Текст книги "Живите сильно (СИ)"
Автор книги: Юрий Хабибулин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Растерянность местных харьковских руководителей была видна невооружённым глазом. Ими была подготовлена резолюция, суть которой сводилась к нескольким декларациям, обращениям к правоохранительным органам по поддержанию порядка, предложениям и призывам к сотрудничеству со всеми регионами Украины, другие, соответствующие текущему моменту заявления.
Жилин сразу же понял, что эти лидеры Харькова брать на себя ответственность и выступать против 'майдановцев' не будут. Они, как всегда, попытаются с ними договориться и сохранить свои места, капиталы, влияние.
Тем не менее, Евгений, когда ему на съезде предоставили слово, выступил и сказал, что, по его мнению, следует сделать. Рассказал о том, что сам видел в Киеве. Волновался, когда признался в том, что не ожидал, что 'майданутые' начнут убивать безоружных людей, что они легко преступят закон и будут бесчинствовать на улицах.
Евгений с трибуны попросил руководителей съезда:
– Вооружите нас, людей, которые стоят за закон, за порядок, за конституцию – за счёт бюджета города. Вооружите, чем сможете, и мы разгоним этих бандитов. То, что они творят это незаконно, это преступление.
Он говорил восемь минут. Его прервали, сославшись на регламент.
Собственно, всё было понятно. На съезд ждали Президента страны, который мог бы взять на себя ответственность за создание сил самообороны, стать центром принятия решений, отдать приказ об аресте зачинщиков государственного переворота и вооружённых людей, о разгоне и задержании сторонников незаконных выступлений.
Но Президент не приехал.
И это был ясный посыл для многоопытных чиновников, депутатов, руководителей партий, предприятий, правоохранительных органов и вооружённых сил.
Янукович сдал Украину!
Победители теперь примутся зачищать страну, хитрые политики либо сбегут, либо договорятся, как и чиновники, с новой властью, бизнесмены озаботятся сохранностью своих накоплений и активов.
А вот Евгению, его немногочисленным сторонникам и сочувствующим, придётся защищать Харьков и область самостоятельно. И расклад сил не в их пользу...
С учётом аморфной позиции руководителей съезда и беззубой дипломатичной 'резолюции' в которой превалировали призывы 'к порядку' и 'самоорганизации', но ни одним словом не было высказано осуждение происходящего государственного переворота, не были предложены действия, направленные против узурпаторов власти, дальнейшее развитие ситуации было вполне предсказуемо.
Глава 6. Война и помощь Донбассу.
Жилин ещё не успел после собрания доехать до дома, как получил тревожное сообщение. Звонили бывшие коллеги из милиции, передали, что на Евгения приказом из Киева возбуждено уголовное дело, а его 'Оплот' объявлен террористической организацией.
И Жилину, и его активистам из 'Оплота' нужно немедленно покинуть Харьков. На них всех начата охота. А самого Евгения, скорее всего, попытаются убить.
На сборы времени было мало. Захватили самое необходимое, предупредили по телефону всех, кого смогли и быстро выехали к российской границе. Пункт пограничного перехода 'Гоптовка – Нехотеевка' успели миновать без приключений.
Семью Жилин оставил в Белгороде на съёмной квартире, а сам уехал в Москву.
Теперь в столице и других городах России нужно создавать заново фронт борьбы за Украину.
Находить единомышленников и добровольцев на близкую войну с бандеровцами, помогать перебраться в Россию 'оплотовцам', выкупать тех, кого на Украине схватили, как 'террористов', и посадили в тюрьмы.
Дел было много, срочных, и Евгений полностью в них утонул...
Новости из Харькова и со всей 'незалэжной' поступали гнетущие. Многих сподвижников 'Оплота' арестовали и бросили в застенки СБУ, 'схидников' и нацбатов. Кто-то погиб, кого-то избили на улицах до инвалидности.
Единственное, что Евгений мог сделать для друзей – это помочь деньгами пострадавшим. Одних попытаться выкупить из плена, другим обеспечить лечение и финансовую поддержку, третьим помочь перебраться в Россию или в другое безопасное место.
