355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Дружников » Ангелы на кончике иглы » Текст книги (страница 30)
Ангелы на кончике иглы
  • Текст добавлен: 7 сентября 2016, 00:01

Текст книги "Ангелы на кончике иглы"


Автор книги: Юрий Дружников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

57. СТЕНОГРАММА СОВЕЩАНИЯ

ШТАМП: СС БЕЗ ВЫНОСА ИЗ КАБИНЕТА

ПЯТОЕ ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КГБ, 25 АПРЕЛЯ 1969 ГОДА

Повестка дня:

1. Указания ЦК КПСС и задачи органов безопасности в свете подготовки к столетию со дня рождения Ленина.

2. О дополнительных мероприятиях по борьбе с распространением информации, порочащей советский общественный и государственный строй.

3. Итоги коммунистического субботника по Управлению.

Присутствуют: генерал-майор т. Сироткин (председатель), зам. заведующего отделом административных органов ЦК КПСС т. Шаптала, замминистра юстиции СССР т. Плюхов, зам. Генерального прокурора СССР т. Васинский, полковник т. Соколов, полковник т. Широнин, полковник т. Юданичев, подполковник т. Коляднец.

СИРОТКИН: Все в сборе? Разрешите начать, товарищи… В эти дни наша партия, весь советский народ и все прогрессивное человечество живут одним помыслом: достойно встретить наступающую через год сотую годовщину великого основоположника первого в мире социалистического государства Владимира Ильича Ленина. (Сличение текстов показывает, что утром, готовясь к совещанию, В.Г.Сироткин изучил передовую статью в газете «Трудовая правда» и теперь повторял ее. В гононарной разметке этого номера для бухгалтерии редакции на передовой синим карандашом поперек текста обозначен автор Я.М.Раппопорт и сумма 35 рублей. – Примечание автора.) Вдохновитель и создатель органов госбезопасности, Ленин повседневно уделял огромное внимание их укреплению, и история подтвердила прозорливость и мудрость гениального вождя. В Постановлении ЦК КПСС о подготовке к столетию Ленина говорится (зачитывает цитату). Здесь намечена новая задача органов вообще и, в частности, 5-го управления. Долг коммунистов, всех чекистов управления приложить усилия к тому, чтобы задача была выполнена полностью. У нас намечен список мероприятий, назначены ответственные. Часть операций проводится совместно с другими управлениями и ведомствами, как постановила Коллегия Госкомитета. С мероприятиями вас ознакомит полковник Соколов.

СОКОЛОВ (встает, зачитывает).

СИРОТКИН: Если вопросов и дополнений нет, товарищи, я думаю, мы можем перейти к обсуждению второго пункта повестки дня. Слово имеет начальник отдела полковник Широнин.

ШИРОНИН: В функции нашего отдела, определенные руководством Госкомитета, входит…

СИРОТКИН (прерывает): Функции отдела присутствующим известны. Познакомьте товарищей с конкретными ошибками, допущенными чехословацкими органами безопасности до введения в Чехословакию войск стран Варшавского договора, и нашими мероприятиями.

ШИРОНИН: Вас понял, Василий Гордеевич. Анализ развития событий в Чехословакии показал, что малейшее послабление диктатуры пролетариата, малейшее отступление от ленинских норм внутрипартийной демократии чревато опасными последствиями. Мы, можно сказать, предвидели развитие событий в Чехословакии. Как только стало известно, что в среде реакционной части чешской интеллигенции начались разговоры о коммунизме с «человеческим лицом», нам было ясно, что под этой маской выступают идеологические диверсанты Запада. Наши товарищи в Праге получили указание вести соответствующую контрпропаганду. Но к их голосам не прислушались. Когда в чешской печати появились материалы, которые до этого ходили по рукам…

ПЛЮХОВ: Вы имеете в виду антисоветские высказывания?

