Текст книги "2024-й"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 6

В офисе еще почти пусто, только Василий Петрович неспешно, но мощно молотит по клавишам, рядом недопитая бутылка кефира и куча зеленых листьев. Да еще через два стола уже пялится в экран Алёна, пальцы быстро-быстро порхают над клавой, печатает вслепую, на экране быстро крутится пугающая призрачная сеть, похожая на сеть для ловли привидений.

– Привет, Алёна, – сказал я. – Не надумала переходить к нам на полную ставку?

Она оглянулась, засмеялась, показывая ровные и блестящие зубы.

– Пока нет, но за предложение спасибо.

– Хорошо работаешь, – сказал я. – Я вижу, когда кто отлынивает. А ты, если можешь сделать недельную работу за пять дней, – делаешь. Я это ценю.

– Спасибо, – сказала она легко. – Я тоже ценю, что меня замечают. Спасибо, шеф!

Робко вошел и, заискивающе улыбаясь, направился к своему столу Арнольд Изяславович, довольно известный писатель, при взгляде на которого я всегда чувствую неловкость и даже смутную вину. Его привел и рекомендовал Василий Петрович как собрата по творческому цеху и вообще хорошего человека. С тех пор их столы рядом, основная задача Арнольда Изяславовича писать диалоги и реплики энпээсам. Он жутко стесняется своей работы, часто и конфузливо уверяет, что у него семь книг, за одну получил сразу три престижные премии, но литературой не проживешь, вот и того, подрабатывает.

Мне кажется, про эту подработку помалкивает среди своего круга знакомых, но и за нас держится отчаянно: все-таки хоть какие-то деньги, причем – стабильные.

Хороший милый человек, интеллигент до мозга костей, но он так и не чувствует, что нынешняя литература в прежнем виде умирает, это видно всем, у кого на плечах голова, а не приспособление для демонстрации шляпок и бейсболок. Поэзия уже склеила ласты. Последний всплеск у нас был всего полвека назад, когда поэты собирали народ на стадионах, а теперь сборники стихов даже лучшие из лучших выпускают за свой счет, и уже ни один поэт на свете не в состоянии прокормиться стихами, как кормились раньше тысячи.

То же самое и с прозой. Бумажное книгоиздание умирает, сейчас самые читающие страны – Индия, Бангладеш, Пакистан и подобные им, где все еще не стали массовыми проигрыватели фильмов, инет, баймы. Но это не было бы трагедией, если бы дело ограничивалось только изданием на бумаге. Подумаешь, сперва вообще писали на глиняных табличках! И литература не умерла, когда перешла на пергамент, а потом и на бумагу. Не умрет литература и оттого, что уже почти перешла на электронные носители. Я за последние несколько лет не купил ни одной бумажной книги: из инета качаю все необходимое. Но читать от этого не перестал.

Но беда в том, что и на иных носителях литература умирает. В основном все качают «нужное», то есть справочники, энциклопедии, рефераты, статьи… Если художественную и скачивают, то лишь с пиратских сайтов, когда можно качнуть сразу десяток-другой, а то и сотню романов, места занимают на диске мало, как-нить на досуге посмотрю… Чаще всего руки не доходят, а если и заглянешь иной раз, то по диагонали и только каждую десятую или сотую из скачанных.

Дело в том, что литература не изменилась со времен неолита. Она выполняет те же функции, что и «О все видавшем…», «Илиада», «Слово о полку Игореве», «Гамлет», «Война и мир», то есть ей по фигу, что мир изменился, она «о душе и внутреннем мире». Но это чистоплюйство грозит тем, что литература останется в том веке, уходящем. В новом веке высоких технологий ее уже не будет. Во всяком случае, той прежней, со старыми задачами.

Может ли литература измениться кардинально? Чтобы выжить в новом мире? А желательно не просто выжить, а остаться тем пылающим факелом, что рассеивал тьму на протяжении веков и даже тысячелетий, вел народы к свету и цивилизации!

Думаю, шанс есть. Но только если ее творцы поймут, что в мире высоких технологий прежние романы с «вечными проблемами» будут выглядеть, как сейчас мечи, кинжалы, балалайка и лапти на стене в прихожей современного интеллигента.