Этим он и занимался. Каждый день, каждый час своей новой жизни в изгнании.
Через посредников выдёргивал деньги из своих харьковских предприятий, продавал их, закрывал, списывал средства со своих банковских счетов и через доверенных людей переправлял в Харьков.
Удалось спасти многих, помочь раненым и ушедшим в подполье друзьям, но, к сожалению, далеко не всем...
Евгений находился на постоянной связи с бывшими коллегами, оставшимися на Украине, и старался быть в курсе происходящих там событий. Не отходил от телефона.
В марте в Крыму прошёл референдум, сразу же после которого Россия признала независимость республики Крым.
Это вызвало огромный душевный подъём в настроениях патриотов Украины и населения России, придало сил для дальнейшей борьбы с фашистским режимом, захватившим власть на 'неньке'.
Евгений был счастлив. На горизонте замаячила тень победы.
Вслед за этим важнейшим событием последовало другое, не менее важное. Был, наконец, подписан долгожданный договор о присоединении Крыма к России.
Исконно русская земля вернулась 'в родную гавань', как сказал Президент Путин.
И теперь это снова российская территория и уже навсегда.
В Крыму начались масштабные структурные, политические и социальные преобразования.
Жилин с радостью и замиранием сердца следил за изменениями в республике, переживал за проблемы и сложности строительства новой власти.
Минобороны России занялось укреплением границ Крыма, восстановлением военной инфраструктуры и теперь за эту область можно было не беспокоиться. Черноморская береговая линия, дороги, сухопутные переходы на Украину надёжно защищены – войны там теперь не будет!
Но, к большому сожалению всех здравомыслящих людей, время относительно мирного решения проблем с последствиями украинского госпереворота, закончилось.
В Харькове патриоты попытались взять власть на месте и пойти по пути Крыма, но из-за целого ряда причин это не получилось. Не хватило сил, ресурсов, поддержки населения.
При попытке заезжих из Киева 'нациков' захватить здание областной администрации, снести памятник Ленину на центральной площади, произошли кровавые события.
Самое деятельное и активное участие в противостоянии киевским 'майдаунам' приняли оплотовцы и коммунисты, среди которых в первых рядах был Саша Александровский, сын Аллы Александровской – первого секретаря Харьковского областного комитета Коммунистической партии Украины.
Улаживать этот конфликт пришлось мэру Харькова, Кернесу, который, использовал все свои дипломатические навыки. Противостояние прекратилось, а киевским бандитам удалось уехать из города живыми.
Памятник Ленину и здание администрации города тогда, с помощью мэра, удалось отстоять.
Затем восстал Славянск.
Стали происходить стычки на Донбассе украинских нацбатов и отдельных частей украинской армии с ополченцами, бывшими шахтёрами Донецка и Луганска.
Евгений впитывал новости с Украины, как сообщения из операционной госпиталя, где в реанимации лежит самый близкий человек. Переживал, забыл о себе, своём здоровье, об отдыхе, о еде. Спал мало и беспокойно.
В апреле 2014-го один из руководителей хунты, господин Турчинов, объявил о начале, так называемой 'антитеррористической операции' на Юго-востоке Украины.
Вскоре произошло покушение на мэра Харькова – Кернеса. Неизвестный снайпер стрелял в спину Геннадию Адольфовичу во время его утренней пробежки.
Видимо, не простили мэру его гражданской позиции по защите памятника Ленину от сноса 'нациками'. Да и с Аваковым, ставшим министром МВД, в которое он ввёл 'добробаты', часто состоявшие из националистов и уголовников, выпущенных из тюрем по 'военной амнистии', у Кернеса была старая вражда.
Но Геннадию Адольфовичу удалось выжить, и Евгений был искренне рад за него.
Вот с этого, примерно, времени и началась страшная гражданская война на 'многострадальной неньке', развязанная американскими спецслужбами, украинскими олигархами и поднявшими голову националистами.