ШИРОНИН: Совершенно верно, Евгений Викентьевич! А также призывы к «свободе слова». Наше управление по указанию тов. Кегельбанова напрямую связалось с соответствующим управлением в Праге, но меры там принимать не спешили, ссылаясь на демократизацию в свете ленинских норм. Мы знали, что о каждом нашем посещении Праги докладывалось Дубчеку. В частности, во время одной из поездок в июле прошлого года, за месяц до того, как генерал армии Штеменко получил приказ о переброске войск на территорию Чехословакии, Дубчек, узнав о том, что полковник Соколов находится в Праге, пожелал с ним встретиться и уверял его, что для беспокойства оснований нет. А в газетах уже широко шли статьи националистического толка о том, что угроза для национального суверенитета идет якобы не с Запада, а с Востока.

ШАПТАЛА: Мы тоже читаем газеты, товарищ Широнин… (Смех.)

ШИРОНИН: Короче говоря, мы представили руководству Госкомитета обстоятельный доклад. Он обсуждался в ЦК КПСС, и тов. Кегельбанов отдал распоряжение нашему управлению разработать систему мероприятий, которая позволила бы точно регистрировать отклонения в среде интеллигенции, а также тенденции недовольства среди несознательной части рабочего класса.

ВАСИНСКИЙ: А крестьянство?

СИРОТКИН: В основном идейно-политическая сознательность крестьянства не вызывает беспокойства. Отдельные отклонения выравниваются областными и краевыми управлениями Госкомитета местными усилиями, и пока что мы имеем указание их данные не обобщать.

ШАПТАЛА: Надеюсь, собравшихся ознакомят с мероприятиями?

СИРОТКИН: Несомненно, Игнат Данилович. Для этого и проводится совещание. Нужно самокритично сказать, что отделы службы ПБ, у которых мы приняли дела, изрядно подзапустили работу, результатом чего явились бесконтрольные отклонения в науке, литературе и искусстве. Дело дошло до того, что авторы анонимных книг и даже писатели, недовольные нашей идеологией, так развязали языки, будто наших органов не существует. Эти задачи бывшему десятому отделу Службы ПБ не хватило сил решать.

ШИРОНИН: Теперь решим, Василий Гордеевич!

СИРОТКИН: До аплодисментов нам еще далеко. В частности, предстоит выяснить, какие психические отклонения толкают людей на антиобщественную деятельность.

ШИРОНИН: Наш отдел мобилизовал усилия и перестроил работу с учетом ошибок органов безопасности Чехословакии. Увеличился штат в ряде подразделений, количество и качество информации, собираемой среди населения. Этому способствовало освоение современной техники, которую Госкомитет приобрел во Франции и Японии. Аппаратура размещена на объектах Министерства связи и охватывает практически все отрасли народного хозяйства, науки и культуры, а также, по согласованию, объекты Министерства обороны. Мы полагаем…

ШАПТАЛА (перебивает): Что конкретно делается по Самиздату?

СИРОТКИН: Слово имеет начальник отдела по борьбе с информацией, порочащей наш строй, полковник Юданичев.

ЮДАНИЧЕВ: Поток Самиздата, хотя и не опасен сегодня, но имеет тенденцию бесконтрольно развиваться. Тщательное изучение информации, предоставленной соответствующими отделами службы ЦБ, а также нашими сотрудниками, помогло составить достаточно точную картину распространителей взглядов, отличных от принятых и даже полностью противоречащих им.

ВАСИНСКИЙ: Каковы размеры этого явления на сегодня?

ЮДАНИЧЕВ: Данные пока что приблизительные… Нами зарегистрировано около ста восьмидесяти авторов порочных, заведомо ложных и клеветнических измышлений. Полагаем, – в действительности их число вдвое-втрое больше. Сюда мы не включаем, хотя и держим на контроле, авторов сочинений, которые не являются прямо порочащими наш строй, но по разным причинам не могут быть опубликованы, читаются в рукописях и в таком виде переданы нам из редакций и издательств. Отдельно учитываем распространителей, их на учете по стране в целом около двенадцати тысяч. Число же читателей, которое установить еще сложнее, колеблется в пределах от пятидесяти тысяч до двухсот тысяч.

СИРОТКИН (перебивает): Последние цифры пока завышены нами сознательно, товарищи. Завышены примерно вдвое.

