Текст книги "Ландскнехт"

Автор книги: Юрий Гаврюченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

8 Полковник Семагин пребывал в дурном расположении духа. Случилось ЧП. "Ландскнехт" потерялся в какой-то крайне двусмысленной ситуации. "Барабаны" из ОПГ Лугового сообщили о заказном убийстве своего принципала и о том, что там же был найден труп одного из киллеров. Через своих людей в РУОП Семагин поинтересовался о результатах операции и не без удивления обнаружил, что "ландскнехт", принимавший в ней участие, исчез, оставив полуживого водителя, который пока молчит, но обязательно даст показания, когда выйдет из комы. А время поджимало. Лейтенант Мельник испарился, при этом не став жертвой бандитов, потому что его видели несколько раз жильцы, а у дома обнаружили "БМВ-850", принадлежащий Виктории Луговой. В доме у Лугового, куда по горячим следам рванули оперативники, нашли четыре теплых трупа и пистолет с отпечатками пальцев Мельника. Было похоже, что лейтенант перешел на сторону бандитов, затеяв какую-то непонятную пока игру, в которой немаловажную роль исполняла Виктория Луговая и, возможно, содержимое стенного сейфа, представлявшее собой, по предположению одного из информаторов, общак. Чуть позже тем же "барабаном" был сдан оставшийся в живых при разборке бандит. Его отвезли на Литейный, где он разговорился и поведал историю о телохранителе Луговой, по всем приметам похожем на Мельника. Это причиняло Семагину сплошную головную боль. Он не был уверен на все сто процентов, что причиной, побудившей лейтенанта открыть охоту на своих, являются деньги или Виктория, а не просочившаяся информация о причинах гибели семьи. Последнее особенно волновало полковника с самого начала укрощения "ландскнехта", поскольку было абсолютно противозаконно и могло стать крупным козырем в руках его недоброжелателей из числа коллег по работе. Карьера в ФСК делается на костях сотрудников, а недругов Семагин, высоко взлетевший по служебной лестнице, успел заработать достаточно много. Поэтому следовало торопиться, чтобы Мельник не успел ничего предпринять, ибо любая деталь, просочившаяся наружу, могла стать ослепительным лучом света, допускать который в темное царство своей конфиденциальности полковник не хотел. Программа "Ландскнехт" с треском провалилась. Экспериментальный образец вместо того, чтобы демонстрировать свою высокую эффективность и радовать начальство, наоборот, стал компрометировать саму идею создания идеального работника правоохранительных органов. Ни о каком задержании Мельника и последующей психообработке речи уже не шло. "Ландскнехт" должен был замолчать, поэтому оставалась только "зачистка", производить которую могло лишь доверенное лицо. К счастью, такой человек был. Капитан Колыванов являлся штатным "чистильщиком" и к его услугам прибегали, когда в работе возникало слишком много грязи, требующей срочной уборки. Следы могли быть любыми, начиная с потожирового отпечатка папиллярных линий руки, заканчивая живым свидетелем, – этот специалист мог справиться с любой задачей. Заслуга в ликвидации семьи Мельника также принадлежала ему. У Семагина Колыванов прочно сидел на крючке. Полковник знал о нескольких немотивированных убийствах, совершенных капитаном. Колыванов понемногу вырабатывался и становился психопатом, но пока еще не представлял реальной опасности, и его следовало использовать. Колыванов принялся за дело, получив максимум информации по Мельнику, и для начала решил прокачать вариант с Викторией Луговой. Если у них была связь, то вполне справедливо допустить, что они и сейчас вместе. Судя по всему, Луговая навела фигуранта на крупную сумму, хранящуюся в сейфе и принадлежавшую ее мужу. Теперь они скрываются. Но так как "ландскнехту" не с руки идти к своим родственникам (впрочем, родственников в Санкт-Петербурге у него нет) или знакомым, квартира, скорее всего, принадлежит Виктории Луговой. Колыванов решил порыться в бумагах и направился к Луговым, имея с собой набор отмычек и пистолет Стечкина с прибором бесшумной беспламенной стрельбы. Он знал, какую опасность может представлять экспериментальный образец для работников правоохранительных органов, но всецело полагался на свою интуицию, которая его никогда не подводила. Квартира Луговых оказалась не опечатана. Колыванов постоял у двери, прислушиваясь, и уловил присутствие в жилье посторонних. Не звук, не запах, а скорее тончайшие вибрации, сообщавшие о наличии нескольких человек, вероятнее всего двоих. Колыванов слегка удивился. Он полагал, что квартиру все же опечатают, но РУОП, видимо, решил задержать своего сотрудника в кратчайшие сроки и приложил максимум усилий. Колыванов спустился вниз, сел в машину и включил радио. Он думал. Играла легкая музыка с дебильным компьютерным ритмом, который уволакивал за собой мыслительный процесс. Куда еще мог пойти "ландскнехт"? Покинуть город? Навряд ли. Машины на К"ПМ" проверялись, патрули уже оповещены, а вокзалы, аэропорт и морской порт контролировались операми. Мельника брали всерьез. Если бы он где-то проявился, Семагина проинформировали бы как руководителя программы "Ландскнехт", а тот бы сразу известил его. Для этой цели в боковом кармане пиджака лежал мобильник. Телефон был изъят у коммерсанта, сидевшего в следственном изоляторе УФСК. Автомобиль "Форд-гранада" также принадлежал ему, но Семагин договорился с коллегами, чтобы капитан на время работы мог ими воспользоваться. Колыванов знал о Семагине много больше, чем тот мог предполагать. Он любил собирать информацию. Накапливать компромат, а потом разом запускать его в ход. Колыванов занимался этим из спортивного интереса. Ему нравилось, что бумажные листочки разят не хуже свинца. – Это была группа "Депеш Мод", – просветил своих слушателей диск-жокей, славная композиция. А сейчас мы отправляемся на волнах нашей радиостанции в мир трансмутации, – голос исчез, и из колонок полилась пульсирующая шизовая музыка. "Надо посмотреть бумаги, – подумал Колыванов, – там наверняка что-то есть. Чем так пустышку тянуть, проще пойти и посмотреть. Наверняка зацепка найдется. Деловые люди документы просто так не выкидывают, прячут – да, но не выкидывают".