Евгений вёл активную деятельность в Москве, выступал на телевидении, писал статьи в газеты и журналы, занимался просветительской деятельностью о реальном положении дел на Украине. Рассказывал о своей организации 'Оплот', о людях, которые борются с фашистской хунтой на местах, общался с российскими предпринимателями, просил помочь.
Но, чем дальше, тем больше ситуация обострялась. Становилось всё хуже и хуже, хотя, казалось, что хуже уже некуда.
На плечи Евгения давила ответственность за людей, которые ему поверили, пошли за ним, билось желание что-то сделать для них, найти пути для переговоров с заинтересованными людьми к улучшению ситуации и снижению напряжённости на линии соприкосновения украинских войск с ополченцами на Донбассе. Прекратить обстрелы мирных городов и сёл. Избежать большой крови...
Казалось, что больше, чем он делает, делать нельзя, в сутках всего 24 часа, но Евгений каким-то чудом умудрялся их сжимать, с головой уходя в работу. У него не было ни минуты свободного времени. Спал, а точнее, дремал лишь урывками, даже во сне стараясь найти новые возможности помочь ополченцам и гражданскому населению Юго-востока.
При этом он продолжал помогать и бывшим 'оплотовцам', скрывающимся от националистов в Харькове. Многие из них стали перебираться на Донбасс и вливаться в ополчение.
Этому процессу сильно помогало и то, что в Донецке до начала 'АТО' существовало одно из отделений 'Оплота', которым руководил близкий друг Жилина – Александр Захарченко.
Захарченко принял самое непосредственное участие в событиях первых же дней противостояния Донецка с киевской хунтой. Потом стал командиром батальона ополченцев. А через какое-то время и главой Донецкой республики.
С лета 2014-го года Жилин не раз ездил на Донбасс и просился, чтобы его взяли в ополчение. Хотел воевать с 'новой коричневой чумой'. Но его не брали ни в каком качестве.
Евгений был согласен на всё – воевать рядовым бойцом, копать окопы, строить блиндажи, служить в местной милиции, чтобы выявлять бандитов и диверсантов.
Как же так? Его 'оплотовцы' тут воюют, а командир отсиживается в Москве? Так нельзя! И он сам рвётся в бой!
Во время очередного спора на эту тему с военными руководителями Донбасса, Александр Захарченко обезоружил Жилина простым, но убедительным аргументом:
– Женя, ты понимаешь, в чём твоя особая ценность для нас?
– О чём ты говоришь? Какая ещё 'особая ценность'? Я хочу драться с бандеровцами! За свою страну! За своих убитых ребят! За всё, что натворила эта хунта! Я хочу драться, как все! Как ты, например, и твой батальон! Чем я хуже тех, кто пришёл к тебе добровольцем?
– Евгений, ты пойми меня и нас, – тут Захарченко обвёл взглядом других командиров ополчения, находящихся в комнате при этом разговоре и пытающихся не смотреть на Жилина, – пойми, что простых бойцов, умеющих пользоваться оружием и техникой, у нас достаточно.
И постоянно идёт пополнение отовсюду. Но вот с тобой – особая ситуация!
Подожди, дослушай до конца, – Александр поморщился, заметив, что Евгений пытается начать возражать, – дело в том, что никто из наших ополченцев и добровольцев не обладает твоими качествами, знаниями и умениями. Твоим опытом.
Ты для нас ценен тем, что можешь работать с бизнесом, открывать предприятия в России, организовывать для Донбасса финансовую поддержку, выступать на телевидении и говорить о нас, о наших победах и проблемах.
У тебя есть связи в бизнесе и на Украине, и в России. Ты можешь оказать нам огромную помощь своими советами и знаниями по экономике, по взаимодействию с российскими предпринимателями, сочувствующим нам населением, по контактам с нужными людьми из правительства России.
Ты пойми, что это гораздо важнее, чем сидеть в окопах с автоматом!
Воевать могут многие, но вот сделать то, что можешь сделать лично ты для Донбасса, не сможет сделать больше никто!
Женя сидел красный.
Захарченко всё сказал правильно, возразить было нечего.
Мужчины в комнате согласно кивали. Александр всё верно сформулировал.