Мир меняется стремительно, все специалисты уверяют, что через тридцать-сорок лет наступит сингулярность, то есть человечество исчезнет как вид. Увы, люди живут, словно вот так все будет длиться до тех пор, пока не погаснет Солнце…

У литературы, как некогда самого массового и самого мощного воздействователя на сознание, есть шанс вернуть себе лидирующее положение, если начнет готовить общество к приходу нового мира, к резким и необычным изменениям в самом человеке и в мире вокруг него.

Литература может и обязана подготовить человека для Перехода. Это гораздо более великая и грандиозная задача, чем стояла перед нею во все века. Если литература возьмется за эту необходимую работу, у нее будет шанс войти в том или ином виде в сингулярность вместе с человеком, а не остаться там, где остались хомуты, кареты, салопы, ямщики, пейджеры и видеомагнитофоны.

Не скажу, что Тимур постоянно в оппозиции, но если уж упрется, его сдвинуть с места трудно, хотя с виду очень подвижный, быстро меняющий настроение. Может быть, его оппозиционность оттого, что его первого привлек в свою команду, которая с него и началась, потому ощущает свое привилегированное положение.

До нашего знакомства он занимался тем, что «пас» баймеров. Сперва это была забава, потом сделал солидным заработком. Он как никто наловчился подбирать пароли к аккам, заглядывал, проверял, в каком состоянии акк, и если там перс еще нуб, то оставлял расти.

Хайлевлам менял пароли, продавал на черном рынке. Как-то рассказал, что пасет сразу три многообещающих перса, растут очень быстро. Их хозяева покупают им самое дорогое оружие, доспехи с эпиков, а также маунтов, на которых навешивают разные дорогие безделушки, а также корабли и дома. У одного уже дворец за пять-семь тысяч долларов, хотя сам еще нуб. Это те, кто не хочет заниматься утомительным качем и прохождением квестов «на деньги», а вбрасывает в байму реальные деньги, скупая все, что можно купить для перса по высшему разряду.

Мы с ним познакомились, когда я по объявлению купил у него удивительно дешево мощную видеокарту и два харда. Пока он упаковывал мне их в коробку, я рассматривал его хитрые схемы на дисплее, успел понять назначение и посоветовал предостерегающе:

– Не прогадай.

– В чем? – спросил он невинно.

– Если играет взрослый, – сказал я, – да еще бизнесмен в отпуске, то его могут позвать дела в любой момент. Тогда подарит акк другу, чтобы не пропадало добро, а тот обязательно поменяет пароль.

– Успею, – ответил он самодовольно, но я видел по лицу, что предостережение принял всерьез.

Этим Тимур хорош, при своей чудовищной интуиции и умении просчитывать ход мыслей других людей он чутко прислушивается к советам тех, кого считает себе ровней. Ну, это я хватил, ровней никто в мире не считает себе никого, любой слесарь уверен, что он умнее президента, только вот обстоятельства не дали развернуться и стать властелином мира, но все-таки Тимур не только слушает других, но и вылавливает в их словах полезное для себя, а это свойство очень немногих людей.

Когда я взял кредит и создал фирму по разработке игр, первым пригласил как раз его. Сперва мы выполняли мелкие заказы, вспомогательную работу, затем однажды нам доверили сделать аддон для довольно простенькой игры. Мы уложились в срок, с тех пор у нас заказы стали регулярными. Выплатив кредит, я взял другой, побольше, и потихоньку расширял коллектив, принимая все более сложные заказы.

Тимур привел меня к своему другу, с которым познакомился через инет. Комната – рай для компьютерщика: на столе три больших монитора, по стенам проложены толстые провода, на полках харды, ящики, к ним тоже протянуты провода, я понял наконец, что мы находимся внутри компьютеров.

Навстречу поднялся, отпихнув кресло на колесиках, высокий широкоплечий парень, взъерошенный и небритый. С беззаботной улыбкой протянул руку, рукопожатие оказалось, как у всех компьютерщиков, слабым и вялым, но я сам такой, вообще не понимаю эту дурацкую привычку с силой сжимать пальцы, словно в каждом видишь соперника и стараешься заранее припугнуть своей силой.

– Тарас, – сказал он, – Тарас Гулько. Интересуетесь нашими забавами?

– Не совсем, – ответил я. – Я вырос из коротких штанишек и подыскиваю таких, кто готов из них вылезти.

Скопа обиделся, засопел, но Тимур похлопал его по плечу успокаивающе:

– Ты сперва послушай.

– Тимур вам уже все рассказал, – напомнил я. – Хочу предложить работу в команде.

Тарас поморщился:

– Зачем это мне? Я свободен, как птица. Сам располагаю своим временем. И зарабатываю неплохо.

– Как? – спросил я. – Если не секрет.

Тимур сказал благожелательно:

– Тарас, ему можно. Умрет, но никому не расскажет. Я таких знаю.

Гулько заговорил медленно и вроде бы с неохотой, но постепенно загораясь, ибо у него не просто заработок, а постоянное соревнование с некими могучими силами, в котором он то и дело побеждает:

– Знаете ли вы, что восемьдесят пять процентов населения паролем ставят «1234»?.. А если требуется не меньше шести или восьми знаков, то продолжают ряд: «123456» или «12345678»…

Я удивленно покрутил головой:

– Надо же… Я думал, только один я такой! Ладно, это понятно, но логины? А там как?

Он отмахнулся:

– Во-первых, у большинства опять же логины обычно совпадают с именами персов. Не знаю, то ли их хозяева что-то путают, когда заполняют форму регистрации, то ли леность ума, но это так…

– Наверное, – предположил я, – просто не врубаются, что логин только для регистрации. Хотя вы правы, в некоторых баймах он действительно совпадает с таким же для входа в саму игру!

– С этими совсем просто, – объяснил он с улыбочкой превосходства. – Для особо ленивых там сбоку стоит галочка «Запомнить пароль». Это чтобы не вводить его всякий раз, когда заходишь в байму. Это же какая пруха!.. Такие логины я собираю сотнями с первого же прочесывания инета.

Он победно улыбался, мне захотелось как-то сбить слишком уж победный настрой.

– А если хозяин акка, – сказал я, – подаст в фирму жалобу, что у него украли акк? И начнет долгий процесс восстановления?..

Тарас отмахнулся:

– Во-первых, немалая часть этого вообще не делает. Украли так украли, сам виноват. Другие, таких большинство, просто не помнят, что писали в «секретных ответах». Никто не думает, что придется попасть в такую ситуацию. Это как езда в автомобиле: каждый слышит по авторадио о катастрофах на дороге, иной раз даже сам видит, но все равно не верит, что такое случится с ним, и потому все равно превышает скорость, выскакивает на встречку, не пристегивается, разговаривает по мобиле, оглядывается на баб…

Я возразил:

– Но те, кто прокачал хайлевелов, думаю, их берегут!

Он расхохотался:

– Кода начинали играть, они еще не хаи. А ответы уже забыли. Смешное то, что полпроцента игроков вообще сразу забывают пароль! То есть купил игру, инсталлировал, придумал пароль и ввел в нужное окошко, поиграл вволю, лег спать довольный, а на другой день уже не вспомнит, что же он умное такое пробил в указанном месте…

Я проворчал:

– Что, есть такие, что пароли не записывают?

– Таких абсолютное большинство, – заверил Гулько. – Потому что большинство в качестве логинов или паролей берет свои имена или фамилии, имена своих девушек или что-нить такое… заметное. Но наутро уже не может вспомнить. У нас же как: скорей-скорей попасть в игру! Торопливо заполняешь окошко, энтеречишь, и вот уже в новом волшебном мире…

– А что делаешь с теми, кто просто забыл пароль?

Тарас отмахнулся:

– Этих сразу видно, они застряли на первом-втором левле. Ну, кто сколько сумел пройти за один день. Я жду некоторое время, а если левлы не растут, то продаю эти акки. Все-таки игра стоит полсотни баксов. Я продаю за двадцать пять, с руками отрывают!

Я поморщился:

– Не густо.

Он сказал обидчиво:

– В целом неплохо, дураков много. Согласен, это не те деньги, на которые покупают «мерсы». Но, во-первых, мне это нравится, во-вторых, я не паленой водкой торгую, а торчу в любимом деле, да еще и денежки капают… А что? У тебя есть идеи получше?

– Есть, – ответил я.

Глава 7

За время, пока обедали, на форуме игроделов появилось две новых темы, а в десятке старых запостили по несколько сообщений. Я просмотрел наискось, чувство гаденькое, словно помахали перед мордой конфеткой и не дали.

С развитием инета и появлением форумов получила распространение очевидная вроде бы мысль: когда под никами, когда полная анонимность, каждый вроде бы сможет высказывать свое личное мнение, ничуть не обращая внимания на окружающих. Его не видят, не знают и даже в будущем не покажут пальцем: смотрите, это тот самый дурак, который думает иначе!

Однако оказалось, что стадность в человеке гораздо сильнее, чем предполагали. Даже при гарантии полной анонимности человек старается выглядеть лучше, чем он есть, и точно так же свое личное мнение подстраивает под мнение большинства. Особенно это заметно на литфорумах, когда кто-то уверенно и аргументированно громит в пух и прах какое-нибудь достаточно сильное произведение и там же взахлеб хвалит, тоже очень умело, что-нибудь слабенькое и серенькое.

И вот большинство, которое без таких ориентиров черное назвали бы черным, белое – белым, а серое серым, тоже начинают растерянно мямлить, что да, вот то слабое, там полно ошибок, ляпов и промахов, а вот это, напротив, произведение сильное, в нем нет ляпов и промахов, ровное и гладкое, как асфальт!

Дельцы от пиара вздохнули свободнее и ликующе потерли лапы: оказывается, инет их власть не пошатнул! Смешнее всего наблюдать эту стадность на примере молодых ребят, именно они жаждут быть не как все, и в то же время именно их проще всего сплотить в однородную одинаковую массу, всего лишь указав на какую-нибудь заметную фигуру в политике, бизнесе, искусстве… да все равно где, объявить мишень ретроградом и вообще тупым гадом и… все, этого достаточно! Одинаковыми словами и с одинаковым жаром набрасываются, шельмуют по всем форумам, выискивают недостатки, подлаживаясь… да-да, именно подлаживаясь под общий настрой аудитории форума, где добавляют и свой лай. Сказали ведь, что у такого-то гада одни недостатки, вот постараюсь и я найти их, что я, дурнее других? И ищут, порой сами попадая в смешные ситуации.

Тарас Гулько зашел при всей своей громадности тихий и, как всегда, старающийся не занимать много места. Положил на стол распечатку карты со стартовыми локациями, я изумился, почему все сдвинуто, он объяснил кротко, что так велел Тимур, раз уж собираемся в аддоне ввести новую расу.

– Подать сюда наглеца, – потребовал я.

Тимур долго объяснял и приводил убедительные доводы, я грозно велел все вернуть взад, до аддонов еще дожить надо. Потом у меня еще выпили по чашке кофе, как бы за примирение, а то говорили на повышенных тонах, я указал на экран.

– Видели, как поливают?

Гулько дисциплинированно кивнул, он поглядывал на дверь и подбирал повод, чтобы смыться из кабинета грозного шефа. Как многие крупные и сильные люди, он всячески избегал ссор, зато Тимур сказал с самым независимым видом:

– А ты только теперь заметил? Прости, в тебе говорит недостаточная, прости еще раз, некомпетентность.

– Недостаточная некомпетентность? – переспросил я.

– Компетентность недостаточная, – поправился он неохотно. – Уже были проверки, и выяснили очень интересные особенности.

– Какие?

Тимур широко и довольно заулыбался, не часто бывает возможность потыкать шефа мордой об стол, да еще при сотрудниках.

– Когда, – сказал он нравоучительно, – на форуме обсуждают какого-нибудь нашего певца, занявшего первое место на всемирном конкурсе, или писателя, чьи тиражи зашкаливают, в их адрес летит столько говна, что все самосвалы страны не вывезут. Железную дорогу надо подключать! А рядом обсуждают творчество какого-то серенького автора, там одни похвалы, его величают гением!

Я буркнул:

– Подумаешь, все знают, что их постят одни и те же личности, меняя ники. С динамическими адресами это просто.

– Но сперва это были догадки, – уточнил Тимур, – потом уверенность, а вот когда собрались с силами и, подключив властные структуры, проверили, тут и выяснили, что в политике на такой ниве трудятся в поте лица активисты соперничающей партии, а вот в искусстве…

Он засмеялся, оборвав себя. Гулько прогудел недовольно:

– Тимур, чего ржешь?

Тимур ответил со смешком:

– В искусстве, как обнаружили с некоторым удивлением, стараются как раз обойденные на прямой к финишу! Сами литераторы. А еще те немногие собутыльники, что за друга Васю кого угодно обосрут. Но это было бы еще ничего, обычная борьба, не это обеспокоило власти. Для правительства что один певец, что другой – без разницы. Пусть даже никто не победит ни на каком конкурсе, цена на нефть не упадет и ВВП не дрогнет. Но то, что молодые ребята, еще не умеющие отличать правую ногу от левой, так бездумно вливаются в стадо и ломятся под рукой манипуляторов в указанном направлении… гм…

Я сказал хмуро:

– Для этого надо им только говорить: вот теперь вы – личности! Вот теперь вы не стадо!..

– Да, – согласился Тимур, – молодыми управлять легко. Неужели я такой старик? Молодежи надо почаще про их отличие от других, и вот они уже все, как доски в заборе. Странно, я всегда надеялся, что в инете человек свободен. Сидит себе в своем Мухосранске в одних трусах или даже без них перед компом, никто не видит, берет любой ник и пишет, как сам считает правильным и что считает нужным… Но, увы, даже такими оказалось так же легко манипулировать, как если бы они стояли на площади и слушали Цицерона.

– Еще легче, – сказал я невесело. – На митинг еще нужно народ собрать! А тут забрасываешь сеть сразу по всему миру и вылавливаешь не совсем умных, но которые страстно хотят казаться умными, оригинальными, лихими. Потому инет и зовут сетью или паутиной. Черт, как они достали… Или это все-таки соперники стараются?

– Они задают тон, – сказал Тимур. – Остальное – подгавкатели.

Алёна убежала первой за пять минут до конца рабочего дня, остальные разбрелись кто когда. Дольше всех проторчали Тимур и Роман, обоим хотелось успеть закончить сегодня что-то совсем уж надоевшее, а завтра взяться за новое.

Я ушел последним, прежние дома, которые видел днем, исчезли, вместо них нечто незнакомое, подсвеченное снизу и потому чуточку марсианское. Проезжая часть улица залита двумя потоками огней: в мою сторону приближается оранжевый поток раскаленного золота, а рядом, отделенная только белым пунктиром, течет в другую сторону красная с багровым тяжелая река застывающего металла.

На пешеходной части улицы прежние люди то ли вымерли, то ли их перебили, а вместо них город заполнили существа иной расы: никуда не бегут, одеты иначе, смеются громче, с любопытством смотрят по сторонам…

– Эй, парень! У тебя пенис есть?

Звонкий девичий голосок, вроде бы уже слышал такой, я поспешно обернулся. Молоденькая девчонка, почти подросток, а смотрит на меня нахально и весело.

– Есть, – ответил я несколько уязвленно, как могли подумать, что я беспенисный.

– Покажи!

– Еще чего, – ответил я с достоинством. – Ни за что!

– Почему? – спросила она с интересом.

– Я скромный, – объяснил я. – И застенчивый. Вот такой я.

– Странно, – удивилась она. – Всегда думала, что показать пенис проще, чем вагину.

– Это кому как, – ответил я.

Она сказала язвительно:

– Так чего же ты кричал тогда, чтобы я показала вам?

– То не я кричал, – объяснил я. – Это Тимур, мой приятель.

– Это тот маленький и юркий?

– Ага.

Она нахмурила лоб, припоминая, покачала головой:

– Он противный. И мне сразу не понравился. А тебе бы показала.

– Ну, спасибо…

– Хочешь, покажу?

– Нет-нет, – сказал я поспешно, – не надо.

– Почему? – удивилась она. – У меня там классно! Даже татуху отпадную забабахала!.. И губы бантиком, конечно.

– Не интересуюсь, – заявил я твердо.

Она спросила озадаченно:

– Ты… асексуал?

– Трансчеловек, – ответил я гордо.

– Транс… чего?

– Да ладно тебе, – сказал я. – Знаю, что подумала. Если транс, то трансвестит или трансбистер. А я трансчеловек, а трансчеловек – звучит…

– Гордо?

– Просто звучит, – сказал я. – А человек – это говно такое промежуточное. Вообще-то не говно, но если может перейти в трансчеловеки, но не переходит, то говно.

– Ух ты, – восхитилась она. – Значит, вы даже лучше, чем люди? Что-то вроде панков? Или готы? Может, эмо?

– Нет, – сказал я терпеливо, – это совсем другое. Панки – это обезьяны, только крашеные. А трансчеловеки… да ты не поймешь, ты же блондинка!

Она сказала обидчиво, но с достоинством:

– Да, причем натуральная, не крашеная!.. И что? Дура?.. Ладно, колись, что это за направление? Или это у вас секта?

– Да, – ответил я. – Секта. Как были сектой христиане. Только в отличие от христианства трансгуманизм охватывает весь мир. У нас уже во всех странах есть секции! В развитых. В неразвитых только панки и всякие там байкеры, свингеры, эмо, сексуалы и тусовочники. И еще всякие-разные, я их не знаю и не интересуюсь.

– Ух ты какой! – сказала она с уважением. – Значит, чем-то крутым занят?

– Не очень, – ответил я скромно, – однако… гм… дело есть. А времени по дискотекам таскаться нет. Да и желания.

Она вскрикнула огорченно:

– Ну ты чего? А я нацелилась затащить тебя…

– На себя?

Она отмахнулась:

– Да что ты о такой ерунде! Хотя бы вон в тот клуб. Девчонки разбежались, а одной как-то непривычно… В самом деле, хочешь покажу? У меня там родинка. Прикольная!

Я пробормотал:

– Да ну… что прикольного в родинке?

– На таком месте не бывает, – сказала она со знанием дела. – А у меня есть. На осмотре врачи всегда спрашивают, что это… Давай покажу!

Я пугливо огляделся по сторонам.

– Вот так, на улице?

– Ну и что? – сказала она задорно. – Экстрим! Да и вообще… Вот увидишь, никто ничего не скажет. Даже неинтересно.

– Не надо, – ответил я уже не так твердо. – А вот не надо.

– Почему?

– А я трансчеловек, вот почему.

– Жаль…

Она выглядела в самом деле беззащитной и потерянной, как котенок, что вышел из темной страшной подворотни на дорогу и жалобно смотрит на огромных людей в надежде, что кто-то наклонится и возьмет в большие теплые ладони, где сразу станет надежно и защищенно.

Странная нотка сочувствия отозвалась в моей заскорузлой душе.

– А что там? – спросил я. – В твоем клубе?

Она сразу оживилась, выпрямила спинку, сиськи красиво натянули тонкую майку, четко обозначив соски. Судя по форме, груди у нее торчат ареолами кверху, так что достаточно лишь наклонить голову, чтобы твердеющие горячие ниппели уперлись в губы.

– Там все, – ответила она поспешно. – Там весело!

Я подумал, покачал головой:

– Нет, не хочу рисковать. Хотя рядом с моим домом есть тоже какой-то клуб. Слышал, там кормят неплохо, а я после работы жрать хочу.

– Идет! – ответила она с готовностью. – Согласна!

– Хорошо, – сказал я, – когда девушка на все согласна.

– Я согласна на все, – подтвердила она серьезно.

– Пойдем, – сказал я. – Вон моя торчит.

Спина моего внедорожника в самом деле выступает над ровным блестящим рядом машин, предназначенных для ровных городских дорог.

– Тебя как зовут? – спросил я.

– Лиза, – ответила она торопливо. – Но меня обычно зовут Лисенком.

– Лисенок, – спросил я, – а ты уже совершеннолетняя?

