Текст книги "Тайны языческой Руси"

Автор книги: Юрий Мизун

Исходя из представления о мосте по пути в страну отцов, становится понятным, почему хоронили не только в лодках (гробах), но и в санях. Этот обычай сохранился и при христианстве. Об этом свидетельствует былина «О Потыке Михайле Ивановиче», где сказано, что когда умерла жена Потыки – Авдотья Лиховидьевна, то

 
Приказали ему (Потыке) попы соборные
Тотчас на санях привезти (тело Авдотьино)
И со всем причтом церковным
Понгребли тело Авдотьино.
 

В санях хоронили и Владимира в Киеве. В летописи под датой «15 иуля 1015 г.» сказано следующее: «Умре же (Владимир) на Берестовем, ипотаиша и, бе бо Святополк Кыеве. Ночью же можно клетми проимавше помост, обертевше в ковер и ужи свесиша на землю. Взложьше и на сани, вехше поставиша и в святей Богородици, юже бе создал сам».

Такое свидетельство далеко не единственное в летописях. Там содержится целый ряд указаний, в которых сани фигурируют в погребальной процессии. Тела умерших везут на санях как летом, так и зимой. В Лаврентьевской летописи под 1054 г. записано: «Всеволод же спрята тело отца своего (Ярослава), взложьше на сани и везоша и Кыеву». В этой же летописи под 1074 г. описано убийство Изяслава. 3 октября летописец прибавляет, что тело князя «взложивше на сани повезоша и, с песнями попове и черноризци». В Ипатьевской летописи под 1113 г. записано: «Представися благоверный князь Михаил, зовемый Святополк, месяца апреля в 16 день, за Вышегородом, и привезоша и в ладьи Киеву и спрятавше тело его и взложиша в сане… и положила в церкви святого Михаила». Летописи сообщают, что тело князя Владимира Васильевича, умершего 10 декабря, везли в санях и ставили в церкви. Сани используют и для перевозки мощей святого князя Глеба. В санях не только перевозили, но и переносили тело. Это видно на миниатюре, которая помещена в описании жития Бориса и Глеба при Сильвестровском списке. То же изображено на древней иконе, на которой изображено перенесение к гробнице тела св. митрополита Петра. Это же самое (похороны в санях) следует из описания царских похорон в «Выходах Государей».

В России до недавнего времени (а может, в отдельных местах и сейчас) существовал обычай оставлять на могиле сани или даже закапывать их в могиле рядом с покойником. Точнее, закапывали не все сани, а только оглобли от саней, на которых привезли тело, вязки, ломаные полозья, а также ступицу от колеса. Это свидетельствует о том, что раньше на Руси существовал обычай погребения покойника на санях. Это подтверждают и результаты археологических находок. В кургане были найдены остатки волокуш (они в древнее время заменяли сани), на которых привезли покойника. Его и похоронили на этих волокушах.

Хоронили не только в санях и в лодке. Наездник степей скиф хоронил себя на ретивом коне, а знатный и удалой русский богатырь Потык Михайло Иванович зарывается в могилу с конем и сбруей ратной. Погребали на конях, потому что верили, что на коне легче будет достичь страны отцов. Специалист пишет так: «В камеру покойник был введен верхом на лошади и последней голова разбита камнями». В былине «О Потыке Михайле Ивановиче» сохранилось описание погребения на коне. Описано, что этот сказочный богатырь велел себя похоронить заживо на своем коне (после смерти своей жены). Это описано так:

 
А и тут,
Стали могилу капать,
Выкопали могилу глубокую и великую,
Глубиною, шириною по двадцати сажень…
И тут Потыка Михаил Иванович
С конем и збруею ратного
Опустился в тое-ж могилу глубокую,
И заворочали потолком дубовым,
И засыпали песками желтыми.
 

