Текст книги "Архив Троцкого (Том 1)"

Автор книги: Юрий Фельштинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Речь тов. Чен Дусю о задачах китайской революции

(Послесловие к статье «Китайская революция и тезисы тов. Сталина»)

1. Для чего служит марксизм в политике? Для того чтобы понять, что есть, и предвидеть, что будет. Предвидение должно ложиться в основу действия. Мы знаем уже, как обстояло дело с предвидениями тов. Сталина: за неделю до переворота Чан Кайши он его защищал и рекламировал, призывая использовать правых, их опыт, их связи (речь на Московском активе 5 апреля). В разобранных нами тезисах Сталин дает другой образец предвидения, тоже уже проверенный жизнью. Центральный вопрос нашей критики сталинских тезисов формулирован нами выше так: «существует ли уже новый центр революции или же его нужно создать». Сталин утверждал, что в Китае после переворота Чан Кайши «два правительства, две армии, два центра: центр революции в Ухани и центр контрреволюции в Нанкине». Сталин утверждал, что нельзя строить Советы, ибо это означало бы восстание против уханьского центра, «единственного правительства» в Южном Китае. Мы назвали эту характеристику положения «неверной, поверхностной, вульгарной». Так называемое уханьское правительство мы называли «уханьской верхушкой», доказывая, что в Южном Китае, после крутого сдвига гражданской войны на другую классовую линию, еще нет правительства – его еще нужно только создать.

В «Правде» от 15 мая напечатана речь тов. Чен Дусю на съезде китайской компартии (29 апреля). Ни тов. Сталин, ни мы не имели этой речи, когда Сталин писал свои тезисы, а мы – их критику. Чен Дусю характеризует положение не на основании общего анализа обстановки, а на основании непосредственных наблюдений. Что же говорит Чен Дусю о новой революционной власти? Он прямо заявляет, что «было бы ошибкой» считать уханьское правительство органом революционно-демократической диктатуры: «оно не является еще правительством рабоче-крестьянских масс, а лишь блоком верхушки». Но ведь это же слово в слово то, что мы говорили против Сталина.

Сталин писал: «Никакой другой власти, кроме власти революционного Гоминьдана, нет теперь в этом районе». Мы ему на это отвечали: «Аппаратно-бюрократическое отношение к революционной власти так и сочится из этих слов... Классы приходят и уходят, но непрерывность гоминьдановской власти (будто бы) остается. Недостаточно, однако, провозгласить Ухань центром революции, чтобы он им стал на деле» (см. выше). Таким образом, вместо того, чтобы разъяснять китайским революционерам, в первую голову коммунистам, что уханьское правительство расшибет себе голову, если возомнит себя уже сейчас единственным правительством на юге Китая; вместо того, чтобы беспощадно обрушиться на декоративную фальшь мелкобуржуазных революционеров, уже погубивших столько революций; вместо того, чтобы прокричать в самое ухо неуверенному, колеблющемуся, шатающемуся уханьскому центру: не обольщайтесь видимостью, не оглушайтесь треском ваших собственных наименований и манифестов, идите на черную работу, поднимайте массы, стройте Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, стройте революционную власть – вместо всего этого Сталин обрушивается на лозунг Советов и поддерживает худшие кружково-бюрократические предрассудки и суеверия тех горе-революционеров, которые боятся народных Советов и верят в священную кляксу чернил на бланке Гоминьдана.

2. Тов. Чен Дусю на основании собственных наблюдений характеризует обстановку теми же точно словами, какими мы ее характеризовали на основании теоретических соображений: не революционное правительство, а лишь верхушечный блок. Но это отнюдь не значит, что сам тов. Чен Дусю делает правильные выводы из правильно характеризуемой им обстановки. Связанный по рукам и по ногам ложной директивой, Чен Дусю делает выводы, в корне противоречащие его собственному анализу. Он говорит: «Перед нами стоит задача – начать строить действительно революционно-демократическую власть, как только изменится положение на территории национального правительства и исчезнет угроза иностранной интервенции и наступления милитаристов».

