Текст книги "Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне"

Автор книги: Юрий Цурганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Подобная постановка вопроса была достаточно типична для некоторых руководителей Власовского движения – выходцев из СССР. Старая эмиграция, особенно её представители, имевшие белогвардейское прошлое, ассоциировались со стремлением возродить монархию, причем в том виде, в котором её рисовали на политзанятиях в Красной Армии.

Вместе с тем, интервьюер отметил, что за последнее время в среде эмиграции произошли положительные сдвиги. «Родились новые люди, вышедшие из-под влияния прежних заблуждений». Подобное суждение могло сложиться в результате общения с представителями НТС. На первой полосе этого же номера газеты была помещена статья главного редактора Б. Ганусовского «Роль эмиграции». Статья написана в порядке полемики с утверждениями интервьюера, касающимися русских за рубежом* {{* Позже, руководитель УДРЭ в Сербии генерал-майор В.В. Крейтер, которому была подотчетна газета «Новый путь», вошел в возглавленный Власовым Комитет Освобождения Народов России.}} .

Первый программный документ Власовского движения – «Смоленская декларация», подписанная 27 декабря 1942 года, попал к представителям военной эмиграции только в апреле 1943 через Одессу. На запрос эмигрантов по поводу этой декларации, адресованный германскому командованию, был получен ответ, что она касается только советских военнопленных и населения «освобожденных областей». Вопрос же о допуске русских эмигрантов к участию в борьбе, откладывается до окончания войны на Восточном фронте {{ Информация III Отдела Русского Обще-Воинского Союза (РОВС) от 10 июня 1943. – ГАРФ. – Ф. 5796, Оп. 1, Д. 26, Л. 224-225.}} .

Генерал-лейтенант Ф. Ф. Абрамов в своём письме от 10 июня 1943 года предложил Власову, в случае, если тот сочтёт это возможным и желательным, использовать силы русской эмиграции. Предлагалось включить представителя зарубежья в состав Русского Комитета, от имени которого была обнародована «Смоленская декларация». Абрамов также предложил Власову ходатайствовать о переводе офицеров из Русского Охранного Корпуса в РОА, так как по его, Абрамова, сведениям, в РОА наблюдается нехватка офицерских кадров {{ ГАРФ. – Ф. 5796, Оп. 1, Д. 26, Л. 224.}} . (Русский Охранный Корпус встретил известие о существовании РОА и Русского Комитета с большим воодушевлением).

III Отдел РОВС в своей «Информации», выпущенной специально по поводу власовского Комитета и его Обращения, сообщает, что текст документа широко распространяется в оккупированных областях и передаётся по радио из Хельсинки. Составители «Информации» именуют Комитет «Русским Национальным Комитетом», хотя он такого названия не носил. При этом представители РОВС делали вывод: «Последнее наименование Комитета придаёт ему значение уже не местного «Смоленского», а общего Всероссийского» {{ Там же. – Д. 9, Л. 206.}} .

Далее в «Информации» сообщалось, что какие-либо официальные заявления германских ответственных лиц, подтверждающие высказанные Комитетом положения, пока не известны. В настоящее время Комитет занят формированием частей РОА, в которые допускаются только военнопленные и добровольцы из оккупированных областей.

К этому времени руководству РОВС было уже известно о формировании Восточных Легионов в составе Вермахта. Теперь, в связи с провозглашением Русского Комитета, РОВС заявлял следующее: «По-видимому, эти формирования были только опытом, а теперь формирования из военнопленных ставятся на более широкую ногу. Во что выльются подобные формирования, – сказать ещё трудно… Трудно также сказать, насколько сделанное до сих пор в области формирований… отвечает задачам Русского Комитета» {{ Там же.}}

РОВС справедливо считал Легионы самостийническими, прежде всего из-за их присяги по национальностям: «Верный сын своего Отечества, я вступаю свободно в ряды Русской (Украинской, Кавказской и других) Освободительной Армии…»

«Во всяком случае, – резюмирует руководство ведущей воинской организации зарубежья, – пока ясно лишь одно, – что все эти формирования будут только из военнопленных, и что национальная Русская эмиграция к ним не привлечена» {{ Там же.}} .