Бедных людей хоронили без коней. На основании археологических данных исследователь пишет: «Бедный люд погребался в простых неглубоких гробницах под небольшими круговидными курганами, коней при них не бывает». Полагали, что до страны отцов можно дойти и пешком. До недавнего времени существовал обычай класть в гроб покойнику кроме надетых на ноги новых лаптей еще одну пару – на поход до страны отцов в качестве запасной пары. Кроме того, в гроб кладут палку (посох), чтобы облегчить долгую дорогу путника. В духовных стихах, составленных на базе язычества, встречаются слова «души подходят» к реке, «души побрели», «души идут» и т. п.

В страну отцов души идут в сопровождении провожатого:

 
А всем нашим душам
Через ту реку провожатися будет.
 

В духовных стихах сказано, как умершие умоляют Михаила Архангела проводить их в страну отцов, а точнее в царство небесное (это по христианской интерпретации):

 
Провяди нас церез огненну реку;
Приведи нас ко царству небесному.
 

Такие проводники были и у других народов.

Наши же предки представляли, что проводник может и перевозить души умерших по водному пространству. Опять же приходится обращаться к духовным стихам, в которых, как в кривом зеркале, отражаются языческие обычаи и взгляды. В одном духовном стихе «О Страшном суде» сказано:

 
Течет речка огненная…
Как стоят у реки души грешныя,
Души грешныя, беззаконныя,
Оне вопят и кричат – перевозу хотят.
 

Отвечает душам Батюшка Небесный Царь: «У меня нету душам перевощиков».

В стихе «Про Михаила Архангела» сказано:

 
Протекала тут река, река огненная,
Как по той-там реки, реки огненныя,
Да тут ездит Михайло Архангел царь,
Перевозит он дупм, дупм проводи.
Через огненну реку ко пресветлому раю.
 

Или в другом стихе:

 
Три грешные души, беззаконные рабы
Походили к реки.
 

Они спрашивали перевозчика:

 
И на то тут,
Есть перевосщик.
Перевез бы нас на ту сторону,
К Самому Христу, Сыну Божью.
 

Это из духовного стиха, где верование получило христианскую окраску. Подобных духовных стихов было много. В апокрифическом (не узаконенном церковью) «Хождение Агапия в рай» (XII в.) говорится о том, что Агапий достигает страны отцов – рая – не один. Его перевозят туда на корабле перевозчики – ангелы. В русских сказках перевозчик – это старик. Обычно старик в своей утлой лодочке переправляет через море или реку смелых странников, которые направляются в страшные обители ада к царю-змею или же на край света к ясному солнышку.

У других индоевропейских народов также имеются описания того, что перевозчик перевозит души через водную преграду в страну отцов. У сербов перевозчиками служат Святой Николай и Илья Пророк. Это уже христианские перевозчики. А у язычников (до христианства) перевозчиками были Возуй, Плаву, Ний, Водца.

Перевозчик получал за свою работу определенную плату. Для этого умершего снабжали различными монетами. Их клали в руки покойнику или около нижней челюсти. Этот обычай существовал до недавнего времени. В духовных стихах этот обычай платить перевозчику находит свое подтверждение:

 
Грешные души подошли к реке.
 

Они стали просить Михаила Архангела перевезти их, Михаил Архангел спрашивает их:

 
А што же вы здесь в руках несете?
 

Это опять же христианская редакция. У язычников не говорилось о грешниках, о грешных душах.

В ответ на вопрос Михаила Архангела грешные души говорят:

 
Несем в руках рыже золото,
Потом – того цисто серебро.
Они сами то к Михайле приближаются
Золотой казной спосуляются,
«Возьми, – говорят оне Архангелу-перевозчику, —
Ты с нас много злата, много серебра,
Мелкого скатного жемчуга;
Переправь нас, грешных, через огненную реку».
 

Клали покойнику в могилу монеты не только наши предки. Греки в рот покойнику клали монету обол. Она называлась «uaulon», то есть плата за перевоз в лодке. Раскопки в Керчи показали, что нет могил (даже самых бедных), где бы не находили медные «монеты Харона». Римляне также клали монету в гроб (для перевозки покойника). Такой же обычай существовал у угрорусов, литовцев. У болгар, когда еще не было денег, клали в гроб соль как эквивалент денег.

