Текст книги "Забытый князь"

Автор книги: Юрий Торубаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 18

Османия, более ста лет тому назад созданная на костях разбитого им Сульджукского султанства, не знала ни единого поражения, нанося смертельные удары Византии. И вот на землях Малой Азии появились войска Тимура. Султан Баязет терпел одно поражение за другим. Окончательно добить его не позволила весть, что Тохтамыш, этот презренный хан, обязанный ему жизнью, названный сыном, вдруг поднял руку на «отца». Тимур приказал:

– Надо действовать быстро и разгромить врага раньше, чем он соберёт силы.

Ни одна армия в мире не умела передвигаться так быстро, как это делала армия Тимура.

От берегов Каспия он стремительным маршем двинулся навстречу войскам Тохтамыша. Прослышав об этом, он едва «унёс ноги». Но стоило Тимуру с войском вернуться назад, как Тохтамыш вновь развернул войска и приблизился к Самарканду. Тимур, понимая, что со всем войском можно опоздать, взял с собой более подвижные' силы и в быстром темпе, опередив хана, объявился в Самарканде. Военачальники уговаривали эмира отсидеться в городе. Силы-то были не равны. Но они плохо знали Тимура. Он неожиданно напал и обратил Тохтамыша в бегство.

Сарай-Берке продолжал жить. Но уже во всём чувствовалось, что прежнему укладу жизни, опиравшемуся на огромные дани с покорённых княжеств, пришёл конец. Московия перестала платить дань. Не стали платить и другие. Но власть ещё сохранялась.

После неожиданного возвращения беглеца в сопровождении самого мурзы, москвичи не знали, что и подумать. Боярин Фёдор Андреевич Кошка решил встретиться с Али и попытаться с ним решить вопрос о возвращении княжича домой. На что хитрый Али ответил:

– Я получил от хана строжайшее указание беречь юного княжича. А на дорогах сейчас много лихих людей, и хан боится, что с княжичем может случиться какая-нибудь неприятность. Я присоединяюсь к его опасениям. Поэтому, дорогой боярин, не будем торопиться.

Что оставалось делать боярину? Он поблагодарил Али за заботу и вернулся к себе.

Когда Василий вернулся, то первый вопрос был задан Кошке: выкупил ли он Ольгу.

– Я её выкупил, хотя денег те запро...

Тяжёлый взгляд княжича оборвал речь Кошки на полуслове. Он сбился, но быстро поправился.

– ...и отправил с купцами, наказав им отдать её в монастырь. Сделал всё, как ты, княжич, велел.

– Молодец, боярин! – И о чём-то задумался, а потом неожиданно спросил: – Андреич, где сейчас Тохтамыш?

– Трудно сказать, но он с войском ушёл куда-то на восток. А зачем он те?

– Да сколь ему мня держать? Чё толку. Нет у князя такой деньги. Появятся, сами отдадим, – вгорячах проговорил Василий.

– Знаешь, княже, я... думаю, они тя не отпустят. И дело тута не в деньге. Ты у них... э... заложник. Понял? Тохтамыш, похоже, отправился воевать со своим спасителем. А тот, как о нём доходят слухи, полководец знатный. У ся там, на востоке, ён всех покорил. Вот Тохтамыш и держит тя, вдруг... Тимур его прижмёт. Кого на помощь звать?

– Вот гад! – Василий ударил кулаком по столу. – Из-за мня будут умирать русские люди! Ну уж нет!

Боярин подумал: «Сообразителен будет князь, молодец! Сразу схватил мысль...»

– Москва ничего больше не присылала? – спросил Василий, пристально смотря в окно.

– Да... нет, молчит.

– Молчит, молчит, – о чём-то думая, проговорил Василий. – Ладно, Фёдор Андреевич, пойду... а то давно на улицу не выходил.

Уже подойдя к порогу, остановился:

– Да... за Ольгу ещё раз благодарствую, – и, склонив голову, вышел в проход.

Выйдя во двор, сразу окунулся в сероватые объятия поздней осени. Он посмотрел на небо. Низкие свинцовые тучи стояли, словно на якоре. Среди них не было заметно какого-либо движения. Он пошёл, ни о чём не думая, просто наслаждаясь тем, что ему не надо никого опасаться, ни от кого убегать. Он шёл и радовался жизни, ценя каждое её мгновение.