Мы должны тут прямо и открыто сказать: принять такую постановку вопроса значило бы принять наиболее верный и короткий путь к гибели. Создание настоящей революционной власти, опирающейся на народные массы, откладывается до того момента, когда исчезнут опасности. Но ведь центральная опасность в том и состоит, что вместо революционной власти на юге Китая имеется пока что лишь верхушечный блок. От этой основной беды удесятеряются и все остальные опасности, в том числе и военная. Чтобы в наивысшей мере, какая только возможна, оградить себя от иностранной и «своей» военщины, надо окрепнуть, усилиться, организоваться, вооружиться. Других путей нет. Головы в песок не спрячешь. Никакие фокусы тут не помогут. Надо пробудить энтузиазм масс, их готовность бороться и умирать за свое дело. Для этого надо как можно глубже захватить массы, и политически, и организационно. Надо немедленно же, не теряя ни одного часу, дать им революционную программу действий и организационную форму Советов. Никаких других путей нет. Откладывать создание революционной власти до тех пор, пока кто-то и как-то устранит военные опасности, – значило бы идти вернейшим и кратчайшим путем к гибели.

3. В отношении аграрного движения тов. Чен Дусю честно признает полную недостаточность аграрной программы партии (снижение вредной платы). «Крестьянское движение, – говорит он, – превращается в борьбу за землю. Крестьянство стихийно поднимается и хочет само разрешить земельный вопрос». И далее Чен Дусю открыто заявляет: «Мы вели слишком мирную политику. Сейчас необходимо конфисковать крупную земельную собственность...» Эти слова, если развернуть по-марксистски их содержание, означают жесточайшее осуждение всей предшествовавшей линии киткомпартии, а, значит, и Коминтерна в аграрном вопросе китайской революции. Вместо того чтобы предвосхищать ход аграрного движения, заранее заготовлять лозунги и проводить их в крестьянскую толщу через рабочих, через революционных солдат и крестьян-передовиков, китайская компартия чудовищно отстала от стихийного аграрного движения. Разве может быть более жестокое проявление хвостизма? «Мы вели слишком мирную политику». Но что же означает мирная политика революционной партии в эпоху стихийной аграрной революции? Она означает наиболее тяжкую историческую ошибку, какую вообще может сделать партия пролетариата. Мирная политика (снижение арендной платы), когда мужик уже стихийно борется за землю, это не меньшевистски-соглашательская, а либерально-соглашательская политика, вместо большевистской. Не понять этого может только испорченный мнимой государственной мудростью филистер, а никак не революционер.

4. Однако из своей правильной и потому убийственной характеристики отношения партии к аграрному движению тов. Чен Дусю делает не только ложные, но прямо-таки гибельные выводы. «Сейчас необходимо, – говорит он, – конфисковать крупную земельную собственность, но одновременно пойти на уступки мелким землевладельцам, с которыми необходимо считаться». В принципе такой постановки вопроса отрицать нельзя. Надо лишь ясно определить, кто и в какой части Китая считается мелким землевладельцем, как и в каких пределах с ним необходимо считаться. Но вот что говорит Чен Дусю дальше:

«Однако и для конфискации крупной земельной собственности также необходимо выждать дальнейшего развития военных действий. Единственно правильным решением в настоящий момент является принцип углубления революции лишь после ее расширения».

Этот путь есть самый надежный, самый верный, самый близкий путь к гибели. Крестьянин уже восстал лишь для того чтобы захватить помещичью землю. Наша партия в чудовищном противоречии со своей программой и со своим именем ведет либерально-мирную политику. Чен Дусю сам заявляет, что «сейчас (?) необходимо конфисковать крупную земельную собственность». Но тут же вспомнив, что «нельзя впадать в левую крайность» (собственные слова Чен Дусю), он прибавляет, что для конфискации помещичьей земли надо «выждать дальнейшего развития военных действий», – сначала расширить революцию, а затем уже ее углублять.

Но ведь это же слепое повторение старой, давно известной и захватанной формулы национал-либерального обмана масс: сперва победа, потом реформа. Сперва будем «расширять» землю – для кого: для помещиков? – а затем – после победы – займемся на досуге «углублением». На это каждый умный и толковый китайский мужик ответит тов. Чен Дусю: «Если сегодня, когда уханьское правительство находится в кольце врагов и смертельно нуждается в нашей мужицкой поддержке, оно не решается или не хочет отдать нам земли помещиков, то после того как оно вырвется из кольца, после того как оно с нашей помощью победит врагов, оно нам даст ровно столько земли, сколько Чан Кайши дал шанхайским рабочим».

Надо сказать со всей отчетливостью: аграрная формула тов. Чен Дусю, связанного по рукам и по ногам ложным руководством представителей Коминтерна, есть объективно не что иное, как формула отречения киткомпартии от того реального аграрного движения, которое сейчас происходит в Китае и которое несет на себе новую волну китайской революции.

