Текст книги "Приключения Мишки Мочалкина"

Автор книги: Юрий Третьяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ПРИКЛЮЧЕНИЯ МИШКИ МОЧАЛКИНА

Несколько слов о конфликте между двумя могущественными державами

Постороннему человеку казалось, что в дачном поселке Дубово нет ничего особенного: стоят маленькие дачки в соснах, а посредине – большой луг.

На самом же деле в Дубово обитали два разных племени: половина поселка была построена заводом «Метиз», и мальчишки, жившие там, звались «метизы», другая половина принадлежала чулочной фабрике и там жили «чулки» или «лягуши», так как на их территории был пруд, маленький, без рыбы, но лягуши им очень гордились и не пускали купаться метизов.

Зато метизам принадлежала рощица, куда лягушам вход был запрещен.

Невидимая граница, разделявшая две эти территории, проходила по лугу, который считался нейтральным.

На этом лугу и произошел в начале лета исторический футбольный матч между командами «Метиз» и «Чулок».

Несмотря на то, что в каждой команде было всего по семь игроков, с обеих сторон явилось множество болельщиков.

При таком количестве болельщиков не нашлось смельчака, который решился бы стать судьей. Поэтому матч шел без судьи. Все недоразумения разрешались путем свободной дискуссии между игроками при горячем участии зрителей.

Сначала перевес был на стороне метизов, потом счастье перешло к чулкам, и, когда счет в их пользу дошел до 12:5, игра закончилась всеобщим побоищем.

Бойцы не успели нанести друг другу серьезного урона: на поле битвы появился председатель поселкового Совета Иван Петрович, личность всеми уважаемая, и разогнал драчунов по домам.

Больше всех пострадал от своих же болельщиков вратарь метизов Мишка по прозвищу Мочалкин: его сочли главным виновником поражения.

Лягуши бурно праздновали свою победу. Для увековечения этого события они вбили на лугу столб с фанерным плакатом, где могучий, румяный, красивый чулок душил тщедушного, скорченного метиза, богатырски подняв его рукой в воздух.

Метизы этот плакат сорвали и вместо него прибили другой, где красивый, румяный метиз давал пинка лягушу очень жалкого и противного вида.

Этот плакат сорвали лягуши, после чего обе стороны начали готовиться к войне.

Численный перевес был на стороне метизов, но у одного из лягушей имелась овчарка Рекс. Это и удерживало их противников от немедленного нападения. Чтобы уравновесить силы, метизы заказали одному своему слесарю соорудить пушку, чтобы выпалить из нее в Рекса, а когда тот испугается и убежит, разгромить малочисленных лягушей.

А пока и метизы и лягуши укрепляли свою военную мощь бесконечными учениями и муштрой.

Глава первая, повествующая о нравах и образе жизни Мишки Мочалкина, его брата Люлика и еще одного мальчишки по фамилии Хвостиков

Пострадавший вратарь Мишка Мочалкин принадлежал сразу к обеим воюющим сторонам: отец у него работал на заводе «Метиз», а мать – на чулочной фабрике, и дача их стояла на самой границе.

В прошлое лето он был лягушом, но сильно подорвал свой авторитет.

Это произошло по вине его родного дяди, который подарил Мишке семечко и сказал, что если посадить это семечко в землю, то вырастет куст, называемый люфа, а на нем – мочалки, те самые, которыми моются. Мишка семечко посадил и пообещал каждому лягушу по мочалке, когда они вырастут. Некоторые лягуши не очень любили мыться, особенно мочалкой, но каждому интересно заиметь мочалку, что не из магазина, а прямо в Дубове на кусте выросла. И к Мишке то и дело приходили лягуши взглянуть, на сколько подрос волшебный куст, не завязались ли еще маленькие мочалки, и побеседовать о чудесах растительного мира.

Приходили даже двое метизов, но чулки их не допустили к осмотру мочалки.

Сначала все шло хорошо, и куст вытянулся выше самого Мишки, и Мишка усердно за ним ухаживал – поливал, удобрял то квасом, то прокисшим молоком, то кофейной гущей, то супом, и все же в один прекрасный день мочалка пожелтела и засохла. Вместе с ней погибла и Мишкина слава. Почему-то лягуши сочли себя оскорбленными, и Мишка получил позорное прозвище – Мочалкин.