Всем своим видом друзья давали понять Евгению, что тут все его уважают, но он должен признать, что его помощь, его миссия в деле освобождения Донецка, Луганска, Харькова и всей Украины – состоит не в личном участии в боевых действиях в качестве рядового бойца, а в гораздо более важных вещах! В честном информационном освещении событий, происходящих на Донбассе, в помощи восставшему региону – финансовой, продовольственной, медицинской. И если этим не займётся свой надёжный человек – Женя Жилин, то это будет огромная потеря для повстанцев!
После этого разговора Евгений сдался. Понял, что его место сейчас в Москве. Там надо находить помощь Донбассу, обретать новых друзей и спонсоров. А повоевать... может быть, он ещё и успеет.
Жилин ещё не раз после того спора приезжал в Донецк, но разговоров о своём вступлении в ряды воинов-ополченцев больше не заводил.
Из Москвы Евгений по телефону часто общался с Захарченко, направлял к нему добровольцев, согласовывал цепочки доставки помощи – продовольствия, амуниции. Изыскивал способы экономической поддержки, взаимодействия по обмену ресурсами Донбасса с российскими предпринимателями.
Александр и другие руководители ополченцев ценили советы Евгения, часто общались по телефонной связи и Интернету, строили совместные планы.
Сначала дело шло трудно, потом стал нарабатываться опыт. Получалось всё лучше и лучше.
В 2015-м году Жилину удалось отправить на Донбасс целый эшелон с горюче-смазочными материалами для автомобильной техники ополченцев, привезти большую партию медикаментов, перевязочных материалов, амуниции.
А летом 2015-го ему в очередной раз удалось приехать в Донецк, пообщаться с Александром Захарченко, другими старыми друзьями по службе, бизнесу и 'Оплоту'.
На Донбассе было очень непросто.
Евгений проводил встречи с руководством республики, предлагал свою экономическую программу возрождения промышленности.
Но время было тяжёлое, военное. Главное – это было отбиться от бандитов, ВСУ-шников, наёмников западных 'частных военных компаний', контингент которых в зоне боевых действий был значительным.
Снайперы, добровольцы за большие деньги, военная техника, снаряжение и боеприпасы – этого 'добра' на стороне Киева было хоть завались. Америка и НАТО обеспечивали под завязку. Правда, при этом забывали кормить украинских солдат. Также как и новое руководство Украины перестало платить своим гражданам, оставшимся на Донбассе, пенсии, пособия, выдавать документы.
Для Запада и хунты, захватившей власть, все украинцы были просто пушечным мясом, подлежащим утилизации. Что с одной, что с другой стороны линии разграничения...
Чего у киевских и западных наёмников не было – так это желания драться. Отдавать свои жизни за чужие интересы. За деньги можно стрелять из-за угла или вести огонь издалека, из пушек и миномётов, но погибать...?
Нет.
Ни западные 'советники' и наёмники, ни большинство военных украинской армии не были готовы умирать за деньги. Их боевой дух был на нуле.
А солдаты и офицеры ВСУ разрывались ещё и между присягой, и ощущением предательства, происходящей страшной несправедливостью, полным 'разрывом шаблона' между реальностью и своими убеждениями.
Большинство из кадровых офицеров украинской армии понимало, что их обманывают, заставляют стрелять в свой народ, а это даже по Конституции Украины является уголовным преступлением.
Поддержка Запада и его помощь киевскому вороватому режиму не вечны, в любой момент всё это может прекратиться и тогда солдаты, и офицеры ВСУ моментально превратятся в военных преступников, место которых будет на скамье подсудимых.
Многих военнослужащих украинской армии подобные мысли заставляли быть осторожнее, скрытнее, подталкивали саботировать приказы и даже во многих случаях переходить на сторону ополченцев Донбасса.
На фронте обстановка менялась – от длительных застоев и обстрелов Донецка и Луганска, гражданского населения в пригородах, украинская армия время от времени пыталась перейти в наступление, захватить непокорный Донбасс и уничтожить там всех защитников.
Результатами этих наступлений стали, сначала Иловайский котёл с полным разгромом ВСУ, затем Дебальцевский котёл с тем же результатом.
