. Окончил институт, как и многие, долго мыкался без толковой работы, пока не пришел на новое предприятие. К охоте же его пристрастил отец, сам заядлый охотник.

Андрей купил себе ружье, тульскую вертикалку «ТОЗ-34» еще доперестроечных времен – хорошего качества и отличного боя, – с рук и ни разу не пожалел об этом. Вот только работа теперь забирала все время. Однако же он выпросил у начальства отпуск с середины августа, когда начинался охотничий сезон. Созвонился с закадычными друзьями, Павлом и Сашей, обрадовал. Тем было проще – сами себе хозяева, а говоря официальным языком – индивидуальные предприниматели.

Обговорили дату отъезда. До отпуска оставалось еще два месяца, лето только началось, но готовиться Андрей стал заранее. Ружье проверил, патроны купил, снаряжение – вроде рюкзака, охотничьего костюма – осмотрел. Вот чего не хватало, так это навигатора. Знал от друзей да из Интернета, что гаджет – вещь удобная, только руки до покупки не доходили, да и с деньгами периодически напряги были. Но в ближайший выходной направился все-таки в магазин электроники, выбрал себе компактный навигатор, с ладонь размером, отвалив за него семь тысяч. Сумма для него значительная, ну так и вещь нужная. Тут же закачал с компьютера карты, выбрался на улицу, прошелся, забираясь в отдаленные уголки города. Сначала непривычно пользоваться было, но освоился. И зарядки аккумулятора GPS-навигатора хватало надолго, часа на три, для ходовой охоты – самое то.

Чем ближе подходило время отпуска, тем само время тянулось медленнее. И все-таки пришел тот день, когда они втроем погрузились в электричку до Москвы. От Рязани до столицы было всего несколько часов хода, а там уже пересадка на Ярославском вокзале до Перми. Виделись друзья теперь нечасто и потому проболтали всю дорогу. А потом еще одна пересадка – до Соликамска, затем машина до Жуланова, где жил дед Павла. И чем дальше они забирались от центра, от крупных городов, от цивилизации, тем более девственной была природа, чище воздух: дыши – не надышишься. Одно плохо – добирались трое суток.

Отоспались после утомительной дороги, посидели за столом с дедом и бабушкой Павла. А те уж были рады приезду внука! Расстарались, стол накрыли. Курочка вареная, картошечка, зелень – все свое, с огорода, а грибочки маринованные и варенье брусничное – из тайги. Водочку, правда, парни из Перми привезли, но пили умеренно: охота – дело серьезное, пьяных да похмельных она не любит. Так и бутылки не выпили, дедов самогон не хуже оказался, на травах да на орехах настоянный.

С утра с дедом в тайгу пошли – без ружей, с лукошками. Самое время было чернику да голубику собирать. В первый раз тогда Андрей увидел, как она растет, и от обилия обомлел. Сядешь на полянке, средь низеньких, чуть выше щиколотки кустиков – и собирай. Пока на триста шестьдесят градусов обернешься, не сходя с места, – лукошко уже полно. Только сначала в туесок никто не собирал, наберут пригоршню – и в рот. Губы, язык, пальцы – все темно-красное, почти черное. А вкусно – оторваться невозможно, на ягодах еще утренняя роса. Это потом они уже лукошки полные собрали, а в каждом – по ведру почти. До обеда и управились, только вот есть никто не хотел. Обратно уже не дед Никифор выводил, а Андрей – проверить навигатор хотел. Получилось удачно, даже быстрее, чем сюда шли.

– Умная штуковина! – похвалил дед. А друзья Андрея лишь сопели недовольно – себе не догадались купить.

До вечера они еще ходку сделали – дед Никифор показал, где костяника растет. Эта ягода понравилась меньше: кислая да с крупной косточкой. Однако деда обижать отказом не хотелось, поскольку с утра он обещал вывести к озеру, где уток было полно. Сам дед Никифор по старости лет на охоту не ходил, но ружьишко старое, еще отцовскую «БМ», имел. Но главное – места добычливые знал.