Этим летом метизы выбрали Мишку вратарем. Однажды залаяла на него овчарка Рекс, и Мишка, как птица, даже не коснувшись руками, перемахнул через довольно высокий заборчик. Пораженные высотой и легкостью его прыжка зрители смерили заборчик, и оказалось, что Мишка без всякой тренировки выполнил норму мастера спорта. Однако повторить свой рекорд он больше не смог, как ни старался. А чтобы ему при этом помогал Рекс, как некоторые советовали, он не захотел. Тем не менее его продолжали считать выдающимся прыгуном, и, чтобы поддержать свой авторитет, Мишка взялся быть вратарем у метизов, но…

В общем, теперь, махнув рукой на всякую славу, он удалился под веранду своей дачи, где проводил дни в одиночестве, с горя в неимоверном количестве поедая найденные там окаменелые сухари.

Связь с остальным миром он кое-как поддерживал через своего братишку Люлика.

Но даже и Люлик не оказывал старшему брату должного почтения.

Однажды он явился под веранду, присел на корточки, с сожалением разглядывая Мишку, потом начал усмехаться.

– Фу!.. Фу!.. Фу!..

– Ты чего надуваешься? – спросил Мишка.

– Я не надуваюсь… Это я так смеюсь… Фу!.. Фу!..

– А чего ты нашел смешного? Вот как сейчас вылезу, да как…

Отступив немного назад и прикинув расстояние до калитки, Люлик сказал:

– Они тоже на тебя смеются…

– Кто?

– Да лягуши… и метизы тоже… Знаешь, что они говорят, а?..

– Ну что?

– Да-а… Даже повторять совестно… – И Люлик опять зафыркал, как ежик: – Фу!.. Фу!.. Фу!.. Что ты посеял… зубной порошок!.. Фу!..

И Люлик начал корчиться и извиваться от смеха. Но когда он опять взглянул на брата и увидел слезы у него на глазах, то сам опечалился и зашмыгал носом.

– Да ладно. Мишка… Ну, хватит… Да ладно тебе…

– Как будто я виноват, – хрипло сказал Мишка, – я б каждому лягушу дал по мочалке, если б она не засохла… То приставали: «Мишка, а мне дашь мочалку?..» А теперь выдумывают на меня всякие небылицы… Очень даже глупые… Кто же сажает зубной порошок? Он что – семечки?

– Никто! – готовно кивнул Люлик…

– И отчего эти лягуши такие ехидные?

– Они еще не ехидные, – сказал Люлик, – вот метизы – те ехидные. За них – Меркушка!

– Какой еще там Меркушка?

– А ты не знаешь? – изумился Люлик. – Меркушку не знаешь? Мы с ним в детсаду были, в малышовой группе… У нас с ним всю жизнь война! Злой! Прямо – Змей Горыныч! Он даже самого Хвостикова дразнит!

– Как он Хвостикова дразнит? – заинтересовался Мишка.

– Да колдун!

Мишка сразу повеселел.

– Хочешь сухарика? – сказал он брату. Тот взял сухарь и начал его быстро, как мышь, грызть.

– Значит, колдуном они Хвостикова дразнят?

Люлик кивнул.

– А это ведь… хуже, чем… ну, Мочалкин, а?

– Куда хуже! Давай еще сухарика!..

Мишка развеселился совсем.

– Пошли Хвостикова поглядим… Как он себя чувствует… Охота на него полюбоваться… подумать только: колдуном дразнят…

Хвостиков – такая была у этого мальчишки фамилия, что никакого прозвища не нужно! – жил недалеко, тоже на нейтральной полосе. И все же по дороге к нему пришлось-таки Мишке иметь один неприятный разговор. Проходя мимо скамейки, где сидела соседка Мария Антоновна со своим примерным сыном Глебом и еще какой-то женщиной. Мишка ускорил шаги, но Мария Антоновна поманила его пальцем:

– Мишь, а Мишь, поди к нам на минутку!.. Мишка был человек вежливый и подошел.

– Ну, как поживаешь, Мишь? – ласково спросила Мария Антоновна.

