Текст книги "Живите сильно (СИ)"

Автор книги: Юрий Хабибулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Он не жалеет, что вырос на этом и принял эти ценности. Всё было правильно!

Вот так характер с годами и сложился. И теперь с этим уже ничего не поделать. Хочется заниматься тем, к чему тянется сердце, к чему открыта душа, а не тем, что противно для неё, но прибыльно и приятно для плоти.

Так. Он сейчас отдышится, вернётся из мира бумаг, уголовных дел, статей законов и кодексов в физический мир, в реальность.

Что-то он ещё собирался сегодня обдумать...какую-то проблему...

Надо вспомнить. Да. Сейчас он попытается...

Евгений потёр ладонями лоб, щёки. Напрягся. Но уставший за день мозг отказывался подчиняться, память капризничала и подбрасывала воспоминания не из последних событий и разговоров, как было нужно, а разворачивала внутри сознания эпизоды из давнего прошлого.

Вот его первый бой на боксёрском ринге, который Женя не проиграл, показал в свои десять лет необычную для новичков стойкость. А потом, за несколько последующих лет, Евгений приобрёл и опыт, и хорошую физическую форму. Стал побеждать в поединках.

Одноклассники и сверстники-спортсмены чувствовали в нём какую-то внутреннюю силу, прочный стержень и даже не пытались его задирать.

Потом были занятия восточными единоборствами – тхеквондо. В секции руководителем был прекрасный тренер, который учил молодёжь не только технике боевого искусства и умению переносить боль, но и философии восточных мастеров, основам психологии, тактике и стратегии боя. Это всё потом, уже во взрослой жизни, здорово пригодилось Евгению.

А параллельно занятиям спортом он ещё умудрялся успевать заниматься во Дворце пионеров в бизнес-школе. Прошёл конкурс из восьмидесяти человек на место. Поступил.

Там преподавали руководители банков, директора крупных предприятий, страховых компаний – всё опытные специалисты, 'акулы бизнеса' и настоящие профи.

Лучших слушателей бизнес-школы выделяли, включали в туры дополнительного обучения в Польше, куда Евгений ездил несколько раз. Было интересно и полезно, но многое из того, что Женя там увидел, показалось ему неправильным и несправедливым. Даже можно сказать – бесчеловечным.

Торговля, финансовые операции, инвестиции – всё это, в большинстве своём, как оказалось, было связано с хитростью, обманом, предательством. Честному вести бизнес – сложно, потому что честный человек никак не защищён от козней бесчестного конкурента или продажного чиновника, а закон и правила всегда на стороне богатых, влиятельных и бессовестных людей.

Они же и пишут вместе с политиками эти самые законы и правила!

Наверное, потому что Евгений после обучения основам экономики во Дворце пионеров Харькова увидел всю неприглядную и жуткую изнанку обыкновенного капитализма, он и не захотел после окончания школы заниматься предпринимательством.

На этих бизнес-курсах Евгений получил довольно серьёзное начальное экономическое образование, которое впоследствии очень пригодилось на работе в харьковском УБОП.

А как он попал в УБОП, несмотря на все прогнозы друзей! Да... это был красивый план! 'Многоходовочка', как сейчас говорят!

Когда пришло время после школы принимать решение, куда идти учиться, он сказал родителям, что будет поступать в институт на юридический факультет.

Юракадемия по многим причинам отпадала, оставался только Харьковский институт внутренних дел, с огромным конкурсом на место.

И он, Женя, несмотря на все скептические ухмылки учителей, соседей и товарищей, несмотря на тройку по военной подготовке в аттестате за то, что отказался покупать преподавателю коньяк на выпускной экзамен, сдал все предметы, преодолел все препоны и был принят на факультет экономической безопасности института МВД.

Тогда это всем казалось чудом. И Жене тоже, хотя он был доволен, что добился своего и пошёл по тому пути, к которому лежало сердце.

