Текст книги "Красный террор в годы гражданской войны"

Автор книги: Юрий Фельштинский

Соавторы: Георгий Чернявский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Ты хочешь прислать нам денег. Не делай этого, потому что все равно мы или ничего не получим, или получим половину, а то и меньше. Месяц тому назад нам жена моего брата прислала 2 000 000 рублей, но на почте нам выдали только миллион, а другой без объяснения причин удержали. Почему, за что, об этом спрашивать не приходится у наших властей. Ответ все равно не получишь, а если будешь настаивать, то можешь угодить в тюрьму. Посылок тоже не присылай. Они исправно доходят только в Москву, а затем за ними надо ехать туда. Съездить же в Москву все равно, что на Северный полюс. Раньше езды было 5–б часов, а теперь – 8–10 дней, да перед посадкой на поезд надо на станции ждать дня 3–4. Кто едет теперь куда-нибудь, тот возвращается совершенно больной, ибо в поездах так тесно, что приходится стоять. А попробуй постоять 5–6 дней. Затем ты можешь получить посылку, а по дороге у тебя ее отберут. Жаловаться же некому. Одним словом, мы все рабы, каторжники, что хочешь, но только не люди. Опять говорю – сиди там, пока можно, а то приедешь, только больше причинишь и себе, и нам муки и горя. Мы пока знаем, что хоть ты живешь по человечески, а то и ты зверем сделаешься. (Калужская губерния, 1 мая 1922 г.)

Дорогой Гриша! Меня страшно беспокоит то, что написали в прошлых письмах, т[о] е[сть] ехать тебе домой сейчас, по-моему, незачем. Вчера всех, приехавших оттуда, арестовали и услали в город, дальнейшая их судьба неизвестна. Пока не выясню и не напишу тебе, ты не выезжай.

На днях решится моя судьба, т[о] е[сть] будет судить ревтрибунал. Если только судьба спасет, то я сейчас же еду в Уманскую, оттуда тебе напишу все-все, и тогда ты будешь знать, что делать. А пока наши страшно не советуют тебе ехать.

Уже совершенно смирилась с тем, что может постигнуть меня. Смерть является радостью. Если и жалею где-то в глубине души, так только о том, что может быть не увижу тебя. А как хотелось бы встретиться и только сказать тебе все. Все равно, если даже не станет меня, то тебе все расскажут, ты поймешь и не осудишь. А ведь так может быть, что меня не станет... А впрочем, пусть будет, что будет, все равно жизнь уже потеряла для меня свою прелесть.

Миша на таком же положении, как и я. Мама заболела, полагаю от переживаний. Всегда твоя Д. (Екатериновская, 1 августа 1922г.)