До решения своего вопроса принципиальным образом на высшем уровне руководства Рейха, эмигранты были вынуждены ограничиться мероприятиями местного масштаба. В Одессе организовалась группа воинских бывших чинов врангелевской Русской Армии, возглавляемая полковником Пустовойтовым* {{* До настоящего времени не удалось выяснить, кто был инициатором создания группы – вернувшиеся в Россию эмигранты, или бывшие белогвардейцы, вышедшие из подполья. }} . Группа, провозгласившая своей целью «борьбу с большевиками всеми доступными способами», пользовалась поддержкой со стороны местной немецкой администрации. Кроме того, врангелевцы поставили перед собой задачу попечительства над церковным приходом и русской школой {{ Информация командира Донского Корпуса от 17 марта 1943. – ГАРФ, Ф. 5761, Оп. 1, Д. 9, Л. 206.}} .

23 февраля 1943 года Пустовойтов получил от представителя германского командования официальное извещение о том, что в Смоленске сформирован Русский Комитет, и о том, что в ближайшее время будет разрешен вопрос о формировании русских национальных частей, или хотя бы только о вербовке добровольцев. На основании этого извещения Пустовойтов издал обращение «К русским людям», опубликованное в газете «Одесса» 4 марта 1943 года. В обращении были изложены идеи «Смоленской декларации» и сообщалось, что в ближайшие дни Одесская группа Воинских Чинов Русской Армии приступит к формированию частей для направления их в распоряжение Русского Комитета. «Идея Нижегородского ополчения 1613 года, – говорилось в конце обращения, – воплощается в 1943 году» {{ Одесса. – 4 марта 1943. – № 52, – С. 1-3.}} . Поскольку Русский Комитет существовал лишь формально, то направлять «Воинских Чинов» было просто некуда.

Разочарование военной эмиграции в возможностях Русского Комитета проявилось довольно скоро. В «Информации» III Отдела РОВС за октябрь-ноябрь 1943 года сообщалось: «Деятельность Смоленского Комитета дальнейшего развития не получила. Формирование частей РОА продолжается. Сведение их в отдельную Армию со своим Управлением пока не осуществлено. По мере сформирования, отдельные полки, батальоны, присоединяются к действующим германским более крупным подразделениям. Исключение представляют только казачьи формирования, которые сводятся в самостоятельные дивизии под немецким, однако, командованием» {{ ГАРФ. – Ф. 5761, Оп. 1, Д. 10, Л. 326.}} .

Характерно, что в этом сообщении, по сравнению с предыдущим на ту же тему, Комитет именуется «Смоленским», а не «Русским Национальным», то есть без прежнего пафоса.

Следующим событием после «смоленской акции», привлекшим внимание военной эмиграции, стала «Первая антибольшевистская конференция военнопленных командиров и бойцов Красной Армии, ставших в ряды Русского Освободительного Движения». Конференция проходила в Дабендорфе в апреле 1943 года, основным докладчиком был генерал-майор В. Ф. Малышкин. Об отношении к белогвардейцам он сказал следующее: «Белое движение возникло, как движение против советской власти. Это совершенно правильно. Но это движение не имело прогрессивных начал для Русского народа, это движение было, в лучшем случае, безыдейным движением, а чаще всего – это было движение, направленное к реставрации старой дворянско-помещичьей России… Наоборот, лозунги, выдвинутые большевизмом, на фоне белого движения значительно выиграли и это помогло большевизму увлечь Русский народ за собой… Бывшим участникам белого движения мы можем совершенно определенно сказать: тот, кто думает о реставрации сословных и имущественных привилегий, тот, кто думает о реставрации отживших государственных форм – тому с нами не по пути, тех мы не можем принимать в свои ряды… Эмиграции, как единого целого, в настоящее время не существует. За 25 лет выросло новое молодое поколение… И тот, кто стоит на платформе идей Русского Освободительного движения, того мы принимаем в свои ряды с распростёртыми объятиями» {{ Заря. – Апрель 1943. – № 29, – С. 1-4; Поздняков В. Первая антибольшевистская конференция военнопленных командиров и бойцов Красной Армии, ставших в ряды Русского Освободительного Движения // Рождение РОА. Пропагандисты Вульхайде-Люкенвальде-Дабендорфа-Риги. – Сиракузы (США): Изд. автора, 1972. – С. 185-186.}} .

Это заявление, по сути, делится на три части. Первая – о якобы реставраторских устремлениях эмигрантов – участников Белого движения. Вторая – о том, что эмиграция не является единым целым (тезис абсолютно бесспорный и явно не способный никого смутить ни на правом, ни на левом фланге российского зарубежья). Третья – о новом поколении (опять же, как и в случае с «ближайшим сотрудником» Власова, давшим интервью газете «Новый путь», здесь прослеживается влияние НТС).