ШАПТАЛА: Это правильно.

СИРОТКИН: Мы тоже так считаем. Я хотел бы подчеркнуть, что мы прежде всего учитываем вопрос о политической опасности средств массовой информации – газет, радио, телевидения, как того потребовали от нас после Пражских событий руководители Партии и Правительства.

ЮДАНИЧЕВ: Разрешите доложить о проведенных мероприятиях. Благодаря внесению упорядочения в Уголовный кодекс РСФСР и других республик ликвидирован перехлест 56-го и последующих годов об отмене уголовного наказания за антисоветские высказывания. Проведена большая работа по регистрации всех типов множительных аппаратов, и прежде всего пишущих машинок, а также контролю за ними. Затраченные силы и средства позволили изъять соответствующих лиц, и поток Самиздата резко сократился. По последним подсчетам, на восемьдесят процентов. Совместно с органами таможни и погранвойск была разработана система мероприятий, препятствующих провозу каких бы то ни было рукописей, фотопленок или записей на магнитофонной ленте за границу и ввоз литературы из-за границы. Для предупреждения проникновения отрывков и текстов Самиздата в открытую печать даны соответствующие указания Главлиту. Следующий этап – выявление авторов нелегальных произведений и группировка их по величине социально-политической опасности. Списки уточнены и представлены вам и руководству Госкомитета для решения вопроса о мерах по проверке их психического здоровья и изоляции наиболее активных авторов с целью трудового перевоспитания.

ГОЛОС: Вопрос назрел!

ЮДАНИЧЕВ: А сейчас разрешите показать фотографии. Включите, пожалуйста, экран. (Комментирует кадры.) Это небезызвестный Солженицын за работой по изготовлению своих сочинений. Его самого, шрифт его машинки, его машинисток, знают практически все оперативные сотрудники отдела. Это Солженицын на вокзале передает своим друзьям рукопись, которая отправится в Ленинград. Все содержимое портфеля Солженицына нами сфотографировано, его квартира и посещаемые им объекты прослушиваются. Лица, имевшие с ним контакт в разных городах, также взяты на учет. Размах деятельности этого самиздатчика таков, что он посетил квартиру одного из кандидатов в члены ЦК КПСС.

ШАПТАЛА: Это кого же?

ШИРОНИН: Редактора «Трудовой правды» Макарцева.

ЮДАНИЧЕВ: Профилактическую работу с Солженицыным затрудняют его связи с представителями дипломатического корпуса, и окончательного решения по его вопросу руководством не выработано… Империалистическая же пропаганда делает на Солженицына большую ставку. А это – Амальрик, автор переправленной на Запад рукописи «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года»…

СИРОТКИН (перебивает): Все товарищи читали. Кто доложит о новых выявленных нарушителях уголовного кодекса?

КОЛЯДНЕЦ: Разрешите мне, Василий Гордеевич?

СИРОТКИН: Прошу! Замначальника нового отдела подполковник Коляднец.

КОЛЯДНЕЦ: В последнее время ликвидировано несколько крупных очагов Самиздата. В некоторых из них имелось по нескольку сот рукописей антисоветского содержания. Практически мы можем доложить, что сейчас нет такого сочинения, которое не было бы известно органам. Часто мы имеем информацию о замыслах определенных лиц написать порочный материал.

ШАПТАЛА: Нельзя ли знать, что сочиняют такого рода писатели дома? Ну, устройство, которое передавало бы вам текст пишущей машинки? Я не инженер…

СИРОТКИН: Технически это пока, к сожалению, затруднительно осуществить, Игнат Данилович!

ВАСИНСКИЙ: Надо дать задание разработать.

КОЛЯДНЕЦ: Владельцы Самиздата, как правило, – ранее отбывшие заключение, и молодежь, чаще студенты. МВД по нашим указаниям их арестовывало, мы допрашивали, устраивали очные ставки, а затем выпускали, и это давало возможность выявить десятки их клиентов. В частности, в одной из квартир (Показывает слайд.) была обнаружена объемистая рукопись, анализирующая не только ошибки периода культа личности, но критикующая всю историю нашего государства, якобы неисправимые пороки нашего народа. Такого рода обобщения более вредны, чем солженицынские, но это мое личное мнение.