Налюбовались они вековыми соснами да елями, дубами неохватными, чистым воздухом надышались, аппетит к вечеру нагуляли. Умяли котелок картошки и едва ли не сковородку самодельной колбасы – давно такой вкуснятины не ели. Не заводская – с соей и разными улучшителями вкуса, а из натурального мяса да под рюмку самогона! Эх, красота!

А как спалось потом на перине! Отмяк душой и телом Андрей, даже мысли крамольные стали появляться: а не уехать ли из суетного города в деревню, фермерством заняться? А что? Сам себе хозяин, природа вокруг, люди приветливые, цивилизацией не испорченные. Одно плохо: не понимал он ничего в сельском хозяйстве, а другой работы на селе нет. И до пенсии еще ох как далеко, ему двадцать семь всего.

С утра, еще затемно, дед Никифор поднял гостей:

– Долго спать изволите. Сидайте за стол завтракать. Пока до озера доберемся, время уйдет, а птица ждать не любит.

Собрались быстро, это у них под Рязанью с первых же дней открытия сезона выстрелы охотников в лесах да на озерах грохочут. Дичь пуганая становится, к себе близко не подпускает. А здесь, в деревне, они третий день уже – и хоть бы один выстрел услышали.

Тропками провел их дед к озеру, берега которого камышом поросли. Озеро, по местным меркам, изрядное, едва ли не километр в длину.

– Павел, Саша! Вы на этом берегу оставайтесь, только друг от друга подальше отойдите. А ты, Андрей, иди в обход, на тот берег. Как парни начнут стрелять, птица к тому берегу переберется; вот тут ты и не упусти момент. Эх, жаль – собачки нет, самим, значит, в воду за добычей лезть придется.

Да, с собакой они промахнулись. Хорошая легавая на охоте – половина успеха. Да только как ее в городской квартире держать? Ее натаскивать надо, на охоту регулярно выводить, а он сам в этом году в первый раз с ружьем выбрался.

Андрей направился в обход озера. И вроде недалеко было, только слева берег у озера болотистый, идти тяжело, ноги по щиколотку в жижу уходят, того и гляди, сапоги потеряешь. А от уреза воды чуть дальше отойдешь – чащоба непролазная. Кусты разросшиеся, деревья сухие поваленные, поросль молодая. Оно и понятно, не городской парк.

Вокруг деревни поля непаханые, чертополохом заросли. Колхозы развалились, люди в город уехали, из деревни в двадцать дворов только в четырех живут, да и то старики.

С трудом Андрей добрался до противоположного берега, отметился на навигаторе – скорее для тренировки. Пожалел, что в России, как в Южной Америке, мачете не в ходу, – сейчас бы пригодилось. Выбрал место на берегу повыше и посуше, где камышей почти не было и откуда вода была видна, улегся, ружье зарядил.

Видимо, друзья за ним наблюдали, потому что тут же раздалось два дуплета.

Над гладью озера взметнулись испуганные утки. Тут же, почти очередью – еще три выстрела. Не иначе – Саша стрелял, у него пятизарядный полуавтомат «МЦ-21–12».

Утки приводнились у берега, где лежал в засаде Андрей. Он прицелился, сделал выстрел. Следом, с переносом прицеливания – еще один. Утки взметнулись. Андрей лихорадочно зарядил еще два патрона. Несколько уток прошло прямо над его головой. Он вскинул ружье и выстрелил вдогон, взяв упреждение. Одна утка перевернулась через голову и упала среди деревьев. Андрей повернулся к озеру. На воде плавала еще одна утка. Все-таки он попал!

Сначала он решил достать утку из воды – ветерком тушку могло отогнать от берега. Разделся до трусов, но потом скинул и их и пошел в воду. Берега были топкие, илистые, ногам неприятно. Да и вода холодная, хоть и август. Пермский край – не Сочи, однако.

Андрей доплыл до утки и, с размаху вышвырнув ее на берег, выбрался сам. Отмыл ноги от липкого ила, оделся, обулся и пошел искать в лесу второй трофей. Побродив вдоль опушки, он стал постепенно отходить все дальше и глубже в лес. Да что такое? Сам же видел, как утка упала, а найти ее не может. Невелика добыча, но хотелось вернуться с трофеями. Еще неизвестно, какие успехи у парней. И только вспомнил о них, как с той стороны озера раздался еще выстрел.