Чтобы усилить и углубить эту волну, нужны крестьянские Советы с развернутым знаменем аграрной революции – не после победы, а сейчас же, чтоб обеспечить победу.

Чтобы не дать крестьянской волне разбиться и распылиться, надо крестьянские Советы объединить через рабочие Советы в городах и промышленных центрах, приобщив к рабочим депутатов городской торгово-ремесленной бедноты.

Чтобы не дать буржуазии вогнать клин между революционными массами и армией, надо включить в революционную цепь Советы солдатских депутатов.

Надо как можно скорее, смелее, решительнее углублять революцию, не после победы, а сейчас, иначе не будет победы.

Углубление аграрной революции, немедленный захват помещичьей земли крестьянами сейчас же ослабит Чан Кайши, внесет смуту в ряды его солдат и поднимет на дыбы его крестьянский тыл. Другого пути к победе нет и быть не может.

Неужели же мы совершили три революции за два десятилетия для того, чтобы забыть азбуку первой из них?! Кто ведет мирную политику в аграрной революции, тот погиб. Кто откладывает, колеблется, выжидает, упускает время – тот погиб. Формула Чен Дусю есть вернейший и надежнейший путь к гибели революции.

* * *

Найдутся клеветники, которые скажут, что наши слова продиктованы враждой к китайской компартии и к ее руководителям. Ведь говорили же в свое время, что наша позиция в вопросе об Англо-русском комитете означала враждебное отношение к британской компартии. События подтвердили, что именно мы действовали в отношении британских коммунистов как верные революционные друзья, а не как бюрократические покровители. События подтвердят – они уже подтверждают это каждый день, что наша критика китайских коммунистов продиктована более серьезным, более марксистским, более революционным отношением к китайской революции, чем отношение бюрократических благожелателей, которые задним числом оправдывают все, чтобы не предвидеть ничего в дальнейшем.

Тот факт, что речь тов. Чен Дусю напечатана в «Правде» без единого слова комментария, что этой речи не посвящена статья, беспощадно вскрывающая ее гибельный курс, – этот факт сам по себе должен каждому революционеру внушить жесточайшую тревогу. Ибо дело ведь идет о центральном органе ленинской партии!

Пусть нам не говорят успокоители и усыпители о «неизбежных ошибках молодой киткомпартии». Дело идет не об отдельных ошибках. Дело идет об ошибке ошибок. Дело идет о ложной основной линии, законченным выражением которой являются тезисы тов. Сталина.

Необходимый заключительный аккорд

В номере «Социалистического вестника» от 9 мая в передовой статье по поводу тезисов тов. Сталина говорится:

«Отвлекаясь от обязательной для оберкоммуниста словесной шелухи, вряд ли можно многое возразить против существа «линии», намеченной в тезисах. По возможности не уходить из Гоминьдана и цепляться до последней крайности за его левое крыло и уханьское правительство; «избегать решительного боя в невыгодных условиях»; не выдвигать лозунга «вся власть Советам», дабы не «дать врагам китайского народа нового оружия в руки для борьбы с революцией, для создания новых легенд о том, что в Китае происходит не национальная революция, а искусственное пересаживание московской советизации» – что может быть в самом деле разумнее для большевиков теперь, после того как «единый фронт», по-видимому, разрушен бесповоротно, и вообще разбито столько посуды в самых «невыгодныхусловиях»?» (Социалистический вестник, № 9 (151), стр. 1).

Таким образом, после того как «Социалистический вестник» в номере от 23 апреля признал, что Мартынов в «Правде» «весьма вразумительно» и «совсем по-меньшевистски» анализирует задачи китайской революции, в последнем номере передовая центрального органа меньшевиков заявляет, что «вряд ли можно многое возразить против существа «линии», намеченной в тезисах» (тов. Сталина). Вряд ли это совпадение политических линий нуждается в особых пояснениях.

Мало того, та же статья «Социалистического вестника» в издевательском тоне говорит дальше – цитируем буквально – о «линии Радека, позволяющей, под прикрытием крайне «левых» лозунгов (уход из Гоминьдана, пропаганда «советской системы» и пр.), наделе просто «выйти из игры», отойти в сторону...» (Социалистический вестник, № 9 (151), стр. 2).

Линия Радека здесь характеризуется словами передовиц и фельетонов «Правды». Иначе, впрочем, и быть не может: ведь Радек о своей линии открыто сказать в печати не может, иначе партия узнает, что линия Радека подтверждается всем ходом развития.