Антибольшевистская конференция анализируется в «Информации» III Отдела РОВС от 10 июня 1943 года. Основное внимание было, разумеется, уделено опровержению тезиса о «реставраторских устремлениях». Свой отказ от имущественных претензий белые эмигранты основывали на декларациях Главнокомандующего Русской Армии, основателя и первого председателя РОВС генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля, а также бывшего верховного главнокомандующего Русской Императорской Армии великого князя Николая Николаевича. Первая декларация датировалась маем 1920, вторая 1924-м годом. В последнем документе, помимо прочего, говорилось: «Полное примирение, забвение прошлого, в рядах единой Русской Армии» {{ ГАРФ – Ф. 5796, Оп. 1, Д. 26, Л. 224-225.}} .

Нет особых оснований считать, что такие заявления могли вызвать к себе скептическое отношение со стороны власовского руководства. Причиной взаимного недопонимания скорее является недостаток объективной информации друг о друге. Не последнюю роль в создании информационной блокады сыграла гитлеровская администрация.

Глава 8. Организационное оформление Власовского движения.

Создание Комитета Освобождения Народов России (КОНР) и начало формирования его Вооруженных Сил явилось результатом официальной встречи Власова с Гиммлером 16 сентября 1944 года. Согласно одной из имеющихся версий {{ Андреева Е. Указ. соч. – С. 189.}} , при их разговоре присутствовал один из инициаторов создания Русской Национальной Народной Армии в Осинторфе полковник И. К. Сахаров, ставший одним из адъютантов Власова.

Помимо Сахарова, активное участие во Власовском движении на этапе создания КОНР и его Вооруженных Сил приняли и другие участники «осинторфской попытки»: Иванов стал начальником школы пропагандистов ВС КОНР; полковник Кромиади – комендантом штаба, а затем начальником личной канцелярии Власова; лейтенант Ресслер – офицером штаба, переводчиком Власова; капитан Ламсдорф – командиром одной из рот. Кроме бывших чинов РННА, Власов привлек к формированию военной и политической структуры возглавляемого им движения и других эмигрантов. Например, подполковник А. Д. Архипов, имевший опыт войны в Испании на стороне Франко, будет назначен командиром 1-го полка 1-й дивизии ВС КОНР. М. В. Томашевский стал офицером для особых поручений, полковник царской армии Шоколи – начальником отдела кадров вспомогательных войск. В должности коменданта штаба некоторое время был полковник Е. В. Кравченко. Генерал Н. Н. Головин – один из наиболее известных военных теоретиков российского зарубежья, незадолго до своей кончины разработал Устав внутренней службы ВС КОНР.

В штабе Военно-Воздушных Сил КОНР работал генерал-майор царской армии П. Х. Попов с группой эвакуированных из Югославии кадетов младших классов «1-го Русского имени Великого Князя Константина Константиновича кадетского корпуса». Из кадетов старший лейтенант Фатьянов сформировал взвод особого назначения, выполнявший функции охраны. Наиболее заметную роль эмигранты сыграли именно при формировании власовских ВВС. Среди эмигрантов выделялась группа бывших царских офицеров, которые в промежутке между двумя мировыми войнами служили в югославской армии, а затем в Русском Охранном Корпусе: полковники Л. И. Байдак и Антонов, подполковник Р. М. Васильев, командир авиационного полка югославской армии майор Шебалин, старшие лейтенанты М. А. Гришков, Филатьев, Лягин, Потоцкий и другие.

Русские эмигранты работали в лагерях-школах, которые были созданы в период функционирования КОНР. В 1-ой Офицерской школе ВС КОНР в Мюнзингене часть практической подготовки (обучение взрывному делу и обращению с противотанковым оружием – «панцерфаустами») вел эмигрант из Югославии капитан Константинов. Среди курсантов второго сбора, проходившего в январе-феврале 1945 года, было 50 эмигрантов – военнослужащих Русского Корпуса и русских гимназистов из Болгарии {{ Окороков А.В. Учебные структуры… – С. 193.}} .

Белоэмигрант Иванов возглавлял разведшколу ВС КОНР в районе Братиславы, которая готовила сотрудников для разведотдела Штаба ВС КОНР и кадры для проведения разведывательно-диверсионных операций в прифронтовой полосе {{ Там же. – С. 195.}} .