Колыванов нехорошо улыбнулся. Мелодия вводила его в состояние под названием Большая Сумеречная Зона. Он выключил радио, вылез из машины и поднялся по лестнице на площадку. В квартире настойчиво ждали. Вероятнее всего, опера из РУОПа. Колыванов позвонил. Находящиеся в квартире затаились и стали осторожно скрипеть паркетом, приближаясь к дверям. Свои пистолеты при этом они наверняка держали двумя руками стволами вверх. Колыванов решил не прятаться от людей, держащих оружие как в кино, и встал напротив глазка. – Федеральная служба контрразведки, – произнес он. Замок щелкнул, и дверь отворилась. Оперов было двое. Они, как Колыванов и предполагал, держали "макаров" наизготовку, обратив стволы к потолку. – Капитан Колыванов, – представился он, переступая порог. – Мне надо посмотреть бумаги. Он слегка разочаровался, но при этом немного повеселел. Оба мента были молодые. С такими ребятами работать было гораздо проще. Наверняка стажеры. Вряд ли это был РУОП и даже ГУВД – ни один не тянул даже на лейтенанта. Молодежь была поднята с "земли" и поставлена в засаду для галочки. Тот, кто открыл дверь, внимательно изучил удостоверение Колыванова и спросил: – У вас есть постановление на обыск и выемку? – Зачем? – удивился Колыванов. – Я не собираюсь ничего изымать. – Я должен позвонить, – сказал стажер, убирая "ПМ". Он был коротко стрижен и напоминал прилежного, хотя и слегка туповатого ученика средней школы для умственно отсталых подростков. Колыванов ухмыльнулся. Второй тоже засовывал "макаров" за пояс, вероятно, считая себя крутым ментом. Оба они были готовыми пассажирами в мир трансмутации, экскурсию в который Колыванов собирался им предложить. Он вдруг решил, что оповещение кого бы то ни было не входит в его планы. Неторопливым, но четким движением он выдернул из-под пиджака "АПС" и всадил пулю в затылок ученику средней школы для умственно отсталых подростков. Ученик упал на пол, опрокинув тумбочку с телефоном и забрызгав стену тем, что содержалось у него в голове. "Можно ли было назвать это мозгами?" – подумал капитан и мечтательно улыбнулся. Ученик конвульсивно вздрогнул, поскреб ногтями паркет и превратился в труп. Не переставая улыбаться, Колыванов повернулся ко второму мальчику с "земли". Тот очень не хотел отправляться в мир трансмутации, на лице его был написан страх, он тащил из-за пояса "ПМ" и источал запах аммиака. Из переполнившегося правого ботинка на пол текло. Колыванов не раз наблюдал подобную реакцию у людей, подвергавшихся "зачистке". Убивать стажеров, по сути, не было нужды, но если уж было решено, что звонок не нужен, то зачем лишаться такого удовольствия? Стажер целился в него и давил на спусковой крючок, но пистолет, даже такой дрянной, как "макаров", полагалось перед стрельбой снять с предохранителя, о чем он напрочь забыл. Колыванов спокойно поднял "стечкин" до уровня глаз, держа пистолет двумя руками, потому что ствол с глушителем сильно перевешивал. Мальчика затрясло. Он наконец сообразил, что надо сдвинуть предохранитель, и опустил флажок большим пальцем левой руки, так как правую намертво сковало судорогой. Теперь оружие было готово к бою. Колыванов отметил это и плавно спустил курок. Звук был негромкий. Прибор бесшумной беспламенной стрельбы "АПС" был вдвое короче аналогичного приспособления для "ПМ", но свою задачу выполнял превосходно. Стажер растянулся вдоль коридора. В центре лба у него образовалось аккуратное круглое отверстие, из которого потекла тонкая струйка крови. Колыванов запер вторую дверь и подобрал свои гильзы. Он привык делать все чисто, и даже сейчас, глядя из Большой Сумеречной Зоны в мир трансмутации, по привычке не оставлял за собой следов. Он прошелся по квартире, внимательно изучая содержимое шкафов, ящиков и полок, не пропуская ничего. В кабинете Лугового он обнаружил массу интересного, включая ту область, которую прорабатывал. Информация требовала тщательного изучения. Колыванов спустился в машину. Уже смеркалось. По радио звучали психоделические мелодии, как раз под настроение. Чистильщик выгрузил на сиденье ворох бумаг и довольно ухмыльнулся. Прекрасная работа. Он достал из портмоне кусок фильтрованной бумаги, пропитанной ЛСД, и положил в рот. Завтрашний день обещал массу удовольствия.