ШАПТАЛА: Автора нашли?

ШИРОНИН: Непростой орешек оказался, Игнат Данилович, но обнаружили.

СИРОТКИН (помощнику): Принесите дело. Да, и рукопись – на случай, если товарищи захотят ознакомиться, мы для вас размножили.

КОЛЯДНЕЦ: Чтобы запутать следы, автор укрылся под фамилией французского маркиза Кюстина, выдав сочинение за историческое. По инициативе Василия Гордеевича мы организовали филологическую экспертизу, поймали, как говорится, с поличным. Как раз в струе новых указаний – идеологический фронт! Фамилия Ивлев, по образованию историк, член КПСС, работник газеты «Трудовая правда». Вот он! (Показывает кадры.) На работе… Дома… С женой… С друзьями… Аморальная, надо сказать, личность…

СИРОТКИН (перебивает): С этим ясно!

ШАПТАЛА: Русский?

КОЛЯДНЕЦ: Так точно!

ВАСИНСКИЙ: Если нет профилактики, распояшутся еще больше! Им сколько демократии ни давай, все мало! Враг пробирается под самое сердце партии – в печать.

СИРОТКИН: Между прочим, в свое время были товарищи, которые упрекали органы за работу по профилактике Солженицына – а теперь… Мы подняли дело – оказалось, Ивлев этот был с ним связан. Как говорится, яблочко от яблони…

ЮДАНИЧЕВ: Позвольте шутку, Василий Гордеевич! На допросе один довольно известный писатель уверял нас, что «Хроника текущих событий» – листок, нами теперь почти выявленный, – якобы наша работа! Сведения о репрессиях, преследованиях распространяются быстро и запугивают чересчур активных, хотя действенных мер мы еще не предприняли.

ШАПТАЛА: Вы хотите сказать, полковник, что органы должны заняться выпуском Самиздата? (Смех.)

ЮДАНИЧЕВ: А почему бы и нет? И делать Самиздат такой, как нужно партии, государству, органам. И самим выявлять при этом граждан, слабых в идейном отношении. Но мы солдаты. Это – как прикажет руководство, Игнат Данилович!

ШАПТАЛА: Одна из новых задач органов – сглаживать противоречия в нашем обществе, а не обострять. Что конкретно делается по этому вопросу?

ШИРОНИН: Конкретно? Управление предлагает методы перевоспитания. Разрешите зачитать список лиц, отобранных для превентивной изоляции в местах лишения свободы. В список 5-е управление включило самых активных и, значит, самых социально опасных с тем, чтобы своевременно не допустить просачивания сведений о них за рубеж. (Зачитывает список.)

ШАПТАЛА: Это все придется еще согласовывать.

ШИРОНИН: Хорошо бы только побыстрей, Игнат Данилович.

СИРОТКИН: Да, тут промедление опасно. Проект решения мы подработаем и, если Егор Андронович дадут команду, сразу начнем. Правда, товарищу Кегельбанову на нас жалуются…

ШАПТАЛА (улыбаясь): Кто же?

СИРОТКИН: Товарищи, которые работают «наружу». Они считают, что мы недостаточно понимаем международную ситуацию и мешаем им, поскольку каждое наше действенное мероприятие вызывает отрицательную реакцию за границей. Но ведь если подходить с таких позиций, и они нам мешают. За границей работать легче, чем внутри. И средств отпускается больше. Мы не жалуемся. Просто, видимо, разумнее работать в контакте…

ШИРОНИН: Как на охоте: сообща на зверя навалиться и одолеть.

ЮДАНИЧЕВ: Тут главное не промахнуться, Василий Гордеевич. (Воспоминания об охоте сокращены в стенограмме генерал-майором Сироткиным В.Г. – Прим. стенографистки.)

СИРОТКИН: Итак, товарищи, если вы нас в этом вопросе поддерживаете, будем просить санкции руководства. Тогда тов. Васинскому придется побеспокоиться о соблюдении соцзаконности.

