Текст книги "Охота за Чашей Грааля"

Автор книги: Юрий Торубаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 15

Призыв Руссингена оказался каким-то магическим. Вся четверка и карета за ними, нахлестывая коней, ринулись в открытые ворота. Внезапно Роман развернул коня и с криком:

– Я вас догоню, – поскакал куда-то в сторону.

Это заставило всех остановиться. А в карете эта гонка, внезапная остановка только напугали Изабеллу и ее ребятишек. Они сбились в кучу, прижавшись друг к дружке, боясь пошевелиться.

– Ты куда? – крикнул вдогонку Кобылье.

В ответ услышал:

– Я быстро.

«Он за чашей», – догадался Пожарэн и приказал:

– Едем!

Роберт оглянулся назад.

– Рыцарей не видать! Подождем Романа!

– Они седлают коней, – догадался Пожарэн, – нам с каретой от них не уйти. А Роман знает дорогу.

– А кто в карете? – поинтересовался Роберт.

Но Пожарэн не успел ответить: в воротах показались силуэты всадников.

– Они, – заорал Кобылье, показывая на замок.

– Вперед! – зычный крик Пожарэна заставил всех ему подчиниться.

Роман скакал так, сколько мог выжать из лошади, поднимаясь по этой крутизне. Поняв, что последние силы оставляют коня, он остановил его и, привязав к стволу молодого деревца, сам, что было сил, бросился кверху. В этом царстве зелени он случайно заметил, что в одном месте было какое-то светлое пятно. Оно то тускнело, то разгоралось.

– Она! – радостно вырвалось из груди Романа.

И он не ошибся. Это была та пещера. Он узнал ее по надломленной веточке. Ворвавшись вовнутрь, Роман внезапно оказался в густой темноте. Он щупам дошел до глыбы, прикрывавшей доступ к чаше. Напрягая все силы, Роман поднял глыбу и отбросил в сторону.

И тут… Он вдруг почувствовал, что под ногами задрожала земля. Роман даже усмехнулся: неужели от брошенной им глыбы. Но тут сверху на него посыпались камни. Схватив мешок, он, под градом падающих камней, успел выскочить наружу. Как тут вдруг что-то грохнуло так, что качнуло землю. Роман, прижав чашу к груди, покатился вниз. Зацепившись за дерево, он поднялся и оказался недалеко от своего коня, который в испуге старался вырвать узду и ускакать подальше от этого места. Развязав уздечку, Роман, как мог, успокоил лошадь и, оседлав ее, устремился к друзьям, карету и спины которых с трудом видел на дороге, подернутой легким туманом.

Эта невероятная качка горы напугала и преследователей, которые в первое мгновение не знали, что и делать. Да и лошади, перепуганные до смерти, не слушались своих хозяев.

– Что, что случилось?

У всех рыцарей испуг на лицах. Но все быстро, как и началось, улеглось. Первым опомнился Вольф.

– Чего стоим! – заорал он.

Его поддержал Вернер:

– Вперед, за беглецами!

Но тех и след простыл.

Вернер понимал, куда те держат путь, и пустился за ними в погоню. Беглецы знали, что тевтонцы ни перед чем не остановятся, чтобы догнать их. Если этого не случится, то они осадят их в замке, куда те и направлялись. А куда еще? В Париж? Чтобы туда добраться, надо иметь деньги. Они были. Но Пожарэн и Кобылье, почувствовав опасность, найденный клад и деньги надежно спрятали в лесу. Заезжать за ними, когда враг висит на «хвосте», равносильно убийству. Так что выбора у них не было. Оставалось одно: всеми силами добираться до Буа.

Вернер помнил, что Вольф как-то пробирался до Буа скрытными тропами и, дав ему людей, приказал мчаться изо всех сил по своим следам и, если удастся, захватить замок до появления там беглецов.

– Вот будет здорово, если ты встретишь их в воротах с поклоном, а сзади появимся мы! Вперед! – и Вернер махнул ему рукой.

«Да, Вольф, вперед!» – сказал он сам себе. Теперь у него появился большой интерес. Его конкурент и любимчик самого Вернера Руссинген вдруг восстал против Ордена и израненный брошен в темницу. Скоро его ждет суд.

Вольф старался. Не щадил ни себя, ни выделенных ему рыцарей. А что они могли сказать против этого? Они давали клятву: …когда хочешь спать, должен бодрствовать… Вот и бодрствуют.