Эмигранты работали в Школе по подготовке диверсантов, организованной под эгидой СС и покровительством Гиммлера и Скорцени. Она не входила в структуру ВС КОНР, но командно-преподавательский состав Школы был причислен к военнослужащим РОА. Школа была организована в конце 1944 года и располагалась в лесах недалеко от Браунау около села Санкт-Йохан ам Вальде. Целью Школы являлась идеологическая подготовка кадров, предназначавшихся для переброски по воздуху на занятые Красной Армией территории для выполнения диверсионных актов и создания партизанских отрядов. Преподавательский состав Школы состоял исключительно из членов НТС и насчитывал около ста человек. Начальником Школы являлся сотрудник VI Управления РСХА «Цеппелин» майор И. Л. Юнг – один из участников создания РННА в Осинторфе. В Школе работали: Е. И. Мамуков, А. Н. Радзевич, П. В. Жадан, Р. Н. Редлих и др. Обучение проводилось по уставам Русской Императорской Армии. Особое внимание уделялось политико-идеологическим вопросам с ориентацией на программу НТС. Среди специальных предметов, проводились занятия по радиосвязи и оперативным маневрам в лесной местности. Однако, военно-технической подготовке отводилось минимальное время, что, вероятно, и повлекло за собой закрытие этой Школы немцами в марте 1945 года. Очевидно, члены НТС придерживались своей традиционной тактики – использовать немецкие структуры в собственных целях, а именно, для создания своих ячеек на российской территории. Из состава курсантов была сформирована только одна группа под руководством братьев Н. и В. Соболевых, которая была заброшена в Галицию {{ Там же. – С. 196-197.}} .

Эмигранты работали в Роте охраны Штаба ВС КОНР в Берлине, которую в обиходе именовали «кадетской ротой РОА» или «курсантской ротой». В перспективе она должна была предназначаться для подготовки младшего командного состава. Первым из трех взводов командовал поручик Ю. Л. Ольховской, прибывший из Русского Корпуса. Взвод на 90% состоял из эмигрантов, прибывших из Югославии. Во 2-м и 3-м взводах эмигрантов было существенно меньше. Здесь были русские из Югославии, Польши и Франции. «Кадетская рота» демонстрировала прекрасную строевую подготовку, теоретические занятия практически не проводились. Основное внимание было уделено обучению стрельбе, штыковому бою, метанию гранат, пользованию «панцерфаустами», военной версии дзюдо {{ Там же. – С. 197.}} .

В период разработки Штабом ВС КОНР планов военных действий, НТС пытался принимать в этом участие. Проект генерал-майора Трухина по созданию «железного кулака» для прорыва фронта рассматривался одновременно и Исполнительным бюро Совета Союза {{ Столыпин А. На службе России… – С. 127.}} . Этот факт говорит о многом, если учесть, что НТС не был военной организацией, и далеко не все представители его актива из числа старых эмигрантов могли разбираться в военном деле, тем более в условиях современной войны.

На пути привлечения военной эмиграции в КОНР и его Вооруженные Силы, было немало препятствий, в том числе и психологических. Через Сахарова, или какими-либо иными путями, руководителям военной эмиграции стало известно о встрече Власова с Гиммлером практически сразу. Уже 17 сентября (на следующий день) фон Лампе писал Гегела-Швили: «Самое скверное, если Власов будет вызывать к себе поодиночно и этим самым приведёт к окончательному хаосу в среде русской эмиграции. Эмиграция организована по указаниям германских властей, и потому надо с нею говорить как с организованной единицей. Для этого существует генерал Бискупский, который русскую эмиграцию в Германии возглавляет… Во всяком случае нам во «Власовском» вопросе надо, как и всегда, быть едиными и не давать использовать себя по частям. Есть слухи, что туркуловцы всё время сватают Власову Туркула. Тот пойдёт на что угодно. Но так ли это, я пока не знаю» {{ ГАРФ – Ф. 5796, Оп. 1, Д. 21, Л. 249-249а.}} . Фон Лампе далее утверждает, что Власов был принят только Гиммлером, Гитлером же он принят не был и не будет. Здесь в очередной раз прослеживается нежелание фон Лампе видеть эмиграцию частью власовского движения, и напротив, – стремление представить РОА частью воссоздаваемого Белого движения.

