Текст книги "Портальеро. Круг третий (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

Глава двенадцатая.

В мире имеется достаточно света для желающих его видеть. Но в мире хватает и мрака, для тех, чьи желания направлены в противоположную сторону.

Нет в небесах ни грамма света. Пусты глазницы у Луны.

Молиться поздно. Нет ответа… Мир в состоянии войны.

Смешались в кучу кони, люди, металл, взрывчатка, кровь, вода…

Мир – проиграл. Война рассудит, кому победа и беда.

Плевать! Ты смерд или правитель. На поле боя – все равны.

Итог подводит победитель. Все остальные лишь должны.

Должны платить своею кровью костлявой смерти злой налог.

Пошёл ты со своей любовью, жестокий милосердный Бог!

Хрен знает когда…

Но место вроде бы знакомое…

Тьма не была кромешной. Темнота была скорее всего в моих глазах. Алая вспышка янтаря в моих руках ослепила меня. Но зрение постепенно возвращалось. Хорошо ещё, что кругом были сумерки…

Сумерки? Да какого хрена? Не похоже это на сумерки…

Небо было тёмно-серым. Я, Маша и Ира валялись на песчаном берегу в живописных позах. Море… Спокойное и тихое, почти без волн, было метрах в десяти от нас. Хотя я точно помню, что во время вспышки я был по колено в воде… Причудливые тени сновали по земле… Кричали какие-то птицы, Чайки, бакланы… Да какая к чёрту разница….

Над нами в небесах было нечто невероятное… Чёрное солнце. Полностью чёрное, мать его, солнце… Прикрыв глаза рукой, я попытался рассмотреть его поподробнее. Помнится. Смотреть на солнечное затмение надо через затемнённое стекло. Где я, блин, его на хрен возьму?

Кое-как, прищурившись, мне всё-таки удалось рассмотреть астрономическое чудо поподробнее. Солнце выглядело, как огромное кольцо с ослепительно сияющим камнем, почему-то зависшее посреди неба.

От яркого света в глазах стали плавать разноцветные круглые пятна, и я перестал пялиться на наше любимое Светило, которое в этот момент нам не светило.

Девчонки уже тоже пришли в себя и ползали по песку, жмуря глаза. Мы все были мокрые и грязные. И это странно выглядело на сухом песчаном берегу вдалеке от морской воду. Можно было подумать, что мы сперва поплавали в воде, прямо так, в одежде, а после долго, мокрые, валялись на песке. Но я что-то не заметил никаких следов того, что мы выползли из моря. Не было вообще никаких следов. Даже грёбанный Шерлок Холмс, хрен бы нашёл направление откуда мы сюда пришли. Потому что мы сюда и не приходили вовсе. Мы тут… Оказались. Не упали с неба, а просто… Взяли и оказались…

Магия, будь она неладна, опять сработала как-то криво. Я никакого портала не заказывал. Да и не было никаких сигналов от камня на моём перстне. Он вообще что-то показывает, кроме чёрной непроницаемой грани?

Куда нас опять занесло? Или перенесло?

Та-ак… Мы были на берегу Рижского залива в районе Юрмалы. А если точнее, где-то между Дзинтари и Майори.

Ну и где мы сейчас? Море? Вот оно море. Чуть подальше, но присутствует. Песок тоже есть. Да и запах Прибалтики вроде бы не изменился. Но что-то не так. Ни одного огонька на берегу не видно, ни вблизи, ни вдали. А ведь мы не так уж и далеко отошли от сверкающего всеми цветами светомузыки ресторанчика. Да и отголоски звуков музыки куда-то делись. Только птицы орут, как сумасшедшие…

А небо-то светлеет… И тени стали разбегаться по земле в разные стороны…

Сколько обычно длится солнечное затмение? Минуту? Пять минут? Полчаса? Час? Да, какая разница. Я же ведь не знаю, когда оно началось тут. Так что у меня нет никаких шансов прогнозировать и высчитывать, когда затмение Солнца закончится в этом мире. А то, что это уже совсем другой мир, я уже почти уверен. Хотя… Мир-то может быть и тем же самым, но время, наверняка, другое. Ведь выходили мы из ресторана, чтобы прогуляться по берегу моря поздним вечером, а сейчас…

А сейчас, когда Луна перестала перекрывать небесное светило, судя по всему, день в самом разгаре. Где-то в районе полдня, судя по положению Солнца в небе.