Проблемы души умершего на преодолении моста через огненную реку, а точнее водное пространство, не кончались. Прибывшая душа вдруг обнаруживала, что страна отцов охранялась сторожами. Их предстояло как-то обойти. До сих пор в народе можно слышать, что небесные владения оберегаются сторожами-косарями. До сих пор говорят, что рай и ад оберегаются рыжим человеком, у которого хранятся ключи – как от рая, так и от ада. В русских сказках загробное царство охраняют то змеи, то львы. У малороссов сторожем является собака. В малороссийском предании «О творении человека» сказано: «Сотворив человека, Бог ушел, а к дверям рая приставил собаку-зверя чистого, чтобы не пускала дьявола». Тем не менее дьявол нашел доступ в рай. Как? Он подкупил сторожа-собаку, пообещал ей шерсть (до этого собака была бесшерстной). Обсуждался и другой вариант падения сторожа-собаки: дьявол бросил собаке кусок хлеба. Когда собака бросилась за хлебом, дьявол проскользнул в рай. В похоронной причести говорится: «Сторожа стоят ведь там (у страны отцов), да все не спариют». У других народов – наших братьев представления о сторожах при входе в страну отцов были такие же. Ведийская мифология говорит о сторожах царства мертвых. Этими сторожами являются Сарамеи – дети Сарамы. Сарама – это охотничья собака бога Индры. В одном из гимнов Ригведы мы находим даже обращение к этим сторожам загробного мира. Оно звучит так: «Две собаки Ямы да позволят нам созерцать солнце и получить божественную жизнь». В гимне содержится и напутствие умершему: «Истинным путем избегни двух бледных четырехглазых собак, детей Сарамы, и ступай к отцам, которые блаженствуют вокруг Ямы! Двум собакам, о Яма, сторожам и твоим четырехглазым, охранителям пути, ведающим людей, вручи его (то есть умершего), о царь, спасение и свободу от скорби даруй ему». По персидской мифологии, сторожем страны отцов является пес Сура или Сириус. Это большая звездная собака. У греков сторожем является трехглавая собака Цербер. Хвост у Цербера подобен дракону, а его грива кишит змеями. По сказанию Эды мрачное жилище Геллы сторожит дева «Modhgudhri», а охраняет «Muspellsheimr» воинственный Суртур. Когда душа преодолеет трудный путь в страну отцов и обойдет сторожей, то она оказывается там, где

 
Ветры не провевывают,
Лютое зверье не прорыскивае,
Малая птичка не пролетывае.
 

Но далеко не каждая душа сюда попадает. Наши предки верили, что душа может и не отправляться в далекое и опасное путешествие, но оставаться в могиле.

Не вызывает сомнения, что в самое древнее время умерших хоронили в земле. Огонь появился потом. Котляровский считает, что «обряд сожжения мертвецов появился в первобытную эпоху у человека-младенца из подражания природному явлению – заходу или смерти в земле великого светила, лучезарного владыки и отца древних людей – солнца».

На Руси как сжигали покойников, так и хоронили в земле. Это подтверждается такими фактами. Арабский писатель Ибн-Фоцлан свидетельствует о сожжении, а другой арабский писатель Ибн-Доста упоминает о погребении. Славянский летописец сообщает о сожжении умерших у родомичей, вятичей и кривичей. Одновременно он пишет о погребении во времена язычества. Так, в летописи под 882 годом сказано: «Иубита Аскольда и Дира, носоша на гору, и погребоша на горе».

Под 912 г. в летописи сказано: «Умре Олег и плакашася по нем вси людие плачем великим, и несоша и, погребоша на горе, еже глаголеться Щековица; есть же могила его до сего дня, словеть могыла Олегова». Позднее, под 945 годом, в летописи о смерти Игоря говорится, что древляне, убив Игоря, «погребли его».