Василий даже не заметил, как ноги принесли его к... шатру, который какое-то время был почти смыслом его жизни. Увидев его перед собой, он остановился как вкопанный. Полуотброшенный полог удивил его: на улице не жара, а у них... Просунув голову вовнутрь, крикнул:

– Хто есть живой? Алберда!

Отогнув полог посильнее, он вошёл. На него дыхнул затхлый воздух, который бывает в брошенных помещениях. Невольно возник вопрос: что случилось? Тем более что всё в шатре было перевёрнуто. Василий подошёл к лежаку, на котором когда-то отлёживался. Шкуры валялись по всему полу. «Что случилось? Куда они девались?» Но зная, что тут, внутри, ответа не найти, княжич поднялся, посмотрел ещё раз на лежак и не успел повернуться к выходу, как вдруг кто-то обрушился на него сзади. Но недаром он учился у лезгинов. Молниеносно схватил неведомого противника за голову и ловко бросил его через себя. Чтобы увидеть, кто напал на него, Василий бросился к выходу и отбросил полог. Каково же было его удивление, когда он узнал молодого Алберду.

– Алберда... ты?

Когда княжич произнёс эти слова, человек застыл на месте:

– Василий? – вопросил тот.

– Я! Я! – радостно воскликнул тот.

Они бросились друг к другу и крепко обнялись. Придя в себя от радости, заговорили. Алберда начал:

– Я подхожу к шатру, слышу, что в нём кто-то есть. Думаю, опять пришли те... которые батяню мойго... убили. А ты чё, не знал? – удивился Алберда. – Суды не приходил? – Алберда продолжал удивляться.

– Мня здеся не было.

– Не было? – переспросил Алберда. – А хде ты был?

– Скажи лучи, хде ты был, куды делси. Пошто ничего мне не сказал? Дажить ему, – он кивнул в сторону, где был лежак старого Алберды.

– Чё сказать? – в раздумье промолвил Алберда. – Прознал я, чё Мурат продаёть Ольгу. Ты сам видел, чё к ней не подобраться. У батьки я деньгу не стал просить, пущай они ему на старость остаются. Мало ли чё... И решил податься к купцам, думал, у них заработаю. А чё делать-то?

– Пошто мне не сказал? – спросил Василий.

– Да знашь, за тя побоялси. Скажи те, ты пошёл бы со мной. Споймали бы... того и гляди на рынке бы продали. Вот так, брат. Извиняй. А батяне не сказывал, чё его тревожить. Думал, быстро обернусь, а ты здеся за ним приглядишь. А оно вона как оказалось. Ты-то хде бывал?

– Я-то, – Василий на мгновение задумался, а потом ответил, – я было сбёг. Домой захотелось. Споймали, да ещё и в яму бросили.

– Ты на север побёг? – зачем-то спросил Алберда.

– На север, – сознался Василий.

– Э-э... на север. Да тама у татар така охрана, мышь не проскользнёт. Неё, бежать не туды надоть, – сказал Алберда.

– А куды? – живо спросил Василий. – Да... бежать мине всё равно надоть.

– Тохда вместе побегнем, – обрадовался Алберда.

– И ты хошь? – радостно спросил Василий.

– Ольгу, сказывали, купил русский купец и увёз с собой, – объявил тот.

– Так ты хошь тама её найтить? – Василий ещё не очень верил его словам.

– Имя купца я знаю, и живо его отыщу.

– А-а-а, – признал Василий правильность его рассуждений и спросил: – Когда двинем?

– Кохда... – задумчиво произнёс он, – да трудно сказывать. Зима на носу. Купца уже нету, я проверял. На юг надоть подаваться с купцами. Тама татарин не проверяет. Ето я сам видел. Не знал, чё Ольгу купили, а то бы сбёг.

– Далеко ето, – заметил Василий.

– Далеко, – согласился Алберда, – но зато верно. А тута всю жисть можно прождать.

– Чё верно, то верно, – согласился Василий. – Так ты узнавай, я к тебе прийду, а сейчас пойду к себе. Скажи, хто убил твойго батяню?

– Если бы я знал, – ответил Алберда, – ето мине рассказал один татарин, знакомый батяне. Думаю, деньгу искали. Один, старый, остался. Ты знашь, – он жалобно посмотрел на Василия, – я ся простить не могу. Если бы я знал...

Они встретились через два дня. Алберда с предыханием сразу начал:

– Есть купчина с Ярославлю. Торопится до морозу. Хорошо платит.