ВАСИНСКИЙ: Постараемся. Очень затягивать не будем…

ШАПТАЛА: Вопросик, Василий Гордеевич. Есть данные о том, что среди инакомыслящих имеется значительный процент лиц еврейской национальности. Может быть, целесообразно войти с ходатайством о выделении у вас соответствующего отдела?

СИРОТКИН: Вопрос, как говорится, висит в воздухе. У данной национальности есть и ряд других отрицательных особенностей, которые беспокоят наше управление. Мы об этом уже советовались и получили «добро». Как только штатное расписание будет утрясено, начнем подбирать кадры. Позвольте теперь перейти к последнему пункту повестки дня – итогам ленинского коммунистического субботника. Слово имеет полковник Юданичев.

ЮДАНИЧЕВ: Коллектив нашего Управления хорошо потрудился, выполняя приказ руководства Госкомитета о субботнике. По предварительным итогам, на первом месте идет служба наружного наблюдения. Обыски и аресты в день субботника также проводились бесплатно, что сэкономило государству 32,7 тысячи рублей. Службы Управления, включая аппарат, работая безвозмездно в честь субботника, принесли государству экономию, которая в реальных рублях составила 298,1 тысячи рублей. А главное – в том, что ленинский субботник в целом по стране прошел организованно, без срывов и эксцессов, есть немалая заслуга органов, и наш коллектив вправе этим гордиться. Вмешательства спецвойск не потребовалось, хотя все дивизии находились в состоянии готовности No 1. Можно сказать, что и опекаемые нами инакомыслящие граждане вели себя в рамках. Согласно данным радиоперехвата, никто из них не сумел в этот день передать на Запад клеветнических сведений по поводу субботника. Коллектив 5-го управления готов к выполнению новых заданий Партии и Правительства.

СИРОТКИН благодарит всех участников совещания и объявляет повестку дня исчерпанной.

Отпечатано в двух экземплярах: 1-й – Председателю КГБ тов. Кегельбанову Е.А., 2-й – в архив 5-го Главного управления.

Стенографировала и обработала стенограмму ст. лейтенант Н.Матюкова (подпись).


58. ПРИЕМ У ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

Биография члена Политбюро, Председателя Комитета государственной безопасности Совета Министров СССР Егора Андроновича Кегельбанова в своей открытой части настолько широко известна из партийно-политической литературы, что ее повторение неуместно. Никаких падений, кривых и парабол в открытой части его биографии не было и не могло быть. Она пряма, как полет пули, и чиста, как родник ленинских идей. Что касается закрытой части, то она настолько засекречена, что мы не уверены, имеет ли он сам к ней допуск, учитывая имеющийся на ней гриф: СС ОВ ОП (Совершенно секретно Особой важности Отдельная папка).

Сироткин мягко пересек по диагонали приемную перед кабинетом Егора Андроновича и молча пожал руку референту Шамаеву. Тот привстал, на мгновение оторвавшись от бумаг.

– Скоро должен быть…

– Я подожду…

Своих подчиненных Сироткин никогда не заставлял ждать. Он не стал садиться, а подошел к окну, рассеянно оглядывая колесо площади Дзержинского, замысловато расчерченное по весне свежими пунктирами белой краски. Поток машин с проспекта Маркса загибался вокруг памятника и растекался струйками по улицам. Так простоял Василий Гордеевич с полчаса, внешне не выказывая никаких чувств и опасаясь отлучиться, поскольку тогда мог пропустить шанс войти первым. В приемную заходили еще два начальника управлений, интересовались, когда будет Сам. Они пожали руку Сироткину, перебросились парой фраз о погоде и вышли.