«Пройду еще разок. Не найду – вернусь на берег», – решил Андрей. Он посмотрел в глубь леса, и ему показалось, что видит что-то темное. Бревно, что ли, поваленное? Подошел на десяток метров поближе. Мать честная, да это же самолет! Видимо, авария произошла давно, не один год назад. Развалившийся корпус был покрыт мохом, через обломки пробились молодые деревца.

Андрей обошел вокруг. Мотор валялся отдельно. Крылья, обтянутые перкалем, сложились, полотно было изорвано и частично сгнило, обнажив потемневшие фанерные потроха, как скелет. А плексигласовый козырек был, на удивление, цел. Видел он такие самолеты в старых документальных фильмах – маленький двухместный биплан «У-2», еще довоенных лет, позже названный «По-2». Так это, выходит, он уже несколько десятков лет тут пролежал? Как же его до сих пор не нашли?

Андрей подобрался к кабине – под ногами хрустнули какие-то детали. Заглянув в кабину, он невольно отшатнулся. В передней и задней кабинах сидели скелеты в истлевших одеждах, скорее – лохмотьях. Жутковато ему стало, как в детстве от фильмов ужасов.

Он решил уйти, отметив место падения самолета на навигаторе. Выберется на обратном пути в Соликамск или Пермь – сообщит в МЧС или другие органы. Только не в полицию – задолбают допросами. Общался он уже как-то с ментами, был свидетелем аварии – с тех пор зарекся.

Андрей сделал шаг вперед и, запнувшись, глянул себе под ноги. Прямо у его ног лежал деревянный ящик. Видел он похожие в армии. Выглядит, как патронный, и даже две защелки металлические.

Руководимый обычным человеческим любопытством, он откинул защелки. Прямо перед ним лежал брезентовый мешок под пломбой. Андрей приподнял его и удивился: мешок был тяжеленным, как будто наполнен кирпичами. Горловина мешка прошита проволокой и скреплена свинцовой пломбой. Бумаги ценные? Истлели в сырости, поди.

Сделав сбоку от горловины маленький надрез, Андрей наклонил мешок, и в подставленную ладонь ему посыпался желтый песок.

Вначале он не сообразил, поднес ладонь к глазам. Песчинки были тяжелыми, а когда он повернулся к солнцу, тускло блеснули под его лучами. «Так это же золотой песок! – догадался Андрей. – Намыли на приисках и вывозили самолетом. Только вот долететь по каким-то причинам не смогли».

Он аккуратно ссыпал золотой песок в прореху на брезентовом мешке. Потом собрался с духом и заглянул в заднюю кабину разбитого самолета еще раз. В ногах скелета, рядом с прогнившей дырой в полу лежал еще один ящик, значительно лучше уцелевший – даже надпись краской сохранилась.

Андрей перегнулся через борт, ухватился за ручку и с трудом вытянул ящик. По весу он был, как первый, килограммов сорок-пятьдесят будет. Откинув защелки, увидел такой же брезентовый мешок. На ощупь – песок. Закрыв ящик, Андрей прочитал полустершуюся надпись: «Партия № 3. 1947 год». Были еще буквы и цифры, но проглядывались они едва-едва, и все прочитать не удалось. Ничего себе, похоже – мешок тут лежит уже шестьдесят лет. Наверняка искали – ведь самолет с ценным грузом, да найти не сумели. О таких пропажах не объявляли по радио, иначе много охотников поискать нашлось бы. А летчик и пассажир погибли – иначе бы сообщили, да и груза здесь бы уже не было.

Андрей уселся на поваленное дерево – мысли в голове метались. Что делать? Сообщить в госструктуры? А кто даст гарантию, что золото пойдет государству, а не в цепкие руки чиновников? Веры в чиновничий аппарат, так же как и в силовые структуры, не было совсем – слишком часто мелькали на экранах телевизоров случаи воровства и коррупции. Рассказать друзьям? Вместе сюда приехали – вместе и решать надо. Или? В голове мелькнула подлая мыслишка. Забрать самому. Вот он, шанс, который выпадает раз в жизни, да и то один на миллион. Андрей решил не торопиться, не делать необдуманных шагов, все просчитать. А теперь надо на берег, к парням.