Силы ополчения смогли организоваться в настоящую армию и дать отпор превосходящим по численности и вооружению украинским войскам.
Донбасс превратился в серьёзную военную силу, с которой украинской хунте пришлось договариваться, чтобы не потерпеть полное поражение.
В силу позиции западных стран и некоторых 'тонких' политических моментов, о которых знали только в 'осведомлённых кругах', поход ополченцев на Киев и разгон хунты на Украине были 'не ко времени'. Поэтому начались мирные переговоры. Сначала 'Минск-1', потом 'Минск-2'.
Евгений радовался победам Донбасса, ощущал, что в них есть и его вклад, но с тревогой относился к развитию событий. Он не верил, что банда, захватившая власть в Киеве и поддерживаемая Америкой, способна о чём-то договориться с ополченцами и перейти в фазу мирного сосуществования с Юго-востоком.
Пробандеровская хунта и США понимают только силу оружия.
На переговоры Киев был вынужден пойти, чтобы изыскать время для восстановления разгромленной армии. Но это помогло ненадолго, как показал 'Минск-1', после которого ВСУ вновь предприняли попытку атаки, и попали в Дебальцевский котёл. В результате чего потерпели второе поражение от ополченцев.
В 'Минск-2' Жилин тоже не поверил. Он продолжил активно искать средства и ресурсы для поддержки Донбасса.
Министром МВД Украины так и оставался Аваков – старый знакомый, тот самый, который Евгения возненавидел за то, что он не согласился на сделку и за то, что опер невольно овладел 'опасной компрометирующей информацией', которой мог бы когда-нибудь воспользоваться.
От коллег и друзей, ещё остававшихся на службе в МВД, часто поступали сообщения, что Аваков про Евгения не забыл и ищет любые возможности, чтобы поквитаться с ним, свести старые счёты, да и убрать опасную фигуру с политической доски.
Кроме того, особые усилия министр, из присущего ему чувства мести, направлял на террор против бывших 'оплотовцев'.
Зимой, в феврале 2016-го, в Белгороде скончался отец Евгения.
Жилина белгородские коллеги из МВД предупредили, что информация об этом событии 'утекла' в Киев и приезжать на похороны опасно. На Евгения может быть организовано покушение.
Но Жилин не послушал совета и приехал вместе с близким товарищем буквально на несколько часов на похороны отца. Успел с ним попрощаться на кладбище.
Затем опять позвонили коллеги из МВД и передали, что поступили сигналы: на бывшего руководителя 'Оплота' готовится аж несколько засад, в основном, на автомобильных трассах. Точных данных для проведения милицейской операции захвата преступников, нет.
Евгению пришлось срочно уехать и добираться до Москвы объездными путями.
Тогда обошлось...
Ещё в 2014-м году Жилин, после эвакуации в Россию и встреч с Захарченко, с руководством Донбасса и их настоятельной просьбы помогать ополченцам из России, открыл в Москве межрегиональную спортивно-патриотическую общественную организацию 'Оплот', собиравшую в России гуманитарную помощь для ДНР.
Летом 2015 года он стал учредителем ещё одного 'Оплота', который специализировался на спортивной деятельности – обучении детей боевым искусствам.
В августе 2016 года, Жилин зарегистрировал вместе со своими бизнес-партнёрами из Подмосковья ещё два предприятия – ООО 'Оплот' и ООО 'Русь', с помощью которых собирался начать бизнес в области охранной деятельности.
В сентябре 2016 года к Евгению обратились несколько предпринимателей с предложениями открыть молодёжные спортивные залы в Москве и Подмосковье, войти в состав учредителей новой охранной фирмы, заняться бизнесом в торговле.
Всё это вызвало у Евгения интерес, потому что новые коммерческие предприятия могли принести прибыль, которая позволила бы больше помогать Донбассу, а другие, спортивные и общественные, соответствовали зову души. К тому же они позволяли поддерживать на слуху и в СМИ бренд 'Оплота', привлекать к нему новых сторонников и сочувствующих украинской трагедии, оказывать добровольными пожертвованиями гуманитарную помощь гражданскому населению региона и ополчению.