Письмо

Здравствуйте, дорогие спасители родины, нашего Тихого Дона. По просьбе выборных казаков станиц: Чернышевской, Усть-Медведицкой, Усть-Хоперской, Распопинской, Клецкой, Перекопской, Острожской, Иловлинской, Качалинской, Малодельской, Островской, Голубинской, Нижне-Чирской, Есауловской, Великокняжеской, Денисовской, Гундоровской, Милютинской, Морозовской, Усть-Калитенской, Каменской, Раздорской, Мелиховской, Ольгинской, Хомутовской, Егарлыцкой, Мечетенской, Платовской – сговорились как один и заклинаем себя ради спасения родного Дона поднять восстание и перерезать всех коммунистов за своих братьев, которых они задушили и порасстреляли, когда возвернулись из-за границы, чтобы взяться за мирный труд, а они их повесили, лишь мы случайно убегли из Ростова, а теперь организовались и к нам присоединяются все казаки. Теперь мы просим, как-нибудь сделайте десант, а мы туда будем гнать и соединяться. Езжайте только с оружием в руках, не думайте, что раньше было, теперь вас со слезами и радостью примут и женщины и дети, ждут вас, чтобы присоединиться и бить проклятых коммунистов. Я был в губернии, разговаривал с рабочими и отрядами Антонова185, все как один сказали и говорят, чтобы Врангель шел, или еще кто, или казаки, то мы все как один порежем и разобьем коммунистов и поставим Царя и будем жить лучше по-старому. Довольно покушали свободы, чертовы мы дураки, поверили мы, чертом смутили темный народ. Все, кто приезжает из-за границы, если не уйдет как-нибудь, не убежит, когда его поведут в ЧК, то вешают или душат теперь тайно веревкой, но вместо расстрелов теперь душат тайно, чтобы народ не знал, а ночью на автомобилях увозят в степь, бензином или серной кислотой поливают и сжигают. Голод сильный, кушать нечего, мы в лесу живем, нас сейчас человек [... ]186. С нами Миронов Филипп Кузьмич187, мы его посекли, и он поклялся быть казаком и душить комиссаров: 4 января сделал налет на Фролов, 27 коммунистов побили, 4 комиссара повесили, взяли 64 миллиона денег, сала, галет американских, спирту, табаку, папирос, население очень благодарило, и мы и они нас очень уважают и помогают, кто чем может. Недавно, 9 февраля, на станции Липки свалили под откос поезд с продуктами коммунистов, сахар, крупа, сардины, консервы, винтовки, патроны. Все, что надо, выбрали, а остальное казаки забрали. Идите скорее, просите снарядов и вооружение, и главное – продуктов с собой. Весь народ русский ждет как избавителей. Впереди должны быть полковые иконы, знамена, и если можно, то больше знамен, потому уже сделали оповещение и тайное предупреждение в каждый почти хутор области Донской и еще агитация идет на Кубани. Теперь Кубанские тоже покушали ще хай ли черт со свободой коммунистами и большевиками як наши казаки прийдут, то мы их пыдем бити188 и начнем освобождать народ от ига. Идите к нам на помощь. Красная армия тоже накануне развала, идите, не бойтесь, что нас мало, нам нужно только спаянные закаленные полки, простите, что на такой бумаге пишем, потому что не было и нету. Я казак [...]. Я организовал с осени отряд и вот уже 115 коммунистов истребил и 64 комиссара, а нас [...] человек, то теперь стали побаиваться говорить вступать комиссарам, хутора все без власти сейчас.

Пишем письмо, не знаем дойдет ли оно или нет, а может быть Бог даст и поможет дойти. Недавно прибыл из-за границы казак [...] станицы [...]. Он сказал, что в Болгарии Донские части Гундоровский, Калединский, Назаровский, Военное училище, Корниловский, сообщают войска около 15 000. Так что же вы сидите, идите, мы зовем Вас.

25 июля 1922 г.

[Подписи выборных ]

Копия с подлинным верна, что подписью с приложением печати удостоверяю. Товарищ председателя Донского войскового круга станичный атаман Белградской станицы и председатель сбора станичных и хуторских атаманов.

Белград, 15 сентября 1922 г.

Г. Янов

От президиума съезда станичных и хуторских казачьих атаманов в Югославии

В "Лигу Наций" доктором Нансеном вносится проект репатриации русских беженцев, в частности казаков, в советскую Россию. Известно также, что посредником между Советом народных комиссаров и доктором Нансеном по вопросу о казаках является некий граф де Шайля.

По уполномочию представителей казачьих станиц и хуторов в Югославии, президиум съезда названных представителей самым энергичным образом протестует как против проекта доктора Нансена, так и против участия лиц, подобных графу де Шайля, ничего общего с казачеством не имеющих.

Русские казачьи войска, обладающие громадными землями на территории русского государства, существующие в течение многих столетий и в настоящем известные Европе своей трехлетней вооруженной борьбой с интернациональной коммунистической властью, ее никогда не признают. Власть группы лиц, именующих себя народными комиссарами России, рассматривалась и рассматривается казачеством как власть насильническая, разрушившая русское государство и народное хозяйство, как власть, которая управляла и управляет страной при помощи террора, обмана и хитрости, наконец, как власть, вошедшая в пределы России в период мировой войны с золотом германского генерального штаба – достойная презрения и беспощадной кары. Никаким обещаниям такой власти казачество поверить не может. Кроме того, в распоряжении президиума съезда имеются многочисленные и вполне достоверные доказательства расправ коммунистов с возвращающимися в Россию казаками: они или расстреливаются, или заключаются в концентрационные лагеря, в коих умирают от голода и эпидемий, или насильственно мобилизуются в Красную армию, предназначенную внести ужас смерти и разрушения в Европу при первой к тому возможности.

Потерпев неудачу в борьбе с Советом народных комиссаров, казачьи войска Дона, Кубани, Терека, Астрахани и Урала покинули свои родные земли со своими войсковыми кругами и Радой (парламентами) и войсковыми атаманами, свободно избранными всем казачьим населением казачьих областей.