Ну, что же… Время обеденное. Но… Есть не хочется. Мы плотно поужинали всего-то не более часа назад. Ещё мясо с овощами не улеглось, как следует в желудке. Так что у нас есть время оглядеться-осмотреться на новом месте, пока голод нас снова не нагонит.

Интересно… А тут есть рестораны?

* * *

В одну сторону, я как ни вглядывался, кроме песка. Моря и сосен, ничего не смог разглядеть. Зато, глянув в другую сторону, обнаружил вдали какое-то строение. Разглядеть подробности которого, как ни старался, так и не смог.

– Там есть дом! – тут же громко всем сообщила глазастая Маша. – Пошли туда.

– Мы не знаем где мы. Мы не знаем, что это за дом. Мы не знаем, что там за люди… Если они там, конечно же есть. – добавил я. – Поэтому предлагаю нам сейчас укрыться в лесу, переодеться в сухое и чистое, а я пока схожу на разведку.

– Я вся мокрая… – стала канючить Машка.

– За мной! – скомандовал я, и не оглядываясь отправился прочь от моря в сторону сосен.

Судя по хрусту сухих веток позади меня, отставать никто и не собирался. Я почти на ходу стал снимать с себя мокрую одежду. А обуви на мне и так не было, как и на Ирине. Мы же люди порядочные. Перед тем, как в воду зайти, разулись и оставили свою обувку на песке. Интересно, что подумает тот, кто найдёт рано поутру на кромке воды пару мужских кроссовок и женские босоножки?

Ой, что будет? Да ничего не будет. Босоножки импортные. И кроссовки тоже почти новые… Найдутся хорошие люди, приделают бесхозной обувке ноги и отдадут за хорошие деньги в хорошие руки.

Хорошо ещё, что в хранилище у меня всего и много. И одежды, и обуви. Да. Я тот ещё хомяк. Пожалуй, армейская форма для хождения по лесу будет самое то.

А Машка, сопя носом, и хлюпая водой в своих туфельках, бурчала себе под нос что-то недовольное.

Господи! Ну почему я всегда должен быть в ответе за тех, кого приручил? Хотя тот старик, что смотрит на нас с небес тут совсем не причём. Это сказал в своё время один француз. Антуан де Сент-Экзюпери. Нормальный парень, отважный лётчик. Но на фига так-то? Получается, что если я помог кому-то, то это не он должен испытывать ко мне благодарность за помощь, а я должен и дальше подтирать ей сопли, спасать от гопников и слушать всё это бурчание у себя за спиной.

– Машенька! Может хватит уже бурчать?

Замолчала. Ну надо же… А что? Она и так может? Целых полминуты и ни единого слова… Вот счастье-то какое!

– Я устала…

Фух!… Слава богу! А то я уж было решил, что где-то лошадь сдохла. Только про лошадь не буду ей говорить. А то опять начнётся: «А что за лошадка? А где она? Почему сдохла?»

* * *

Полоски на тельнике синие. Тельняшка без рукавов. Летний вариант. Ну и правильно. Судя по погоде то ли конец лета, то ли самое начало осени. Форма-афганка с кепочкой. Ни петличек, ни погон, ни лычек, ни звёздочек. Сапоги и ремень у меня офицерские. Солдатский со звездой тоже есть, но я подумал, что хрен его знает, куда мы попали.

Вдруг опять сороковые. Война кругом, фашисты с немцами, а я тут в ремне со звездой щеголяю… Хотя. Они и на тельник могут среагировать неадекватно. Да и вообще… Хотя какая к чертям война. Вроде бы взрывов и выстрелов не слышно ни в близи и ни вдали. А тишина стоит такая, что аж выть хочется от тоски.

Ещё бы узнать куда мы попали… Вряд ли этот мир сильно отличается от нашего. Домик, виденный нами вдали, выглядел вполне обычно. Хотя хрен его знает, какие орки с гоблинами могут тут обитать.

Вот лезут же в голову всякие дурацкие мысли, когда пытаешься намотать портянку на ногу. Тем более, делать это на весу, стоя на одной ноге. Кругом хвоя на земле, а собирать всякий мусор на чистую и новую фланелевую портяночку, чтобы потом запихнуть в новый, пахнущий кожей сапог… Это моветон.