Но вот регулировщики вокруг памятника стали энергично отгонять жезлами автомобили к тротуару, освобождая середину площади, и Сироткин понял, что ждать ему осталось недолго. Промчалась черная «Волга» с мигающими желтыми огнями, за ней еще две. «Остановитесь! Прижмитесь к тротуару!» Стараются! – усмехнулся про себя Василий Гордеевич. Доказывают шефу, что зарплату им платят не зря. А к Лубянке уже катил черный пятитонный ЗИЛ-114, весь из танковой брони с пуленепробиваемыми стеклами. И сзади еще «Волга» с мальчиками в пуленепробиваемых жилетах. Сироткин губ не покривил, не вздохнул. Так и должно быть. Председатели приходят и уходят, а мы остаемся. Сегодня Егор Андронович есть, завтра сгинет, как все без исключения его предшественники: Ягода, Ежов, Берия, Серов, Семичастный, как железный Шурик. Нынешний долго держится, а все равно сгорит. Они меняются, а мы работаем. Командовать-то все умеют, а органам нужны думающие руководители с пониманием перспектив. Беда всех наших председателей в том, что им не хватает подлинной интеллигентности. Огорчает невозможность провести в жизнь достижения науки, усовершенствовать работу ведомства в целом.

Взять, скажем, консерватизм управления, работающего «наружу». Что за нелепая обособленность! Какие у них цели? Инакомыслие, с которым мы боремся вот уже несколько лет, идет с Запада. Только с Запада! Страдает основа наших основ – идеология. А управление по-прежнему твердит о промышленной разведке, о покупке на Западе нашими людьми фирм и банков. Да лучше бы органам специально готовить туда философов, писателей, журналистов, издателей, заполнить нашими людьми всю, не только коммунистическую, прессу, радио, телевидение, чтобы все больше свободной литературы на Западе выходило такой, как нам надо. Вот тогда и наступит истинное мирное сосуществование. А такие люди, как Кегельбанов, этого не понимают, говорят, что это очень дорого, а эффективность не очевидна. В действительности же авантюризм – тратить деньги на вооружение, на средства физического уничтожения, когда врага надо уничтожить духовно. И я расходую силы на мышиную возню для того, чтобы угодить руководству.

Шамаев заглянул в кабинет и вскоре вышел. Значит, председатель уже поднялся на своем лифте и через потайную дверь появился в кабинете.

– Егор Андронович просит вас немного обождать.

Сироткин забарабанил пальцами по лежащей на подоконнике папочке. Вскоре, однако, загудел зуммер.

– Теперь можно.

– Здравия желаю! – Сироткин по-военному вытянулся у двери.

– Заходи, товарищ Сироткин, – приветливо произнес Кегельбанов, безымянным пальцем тронув переносье золотых очков.

Он стоял в углу кабинета, возле телевизора, в ярком свете солнца из окна, расправляя в вазе красные гвоздики. Егор Андронович вытер платком руки и сел за стол.

– Извини, что заставил ждать. Докладывай, товарищ Сироткин, внимательно слушаю.

Василий Гордеевич вынул из папочки стенограмму и, нагнувшись, положил перед Кегельбановым, а сам устроился в кресле сбоку, оказавшись ниже, так что ему приходилось смотреть на председателя снизу вверх.

– Весна? – Кегельбанов мотнул головой в сторону окон, и глаза за очками весело сощурились.

– Так точно, весна, – сдержанно пошутил Сироткин.

Кегельбанов вздохнул и стал просматривать текст. В одном месте он, не отрывая глаз от строки, похлопал ладонью по столу, нащупывая карандаш, взял его и поставил на полях жирную красную галочку. Вытянув шею, Сироткин понял, какое место стенограммы привлекло внимание Егора Андроновича, и, вытащив, уже держал наготове другую бумажку, чтобы по окончании чтения положить на стол. Но Кегельбанов не стал читать до конца, спросил:

– А это?

– Список тоже готов, – доложил Сироткин. – Большая работа проведена, как было приказано.

Прочитав список, Кегельбанов посмотрел на букет красных гвоздик в дальнем углу комнаты.

– Все это так… – протянул он, думая о разговоре, который состоялся полчаса назад с человеком, предпочитающим оставаться в тени. – Значит, считаешь, что у нас полное единство?

– Это в каком смысле? – осторожно уточнил Василий Гордеевич, угадывая логический подвох, но еще не поняв какой.