Но на эти слова Василий внимания не обратил. Он думал о другом.

– Чё задумалси? – спросил Алберда.

– Вот чё, брат, – сказал Василий, – ты знашь, я тута помогать купчине не могу. Вдруг хан пронюхат! Не сносить мне головёнки.

– Ето точно! – подтвердил Алберда. – Давай так: когда поедем, ты пристанешь. Купцу я сказываю.

Так и порешили.

Василий решил никого не предупреждать. В душе у него возникло опасение, что кто-то из своих предупредил татар. Уж больно ловко их схватили. «Ждали», – был убеждён он. Украдкой разыскал чувал, осторожно сунул в него бугай, сапоги, обделанные бычьими пузырями, шапку. Всё это положил во дворе за конюшней. А утром, когда тучи оросили землю мелким, неприятным дождём, Василий, перекинув чувал через частокол, вышел незамеченным на улицу. Подняв чувал, отправился к Алберде. Его уже не было. Оставив чувал, он окружной дорогой, весь промокший, вернулся к себе и велел топить баню. Лёжа на полке, Василий вдруг задумался о том, стоит ли ему бежать. Опять мучения, голод, холод, смертельная опасность. Да и где гарантия того, что его не схватят во второй раз? Тогда – верная смерть. Это сейчас простили, в надежде на будущее. А если хан выиграет сражение?..

Он поднялся и сел на лавку. Посмотрел на маленькое оконце, выходившее во двор. Оно запотело и казалось серым пятном, напоминая о том, что творится на улице.

И вдруг ему представилась дорога, по которой идёт купеческий караван. На одной из повозок сидит Алберда и жадно всматривается вдаль. Надеется увидеть его. Но... дорога пустынна: кто в такую погоду захочет выходить без нужды на улицу? И его нет... «Что же подумает обо мне Алберда, что скажет ждущий возвращения сына отец, что скажут люди, которых за него станут убивать. Нет!» Он вскочил, поднял огромный чан с ледяной колодезной водой и вылил на себя. И тут он почувствовал прилив сил и желание испытать своё счастье во второй раз. Вперёд, княжич!

Действительно, ещё в городе Алберда тщательно всматривался в дорогу. Он ехал вместе с купцом на первой повозке. Купец, скрипя зубами, согласился взять беглеца. Если бы были люди, то не взял бы ни за что. А время подошло суровое. Кому охота мокнуть всю дорогу, лазить по пояс в грязи?

– Вон он стоит! – громко, радостно воскликнул Алберда, спрыгивая с повозки. Они обнялись. Купчина поглядел на широкие плечи Василия и ничего не сказал. А друзья не могли наговориться. Купец слушал вначале их юношескую болтовню, а потом крепко задремал. Волы медленно, но верно тащили повозки, которые по оси утопали в осенней слякоти.

ГЛАВА 19

За последнее время великий князь Димитрий Иоаннович перестал кликать за свой обеденный стол кого-либо из бояр, торгового или мастерового люда. Часто этого удостаивался лишь кто-либо из священников. Но с некоторых пор князя потянуло на семейное проведение обедов.

С левой стороны сидела любимая супруга. С правой – старшие сыновья. А Пётр, Иван и Анна сидели рядом с матерью. Мать особенно пестовала хиленького Ивана.

Когда Василия отправили в Орду, Юрий поторопился сесть на место старшего брата, поближе к отцу. Князь сурово посмотрел на Юрия:

– Однако, моё дорогое чадо, я смотрю, ты у мня больно ушлый, а надоть те любить, благоволить и чтить старшого братца, – наставительным тоном произнёс отец.

Юрий слушал его, склонив голову. После слов отца Юрий пересел и посмотрел на мать. Но у неё он не нашёл поддержки, она была на стороне мужа:

– Мы каждое мгновенье ждём возвращения Василия, братца твоего. Он тама во имя вашего счастья, счастья наших людёв несёт тяжкий крест. Это помнить надоть всегда. Когда вы вырастите, не забывайте етого. Надоть жить в любви и заботе друг о друге.

– Евдокеюшка, кака ты молодец! Слушайте, чадо, свою матушку, она только добра желает вам!