– Ничего, спасибо…

– Что-то ты идешь и внимания не обращаешь… Зазнался, что ль?.. Мы вот у тебя чего хотели спросить: как у тебя в нонешнему году с мочалками, взошли аль нет?

Примерный сын Глеб прыснул, прикрывая рот рукой, а Мишка угрюмо ответил:

– Я не сажал…

– Да ну-у?.. Это что ж так? А жалко… Выгодное дело… – Поджав губы, покачала головой Мария Антоновна. – Уж такое выгодное дело – открыл свой кооператив и торгуй, чего ж лучше?..

И не обращая больше на Мишку внимания, обратилась к соседке:

– Гляжу я на них: чепухой головы забиты! Іііастают по поселку из конца в конец, что-то об себе понимают… ну меня бог миловал… Мой Глеб не такой. Мой – хозяин! Верно, Глеб? Как пословица-то гласит?

– Синица в руках лучше, чем журавли в небе! – солидно сказал Глеб.

– Ну прямо как старик! – умилилась соседка.

– Мне можно идти? – спросил Мишка.

– Сту-пай! – Махнула рукой Мария Антоновна. – Чего тебе… Гуляй дальше…

Возле дома, где жил Хвостиков, Мишка сложил рупором ладони и крикнул:

– Хвос-ти-ков!

Но никто не отозвался, и, подумав, Мишка крикнул на другой манер:

– Гвоз-ди-ков! Наконец, потеряв терпение, он заорал:

– Головастиков!

И только тогда отворилось окно, и сам рыжий розовый очкастый Хвостиков насмешливо спросил:

– Чего ты кричишь – Головастиков, когда ты сам – Мочалкин?!

– Да вот… к тебе пришли! – сказал Мишка.

Хвостиков важно показал пальцем:

– Ждите меня во дворе, сейчас выйду…

Минут через пять он вышел на крыльцо с большой подзорной трубой, склеенной из бумаги, загадочно посмотрел в нее, сначала на Мишку, потом на Люлика и ушел в дом.

Еще минут через пять он вынес полный до краев стакан воды, лист бумаги, показал их Мишке и Люлику и спросил:

– Шимоза?

Те кивнули, хотя и не знали, что это за слово. Хвостиков прикрыл стакан бумагой и слегка прихлопнул сверху ладонью.

– Фруктоза?

Мишка и Люлик опять кивнули.

– Наркоза! – торжественно выкрикнул Хвостиков и перевернул стакан вверх дном. Вода не выливалась, хоть листок ничем не был прикреплен. Полюбовавшись удивлением ребят, Хвостиков опять перевернул стакан, снял бумагу, выплеснул воду на землю и сел на порожек.

– Ну? Сильно вы удивились?

– Да-а…

– Хе-хе! Нет, честное слово?

– Не, конечно! – искренне заверил его Мишка. – Прямо какое-то чудо!

– Ну, расскажите, что вы подумали, – попросил Хвостиков. – Вы, наверно, подумали, что тут какое-нибудь волшебство?

– Мы так подумали… – сказал Мишка.

– И я так подумал! – подтвердил Люлик.

– Я еще не то могу! – похвалился Хвостиков.

Мишке захотелось хоть немного с ним сравняться, и он спросил:

– А ты сны видишь?

– Вижу.

– Какие?

– Всякие.

– А я – цветные… – соврал Мишка, – не всегда, конечно…

Но Хвостикова смутить было трудно.

– А я – всегда! Вдобавок – широкоэкранные. И все сплошь – приключенческие: про шпионов там… Скучных снов у меня не бывает, и конец всегда хороший, знаю я один секрет… Я много кое-чего могу!.. Ведь метизы проиграли через меня!

– Ты же не играл!

– Ничего не значит. Я на вас на всех оказывал психическое влияние. Видел, я стоял на столбе? Как замахаю руками – вот так: Шимоза! Фруктоза! – сразу твои глаза на меня направляются, ничего не могут поделать, и нападает на тебя смех…

– Я смеялся, что рожи ты строил смешные, а не…

– Это тебе так казалось. А на самом деле это было психическое влияние в виде смеха… Еще скажи спасибо, что я домой скоро ушел, потому что метизовские болельщики начали ко мне подкрадываться, а я не люблю, чтобы ко мне подкрадывались… А если б ты доверил мне свою мочалку, я бы дорастил ее до самого неба!