– Я имею в виду диалектическое единство, – глаза Кегельбанова смотрели на него, как ему показалось, с насмешкой. – С одной стороны, политических преступлений в стране нет. А с другой? С другой – они успешно раскрываются, так что ли?

– Примерно так, – для виду согласился Сироткин, оценив юмор. – Но можно ведь и чуточку иначе подвести базу: преступления успешно раскрываются, благодаря чему их может не быть.

– Может не быть. Но – есть.

Василий Гордеевич был опытным службистом и промолчал, чтобы дать возможность руководству развить свои мысли.

– Конечно, с оперативной точки зрения, чем быстрее, тем меньше забот, – Егор Андронович встал, снова пошел к цветам и еще раз поправил их. От хрустальной вазы блики побежали по потолку. Сироткин тоже встал и стоя поворачивался вслед за ходящим председателем. – Да и дело небольшое, можно бы разрешить. Но перспективно – мы должны демонстрировать единство партии и народа в преддверии столетней ленинской годовщины, и не диалектическое, а полное! Как ты считаешь, Василий Гордеич, не помешают эти ваши превентивные мероприятия директиве о полном единении?

– Мы расхлебываем Чехословакию, – осторожно напомнил Сироткин. – Это ведь тоже…

Он замолчал, потому что почувствовал, что мыслит не в унисон с руководством. Доклада о выполненной работе не получается. Что-то изменилось, и предыдущее задание руководству уже неинтересно. В чем же дело? Какую сторону проделанного выпячивать, чтобы она была одобрена?

– Если я вас правильно понимаю, Егор Андроныч, открытые процессы сейчас не нужны?

– Открытые? Давай подумаем… Процессы делаете вы, а Запад обрушивается с нападками на Политбюро. Кого же тогда, спрашивается, и от кого мы охраняем?

– Но ведь была политическая целесообразность, и она давала свои результаты…

– Ты вот что, Василий Гордеич, – мягко прервал Кегельбанов, – в рамках профессиональных действуй, проявляй инициативу. Мы тебя за это ценим. Но в политику не лезь. Оставь ее нам, партийным работникам. Не возражаешь?

– Я человек военный: приказано – выполняю.

– Вот и хорошо. Значит, ты понял, что ситуация изменилась. Хотя и не настолько, чтобы отдыхать. Воспитывать интеллигенцию необходимо, особенно связанную с идеологией. Но чем меньше вас видят, тем лучше.

– Можно попробовать новые методы? – осторожно и как бы вскользь спросил Василий Гордеевич.

– Если врачи одобрили, я не могу запретить… Но не всех сразу. Попробуйте одного, не больше. Такого, кого в Европе не знают.

– Найдем!

– Найдете-то найдете… Но не надо, повторяю, политики. Разнообразьте методы! Почему я должен вас этому учить? А остальных спустите пока в Московское управление, пускай присмотрят, а там, после столетия, видно будет.

– Все понял, – сказал Сироткин. – Дело я захватил. Желаете взглянуть?

Но Кегельбанов уже думал о других вещах, более государственных.

– Не будем топтаться на месте, – поморщившись, сказал он. – На днях будет обсуждаться вопрос о средствах, необходимых для расширения органов. Нужно заинтересовать значительными мероприятиями, оправдать внимание… У тебя есть предложения, товарищ Сироткин?

– Конкретно я не готов, а в общем, так сказать, виде нужны средства на экспериментальные исследования…

– Над людьми?

Сироткин промолчал. Кегельбанов думал с полминуты. Дужки золотых очков искрились от солнца.

– Это интересно, но пока рановато. Подработайте сперва теорию. А еще что? В общем, потребности управления изложи письменно, мы подумаем. У тебя все?

– Один вопросик, – Василий Гордеевич понял, что аудиенция закончена. – Звонили из МВД: в Москве убийца ходит по квартирам с напильником. Убивает женщин, некоторых мертвыми насилует. Около сорока жертв. Сами найти не могут, просят помочь.

– Помочь? Они что там думают – у нас много свободного времени? Или кадры лишние? Как сам-то считаешь?

– Я так и ответил, – сказал Сироткин и еще раз наклонил голову.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю