Текст книги "Приключения Мишки Мочалкина"

Автор книги: Юрий Третьяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава пятая, о временном перемирии метизов и лягушей, ужасной грозе и многих других достойных внимания вещах

Напрасно лягуши ожидали Володьку на берегу у своего пруда.

Когда утром зашел Мишка за Володькой, у него на веранде уже расположились, как у себя дома, представители метизов – два полковника и майор, во главе с Семой. Они глядели, как Володька умывается и пьет чай, чтобы потом отвезти его к себе в рощу.

– Ты грибы собирал когда? – спрашивал Володьку Сема. – Наросло же их в роще за сегодняшнюю ночь! Мы их решили без тебя не рвать…

– И правильно! – кивал Володька. – Я – грибник старый! Меня много раз возили! Я больше всех набирал! И сейчас поедем!

Хвостиков, находившийся тут же, решил пойти посмотреть, какие выросли в роще грибы: может, удастся найти среди них особый волшебный гриб, про который он читал в одной старой книге, – из него можно будет сделать лекарственную растирку для Володькиных ног, и ноги сразу выздоровеют. Метизы Хвостикову не поверили, но с собой взяли.

А Мишка остался: надо было кому-то сходить с ведерком на пруд, принести свежей прудовой воды для головастиков и жуков, потому что они должны жить в родной воде, к которой привыкли. Поэтому Мишка взял ведерко и отправился на пруд.

Там его встретили лягуши.

– А где же Володька? – тотчас спросил Большой. Мишка поставил ведерко и махнул рукой:

– Пришли метизы и его увезли… Я ничего не мог сделать…

– Куда увезли?

– К себе в лес…

– А как же… солнечные ванны? – растерялся Большой. – Они же полезны! Его… насильно увезли?..

– Да нет…

– Ну ладно!

Лягуши отошли и начали о чем-то совещаться, а Мишка зачерпнул воды и побрел назад.

Пока он поменял воду в аквариуме, полюбовался плавательными талантами головастиков да поговорил с Марией Антоновной, времени прошло немного. А придя наконец в рощу, Мишка удивился; метизы, Володька и Хвостиков сидели на опушке и беседовали с Большим и еще двумя чулками. В руке у Большого был белый флаг из палочки и носового платка, а для большей безопасности под кустом лежал и Рекс, свесив красный язык, вытянув хвост и дружелюбно поглядывая на ребят.

– А сейчас – самое время! – горячился Большой. – Он вчера немного побыл, и то – как ему помогло! Ведь лучше тебе стало? – обратился он к Володьке.

– Гораздо лучше, – подтвердил Володька, – даже Мария Антоновна удивилась, какой у меня аппетит…

– Вот! – наставительно сказал Большой. – Так это всего часа за два!.. А если за полдня?

– Загорать и здесь можно, – упорствовал Сема, – снял все – и загорай!.. А вас, лягушей, мы знаем! Ква-ква!

– Здесь? – Большой с презрением оттопырил губу. – Да разве здесь полезный загар? Полезный загар около воды! Спроси хоть у кого! Вон – у Хвостикова спроси!

– У воды загар полезней! – сказал Хвостиков. – Поэтому все едут к морю! Лучи в воде отражаются, образуют разные углы и пронзают человека не только сверху, а со всех сторон!

– Ты, наверное, лягушами подкупленный! – подозрительно сказал Сема. – Поэтому так говоришь!

– Это не я, а наука говорит.

Против науки Сема не возражал.

– Ладно, если так… пусть едет… До обеда, пока самое хорошее солнце, пусть у вас загорает, а после обеда мы его к себе будем забирать… Лес – это тебе… не то что ваш лягушатник паршивый! А война как была, так и будет!

– Ну еще бы! – согласился Большой. – Война – войной! Станем мы мириться со всякими маломощными метизами… не за тем шли!.. Давай запрягайся! – скомандовал он своим, и лягуши покатили Володьку к себе.

Володька улыбался и махал рукой метизам, а Большой шел сзади, ведя на поводке Рекса.

– Если вы своим Рексом хвалитесь, – крикнул им вслед кто-то из метизов, – то против него скоро тоже найдется! Собачка почище: той-терьер!

Большой оглянулся через плечо:

– Той-терьер – маленькая! Меньше котенка! Ослы!

– Сам ты маленький! – крикнул Сема и обратился к Мишке: – Ты тоже иди туда, смотри, чтоб его лягуши долго не задерживали…

Пришлось Мишке опять идти на пруд. Хвостиков пошел с ним.

– Лягуши народ невежественный, а я буду руководить, чтоб у Володьки не получилось солнечного удара…

И верно: на пруду он не купался, а все время сидел рядом с Володькой, поглядывал на солнце сквозь закопченное стеклышко и указывал, когда и каким боком Володьке надо повертываться. А Мишка каждые десять минут шел к пруду, набирал воды в консервную банку и обрызгивал их, чтобы они не перегрелись.

– Маловато песочку, – сказал Хвостиков. – Самое главное – горячий песок, чтобы в него зарывать ноги и самому зарываться…

– Да ничего, хорошо… – сказал Володька.

– Песок вбирает в себя лучи. Они в этом песке скапливаются, и все микробы кругом подыхают… – разъяснял Хвостиков, а лягуши внимательно слушали…

– Да где же его больше возьмешь… – вздохнул один.

– У метизов полно песку, – сказал Хвостиков, – в одном месте – бугорок и там, сбоку, – целое месторождение… Вот бы у них попросить и сюда подтаскать…

– Не дадут…

– Как это «не дадут»! – возмутился вдруг Большой. – Володьке же! А потом могут назад взять! Нам ихний метизский песок не нужен! Хвостиков, они тебя уважают, иди у них спроси!

Хвостиков сходил к метизам и, вернувшись, объявил:

– Метизы согласны! Только чтоб им за это в вашем пруду искупаться!

– А сколько песку дают? – спросил один из лягушей.

– Сколько угодно!

– Как думаете, – обратился к лягушам Большой, – пустим метизов искупаться?

Лягуши были не против:

– Пускай хоть раз в жизни искупаются!..

– Один раз можно…

– Тогда все по домам – за ведрами! – распорядился Большой. – А ты, Хвостиков, иди скажи метизам, что и мы согласны!

Лягуши отправились добывать ведра, а Мишка остался с Володькой на берегу. Туда вскоре явились метизы, разделись и расселись на зеленой сочной травке.

– Погрею я свой ревматизм!.. – удовлетворенно сказал Сема. – Давно он у меня этого дожидался… Сейчас он взвоет, как подвергну я его облучению!..

Впрочем, облучал он свой знаменитый ревматизм не более пяти минут, а потом нырнул в пруд и вылезал только затем, чтобы чуть-чуть попрыгать по берегу, вытряхивая воду из ушей, или ринуться с берега вперед головой. Остальные метизы от него не отставали.

А лягуши принесли ведра и принялись таскать песок. Тащить его приходилось далеко – через весь луг, ведра были тяжелые, а кучка едва прибавлялась. Лягуши тяжело дышали и обливались потом, а метизы – наоборот: замерзли, посинели, покрылись гусиной кожей и стучали зубами…

– Слабосильный народ эти лягуши, – заметил Сема, – не могут натаскать небольшую кучку песку…

– Здорово они надрываются! – усмехнулся один метизский полковник. – Так им хочется весь наш песок к себе перетаскать!

– Для этого им все лето придется работать! – сказал другой полковник.

– Может, и мы им поможем? – решился сказать Мишка. Он ожидал, что метизы сейчас начнут ругаться, но Сема задумчиво сказал:

– А что? Можно вообще-то. Это же не им!

– Конечно, нельзя терпеть, чтоб эти лягуши все время шлялись по нашей территории, разглядывали наши позиции! – поддержал его один полковник, и другой дополнил:

– Перетаскаем песок по-быстрому и опять закроем границу на замок!

– От этого наша война не пострадает, если мы им поможем перетаскать тонну-другую… – сказал Сема.

– Я над этим думал, – вмешался Хвостиков, – и придумал, как увеличить производительность… Там, возле поссовета, стоит прицеп на таких резиновых колесах… Очень легко катается. Я уже пробовал его катать! Надо его взять да и привезти весь песок сразу!..

– А кто к председателю пойдет спрашивать?

– А зачем спрашивать? – пожал плечами Хвостиков. – Мы его не насовсем берем? Председатель, он всегда занятый, еще рассердится, что его от дела оторвали, и не даст… Мы же ничего плохого не сделаем? Особенно, если это произойдет незаметно…

– Мысль! – сказал Сема. – Иди спроси у лягушей – согласны они?

Хвостиков поговорил с Большим и сообщил Семе:

– Согласны! Но чтобы никакого мира не было!

– А мы и не собираемся! – сказал Сема. – Пошли за прицепом!

К поссовету метизы и лягуши шли отдельно. Они не разговаривали и даже не смотрели в сторону друг друга.

Нейтральные Мишка и Хвостиков везли Володьку, чтоб и он мог посмотреть, как будут брать прицеп.

Увезти прицеп незаметно удалось не совсем: Мария Антоновна, проходя по улице, закричала:

– Эт куда, эт куда покатили? Он – ваш? Володя, да и ты с ними, с хулиганьем? Отец приедет – скажу, скажу… А был-то – тихий да смирный… Ах вы…

Она пошла дальше, плюясь и ругаясь, а Володька самодовольно усмехнулся:

– Был да сплыл!

Он начал вертеться в коляске, командуя:

– Кати, кати! Не обращай внимания! Мало ли что! Мы не только прицеп – танк можем укатить! Мы… – Обернувшись к Мишке, Володька с возмущением сказал: – Какой я смирный! Я старый хулиган! Я не смирный! Давно я искал, чего бы схулиганить. Мы еще не то придумаем. Дай-ка мне вон тот прутик!

Схватив прутик, он еще больше развозился в коляске, подпрыгивая, размахивая прутиком, как саблей, и оглашая улицу лихими воплями.

Возить песок прицепом оказалось, конечно, гораздо удобнее, чем таскать ведрами. Только вот дорога была плохая, вернее, вообще никакой дороги не было, и оттого метизам и лягушам никак не удавалось быть по отдельности: то метизам приходилось впрягаться вместе с лягушами, чтобы вытянуть застрявший прицеп из песка, то лягушам приходилось переходить назад и, в окружении ненавистных метизов, толкать прицеп на пригорок.

Мишка и Хвостиков неутомимо возили Володькину коляску вслед за прицепом, и таким способом Володька тоже участвовал в общем труде.

За четыре рейса почти весь песок был перевезен на берег.

Тем временем солнце скрылось, ветерок перестал дуть, стало душно, как в бане, и вдруг – молния сверкнула, загрохотал гром и посыпались капли дождя.

Кто-то крикнул:

– Бежим!

– А Володька?

– Тогда полезли под прицеп!

– Стойте! – воскликнул Хвостиков. – Он железный. Он – громоотвод, только не от нас, а в нас прямо! Надо под березку, березы молнию отводят, я читал в статье!

Сомневаться было некогда, и все побежали под тоненькую березку, одиноко росшую на лугу. Там их и настиг дождь такой сильный, что все кругом скрылось из глаз. Ребята жались к березке поближе, и уже было не до того, чтобы разбираться: кто метиз, а кто лягуш. Всех терзал один вопрос: хватит ли в этой тоненькой березке мощности, чтобы отвести от всех молнию?

Володьку, вынутого из коляски, посадили под самый ствол и загородили спинами, но он все высовывался, чтобы получше разглядеть дождик и грозу.

Когда вновь полыхнула молния, кто-то с беспокойством спросил:

– Хвостиков… А как березка может бороться против молнии?..

– Просто молния в нее никогда не ударяет! – уверенно объяснил Хвостиков, – и еще в какое-то дерево!.. В березку я точно помню! В ней содержится такая смола… В статье написано…

Все замолчали. После новой молнии, протянувшейся от пруда до самой метизской рощи, опять кто-то засомневался.

– А там написано – какой толщины должна быть березка?

– Нет…

Гром одновременно с молнией тарарахнул над самой головой.

– Хвостиков, а это что – научная статья или просто?

– Очень… научная…

– Это хорошо…

Но вот гроза прошла дальше, и опять выглянуло солнце. Луг стал сплошной лужей, а песок насквозь промочило и прибило дождем, поэтому зарывать в него Володьку, и без того мокрого до нитки, конечно, не стоило. Вдобавок за ним прибежала обеспокоенная Мария Антоновна.

– Батюшки! Теперь непременно заболеет! Что ж я отцу-то скажу? Заболеет, ох, заболеет!

– Не заболею! – бодро сказал Володька, когда его сажали в мокрую коляску. – Наоборот, чувствую, что начал я выздоравливать! Я всегда это чувствую! А все потому, что очень сильно я расхулиганился! Никак меня невозможно удержать! Завтра обязательно за мной приезжайте, мы еще что-нибудь сотворим! Где мой прутик?

И он уехал, размахивая прутиком, мокрый, грязный, но ужасно довольный.

Метизы и лягуши тоже собрались было по домам, но тут на берегу появился сам председатель поселкового Совета Иван Петрович. Лучше всего было бы разбежаться кто куда, но метизы остались, чтобы лягуши не подумали, будто они трусы. И лягуши остались по той же причине.

– Та-ак… – внушительно сказал Иван Петрович, взглядывая по очереди то на прицеп, то на ребят. – В нашем образцовом поселке и вдруг – хищения государственных прицепов и прочие отрицательные явления… Кто же зачинщик?

Зачинщиков не нашлось.

– Зачем здесь песок? – строго спросил Иван Петрович. – Строительство, что ли, какое затеваете?

– Это пляж… – сказал Хвостиков.

– Та-ак… – Иван Петрович задумался, потом вынул книжечку и карандаш. – Кто же инициатор этого начинания?

Ребята молчали, с опаской поглядывая на книжечку.

– Долго мне ждать? – рассердился Иван Петрович. – Ну, кто? Ты, что ли? – обратился он к Хвостикову, и Хвостиков, поправив очки, скромно сказал:

– Да, пожалуй, вообще-то – я! Хвостиков моя фамилия! Иван Петрович записал фамилию в книжечку и похлопал Хвостикова по плечу:

– Молодец! Ценная инициатива – построить пляж на общественных началах!.. В нашем образцовом поселке так должно и быть! Упомяну о тебе в стенной печати. А прицеп сейчас же отвезти на место, и в другой раз спрашивать, когда берете!

Когда Иван Петрович ушел, Мишка сказал Хвостикову:

– Разве ты инициатор? Это я придумал… Но Хвостиков вывернулся.

– А прицеп кто придумал взять? Когда он спрашивал про прицеп, чего же ты молчал? А насчет песка я раньше твоего придумал, да только сказать не успел!

Потом метизы и лягуши молча отвезли прицеп и разошлись каждый на свою территорию.

Глава шестая, о том, как возник новый военный конфликт в стране метизов и лягушей, и что из этого вышло

За ночь земля высохла, но песок на берегу пруда был еще сырой, поэтому Мишка, Хвостиков и Люлик решили ехать с Володькой в рощу, рассчитывая, что после такого хорошего дождика там выросло множество грибов.

– Мне все равно! – сказал Володька. – Я везде люблю бывать. А сегодня мне снилось, будто мы от кого-то удираем, а я – быстрей всех! Это ноги мои чувствуют, что скоро перестанут бездельничать – готовятся!..

– Что же вы ему покоя не даете! – сокрушалась Мария Антоновна, хотя должна была радоваться, что почти не приходится ей возиться с Володькой. – Тащите невесть куда кале… больного человека! Ему лежать нужно, в покое…

– Ничуть мне покой не нужен, я не какой-нибудь – покойник!.. – сказал Володька и захохотал, довольный своей шуткой. – Мне нужно во всем участвовать! Люблю я во всем участвовать! Ну, поехали, что ль? Где моя хворостинка?..

Грибов в лесу не оказалось: то ли дождик был для них неподходящий, то ли не проник он в глубь земли, где таились грибные корни, или сами грибы не набрались еще сил, чтобы пробить земляной слой и вылезти наружу. Зато все остальное – и листья, и травы, и цветы – было вымытое, свежее, пахучее!

А когда ребята выехали на лужайку, то сразу почуяли, что земляника поспела на пригорках, на солнечных припеках, и кое-где прямо на виду краснела она из-под листиков.

Володьку вынули из коляски и посадили на траву. Он сразу же очень проворно пополз, упираясь руками в землю и волоча ноги, нашел спелую земляничку и съел.

Мишка хотел ему помочь, но он отказался.