Беглецам тяжело. Даже нельзя остановиться, ибо топот коней их преследователей так и бьет по ушам. Как мешает им эта карета! Она еще к тому и след оставляет. Так бы свернули в лес и… концы в воду. Из-за этой торопливости Роберт даже не может узнать, кто в карете.

У Вольфа не было кареты, и Вернер все правильно рассчитал. Когда до замка осталось не больше одного лье, Вольф, мчавшийся лесной тропой, выехав на дорогу, увидел впереди телегу, груженную дровами. Он умерил бег и проследил, что она направляется к замку. Когда в замке узнали, что им привезли дрова, ворота заскрипели, впуская повозку. Но… вдруг как из-под земли появилось несколько конных всадников, которые, опередив нерасторопного возчика, ворвались в замок.

Жильцы схватились было за оружие, но, когда увидели, что враг имеет явное преимущество, разбежались по своим щелям. Одна Бланка со шпагой храбро встретила непрошенных гостей. Но как бы она ни была храбра и изощренно ни дралась на шпагах с рыцарем, который в своей жизни, кроме ложки да оружия, ничего в руках не держал, драться было бесполезно. Вольф поиграл с отважной защитницей, а когда ему это надоело, ловким выпадом выбил у ней шпагу. Она бросилась кусаться и царапаться. Тогда на нее набросили сетку, связали руки и отвели в ее опочивальню.

Расправившись с хозяйкой, они устроили себе сытный обед, обобрав хозяйские склады. А затем по приказу Вольфа они, раскрыв ворота, попрятались кто где может и стали ждать появления беглецов. Вольф был очень доволен ловко проведенной операцией. Он так себе представлял их встречу: появляются беглецы, усталые, изнуренные. Но вид родных стен придает им силы, и они, оставив коней, радуются, как малые дети, что избавились от опасности. И тут выходит он, Вольф, и приветствует их появление. Они изумлены, но, когда это проходит, они вновь седлают коней, чтобы снова бежать. А за воротами их ждет улыбающийся Вернер!

И все шло к этому. Беглецы выбивались из последних сил. Преследователи уже дышали им в спину. И только вид родного замка заставил напрячь все силы. Они оторвались! Какие-то шаги остались до спасения. Еще усилие. Еще! Все! Они спасены. Но тут видят… стоящего перед ними, невесть откуда взявшегося, улыбающегося Вольфа. Беглецы враз лишились сил, понимая, что он не один и что они оказались в мешке. И действительно, в воротах показался, тоже сияющий, Вернер. Мышеловка захлопнулась.

Но… что это за топот! Он грозно, точно лавина с гор, нарастает. И вот, сметая все на пути, в замок врывается отряд… мушкетеров, посланный Карлом. Что за наваждение! Никто из беглецов не может поверить в случившееся. Откуда они? Кто их послал? Более реально повели себя рыцари. Увидев трехкратное преимущество мушкетеров, Вернер швырнул шпагу на землю. За ним последовали и другие рыцари. А лейтенант мушкетеров, соскочив с коня, предстал перед Робертом:

– Монсеньор капитан, я прибыл по приказу короля охранять вашу светлость, – доложил он.

Услышав такие слова, Вернер сник совсем. В голове закрутилось: «Ничего себе, прислать такой отряд для защиты… и кто: сам король!»

Между тем пришедший в себя Роберт стал командовать:

– Этого и этого, – он показал на Вернера и Вольфа, – в темницу. Я их буду судить. А эти, – кивнул на рыцарей, – пускай убираются. Оружие и лошадей – изъять.

Услышав на улице шум, во двор выбежала Бланка. Увидев огромное количество людей, она оторопела. И вдруг в этой толпе показалось знакомое лицо.

– Господи! Он!

И она, забыв обо всем, бросилась к нему:

– Роман!

Сделав навстречу неуверенный шаг, он вдруг бросился к ней и на виду у всех схватил ее в объятия.

– Жив, жив! – радостно повторяла она.

– Эй, сестра, – не выдержал Роберт, – я что-то не вижу Изабеллу.

– А ее увезли… – чуть не плача, воскликнула сестра.

Роберт в два огромных шага подскочил к ней.

– Кто увез? – взревел он.

– Да, наверное, они, – и кивнула на Вернера.