Однако редакция «Социалистического вестника» не только излагает линию Радека словами «Правды», но и оценивает ее в полном единомыслии со статьями «Правды»: линия оппозиции дает, по Дану, возможность «под прикрытием крайне «левых» лозунгов наделе просто выйти из игры, отойти в сторону».

Мы уже читали в передовицах «Правды», что если принять линию оппозиции, то китайской революции надо «петь отходную», китайским коммунистам уйти «в себя», отказаться от «больших дел» и «больших планов» и что это есть «проповедь ликвидации китайской революции». Так дословно говорилось, например, в передовой статье «Правды» от 16 марта 1927 г. Это, как видим, – слово в слово – то самое, что говорит Дан, или, вернее, Дан слово в слово говорит об оппозиции то, что говорила «Правда» в ряде своих статей. Дан одобряет тезисы Сталина и издевается над «ликвидатором» Радеком, прикрывающим свое ликвидаторство крайне левыми фразами. Теперь все ясно: ликвидаторство Радека есть то самое ликвидаторство, которое почитается за таковое известным революционером Даном. Вот чему учит передовая статья «Социалистического вестника» тех, которые способны чему-нибудь учиться.

Поистине знаменательно, что цитируемый номер «Социалистического вестника» получен в Москве накануне открытия заседания Исполкома Коминтерна[155], которому предстоит обсуждать в полном объеме проблему китайской революции.

Л. Троцкий 17 мая 1927 г.

Л. Троцкий:
Верный путь [156]

Шанхайский корреспондент «Дейли экспресс» сообщает: «Крестьяне провинции Хэнань захватывают землю и казнят наиболее упорно сопротивляющихся помещиков. Всюду контроль находится в руках коммунистов. На местах создаются Советы рабочих, которым принадлежит административная власть» (Правда, 11 мая 1927 г.). Мы не знаем, насколько верна телеграмма, рисующая обстановку в столь отчетливых чертах. У нас нет никаких других сведений, кроме этой телеграммы. Каковы действительные размеры движения? Не преувеличено ли оно сознательно, с целью воздействия на воображение м-ра Макдональда, Томаса, Перселя и Хикса, с намерением сделать их более податливыми по отношению к политике Чемберлена? Мы этого не знаем. Но это не имеет в данном случае решающего значения.

Крестьяне захватывают землю и истребляют наиболее контрреволюционных помещиков. На местах создаются Советы рабочих, которым принадлежит административная власть. Вот что сообщает корреспондент реакционной газеты. Редакция «Правды» сочла это сообщение достаточно важным, чтобы включить его в заглавный перечень важнейших мировых сообщений дня. И мы думаем, что это правильно.

Было бы, конечно, преждевременно утверждать, что китайская революция уже вступила, после апрельского переворота буржуазной контрреволюции, в новую, более высокую стадию. После большого поражения нередко бывает, что часть наступающей массы, не подвергшаяся непосредственным ударам, перехлестывает в следующую стадию движения, временно обгоняя головные отряды, наиболее жестоко пострадавшие от поражения. Если б мы имели перед собою явление такого порядка, хэнаньские Советы сошли бы скоро на нет, временно снесенные общим революционным отливом.

Но нет решительно никаких оснований утверждать, что мы имеем перед собою лишь острые арьергардные стычки революции, отступающей на долгий период. Несмотря на то, что апрельское поражение было не частичным «эпизодом», а весьма значительным этапом в развитии контрреволюции; несмотря на жестокое кровопускание, учиненное передовым отрядам рабочего класса, нет решительно никакого основания утверждать, что китайская революция отбита на годы. Аграрное движение, как более распыленное, менее доступно непосредственному воздействию палачей контрреволюции. Не исключена возможность того, что дальнейший рост аграрного движения даст возможность пролетариату, уже в сравнительно близком будущем, выпрямить спину и снова перейти в наступление. Точные предсказания на этот счет, разумеется, невозможны, тем более издалека. Китайской компартии придется внимательно следить за реальным развитием событий и классовых группировок, чтобы уловить момент новой наступательной волны.