Ирина не захотела одеваться в военную форму. И только берцы взяла, сказав, что так удобнее. А в остальном… Обычный джинсовый костюмчик с футболкой.

А вот с Машкой было сложнее. Она на захотела одеваться в джинсу, чтобы не быть похожей на Иру.

– Машенька! Вы с Ирой не будете похожи даже если вас одеть, как сестёр-близняшек. Тем более, она блондинка, а ты…

– Вот! И верни мне, пожалуйста, мои любимые рыжие волосы.

– Малыш! Тут в лесу. Они нас будут демаскировать…

– Чего?

– Тебя будет видно за версту.

– Ну и что? Плевать! И не называй меня малышкой!

– Всё, всё, всё… Больше не буду!

– Ты обещал.

– Что я обещал?

– Сделать меня взрослее, и… Убрать волосы так, как ты сделал Ирке.

– Что? Прямо сейчас? Ты уверена, что сейчас самое время для этого?

– Уверена! – надула губки, мелкая язва.

– Хорошо. – ответил я ей. – Тогда ты не будешь надевать тут в лесу это платье, что выбрала. Оно слишком уж открытое…

– Ну и ладно. А что мне тогда надеть?

– Рубашка есть. И сарафанчик джинсовый. На ноги кеды или кроссовки. Так будет удобнее ходить по лесу.

– Ну, ладно… Давай! Колдуй!

Я посмотрел на неё скептическим взглядом. А про себя подумал, что с этим надо что-то делать. Ведь такое Машкино поведение не приведёт ни к чему хорошему. И плохо будет не только для неё самой. Плохо будет всем.

Интересно… А я смогу чуть-чуть «подлечить» мозги этой дурочке? И хотя я уже ковырялся у неё в мозгах избавляя от опухоли, но снова лезть туда не хотелось бы. Вдруг я сделаю ещё хуже? В прошлый раз, вроде бы не навредил, только помог. А вздорное поведение, у неё, как было раньше таким, таким же и осталось. Ну, день-другой она может и продержится, изображая хорошую девочку, а потом… А потом – суп с котом.

Дождавшись, когда Маша переоденется в сухое и чистое, я наложил ладони ей на голову… Прикрыв глаза, я мысленно пробормотал про себя: «Колдуй, баба! Колдуй, дед! Колдуй, серенький медвед!»

Почему медведь должен быть сереньким? Он же бурый? Ну, или белый… Если для рифмы и стихотворного размера, то можно и по-другому сказать: «Колдуй, северный медвед»

Да по фигу! Колдую-то всё равно я.

Закрыв глаза, я посылал магические импульсы в голову этой противной девчонке. Представляя, как у неё меняется цвет волос. Но совсем огненно-рыжими я их делать не стал. Слишком ярко на фиг надо. Просто рыжая будет… Такая вся золотистая. И с веснушками… на носу немного, на щеках… И даже немного на плечах… А волосы пусть не растут нигде, только на голове.

Продолжая колдовать, мне пришлось мысленно представлять все места, где не должно больше быть волос. Вот ведь стерва малолетняя. Это же она мне так мстит за то, что я делал с Ириной. Вот ведь ревнивая дурочка. Да я, когда на голой Ирке волосы удалял и фигурку ей слегка подправлял, вообще не думал о ней, как о женщине… По крайней мере, в сексуально-эротическом контексте. Она для меня была, как модель для художника. Ну… Вернее, как натурщица для скульптора. А эта вот рыжая нимфетка… С ней всё не так… С ней всё совсем по-другому… Господи! Ну почему я так люблю эту дуру? Её ведь так ещё и любить-то рано. Дура малолетняя. Ростом, фигурой и всеми остальными женскими прелестями она уже подросла, но вот взрослости её это не прибавило. И, чёрт возьми, мне с ней надо бы построже себя вести. Хватит её жалеть! Хватит потакать её капризам! Пора начинать её воспитывать. Или это делать уже поздно?

* * *

Процесс магической терапии, прервал неожиданно прогрохотавший где-то в небесах над нашими головами гром.

Я вздрогнул и пришёл в себя. Рыжее чудо посмотрела мне прямо глаза в глаза. Взгляд, ну просто ангельский. Чудо, а не ребёнок.

– Что это?

– Гром. – ответил я.

– А похоже, как будто из пушки выстрелили.

Вспышка разряда молнии сверкнула, отразившись в Машиных глазах. И снова рокочущий звук грома прокатился над лесом, одновременно с первыми крупными каплями дождя, упавшими на лицо с конопушками. На секунду мне показалось, что это слёзы. Но тут ливануло так, что сомнений не осталось: «Недолго нам посчастливилось быть сухими и чистыми.»

– Побежали! – крикнул я.

– Куда? – почти одновременно спросили девчонки.

– В сторону того дома. Укроемся от дождя…

– Но ты же говорил, что сперва надо всё разведать…

– Тогда не было такого ливня. Побежали быстрее, а то скоро в моих запасах не останется никакой сухой одежды для вас.

Я ухватил Машку за руку и, не теряя времени устремился в сторону замеченного ранее строения. Ирину подгонять и хватать за руку было не надо. Она и так двигалась впереди нас.

А хороша девчонка. Фигуристая, стройная. Высокая, с развевающимися на ходу светлыми, почти белыми волосами… Жаль, что Ирка не в моём вкусе. Ну, не сложилось у меня гармонии с такими вот спортивными и крепкими, почти с меня ростом… Боевая подруга? Да, бесспорно. Могу даже любить и уважать её, как сестру. Но… Слишком много всяких «но».

* * *

Я не знаю, как правильно назвать этот домик, что стоял на краю леса с видом на море. Дача, не дача… Скорое что-то типа охотничьего или рыбачьего домика. Но такого, который посещают редко и по случаю. Ставни на окнах… Дверь, что выходила в сторону моря, венчал большой кованный амбарный замок. Какой-то не такой замочек-то… Модель, как из прошлого века, но выглядит, как новый. На замке цифры – 1905. А снизу, там, где виднелась замысловатая замочная скважина надпись на русском языке «Федоръ Федотовъ». Вот именно так, с ятями на конце. Или как там назывался раньше этот твёрдый знак? Ер? Еръ? Да, хрен его знает… Ну, не помню я. Когда видел тексты, написанные так, по старинке, всегда говорил про них текст с ятями.

А замочек-то новый почти. Следы ржавчины есть, но это и не мудрено, возле моря-то. Но не выглядит это изделие русского мастера, как вековой раритет.

И что это значит?

Мы в России? Но мы вроде бы были в Прибалтике? Прибалты входили в состав Российской Империи до семнадцатого года, а потом с сороковых годов уже были в составе СССР до девяностых.

Но и это ничего не значит. Замок мог использовать какой-нибудь латыш и в тот период времени, когда Прибалтика была сама по себе. Хотя, когда она была сама по себе? Рядом с такими-то соседями трудно быть самостоятельной. Либо шведы, либо немцы, либо наши. Постоянно под чьим-то контролем. Это не самостоятельность. Это так… Ерунда на постном масле.

Обдумывал я всё это уже под крышей, вертя замок в руке. Разгадок он не прибавлял, только добавлял загадок.

Раздеваться девчонки стали прямо в сенях. И я с удовольствием присоединился к ним. Промокли мы все до нитки. Так что, сняв с себя всё до последней нитки, мы так и стояли, обтираясь сухими полотенцами. Эротично, чёрт возьми. Но как-то зябко, несмотря на лето…

* * *

Опять переодевались в сухое. На этот раз абы во что, лишь бы избавиться от того противного чувства влажности. Ну, сколько можно. Сперва в солёной воде валялись, потом под дождём шлялись… Ирина натянула на себя тельняшку и военные штаны. А Машке хватило и одной тельняшки, которая её была почти до колен. Рукава тельняшки я ей завернул, а то они её тоже были до колен…

В доме давно никого не было. И едой никакой не пахло. Вообще ничего лишнего не было. Лавка, стол, другая лавка… Но сухие дровишки были. И камин присутствовал. Так что, недолго думая, я его и растопил. Мокрую одежду развесил перед камином, пусть сохнет. Причём сразу оба комплекта, включая те шмотки, что побывали в морской воде. В идеале их бы прополоскать в пресной воде, чтобы не осталось потом разводов морской соли… Но Балтика вроде бы не такая солёная. И так сойдёт…

– Есть хотите?

– Нет. – ответила Ирина. – А где мы?

– А хрен знает где, Ирочка.

Машка фыркнула, и пробормотала вполголоса издевательским тоном, но так, чтобы все её услышали: «Ирочка…»

– А что тебе не нравится? – спросил её я, и пародируя, издевательски добавил: «Машенька…»

– Ребята! – вступила в разговор Ира. – А чего вы всё время собачитесь?

– Зато ты такая вся милая и покладистая. – отправила ей шпильку Мария.

– И что с того? Я просто хочу, чтобы всё было хорошо. А если мы будем злиться друг на друга, то ничего хорошего у нас не получится.

– А и правда, Маш! – решил всё-таки докопаться до истины я. – Какого хрена ты всё время наезжаешь на меня. Ты и раньше была немного шебутной, но с тех пор, как с нами вместе Ира, ты вообще, как с цепи сорвалась…

– Вот и целуйся со своей Ирой!

– Маша! А ты ничего не путаешь? Это ведь ты попросила меня, чтобы мы взяли её с собой. Уже забыла? «Максим! Она хорошая! Возьмём её с собой! Она за меня заступалась…»

– Но…

– Что «но»? Тогда она была некрасивой? А теперь ты её ревнуешь ко мне и из-за этого бесишься?

– Ты это всё нарочно сделал!

– Маша! – внезапно вступила в нашу полемику Ира. – Он совсем мной не интересуется.

– А ты-то откуда это знаешь?

– Я это чувствую. Максим за это короткое время стал мне, как брат. Брат, которого у меня никогда не было. Но это ни в какое сравнение не идёт с тем, как он относится к тебе. Ты для него – это всё.

– Что «всё»?

– Всё. Весь мир, вся вселенная… Вся жизнь.

– Он и из-за тебя тоже в драку бросался.

– Да. И заступался… Но, как за сестру.

– Это так? – искоса снизу вверх посмотрев на меня, спросила Машка.

– Так и есть…

– Ты меня любишь?

– Машенька! Ну кто же такие вопросы прямо в лоб задаёт? Причём при посторонних…

Похоже, что слова «при посторонних» задело Иру.

– Если я вам мешаю разбираться в своих чувствах, то могу выйти…

– Куда? Под дождь? Так на вас сухой одежды не напасёшься.

Но мои слова Иру не остановили. Она распахнула входную дверь и констатировала факт:

– А дождь уже и закончился…

И правда… На улице уже и не шумело, лишь лёгкий шелест волн, набегающих на берег.

А потом… Где-то вдалеке, кажется, в лесу, раздались звуки выстрелов. Выстрелов было много… Сухие револьверные и хлёсткие винтовочные…

Я быстро выдернул из хранилища пистолет и сунул в руку Ирины.

– Если войдёт кто-то чужой, стреляй не раздумывая!

– А ты? – чуть ли не в один голос вскрикнули разом и Ира, и Маша.

– А я пойду и посмотрю, кто там стреляет…

Глава 13

Глава тринадцатая.

Мыши – твари мелкие. Но и с ними нельзя расслабляться. Они могут обнаглеть до такой степени, что могут сожрать и кошку.

Есть на Туманном Альбионе одна старинная игра.

Кричать на всех углах планеты, что любят сторону добра.

Другие страны подстрекают, чтоб воевали за неё,

А сами деньги загребают. Такое вот житьё-бытьё.

Прошло веков уже немало, а мы им словно в горле кость.

Россия кровью умывалась, но не испытывала злость,

Поверив сладким ухищреньям сладкоречивых болтунов.

Пора понять, что преступленья все от британских лживых слов.

Неважно кто у нас на троне, царь, император, президент…

Британской дьявольской короне во всём и разницы-то нет.

Игру большую наглосасксы, уже затеяли давно.

Не привыкать нам с ними драться,

Но нам пора уж постараться,

Пустить Британию на дно!

Похоже, что начало двадцатого века…

Где-то в Прибалтике… Где-то в лесу…

Хорошо ещё, что хоть частично был одет. После того, как быстрый, но сильнейший ливень промочил нас насквозь, я тут же переоделся в тельняшку с рукавами, и новые армейские штаны. Времени на то, чтобы намотать портянки у меня не было, поэтому я просто сунул ноги в сапоги, и поспешил на шум выстрелов.

Когда я уже находился в тени деревьев, выстрелы стихли. Но шум драки продолжался. Судя по лязгу железа об железо, там кто-то уже дерётся на саблях.

И хотя я спешил, но старался не лезть на рожон. Выскочить на поляну, где одна группа людей рубится с другой, это реальный шанс получить не от одних, так от других. Я ведь и для тех, и для других – чужак… так что я сперва издали осторожно посмотрю, что там и как. А уж потом и смогу понять, что мне делать дальше.

Прибалтийский лес почти прозрачный. Стволы сосен тянутся вверх. И там, где-то наверху их кроны создают подобие тени… Но внизу лишь стволы, меж которых мечутся какие-то люди, сойдясь в схватке не на жизнь, а насмерть. И те и другие в военной форме. Но и та, и другая форма для меня выглядит странной и архаичной. Ну, разве что одного я могу определить, как казака. Потому что в папахе и черкеске, другие военные не ходят. Так что, он вроде бы свой… Теперь надо определиться за кого он, и кто против него.

Да… Драку мало смотреть, надо ещё и слушать. Мужчины слишком увлеклись друг другом, поэтому мне удалось приблизиться почти вплотную. И теперь мне были отчётливо слышно кто и на каком языке матерится. Поскольку отличить на слух: «God damn it!» и «Shit», от такого знакомого и близкого: «Твою мать…» и «Сука!», я пока ещё способен.

Так что сомнений, на чьей стороне я могу выступить, у меня не возникло. Поскольку, я с самого раннего детства чту девиз древних славян: «Наших бьют!»

А тем более, что, судя по всему, наших тут меньше, и помощь моя им явно не будет лишней.

Но сносить бошки врагам, махая руками, в присутствии свидетелей, я думаю не стоит. Зачем потом отвечать на лишние и ненужные вопросы?

А русских-то осталось всего трое на ногах. Остальные либо ранены, либо мертвы, и уже на земле… Правда тех, кто матерился на языке Шекспира, тоже потрепало. Но всё же, пока ситуация семеро против троих. Причём среди этих троих один совсем пацан, хоть и в офицерском мундире. И казак, уже потерявший свою папаху, из последних сил прикрывает его собой. А спину им прикрывает немолодой уже солдат с будёновскими усами, хотя скорее унтер, или как тут у них называется младший командный состав…

Я не сторонник честных поединков, особенно с наглосаксами. Они всё равно ведь обманут, даже если ты в бою победишь. Так что оставлять их в живых нет никакого резона. И у меня не дрогнет ни одна струна в моей душе, если я начну стрелять врагам в спину. А со своей совестью я уже давно нашёл общий язык…

Но я не стал доставать из хранилища автомат Калашникова. Так как, не те ещё времена, чтобы светить супероружие из будущего. В левой руке у меня оказался наган, а в правой – надёжный и уже не раз проверенный ПМ.

Стрелять в спину очень удобно. Пара первых выстрелов вообще незаметна для врагов и можно тщательно прицелиться, заодно и определив тех, кого пристрелю следующими выстрелами.

Раз, два… Раз, два, три… Пять выстрелов и четверо нападающих уже на земле. Стрелял почти в упор, поэтому промахнуться было трудно.

А вот дальше сложнее. Не такой я снайпер, чтобы быть на все сто уверенным, что не попаду в своих. Так что я слегка сместился, и всадил ещё одну пулю, куда-то по ногам ретивому британцу с саблей в руках. Похоже, что я попал, так как он дёрнулся и отвлёкся. А зря… Казак не упустил этого мгновения, и сильным ударом по шее вырубил подранка. Да что там вырубил… Он ему чуть голову не снёс…

Ещё одним выстрелом я упокоил второго лимонника, а унтер, или кто он там, зарубил последнего бритта, ударом по голове.

– Больше нет врагов? – спросил я у тяжело дышащих после боя соотечественников.

Ни казак, ни унтер не ответили. Они озирались по сторонам, похоже ещё не уверившись в том, что бой окончен. Зато тот офицерик, которого я посчитал испуганным юнцом, повёл себя странно… Он навёл на меня револьвер и спросил строго?

– Кто Вы такой?

Строго спросить у него не получилось. Голосок подвёл, и он чуть не подпустил петуха в последнем слове.

– Молодой человек! А вам не кажется, что довольно невежливо с Вашей стороны задавать такие вопросы человеку, который встал на Вашу сторону, и как мне кажется, спас жизнь Вам и Вашим спутникам. И не тычьте в меня вашим разряженным револьвером. Если в нём есть патроны, то почему я, а не вы убили этих британцев?

У меня было много вопросов. И про то, где мы… И про то, какой сейчас год… Но сейчас их задавать не было никакого смысла. Люди на взводе. Они ещё из боя не вышли, а тут я с глупыми вопросами. Поэтому я стал задавать правильные и своевременные вопросы. Причём я задал вопрос не этому щеголеватому офицеру с полудетским лицом, а казаку, который вытирал свою шашку о мундир убитого им англичанина.

– Раненые есть среди ваших?

– А хто ж его знает. Смотреть надо. – отозвался казак.

– Вы не ответили на мой вопрос! – не унимался офицер.

При этом он дрожащими руками перезаряжал свой револьвер. Достал он меня уже…

– Чего тебе надо? Ты сам-то кто такой? Мальчишка в обосратых штанишках? И не вздумай больше тыкать в меня своей пукалкой! Я этого не люблю…

После моих таких слов, офицерик почему-то даже потрогал свои форменные штаны. Но тут унтер сделал пару шагов вперёд и подойдя почти вплотную к офицеру стал полушёпотом ему чего-то говорить. При этом он ненавязчиво прикрыл своим телом от меня худощавого парнишку.

Мне не потребовалось даже напрягать магию, чтобы расслышать его слова, так как шёпот его звучал вполне отчётливо:

– Ваше высочество! Негоже так… Он и в самом деле спас Вас, да и нас тоже….

Ну, ни хрена ж себе? «Высочество?» Очешуеть и не встать. Что-то я не помню такого высочества. Фотки Николая Кровавого и его сына Алексея помню. Но один был с бородой, а другой слишком молодой. А такого, как этот я что-то не помню. Хотя… Я же не знаю точно, куда я попал… Может, тут и страна другая, и высочества не те. Ну и что, что они по-русски говорят. Может это совсем-совсем другой мир, и тут не Романовы правят, а, например, Годуновы, или вообще ещё Рюриковичи…

– Прошу прощения! Я был не прав! – отстранив унтера, выступил снова вперёд офицер и представился. – Князь Романов Олег Константинович, корнет лейб-гвардии Гусарского полка. С кем имею честь?

Ну, ни хрена ж себе… Кто-то из Константиновичей… Твою же мать… Придётся и мне представляться честь по чести… И что бы такого соврать поэлегантнее?

– Барон фон Шварц Максимилиан Александрович, путешественник. Прошу прощения, что допустил грубые слова в Ваш адрес, Ваше Высочество!

– Извинения приняты. Благодарю Вас, барон! Вы спасли нашу жизнь.

– Не стоит благодарности. Став свидетелем неравной битвы, я только лишь встал на вашу сторону, даже не зная, кто Вы. Я просто не мог пройти мимо, ибо свято чту девиз древних славян «Наших бьют!»

– Но, судя по фамилии, вы – немец?

– Всего лишь наполовину. Но в душе я – русский. И как говорил генералиссимус Суворов: «Мы русские – а значит с нами бог!»

«Боже мой! Что я несу? А вдруг тут не было никакого Суворова? Я же так и не узнал, где я и когда я…»

– Вы правы! Я тоже читал труды Александра Васильевича…

«Ну, слава богу… Попал пальцем в небо…»

– Но, как вы тут оказались?

«Врать, так врать… Главное не зарваться и не завраться.»

Между тем, казак и унтер уже обошли всех лежащих среди деревьев. Краем глаза я видел, что они не стесняются собирать трофеи и добивать раненых врагов.

А держащийся до этого момента бодро Великий Князь, побледнев лицом, стал падать на землю.

– Что с Вами? – я бросился к парню, но меня опередили казак и унтер.

– Ваше высочество?

– Позвольте мне его осмотреть! Я немного медик.

– Дохтур? – с сомнением посмотрел на меня казак.

– Врач, но без диплома…

– Как же так?..

– Там, где я учился медицине, не было учебных заведений…

– Это где ж такое?

– В Новом Свете, в Америке… Но сейчас не стоит об этом говорить… Помогите мне! Мне надо осмотреть раненого.