Не все белоэмигрантские руководители проявляли единство во «власовском вопросе». В письме от 6 октября 1944 года фон Лампе сообщает Гегела-Швили, что Власов сейчас говорит о единении со всеми, и, в том числе, с эмиграцией. «В этом, кажется, навстречу ему идёт всё, что пока что формировалось, кроме… генерала Краснова, который, по-видимому, повторит опять свою борьбу с генералом Деникиным (во время Гражданской войны – Ю. Ц.). Авторитета последнего тогда не хватило и Краснов подчинился потому, что ему приказали тогда французы. По аналогии надо ждать вмешательства в это дело теперь немцев. «Патриотизм» автора монархических романов весьма относителен!» {{ Там же, – Л. 262.}}

Камнем преткновения во взаимоотношениях Краснова и Власова была германская декларация о казаках от 10 ноября 1943 года. С апреля Власов официально находился под домашним арестом. С июня подразделения РОА стали переводиться с Восточного фронта на Западный, что лишало все начинание политического смысла. Руководство белого казачества, и, прежде всего, Краснов, опасалось, что излишнее стремление к сотрудничеству с опальным генералом Власовым может привести к потере долгожданного официального статуса казаков, объявленного в декларации.

Взаимоотношения Власова с Красновым складывались хуже, нежели с другими эмигрантскими руководителями. Одна из причин – явная прогерманская позиция казачьего генерала. Ещё 30 мая 1943 года фон Лампе констатировал: «Интересно, что Власов осуждает в призыве Краснова – призыв идти за немцами и призыв присягать им… Он говорит о национальном правительстве, присяге и подчинении ему, и союзе его с германской армией» {{ Там же, – Л. 119.}} . 16 сентября 1943 года Краснов официально поступил на германскую службу {{ ГАРФ. – Ф. 5796, Оп. 1, Д. 26, Л. 261.}} . Власов же добился своей цели. На церемонии открытия КОНР в Праге 14 ноября 1944 немцы назовут Власова и возглавляемый им Комитет своим союзником и дадут понять, что КОНР теперь признан автономной структурой – на равных началах с немцами.

21 октября 1944 года фон Лампе посетил власовский генерал Д. Е. Закутный и от имени Власова предложил ему войти в формируемый Комитет. Руководитель ОРВС решил отказаться «по целому ряду причин». Официальным основанием отказа должно было явиться то, что подавляющее большинство членов Комитета (из предполагаемых 104-х) ему неизвестно. В приказе по возглавляемому им Объединению фон Лампе предоставил всем его чинам право решать вопрос о вхождении в РОА лично, отказываясь от всякого воздействия на каждого {{ Письмо генерала А.А. фон Лампе к полковнику Гегела-Швили от 22 октября 1944. – ГАРФ. – Ф. 5796, Оп. 1, Д. 21, Л. 271-272.}} .

Фон Лампе известил Гегела-Швили, что тот тоже получит приглашение вступить в КОНР. «Почти уверен, что Вы им нужны как грузин, так как грузинский комитет отклонил соединение…» {{ Там же.}} КОНР должен был представлять различные национальности СССР, для чего в нём были созданы специальные секции. Однако значительная часть представителей национальных меньшинств, предпочла создавать свои, независимые от КОНР, Комитеты, стоявшие на позициях сепаратизма. Это было вызвано опасением, что Власов может разделять идеологию «великорусского шовинизма», хотя это и не соответствовало действительности. Он даже не был принципиальным сторонником.

Фон Лампе не рекомендовал Гегела-Швили вступать в КОНР, но оставил окончательный выбор на его усмотрение {{ Там же, – Л. 273.}} . Результатом явилось письмо Гегела-Швили Власову, написанное 31 октября 1944 года. Автор просит не делать ему официального предложения о вступлении в КОНР, так как он вынужден будет отказаться, а это может быть расценено как отказ по идейным соображениям. Сам Гегела-Швили мотивирует невозможность своего вступления в Комитет состоянием здоровья и отсутствием опыта политической деятельности {{ Там же. – Л. 279.}} .