У родственных славянских народов также был обычай погребать покойников наравне с сожжением, и «даже можно было бы усомниться в существовании сожжения, если бы за него не говорило непреложное свидетельство урн с пеплом». Последние слова принадлежат специалисту наших дней. Мы уже приводили описание погребения, которое дал арабский писатель Ибн-Доста. Хоронили в могиле не только умершего, но и его любимую жену. Другие источники это подтверждают. Вывод один: была полная уверенность в том, что на том свете все будет, как на земле, там все будет нужно – и разное добро, и орудия производства, и конь, и жена. Поэтому делали не могилу, а дом («в виде большого дома»). Края могил нередко обкладывались камнями и имели каменный или деревянный потолок и были просторны. Так говорят достоверные источники. Значит, наш предок думал, что жизнь возможна в земле, поэтому он все предусмотрел для этой жизни. Ясно, что душе уходить в этом случае было незачем. Она оставалась в могиле. Поверья, которые дошли до наших дней, подтверждают, что наш предок считал возможным полноценную жизнь в могиле. Так, до сих пор верят, что души некрещеных младенцев живут в могиле и оттуда просятся на свободу. Они просят, чтобы их окрестили. Это уже наслоение христианства. На самом деле души умерших не просили об этом. До сих пор верят, что души ведьмы и колдуна живут в могиле. Поэтому их тела не гниют, они живут, но при этом принимают ужасную форму: становятся горбатыми, синими, покрываются чешуей. Глаза увеличиваются, волосы седеют, а на их ногах и руках отрастают огромные острые когти. Ночью ведьмы и колдуны выходят из могил. Они пугают путников, проникают в дома и у спящих людей высасывают кровь. Они очень агрессивны, часто дерутся друг с другом и при этом ругаются крепкими русскими словами и произносят страшные проклятия. Усмирить их можно было только иконами и святой водой (это христианское добавление). Надо было разрыть могилу ведьмы ночью и убедиться, что там самой ведьмы нет. Только вблизи слышался страшный вой. Если раскопать могилу ведьмы днем, то там обнаружится ее труп, но труп необычный. На лице у трупа выступают красные подтеки, ссадины и капли свежей крови. Это следы ночных похождений ведьмы.

Похоронные причети подтверждают, что наши предки верили в то, что душа после смерти тела может находиться в могиле. Другими словами, наш предок верил в то, что жизнь не кончается. Она продолжается, но только в новой хате, домовине, хороминке. Так обозначали гроб. Когда дочь умерших родителей обращалась к соседям или дальним родственникам с просьбой сделать гроб или вырыть могилу, то она обыкновенно говорила: «Прийдите, будьте добры, к нам, и помогите построить моему отцу (или матери) новую хату. Он не захотел жить в старой хате».

Хороня мужа, жена искренне просит его взять ее с собой:

 
Ой, прими меня к себе
У сыру землю!
 

Дочь оплакивает мать-покойницу так: «Куда же ты йдешь. Яма глубока: туда витер не завие, солнце не пригрие». В северной похоронной причети говорится:

 
На сегодняшний Господен Божий денечек
Тебя ждет в гости любимое гостибище,
Твоя милая надежная головушка,
Там построено хоромное строеньицо,
Прорублены решетчаты окошечка,
Врезаны стекольчаты околенка,
Складены кирпичны теплы печаньки,
Насланы полы да там дубовый,
Перекладники положены кленовые,
Штобы шла да ты, горюша не качалася,
Штоб дубовая мостинка не сгибалася;
Поразставлены там столики точеный,
Порозосланы там скатерти все браныя,
И положены там кушанья сахарныя,
И поставлены там питьица медвяныя,
Круг стола да ведь стульицо кленовое,
У хором стоит крылечко с переходами;
Сожидает тебя надежная головушка.
 

В Ведийских гимнах могилу называют земляным домом. Там говорится о снаряжении умершего в могиле всем необходимым. Сказано о том, что заботились, чтобы земля не стесняла мертвеца.