*** Виктория проснулась поздно вечером. Ее подташнивало, болела голова, и налицо были симптомы алкогольной интоксикации. Мельника она нашла на кухне. Он сидел, тупо уставившись в книгу. – Привет, – сказала Виктория. – Достань аспирин, он там, в шкафчике. Мельник извлек баночку быстрорастворимого аспирина и бросил пару таблеток в чашку с водой. Виктория выпила и удалилась в ванную. Мельник слушал, как она плещется, осмысляя со всех сторон ситуацию. Ничего конструктивного в голову пока не приходило. Вечером он отогнал "форд-эскорт" подальше от дома, поймал такси и вернулся. Теперь они сидели в изоляции, и Мельник лихорадочно прикидывал варианты разрешения проблемы. Вариантов было не много. Виктория между тем привела себя в порядок и позвонила Альбине, которая собиралась ночевать у подруги. К счастью, обеих удалось застать дома. Альбина пока ничего не знала о случившемся, и Виктория, стараясь не вдаваться в подробности, сообщила, что у папы большие неприятности, и посоветовала пожить пока у Марии. Знакомая с некоторыми издержками работы своего отчима, Альбина восприняла это известие вполне спокойно.

9 Телефон командира специального отряда быстрого реагирования Мельник помнил. Он приобрел кредитную телефонную карту и отзвонился Алдину из таксофона. Тот краем уха слышал о "Ландскнехте" и представлял приблизительный расклад сил. Он мог рассчитывать на благодарность достаточно высоких чинов, если ему удастся помочь занять пост руководителя хорошо финансируемого научного проекта, сместив прежнего начальника. Алдин обещал Мельнику обеспечить поддержку.

*** Ночь Колыванов провел в изучении архива Лугового и с утра, наглотавшись кофеина, приступил к поискам объекта. По первому адресу он обнаружил апартаменты в начальной стадии капитального ремонта и, сколько ни искал, никаких следов пребывания фигуранта не обнаружил. Вторая квартира, приобретенная на имя Виктории Луговой, также оказалась пуста, но ушли из нее недавно. В воздухе присутствовал свежий аромат сигарет, а в пепельнице капитан нашел еще теплый окурок. Его опередили, но ничего страшного не случилось. По набору косметики, разбросанной на трюмо, сумке с одеждой и многим-многим мелочам, можно было определить, что вышли не навсегда. Колыванов тщательно обыскал квартиру, но денег не обнаружил. А денег должно быть много. Из записей Лугового следовало, что общак составляет около трехсот пятидесяти тысяч долларов. Колыванов не собирался терять их только ради того, чтобы побыстрей выполнить задание. Поэтому варианты с засадой и стрельбой в открывающуюся дверь отпадали. Воспользовавшись складным ножом с набором вспомогательных инструментов, капитан аккуратно разобрал телефонный аппарат и вмонтировал радиоретранслятор, питающийся от телефонной сети. Микрофоном служила мембрана трубки, работающая теперь даже при нажатии на рычаг. Колыванов принес из машины сканнер и настроил его на частоту 108 мегагерц. Сканнер отлично ловил все звуки, раздающиеся в квартире даже через железобетон, в чем капитан убедился, включив телевизор и поднявшись на чердак. Колыванов запер квартиру, восстановив в ней изначальный порядок, отогнал машину за дом и удалился в засаду под крышей. Его работа требовала определенной практики на усидчивость, а ждать Колыванов умел.

*** Мельник вернулся домой и был удивлен, не застав Виктории. Деньги также исчезли, это заставило его горько усмехнуться. Неужели она его кинула? Такой подлости он от Виктории не ожидал. Вся комбинация теперь рушилась, потому что без денег и без Виктории осуществить ее становилось невозможно. Мельник выругался, и Колыванов, включивший звук на полную мощность, замер и затаил дыхание. Виктория появилась минут через десять. Мельник встретил ее в прихожей, отметив, что кейса при ней нет. – Здравствуй, – исключительно спокойно произнес он. – Ты где была? – С Альбиной встречалась, – ответила Виктория, – и отдала ей деньги. У нее надежнее. – Нам надо сейчас уезжать, – сообщил Мельник. – Альбину берем с собой. Я тебе что вчера говорил? – Ты говорил, что у тебя в городе еще дела, – Виктория замялась. Она понимала, что сморозила глупость, но не желала признаться в этом. "Подстраховаться хотела, – подумал Мельник. – Боишься ?" – Я все сделал, – сказал он. – Тебе надо собраться? – Мне нужно пятнадцать минут, – ответила Виктория. После смерти мужа и разборки с Каримом она беспрекословно подчинялась Мельнику, зная, что полностью зависит от него. От этого человека теперь зависело и будущее Альбины. Он предложил достаточно грамотный план, а она поторопилась, стараясь обезопасить капитал. Впрочем, как она понимала, все это не мешало дальнейшему выполнению плана. Альбину все равно пришлось бы забрать, а у ее подруги, Марии Лебедевой, дочери их семейного адвоката, деньги находились в большей безопасности. – Надо позвонить Маше, – сказала Виктория. – Предупредить Алю. – Может быть, так заедем? – Мельнику не нравились звонки с домашнего аппарата, но он отмел глупые страхи, что какая-то всемогущая Контора прослушивает все переговоры. Он знал, насколько это хлопотно, хотя, чисто теоретически, существовала возможность, что квартира, принадлежащая Луговым, стоит на прослушке. По треску номеронабирателя Колыванов определил номер. Затем звук пришлось убавить, потому что на том конце провода сняли трубку. – Але? – Маша, здравствуй, это Виктория Николаевна. Позови Альбину, пожалуйста. – Сейчас. Пауза. – Да? – Аля, это мама. Мы сейчас приедем, собирайся. – Хорошо, я жду. Виктория повесила трубку. Раздались гудки. "Хорошо, – подумал Колыванов, – жди". Он записал телефон Марии и вышел на лестничную площадку. Ситуация усложнялась. Колыванов вызвал лифт. Он не даст фигуранту ни времени, ни места для маневра. Автоматический пистолет Стечкина пробьет дыры даже в его толстой шкуре, тем более что стрелять он будет в упор. Колыванов снял глушитель, чтобы пули не теряли убойной силы. Он улыбнулся. Ему нравилась его работа.