Роберт подскочил к Конраду. Схватив его за грудки, встряхнул его так, что у того чуть не отлетела головенка.

– Где? Где моя жена?

Тот испуганно пожал плечами.

– Я… здесь! – вдруг он услышал дорогой голос.

Роберт оглянулся. Из кареты вылезла она и ребятишки. Капитан глянул на Пожарэна. Тот не мог сдержать улыбки. Роберт шутя погрозил ему кулаком и бросился к жене и детям.

Но испытания Вернера не кончились. К нему подступил Кобылье:

– Где мой брат?

Тот опустил голову и пролепетал:

– Брошен за измену в темницу.

– Роберт, Андрей, – воскликнул Кобылье, – я возвращаюсь в замок. Мне надо спасти брата!

Услышав такие слова, все трое в один голос сказали:

– Мы с тобой!

– Нет, други мои, – Кобылье поднял руку, – дайте мне возможность доказать брату глубокое уважение к нему и что я простил его.

Роберт понял.

– Тогда, лейтенант, – обратился он к своему подчиненному, – дайте ему, – и кивнул на Кобылье, – для охраны десять мушкетеров.

– Слушаюсь, монсеньор капитан.

Перед тем как Кобылье уехать, Пожарэн напомнил ему, чтобы тот на обратном пути забрал клад и деньги.

Кобылье с охраной ускакал в замок. Бланка, без всякого стеснения увела Романа к себе. Роберт не мог наиграться с детьми. А Пожарэн, предоставленный сам себе, невольно стал обдумывать дальнейшие шаги. Он понимал, что Роберт может спокойно повесить Вернера и его помощника за то, что они подобным образом хотели поступить с ними. И будет прав. Но надо ли это делать? Может быть, оставив их в живых, использовать в будущем для решения каких-нибудь сложных и опасных проблем? Подумав об этом, он не мог уже отступить от своей идеи.

Выбрав удобный момент, когда Роберт был относительно свободен, Пожарэн стал с ним обговаривать эту идею. Но капитан не согласился:

– Похитители жены и детей, да еще нас собирались вздернуть, нет, мой дорогой Андрей. Нет! Я их повешу.

Но Пожарэна нелегко было сбить с пути. И он решил зайти с другого конца. Встреча супругов, которую он видел, дала ему понять, как Роберт любит свою жену. И задумал этим воспользоваться. Когда Роберт уехал в деревню, где квартировали его мушкетеры, он как бы нечаянно решил встретиться с Изабеллой.

Был прекрасный теплый, солнечный день, что редко можно встретить на исходе осени. Изабелла, проведя столько времени практически взатерти, потянулась к свету. Выйдя на крыльцо, она села, как простая русская баба, на ступеньку и, бездумно наслаждаясь своей свободой, глядела на белый свет. Пожарэн увидел ее. Более удобного случая не дождаться.

– Разрешите, – обратился он.

Она поняла его и кивнула в знак согласия. И он сел рядом. Помолчав какое-то время, он тихо промолвил:

– А как прекрасна жизнь!

Графиня вспыхнула: он понял ее. Они разговорились. От любви к жизни Пожарэн перешел к любви той земли, которая «родила» тебя. Как она была с ним согласна! Ей, например, больше ничего не надо, как тихо жить в этом замке. Незаметно Пожарэн перевел разговор о том, что, вернувшись к себе, вот так спокойно он жить не сможет, так как его земле грозит большая опасность.

– Отчего это? – удивленно спросила она.

– Понимаешь, дорогая Изабелла, наше княжество со всех сторон окружено врагами. На востоке – Орда, на севере – шведы, на западе – литовцы. Да и ближние русские княжества тоже смотрят, как бы оторвать от нас кусок пожирнее. Это тверское княжество да и другие.

– Что же надо сделать? – спросила она.

А ее глаза говорили, что она сочувствует и разделяет его тревогу. Он вздохнул.

– Надо спасти тех, кто сидит в вашей темнице.

– Но они тоже враги, – заметила она.

«А ты не только прекрасна, но и умна», – подумал Пожарэн и ответил:

– Да, ты Изабелла права. Они тоже наши сильные враги. Но тем больше будет наша победа, если мы сумеем переманить их на свою сторону, – ответил Пожарэн.

Изабелла подняла на него лучистые глаза и, улыбнувшись понимающе, сказала:

– Ты хочешь, герцог, – она назвала его так, как называл его Роберт, – если будет грозить что-то опасное для вашего княжества, использовать их, чтобы они смогли помочь ликвидировать ее.