Он поднялся, но потом передумал. Наклонившись к ящику, отсыпал немного золотого песка в носовой платок, связал его в узелок и сунул в карман. Спрятать куда-нибудь ящики? Лопаты нет. К тому же лежали они здесь шестьдесят с лишним лет, полежат еще.

Он вернулся на берег, подхватил убитую утку и пошел прежним путем к парням.

Павел встретил его радостными воплями, подняв в обеих руках по утке. У Саши был один трофей.

Они вернулись в деревню. Дед Никифор разделал уток и бросил их вариться в большой котел, стоящий в русской печи.

– Славный супчик получится!

– Куда нам столько сразу? – увещевала его бабушка.

– Да ты посмотри сама: парни здоровые, аппетит на свежем воздухе нагуляли – съедят, не сомневайся.

Пока варились охотничьи трофеи, Андрей отозвал парней на улицу.

– Что за срочность такая? Ружья чистить надо! – пробурчал Саша.

Отойдя к сараю, возле которого стояла лавочка, ребята уселись. Андрей молча вытащил из кармана узелок и развязал его, оставив на открытой ладони.

– Это что? – не понял Павел.

– Догадайся сам.

Павел осторожно взял платок в руки, осмотрел его содержимое и передал платок Саше.

– Если бы я верил в сказки, то сказал бы, что это золото.

– Похоже. Где ты его взял, Андрей?

– Завтра покажу. Только – чур, пока никому ни слова.

– Договорились.

За ужином, пока ели вареных уток, все молчали. Утки были неплохими, к осени, перед отлетом в теплые края, нагуляли жирку. Только в утке, в отличие от курицы, мяса маловато, костлявая. Зато мясо вкусное. Только есть надо осторожно, дробь попадается.

– Что-то вы сегодня носы повесили, – заметил дед. – Первая охота, у всех трофеи, а вы вроде и не рады.

– Промахов много, дед, – ответил Павел. – Завтра без ружей сходим, погуляем, воздухом подышим.

– И в самом деле, в городах-то у вас дышать нечем.

После завтрака они сразу пошли к озеру – дорогу все трое и так уже помнили.

Андрей привел их к месту катастрофы самолета. Павел и Саша сначала обошли его вокруг.

– Видать, давно упал, – сделал вывод Павел.

– Судя по маркировке на ящике, в тысяча девятьсот сорок седьмом году, – уточнил Андрей.

– Ого! И не нашли до сих пор!

– Время послевоенное, вертолетов не было, как и аварийных маяков – как на современных самолетах. А тайга – вон она, на сотни километров вокруг.

Саша заглянул в кабину самолета, осторожно залез в карман пилота. Сокрушенно покачал головой:

– Там только труха одна.

– Похоронить бы их, люди все-таки.

– Завтра лопату возьмем, похороним. Ты лучше скажи, что с ящиками делать будем?

Они присели на поваленное дерево.

– Сдать бы их кому следует. Не наше золото – государственное. Как бы нам с ним проблем себе не нажить, – осторожно заметил Павел.

– Ага, чтобы чиновники или менты себе еще одну виллу на Лазурном Берегу купили. Надо его поделить на троих.

– Может, все-таки сообщить в ту же ФСБ?

– Если бы ты нашел клад, тебе бы причиталась четверть. А золото из самолета не клад, а государственное имущество, – рассудил Саша. – Потому тебе ничего тебе не отломится, кроме великой благодарности.

Парни задумались. Золото – вот оно, рядом, рукой можно пощупать.

– Ладно, давайте обсудим все, обратной дороги при любых вариантах не будет, – предложил Саша.

– Говори.

– Если золото сдадим, не получим ничего – так?

– Так, – в один голос согласились с ним Павел и Андрей.

– Это первый вариант. Второй: забираем золото себе и делим. А дальше-то что? Ты им в магазинах за кефир рассчитываться не будешь!

– Ну… продать барыгам, – неуверенно предложил Андрей.

– Ага, все барыги с бандюганами связаны или ментами крышуются – тут тебя и накроют. К тому же, даже если подпольному цеховику продадим, потеряем много.

– Почему?

– А какой ему смысл покупать у нас, когда он по этой же цене в магазине купит?

– Верно.

– О! Я придумал! – воскликнул Павел. – Стоматологам продадим – тем, кто протезированием занимается.

– От жизни ты отстал, Паша. Богатые давно себе вместо золота керамику ставят. И стоят такие зубы дороже золотых, а выглядят как настоящие. К тому же учти, что тут, в обоих ящиках, килограмм восемьдесят будет.

– Это сколько же в рублях?

– Ты думаешь, я знаю цену за грамм? Тем более мы пробы не знаем.

– Верно!

Саша вдруг встал, подошел к двигателю, сорванному с моторамы, и потер его пальцами.

– Саш, ты чего?

– У вас ручки и бумага есть?

– У меня нет.

– У меня – тоже.

– Я номер мотора хотел записать.

– Для чего?

– По номеру мотора можно узнать, что за самолет был и кому он принадлежал.

– Узнаем, куда он последним рейсом летал.

– Ой, Саша, не буди лихо, пока оно тихо. Если золото берем, приходим завтра с лопатами, хороним летчика и пассажира. Думаю, это кто-то из охраны был, такой груз без сопровождающего не выпустят.

– Сталинское золото, с уральских приисков, – заявил Саша. – После войны им за технику, поставленную по ленд-лизу, рассчитывались.

– Так рассчитались уже. Что с золотом решим? – наперебой заговорили Павел и Андрей.

Все трое вдруг замолчали.

– Тогда давайте голосовать.

– Блин, ты как на собрании. От слова «голосовать» у меня изжога. Я на выборы не хожу.

– Кто за то, чтобы золото поделить на троих? – не отступал от своего намерения Павел.

Саша и Андрей подняли руки.

– Паш, ты что, сам против?

– Я воздержался, но золото возьму. Рубль неустойчив, евро качается, доллар – валюта дутая. А золото пусть на черный день лежит. У всех государств есть золотой резерв, пусть и у меня будет.

– Ты гляди, дурачком прикидывался, а шпарит, как экономист.

– Жизнь научила. Пошли в деревню.

Всю вторую половину дня парни ходили задумчивые и ели без аппетита. Дед Никифор встревожился:

– Ребята, вы не заболели случаем? А то я баньку истоплю, попаритесь, и всю хворь как рукой снимет.

– Нет, спасибо, – отговорился Андрей, – устали, наверное, с непривычки.

Вечером Андрей отозвал Павла в сторону.

– Ты как-нибудь потихоньку лопату из сарая вытащи и на околице припрячь. А то если завтра с лопатой в лес идти, у деда вопросы возникнут.

– Сделаю.

Ночью всем троим спалось плохо: они крутились, вздыхали и уснули только под утро.

После завтрака Андрей вытащил скромные пожитки из рюкзака и свернул его в небольшой узел, и они снова направились к озеру.

– Рюкзак зачем взял? – поинтересовался Павел.

– Угадай с трех раз. Ты золото в деревню в карманах своих штанов понесешь?

Они добрались до самолета. Пока Павел и Андрей по очереди копали могилу, Саша списал с двигателя номера. Потом он отыскал на панели перед летчиком табличку с годом выпуска и серийным номером самолета.

Когда могила была готова, они осторожно перенесли туда останки летчика. Потом стали вытаскивать скелет пассажира.

– Глянь, Андрей, – заметил Саша, – у него кобура на поясе.

Андрей расстегнул покрытую плесенью кобуру и вытащил слегка поржавевший с одной стороны револьвер «наган». Надпись на нем читалась хорошо: «ТОЗ», 1934 год – и номер.

– Попробую потом в керосине отквасить.

Документы у пассажира если и были, так сгнили – в карманах ничего не обнаружили. Одежда была – одно название, истлевшие лохмотья.

Рядом с останками летчика они уложили останки пассажира.

– Вместе летели, вместе погибли – пусть вместе и покоятся с миром. Саш, ты хоть одну молитву знаешь?

– Откуда? Да они наверняка атеисты были, партийные – зачем им молитва?

В молчании они засыпали могилу. Посидели на дереве, помолчали. Все, что они делали до этой поры, преступлением не было. А возьмут они сейчас золото – перейдут некую грань. И потому никто первым на действия не решился.

Андрей не выдержал:

– Долго мы так сидеть будем?

Он погрузил брезентовый мешок из ящика в рюкзак и накинул лямки на плечи. Тяжело! Груз по объему небольшой, а плечи оттягивает. А если в рюкзак еще один брезентовый мешок положить, так у него и лямки оборвутся. Да и не поднять такую тяжесть.

– Андрей, а ты хорошо смотрел? Ящика только два было?

– Ты хочешь сказать, что здесь еще один может быть? Чтобы каждому по мешку? Проверь в самолете и около.

Павел с Сашей и в самом деле походили вокруг самолета, забрались в кабину.

– Пусто.

Андрей только посмеялся над приятелями. Самолетик маленький, куда там еще третий ящик прятать?

Второй брезентовый мешок Саша и Павел несли по очереди – неудобно было: ручек у мешка нет, как у инкассаторского.

Когда они подошли к деревне, Андрей попросил:

– Паш, ты иди вперед, деда своего отвлеки, а я в нашу комнату с рюкзаком проскочу, от Саши мешок через окно приму.

План сработал. Павел сначала отвлек дела разговорами, а потом и вовсе на огород за домом увлек. Все получилось по плану.

После ужина дед с бабкой улеглись спать. Как все деревенские жители, они рано ложились и рано вставали.

Брезентовый мешок затолкали в рюкзак Саши.

– Что дальше делать будем, парни?

– Мне на охоту уже не хочется, – заявил Саша.

– Домой ехать надо, там думать будем.

– Тогда груз на троих делить надо. Обложить его одеждой – и в рюкзак.

С тем и спать легли.

Утром Павел с Сашей ушли в лес за ягодами, а Андрей высыпал половину золотого песка из брезентового мешка в толстую шерстяную рубашку Павла, завязал ее узлом и положил этот узел в его рюкзак. Горловину брезентового мешка со второй половиной груза перетянул веревкой и положил в рюкзак Саши. Поднял рюкзаки по отдельности. Тяжеловато, но терпимо. Его собственный рюкзак оказался самым тяжелым – ну так он и сильнее физически, чем парни.

Они отдыхали еще два дня, потом стали прощаться с родней Павла. Дед даже расстроился:

– Обещали три недели гостевать, а через неделю уже уезжаете. Не понравилось у нас в глухомани?

– Понравилось, дед, ты что! – ответил за всех Павел. – Только дела неотложные у нас появились. А на следующий год обязательно приедем, места у вас чудесные.

– Смотри, слово дал.

Они шли пешком до Жуланова. Золото, ружья и оставшиеся нерасстреляными патроны оттягивали плечи. Несмотря на прохладную – градусов восемь тепла – погоду, с парней градом тек пот.

– Блин, заморился я уже! – взмолился Павел.

– Терпи, Жуланово совсем рядом, километра три осталось. Там машину поймаем до Соликамска, а дальше – поездом.

– Ага, тебе хорошо говорить, ты вот какой здоровый.

– У меня рюкзак тяжелее.

Они добрались до Жуланова – то ли маленького городка, то ли просто поселка городского типа – и уговорили водителя на «Жигулях»-«копейке» добросить их до Соликамска. С облегчением забросили рюкзаки в багажник и поехали.

Дальше было проще – старые вагоны пригородного поезда и пересадка в Перми.

На вокзале к ним подошел полицейский патруль. Андрей сразу заметил, как побледнел Павел.

– Документики на оружие предъявите! – козырнул сержант.

Документы – паспорта, лицензии на хранение и ношение ружей – у всех были в порядке. Сержант вернул документы, снова козырнул:

– Служба.

Когда он отошел на приличное расстояние, Андрей спросил:

– Что, Павел, сдрейфил?

– С чего ты взял?

– Бледный больно стал, и глаза забегали. Ты естественней себя веди, улыбайся. Мы охотники, добираемся до дома.

До Москвы они добрались без приключений. На московских вокзалах на них никто внимания не обратил. Летний сезон, вокруг полно людей с рюкзаками еще больше, чем у них.