Затем князь, привстав в кресле, склонил в поклоне голову и, прежде чем приступить к обеду, прочитал молитву: «Отче Наш, иже еси на небесах! Да святится имя Твоё, да прийдёт царствие Твоё... Господи, помилуй! Господи, благослови!» – и взял свою ложку. Она была деревянная, красиво сработанная, но без украшений. За ним последовала семья.

Князь приподнялся, тряпицей, лежащей на ручке кресла, вытер рот и бороду. Перекрестившись, сказал:

– Бояре ждут. Дел-то щас сколь! Вот Ягайло свою христианскую веру бросил, ирод. Силов-то у него прибавилось. А он на нас давно зубы точит. С Мамаем хотел соединиться, да помешали ему. Русский-то народ, когда беда грядёт, всё забывает, все противу вражины идуть. Вот ён забыть етого не хочет. Надоть думать, как нам быть. Чё тама, в Орде, хан думат. Уж не хочет ли руку Ягайлу протянуть? Пошто Василия держит? Деньгу давай, а сам сколь здеся выгреб! Ладно, я пойду.

Великий князь пошёл в кабинет. Во время Тохтамышего набега на кремль пожар не пожалел и княжеские хоромы. И пришлось строить... дворец, где была отведена комната для кабинета. Такие рабочие комнаты были почти у всех князей европейских стран.

Князь был охочь до таких новшеств. Правда, суть от названия не изменилась: была светлица, а стал кабинет. Мебель решил сюда не покупать, а заказать русским умельцам. Он не был скопидомом, но был расчётливым хозяином. Ему подсказали, что есть в Нижнем Новгороде мастера, которые такие церковные двери сделали, что залюбуешься. «Пошто они не сделают столы, поставцы да кресла? Сделают, и не хуже, чем у знатных особ», – решил князь.

Димитрий Иоаннович приказал снарядить гонца к князю Борису, чтобы тот отрядил мастеров.

Приехали мастера с Борисовым наказом, чтобы ему не стыдно было смотреть в глаза московскому князю. Было их трое: два русских мужика и Фрязин. История Фрязина была интересной. Прослышал он в своё время, что жизнь в Крыму – просто сказка. Купцы там собираются со всего мира. И он туда собрался с купцами. А был он мастер-деревщик. Украсил одному купцу корабль вырезанной из дерева девой, установленной на носу корабля. И получилось очень здорово.

Приехал он в Крым, а там Тохтамыш собрался бежать к Тимуру. Он и захватил итальянца, зная, что многие из них хорошие мастера. И не ошибся. Но применить его умение так и не смог. Во время похода на Москву Фрязину надоело скитаться, он и улизнул в Нижний Новгород от повелителя. Там он доказал своё «умение» на дверях церкви, которую ходил смотреть весь Нижний.

И вот он стоит перед великим князем в Москве.

– Да, холосо, холосо, – слышался голос Фрязина.

– Коль так, пошли смотреть.

И он привёл их в большую светлую комнату.

– Вот здесь, – князь обвёл руками, – надоть всё обставить.

– Ето будеть кабинэта?

– Кабинет, – подсказал один из мужиков, тот, что был постарше. Савелий работал с Фрязином уже год и научился его понимать и пояснил: – Так у них называются наши светляки.

– А-а! – понятливо протянул князь. – Пущай будет кабинет, – согласился князь. – Вот тут – большой стол, – он подошёл к задней стенке и топнул ногой, – здесь кресло.

Отойдя от этого места, князь отмерил несколько шагов и произнёс:

– А здесь стол ещё больше того и ослоны.

– А здэся, – итальянец подошёл к боковой стене, – поставим...

– Посудницу, – подсказал князь.

Фрязин улыбнулся.

– Здеся, – Димитрий показал на место у входной стены, – поставец. И всё. Пошли, я велю кормить вас с дороги, да скажут, хде будете жить.

– А нам надо... су...су...шилку, – наконец, выговорил итальянец.

– Сарай для сушки есть. Но всё это вам покажет и будет помогать мой дьяк Внук. Вас-то как звать? – глядя на троицу, спросил Димитрий.

– Мня, – ответил мужик, что был постарше, – Савелием, а ето – Иван, – и показал на рыжего парня. А ето... мы-то кличем его Петрухой, а он-то, ну как его... ей, Петруха, как тя звать-то?

– Мэна?

– Да-да.

– Петерелло, – ответил он.

– Терь всех знаю, – сказал князь.

Пока говорили, подошёл Внук.

– Вот вам мой дьяк. Он всё вам будет исполнять.