*** Они вышли из квартиры, и Мельник достал ключи, чтобы закрыть дверь, но Виктория просто нажала на цилиндр замка. Тихо клацнула пружина, и стальной язычок скользнул в нишу дверной коробки. – Все очень просто, – с легкой грустью сказала она, – и не надо никаких ключей. Ей было жалко покидать свой дом и уезжать из города, возможно, навсегда. – Все будет хорошо, малыш. – Мельник поцеловал ее в щеку. – Мы обязательно вернемся. – Они выходили налегке, имея с собой лишь сумку, в которой лежали автомат и смена мельниковского белья. Колыванов слышал, как загудел вверху лифт, и приготовил "АПС" к бою. Переводчик огня он установил в положение "автоматический огонь" и поудобнее приладил оружие у живота, чтобы не так сильно била отдача. Лифт остановился на первом этаже, двери открылись, и Колыванов нажал на спуск. В раздвигающиеся двери Мельник увидел стоящего на площадке человека, присутствия которого не ощущалось, словно он только возник, сгустившись из воздуха, и среагировал, рванув из-за спины пистолет. Виктория, которую он пропускал к дверям, оказалась на линии огня. Грохот очереди и тупые удары пуль отбросили их к задней стенке кабины. Мельник дважды нажал на спуск, выставив ствол из-под локтя Виктории. Человек дернулся в сторону. Постороннему наблюдателю могло показаться, что они выстрелили друг в друга одновременно, но все же нападающий упредил Мельника. Падая, Виктория нажала головой кнопки, двери лифта закрылись, и он пошел вверх. Мельник подхватил ее под мышки и, дождавшись, когда лифт остановится, втащил на лестничную площадку. Он прислушался. Стрелявший куда-то исчез, так же загадочно, как и появился. Мельник сбросил сумку и опустил Викторию на пол. Она слабо хрипела, на губах выступила розоватая пена. Все тело было в крови. Мельник разорвал на ней одежду и понял, что с такими ранами она не выживет. Виктория приняла в себя весь свинец, предназначавшийся Мельнику. Две дырки в животе, три в груди. Глаза ее уже стекленели. – А-а, – выдохнула она. – Что? – Мельник наклонился к ее лицу. – Аля... – изо рта вдруг хлынула кровь, Виктория выгнулась и забилась в конвульсии. Мельник отвернулся. "Альбина", – подумал он и понял, что нужно торопиться. – Прощай. – Мельник поцеловал Викторию и принял последний выдох. – Я люблю тебя! Он быстро встал и взял сумку. Кровь на его губах была сладкой.