Но останавливаться на этом достижении он тогда не собирался. Хотел придумать способ, как попасть на службу именно туда, куда нацелился – в Харьковский УБОП.

Евгений, поёрзав на стуле и улыбнувшись, вспомнил, как всё было.

Однокурсники смеялись:

– Ты это серьёзно? В УБОП хочешь? Таких, как ты, туда не берут! Там заоблачные связи нужны, ты и не дёргайся.

– Посмотрим, – сказал тогда Женя.

И способ попасть туда, куда хочет, придумал. Красивую такую, тонкую 'многоходовочку', правда, с большими затратами личного времени и рисками.

После окончания первого курса, Евгений пришёл в своё районное отделение милиции и, добившись встречи с начальником, предложил:

– Я студент второго курса института МВД. Сейчас у меня каникулы. Хочу поработать у вас в отделении стажёром. Бесплатно. Набраться опыта.

Его взяли. Помощником оперуполномоченного. Он тогда всё лето проходил с папочками, быстро стал своим в райотделе. Пахал, как и весь штатный состав, но зарплату не получал. Его, узнав поближе, звали официально устроиться на работу, но он отказывался:

– Не пойду. Хочу в УБОП!

– Да ты что! Кто тебя возьмёт в УБОП? Без 'волосатой руки'? Без денег и 'поручителей'? – иди лучше к нам, убеждали его офицеры райотдела.

Евгений упрямо отвечал:

– Меня возьмут! – и уходил.

Летом так и не отдохнул, но опыта милицейской работы набрался. А вот после третьего курса повторил свой отработанный номер уже с УБОП-ом.

Пришёл туда и предложил за бесплатно поработать стажёром.

Поскольку в летнее время многие сотрудники Управления были в отпусках, людей не хватало, то к предложению Евгения в кадрах отнеслись благосклонно, навели о нём справки и временно взяли на службу стажёром – добровольным помощником.

Зарекомендовал он себя хорошо и когда однажды представился случай, Евгений спросил начальника отдела УБОП:

– А вы меня после института возьмёте?

Тот ни минуты не колебался:

– Приходи! Возьмём!

Из УБОП на факультет экономической безопасности института МВД отправили письмо о том, что выпускника Евгения Жилина возьмут на работу в Управление по борьбе с организованной преступностью, поскольку проверен в деле и подходит по характеристикам.

В институте это событие было воспринято, как гром среди ясного неба. Сокурсники и преподаватели были очень удивлены!

Евгений довольно улыбнулся. С его выпуска в УБОП тогда попали только двое курсантов – он и сын начальника ГАИ Харькова. Второй, понятно, прошёл по статусу и связям, а вот Женя – чудом, как считали окружающие.

Так, ладно. Хватит воспоминаний! Надо убирать все дела в сейф, запирать кабинет и отправляться домой. А там по четыре – пять часов сна на каждый глаз и снова на службу.

Вздохнул, почесал стриженый затылок:

– Что же он всё-таки забыл сделать?

Ах, да!

Аня же ему вчера говорила о каких-то неприятностях с её магазинчиком! У неё арендованные пятнадцать-двадцать квадратных метров в центре города. Через стенку, оставшуюся часть этажа занимает какая-то частная телекомпания. Аня называла. Да, ТВ компания 'АТН'.

И эта компания является собственностью некоего влиятельного депутата Харьковского городского совета. Надумал сей депутат или его управделами расширить штаты и площадь предприятия, а для этого ему понадобился Анин магазинчик.

Сначала к жене подходили какие-то хорошо одетые люди и просили вежливо 'быстро съехать по-хорошему', потом появились хулиганы, а вот вчера уже заходили 'братки'.

Аня забеспокоилась. Съезжать она не хотела, место там бойкое, доходное. В центре Харькова всё давно занято, перебираться куда-то на окраину – путь к разорению и закрытию магазинчика.

Вот она сегодня утром, когда с Евгением собирались на работу, завтракали вместе, рассказала об этом и спросила:

– Что делать? Посоветуй. Ты ж у нас милиционер! Как от этого депутата отвязаться? Не хочу я оттуда уходить, да и некуда!