Только эти учреждения и лица и объединенная казачья общественность в виде Общеказачьего съезда представителей станиц и хуторов – могут говорить от имени русского казачества, находящегося за границей.

Граф де Шайля – не казак, авантюрист, изгнанный казачеством из своих рядов, возможно, имеющий полномочия, но от большевистских казачьих организаций, прикрывающихся теми или другими названиями – не является тем, кто представляет широкую казачью массу за границей. Всякие сношения с ним и договоры через него нами признаются недействительными для казачьих войск. Что касается гарантий, которые могут быть представлены Советом народных комиссаров по репатриации, то разве забыть опыт международных конференций в Генуе189 и Гааге190.

Разве "Лига Наций" располагает властью над красной Москвой, творящей свое ужасное дело?

Между тем, принятие высоким учреждением проекта доктора Нансена возможно, бросит измученных тоской по Родине и тяжелым беженским положением казаков на неизбежную гибель и смерть, и в их мучениях и крови будут повинны могущественные и культурные государства, представленные в "Лиге Наций".

Не заявить об этом мы, представители казаков, не можем, так как к тому нас обязывает честь и совесть.

Председатель генерал-майор Г. Янов

Тов[арищ] председателя казак Персианов

Секретарь полковник М. Сменов

15 сентября 1922 года. Белград. Югославия.

Копия

Господину Лодыженскому

Просим Вас от имени донских, кубанских и терских казачьих станиц в Югославии заявить энергичный протест против проекта д[окто]ра Нансена о репатриации. Возвращающиеся в советскую Россию казаки подвергаются ужасным репрессиям: расстрелу и ссылке в концентрационные лагери, в коих гибнут массами. Гарантии большевиков – ложь. "Лигой наций" проекта Нансена равно убийству тысяч людей, самоотверженно боровшихся во имя культуры и права на свободную жизнь в своих землях.

Президиум сбора станичных и хуторских казачьих атаманов в Югославии.

Председатель генерал-майор Г. Янов

Тов. председателя казак Персианов

Секретарь полковник М. Сменов

12 сентября 1922г. г. Белград. Югославия.

Копия191

После отсылки наших предположении о плане эвакуации я не получил из Парижа ни одобрения, ни возражения на свои представления. Из ряда телеграмм вижу, однако, что Вами вполне понята серьезность, если не трагичность, положения и сделаны возможные шаги к облегчению нам осуществления намеченных нами мер. Пока никаких следов воздействия в этой области интервенции в Париже не видно. Но, может быть, причина этого в медленности отношений.

Спешу сообщить о Нансене, которому поручено нам помочь, и о Международном Кресте192 и здешних представителях Лиги Наций, так как о Полумесяце я уже доносил подробно, а относительно французского командования еще ничего неизвестно.

Надеяться на покровительство здесь Международного Красного Креста совершенно бесполезно, пока представителем его является Бюрнье, отношения которого точно уже определены и известны. Нельзя и говорить не только о желательности подчинения его управлению "наших организаций" , но не следует вовсе ни о чем его просить, и никакого даже "protection"193 (как было сказано в первой телеграмме), не будет. Он окружен враждебными беженству элементами и никакой идеи, кроме репатриации, у него нет, причем нет и никаких средств, по крайней мере на что-либо доброе для русских беженцев. Вот почему я и телеграфировал, что до перемены состава – при настоящем делегате – обращение под его эгиду нежелательно. К сожалению, по сведениям Земского союза и городов, их главари сделали уже те шаги, по поводу которых Красный Крест только запрашивал еще меня, и мы здесь опасаемся, не вышло бы разногласия.

Лига Наций, может быть, и не будет, говорят, уже здесь в руках Бюрнье. Называют его заместителем Чайльза (или Кречь), помощник Нансена. О них хорошее у нас мнение, но пока, до приезда Нансена, от Лиги Наций добра мы не видели вовсе... И ждали "самого" с нетерпением, хотя и без радужных надежд.

Ему составлен и подан меморандум от русского комитета, в котором более или менее выразились единомышленные пожелания беженства нашего, причем, за публичным отказом Нансена, после инцидента с Адором194 от насильственной репатриации, этот больной вопрос мы решили было оставить в стороне.

Сегодня состоялась наша беседа с Нансеном... И как ни подготовлены мы все были к неблагоприятному впечатлению этой встречи, действительность превзошла все наши самые пессимистические представления. Главное же, что вопрос о репатриации всплывает теперь вновь, косвенно, но с исключительной твердостью, хотя Нансен и повторил нам о его решении не думать о насильственной отправке русских в совдепию. Каким же образом получается такое положение?