– Милая Изабелла! – воскликнул Пожарэн. – Ты умница! Какой счастливый Роберт…

– Не надо… – застеснялась графиня, перебивая Пожарэна.

Появление Роберта прервало их разговор. Подойдя к ним, он всплеснул руками:

– О, сидят, как два голубка. О чем воркуете?

– Да… так. О разном, – ответил Пожарэн. – Как там твои мушкетеры?

– Ничего! Наслаждаются деревенской жизнью.

Эти слова напомнили Пожарэну о его далеких Пожарах. «Как там? Что с Дарьюшкой?»

– Ты что-то, герцог, погрустнел, – сказал Роберт.

– Домой хочу, – ответил тот.

– Вот дождемся графа и все двинем в Париж. А там рукой подать и до моря, – успокоил его Роберт и спросил: – Тут чем-нибудь кормят?

– Нет, – шутливо произнесла Изабелла, – ты же из гостей.

– Буду я объедать своих, – рассмеялся капитан.

Прошло несколько дней в ожидании Кобылье. После обеда, когда Пожарэн зашел к себе, чтобы прилечь, к нему пожаловал Роберт.

– Не спишь? – спросил он.

– Храплю, – смеясь ответил тот.

Они сели рядышком. Посидели молча. Пожарэн понимал, что капитан зашел неспроста, но разговора не начинал. Наконец, Роберт ударил его по коленке:

– Ладно, быть по-твоему. Пусть живут. Только как ты хочешь это сделать? У нас, например, если мы хотим с кем-то из врагов иметь дело, тот пишет расписку, что будет служить нам. Ну, вроде дает слово извещать нас об опасности или выполнять наши поручения.

Пожарэн подумал и сказал:

– А это умно вы придумали. Если захочет, не отвертится.

– Говори с ними. – Он опять ударил его по коленке и поднялся.

– Роберт, не торопись. Мне нужен только Вернер.

– Тогда другого я повешу.

– Нет. Нельзя. Чтобы Вернеру верили, я думаю, им надо как бы бежать от нас. Понял?

– Понял, – согласился Роберт, – тот будет подтверждать. Ладно, твоя взяла. Делай.

Все эти дни ни Вернера, ни Вольфа никто не тревожил. И вдруг потребовался Вольф. С ним был короткий разговор. Пожарэн объявил, что за хищение капитана он будет повешен. Тот вдруг упал на колени и обхватил ноги Пожарэна.

– Я выполнял приказ… – лепетал он, – прости меня.

Пожарэн разнял его руки и велел увести. Вернувшись в темницу, он слезным голосом объявил Конраду, что их ждет висилица.

Вскоре вызвали и Конрада. Когда он вошел, то видок у него был такой, как будто его уже вели на виселицу.

– Жить-то хочешь? – с этого вопроса начал разговор Пожарэн.

Вернер даже не поверил. Он ждал кучу обвинений, а тут раз… уж не подвох ли какой.

– А кто не хочет, – буркнул он.

– А тот, кто начинает глупить, думая, что этим он кому-то что-то докажет и не согласится с предложением.

Вернер начал приходить в себя. Похоже, все же ему хотят сохранить жизнь.

– Что я должен сделать?

– Ты. Выполнять наши поручения.

Вернер почему-то долго смотрел на Пожарэна, точно хотел выведать у него тайну.

– Я… не могу быть… предателем, – наконец промямлил он.

– Тогда виси честным человеком. Эй! – крикнул Пожарэн, глядя на дверь.

– Подожди, князь, – торопливо сказал Вернер.

Но дверь уже открылась. Пожарэн махнул рукой, мол, потом позову. В то же время у него мелькнула мысль: «Откуда он узнал, что я князь?», но расспрашивать не стал.

– Я слушаю тебя, – и в упор поглядел на Вернера.

– Что я должен сделать? – густо покраснев, понимая, какой в жизни шаг он совершает, спросил он.

– Написать, что ты будешь соучаствовать в наших делах.

– Это как?

– А вот так. Литовцы захотели напасть на нас. Начнут стягивать на восток войска. А мы, узнав об этом, дадим тебе знать. Вы нападете на них. Они же этого не ожидают. Будет богатая у вас добыча. Или, узнав, что литовцы готовятся напасть на нас, а мы не знаем, заблаговременно предупредишь нас. Мы за это еще тебе заплатим.