*** Колыванов гнал машину, не считаясь с правилами дорожного движения. Он пребывал в некотором возбуждении. Этот парень оказался настоящим мастером: успел за одно мгновение обнажить ствол и открыть ответный огонь. Если бы не профессиональное умение качать маятник, Колыванов бы прочно занял место в графе "Боевые потери". "Ландскнехт" чуть было не зацепил его! Неизвестно, удалось ли его убить, скорее всего, нет, но задержать – возможно. "Чистильщик" получил тайм-аут и не собирался тратить зря время. Он ехал в гости к Альбине, узнав адрес по номеру телефона. Деньги там. Триста пятьдесят тысяч долларов: чистые деньги, не учтенные нигде, кроме записных книжек Лугового. Следовательно, затерявшиеся с концами. Что он купит на них, Колыванов пока не думал. Он хотел получить деньги, и все сразу, в этом был какой-то особый смысл, разжигавший спортивный азарт, а потом подождать и прикончить фигуранта, который обязательно явится за ними. В этом капитан был уверен, интуиция его не подводила. Мельнику удалось достаточно быстро поймать какое-то частное такси. Удовлетворив водителя пятидесятитысячной купюрой, он устроился на заднем сиденье и стал лихорадочно прикидывать, кто стоял за киллером, стремившимся отправить его в мир иной? РУОП, опасающийся разглашения секретных сведений? Бандиты, разыскавшие Викторию? Нет, почерк был слишком характерен. Так работают киллеры госбезопасности – это их манера. Будь это менты, хотя бы из родного седьмого отдела, его ликвидировали бы обстоятельно, перекрыв все пути к отступлению и делая ставку на специальные физические особенности. Для уголовников такой исполнитель слишком профессионален, к тому же никто бы не стал убивать Викторию, по крайней мере сразу. Бандитам нужны деньги, а труп ничего не скажет. Оставалась ФСК, причем все походило на "зачистку", когда начальство заметает следы грязной работы. Заметать следы сейчас было выгодно Семагину. Полковник слишком завяз, чтобы спокойно сидеть в кабинете и не чувствовать, как его припекает. Их вычислили – для госбезопасности нет тайн, но знают ли они об Альбине? Что, если прослушивался телефон? Телефон. Мельник достал мобильник. Убийца потерял его у лифта. Узнать бы, чей он. Впрочем, это наверняка ничего не даст. Радиотелефон зарегистрирован на подставное лицо или просто чужой, а может быть, специально оставлен, чтобы навести на ложный след. Мельник набрал номер Марии. Там никто не подходил. "Куда они подевались? – подумал Мельник. – Ведь было же сказано, что сейчас приедем. А если киллеры уже там?" – Во двор будем заезжать? – спросил водитель. – Нет, не надо, остановите здесь. – Мельник вышел и повесил на плечо сумку. Он осторожно обошел вокруг дома и по лестнице поднялся на этаж. "Правая торцевая дверь", – отметил он и спустился вниз. Путь его лежал на крышу соседнего дома. Мельник поудобнее устроился на пыльном битумном покрытии и стал выискивать окно на восьмом этаже. Крайнее парадное, окно должно быть с краю. Вот оно. Мельник прищурил глаза и прикрыл ладошкой от солнца. Дом стоял близко, и он хорошо видел комнату: на полу лежал перевернутый стул, из-за шкафа торчали ноги.

"О, Господи, – подумал Мельник, – неужели Альбина?" Он нажал кнопку вызова. Из открытого окна донесся звон аппарата. Мельник замер. В комнате показались девушка и сопровождавший ее мужчина. Девушка взяла трубку. – Д-да! – Альбина, это я, Саша. – Д-да. "Плохо дело", – понял Мельник. – Он один? – Д-да. Альбина отвечала односложно, но большего от нее и не требовалось. Мельник сказал: – Передай ему трубку. Фигура девушки чуть сдвинулась в сторону. Мельник услышал осторожное вкрадчивое дыхание. – Это Мельник. Вы меня слышите? – Слышу, – ответил человек. – Что ты мне хочешь сказать? – Отпустите Альбину, я гарантирую вам жизнь. – Приходи за ней сам, – спокойно отозвался человек. – У меня здесь и девчонка, и деньги. Приз хороший. "Губу закатай," – подумал Мельник, переборов искушение вызвать СОБР прямо сейчас. Он не хотел засвечиваться и терять деньги. – Я подумаю, – сообщил он. – И позвоню. Мельник дал отбой. Человек тут же скрылся в коридоре. Он был слишком умен, чтобы торчать посреди комнаты, и проявлял параноидальную осторожность, хотя и не мог знать, что его видно в окно. Альбина села на диван, очевидно, подчиняясь его приказу. "Ну ладно, птичка, – подумал Мельник, – я тебя выманю". Он набрал рабочий номер Семагина. Трубку сняли со второго гудка. – Слушаю, Семагин. – Вас беспокоит лейтенант Мельник, – человек на том конце линии внимательно слушал. – Думаю, я вас порадовал своим появлением. Я пока еще живой. Это первая плохая новость. Вторая заключается в том, что ваш подчиненный убил Луговую Викторию Николаевну, а теперь, захватив в заложники ее дочь, сидит в квартире ее подруги, которую, по всей видимости, тоже убил, и ждет появления СОБРа, – это третья плохая новость. Вы можете поговорить с ним, позвонив по номеру пятьсот пятьдесят тринадцать семьдесят семь и убедить выйти на улицу с поднятыми руками. Если он убьет девушку, ответственность за это ляжет на вас. – Чушь какая-то, – выдержка у Семагина была железная. – Вы из какого подразделения, товарищ лейтенант? – Да вы сами знаете, – мягко, почти ласково ответил Мельник и выключил радиотелефон. Он расстегнул сумку, достал оттуда "АКМС", откинул приклад и передернул затвор. Теперь следовало ждать. Телефон в кармане мелодично тренькнул. Мельник не без удовольствия нажал на кнопку и вкрадчиво спросил: – Алле? – Что там у тебя происходит? – начальственный тон кардинально переменился. Семагин был крайне обеспокоен и раздражен. Мельник не стал его успокаивать. – Фигня всякая происходит, – сказал он. – Это опять я, а ваш человек находится по другому номеру. Если вы не успели его записать, я могу повторить. В микрофоне послышались сигналы отбоя. Мельник удовлетворенно усмехнулся и занял позицию на кирпичном парапете, ограждавшем край крыши. Он изготовился для стрельбы. Комната была как на ладони, он поймал в прицел Альбину и убедился, что грудная клетка просматривается вполне сносно. Послышался звон телефона. Это звонил Семагин, звонил по номеру, который ему дали. Он поверил, он был настолько напуган, что поверил, не считаясь с возможностью провокации, и теперь хотел только одного – связаться с киллером и узнать обстановку. Альбина встала с дивана и взяла трубку. Мельник проводил ее движением ствола, устроился поудобнее и несколько раз глубоко вздохнул, насыщая кровь кислородом. Когда понадобится выстрелить, рука не должна дрожать. В доме шли какие-то переговоры. Альбина отступила назад, и ее место в прицеле занял мужчина. Мельник выдохнул, замер и плавно спустил курок. Автомат дважды толкнул его в плечо. Уверенный сильный толчок, свидетельствующий о правильном положении оружия. ПБС сглотил звук выстрелов, и звон разбитого окна прозвучал для Мельника гораздо сильнее. Человек в комнате упал. Мельник вскочил, сунул оружие в сумку и бросился к выходу на чердак. Через минуту он стучался в квартиру, забыв о том, что существует звонок.