Сначала Евгений не придал серьёзного значения этому наезду, такое в Харькове сейчас сплошь и рядом происходит. Показалось, что вопрос простой – надо всего лишь позвонить участковому, попросить 'взять под крыло' Анин магазинчик. Да коллег из местного райотдела милиции 'дёрнуть', чтобы 'поговорили' с кем надо и слегка 'потрясли' наглую телекомпанию. Делов-то!

Но когда Евгений нашёл на службе днём пару минут, связался с участковым с той 'земли', на которой располагался Анин магазин, кратко изложил ему суть дела и попросил помочь, то вместо ожидаемого – 'Вопросов нет. Сделаю!', услышал в трубке какое-то странное кряхтение и потом извиняющийся голос коллеги:

– Здесь я ничем не смогу тебе помочь. Знаешь, кто хозяин 'АТН'?

– Депутат какой-то.

– Не простой депутат. Это его сиятельство Геннадий Адольфович Кернес, собственной персоной! У него целая империя, деньги, связи... Так что, извини, Женя, но тут я тебе ничем не подсоблю. Не мой масштаб, не мой калибр. Это, скорее, по твоей части, по УБОП-у.

Кернес у нас в области – первый человек в бизнесе ТЭК. В топливно-энергетическом комплексе. Туда лучше не соваться, там бабло немеряное крутится, связи и интересы идут на самый верх. Лучше б и ты туда не лез! Прислушайся к моему совету! Отдай магазин!

Евгений совет участкового принял к сведению, но в райотдел коллегам всё же перезвонил. Те информацию участкового подтвердили и тоже мгновенно 'слились'. Сказали, что с людьми Кернеса конфликтовать не будут. Это всё равно, что переться с шашками на танки...

Решить дело сходу не получилось, но первая неудача Евгения не разочаровала. Он решил, что надо просто подумать, найти подходы к этому осиному гнезду, подсобрать материальчик на ловкого депутата. Ведь невозможно крутиться много лет в крупном бизнесе и рыльце в пушку не испачкать!

Что-нибудь на этого Геннадия Адольфовича обязательно найдётся. А если у этого господина депутата обнаружатся серьёзные грешки, то он не только Анин магазин в покое оставит, а ещё и на нары отдыхать пойдёт. Лет на пять.

Не таких крутых и богатых обламывали! Сидел бы себе тихо, не наезжал бы на других законопослушных предпринимателей, глядишь, и ещё долго бы не привлёк к себе внимания. Катался бы как сыр в масле! А тут такая мелочь, видишь ли, магазинчик ему Анин понадобился.

Из-за каких-то двух десятков квадратных метров арендной площади его люди угрожать стали женщине.

Ну нет, Женя это так ему не спустит! Да и самолюбие не позволит, перед Аней стыдно будет, хотя, по здравому рассуждению, ввязываться в эту войну сейчас не ко времени. И ранг у него невысокий, всего лишь капитан, хотя и следователь-'важняк'.

В общем, это всё надо было обдумать.

А в течение дня Евгений закрутился, совершенно забыл об этом. Так оно и всё равно, такое сходу не решишь! Обдумать надо. Информацию собрать. Разработать подходы, вычислить, кто, где и на каком участке противостоит. Понадобится время.

Хорошо ещё, что сейчас вспомнил, а то бы Аня дома спросила, а он бы сразу и не врубился в суть. Она бы опять обиделась, что её проблемы будто бы неважны для него...

Вот жизнь-злодейка...

Глава 3. Гримаса Фемиды.

Камера была небольшой, этакий 'пенал' на четырёх человек. Вверху, у одного торца помещения, выходящего во внутренний двор – небольшое зарешеченное окошко, через которое днём пробивается неяркий солнечный свет, на втором торце – железная дверь с закрытой 'форточкой'.