Это окончательное решение Гегела-Швили принял, по всей видимости, под влиянием фон Лампе. За три дня до своего обращения к Власову, он получил от руководителя ОРВС письмо, в котором говорилось: «Всё сосредоточилось теперь, конечно, для нас, русских, на акции Власова, а там настоящий холостой ход… Я совершенно согласен с Вами, что надо поддерживать, если… но как это установишь, когда я уверен, что сам Власов сейчас ни в чём не уверен!» {{ Там же. – Л. 285.}}

В тот же день, 28 октября, фон Лампе написал ещё одно письмо неизвестному адресату, которое ярко и красноречиво характеризует отношение автора к Власову: «Лозунг «ХСЧНПБ» («Хоть С Чёртом, Но Против Большевиков» – Ю. Ц.) был вызван к жизни и исповедывался покойным Главнокомандующим (П. Н. Врангелем – Ю. Ц.), о чём он не раз говорил мне лично» {{ Там же. – Л. 284.}} . Не было бы ошибкой предполагать, что под этим лозунгом подписался бы и Власов. Но если для него, «Чёрт» это Гитлер, то для фон Лампе, «Чёрт» – бывший генерал Красной Армии Власов, а Гитлер – «естественный союзник».

После фактического отказа Краснова от сотрудничества с Власовым, другие руководители казачества были вынуждены строить свои отношения с руководством КОНР по своему усмотрению. Генералы Е. И. Балабин, Ф. Ф. Абрамов, А. Г. Шкуро в общем и целом приветствовали Власовское движение, но на пути сотрудничества с ним смотрели по-разному. Это зависело прежде всего от двух вещей – от того как тот или иной руководитель казачества относился к вопросу о целесообразности сохранения над Восточными войсками немецкого руководства (Власов добивался полной независимости), и от того, как атаманы представляли себе будущее казачества (в составе России, или вне её).

25 октября 1944 года Балабин писал Власову: «Казачество пойдёт с Вами на освобождение России не для создания своей особой государственности. Эта мечта утопистов и авантюристов не имеет корней в сознании казачьего народа и культивируется численно ничтожной группой лиц безответственных» {{ ГАРФ. – Ф. 5761, Оп. 1, Д. 14, Л. 329.}} .

В этом же послании Балабин выразил надежду, что Власов привлечёт к сотрудничеству в создаваемом им Комитете представителя донского казачества. В качестве такового Балабин рекомендовал генерал-лейтенанта Ф. Ф. Абрамова.

В тот же день Балабин обратился с письмом к генерал-майору Ф. И. Трухину – начальнику Штаба Вооружённых Сил КОНР. Автор письма сообщал, что возглавляет казаков всех войск старой эмиграции в Германии, Генерал-губернаторстве (Польше), Протекторате Чехия и Моравия, Словакии и Венгрии; что он подчинён В. В. Бискупскому (как начальнику Управления Делами Русской Эмиграции). При этом подчёркивалось, что эти казаки-эмигранты не подчинены Главному Управлению Казачьих Войск, возглавляемому П. Н. Красновым {{ Там же, – Л. 327.}} . 6 ноября 1944 года Балабин подал рапорт в Штаб Вооружённых Сил КОНР с просьбой о приёме на службу {{ Там же, – Л. 340.}} .

НТС как организация не мог принять участия в работе Комитета потому, что почти все руководители Союза и многие рядовые соратники находились в нацистских концлагерях. Но в личном порядке, избежавшие ареста солидаристы, приняли активное участие в создании Комитета и работе его отделов. Некоторые вошли в круг высшего руководства КОНР. Среди подписавших Манифест, членами НТС были Ф. И. Трухин, М. А. Меандров, А. Зайцев, Б. Лисовский-Прянишников, Н. Тензоров, А. Казанцев, Ф. Левицкий.

Комитет Освобождения Народов России был учрежден 14 ноября 1944 года в Праге. Кульминационным моментом заседания было провозглашение Манифеста КОНР. В виду особой важности этого документа приводим его полностью:

«Соотечественники! Братья и сестры!

В час тяжелых испытаний мы должны решить судьбу нашей Родины, наших народов, нашу собственную судьбу.

Человечество переживает эпоху величайших потрясений. Происходящая мировая война является смертельной борьбой противоположных политических систем.

Борются силы империализма во главе с плутократами Англии и США, величие которых строится на угнетении и эксплуатации других стран и народов. Борются силы интернационализма во главе с кликой Сталина, мечтающего о мировой революции и уничтожении национальной независимости других стран и народов. Борются свободолюбивые народы, жаждущие жить своей жизнью, определенной их собственным историческим и национальным развитием.

Нет преступления большего, чем разорять, как это делает Сталин, страны и подавлять народы, которые стремятся сохранить землю своих предков и собственным трудом создать на ней свое счастье. Нет преступления большего, чем угнетение другого народа и навязывание ему своей воли.