ЖИЗНЬ ДУШИ В ЗАГРОБНОМ МИРЕ

Души умерших, которые остались жить на земле, жили в полном соответствии с условиями в природе. Зимой души приходили в состояние, подобное сну и смерти. Они скованы стужею и морозом. Они становятся печальными узниками, которые заключены в темные, холодные места. Весною они возрождаются к жизни, радости и проявляют свою активность. Мы можем наблюдать эту активность по разным атмосферным явлениям. До сих пор в народе говорят: «зимний холод – людям и голод, медведю берлога, мертвецу колода» или «зима становится – мертвецы спать ложатся». Верили в то, что где-то далеко есть царство, в котором люди умирают на зиму и воскресают в весенний Юрьев день (23 апреля по старому стилю).

И здесь христианство оставило свой след. Полагали, что накануне Рождества Христова и Крещения поселяне жгли посреди двора навоз. Старались согреть мертвецов. Полагали, что Карачун в декабре месяце будит мертвецов, разбрасывает кости и вынуждает их выйти из своих гробов. В декабре наши предки справляли праздник Коляды – праздник поворота солнца на лето, праздник возрождения благородных сил природы. В этот праздник угощали умерших. Этот обычай перешел в христианство. Перед Рождеством Христовым и Новым годом принято было кушать кутью, медовую сыту и подобные поминальные кушанья. Угощали не только для того, чтобы принести жертву усопшим предкам, но и для того, чтобы задобрить пробуждающихся к жизни от зимнего сна мертвецов. Так, и русалки появляются только весной, ведь это души умерших. Зимой они спят в своих хрустальных дворцах. По весне появляется гроза. Это результат активности умерших, которые весной оживают, активизируются. В одной свадебной песне говорится:

 
Матинка пред Богом стоит,
У бога ся просит:
Спусти мене, Боже,
Над село хмарого (облаком),
У село дробным дождичком,
Ясным солнцем – оконцем;
Нехай же я ся повидело,
Что красно дитя убрано.
 

Мертвецы отвечали не только за грозу, дожди, ливни, но и за засухи, стужи и т. п. В этом плане наиболее активны утопленники, удавленники, опойцы. Так, еще в XIII в. воспрещалось погребать тела удавленников и утопленников. Их вырывали из могил, поскольку считали их виновниками засух. Это верование очень рельефно описано Максимом Греком (XVI в.). Он категорически возражал против этого обычая. В его послании есть указание на то, что в то время утопленников считали ответственными за «студеные ветры» и неурожай. Максим Грек в своем послании писал: «Кий ответ сотворим в день судный, телеса утопленных или убиенных и поверженных не сподобляюще я погребению, но на поле извлеките их, отыняем колием и еже беззаконнейше и богомерско есть, яко еще случится в весне студеным ветром веяти и сими садимая и сеемая нами не преспевают на лучшее, оставивше молитися Содетелю и Строителю всех… аще увемы некоего утопленаго или убитаго неиздавна погребена… раскопаем окаянного и извержем его негде дале и непогребена покинем… по нашему по премногу безумию виновно стужи мняще бытия погребение его». Афанасьев пишет так: «Были на Руси и случаи, что крестьяне во время долгих засух по общему мирскому приговору выкапывали из могилы труп опойцы и топили его в ближайшем болоте или озере, твердо веруя, что после того непременно пойдет дождь. Во время же засухи в 1868 году крестьяне Тихого хутора выкопали из могилы раскольника, били его по черепу и при этом говорили: «Давай дождя!» Некоторые же при этом лили на усопшего воду сквозь решето, как бы указывая на то, что мертвец должен делать».

Когда хоронили усопшего, то в могилу клали все, вплоть до съестных припасов. Полагали, что в той жизни понадобится все – и одежда, и пища, и орудия производства. Рядом с покойником ставили «крепкий напиток, плоды, хлеб, мясо и пр.». Ибн-Фоцлав так описывал обряд сожжения тела усопшего: «Когда умер (у русских) глава (начальник), то в шатер, разбитый над ладьею, куда поместили мертвеца, принесли: крепкий напиток, плоды, пахучие травы и положили возле него (мертвеца), также хлеб, мясо и лук положили перед ним, потом принесли собаку, разрубили ее на две части и бросили в ладью, все оружие покойника положили возле него, привели двух лошадей… разрубили их… и мясо их бросили в корабль; затем были приведены два быка, и их тоже изрубили и бросили в корабль, принесли еще курицу и петуха, зарезали их и бросили туда же».