– Добрый человек, – обратился к нему Савелий, – нам надоть две бочки сушёной вишни, два мешка луковой шкурки и шайку рыбьего жиру.

– А луны не надоть? – шутливо спросил Внук, потом добавил: – А зачем?

Место Внук отвёл им за конюшней, наказав, чтобы были осторожны с огнём. Быстро установили сушильные печи. Петруха оказался придирчивым приёмщиком. Много леса отправлял назад. Сам варил краски. Кабинет получился отменный. Выбрав удобный момент, когда отлучился Петруха, князь спросил у Савелия:

– А вы бы смогли так сработать без итальянца?

– Конечно, – ответил тот.

Князь чему-то загадочно улыбнулся и для провода мастеров велел дьяку дать им вооружённую охрану и проводить до границы Нижегородского княжества.

В ожидании князя все приглашённые прошли в кабинет.

– Я позвал вас, други мои верные, чё бы обдумать и услышать от наших воевод, как они готовы отразить непрошеных гостей.

Сказав эти слова, князь посмотрел на четвёртый стул от него, на котором всегда сидел его верный друг Бренко, сложивший голову в Куликовской битве, спасая своего князя. И в новом кабинете это место никто не занял. Димитрий, вспомнив его, тяжело вздохнул.

В это время дверь открылась, и на пороге появился запыхавшийся дьяк Внук.

– Великий князь, смилуйся. Опоздал не по своей воле.

– Садись, – и князь величественно показал рукой на место, – вот с тя и начнём, хде пушканы. Столь денег отвалили, а до сих их получить не могём. Пошто?

Внук уже прошёл к ослону и, держась одной рукой за спинку, ответил:

– Третий день ловлю его бабу, чёп допытать, где енный мужик, а она бегает от мня.

– Я понял, – глядя на Внука, сказал князь, – купчина пока не вернулся. Трудна его задача. Тайно протащить пушицы. Но Игнатий – купец верный, нам ето ведомо. Но ты, Внук, – князь ногтем постучал по столу, – глаз не спускай, а его добудь.

– Може, – Внук почесал затылок, – поехать ему навстречу?

– Да и хде ты его найдёшь? – задал вопрос князь.

– И то верно, великий князь, – согласился Внук, осторожно присаживаясь на краешек ослона.

– А ты, Димитрий, – князь смотрит на Минина, – сказывай, как Московию бережёшь.

Воевода поднялся.

– Два полка стоять у мня на Волоке. Оттель мы следим...

– Понятно, – перебил князь воеводу, – а третий под Медынью и Угрой? Може, тя здеся усилить? – Князь пристально посмотрел на воеводу.

– Да покель не надоть. Тама, в Польше да в Литве непонятно чё происходит. Пока они меж собой грызутся, думаю, им не до нас.

– Так, – князь кивнул головой, – а чё у тя? – Он посмотрел на Акинфа Фёдоровича.

– Я с двумя полками стою в Коломне. Долетели слухи, чё хан отправился куды-то на восток. Поговаривают, на Тимура.

– Эй, куды замахнулся, – воскликнул князь, – неблагодарна тварь. Он его спас, из Крыма вытащил, хде ён чуть было не загнулся. А ен?!

– А ето, великий князь, и хорошо! – заметил Юрий Олишенский, давно вернувшийся из Константинополя.

– Это ты правильно, Кочева, заметил, – так он назвал его, чтобы все знали, каким уважением пользовался его отец, и князь как бы переносил уважение на сына. – Пущай они в Литве да в Польше се волосы рвуть, как и Тохта с Тимуром. Нам передышка. Вот и надоть скорее отстроиться. Внук, сколь ещё осталось изб поднять? – неожиданно спросил Димитрий.

– Много, великий князь, ещё двести пятьдесят дворов надоть ставить.

– Да, – вздохнул князь, – много. А как... урожай убиратся?

– О! – воскликнул почти весело Внук. – Тута дела идуть лучи. Почти всё убрали. Народ с хлебом будет.

– Ето хорошо. Но ты, – он строго смотрит на Внука, – кому надоть, подмогни, чёп все сыты были.

– Великий князь, всё делаю, как ты велишь. Но и деньгу берегу.

Князь хихикнул:

– Тута ты не жадничай, но а деньгу береги.

После обсуждения дел князь велел накрыть на стол. В это время Фёдор Свибл подошёл к князю и спросил:

– Скажи, великий князь, чё слышно о Василии?