Силы разрушения и порабощения прикрывают преступные цели лозунгами защиты свободы, демократии, культуры и цивилизации. Под защитой свободы они понимают завоевание чужих земель. Под защитой демократии они понимают насильственное навязывание своей политической системы другим государствам. Под защитой культуры и цивилизации они понимают разрушение памятников культуры и цивилизации, созданных тысячелетним трудом других народов.

За что же борются в эту войну народы России? За что они обречены на неисчислимые жертвы и страдания?

Два года назад Сталин еще мог обманывать народы словами об отечественном, освободительном характере войны. Но теперь Красная армия перешла государственные границы Советского Союза, ворвалась в Румынию, Болгарию, Сербию, Хорватию, Венгрию и заливает кровью чужие земли. Теперь очевидным становится истинный характер продолжаемой большевиками войны. Цель ее – еще больше укрепить господство сталинской тирании над народами СССР, установить это господство во всем мире.

Народы России более четверти века испытывали на себе тяжесть большевистской тирании.

В революции 1917 года народы, населявшие Российскую империю, искали осуществления своих стремлений к справедливости, общему благу и национальной свободе. Они восстали против отжившего царского строя, который не хотел, да и не мог уничтожить причин, порождавших социальную несправедливость, остатки крепостничества, экономической и культурной отсталости. Но партии и деятели, не решавшиеся на смелые и последовательные реформы после свержения царизма народами России в феврале 1917 года, своей двойственной политикой, соглашательством и нежеланием взять на себя ответственность перед будущим – не оправдали себя перед народом. Народ стихийно пошел за теми, кто пообещал ему дать немедленный мир, землю, свободу и хлеб, кто выдвинул самые радикальные лозунги.

Не вина народа в том, что партия большевиков, пообещавшая создать общественное устройство, при котором народ был бы счастлив и во имя чего были принесены неисчислимые жертвы, – что эта партия, захватив власть, завоеванную народом, не только не осуществила требований народа, но, постепенно укрепляя свой аппарат насилия, отняла у народа завоеванные им права, ввергла его в постоянную нужду, бесправие и самую бессовестную эксплуатацию.

Большевики отняли у народов право на национальную независимость, развитие и самобытность.

Большевики отняли у народа свободу слова, свободу убеждений, свободу личности, свободу местожительства и передвижения, свободу промыслов и возможность каждому человеку занять свое место в обществе сообразно со своими способностями. Они заменили эти свободы террором, партийными привилегиями и произволом, чинимым над человеком.

Большевики отняли у крестьян завоеванную ими землю, право свободно трудиться на земле и свободно пользоваться плодами своих трудов. Сковав крестьян колхозной организацией, большевики превратили их в бесправных батраков государства, наиболее эксплуатируемых и наиболее угнетенных.

Большевики отняли у рабочих право свободно избирать профессию и место работы, организовываться и бороться за лучшие условия и оплату своего труда, влиять на производство и сделали рабочих бесправными рабами государственного капитализма.

Большевики отняли у интеллигенции право свободно творить на благо народа и пытаются насилием, террором и подкупом сделать ее оружием своей лживой пропаганды.

Большевики обрекли народы нашей родины на постоянную нищету, голод и вымирание, на духовное и физическое рабство и, наконец, ввергли их в преступную войну за чуждые им интересы.

Все это прикрывается ложью о демократизме сталинской конституции, о построении социалистического общества. Ни одна стран в мире не знала и не знает такого низкого жизненного уровня при наличии огромных материальных ресурсов, такого бесправия и унижения человеческой личности, как это было и остается при большевистской системе.

Народы России навеки разуверились в большевизме, при котором государство является всепожирающей машиной, а народ – ее бесправным, обездоленным и неимущим рабом. Они видят грозную опасность, нависшую над ними. Если бы большевизму удалось хотя временно утвердиться на крови и костях народов Европы, то безрезультатной оказалась бы многолетняя борьба народов России, стоившая бесчисленных жертв. Большевизм воспользовался бы истощением народов в этой войне и окончательно лишил бы их способности к сопротивлению. Поэтому усилия всех народов должны быть направлены на разрушение чудовищной машины большевизма и на предоставление права каждому человеку жить и творить свободно, в меру своих сил и способностей, на создание порядка, защищающего человека от произвола и не допускающего присвоения результатов его труда кем бы то ни было, в том числе и государством.