– Да-а… – сказал Мишка, – ты велел поливать ее из пузырька какой-то жижей, может, она поэтому и засохла…

– Тут произошла ошибка, – не растерялся Хвостиков, – Там не хватало главного вещества, забыл я положить. А ты иди ко мне в ученики!

– В какие ученики?..

– Я собираюсь оказывать психическое влияние на зверей, птиц… А у них, ну, в цирке, всегда бывают ученики… Сначала мы сами хорошенько научимся, потом покажем всем пацанам. Они так рты и поразинут!.. Тебя небось сразу перестанут дразнить…

Эта мысль Мишке понравилась.

– А какие у нас будут звери?

– Сначала – индюшата! У Марьи Антоновны они водятся. Глеб их стережет. За зарплату. Индюшата вырастут, их продадут, а ему за это купят фотоаппарат. А пока они еще тут, нужно провести такой фокус. Если курице сунуть голову под крыло, а сверху держать руку, она так и будет лежать, вроде – спит. Но это – курица! А интересно – может так индюшонок? Но это только начало. А дальше – больше, узнают про нас в Москве и дадут различных зверей – змей, там, крокодилов…

– Одного крокодила я напущу на Меркушку! – сказал Люлик.

Хвостиков горячился все больше:

– Но это мелочи! А вдруг нам слонов доверят! Люблю я этих самых слонов, больше даже, чем обезьян! Вот со слонами у нас начнутся дела!

– Мне – слоненка, – сказал Люлик, – маленького…

– И не думай, – сказал Хвостиков, – со слонами приедут из Африки негритята. А что? Пускай у нас негритята в поселке живут!

– Ладно, – согласился Люлик, – это хорошо. Я давно мечтаю с каким-нибудь негритенком поиграть. Мы с ним будем в снегу кувыркаться!..

– Я тебе покувыркаюсь! – возмутился Мишка. – Ишь чего придумал! Хочешь, чтобы они простудились? Отойди отсюда и не лезь не в свое дело! Кувыркаться ему!

Люлик насупился и замолчал.

Хвостиков встал со ступеньки и подтянул слишком свободную резинку трусов.

– Ну, айда за индюшонком! Ты пойдешь с нами? – спросил он Люлика.

– Да-а… – обиженно затянул Люлик, – слоненка не даете и кувыркаться не велите…

– Знаешь что? – обратился Хвостиков к Мишке. – Если слонов будет много, так и быть, дадим ему одного. От одного слоненка мы не обеднеем!..

Глава вторая, где рассказывается о злополучном приключении с индюшатами, а также со шпионом и описываются другие нечаянные происшествия

Индейка и ее горбатые, голенастые индюшата похаживали по улице, щипали травку, переговариваясь пискливыми голосами. Хоть они и ничего не знали о планах Хвостикова, но от дома старались не отходить.

– Они! Индюшата! – радостно объявил Хвостиков, не сводя с них загоревшихся глаз.

Человек исключительно городской. Хвостиков раньше ни индюков, ни индюшат никогда не видел, и ему было смешно, что такие вот диковинные птицы ходят в живом виде сами по себе и никто не бежит за ними, чтобы их поймать.

– Увидите! – сказал он. – Сейчас я вон того, горбатого, так за ногу и схвачу! По лисиному способу. Лисы его придумали. Индюшата – они ж как куры! Они любопытные ужасно! Не могут они прожить, чтоб на что-нибудь интересное не глянуть! Везде они заглядывают, на земле все так и рассматривают… Вы садитесь сейчас подальше и смотрите, как я его за лапу поймаю!..

Мишка с Люликом отошли и сели, а Хвостиков снял майку, лег на землю, майкой накрыл голову, оставив щель, чтоб смотреть, и застыл как мертвый.

Впрочем, на мертвого он был не очень похож, потому что на голой земле лежать было жестко: Хвостиков все время ворочался, примащивался поудобнее, а иногда чихал.

Индюшата, побросав свои дела, столпились вокруг матери, всячески дивясь странному поведению рыжего мальчишки. Им никак не удавалось понять, что случилось с Хвостиковым, и они, видимо, ничего больше не собирались заниматься, пока не раскусят, в чем тут дело. Каждый высказывал свои догадки, одна другой глупее; индюшка на них ругалась, но сама ничего не понимала и от этого злилась еще больше.