– Пока ниче не знаю. Молчит Кошка, значит, всё по-старому.

– Ты, князь, – проговорил Фёдор, стараясь заглянуть ему в глаза, – не беспокойся. Василий у тя не тот человек, который быстро сдаётся. Поди, думат, как бы сбечь...

– А уж ето не надоть. У хана много постов. Схватют, ещё не знашь, чё и делать будуть.

– А... – Боярин замялся.

– Ты хошь спросить о выкупе?

Тот кивнул.

– Выкуп, выкуп. Ты вишь, сколь тута забот. Сколь народа крыш не имеють, скольким надоть помочь, ведь всё погорело.

– Не трави, князь, себе душу. Верю, вернётся твой Василий.

– Дай-то Бог. – Князь перекрестился.

ГЛАВА 20

Какой день беспрерывно лил дождь. Дорогу так развезло, что, казалось, волы плыли поверх этой грязной жижи. Купец, сидевший на передке с кучером, о чём-то вёл переговоры. Иногда отчётливо было слышно, как кучер начинал вопить:

– Я свою скотину из-за тя угроблю!

И чем дальше они двигались, тем чаще слышались крики кучера.

Волы еле-еле выбирались из дорожной трясины. Алберде пришлось идти впереди, чтобы показывать дорогу потвёрже. Пройдя вёрст семь, они выбрались на более твёрдый грунт. Повеселели, казалось, даже волы зашагали быстрее. А через несколько дней пути кто-то увидел впереди огонёк.

– Слава те! – перекрестился Алберда и сказал: – Это Сары-Тин!

И он не ошибся.

Кто-то называл его городком. Но ничего городского в нём не было. Несколько раскинутых на берегу Дона домишек да строений, похожих на сараи. Не было никаких крепостных ограждений. Это место, принося хороший доход, было под ханским крылом, поэтому разбойный люд боялся сюда соваться. Единственным злом были казаки. Они налетали как вихрь. Не было никакой силы от них защититься.

Татары появлялись в городке крайне редко. Как оказалось, они только что побывали здесь, кого-то искали. Не найдя того, кто им был нужен, ускакали обратно. Алберда и Василий, услышав об этом, переглянулись. «Ну, повезло!» – говорили их глаза.

Вскоре Василий узнал, почему купцы выбрали это место: удобный скат берега к реке. Там, на деревянных сваях, уходящих в речку, был сколочен настил, с которого удобно загружать корабль прямо из повозки или разгружать товар.

Алберду и его друга купец взял с условием, что они в Сары-Тине помогут погрузить груз и он с ними рассчитается. А груз у него в основном состоял из мешков с шерстью. Как купец ни накрывал свой груз дерюгой, вода всё равно в него проникла. Он договорился с хозяином сарая, чтобы там груз немного просушить. А это были деньги. Развязывая очередной мешок, Василий спросил друга:

– Если купец не берёт нас дальше, то чё нам делать? Тута дожидаться? А хде жить-то будем? Да и татары наведаются.

– Не волнуйся, друг, уйдём, – загадочно произнёс Алберда.

За пару суток ветерок неплохо просушил шерсть, и купец велел забивать мешки и быть готовым к погрузке, а сам пошёл договариваться с парусником. Таскать груз им пришлось вдвоём. Василий заметил, что в противоположной стороне от люка Алберда что-то городит. Василий не стал допытываться, а пошёл за очередным мешком. За два дня корабль был загружен. Купец, узнав об этом, дал им по рублю и велел закрыть люк и принести ему ключ.

Выполнять указание купца Алберда пошёл с Василием. Закрыв замок и дёрнув его несколько раз для проверки, за ними наблюдал капитан, – парни поднялись. Капитан отвернулся, словно он и не смотрел в их сторону. В это мгновение Алберда вернулся к замку, открыл его, вставив на место дужку.

– Ты зачем? – зашептал Василий.

– Тс-с! – приставил палец к губам Алберда.

Они попрощались с хозяином, и тот пошёл на корабль, а парни – к мужику, у которого оставили вещи. По дороге они увидели, что корабль медленно отходит от причала.

– Уходют, – буркнул Алберда.

У мужика вещей не оказалось.

– А хде они? – удивлённо спросил Василий.

– А я почём знаю, я их сторожить не собиралси. – И закрыл перед их носом дверь.