– Не надо! Я сам! Я могу даже с вами наперегонки! Он здорово замечал каждую красную ягодку и полз к ней, крича:

– Сюда, сюда! Тут мно-ого!

Чулки, штаны и ладони сделались у него зеленые, грязные, а он с удовольствием себя оглядывал, и похоже было, что никакая усталость его не брала.

– Может, ты отдохнешь? – сказал ему Мишка, но Володька отчаянно замотал головой:

– Я уже наотдыхался! Я целых два года только и знал – отдыхал! Дай вот только ноги включатся – я вообще никогда отдыхать не буду! Буду вставать пораньше и куда-нибудь идти! До ночи! Посплю немного и опять пойду! Буду везде ходить, все смотреть!

– Что смотреть?

– Все: людей, дома, деревья, кошек, собак… Какие происшествия случаются – тоже буду смотреть! А когда смотреть будет нечего, буду просто гулять, я ногам покоя не дам! Они у меня отработают за все время!.. А кто это там мелькает?..

Прямо по земле бежала среди травы, то скрываясь, то снова показываясь, какая-то птица.

Мишка, Хвостиков и Люлик одновременно вскочили и бросились за ней, чтоб немедленно эту птицу поймать, а Володька крикнул им вслед:

– Сюда несите!

Птица бежала не спеша, но только кто-нибудь настигал ее и протягивал руку, она моментально оказывалась в двух шагах впереди.

Ребята промчались сквозь орешник, продрались сквозь колючие заросли шиповника, перепрыгнули множество пней и ям. Птица бежала все на том же расстоянии от них.

Наконец она вспорхнула и села на ветку дикой яблони. Люлик тотчас начал карабкаться за ней, а Мишка и Хвостиков помогали ему с земли разными указаниями. Едва Люлик добрался до птицы, она перепорхнула на самую макушку, Люлик залез еще выше и уж совсем было ее схватил, но тут птица взлетела и скрылась, а Люлик, уже падая сквозь ветки, успел панически вскрикнуть:

– Упаду! Мишка! – и очутился на земле.

Сидя на земле и остолбенело моргая, он ощупал себя всего, но никаких серьезных повреждений не нашел. С деревьев ему не часто приходилось падать, поэтому он не знал, что полагается делать в таких случаях – плакать или нет.

Все-таки он заплакал бы, если б из чащи не вышли метизы.

– Вы чего тут делаете? – спросил Сема. – А Володька где?

– Там… – неопределенно махнул Хвостиков, так как ребята уже позабыли место, откуда начали погоню за коварной птицей.

– Что же вы его одного оставили? – укоризненно сказал Сема. – Мало ли что… Пошли быстрей! – И они зашагали так стремительно, что Люлик напрасно все забегал вперед, пытаясь рассказать, как он падал с дерева и что при этом чувствовал.

Наконец они нашли лужайку, где остался Володька, но его там не оказалось…

– Вот так так!.. – удивился Хвостиков. – Куда же он делся?

– Может, его утащил медведь? – осенило Люлика.

– Откуда здесь медведь? – сказал Сема. – Что здесь – тайга тебе? А тележку тоже медведь взял?

– А вдруг! – не унимался Люлик. – Ну, а вдруг!

– Может, он выздоровел и пошел нас искать… – предположил было Мишка, но Сема его оборвал:

– Не болтай! Надо вон у тех спросить…

Он показал на девчонку с маленьким мальчишкой, которые с опаской таращились на них из кустов.

– Эй, вы! – крикнул он, – Тут пацан наш был… С тележкой! Вы не видали, куда он делся?

Мальчишка вылез из кустов и заговорил, захлебываясь от волнения:

– Утащили разбойники!.. Из темного леса!.. У них волк! Огромадный! Язык красный, глаза красные, как заво-о-оет! Так я и оглох!.. И разбойники – огромадные, с саблями… Ка-ак завыли, крыльями замахали и-и… поехали!

– Куда? – спросил ошеломленный Сема.

– В темный лес! – Мальчишка широко раскрыл глаза, видимо, сам испугавшись нарисованной им картины, вздрогнул и замолчал.