Наконец Хвостикову надоело лежать и он крикнул:

– Мочалкин, гони этих тварей ко мне!

Но тут же сам вскочил, как хищный рыжий лис, ухватил индюшонка, махнул Мишке и Люлику, чтоб следовали за ним, и скрылся за углом.

Там, сидя на земле, Хвостиков некоторое время разглядывал свою жертву и трогал ее пальцем, потом деловито сказал:

– Ну, приступаем!..

Положив индюшонка на землю, он подсунул ему голову под крыло, придержал сверху ладонью и зашипел:

– Шимоза! Фруктоза! Наркоза!

Осторожно отнял ладонь; индюшонок замер с головой под крылом. Хвостиков испугался: уж не умер ли тот по-настоящему, и ткнул его пальцем в бок. Индюшонок встрепенулся, хотел бежать, но Хвостиков ловко уцепил его за лапу и загоготал:

– Го-го-го-го! Повторим!

Но тут из-за угла выбежал Глеб и радостно закричал;

– Вот они! Вот! Скорей! Индюшонка нашего! Воры! Воры!..

Хвостиков выпустил индюшонка, и он побежал, мелькая голенастыми ногами, к маме, братьям, сестрам, а перед Хвостиковым появились Мария Антоновна с соседкой.

– Это как же надо понимать? – сурово спросила Мария Антоновна.

– Видите, в чем тут суть… – застенчиво начал Хвостиков, но Глеб заорал, всех заглушая:

– Нашего индюшонка!

– Зачем кричать? – умильным лисьим голосом перебил его Хвостиков. – Здесь не какое-нибудь хулиганство… Просто—психический опыт…

– Ты сам психический! – завизжал Глеб, но Мария Антоновна взяла его за плечо:

– Постой! Не горячись. Этот мальчик на хулигана не похож. Тут, видно, во-от кто! – И она показала пальцем на Мишку. – Вот он, черт ободратый! Кошки его, что ль, драли? (На Мишкином лице и в самом деле кое-где виднелись следы расправы разъяренных болельщиков.) – Вот у кого фантазии в голове! Значит, ты теперь свои фантазии на чужое имущество распространил? А? Говори! Сегодня индюшат таскает, завтра в квартиру влезет! Отец твой дома сейчас?

– Нет… – сказал Мишка, – они с матерью в городе, они только на выходной приезжают…

– А с тобой кто?

– Сестра… Но только она не уполномочена…

– Чего?

– Да в мои дела вмешиваться…

– Вот, извольте! – обратилась Мария Антоновна к соседке. – Родителей нет, сестра не уполномочена!.. Заводят детей, а смотреть некому, они тут и кишат по всему поселку, людям жить не дают…

– Это что! – вдруг вызывающе сказал Люлик. – Вот подождите: скоро еще сюда негритята приедут…

– Как-кие еще негритята?

– Такие! Очень много!..

– Нег-ри-тя-та-а? – зловеще протянула Мария Антоновна. – От своих жизни нет, а ему еще негритят подавай? Ах ты…

Люлик послушал, как она ругалась, и злорадно ухмыльнулся:

– Ругайтесь, ругайтесь! А только негритят вы все равно не запретите!.. И слоненка… – добавил он, помолчав.

Мария Антоновна плюнула и ушла вместе с соседкой и своим примерным сыном Глебом.

А Хвостиков принялся утешать удрученного Мишку:

– Не горюй! Сегодня у нас вторник? До выходного много всяких событий может произойти: про индюшонка и позабудут. До тех пор мы знаете что сделаем? А? Шпиона поймаем!

Мишка и Люлик вытаращили на него глаза:

– Какого?

– Настоящего. Как в кино. Я одного знаю. Не особенно, правда, хороший… Но что делать… Если другого нет, и этот годится.

– Это надо куда-нибудь ехать? – деловито спросил Люлик.