По стенам, справа и слева от окна, – две двухъярусные шконки. В середине – небольшой, привинченный к полу, деревянный стол, на котором обитатели камеры играют в шахматы, читают газеты и книги, едят.

Под потолком, в металлическом колпаке, висит электрическая лампочка, светящая довольно-таки тускло. Однако, читать и писать под ней, даже вечером, худо-бедно, но можно.

В целом, эта камера для осужденных бывших сотрудников правоохранительных органов в Харьковской тюрьме оказалась вполне даже ничего. По стенам не текло, крыс не было, санузел и замызганная мойка с краном функционировали.

С обитателями помещения Евгений довольно быстро нашёл общий язык.

Всё могло быть гораздо хуже.

Лёжа на шконке и отвернувшись лицом к стене, бывший капитан УБОП много раз восстанавливал в памяти случившееся за последние месяцы, до того, как судьба преподнесла ему жестокий удар под дых.

После того, как собрав убедительную доказательную базу на 'художества' депутата, Евгений попытался сначала договориться с его представителем об отказе претензий на Анин магазинчик, а когда это не получилось, попытался возбудить дело о грехах 'народного избранника', начались 'наезды' со всех уровней власти и даже из родного ведомства.

Такой мощной и бессовестной дискредитирующей кампании против себя молодой офицер не ожидал. Понадеялся на силу закона, на то, что руководство УБОП безусловно сможет защитить своих сотрудников в случае бесцеремонного давления, угроз от криминалитета и дельцов во власти.

Но УБОП не смог.

Какое-то время капитану Жилину с его близкими коллегами и начальником отдела удавалось отбиваться от непрерывных атак с 'самых верхов', потом ловкие 'делопроизводители'-юристы депутата умело использовали ДТП, в которое попали Евгений с напарником во время перевозки арестованного.

В их служебный автомобиль, нарушив правила движения, чуть ли не в центре города врезалась какая-то машина. Водитель с пассажиром из неё выскочили и бросились наутёк.

Милиционеры по сложившейся ситуации были обязаны их задержать, доставить в отдел для дачи показаний и объяснений по инциденту. Обычная практика. Но убегавшие перетрусили не на шутку и попытались скрыться.

В процессе преследования напарник Евгения ранил одного из нарушителей резиновой пулей в ногу. Ранение было лёгким, в травмпункте беглеца перевязали и сразу же отпустили, но пронюхавшие об этом событии юристы депутата вцепились в убоповцев мёртвой хваткой.

Главной целью был, конечно, Евгений.

На него платные адвокаты-пройдохи собрали шитые белыми нитками обвинительные материалы о превышении служебных полномочий, нарушениях, допущенных при перевозке арестованного и задержании убегавших участников ДТП.

В общую кучу, 'для убедительности', добавили ещё пару сфабрикованных дел по другим, более 'тяжёлым' статьям.

С юридической точки зрения эти обвинения не выдерживали никакой критики и никак не должны были быть приняты судом во внимание.

Но... крупные купюры, засунутые в нужные карманы, сделали слепыми судей и прокуроров.

Капитан УБОП Евгений Жилин 'за превышение служебных полномочий' и т.д. и т.п. получил

три года общего режима.

Вот такая вот 'справедливость'...

При этом, вполне возможно, что сам Геннадий Адольфович об этой судебной баталии и злосчастном магазинчике вообще ничего не знал, а всю работу по защите интересов шефа сделали от его имени доверенные люди – 'смотрящие' и руководство телекомпании 'АТН'.

Теперь же, ничего не поделаешь, Евгению нужно сделать выводы, жить с этим поражением и не потерять бездарно время отсидки. Просчитать всё, что он по правилам пребывания в заключении имеет право делать и реализовать эти возможности на сто процентов.

То же самое он посоветовал и сокамерникам, когда они познакомились поближе.

Подонков среди них не оказалось, были оступившиеся и раскаявшиеся в содеянном молодые ребята двадцати пяти-тридцати лет.