Возможность нового наступления будет зависеть, однако, не только от развития аграрного движения, но и от того, в какую сторону склонятся в ближайший период широкие мелкобуржуазные массы городов. Переворот Чан Кайши означает не только (может быть даже не столько) укрепление власти китайской буржуазии, но и восстановление и укрепление позиции иностранного капитала в Китае, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отсюда вероятность, скорее даже неизбежность – при том в довольно близком будущем – поворота мелкобуржуазных масс против Чан Кайши. Мелкая буржуазия, жестоко страдающая не только от иностранного капитала, но и от союза с ним национально-китайской буржуазии, не может – после тех или других колебаний – не повернуться против буржуазной контрреволюции. В этом состоит одно из важнейших для нас проявлений классовой механики в национально-демократической революции.

Наконец, молодой китайский пролетариат всеми условиями своего существования до такой степени привык к лишениям, жертвам, в такой мере «приучен» вместе со всем вообще угнетенным китайским людом смотреть смерти в глаза, что от китайских рабочих, по-настоящему пробужденных революцией, можно ожидать совершенно исключительного самоотвержения в борьбе.

Все это дает право рассчитывать на то, что новая волна китайской революции будет отделена от той волны, которая закончилась апрельским разгромом пролетариата, не долгими годами, а короткими месяцами. Сроков и на этот раз никому, разумеется, знать не дано. Но мы были бы никуда не годными революционерами, если бы не держали курса на новый подъем, вырабатывая для него программу действия, политический путь и организационные формы.

Апрельское поражение не было «эпизодом». Это было тяжелое классовое поражение, от анализа причин которого мы здесь отказываемся. Мы хотим в этой статье говорить о завтрашнем дне, а не о вчерашнем. Тяжесть апрельского поражения не в том только, что пролетарским центрам был нанесен кровавый удар. Тяжесть поражения в том, что рабочих громили те, которые их до того момента возглавляли. Такой резкий поворот не может не вызвать, наряду с физическим расстройством, и политического замешательства в рядах пролетариата. Преодолеть это замешательство, более опасное для революции, чем самый разгром, можно только ясной, отчетливой революционной линией на завтрашний день.

В этом смысле телеграмма китайского корреспондента реакционной английской газеты имеет исключительное значение. В ней показано, по каким путям может пойти в Китае революция, если ей дано будет в ближайший период подняться на более высокую ступень.

Мы сказали выше, что мужицкая расправа над хэнаньскими помещиками, как и создание рабочих Советов, могут, рассуждая издалека, оказаться и заключительным взлетом последней волны и началом новой. Само это противопоставление двух волн может потерять значение, если промежуток между ними окажется длиной в несколько недель или даже в несколько месяцев. Но как бы ни обстояло дело на этот счет (а тут возможны только гадания, особенно издалека), симптоматическое значение хэнаньских событий совершенно ясно и неоспоримо – независимо от их объема и размаха. Хэнаньские крестьяне и рабочие показывают, по какому пути может пойти их движение после того, как разорвались тяжелые цепи блока их с буржуазией и помещиками. Было бы презренным филистерством думать, что аграрный или рабочий вопрос могут разрешаться в процессе этой гигантской по своим задачам и вовлекаемым массам революции путем верхушечных декретов и арбитражных комиссий. Рабочий хочет сам ломать позвоночник реакционной бюрократии и приучать фабриканта уважать пролетария, его личность и права. Крестьянин хочет сам разрубать узлы кабально-ростовщической зависимости. Империализм, насильственно задерживающий экономическое развитие Китая своей таможенной, финансовой и военной политикой, обрекает рабочих на нищету, крестьян – на жесточайшую кабалу. Борьба с помещиком, борьба с ростовщиком, борьба с капиталистом за лучшие условия труда тем самым поднимается до борьбы за национальную независимость Китая, за освобождение его производительных сил от пут и цепей иностранного империализма. Это главный и могущественный враг. Он могуществен не столько своими военными кораблями, сколько прямой и неразрывной связью с ним банковских, ростовщических, бюрократических и военных верхов китайской буржуазии и более косвенной, но не менее глубокой связью с ним крупной торгово-промышленной буржуазии. Все факты свидетельствуют, что гнет империализма ни в каком случае не является внешним механическим гнетом, сплачивающим все классы воедино. Нет, это глубочайший фактор внутреннего действия, обостряющий классовую борьбу. Торгово-промышленная китайская буржуазия, при всякой серьезной стычке с пролетариатом, чувствует за своей спиной дополнительную силу иностранного капитала и иностранных штыков. Хозяева этих капиталов и штыков играют роль опытных, умелых подстрекателей, которые включают в свои расчеты кровь китайских рабочих так же, как сырой каучук и опиум. Чтобы вытеснить иностранный империализм, чтобы победить этого врага, нужно сделать для него невозможной «мирную», «нормальную» палачески-грабительскую работу в Китае. Этого, конечно, нельзя достигнуть путем компромисса буржуазии с иностранным империализмом. Такой компромисс может увеличить на несколько процентов долю китайской буржуазии в продуктах труда китайских рабочих и крестьян. Но он будет означать дальнейшее, более глубокое проникновение иностранного империализма в экономическую и политическую жизнь Китая, дальнейшее, более глубокое закабаление китайских рабочих и крестьян. Победа над иностранным империализмом может быть одержана лишь таким путем, что этот последний будет извергнут из Китая трудящимися города и деревни. Для этого должны по-настоящему подняться многомиллионные массы. Они могут подняться не под голым лозунгом национального освобождения [или трех принципов Сунь Ятсена (национализм, демократизм, социализм)], а в непосредственной борьбе с помещиком, военным сатрапом, ростовщиком, капиталистическим хищником. В этой борьбе уже поднимаются, закаляются, вооружаются массы. Другого пути революционного воспитания нет. Крупно-буржуазное руководство Гоминьдана (шайка Чан Кайши) всеми мерами и средствами противодействовало этому пути -сперва изнутри, путем декретов и запретов, а когда «дисциплины» Гоминьдана оказалось недостаточно – при помощи пулеметов. Мелкобуржуазное руководство Гоминьдана колеблется, опасаясь слишком бурного развития массового движения. Всем прошлым своим мелкобуржуазные радикалы привыкли больше смотреть вверх, на комбинации разных «национальных» групп, чем вниз, на подлинную борьбу миллионов. Но если колебания и нерешительность во всех делах опасны, то в революции они гибельны. Хэнаньские рабочие и крестьяне указывают выход из колебаний и тем самым – путь спасения революции.