– Ладно, пойдём, – потянул Алберда Василия за рукав, видя, что тот готов ринуться ломать дверь.

– Ты...ты чё? Хошь оставить наше добро ему? – Василий показал на халупу.

– Да пущай подавится. А то шум подымит. Народ соберётся. Повязать могут, – объяснил Алберда.

– Куды ты мня привёз? Чё дальше делать будем? – грубоватым голосом спросил Василий.

– Добираться будем до Кафы, как я те говорил.

– На чём? – издевательски поинтересовался Василий.

– Да на... мешках, – непонятно произнёс Алберда и заторопил его, – пошли, уже темнеет.

И на удивление Василия, Алберда повёл его к реке, но не по прямой дороге, а через косогор.

– Ты чё так пошёл? – спросил княжич, не понимая намерения друга.

– А как ты хошь догнать? – ответил Алберда. – Пока корабль огибает мыс, мы и встретим его. Холодной воды бойся? – спросил Алберда.

– А чё? – вопросом на вопрос ответил Василий.

– А то... щас поплывём. Корабль надоть догнать.

От этих слов в голове Василия появилась какая-то ясность.

Они быстро догнали корабль, и Алберда стал шарить по корпусу, что-то ища.

И Василий увидел, как друг ловко поднимается по верёвке на борт корабля. Добравшись почти доверху, он осторожно приподнял голову над бортом. Палуба была пустынна. Алберда подтянулся и перемахнул через борт. Свесившись вниз, он крикнул:

– Давай!

Вскоре, прячась за бобины, ползком они добрались до люка. Осторожно открыв замок, Алберда приподнял крышку:

– Давай! – шепнул он Василию.

Княжич нырнул в эту дыру. Алберда что-то задерживался.

– Ты чё? – подобравшись к нему, спросил Василий.

– Щас, – ответил тот, – только замок закрою.

От люка они пробрались к дальней корабельной перегородке. Василий понял, что сотворил его друг. Это была удобная, да к тому же тёплая «каюта».

– Эх, пожрать не взяли, – вздохнул Василий.

– Ето хто те сказал? – возразил Алберда, двигая какой-то мешок.

Как оказалось, Алберда незаметно перенёс мешок с едой.

– А я чуть было не отделал того мужика, – смеялся Василий, уминая кусок мяса. – А верёвку-то когда успел привязать к кораблю? – поинтересовался княжич.

– Пока капитан считал купцовы деньги, – улыбаясь, ответил Алберда.

– Молодец какой! – похвалил княжич его и потом мечтательно проговорил, шаря рукой в полной темноте в поисках нового куска: – Свечу бы суды.

– Ты и сказанул, Василь. Да тута маленькая искорка таково наделат. Дыхнуть не успеешь, как заживо испечёшься. – Давай-ка луче соснём, а то сколь дён только носом клевали.

Василий согласился, и они, устроившись поудобнее, улеглись спать.

А тем временем корабль, подгоняемый свежим попутным ветром, мчался на юг. Этот ветер разогнал тучи, и солнце по-летнему ласково отдавало лучи, винясь за причинённые неудобства.

На рассвете беглецы проснулись. Солнце, нагревшее палубу, согревало воздух внутри и шерсть, недостаточно просушенная, задышала. Запах этот был неприятен, и парням стало трудно дышать. Первым об этом подал сигнал Василий.

– Алберда, слышь? – заговорил он.

– Чё надоть? – спросил тот.

– Дышать не могу. Чё делать-то?

– Греби к люку. Тама щель, вот и дыши.

– А ты?

– Щас и я за тобой, – ответил Алберда.

Щель была и, прильнув к ней, можно было подышать свежим воздухом.

И тут они услышали знакомый голос купца.

– Э-э-э, день-то какой! – воскликнул он, потом позвал матроса: – На ключ, открой люк. Пущай мешки проветриваются.

Услышав эти слова, беглецы, как мыши, юркнули на своё место. Вскоре раздался звон ключей, громкий щелчок замка. Люк заскрипел, и в трюм ударил свет, принося с собой и свежий воздух.

– Фу, – воскликнул матрос, открывший люк, – ну и вонища. Сдохнуть можно.

– Это ещё чё, – слышится голос купца, – шерсть-то мыта. А вот, если бы была не мыта, то точно, сдохнуть можно.

– Тохда пущай открыта будет, – сказал матрос и, подойдя к купцу, вернул ключи.