На 19-е сентября 2016-го года у Евгения была назначена деловая встреча по переговорам с одним из возможных будущих коммерческих партнёров. Нужно было встретиться с представителем и обсудить их бизнес-предложения.
Люди эти были новые, Евгений их раньше не знал, но отказываться от личной встречи не стал. Пошёл на неё вместе с товарищем, Андреем Козаром. Позже туда должен был подъехать ещё один близкий друг Евгения для участия в переговорах, если на них проявится какая-то перспектива.
Встреча была намечена в ресторанчике 'Ветерок' подмосковного посёлка 'Горки-2' во второй половине дня, ближе к вечеру.
Евгений с Андреем пришли туда пораньше, чтобы до встречи успеть перекусить и обсудить кое-какие свои дела.
В центре ресторанчика, между столами, стояла огромная красная кадка с большим развесистым фикусом. Видимо, 'фирменная штучка' этого заведения.
За фикусом пристроился какой-то мужчина. Кадка с фикусом почти скрывала его от Жилина. Виден ему этот странный субъект с большими, будто бы накладными усами и чем-то отдалённо напоминающий одного всем известного киноартиста, становился лишь тогда, когда высовывался из-за кадки и невзначай пробегал взглядом по обедающим в ресторане посетителям.
Иногда он прищуренным глазом рассматривал Евгения с Андреем, которые сидели в нескольких метрах от него, рядом с закрытым и безмолвствующим в это время суток, роялем.
Евгений сразу же почувствовал какую-то фальшь, неестественность во внешности и поведении этого странного типа. Сидел он в шляпе и в странных очках, будто бы из прошлого века.
Невольно складывалось ощущение, что на лице грим и человек явился в ресторан пообедать прямо из артистической уборной, забыв привести себя в порядок.
Но, в конце концов, это Евгения не касается. Мало ли кто из местных 'городских сумасшедших' или просто больных на голову клоунов ходит в это заведение?
А может у него тут свидание с женщиной либо встреча ударенных на всю голову придурков или алкоголиков из местных 'достопримечательностей'?
Сколько вокруг нас бывает странных людей...
Евгений перестал обращать внимание на этого горохового шута и целиком погрузился в беседу с Андреем. Глянул на часы.
Представитель от коммерческих партнёров явно опаздывал, что характеризовало его плохо, как ненадёжного и необязательного человека.
Ещё пятнадцать-двадцать минут можно подождать, потом надо будет ехать, заниматься другими делами. График встреч сегодня насыщенный.
А этих ненадёжных 'партнёров', которых должен был представлять сегодня новый человек, наверное, придётся исключить навсегда из круга общения. Дабы больше не терять времени на таких.
Подождав ещё немного, Евгений с Андреем подозвали официанта, расплатились.
Краем глаза Евгений увидел, что пока они с товарищем общались с официантом, странный тип за фикусом куда-то звонил и разговаривал с абонентом, не сводя с Жилина и Козара прицеливающегося взгляда.
Как только Евгений отодвинул стул и поднялся, 'артист', выскочив из-за кадки с фикусом, и засунув руку в небольшой рюкзак, бросился к Жилину.
На ходу выхватил из рюкзака пистолет с глушителем.
Чёрный зрачок ствола уставился прямо в лицо Евгению.
Вспышка пламени. Грохот.
Удар в голову.
Жилин упал.
Были ещё выстрелы, но он их уже не слышал.
Эпилог
В первых числах октября Александр в московском метро неожиданно встретился лицом к лицу с Виталием, бывшим своим сокамерником в застенках у 'схидников'.
Оба были рады встрече, отошли в сторонку, забросали друг друга вопросами.
Александр начал первым:
– Ну и как ты, собрал двадцать штук 'зелёных'? Или сбежал?
– Мои родственники, свояки, однопартийцы, собрали всего шесть тысяч. Больше не было.