Начну с того, что еще вчера в Совете проктора195 Нансен уже заявил, что, как передал ему Хамид Бей, президент Croissant Rouge196 и представитель здесь Кемаль-Паши197, русским, всем без изъятия, как и грекам, будет предложено оставить Турцию во что бы то ни стало. Дальше, вчера же в совершенно частной беседе с одним лицом Нансен "будто бы" выразил удивление, почему русским не ехать в Россию:

"Теперь там правит свободный народ, бывший столь угнетенным ранее... растет народное благосостояние, невозможны те бедствия от недородов, которые при царском режиме приводили к вымиранию миллионов, крестьянство счастливо. Все это светлые явления – преддверие светлого будущего".

Прибавляю "будто бы" он говорил так, потому, что, несмотря на видимую достоверность свидетеля, отказываюсь верить такому факту. В отчетах Нансена факты людоедства ведь запротоколированы, смерти, Чека, расстрелы, высылка интеллигенции, преследование Церкви и веры – все это не выдумки и ему известно... Остается думать, если это было говорено, уже и вправду не с рамоликом198 ли мы имеем дело, как это думают люди, близко видевшие Нансена, и как, пожалуй, можно думать по его внешнему виду и речам.

Но вот, наконец, сегодня мы и сами услышали эту речь и что же? Нансен заявил официально, что 1) требования кемалистов категорические и касаются выезда отсюда всего русского; 2) что все усилия Лиги Наций достигнуть согласия какой-либо страны на прием русских пока безуспешны и даже безнадежны; 3) что средств у Лиги Наций на помощь беженцам где-нибудь или здесь "пока" не имеется; 4) что сложность вопроса превышает все его силы и разумения, и он будет иметь беседу об этом с господами комиссарами, т[ак] к[ак] выселение должно объять всех греков и армян и вообще христиан; 5) что он о насильственной репатриации не думает, но хотел бы организовать безопасное возвращение в Россию для тех масс, которые теперь двинутся туда по доброй воле (из Греции ЗООО?) и намерены туда переехать; 6) что он рад и счастлив служить делу помощи беженцам (?) – чем может.

Наш преосвященный председатель за это поблагодарил его и спросил, не знает ли он чего о судьбе патриарха. Но сей осведомленный в русских делах и аккредитованный Европой знаток положения в стране чистосердечно признался, что ничего об этом не знает и не может сказать, жив ли представитель всей нашей русской Православной церкви.

Совершенно обескураженные этими сообщениями, смысл которых если я сгустил, может быть, краски слов Нансена, передававшихся нам не очень-то точно и подробно переводчиком, однако, общий смысл которых сводится к тому, что, вопреки прежним заявлениям Хамид-Бея, турки не желают терпеть нас здесь, а никуда нас никто не принимает и никуда не могут вывезти, кроме России, – мы все собрались немедленно на совещание при участии и Нератова199, и всех представителей всех организаций и несколько часов "проговорили". Но пришли только к выводу, что надо ждать событий и того, что скажут "союзники".

Можно ли поверить, что теперь, когда считается достигнутым мир, и "будто бы" достойный Великой Англии – как широко вещает об этом английское правительство, европейский христианский мир допустил бы – не насильное, а договорное установление такого порядка, при котором ни один христианин никакой нации не мог бы жить в Турции?! К чему же тогда и свобода проливов, и все эти военные приготовления. Большего ведь не мог бы потребовать и новый Омар Завоеватель, разбив вдребезги всю пригнанную сюда армаду. И, конечно, дело вовсе не в этаком требовании турок, которое возбудило бы, пожалуй, вновь только что улаженный вопрос в войне, и даже российские Советы не могли бы, в качестве друзей и союзников Кемаля, идти на такой отказ от всех прав русских даже жить в Турции, прав веками завоеванных?! Да и может ли мыслиться в XX веке, на европейском материке, такой закрытый для всей Европы, как бы китайской стеной изолированный, угол, в котором и сами турки без европейских денег, торговли, науки и пр[и] пр[очем] сварились бы в собственном соку.

Очевидно, я в этом глубоко убежден, дело идет только об изгнании беженцев русских – без российско-советских паспортов, по требованию не Турции, а друзей, управляющих турками из России. И такое требование будет принято, войны не вызовет и только для нас окажется и применимым, и целесообразным, и гибельным?

И вот, нынешний, последней минуты, фазис беженского вопроса. Эвакуация – без средств, без прав куда-нибудь направиться не только массой, но даже единицами! Таковы грустные мысли, охватывающие всех нас при общем здесь шуме и торжестве мира или перемирия.

Из Сербии я получил милые письма Евреинова, обещающего сделать все возможное, но пока не успевшего еще ни в чем. Без "реверса"199a едва ли пустят туда даже сенаторию. Послал ему письма успокоительного содержания, что все, что здесь мы имеем и имели бы для сенатории, передадим ему, да и вовсе он может ее не открывать, лишь бы вывез персонал. Подсчитываем, во что обойдется перевозка имущества и излишков госпиталя. Выходит около 3000 турецких лир, и водою, и железною дорогою – все одно на одно. Пытаемся зафрахтовать судно. Но риск большой. При теперешних условиях истратим деньги и в нужный момент судна не будет – вещь, при эвакуации, обычная. Русские, греки все одно. Много суетился Лежнев, желая участвовать в такой операции, найти товар, ехать сам со своим добром и развалившимся предприятием (лесное дело). Оказалось, что он участник – на 100 лир! Это при стоимости судна 3000 тыс. лир. Земской союз не хочет везти "своего" добра (это главное присвоенные им ЦОК медикаменты и разный инвентарь и люди) морем, чтобы не везти его дальше через всю Сербию. Главное же, даже на инвалидов обещают "рассмотреть" по приезде Баратова, а ему лично вот уже 3 недели безрезультатно приходится хлопотать и ждать для себя одной визы.

Из Греции любезно дали 100 виз. Милые, и добрые, и отзывчивые Демидовы. Но кого туда отправишь? Все боятся ехать туда, зная о наплыве беженцев, о дороговизне жизни, о горестях беженского там устройства. Но для многих это будет выходом. Спасибо им.

В Болгарию никак не могли до сегодня добиться разрешения отправить наших 60 хроников – с персоналом и добавочными теперь 90. Наконец, получилось разрешение, назначена отправка и снова отменена за мобилизацией вагонов. А Ильдизские бараки уже должны были быть сданы туркам и частью сданы. Все сбиты в кучу (всего там 520 коек). Вчера сломали церковь и сдали этот барак! Сегодня же приехал сюда Фельдман – хлопотать о средствах. Все предварительные расчеты сломаны действительностью. О положениях и бедствиях наших инвалидов рассказал ужасы, самолично подтвердив все, что писалось сюда. Но теперь бывшие наши инвалиды уже кое-как устроились. Надолго ли? Все, что послал ему последующими транспортами Баратов, устроено. Множество не инвалиды, а спекулянты, скупившие инвалидные паспорта и визы, громадное число контрабандистов, вызывающих понятное отвращение болгар. Положение в Болгарии сквернейшее. Резниченко и тут был арестован. Верхи армейские все разгромлены. Фельдман не чувствует себя в безопасности. Между тем "туда" и только "туда" собираются еще добыть для беженцев визы.

13 октября (30 сентября ст[арого] ст[иля]) 1922 г., пятница.

Перевод с польского

Министерство внутренних дел

Циркуляр No 11200

Ко всем господам воеводам, комиссару правительства столичного города Варшавы, делегату правительства в Вильне, директору V департамента министерства внутренних дел в Познани.

В дальнейшем развитии изложенного в циркулярах No 19 от 5 декабря 1922 г. No ГВВ 7928 и No 21 от 28 декабря 1922 г. No ГНВ 8644 отношения, стремящегося к более последовательному и успешному действию по вопросу о выселении с территории Речи Посполитой прибывших из России и Украины нелегальным путем массы иностранцев, постановляю:

А. Полномочия, данные в силу циркуляра No 21 административным властям 1-й инстанции на территории воеводств Новогрудского, Польского, Волынского, Тарнополь-ского, Станиславовского, Львовского, Белостокского и земли Виленской, предоставляющие этим волостям право выселения путем безапелляционного решения и предоставления убежища всем прибывшим после 12 октября 1920 г. нелегальным путем из России и Украины иностранцам не польской национальности распространить, начиная с 15 апреля 1923 г., на административные власти 1 – и инстанции во всех остальных воеводствах Речи Посполитои Польской.