– Кто там? – испуганно спросила Альбина. – Я, я, Саша! Она открыла дверь, и Мельник влетел в прихожую. Как раз вовремя, потому что "чистильщик" уже приходил в себя и тянулся за пистолетом. Мельник отшвырнул "стечкин" ударом ноги. С телефона, стоящего на журнальном столике, свисала трубка, едва касаясь пола. Мельник поднял ее. – Привет, Семагин, – весело сказал он. – Я уже здесь. Что скажешь? В ответ раздались гудки. Мария была уже холодной, а вот киллеру повезло. Пуля пробила плечо, вторая вообще прошла мимо, так что за его здоровье можно было не опасаться. Мельник отзвонился Алдину и сообщил, что можно приезжать. Он также попросил прислать "скорую", поскольку свидетель был очень ценный. Алдин, ждавший его сигнала, ответил, что будет через двадцать минут. Времени оставалось в обрез. – Мы уходим, – сказал он Альбине. – Где кейс? Альбина кивнула в угол. "Дипломат" стоял там, и замки его были взломаны. – Он все карманы себе баксами набил, – зло сказала она и ткнула ногой Колыванова. Тот скривился от боли. Мельник переложил деньги в сумку, не забыв освободить и карманы "чистильщика" от столь ценного бремени. Пусть для всех исчезновение общака останется загадкой.

– Где предки? – спросила Альбина. – Все в одном месте, – ответил Мельник, – но давай об этом потом. Альбина кивнула, ей нравилось его слушаться. Мельник связался с Алдиным на следующий день. Мобильник уже подавал предупреждающие сигналы, что оплаченное по тарифу время заканчивается и скоро возможно отключение. – Ты здорово нам помог, – с энтузиазмом сообщил Алдин. – Все разговоры записали, Семагин прокололся капитально. Твоего киллера отправили на Литейный. Крыша у него едет наглухо, он показания даст, деваться ему некуда. Ты чем думаешь заниматься, Саша? – Уеду, наверное, – сказал Мельник. Он сидел в кафе и ковырял вилкой салат, разглядывая людей на улице. – Я хочу отдохнуть. – Надумаешь возвратиться в СОБР, подавай рапорт, я тебя возьму. – Нет, – заявил Мельник, – с этим покончено. Вообще. – Ну, как знаешь, хотя в отряде ты – легенда. Отдохни, подумай. Ребята хотели бы служить с тобой. Куда, кстати, собрался, на юга? Вопрос прозвучал ненавязчиво, но Мельник почему-то насторожился. – Нет, – он осекся. – В Москву. Навещу столицу... Родственники у меня там. – Они будут рады. Когда едешь? – Завтра, – соврал Мельник. – На дневном поезде. У меня в городе еще дела. – Ну, как знаешь, конечно, – ответил Алдин. – Не забывай старых друзей, звони. Мы тут... В окно Мельник увидел, как у входа резко тормознулись две черные "Волги". Он вскочил и прыгнул через стойку к бармену. – Где второй выход? – Там, – быстро кивнул бармен. – Держи, дарю, – Мельник бросил ему телефон и прыгнул в дверной проем. В кафе уже заходили. "Сволочи, – подумал он. – Даже Алдин, гад! Вот вам и легенда, – Мельник выскочил через заднюю дверь и побежал через проходные дворы. – Сдал-таки, подонок. Специально тянул разговор, ждал, пока меня засекут. Вся эта контора только на стукачестве и держится. Друг друга жрут, крысы, сдают, сажают и мочат. Только так. Только так!" Он прибавил ходу, потому что не хотел становиться легендой. Он знал, что его ждут, только не в отряде быстрого реагирования, а в лабораториях ФСК, потому что ни на что другое, кроме как на объект исследований, он не тянул. Огромный эксперимент на благо трудящихся, в котором он был морской свинкой. "Я вам не ландскнехт, – подумал он на бегу. – И не свинка!"

*** Ласковые волны Черного моря с шумом набегали на берег. Альбина вышла на крыльцо, и свежий ветерок остудил ее тело, еще горячее после сна. Стоял "бархатный сезон", самое чудесное время года. Маленькая лужайка перед крыльцом заканчивалась обрывом, по которому узкой лентой змеилась каменистая тропинка. Лужайка, как и домик, были их собственностью. Ее и мужа. Фамилия Альбины теперь была вполне заурядной Кузнецова, но какое это имеет значение? Чем банальней фамилия, тем неприметнее, а следовательно, безопаснее. С их деньгами можно было позволить себе не только новые документы, так что меры предосторожности были приняты максимальные. Он бесшумно появился у нее за спиной – огромный, мощный, словно боевая машина. Вчера в кабаке его заинтересовала местная команда. Альбина хотела видеть Александра крутым бригадиром или даже звеньевым. Он поделился с ней своим решением, которое ей ужасно понравилось. – Пойдем купаться? – тихо спросил он. Альбина кивнула, он взял ее на руки и понес вниз к теплому синему морю.