– Брат, – Алберда толкнул Василия в плечо, – жить можно.

Через несколько дней Алберда забеспокоился.

– Чё ты тревожишься? – удивился Василий.

Тот ответил:

– Скоро Кафа. Тама татар полно. Если нас увидют, как купец поведёт себя? А то ещё нас повяжет, да им отдаст.

– Не повяжет, не дадимси, – заверил Василий.

– Шум-то нам не надоть, – сказал Алберда и предложил: – Если чё, ночью проберёмся на берег.

Алберда оказался прав. Открытый люк позволил ночью выбраться на палубу, и он увидел вдали какие-то огни. Это была Кафа.

Услышав шаги, он спрятался за канатную бобину и услышал голоса купца и капитана. Капитан сказал, что впереди огни Кафы и они утром войдут в порт, а щас бросит якорь. Капитан отдал приказ, загремели цепи. И они скрылись в рубке. Ящерицей Алберда приполз к Василию:

– Собирайси, уматываем! – шепнул он.

По палубе незаметно промелькнули две фигуры. По верёвке, ещё сохранившейся на корме, они спустились в холодную воду реки. Отсидев в кустах, на рассвете они увидели, что народ повалил в город и незаметно пристроились к одной группке. Это были местные жители, торопившиеся на рынок со своим съестным товаром.

Войдя в город, беглецы увидели, что дома, как правило, из камня. Много было двухэтажных домов, где на первых этажах размещались лавки. Чтобы не выделяться одеждой, они купили местную одёвку. Тут же за углом лавки переоделись. И вовремя. Не успели парни пройти несколько шагов, как им встретился татарский отряд. На них никто не обратил внимания. Василий толкнул в бок друга: «мол, смотри, как вовремя».

Идя за потоком людей, они вскоре вышли на рынок. Тут торговали и русские, и турки, и литовцы, и поляки...

– Ишь, – дивился Василий, – народу-то тьма. Не меньше, чем в Сарае!

– Чё, Василь, делать будем? – спросил Алберда, опуская чувал на землю.

Василий поставил рядом свой чувал и стал оглядываться по сторонам.

– Знакомого кого ищешь? – пошутил Алберда.

– Да не, – ответил тот, серьёзно восприняв слова друга, – кого тута найдёшь. Даль-то кака.

– Э-э, друг, всяко быват. Вот мне сказывали...

– Эй, – раздался рядом чей-то голос, – чё рты разинули? Работу ищете? – к ним подошёл плотный, небольшого роста мужик. Его чёрные, как сажа, волосы распадались на две части, закрывая уши. Посреди был широкий пробор. Глаза тоже чёрные, блестящие. Лицо загорелое, начисто выбритое.

– Работу, говоришь? – отозвался Алберда. – Давай, пособим.

– Тогда пошли.

Он привёл их к каменному строению без окон, но с большими, как ворота, дверями. Он с трудом открыл одну половину и рукой пригласил парней войти. Это был склад. Вдали, по обе стороны от прохода, аккуратно сложены мешки с зерном. А прямо у входа тоже лежали мешки, но как попало.

– Сложите половину – суды, половину – суды, – говоря, он указывал рукой.

– Сколь заплатишь? – спросил Алберда тоном бывалого работяги.

Хозяин окинул взглядом этих могучих парней и ответил:

– Не обижу.

Беглецы переглянулись. Алберда согласно кивнул головой.

Парни растащили эту кучу за полчаса. Когда вернулся хозяин, они сидели на мешке. Острый взгляд хозяина быстро оценил работу. Она была выполнена на совесть. Он одобрительно крякнул и сказал:

– Пошли.

Друзья бросили чувалы за спину и двинулись за ним.

Он повёл их в свой дом. Жил он недалеко от рынка. У него за невысокой каменной оградой был большой каменный одноэтажный дом. Маленький дворик окружали несколько хозяйственных строений. По запаху, царившему там, можно было понять, что в них содержалась скотина. Хозяин провёл их в небольшую, с одним окошком, комнату, в которой, кроме стола да табуретов, больше ничего не было. На столе дымился котелок, из которого исходил запах отварного мяса вперемежку с какими-то специями. Три тарелки, три кружки, три ложки, а ещё корчага с какой-то жидкостью – всё это тоже было на столе. Хозяин пригласил их за стол, взял корчагу, налил вино в кружки.