В связи с вышесказанным еще раз обращаю внимание господ воевод на недостаточно энергичные действия в этом отношении, как это показала дотеперешняя практика властей и исполнительных органов, которые ведают выселением, и приглашаю вас к более интенсивной в этом направлении работе.

Б. Одновременно, ввиду препятствий технического характера, какие возникают при применении циркуляра No 19 от 5 декабря 1922 г. No ГВВ 7928 в недалекий срок, 1 марта, что могло бы помешать правильному и точному исполнению оного и отразиться пагубно на всей акции, устанавливаю вместо срока 1 марта, обозначенного в вышеупомянутом циркуляре, срок 15 апреля -для окончательной ликвидации пребывания прибывших нелегальным путем из России и Украины иностранцев, зарегистрированных в списке No 2.

Ввиду перемены срока циркуляра No 19 в содержании оного должны произойти следующие изменения:

1) Все лица не польской национальности и не имеющие польского гражданства, прибывшие в Польшу нелегальным путем из России и Украины в промежуток времени с 12 октября 1920 года по 1 июля 1921 г. (эвентуально по день прекращения регистрации) и зарегистрированные в списках No 2, имеют право оставаться на территории Речи Посполитои по 15 апреля 1923 г.

2) Все паспорта образца No 2 на выезд из Польши должны быть продлены по 15 апреля 1923 г., за исключением паспортов, выданных для следования в Соединенные Штаты Северной Америки, срок коим надлежит продлить по 1 мая 1923 г. при одновременном ограничении права пребывания владельцев этих паспортов по 15 апреля 1923 г. – что надлежит отметить в паспортном документе на письме и за подписью административной власти 1-й инстанции.

3) После 15 апреля 1923 г. паспорта образца No 2, выданные на этот срок, теряют силу документа и должны быть отобраны у лиц, которые не использовали таковых, а владельцы этих паспортов (см. ч. 1, п. 1) подлежат принудительной высылке из границ Польши путем, указанным в циркуляре No 19.

4) Постановления циркуляра No 19, касающиеся лиц, пользующихся правом убежища или возбудивших ходатайства о признании за ними этого права, остаются в силе.

При этом с особенным ударением напоминаю, что выдача (подтверждение) права убежища лежит на обязанности исключительно и единственно ответственных политических властей и что вмешательство и притязания в этом отношении политических организаций не должны быть допускаемы.

В связи с пребыванием лиц, пользующихся правом убежища, не подлежащим в отношении срока и впредь никаким ограничениям, надлежит принять во внимание следующие обстоятельства.

Некоторые административные власти 1-й инстанции установили самостоятельно практику замены "карт убежища" (образца, предписываемого п. 6, ч. 1 циркуляра No 6) на "карты побыту", своевременно установленные распоряжением от 18 сентября 1919 г. о регистрации иностранцев в воеводствах б[ывшей] Конгресунки201. В выданных "картах побыту" это обстоятельство очень часто не отмечается, т[о] е[сть] отсутствует официальное удостоверение в том, что владельцы пользуются пребыванием в Польше на основании права убежища.

Во избежание случаев лишения прав убежища лиц, получивших документы взамен прежних документов с отметками об этом праве, а также для того, чтобы избежать применения к этим лицам принудительной высылки после срока 15 апреля, предписывается:

а) немедленно прекратить практику выдачи "карт побыту" взамен "карт убежища" и вообще удержания "карт убежища"; б) по пребыванию лиц, у которых эти "карты" отняты, немедленно возвращать таковые; в) рекламации лиц, у которых отняты "карты убежища" в других административных округах, поскольку эти рекламации внесены до 15 апреля 1923 г., рассматривать безотлагательно и совокупно с соответственными учреждениями возможно скоро, даже по телеграфу; г) независимо от этого предписываю немедленно по получении сего циркуляра составить на основании имеющейся регистрации именные списки; д) лицам, коим выдано право убежища и выданы документы с удостоверением этого права; е) лицам, пользующимся убежищем и проживающим в настоящее время на территории отдельных уездов.

В этих списках надлежит обозначить рубрику и свидетельства о пользовании правом убежища, и число свидетельств, и кроме того, в списках "б" – власть, выдавшую свидетельства.

В списках надлежит особо отметить лица, принадлежащие к категории "б", интернированных, которые получали "карту убежища" на основании циркуляра No 5 от 18 февраля 1922 г. No 7 ГВВ 649.