Второй арабский путешественник Ибн-Доста так описывал погребение знатного русса: «Когда у русских умирает кто-либо знатный, то выкапывают могилу… кладут его туда и вместе с тем кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил; далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и другие неодушевленные предметы, ценности».

Христианство считает, что в том, загробном мире душе не нужно никаких материальных благ. Язычники считали по-иному. Да собственно, до сих пор сохранилась вера, что умершему на том свете будут нужны различные вещи. Поэтому еще и сейчас крестьянин кладет в гроб покойнику хлеб, пироги, соль, яйца или яичницу, орехи, костяной гребешок, иголку, кремень, кресиво и табакерку, небольшой нож в чехле, носовой платок, скрипку и струны (если покойник в жизни играл). Иногда кладут и водку. Кладут в могилу пиво, воду и т. п.

Верили в то, что в той жизни каждый будет оставаться на своем земном месте: плотник будет плотником, а пахарь – пахарем. Поэтому до сих пор умершему плотнику кладут в могилу топор, долото, скобель и пилу, земледельцу кладут в могилу косу, вилы, лопату. Воина хоронили вооруженным колчаном, стрелами, копьем и прочими принадлежностями воинственного обихода.

У наших предков был обычай «посмертного венчания». Масуди пишет: «Когда кто умирает холостым, ему дают жену по смерти». Еще совсем недавно этот обычай можно было наблюдать в Витебской губернии. Умершего холостого юношу сопровождали до могилы поездом, похожим на свадебный. Значит, верили, что там, в стране отцов, юношам нужны жены.

Естественно, что в том мире души покойников общаются так же, как и люди на земле. Недаром девушка говорит: «Вот вижу я – сидят вместе все мои умершие родные». Об этом сказано так:

 
Стане облачко со облачком сходиться,
Може, с ду-другом на страту постретаетесь.
 

Так причитала на севере над умершим мужем вдова. Она просит своего «соседушка» – покойника рассказать ее покойному мужу о ее жизни:

 
Да как сойдешь ты на иное живленьице,
Та пораскажи, спорядный мой соседушко,
Про мое да про несчастное живленьице,
Про мое да сирот малых возрастаньицо.
 

Более того, вдова бранит себя, что она не написала мужу «грамотки», которую сосед-покойник мог бы передать ее мужу:

 
Скажи низкое – поклонно челобитьицо;
Глупо сделала кручинная головушка,
Не написала скорописчатой я грамотки,
Ты бы снес… на второе на пришествие,
Може с ду-другом соседушки свидались бы,
Вы на сретушку бы шли да ведь среталися,
Ты бы отдал скорописчатую грамотку.
 

Вдова просит соседа:

 
Не утай, скажи, спорядным мой соседушко
Моей милой, законной сдержавушке
Ты про мое про безсчастное живленьицо.
 

Наши предки на сомневались, что в загробном мире встречи возможны. Это подтверждается многими источниками. У литовцев при похоронах просят покойника «кланяться на том свете их родителям, братьям, сестрам, родственникам и друзьям».

Платон в «Федоне» говорит: «Есть предание самое древнее, какое только помним, что переселившиеся в загробный мир души живут там и опять приходят сюда – на землю». В такой приход верили не только греки, но и персы, индусы и другие. Индусы были убеждены, что «души предков посещали своих близких, невидимо странствовали по земле среди живых людей». Наши предки также верили, что души умерших время от времени приходят на землю. Так, в народных русских сказках часто говорится, что мертвецы являются с того света. Они то приходят за взятыми у них саванами, то сказки рассказывают, что матери приходят по ночам кормить своих детей. В одной украинской сказке рассказывается, как покойник приносил ткачихе ужин.