Первое что сделали вместе – придумали свой распорядок: стали для поддержания настроения и повышения физического тонуса проводить в течение дня несколько тренировок с разными физическими упражнениями, с использованием табуреток, шконок, стола и даже партнёров.

Занимались армреслингом, отжиманиями, качанием пресса, дотошными влажными уборками, философскими диспутами и разговорами о планах на жизнь. Много читали. Беззлобно, но едко подшучивали друг над другом для 'выработки психологической устойчивости и находчивости', а также для тренировки реакции на смысловые ловушки, подколки и подтексты в словесных баталиях.

Это помогало переносить невесёлое время заключения и укрепляло бойцовские качества характера.

Каждый день в тюремном дворе, на воздухе, проводились и общие с остальным уголовным контингентом учреждения обязательные прогулки, но для поддержания хороших физической формы и 'здоровья духа', их явно не хватало.

После 'научной организации' жизни в камере по предложению Жилина, настроение и физическое состояние бывших правоохранителей стали улучшаться.

Так уж получилось, что на стороне Евгения оказалось ещё одно обстоятельство, которое помогло ему больше влиять на здоровый климат в отношениях среди друзей по несчастью.

Жилину часто приносили передачи. От мамы, жены, коллег по службе и знакомых, которые оказались в курсе происшедшей несправедливости с Евгением. Они несли ему продукты, сладости, книги и всё то, что не было запрещено тюремным протоколом для передачи отбывающим наказание.

Сначала сотрудники контроля, проверявшие посылки, частенько портили внешний вид продуктов, прокалывая фрукты, разрезая торты и печёное, вскрывая упаковки с вареньем и консервированными овощами, но, вскоре, убедившись, что Жилину никогда не пытались передать наркотики или что-либо ещё запрещённое в тюрьме, стали это делать лишь изредка.

А узнав получше характер и установки бывшего опера из УБОП, его чуть ли не фанатичную приверженность закону и справедливости, перестали вообще проверять передачи. Сложилась обстановка необычного доверия между тюремщиками и заключённым.

Через какое-то время, Евгению, помешанному на чистоте и порядке, учитывая хорошую атмосферу без всяких нарушений дисциплины в камере, позволили установить в ней душевую кабинку, повесить на стены книжные полки, дали ещё некоторые послабления в режиме.

Всё это, наряду с 'улучшенным питанием' за счёт передач 'с воли', хорошего отношения Жилина ко всем, с кем приходилось контактировать, привело к тому, что авторитет Евгения среди 'контингента' и даже администрации исправительного учреждения поднялся высоко, а слухи о 'семнадцатой камере' и порядках в ней прокатились по всей тюрьме.

Эти слухи, к сожалению, достигли ушей и тех её обитателей, с которыми Евгению совсем бы не хотелось встречаться...

Заключённым по закону дозволялось поступать на заочные отделения в высших учебных заведениях, учиться и сдавать экзамены дистанционно, чем Жилин и воспользовался. Поступил в юридическую Академию на факультет заочного обучения.

Евгений наметил для себя первую важную цель – закончить экстерном академию, защитить кандидатскую диссертацию по юриспруденции и повысить свой статус на службе, после того, как отбудет срок и восстановится на работе в прежней должности.

Своё поражение в тяжбе с депутатом Жилин переживал болезненно и, хотя и смирился с этим, сделал для себя важные выводы. Чтобы биться на стороне закона с ловкими и подкованными преступниками, крупными бизнесменами, побеждать их, нужна серьёзная подготовка, большие знания в юриспруденции, наработка необходимых связей и... хорошая материальная база для противостояния с сильным противником, с внешними угрозами от криминалитета и власти, что часто является одним и тем же.

Последнее – создание капитала для личной независимости и защиты, без нарушений закона и конфликтов с совестью, было самым трудным. Но некоторые идеи у бывшего капитана УБОП появились.