Срок присылки списков в министерство внутренних дел не позже 1 апреля 1923 г. Отчеты о совершении ликвидации пребывания выходцев, зарегистрированных в списке No 2, составленные по форме, указанной п. 6 циркуляра No 19, ожидаю к 15 мая 1923 г.

Министр Сикорский 201а

Варшава 9 февраля 1923 года.

Монитор польский201б, No 35 от 13 февраля 1923 г.

СИБИРСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ

ТРЕХРЕЧЕНСКАЯ ГОЛГОФА

Три месяца тому назад на китайской территории, вблизи советской границы, в местности, известной под названием Трехречье, "совершено чудовищное преступление, которое все должны заклеймить словами гнева и протеста", – читаем мы в Харбинском воззвании социалистических группировок.

Действительно, то, что произошло в Трехречье, – чудовищно и кошмарно. Оно не может быть оправдано никакими доводами чувства или разума. И то, что Трехреченский погром над мирным крестьянско-казачьим населением произведен под руководством красного командования, по директивам каких-то центров, -еще более подчеркивает всю невероятную кошмарность того, что произошло, и от чего, в силу своего органического дефекта – аморальности, большевистская власть не может гарантировать и на будущее время.

Трехреченский погром – не единственный случай в кровавой практике большевиков. И если темой своего обозрения я взял это кошмарное событие, то это, во-первых, потому, что во времени это кровавое событие последнее и, во-вторых, территориально оно слишком отдалено, где-то на Дальнем Востоке, у китайской границы, чтобы иметь возможность более подробно разобраться в том, что там действительно произошло.

Россия воюет с Китаем, правда, без объявления войны. Какие-то "белые" помогают против России китайцам... Интересы России, красные, белые, китайцы, – все это переплетается в какой-то клубок, который надлежит распутать, чтобы получить истинное представление о том, что же действительно произошло где-то в неведомом нам Трехречье.

Но прежде чем заняться этим, я позволю себе в кратких чертах охарактеризовать район, где произошли эти кровавые события. Впервые этот район привлек наше внимание в связи с теми короткими сообщениями в газетах о событиях, которые произошли в Трехречье.

Что же такое Трехречье? Трехречьем называется один из районов Барги (западная часть Хэйлудзянской провинции Северной Маньчжурии), расположенный в долинах рек Гана, Дербула и Хаула, впадающей в реку Аргунь.

Эта провинция, по последним газетным сведениям, объявившая свою независимость от Китая, лежит между 47° и 54° северной широты и 115–122° восточной долготы.

Границами ее служат на востоке – Большой Хинган, от реки Амура до горы Соелчжи, на юге – от горы Соелчжи граница идет на северо-запад к реке Халхе, затем к озеру Буир, пересекая его по середине в юго-западном направлении, идет далее полукругом к озеру Цзунсубурга. На западе от озера Цзунсубурга граница идет прямо на север и оканчивается у Забайкалья на одной параллели со станцией Харонор, Забайкальской железной дороги, где и сворачивает на восток до станции Маньчжурия Китайской-Восточной железной дороги. Далее граница идет по реке Аргуни.

Общая площадь Барги равняется 155 599 кв. км., т[о] е[сть] примерно равна, даже несколько больше, площади Чехословацкой республики. Географические и климатические условия Барги определили и строй ее хозяйства. В соответствии с резким различием естественных условий северо-восточной и юго-западной частей Барги различно и хозяйственное использование территории. Основным промыслом населения в горах северо-восточной Барги является лесное дело. Расположенные на юго-западе Барги степи до самого последнего времени использовались как пастбища. Как в горах, так и в степи развит пушной промысел. Расположенные на западе реки и озера делают возможным промысловое рыболовство.

Если к перечисленному добавить разработку ископаемых и отметить наличие в крае некоторого количества промышленных предприятий, занятых обработкой местного сырья (кожи, леса и т. д.), то этим перечнем может быть закончена хозяйственная деятельность населения Барги.

В силу целого ряда обстоятельств Ба рга до настоящего времени стоит вне решительного натиска колонизационных волн. Массовая китайская колонизация только теперь подкатывается к большому Хингану и пока еще не перевалила через горный хребет. Несколько лучше обстоит дело с русской колонизацией, которая в значительной своей части обусловлена режимом советской диктатуры, побудившей значительную часть забайкальцев переселиться в Трехречье. Другая часть русского беженства – вышедшего из Сибири и Приморья – расположилась в пристанционной полосе Барги.