Тот подумал и спросил:

– А если наш магистр захочет на вас напасть, тоже сообщать?

От этих слов у Пожарэна раскрылись широко глаза:

– Вы? Аль забыли слова: кто с мечом к нам придет… Нет. Вы уже, думаю, не очень-то захотите. А если вдруг захотите, ты отговоришь, не получится, нас предупредишь. Напомнишь им былое. Ты только спасешь своих. Понял?

– Вы… будите платить? – спросил Вернер.

– Будем. И хорошо будем. Не бойсь. Но об этом никто век не узнает.

Вернер еще какое-то время о чем-то подумал, потом сказал:

– Давай бумагу, – сел за стол и написал.

Пожарэн через плечо посмотрел и подсказал:

– Подпиши, кто ты есть.

Тот послушно подписал. Пожарэн забрал ее, сложил и спрятал в карман.

– Как я отсюда выберусь?

– Не ты, а вы.

– Не понял.

– Возьмешь своего Вольфа, он будет свидетельствовать. А сделаем мы так…

Назавтра их обеих вызвали к Пожарэну. Он объявил им, что капитан приговорил их к повешенью… Слышите....

За окном раздавался стук топоров. Пожарэн открыл окно… В этот момент Вернер ринулся на него. Схватив подсвечник, он ударил Пожарэна по голове. Тот упал.

– За мной! – крикнул он Вольфу и спрыгнул в окно.

За ним последовал и Вольф. Во дворе конюх держал почему-то двух оседланных лошадей. Они подскочили к нему, отбросили его в сторону и прыгнули в седла. В замке никто опасностей не ожидал, ворота были открыты. Погоня долго собиралась и результата не дала.

Глава 16

Регент Франции Карл принимал графа де Сен-Поля, главу делегации на переговорах с англичанами по поводу выкупа короля Иоанна Доброго, плененного ими при Пуатье. Как бы в насмешку, они назначили переговоры в этом городе.

Слушая графа, Карл нервно покусывал губы. И было отчего.Те заломили за короля невиданную цену. Помимо нескольких миллионов ливров, они требовали отдать им практически весь юг Франции. Карл был любящим сыном. Но еще сильнее он любил… Францию и согласиться на такое он не мог.

Выслушав графа, он, задумчиво глядя куда-то вдаль, машинальным взмахом руки отпустил графа. Тот, пятясь задом и беспрерывно клянясь, дойдя до двери, неслышно выскользнул в коридор. Там он тяжело, но радостно вздохнул, огромной тряпицей вытер вспотевшее лицо и, раскланиваясь по сторонам, направился к выходу из дворца.

Регент больше никого не принимал, а расхаживал по кабинету, топча своими маленькими ножками толстый ковер. «Что делать? Что делать?» – шептали его губы. И вдруг он остановился как вкопанный. На цыпочках, словно боясь кого-то спугнуть, подошел к столу, осторожно взял колоколец и в раздумье, держа его в руке, застыл на месте. Потом как-то неуверенно тряхнул им. Потом неожиданно так заколотил, что слуга ворвался в кабинет, думая, что что-то случилось с регентом. Но тот, опираясь одной рукой на стол, стоял в ожидании вызванного слуги. Увидев стоящего Карла, слуга застыл в почтении.

– Слушаю, Ваше Величество!

– Скажи, капитан вернулся или нет?

– Нет, Ваше Величество. Если бы вернулся, то непременно в первую очередь он был бы у вас.

– Тогда пошли за ним, пусть немедленно скачет в Париж.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Регент долго думал. Денег таких не было в пустой казне. Да и столько земли отдавать… да еще какой. Нет! Это немыслимо. А что, если… ведь получилось у него так ловко с мятежным графом. Пусть попробует, может, и это ему удастся.