– Никуда не ехать! – заверил Хвостиков. – Знаете, маленькая зелененькая дачка? Вся еще терном заросла, одна крыша торчит? Вот там он живет. Все спешит, все торопится, сам по сторонам все так и высматривает… Он только дня два как приехал. Но я его сразу приметил. На пацанов так ласково поглядывает, чует, что они его разоблачат. Их всегда пацаны разоблачают. Не знает только, что я уже за это дело взялся!.. Так что поймаем его поскорее, да и все тут. И тогда спокойно можем заняться психическими опытами…

Дача, где проживал шпион, с виду ничем от других не отличалась.

– Ловко умеет маскироваться! – восхитился Хвостиков. – А вон он сам! Глядите лучше!

В конце улицы показался незнакомый дядька самой обыкновенной внешности; Мишка никогда бы его ни в чем таком не заподозрил. Он нес откуда-то яблоки и виноград в открытой корзиночке.

– Ишь ты, – яблоки ест! – удивился Люлик. – и куда ему столько яблок?

Хвостиков подумал и сказал:

– Наверно, у него там другие шпионы спрятаны. Их кормить.

– А что они делают там, взаперти? – спросил Мишка.

– Как «что»? Прячутся, чтоб их не поймали!

– Так все время и сидят?

– А что им? Для них это ничего не составляет. Сидят и сидят – тренируются для тюрьмы. Но, конечно, могут вылезти да чего-нибудь у нас в поселке натворить…

Шпион совсем уже приблизился и вдруг позвал:

– Ребята!

– Осторожней… – быстро шепнул Хвостиков, – будет на пушку брать…

– Чего вам? – крикнул дядька.

– Говорите, мы отсюда слышим! – И Хвостиков незаметно подмигнул ребятам: знаем, мол…

Тогда дядька подошел сам. Достал из корзиночки большущую кисть винограда и протянул ребятам:

– Хотите?

Хвостиков уставился на виноград, будто сроду его не видал. Сначала он разглядывал кисть с расстояния, потом подошел ближе и глянул на нее с одной и с другой стороны, потом отщипнул самую большую виноградину и начал жевать, сильно двигая губами и прижмурив глаза, как верблюд в зоопарке. Он оторвал другую виноградину, внимательно осмотрел, положил в рот и опять начал чмокать, морщиться и трясти головой, будто ел не виноград, а лимон. Точно так же он поступил с третьей виноградиной, четвертой… Когда на веточке осталось несколько жалких, сморщенных ягод, он сказал:

– Нет, не хотим…

– А не можете вы зайти ко мне на минутку, – спросил дядька, – я вот тут живу.

– Ни-ни! – замахал руками Хвостиков. – Нас уже весь поселок ищет! Нужны! Быстрей, ребята!

Скрывшись от дядьки, который сильно удивился. Хвостиков сказал:

– Хитрый какой! Хотел заманить на свою дачу да и запереть в подземелье! Они всегда так делают, я сразу раскусил!

– Интересно, где он взял виноград? – задумчиво спросил Люлик. – Он же сейчас не продается…

– Прислали из-за границы! – уверенно заявил Хвостиков. – Не очень вкусный, хуже нашего.

– А он не отравленный? – спросил Мишка.

Хвостиков остановился и побледнел. Он стоял долго, стараясь понять, что делается у него в животе.

– Ну как? – обеспокоился Мишка. – Чувствуешь что-нибудь?

– Ноет… – шепнул Хвостиков.

– Может, в больницу?

Хвостиков слабо повел рукой и сказал умирающим голосом:

– Не… Не могу… Они меня там… Я у них водопровод украл…

– Как? Хвостиков лег под забором, сложил на груди руки и все более слабеющим голосом заговорил:

– Собирали мы… прошлой весной… металлолом… с метизами… а я лечил зуб… и увидел… там, во дворе, сложены какие-то трубы… Я врачу говорю… «Там трубы лежат ржавые… можно, мы их возьмем?..» А она: «Да берите…» Пришли мы с двумя тележками, увезли их и сдали в металлолом… Потом оказалось, что они приготовлены для водопровода, а врач про них не знал… их искать… Но поздно… И лучше я тут умру, под забором…

– А ты что чувствуешь?