Основывались они на багаже, который Евгений приобрёл, ещё занимаясь в бизнес-школе, конспектируя лекции опытных 'акул' бизнеса, вспоминая свой опыт поездок в Польшу, занятий с друзьями 'челночными' проектами. Ну и, конечно же, с учётом практических знаний, которые он приобрёл по специальности 'Экономическая безопасность' в процессе учёбы в Институте МВД, а затем в работе следователя по особо важным делам в УБОП.

В настоящее время многое изменилось, но основы экономики и ведения бизнеса остались прежними. Пока он тут сидит, нужно придумать несколько хороших идей, которые потом принесут честно заработанные деньги.

Именно – честно заработанные, всё иное исключалось.

Каждый вечер Евгений тщательно обдумывал все возможные варианты, которые казались подходящими, безжалостно отбраковывал сомнительные и изучал оставшиеся.

Глядя на то, как целеустремлённо и ответственно Жилин занимается своим будущим, находясь в заключении, 'коллеги' по камере тоже взялись за ум, захваченные его энергией.

Двое из них, по примеру Евгения, тоже поступили на юридический, а третий – на исторический факультет заочного ВУЗ-а.

Получилось так, что в камере все были заняты созидающим делом – учёбой, саморазвитием, тренировками и никакие тюремные решётки не были этому помехой.

Жилин собственным примером быстро доказал всем, что ограничения на личный рост и счастливое будущее, физическое и духовное здоровье – только в голове. Если есть желание и кураж доказать себе и важным для тебя людям, что ты не опустившееся судимое чмо, а достойный человек, боец и мужчина, который умеет подниматься после удара и вновь становиться в строй, то для этого и здесь есть масса возможностей!

Надо просто выбрать подходящие и использовать их по максимуму!

Ну и, конечно, необходимы самодисциплина и трудолюбие.

Так что через некоторое время, если не заострять внимание на отдельных специфических деталях, неотъемлемых для пенитенциарных учреждений, камера стала напоминать комнату обычного студенческого общежития, в которой поддерживалась дружеская атмосфера и все были заняты работой, обдумыванием планов на будущее.

К сожалению, такое место, как тюрьма, где сконцентрировано множество не самых лучших представителей общества, в том числе и настоящих отморозков, отбывающих сроки за убийства, грабежи, нанесение тяжких телесный повреждений и участие в бандах, не может быть свободным от пороков сидельцев и звериных законов уголовного мира.

Как-то, во время одной из прогулок в тюремном дворе, Евгения внезапно прижали к стене двое незнакомых зеков и что-то быстро нарисовали у него на спине, на робе. На ухо кто-то глухо прошипел:

'Попался, ментяра! Всё, кранты тебе за то, что нас сдал. Скоро должок вернём! Готовься!'

Затем эти двое отшвырнули Евгения в сторону и быстро вернулись в свою цепочку осуждённых, которые прогуливались в другой части двора, предназначенной для уголовников.

Охрана ничего не заметила.

Одно крыло тюрьмы было отведено для уголовников-рецидивистов, а другое – для бывших сотрудников правоохранительных органов.

На прогулки в тюремном дворе и тех, и других выводили одновременно. Гуляли они почти рядом, иногда на расстоянии вытянутой руки.

На спине у Жилина после нападения сокамерники увидели большой круг, нарисованный какой-то светлой дрянью. Круг смыли, но тревога осталась.

На шутку это было совсем непохоже, да и друзья по 'тюремному телеграфу' передали в камеру Евгения, что он 'блатными' приговорён к смерти. И это серьёзно.

Уголовники не откладывали дела в долгий ящик.

Один раз 'смертника' попытались отравить в столовой, потом в санчасти фельдшер собрался сделать приговорённому какую-то странную 'прививку'.

Оба раза спасло то, что друзья вовремя предупредили...

Но долго так продолжаться, конечно, не могло. Рано или поздно уголовники до него доберутся, и Жилин это отчётливо понимал.

Тюрьма слухами полнится, 'малявы' ходят, да и Евгений сам быстро вычислил, кто хочет его убрать.