Многие до сих пор верят, что в дни поминовения умерших их души являются в доме своих родных для того, «чтобы подкрепить свои силы». Поэтому белорусы накануне этих дней стараются почище прибрать весь дом и двор и приготовить побольше кушанья, чтобы души были довольны. В день поминовения ставят на стол кушанья, а старший в семье обращается к душам умерших родственников со словами:

 
Святы дзяды, завиом вас,
Ходзице до нас!
Посци тут усию, тто Бог дау,
Што я для вас ахвировау (приготовил)
Чим только хата
Богата!
Святы дзяды! Просим вас
Ходзице, мяцице до нас.
 

В рюмки наливают вино, из рюмок немного вина выплескивают на стол и приговаривают: «Это для вас, дзяды!» Затем выпивают. Затем от каждого кушанья в особый сосуд отделяется по ложке каждого кушанья, а твердого – по куску. Все это для умерших душ. Это отделенное кушанье ставится на окно или за окном, чтобы пришедшим душам удобно было есть. Первыми едят души родственников. Затем начинают есть и пить живые. После окончания трапезы все живые прощаются с душами умерших и говорят:

 
Святые дзяды! вы сюда приляцели
Полицели,
Ляцете – ж цатерь до себя,
Скажите, чаго ящо вам треба,
А лений (лучше) ляците до неба.
 

В Олонецком крае этот обряд проходит так. Готовят поминальный обед. Затем родственники умершего выходят из избы навстречу невидимым дорогим гостям и говорят: «Вы устали, родные, покушайте же чего-нибудь. Чай, зазябли, родные, погрейтесь!» Они провожают невидимые души в дом. Их усаживают у домашнего очага, а сами живые усаживаются за стол. Перед последним кушаньем (киселем) хозяин выпускает из окна на улицу тот самый холст, при помощи которого покойники в свое время опущены были в могилу. При этом хозяин обращается к душам со словами: «Теперь пора бы вам и домой, да ножки у вас устали, не близко ведь было идти – вот тут помягче – ступайте с Богом!»

Похоронные причети подтверждают поверье в то, что время от времени души покойников заглядывают в свою прежнюю обитель, что они приходят на свое «широкое подворьице» и смотрят «на житье-бытье» своих здравствующих родных. Как только умирает кто, близкая родственница причитает ему:

 
Когда ждать в гости, люби моя гостибище?
В полночь ли ждать по светлому по месяцу,
Али в полдень ждать по красну солнышку?
Аль по вечеру да ждать тебя ранешенько?
 

В другой причети говорится:

 
В ци ты зимовой порой тридзеть,
А ци ты летней.
 

Или:

 
Видкиль нам тебе выглядаты?
Из якой стороны?
 

Или так:

 
Мы бы вышли тебя сритити
Далеко да во чистом поле,
Не ушай, скажи, красно мое на золоте.
Так прийди
Ты во свой за бладетный дом
Мы тебя будем ждать да дождаться.
 

Души умерших родственников обязательно отзываются и приходят.

Невеста после похорон матери обращается:

 
Выходи, родимый батюшко, —
На мосты да на кленовые,
Ты стричай да дорогу гостью,
Свет родиму мою матушку…
Бог даст да дорогу гостью,
Дорогу гостью сердечную…
 

У самой гостьи дочь просит благословения:

 
Так благослови, родима матушка,
Меня горюху, бедну сироту!
 

После этого дочь выходит на середину избы, кланяется и благодарит ее:

 
Тебе спасибо, мила матушка,
На частном благословеньице!
 

Мы уже говорили, что у наших предков-язычников грешников на том свете не жарили на сковородках, а праведников не баловали в раю. На том свете все было естественно, как и на земле. Вся система верования у язычников была очень целесообразной, целеустремленной. Ее цель была в том, чтобы каждый человек жил честно, справедливо, выполнял свой долг перед родителями, старшими, и вообще обществом. Чтобы не было беспризорных детей, брошенных родителей, нищих сограждан. Боги помогали людям своей опекой, но они были и требовательными. Мало кто позволял себе нарушать их запреты. Напомним, что даже кричать в лесу и ломать ветки без необходимости запрещалось. Но запрещалось не под страхом побиения камнями (как у иудеев), а запрещалось богами, берегинями, совестью человека. Основной упор делался не на насилие, не на страх, а на понимание, на совесть.