ЧАСТЬ 2

1 "Выживать надо в одиночку". Это наставление инструктора-афганца Мельник успел подзабыть, но теперь представился случай вспомнить. Пока он выжил, но надолго ли его хватит и сколько будет сопут-ствовать ему удача, рассчитать было сложно. А ведь ему еще повезло. Долго ли было поймать пулю в голову при отсутствии тренировки? Обустроившись в Крыму, Мельник решил сойтись с местными бандитами и как-то в кабаке разговорился с пацанами, которые представили его своему бригадиру. Мельник отрекомендовался офицером-запасником из под-разделения армейской разведки, и выяснилось, что о нем хорошо знают. Разумеется, в пределах созданной им легенды, а не настоящего питерского прошлого. Мельник был принят в бригаду и скоро заработал авторитет, в одиночку разобравшись с кодлой заезжих, командиро-ванных с какой-то целью в Симферополь. Дело было в аэропорту, бар-ресторан которого находился под крышей Татарина и куда наведались пообедать татариновские ре-бята. Синий "БМВ-590" въехал на стоянку, и трое пассажи-ров, среди которых был Мельник, зашли в обеденный зал, пустующий в это время суток. – Привет, Ленок, – сказал Пан, который был стар-шим. – Нам мяса, Валюша знает какого. – Супчик будете? – Симпатичная официантка Ле-ночка работала в зале недавно и еще не знала вкусов ко-манды. – Хорошо бы... пива! – подражая лоху из "Брил-лиантовой руки", выдохнул третий пацан, Зема, и гоготнул. – Нет, суп пускай барыги жрут, – отказался Пан. – Эх, Ленок, тебя еще учить и учить. При этих словах его взгляд медленно скользнул вниз по ее фигуре и остановился на длинных красивых ногах. Было ясно, что процесс обучения начнется в один из ближайших вечеров. Пан вовсю пользовался правом пер-вой ночи, не пропуская ни одной новенькой девочки, а если и пропуская, то непременно по кругу. В его ведении было достаточно точек, и скучать не приходилось. Мельник ковырял зубочисткой под ногтями, погляды-вая в противоположный конец зала. Там в углу заседала шумная команда залетной братвы, наглеющая прямо на глазах. – Три мяса, три пива? – прощебетала Леночка, стро-ча в свой блокнотик. – Ага, – кивнул Пан. – Сейчас будет.,– Леночка упорхнула в сторону кухни. – Эй, ты скоро там? – донеслось ей вслед из угла. – Одну минуту, подождите, пожалуйста, – пискнула в ответ официантка. – Ваш заказ готовится. Когда она появилась обратно, неся три порции мяса, пятерка в углу недовольно загудела. Татариновские не обратили на них внимания и принялись за еду. – Эй, ты, курва!.. – заорал один из них, самый маленький, по виду "шестерка". – Сейчас принесу, – пролепетала Леночка, но он вскочил, догнал ее и влепил пощечину. "Где-то я его видел", – подумал Мельник, глядя на одного из приезжих. Пан обернулся на звук, лицо его потемнело. Он встал. – Э, ты чего шумишь? – разнесся по всему залу его раскатистый голос. – А ты утухни, – отмахнулся "шестерка", – крутой, что ли? Он был не прав, это отметили и свои, но отыгрывать назад было уже поздно. Если начать заминать, то могут подумать, что питерские зассали перед местными, да к тому же их было почти вдвое больше. Поэтому команда замерла, готовая прийти на помощь. – Ты че, собака, рот разеваешь? – покатил на "шес-терку" Пан, но тот, чувствуя за собой силу, обнаглел еще больше. – Че? Да ты свой рот закрой, пока вафля не залетела! Да ты, фраерюга долбанный, че ты понты колотишь? – он оглянулся, ища поддержки, и увидел в братанах самое живое участие. – Я тебя сейчас в рот сде... Пока он верещал, Пан приблизился, и остаток фразы парень проглотил вместе с осколками зубов. Питерская команда повскакала. Их боец залупился сверх меры, но никто не может безнаказанно дуплить луговских. Подня-лись и Зема с Мельником. За оружие никто хвататься не стал, не тот случай, но мордобой намечался порядочный. Первому рыпнувшемуся Пан закатил так, что тот присоединился к "шестерке", а вот следующий оказался боксером, и уже настала очередь Пана собирать столы в кучу. С криком "Н-на!" Мельник влетел в середину тройки, в прыжке снеся ногой Кабанью Тушу, и тут же с хрустом врезал локтем в переносицу загадочно знакомого джен-тльмена удачи. Боксер успел отскочить и провел прямой в челюсть. Мельник убрал голову и на повторной атаке сумел перехватить руку, дернуть и повернуть, словно колодез-ный ворот. Боксер кувырнулся в воздухе и упал на Ка-банью Тушу, сбив его с ног. Тем временем вскочивший с пола "шестерка" прило-жил бутылкой по голове рванувшегося в гущу боя Пана и прыгнул к Земе, норовя расписать получившейся "ро-зочкой" лицо. Заниматься им Мельнику было некогда. Вырубленный Паном Второй и боец со сломанным