Несколько лет назад он под прикрытием был внедрён в серьёзную банду. Смог добиться уважения матёрых уголовников и войти в доверие.

Пробыл в этой организованной преступной группировке около восьми месяцев, собрал все доказательства, уличающую её во многих страшных эпизодах. В итоге, никто из банды не ушёл от наказания. Сели все – от главаря до 'шестёрок'.

Конечно, Жилину на суде угрожали 'из-под земли достать' и 'поставить на перо', но это было обычным поведением попавшихся бандитов, в милиции к этому привыкли.

Евгений слышал угрозы в свой адрес не раз, поэтому относился к ним, как к неизбежным издержкам профессии.

Все преступники из группировки, в которую был внедрён Жилин, получили большие сроки, и на долгое время о мести от них можно было забыть.

И вот, на тебе, такая неожиданная встреча пойманных преступников и охотника на них в одной тюрьме из-за бесконечной продажности украинского правосудия!

Не исключено, что и 'смотрящие' депутата тут подсобили – нашли место отсидки бандитов и передали им информацию о Евгении, чтобы отомстить ненавистному менту чужими руками.

Надо было что-то делать.

Перевестись в другую тюрьму – невозможно. Доложить начальству учреждения об угрозе своей жизни – стать слабаком и стукачом, с неприемлемыми последствиями. В тюрьме есть неписаный кодекс поведения 'правильных мужиков'.

Чтобы спасти свою жизнь, нужно было искать другой выход, использовать особенности и традиции этого специфического учреждения, обнаружить брешь в системе.

И такой выход неожиданно нашёлся.

Оказалось, что среди рецидивистов в этой тюрьме отбывает наказание известный вор 'в законе', пользующийся большим авторитетом в уголовном мире.

Он узнал о приговоре 'блатных' Жилину, собрал информацию о нём у своих 'корешей', через каналы связи с внешним миром 'пробил' ситуацию и захотел ей воспользоваться в своих интересах.

Харьков всегда входил в так называемую 'красную зону', в которой всё решала милиция. В ней служили и продажные сотрудники, и честные, надёжные, неподкупные.

По собранной 'авторитетом' информации, бывший капитан УБОП был из последних. Ему можно было довериться.

И вор 'в законе' решил сделать приговорённому менту такое предложение, от которого тот не сможет отказаться, и они оба при этом получат пользу.

С Жилином связались заключённые из камеры вора 'в законе' и предложили сделку:

'Юридически подкованный мент должен помочь 'уважаемому человеку' выйти на свободу по УДО (условно-досрочному освобождению). 'Уважаемый человек' из восьми лет по приговору суда отсидел уже пять и хочет домой, чтобы 'позаботиться о старушке-маме и бедных детишках'.

Нужно грамотно и убедительно написать заявление от имени этого несчастного гражданина, подобрать все 'правильные' статьи и аргументы для принятия комиссии по УДО гуманного решения.

Если приговорённый мент этим займётся, то 'уважаемый человек' своим авторитетом приостановит исполнение приговора в отношении Жилина, а в случае положительного исхода дела и выхода на волю и вовсе отменит 'казнь мента' своей властью на зоне'.

Получив это предложение, Евгений задумался.

По большому счёту ему терять нечего. Если откажется, его просто убьют. Рано или поздно. Без вариантов.

Если же примет предложение, то в принципе, в этом для него не будет ничего унижающего достоинство или идущего вразрез с его убеждениями, с его совестью.

Дело ведь не в том, что он отмажет уголовника от отсидки. Тот уже отбыл большую часть срока. И, кстати, он не беспредельщик, не Чикатило – кровавых дел за ним не числится. В основном, воровство в особо крупных размерах, грабежи и нанесение вреда здоровью 'средней тяжести' в драках...

Стоит посодействовать выпуску из-за решётки такого 'уважаемого человека' в обмен на свою жизнь?

Евгений долго колебался, но, в конце концов, после ещё одного покушения, пришёл к выводу, что иного выхода у него нет.