Хвостиков безнадежно повел пальцем, показывая, что дела его так плохи, что об этом не стоит и толковать. Он перекатился на бок, закрыл глаза и только изредка громко дышал, как бы испуская последний вздох…

– Если я умру, – опять заговорил он, – пускай меня похоронят в братской могиле… цветов никаких не нужно. Лучше пусть дадут вверх три залпа… А оркестр пусть играет «Тачанку»… Это была моя любимая песня. Имущество свое завещаю вам… Сейчас я расскажу, где оно у меня лежит, чтоб вам напрасно не искать…

Но спокойно умереть ему не дали. Откуда ни возьмись появился вооруженный патруль метизов, и ребята очутились в плену.

– Вот и сам Мочалкин – агент лягушей! – воскликнул их командир Сема и слегка толкнул ногой Хвостикова: – Вставай, чего разлегся! Показывай документы.

Хвостиков сразу вскочил, зачем-то пощупал трусы там, где должны быть карманы, и пожал плечами:

– Нету, понимаете…

– Ага! – кивнул Сема. – Значит, нету у вас документов? Я так и знал! Тогда вы – шпионы лягушей! Руки вверх!

– Ну, нет… Это недоразумение… – сказал Хвостиков, поднимая руки.

– А куда же вы тогда пробираетесь?..

– Так разве мы пробираемся? Я лежу, а не пробираюсь, я шпионом отравленный…

Сема многозначительно прищурился:

– Не ври насчет шпионов. Какой же ты отравленный, когда ты живой, а?

Один из метизов вмешался:

– Сема, этот против нас колдовал на футболе!..

– А ты помалкивай! – сурово одернул его Сема. – Ты думаешь, командир без тебя не разберется? Подтяни пояс, разболтался, как собачья корова!

– Это недоразумение… – испуганно лепетал Хвостиков, – колдовство – предрассудок…

– Конечно! – подтвердил Сема. – Колдовства не бывает. А это значит, что они не колдуны, а шпионы! Поэтому мы их сейчас по закону военного времени расстреляем! Вот так – щелк!

Он согнул коленку, и в ней что-то щелкнуло.

– Что это у тебя так щелкает? – спросил Хвостиков, стараясь оттянуть время до расстрела.

Суровое лицо командира сразу подобрело.

– Ревматизм! – с гордостью сказал он. – Могу щелкать сколько угодно раз! Ну, сколько? Три?

Он три раза согнул и разогнул коленку, и каждый раз коленка тихо щелкала.

– Ну? – обратился Сема к пленным. – Видели вы еще у кого-нибудь такую штуку?

– Нет…

– Где уж нам…

– То-то! Это болезнь редкая, неизлечимая. Я вообще больше ничем никогда не болел, но уж если заболел, то – на всю катушку. Да и это у меня позавчера только проявилось. Да руки можете опустить… Значит, вам не приходилось еще видеть такой ноги?

– У моего отца ревматизм, – некстати сказал один из метизов, и Сема, который совсем уж пришел в хорошее настроение, опять озлился:

– От-ца? Какой может быть у твоего отца ревматизм? Так, какой-нибудь… Что ты вообще можешь понимать в ревматизме? Да и врешь, наверно! Ты хвастун известный! Чем рассуждать, о чем не понимаешь… пуговицы у него расстегнуты, как у разгильдяя! Никакой дисциплины!.. От таких солдат хоть в какой-нибудь зверинец сбежать!.. А вас, – обратился он к Мишке, Люлику и Хвостикову, – я отпускаю. Вы ребята ничуть не подозрительные. Я вас знаю.

Он скомандовал подчиненным:

– Шагом марш!

И те, недовольные, зашагали дальше.

– Быстрей! – шепнул Хвостиков. – Надо скрыться, пока они не передумали.

Но за первым же углом их поджидала засада лягушей.

– Стой! Стой! Ни с места! – заорали лягуши, но Мишка, Люлик и Хвостиков уже знали, чем это пахнет, да так припустились бежать, что не догнал бы их и Рекс.

Очутившись в безопасном месте, Хвостиков опять лег на землю, пощупал свой живот и махнул рукой:

– Через этих метизов да лягушей оголтелых действие яда прекратилось… Ну и жизнь! Невоенным жителям никакого покоя нет. К метизам попадешь – расстрел, к лягушам – еще хуже… метизы злые, а лягуши еще злей! Но мы все равно будем заниматься ловлей шпионов и прочими мирным делами…