А в замке Буа, посмеявшись над шишкой Пожарэна, которую он заработал, так и не сумев задержать преступных беглецов, стали собираться в дальнюю дорогу. На этот раз Роберт решил больше с семьей не расставаться и забрать ее с собой. Какая радость воцарилась в семействе, когда он объявил им об этом. Никто, правда, ничего не говорил Роману, но все думали, как тот поступит: останется с Бланкой, любовь между ними невозможно было скрыть, или уедет на родину. Роберт все же по этому поводу решил переговорить с Пожарэном. Если он останется, то, имея титул графа, может обвенчаться с Бланкой, и она из герцогини станет графиней. Поместье у них неплохое. Будут жить в счастье и добре. Пожарэн подумал, подумал и выдал:

– Прости, Роберт. Сердцу не прикажешь. Но… боюсь, у Романа, хотя видно, как он сильно полюбил Бланку, русская душа, а за свою землицу какой русский и жизни не пожалеет.

– Даа, – протянул Роберт, – пусть сами решают.

– Скажи, Роберт, – Пожарэн прищурил один глаз, – а если, наоборот, он позовет ее с собой. На Руси она будет боярыней. Удел у него не хуже твойво. Да старики у ейво там живут. Он их не бросит. Так что, пусть-ка она с нами собирается. Мы ее в обиду не дадим. Да и Роман кого хошь успокоит.

Роберт почесал голову.

– А… – махнул он рукой, – пущай сами решают, – и добавил: – Че-то граф Кобылье долго не возвращается.

– Думаешь, что-то случилось? – быстро спросил Пожарэн.

Роберт пожал плечами:

– Подождем пару дней, не будет – поедем на помощь.

На помощь ехать не пришлось. Он появился на другой день. Все сразу обратили внимание на его весьма печальный вид.

– Что случилось? – С этим вопросом все бросились к нему, едва тот спрыгнул с коня.

– А… – горестно махнул он рукой, – похоронил брата.

Дав ему с дороги передохнуть, все собрались в зале, чтобы послушать об этом трагическом происшествии.

– Приехав на место, – начал он рассказывать, – я нашел Руссингена в темнице, куда он был брошен по приказу Вернера, который обвинил его в измене. Я должен сказать, что если бы он не задержал тевтонцев у ворот, те бы перестреляли нас из своих арболетов. Разъяренные, что он помешал им это сделать, они накинулись на него, как звери. Кто-то даже всадил ему в бок нож. И вот истекающего кровью брата бросили в темницу и никто к нему столько дней не подходил. Когда я появился там, он попытался подняться, но силы оставили его. Когда пришел в себя, я увидел его, каким он был счастливым и только повторял: «Брат, мы опять вместе». Сколько я не боролся за его жизнь, мотаясь по округу в поисках лекарей, но и те не могли ничего сделать. Помощь пришла слишком поздно. Он умер на моих руках. Я… я требую немедленного суда над Вернером, убийцей моего брата.

Присутствующие переглянулись.

– Что? Что? – заволновался Кобылье.

К нему подошел Пожарэн. Положив на его плечо руку, заговорил:

– Мы все разделяем твое горе. Нет ничего печальнее и страшней, как потерять близкого тебе человека. Прими, дорогой Андрей, от всех нас слова глубокого сочувствия, мы разделяем с тобой твое горе.

– Благодарен вам всем, мои други, – ответил он.

– Но я должен сказать тебе, мой друг, что никакого суда над Вернером не будет.

– Почему? – вскочил Кобылье.

– Потому, – ответил Пожарэн, рукой усаживая его, – что ему удалось бежать!

– Ах, мерзавец. Но я найду его. Он мне за все ответит.

Все не знали, что делать: сказать правду и пока оставить так это дело. Пожарэн оглядел всех присутствующих. Их лица выражали скорбь и какую-то благостную неуверенность.

– Я думаю, друзья мои, что Андрей Кобыла настоящий русский мужик, который не боится правды.

Кобылье поднял голову и как-то тревожно стал смотреть на Пожарэна.

– Да, правда. Дело в том, Андрей, что мы… я решил его отпустить.

– Отпустить?! – опять вскочил тот.

– Сядь и послушай…

И он начал рассказ, который услышала от него Изабелла. Когда Пожарэн закончил и с тревогой в глазах посмотрел на Кобылье, тот поднялся и протянул ему руку:

– Ты, Андрей, истинный друг, спасибо тебе. И как бы мне не горестно было, не скрою, слышать это, но я полюбил свою новую родину, готов жизнь отдать за нее. Ты поступил верно. И я бы на твоем месте поступил так, – проговорив, он обнял Пожарэна, и они троекратно расцеловались.

Какими глазами смотрел на него Роман! Бланка скосила на него глаза, сердце ее екнуло. Поднялся Роберт:

– Друзья мои, предлагаю, как это по вашему, – он посмотрел на Пожарэна, – едальня?