Предложение вора 'в законе' принял, получил от него гарантии своей неприкосновенности в зоне на время подготовки 'правильного заявления' на УДО для заказчика.

После этого попытки убить Жилина действительно прекратились, и он смог вздохнуть свободно.

Возможности у 'пахана' оказались большими.

Вскоре Жилину вместе с заказанными им в тюремной библиотеке книгами и журналами, доставили в камеру и копию уголовного дела 'заказчика' вместе с текстом приговора.

'Вертухаи' и администрация тюрьмы 'ничего не заметили'.

Евгений досконально изучил дело 'пахана', нашёл в нём некоторые процессуальные нарушения при ведении следствия, упущения оперов, суда, а также эпизоды, которые могли повлиять на комиссию по УДО и привести её к положительному решению по заявлению осуждённого.

Этими эпизодами были тяжёлое детство осуждённого, ранняя потеря родителей, воспитание улицей, неоднократные сотрясения мозга и тяжёлые болезни самого 'пахана', его мамы и детей, 'которые без родителя живут тяжело'.

Эту информацию нужно было творчески обработать и написать душещипательное заявление от 'оступившегося гражданина в преклонном возрасте', берущее за сердце всех сострадательных членов комиссии.

При этом, заявление должно быть не только о драматической судьбе 'раскаявшегося грешника', но и о его планах на праведную жизнь 'на гражданке', заботе о маме и детях, разрыву со старыми подельниками и отречении от криминала вообще. Навсегда.

Конечно же, это заявление, его композицию, нужно было выдержать в безукоризненно правильных юридической и драматической формах, которые бы основывались на реальных фактах и знании психологии людей из комиссии. В неё обычно входили общественные деятели, писатели, заслуженные педагоги и другие гуманитарии, на взгляды которых можно повлиять в нужную сторону правильной подачей материала и убедительными эмоциональными откровениями, покаянием, взывающими к жалости.

Бывший капитан УБОП довольно долго провозился над созданием идеального заявления на УДО от имени 'пахана', понимая, что качество этого документа и, главное, результат его воздействия на нужных людей – это как ружьё с одним патроном. Либо выстрелил и попал в цель, либо промахнулся и тогда тебя самого пустят под нож или заточку.

Наконец, подошёл срок скорого заседания комиссии, и пришло понимание того, что улучшить в тексте прошения более ничего невозможно. После этого Жилин, вздохнув, передал заказчику готовый образец документа, сообщив 'малявой', что всё готово – 'пахан' может своей рукой написать оригинал заявления и передать его администрации тюрьмы для рассмотрения комиссией по УДО.

После этого в тюрьме наступило тяжёлое ожидание – все заключённые, зная о соглашении 'приговорённого мента' с паханом, ждали, чем кончится дело. Уроют 'блатные' мента' или он выкрутится.

Перечить вору 'в законе' никто не посмеет.

Несколько дней напряжённого форсажа нервов 'контингента' прошли тяжёло, затем по тюрьме разлетелась радостная весть – 'мент не подвёл', 'пахана' выпускают!

Вор в законе вскоре вышел на волю, а в отношении Евгения – не обманул, запретил 'блатным' даже думать о том, чтобы свести счёты с Жилиным.

Авторитетно заявил блатным:

'Мент просто делал свою работу. Он за это деньги получал. Это вы фраера, что попались! Что не разглядели 'засланного казачка'! Вините только себя и делайте выводы на будущее. Мента – не трогать! Он что обещал мне, то сделал! А если я узнаю, что вы против моей воли пошли... на ремни порежу! Везде достану!'

Евгению его слова передали, разошлись они и по всем 'сидельцам'. Теперь на Жилина на прогулках, посаженные им бандиты смотрели с ненавистью и боязнью. Близко подходить не решались. Посягательств на жизнь Евгения до самого конца срока отсидки больше не было.

Авторитет и слово вора в законе ограждали Жилина от любых неприятных инцидентов в учреждении.