– Да как же так-то? – никак не унимался казак, глядя, как я переворачиваю великокняжескую тушку

– Нож есть? – спросил я у него, и тут же мне в руку лёг целый кинжал.

Спрашивать чего поменьше, я не стал. Распоров штанину на князе, я попытался как мог, пережать кровоточащую рану на бедре.

– Хреновая рана. – констатировал я. – Много крови потерял. Есть чем перевязать?

– Щас! – казак и унтер стали рыться в котомках.

На земле уже много чего лежало почти рядом с нами. Похоже, что эти вояки в одну кучу собрали все трофеи с врагов. Да и со своих тоже, кажется.

Пользуясь тем, что свидетели отвлеклись, я стал колдовать и лечить князя по-своему. Ранение было сквозное. Поэтому я только почистил раневой канал. А то не дай бог, гангрена будет у молодого офицера. Закрыв глаза, я дал задание на восстановление повреждённых кровеносных сосудов. Мне было не важно, что там повредила пуля, вену или артерию. Я в этом даже и не разбирался особо. Просто «попросил» организм Олега Романова восстановить всё, как было.

– Вот тут гляньте! – отвлёк меня голос унтера.

Он протягивал мне нарезанные на полосы белёные тряпицы. Не бинт, конечно, но нам и так сойдёт.

– Давай!

– А кровь-то уже не идёт. – заметил казак. – Слава тебе, Господи!

Я стал бинтовать ногу князя, а сам тем временем, посылал сканирующий импульс, чтобы убедиться, в том, что других ран нет.

С лёгкими было что-то не так. Но это уже у него давно, и похоже, что хозяин тела и сам об этом знает. А в остальном… На первый взгляд всё нормально.

Лёгкий посыл бодрости, и вот уже мой пациент снова открыл глаза…

– Что со мной?

Мы остались с князем практически наедине, так как унтер с казаком стали сволакивать трупы, сортируя их на своих и чужих. Поэтому и разговор я повёл попроще.

– А чего же вы, князь, не сказали, что у вас рана на бедре?

– Не придал этому значения, барон…

– А зря. Рана опасная. Много крови потеряли… Так и умереть недолго. Но сейчас всё более-менее в норме. Только нужен покой дней несколько. А ещё желательно побольше пить. Рекомендую красное вино.

– Вы странно говорите, барон… Вроде бы и по-русски но не так как-то…

– Я раньше никогда не был в России. Родился и долго жил в Америке, на Аляске. Мы жили своим миром, так далеко от людей, что счастьем можно считать уже то, что я вообще не разучился говорить. Особенно, когда мор сразил почти всех членов нашей общины… И, Ваше Высочество, раз уж так случилось, то когда рядом нет посторонних, вы можете называть меня просто Максим. А ещё лучше – Макс. Мне так привычнее.

– Тогда, для Вас я просто – Олег.

– Это сложнее. Кто Вы, и кто я…

– Вы мой спаситель! Я только сейчас осознал, как близок был к смерти.

– Да, ладно. Пустое это. Я просто сделал то, что должен. Думаю, что нам лучше переместиться под крышу. Тут совсем недалеко есть домик у моря…

– Я знаю. Мы туда и направлялись, когда…

Видя, как тяжело даётся раненому поддерживать разговор со мной, я отмахнулся.

– Потом всё расскажете. А сейчас Вам надо поспать.

Положив руку на лоб пациенту, я дал посыл на сон, и он снова закрыл глаза.

– Парни! – обратился я к военным. – Надо бы сделать носилки и отнести князя в домик на берегу. Там мне будет проще оказывать раненому медицинскую помощь.

* * *

Унтер был не особо разговорчив, зато казака удалось легко разговорить. Семён Платонович Белоконь, кубанский казак. Пока мы ладили носилки из винтовок и шинелей, пока несли Великого князя Олега Константиновича, он много успел рассказать. Я порою задавал довольно-таки глупые вопросы, но тем самым вынуждал к тем ответам, которые приносили мне массу полезной информации.

Итак… Сегодня восьмое августа одна тысяча девятьсот четырнадцатого года. И мы действительно в Прибалтике, где находится грязевая лечебница. А местная грязь и вода, полезна при болезнях лёгких, коими и страдает молодой князь.

«Вонючая и противная. Пить ейную невозможно.» – так охарактеризовал лечебную водичку простой казак.