Если же воспитывается раб, неполноценный, душевно надломленный человек, то он не может быть опорой семьи, общины, рода, общества. Это наши предки понимали хорошо, они это усвоили от самой природы, от сути жизни. Поэтому в их представлении не было никакого ада, никаких загробных истязаний души, никакого насилия.

Мы уже видели, что наш предок представлял страну отцов по-разному: и как теплый, зеленый островок жизни, и как мрачный, темный, холодный уголок. Покойники в стране отцов жили по законам природы: то замирали, цепенели зимой, то возрождались летом. Наш предок не делил умерших на грешников и праведных. И он был прав. С приходом христианства народ погрузили в сплошной страх. Страх в этой жизни и муки в загробном мире. Может ли в страхе нормально развиваться общество, семья? Конечно нет. Боги славян-язычников были добрыми. Правда, проявлялось в некоторой мере и зло, но не было богов-карателей за грехи. Это было воспитание пониманием и добротой. Только такая педагогика может дать истинный результат. Розгами воспитать доброго человека нельзя.

Кстати, у пресловутых греков и римлян, которых многие пытаются ставить выше славян, были боги-каратели, боги, нагоняющие страх. Мы должны гордиться тем, что наши предки были на самом деле намного выше. Может, именно поэтому и сейчас «высокоразвитые» народы не способны понять душу славян, душу русских. Только свободный человек может быть добрым, благородным, прощающим.

Живые росли и жили под покровительством своих предков, которые о них заботились, которые их охраняли. Предки, основатели рода, были главными богами для наших отцов и дедов. Именно с этим главным стержнем личности и общества неистово боролось христианство. Его острие было направлено против Рода и Рожениц. В христианском документе сказано: «Аще се Роду и Рожанице кроют хлебы и сиры и мед? Бороняше велми (Епископ): негде, рече, молвить: горе пьющим рожанице». В Паремийнике (1271 г.) сказано: «Вы же оставльшеи мя и забывьшеи гороу стоую мою и готовающеи рожаницам трапезу и исполнающе демонави чърпанию, аз предам вы во оружию».

Позднее, в XIV в. в «Слове некоего холюбце ревнителя, по правой вере», сказано: «Не подобает крестяном игор бесовских играти, иже есть плясьба, гульба, песни бесовьскыя и жертва идольская, иже огневи молятся под овином: и Перуну, и Роду, и Рожаницам, и всем иже суть им подобна». То, что было естественным, христианские блюстители называют бесовским. Позднее, в XVI в., находим такой текст: «То иже служат Богу и волю его творят, а не Роду и Рожаницам кумиром суетным, а вы поете песнь бесовскую и Роду и Рожаницам». Еще раз подчеркнем, что это чистейшая ложь – никакой бесовщины в песнях наших предков своим пращурам-богам не было и быть не могло.

Тут важно подчеркнуть, что и по прошествии шести веков после крещения Руси народ молился своим богам, своим предкам. Христианство, несмотря на страшное насилие, не смогло вытравить из народа его душу, его веру, его надежду, его традицию. А боролись всеми правдами и неправдами. Старались оболгать, опошлить, деформировать веру предков всеми возможными средствами.

Напомним, что Рожаница – это обоготворенная родоначальница. По сути Рожаницы – это Mataras индусов, то есть родоначальницы (родоначальники были многоженцами). Род – это обоготворенный предок. Значит, Рожаницы – это обоготворенные предки – праматери. Рожаницы – это источник плодотворящей возрождающей к жизни силы, это наша Праматерь. И молитвы Праматери христианские отцы назвали бесовскими! Но справиться с нею они так и не смогли. Им ничего не оставалось, как слить воедино Праматерь-Рожаницу и Пресвятую Богородицу. Так они законную трапезу в честь Рожаниц стали совершать в честь Пресвятой Богородицы. При рожаничной трапезе стали петь тропарь Богородицы.