Но тут вмешалась девчонка:

– Вы его не слушайте, он у нас фантазер! И начала степенно рассказывать:

– Их двое было: один в клетчатой рубашечке – клеточка черная, клеточка белая, и в гольфах серых, а другой – в одних трусах и босоножках, желтенькие такие. Собака у них – на лакированном ремешочке… Они подошли к вашему, потом, который в рубашке, достал яблоко, и они начали по очереди все откусывать, по два раза каждому досталось откусить… А живут они: который в рубашке – у них дача синей масляной краской выкрашена, а в окно видно ковер красенькими такими розочками… телевизор они недавно…

– Почему нас не позвала?

– А мне надо? – пожала плечами девочка.

– А! Не надо! – возмутился Сема и два раза дернул ее за волосы: – Будешь знать! Будешь знать! Пошла вон отсюда! Не рвать нашу землянику!

Девчонка завыла противным голосом и, выкрикнув:

– Ладно! Узнаете! – побежала прочь, таща мальчишку за руку.

– Значит, это были лягуши! – сказал Сема. – Они его и похитили… Проникли на нашу территорию! Такого еще за всю историю не было – чтоб лягуши бродили по нашей территории, как по своей! Это – против всех договоров! Если мы это допустим, лучше уж и на свете не жить!

– А мы сами сегодня были у них на пруду! – сказал полковник Борис.

– Это верно… – согласился Сема. – Ты знаешь. Мишка, что стало с нашим песком? Его оккупировали малыши! Поналезло туда этой мелюзги – живого места нет! Все с ведерками, совками. Наверное – лягуши…

– Лягуши не виноваты, что они – лягуши… – вдруг заметил полковник Борис.

– Как это не виноваты! Как это ты так рассуждаешь?..

– Дайте мне сказать! – выступил вперед полковников брат – майор.

– Я…

– Стойте! – поднял руку Хвостиков. – Знаете, что у нас сейчас происходит? Митинг! Только он не по правилам! Здесь место не то! Пошли!

И Хвостиков повел метизов по роще, оглядывая разные места и что-то соображая.

– Ну, где же? – нетерпеливо спрашивал полковник. – А то я хочу сказать, что лягуши…

Хвостиков отмахивался:

– Подожди… Не здесь… Пошли дальше!

Наконец он нашел подходящий, по его мнению, пенек и сказал:

– Вот. Этот пенек будет – трибуна. С него – говорить. Организованно надо, поняли? Кто первый? Ты? Лезь!

Полковник забрался на пенек, выпятил грудь, откашлялся и произнес:

– Товарищи!

Потом долго молчал, тер лоб…

– В общем, как-то все вылетело из головы… – махнул он рукой и спрыгнул.

– Кто следующий? – спросил Хвостиков.

Метизы мялись, оглядывались друг на друга и помалкивали…

– Эх вы! – сказал Хвостиков. – То орут среди чащи, на задворках где-то, а стоит им организовать все по правилам – они не хотят! Тогда уж давайте я выступлю, чтоб такое хорошее место не пропадало!..

– Товарищи! – сказал он, вспрыгнув на пенек, оглядел всех и начал кашлять. Он кашлял, замолкал, опять кашлял, наконец начал: – Вот… Значит, так! Товарищи! Объявляю наш митинг открытым! В общем. Кхм-кхм! Чего смеетесь. Раз оратор еще сказать ничего не успел, а его обсмеивают, какой же может быть митинг? Могу и не выступать!

Больше желающих выступить с трибуны не нашлось. Зато полковник, осмелевший в толпе, сказал:

– А вообще надо послать к лягушам конференцию, да и помириться…

– Кто хочет мириться с лягушами, – заорал Сема, – тот изменник! Объявляю тебя изменником!

– У тебя все изменники… – сказал полковников брат – майор. – Один ты не изменник!

– И ты тоже! Объявляю тебя…

– А может, мы тебя объявим, – ехидно перебил Сему майор, – а что? Вот говорим: ты изменник! Что?

– Это – меня?.. Командующего?..

– Подумаешь!

Сема огляделся по сторонам, ища поддержки, но метизы, видно, не на шутку взбунтовались и молчали.

– Ах так! – разъярился Сема. – Пускай вами кто хочет командует! Лишаю вас своего командования!

– Проживем… – небрежно сказал полковник. Командующему больше сказать было нечего, он повернулся и зашагал сквозь чащу…

– Ва-ляй! – напутствовал его полковник и обратился к метизам. – Значит, как мы договоримся насчет конференции?