Незачем разъяснять, что только этот путь, т. е. массовый захват, больший социальный радикализм программы, отчетливое знамя рабоче-крестьянских Советов могут серьезно оградить революцию от военного разгрома извне. Мы это знаем по собственному опыту. Только такая революция, на знамени которой трудящиеся и угнетенные отчетливо пишут свои собственные требования, способна захватывать за живое солдат капитализма. Мы это испытали и проверили в водах Архангельска, Одессы и в других местах. Соглашательски предательское руководство не оградило Нанкин от разгрома и открыло доступ в Янцзы неприятельским кораблям. Революционное руководство при мощном социальном размахе движения может привести к тому, что воды Янцзы окажутся слишком горячими для кораблей Георга, Чемберлена и Макдональда. Во всяком случае только на этом пути революция может искать себе защиты и найти ее.

Мы дважды повторяли и выше, что аграрное движение и создание Советов могут означать завершение вчерашнего дня и начало завтрашнего. Но это зависит не только от объективных условий. Огромное, может быть, решающее значение имеет в данных условиях субъективный фактор: правильная постановка задач, твердое и отчетливое руководство. Если движение, подобное тому, что началось в Хэнани, окажется предоставленным самому себе, оно будет неизбежно раздавлено. Уверенность поднимающихся масс удесятерится, как только они почувствуют твердое руководство и связь между собой. Ясное, политически обобщающее, организационно связующее руководство одно только и способно в большей или меньшей степени предотвратить движение от неосторожных и преждевременных скачков в сторону и от так называемых «эксцессов», без которых, однако, как учит опыт истории, не обходится никакое подлинно революционное движение миллионов. Задача состоит в том, чтобы дать аграрному движению и рабочим Советам ясную программу практических действий, внутреннюю связь и обобщающую политическую цель. Только на этой основе может сложиться и развернуться действительно революционное сотрудничество пролетариата с мелкой буржуазией, действительно боевая связь коммунистической партии с левым Гоминьданом. Кадровые элементы последнего по-настоящему только и могут складываться и закаляться в такой связи с революционной борьбой крестьянской и городской бедноты. Аграрное движение, руководимое крестьянскими и рабочими Советами, ставит левых гоминьда-новцев перед необходимостью окончательно сделать выбор между чанкайшистским лагерем буржуазии и лагерем рабочих и крестьян. Поставить основные вопросы ребром – это в настоящих условиях единственное средство положить предел колебаниям мелкобуржуазных радикалов и заставить их встать на путь, который один только ведет к победе. Сделать это может только наша китайская партия при поддержке всего Коммунистического Интернационала.

Л. Троцкий 11 мая 1927 г.