Рязань встретила их моросящим дождем – чувствовалось, что осень не за горами.

– Вот что, парни. Разъезжаемся по домам, все устали. А завтра с грузом – ко мне.

– Лады.

Парни разъехались на такси по домам.

И только дома, когда Андрей разделся, принял душ и рухнул в свою постель, он понял, как он был напряжен последние несколько дней. Отдых неожиданно превратился в испытание для нервов.

Выспался он отлично, позвонил родителям, что благополучно вернулся. А потом сразу – в магазин. Холодильник был пуст, и даже немудрящий завтрак приготовить было не из чего.

Только он поджарил яичницу и вскипятил чайник, как заявились парни.

– О, вкусненько пахнет. Угостишь?

Пришлось жарить еще одну яичницу, нареза́ть хлеб и колбасу. Парни набросились на еду, а поев, уселись на диван.

– Кто что думает? – на правах хозяина задал вопрос Андрей.

– Я уже говорил: пусть золото пока полежит, на черный день, – сказал Павел. – Я с ним ничего делать не буду, припрячу в гараже.

– Как знаешь. А ты, Саша?

– Не придумал еще, ночью спал как убитый.

– Ладно, дело ваше. Золото принесли?

– Принесли.

– Я сейчас.

Андрей вышел из квартиры и опустился этажом ниже, где проживал пенсионер Матвеич. Он приторговывал овощами и фруктами с дачи, и у него были весы. Пенсионер был дома и без лишних разговоров вручил ему небольшие плоские электронные весы.

– Только верни после обеда, торговать пойду. Яблоки ноне уродились.

– Я быстро, – заверил его Андрей.

Он поднялся в квартиру и запер дверь на ключ.

– Давайте делить.

Сначала на весах делили золотой песок из мешка, который нес Андрей. Потом дошла очередь до груза Павла и Саши. По весам выходило, что доля каждого из них составила двадцать шесть килограммов шестьсот пятьдесят граммов. Саша тут же посчитал на калькуляторе.

– Парни, на каждого из нас приходится по сорок два с половиной миллиона деревянных! – с ошарашенным видом сообщил он.

Павел переспросил:

– Ты по какому курсу считал?

– Тысяча шестьсот рублей за грамм. Я курс в экономических новостях сегодня утром видел.

– Изрядно!

– Поздравляю, господа миллионеры! – насмешливо сказал Андрей. – Только учтите, при продаже потеряете в деньгах. Официально продать его вы не сможете, а если подпольно, чтобы вопросов о происхождении золота вам не задавали, цена будет ниже.

– Все равно много.

– Только чур – одно условие.

– Какое?

– Нигде, никому, ни при каких обстоятельствах о золоте не говорить. Будьте максимально осторожны. Ухватятся за одного – выйдут на всех. Тогда быть беде.

– Кто ухватится, что ты нас пугаешь?

– Менты или бандиты – какая в данном случае разница?

– Не маленькие, понимаем, – почему-то обиделся Саша.

– Саш, тебя это в первую очередь касается. Ты, как выпьешь, себя не контролируешь.

– А я что? Я – как все.

– Забирайте свои доли.

Саша сгреб свое золото в тот же брезентовый мешок и уложил его в дорожную сумку. Павел ссыпал золото в принесенную наволочку и тоже положил в сумку.

– Парни, напоминаю еще раз – осторожность. По телефону про груз никому и ничего не упоминать.

– Тебе бы учителем в школе работать, забодал нравоучениями, – пробурчал Паша.

Парни попрощались и ушли.

Андрей ссыпал свою долю в принесенный мешок, уложил его в старую кожаную сумку и спрятал на антресоли. Место ненадежное, но попозже он оборудует более надежный тайник. Весы обтер влажной тряпочкой – не дай бог, где золотая песчинка прилипла – и вернул их Матвеичу.

– Что взвешивал-то? – поинтересовался пенсионер.

– Знакомый конфеты с базы принес, – едва нашелся Андрей.

– Намного дешевле?

– На тридцатку.

– Тоже деньги, – одобрил Матвеич. – Так ты, если еще нужно будет, заходи.

– Спасибо.