но-сом, у которого еще не успели заплыть глаза, рвану-лись к нему, желая воздать сторицей за хлебосольное гостеприимство. Его Мельник встретил пяткой в пах и той же ногой втер Второму по голени, добавив кула-ком в лоб. Лоб оказался крепким, но Мельник сумел отпрыгнуть, пропуская мимо удар, и, схватив за плечо, пнул коленом по позвоночнику. Краем глаза он увидел изготовившегося для боя Боксера и поднимающуюся Ка-банью Тушу. – Пет-тух! – выдохнул Кабан и, подняв над головой стол, кинул его в Мельника. Мельник поспешно убрался назад, стол лег совсем рядом. "Шестерка" уже успел порезать Зему, ткнув "ро-зочкой" в лицо, но Пан, у которого совсем слетела баш-ня, не дал его добить. Он хлопнул кулаком по столу с осколками рюмок и, словно древний боец муай-тай, влепил "шестерке" по физиономии. Этот садомазохист-ский прием дал поразительный эффект. Заорали оба сразу: гопник – от того, что осколок проткнул глаз, а Пан – от боли и ярости. Он ринулся в атаку, сметая перевернутые стулья, но был встречен мастерским аппер-котом Боксера, пославшим в нокаут. Воспользовавшись тем, что самый опасный боец от-влекся, Мельник бросился к нему и сбил подсечкой. На него покатили с двух сторон Кабанья Туша и оправив-шийся Сломанный Нос, причем последний нацепил на руку кастет. Кабан был слишком здоровым, и из двух зол Мельник выбрал размером поменьше. Он сделал подход к Сломанному Носу, провоцируя удар, поймал руку и бросил через спину под ноги Кабану. Это замед-лило продвижение, но справа оказался Боксер, а слева Второй, оклемавшийся, но все равно двигавшийся как-то странно. Они теснили его в угол, где ему уже точно наступил бы конец. Мельник рванулся на прорыв в самой слабой точке. Второй попытался встретить его ногой, но это была ошибка – Мельник подхватил голень, вздернул вверх и засадил кулаком по яйцам. Пронеся ногу над головой, он скинул полутруп Боксеру, подсознательно отметив, что порвал парню связки. За спиной теперь был целый зал, что давало свободу маневра, а впереди и слева – Сломанный Нос и Кабанья Туша, который вновь вцепился в любимый метательный снаряд. – Пе-тух, – прохрипел он заветное слово, вздымая стол на вытянутых руках. – Аааа! – взревел Мельник и понесся ему навстречу. Он пригнулся, пропуская летящий по воздуху пред-мет, и дважды врезал кулаком по лицу. Тот явно не был готов к такому коварству и безропотно воспринял удары судьбы. Отскочив от него, Мельник пнул в бедро и довел сокрушительный маваши-гэри подъемом стопы под ухо. Сломанный Нос сразу убрался, а Кабан развернулся, чтобы получить еще раз по морде. Боксер молча приближался, порхая как бабочка и го-товясь жалить как пчела. Его лапа, унизанная золотыми "гайками", могла приложить не хуже кастета. Мельник отступил, разрывая дистанцию, и, когда тот пошел на сближение, прыгнул на подхват, ухитрившись поймать правой рукой за пятку, а левой толкнуть в колено. Боксер упал на спину, страховаться его не учили, и он крепко приложился затылком. Остался один Кабан. Он был не-сколько обескуражен случившимся, думая, что быстро загасит местных, но теперь понимал, что ошибся. Оста-валось одно мириться. – Ладно, – пробурчал он, озирая поле боя. – По-резвились, и будет. – За петуха ответишь, – жестко произнес Мельник. Пообтеревшись в банде, он узнал цену слов. Кабан не хотел отвечать. Пухлая рука метнулась во внутренний карман куртки, чтобы достать волыну. И Мельник прыгнул. Акцентированный прямой удар в нижнюю челюсть ва-лит человека насмерть, но тут вышел не совсем прямой и не совсем акцентированный. Мельник успел достать Кабанью Тушу прежде, чем тот в него выстрелил, вма-зав ступней в хавальник. Тяжел, ох, тяжел был бывший штангист или борец. Будь он полегче – улетел бы, да жил себе потом, но с такой массой инерционного отбрасывания не получилось. Челюсть вместе с башкой ушла назад, хрустнув то ли хрящами, то ли позвоночником, а туловище осталось на месте. Деревья умирают стоя. В полной тишине ("шестерка" наконец-то отключил-ся) Кабанья Туша качнулся и медленно завалился назад. От его падения дрогнул пол. – Ой, елки, – прошептал Зема. Мельник посмотрел на него. Зема уставился на Тушу, левая сторона лица была в крови. – Завалил... – Давай уматывать отсюда, – приказал Мельник. Он оглянулся и заметил Боксера, мрачно наблюдавшего за действием. Они подхватили Пана, ошалело мотавшего головой, и оттащили его в БМВ. Мельник сель за руль, и они по-неслись в ближайшую больницу. У Пана было сотрясение мозга, да и Зему исполосовали неслабо. "Центровые, – подумал Мельник, вспоминая СОБР, – наберут же бойцов!" Весна 1995 года только начиналась.