Схидники не соглашались сначала меня отпустить. Потом брат добавил к выкупу свой старый жигулёнок. Ещё на ходу. Вот на этом и сошлись. Напоследок они меня избили сильно и выбросили где-то за городом. Добрые люди подобрали, привезли домой. Ну, а как только немного пришёл в себя, быстро собрался и уехал в Россию. Чего зря судьбу дразнить? А ты-то сам как? Пропал из камеры и всё. Я уж думал, что тебя 'обнулили'.
– Нет, Виталий. Обошлось. Возили меня, возили. То как ополченца хотели обменять на украинского 'киборга', захваченного в плен. То в СБУ передавали, а потом скидывали обратно 'схидникам'. В конце концов, нужные люди выкуп от Жилина получили и меня отпустили. Рассчитывали, видимо, ещё на таких как я, заработать, потому и не пристрелили.
Лицо Виталия омрачилось:
– Слушай, а ты насчёт Жени не знаешь?
– Что именно?
– Убили его, Саша! На днях. В новостях по телевизору, в газетах и Интернет только о нём. Похоронили уже в Белгороде, рядом с отцом.
Александру кровь ударила в голову:
– Как убили? Ты что, серьёзно?
– Да уж такими вещами не шутят. Жаль, хороший был человек.
Александр замолчал, покачнулся. Опёрся рукой о мраморную стену, чтобы не упасть.
В голове билось жестокое чувство раскаяния: 'Женя спас меня от смерти, выкупил у бандитов! А я? Как только спасся, занялся своими делами, надо ведь выживать, что-то есть, помогать близким. Совсем забыл о Жене. Думал, он в безопасности, да и что может случиться с ним в Москве? Успокоил себя... Женя меня спас, а вот я спасти его не смог... А ведь должен был быть рядом! Закрыть собой! Догадаться, почувствовать угрозу!'
Виталий осторожно положил руку на плечо Александру:
– Ты что, друг? Плохо? Не вини себя! Кто ж мог знать...
Александр опустил голову и тихо, внезапно охрипшим голосом, запинаясь, выговорил трудные слова:
– Я должен был знать, и я должен был быть рядом с ним. Я бы мог его спасти, почувствовать опасность.
А теперь, всё что я могу... это поехать в Белгород и помочь его семье. Побывать на Жениной могилке и сказать ему запоздавшее спасибо, за то, что спас мне жизнь. А я вот его спасти не смог...
И это теперь мой крест на всю оставшуюся жизнь...
Виталий молчал. Они так, молча, простояли несколько минут. Затем обменялись телефонами, обнялись и разошлись.
Александр на другой же день, быстро собравшись, уехал в Белгород, искать семью Жилина. Был уверен, что в местном УВД ему с этим помогут без долгих разговоров.
Так всё и вышло.
На могиле Жени в Шебекино, Александр положил букет красных роз и долго стоял один внутри оградки, все телом ощущая, какая она маленькая и беззащитная... человеческая жизнь...
И, одновременно, какая она яркая, богатая и насыщенная событиями, огромная, как целая Вселенная, когда не щадя себя помогаешь людям и делаешь правильные справедливые вещи...
Живите сильно, люди!
* * *
Через пять месяцев после похорон Жени Жилина, в Белгородской области, в обычной русской семье родился первенец. Мальчик. Крепкий розовощёкий бутуз. Здоровенький, спокойный и ласковый. Улыбчивый.
Если бы кто-то, знающий Женю Жилина с детства, заглянул в глаза этому младенцу, в самую их глубину, то очень бы удивился и смутился.
Он бы увидел и узнал нечто такое, что даётся Богом единолично каждому отдельному человеку, родившемуся на нашей Земле. И эта уникальная, неповторимая, эта неуловимая и необъяснимая никакими словами и логикой, субстанция, энергия, дух Божий – душа человека!
Это тайна высших сил, о которых простые смертные могут только догадываться, создавать свои религии, толкования о переселении душ. Верить в то, что к хорошим людям Господь благоволит и за праведно прожитую жизнь даёт новую, вместе с молодым телом.
И даёт возможность, ещё шанс сделать что-то хорошее, принести с собой доброту и свет людям.
Ничто не исчезает бесследно в этом мире, и не появляется ниоткуда...