Знал бы Матвеич, какие деньжищи в квартире у Андрея находятся! Вроде и небольшая кучка на столе лежала, а в деньгах – ого-го!

День провалялся Андрей на диване в раздумьях. Вот ведь как ситуация складывается: он богат, а денег нет, по крайней мере – наличных. Не придумав ничего путного, он решил занять себя делом. Он выудил из рюкзака допотопный «наган», найденный у пассажира самолета, скорее всего – охранника, и разрядил барабан, подивившись странного вида патронам с утопленной в гильзе пулей. Отверткой разобрал его весь, до последнего винтика и пружинки, и замочил в керосине. Что показалось ему удивительным – ржавчина внутри не добралась до механизмов, и все детали выглядели вполне работоспособными. Пусть пока полежат в керосине – сутки, а потом он все детали ототрет от ржавчины. В оружии ведь главное – ствол. Если он хорошо сохранился, оружие можно оставить, а если ржавчина его съела – выбросить железяку в реку, и все дела. Судя по состоянию револьвера, владелец за ним ухаживал – на внутренних деталях кое-где была еще видна смазка.

Оружие Андрей любил, как и многие мужчины, и свое ружье чистил и смазывал неукоснительно. И выбросить револьвер просто так, без тщательной ревизии, рука не поднималась. Конечно, хранить ствол дома незаконно, ну так и золото, найденное и не сданное государству, – тоже криминал, пахнущий статьей, и Андрей это четко понимал. Только ведь и государство относилось к людям, как злая мачеха к падчерице. После развала Союза каждый выживал в одиночку. Кто-то спился, другие просто махнули на семьи рукой. С экрана телевизора – сплошь дебильные передачи. А для молодежи время с начала девяностых вообще было потеряно, их кумирами были бандиты и вороватые чиновники без стыда и без совести. Вузов развелось, как грибов после дождя, а уровень образования катастрофически упал. Тупел народ, и во многом – из-за недальновидной политики государственной машины. Потому укоров совести Андрей не чувствовал.

Вечером он уселся перед телевизором – посмотреть новости. Показывали Санкт-Петербург. А ведь он, Андрей, в отпуске, и в Питере живет его однокашник по институту. В городе на Неве он не был, так почему бы не съездить? А заодно можно попытаться найти каналы сбыта золота.

Решив так, он снял сумку с антресолей, отсыпал золотого песка граммов пятьсот-шестьсот – чтобы везти нетяжело было, да и спрятать небольшой узелок можно в любом месте. И с утра, выпив чаю, налегке, с небольшой сумкой он отправился на железнодорожный вокзал. Самолетом, конечно, было быстрее и проще, но там досмотр.

До Москвы Андрей добрался на электричке, а оттуда – «Красной стрелой» до Питера. Устроился в небольшой гостинице почти на окраине – зато отдельный номер и недорого.

Скромно позавтракав в гостинице, он расспросил прохожих, где находится вещевой рынок. В городе их было несколько, и он отправился на ближайший. Золото можно было сбыть ингушам – их диаспора давно уже освоила эту долю рынка. Теплолюбивые кавказцы даже жили в холодной Сибири, вертясь вокруг золотых приисков, а в крупных городах скупали золотой лом. Казалось бы, купи в ювелирных магазинах, но там едва ли не большую часть цены составляла оплата за работу и маржа продавцов. А лом шел по цене золота, а то обычно и ниже.

Однако связываться с ними Андрею не хотелось, могло выйти себе дороже. Он искал цыган. Племя кочевое, но ныне оседлое, с властями и полицией никогда не дружившее. Поножовщина за ними водилась, но банд, как у ингушей, вооруженных и имеющих автомашины, рации и прочую технику, не было.

Андрей не спеша прошел между рядами. Южан и здесь хватало. Они горланили по-своему, играли в карты, зазывали к прилавкам. Отоваривались у них дешевыми китайскими и турецкими изделиями в основном пенсионеры и бюджетники. Люди с приличной зарплатой шли в магазины, где можно было купить добротные финские или немецкие вещи. Да и то петербуржцы старались по выходным уехать в Финляндию. До границы всего ничего, и маршрутка ходит. Товары там стоили значительно дешевле, и продавцы прекрасно говорили по-русски.