Тот улыбнулся:

– Как бы не называли, лишь бы наливали.

– Тогда пошли помянем душу раба божьего.

Столы были накрыты. Когда уселись, Роберт опять посмотрел на Пожарэна. Тот понял его взгляд, взял наполненный кубок, поднялся:

– Помяни, Господи, во царствие Твоем представившегося раба твойво Руссингена. Спи, раб божий, спокойно! Да будет ему земля пухом!

Он осушил кубок. Все молча последовали за ним.

После обеда, когда кое-кто уже собирался подняться, Роберт попросил задержаться. Все поняли, что он хочет что-то сказать.

– Друзья мои, – заговорил он, – мой долг перед королем быть подле него. Тем более в такое беспокойное время. Поэтому мне, конечно, и… – он посмотрел на Изабеллу, – пора отправляться в Париж. Сейчас там зима. Холодно! Поэтому я предлагаю вам, – и поочередно обошел взглядом русаков, – еще пожить здесь, в тепле.

Русаки загудели. Не все. Роман молчал.

– Кто как, – проговорил Пожарэн, – а я еду с тобой… с вами, – поправился он.

– Я тоже, – заявил Кобылье.

Роман опять промолчал.

– Ну, друзья мои, кто со мной, послезавтра в путь. Завтра – подготовка к поездке.

Все стали подниматься. Роберт искоса посмотрел на Романа. Лицо того было черным.

И вот наступил день отъезда. Когда отъезжающие вышли во двор, то увидели оседланных лошадей и две кареты. А за открытыми воротами толпились, в ожидании отъезда, мушкетеры.

– А эта колымага зачем? – спросил Кобылье у Роберта.

– Для вас, дорогие мои, – ответил тот.

– Не, я как ты, – сказал Кобылье.

Услышав их разговор, об этом заявил и Пожарэн.

– Тогда пусть стоит, – решил Роберт.

Началось прощание с дворовыми людьми. Роман не появлялся. Кобылье было ринулся, чтобы найти его, но Пожарэн, поняв, что он хочет, придержал его за локоть и покачал головой. Тот кивнул в знак согласия. Последний взгляд друзей на приютившие их стены. Изабелла из повозки помахала дворовым, и отряд тронулся в путь.

Бланка, не увидя Романа, зашла к нему в комнату. Тот ходил, как тигр в клетке. Она хотела было его успокоить и порадовать, что она… ждет ребенка! Но… сдержалась. Ей не хотелось какой-то жалостью к себе удерживать дорогого ей человека. «Пусть сам выбирает и не корит в будущем».

И вдруг он подошел к ней, упал на колени, взял ее руки и страстно стал их целовать, приговаривая: «Прости, прости меня. Я люблю тебя. Больше никто не войдет в мое сердце! Но… но я не могу… Поехали с нами…» Он поднял голову. Глаза ее были полны слез.

– Любимый, – сказала она, – я… я понимаю тебя. Не убивай себя. Иди той дорогой, которая зовет тебя.

Он рывком поднялся, прижав ее к себе.

– Прости! – проговорил он и, резко повернувшись, сорвался с места. Во дворе одиноко стоял оседланный конь. Конюх не успел отвести его в конюшню. Роман вскочил на него и, яростно нахлестывая, словно боясь, что кто-то может его остановить, помчался прочь. А в окне, махая ему на прощание рукой, стояла прекрасная, как богиня, женщина и по ее нежному личику текли крупные, горькие слезы.

Роберт там, в Буа, говорил правду, что в Париже зима. Да, здесь была зима. Почти такая, как в Московии. На обочинах дороги снежные сугробы. На Сене ребятишки катались по серебряному льду на вымороженных котяках. Пожарэн улыбнулся. Припомнилась Москва-река, где ребятишки тоже катались на подобных изделиях.

Париж красив и зимой. На улицах много народа. Пестрота одежды поражает. Кто в шубах, кто в чисто русских охабнях. Так, наблюдая по сторонам, подъехали они к графским хоромам. Дети рады снегу. Надоело им в карете трястись.

– Вы тут бывали, – обращается к русакам Роберт, – все знаете. Устраивайтесь, а я во дворец. Мигом вернусь.

И поскакал с мушкетерами.

Как-то само собой получилось, что в ожидании хозяина они собрались у Пожарэна. Кобылье, стоя у окна и наблюдая, как резвятся ребята в снегу, проговорил:

– А нам, видать, долго придется ждать, когда мы сможем сесть на корабль.

– Да! – поддержал его Роман. – Чем же мы будем заниматься? А? Пожарэн. – Он повернулся к нему.

– Поступим в мушкетеры, – пошутил он.

– А че? – Роман поглядел на Кобылье. – Я, пожалуй, соглашусь. А то с тоски тут сдохнешь.

– Не сдохнешь. Думаю, Роберт не даст! Боюсь, он ее нам уже нашел.

Оба друга одновременно посмотрели на Пожарэна.

Карла Роберт нашел в Сите. Почему он его выбрал, трудно сказать. Но до него короли его не очень любили. Приход капитана сильно удивил Карла:

– Как? Ты уже здесь?

– Так точно, сир! – склонил голову и преклонил колено, добавив: – Я только появился в Париже и сразу к вам.

– Ты встретил моего посланца? – спросил король.

– Посланца? – Роберт выпрямился. – Простите, сир, но никакого посланца я не встречал.

– Разминулись, – сделал вывод регент.

Капитан только пожал плечами.

– Роберт, ты мне нужен, – произнес король, подходя к окну.

Внизу, под окном, было удивительно красиво. На белой скатерти ровными рядами зеленел кустарник, на занесенных снегом клумбах видны цветы. Дворники широкими лопатами чистили дорожки.

– Роберт, – король оторвался от окна и повернулся к нему, – спускайся в сад, я хочу там с тобой поговорить.

– Слушаюсь, сир, – ответил капитан и направился к двери.

Король появился вскоре. Он был одет в черную овчинную шубку с соболиной опушкой. На голове шапка с длинными ушами, закрывающими его худые щеки. На ногах мягкие меховые сапоги. Увидев ожидавшего его капитана, он снял рукавицы, сунул их в карман. Подхватив снегу, скатал его в комок и бросил в капитана. Тот на лету поймал его и стал подбрасывать, не зная, что с ним сделать. В это время подошел Карл. Он взял капитана под руку, хотя был на голову ниже его.

– Роберт, – начал он, – я хочу поговорить с тобой об одном важном деле. А пригласил я тебя сюда потому, что во дворце все стены имеют уши. Дело вот в чем…

И он рассказал ему о торгах англичан по поводу выкупа короля.

– Как понимаешь, таких денег казна не имеет. Да и отдавать столько земли, не простит меня история.

Роберт уже догадывался, чего хочет регент, но пока молчал, слушая Карла.

– …так вот, ты блестяще схватил графа, может, попытаешься… похитить короля, – произнеся эти слова, он остановился и, подняв голову, стал смотреть в лицо капитана.

Капитан заговорил не сразу. Когда заговорил, голос его как-то изменился. Он как бы сел. Стал сипеть.

– Сир, – произнес он, – я думаю, это дело невыполнимо. Посудите сами. Вы им отказываете. Значит, они усилят его охрану. Они тоже могут подумать, что вы попытаетесь каким-нибудь способом освободить короля. А потом другое. Летом, когда его пленили, он наотрез отказался бежать, заявив…

– Не надо… я знаю, – перебил его Карл.

– На этот раз, если бы удалось, я думаю, он бы больше церемониться не стал. А если вновь заупрямится, я разрешаю вам применить силу.

Сказанные последние слова капитан расценил как приказ.

– Сир, я попробую, – заявил капитан.

Карл явно обрадовался, услышав эти слова.

– Да, капитан, попробуй. Я тебе дам людей, сколько назовешь.

– Сир, сколько надо людей для его освобождения, в королевстве нет. Иначе бы он не попал в плен. Идти с тысячей, даже сотней – это раскрыть себя на первых шагах. Тут надо три-четыре смелых, отважных и верных человека.

– Бери тех, кто тебе нужен.

– Сир, они у меня уже есть.

Карл усмехнулся.

– Не твои ли друзья?

– Да, сир! Мои друзья.

– А вдруг они откажут?

– Тогда они мне… не друзья.

Карл опять усмехнулся.

– Я… капитан, надеюсь.

– Сир! Вы понимаете трудность этого дела. Поэтому обещать не могу. Одно скажу, что не пожалеем собственной жизни для выполнения такой важной миссии.