Она спросила удивленно:

– А ты что, против подросткового секса?

– Вообще-то стараюсь избегать, – ответил я.

– У меня сиськи еще отрастут, – заверила она. – Говорят, лучше растут, когда часто щупают… Ой, это твоя? Такая огромная?.. Да ты крутой!

Я открыл перед нею дверцу, Лисенок даже опешила от такого непривычного в ее мире жеста, но быстро сориентировалась и села красиво, как в кино, уже улыбаясь всему миру царственно, как положено даме в крутой машине.

Коммуникатор то и дело говорил приятным женским голосом что-то типа: на следующем повороте поверните направо, потом пятьсот метров прямо, Лисенок сперва слушала с раскрытым ртом, как будто оказалась в волшебной сказке, потом начала ловить на ошибках и дальше всю дорогу спорила с ним и ругалась, объясняя, что надо совсем не так и вообще заедем в другую сторону.

– Изменение маршрута, – передразнила она и, дождавшись, когда коммуникатор сказал послушно: «Изменение маршрута. Возьмите налево, а затем сразу же направо», вскрикнула ликующе: – Я ж говорила, дур туда набрали! Наверное, у нее ноги красивые!..

– Через семьдесят метров возьмите направо, – сказал коммуникатор.

– Дура, – сказала Лисенок. Мы обошли потрепанный «жигуль», я видел, с каким усилием она удержалась, чтобы не показать парню за рулем язык. – Точно ее за красивые ноги взяли! У меня, кстати, тоже не кривые.

Движение медленное, автомобили не только припаркованы в два ряда, что не способствует скорости, но и на тротуаре стоят так, что прохожие протискиваются под стенами зданий, отполировывая их задницами.

– «Твой дом „De Luxe“, – прочла она слоган на красной растяжке, – с видом на Кремль»… А, я знаю, знаю, это вон тот дом, видишь?

Показался Кремль, две золотые луковицы колоколен над желтым зданием Верховного Совета, затем мост, и справа на здании выстроились гигантские буквы «МОСПРОСТРОЙМАТЕРИАЛЫ», а рядом главная церковь страны, причем с этого ракурса, когда переезжаешь мост, надпись как бы указывает, что это ее склад и что в том огромном каменном сарае с золотым куполом и крестами можно найти всякие материалы.

На мосту застряли в пробке, но впервые я не злился: Лисенок бурно восторгается фонтанами среди реки, огромным телеэкраном, где вспыхивают яркие кадры из рекламируемых блокбастеров, вдали, слева от шоссе, крупные буквы на крыше «Samsung», а справа – краснокирпичные башни.

Серое квадратное здание с надписью на крыше «Ударник», под ним чуть мельче: «Рис и рыба ресторан», за ним выплыл несправедливо, на мой взгляд, оплевываемый большинством москвичей памятник Петру, отсюда напомнил высоковольтную вышку: те же размеры, высота, и по три пары растопыренных в стороны рук, с теми же пропорциями: нижние длани самые длинные и мощные, средние помельче, а верхние самые короткие. Только проводов почему-то нет.

Она таращила глаза по сторонам и ахала, и хотя не думаю, что видит впервые, но из салона автомобиля можно смотреть на обе стороны, а еще и вперед, кроме того, на скорости сменяется больше чудес, нужный эффект дает изобилие, количество на квант времени, а я отметил только крупную белую растяжку через всю широченную улицу с двумя загадочными словами «Будущее близко» и буквой «Р» рядом не то со шестеренкой, не то стилизованным девятилучевым цветочком.

Впереди и без того широкая улица готовится распахнуться во всю ширь, новую часть символизирует фигура Гагарина на высоком шпиле, промелькнула последняя растяжка «Ветераны ВДВ поздравляют ТРАНСГИДРОСТРОЙ с 80-летним юбилеем!», дальше по улице растяжки не выдержат собственного веса.

Потом она вспомнила, что езду в крутой тачке полагается отрабатывать, начала деловито отыскивать на моих джинсах язычок «молнии», мне стало жалко малышку: будет тупо смотреть на мои помидоры вместо красот за окном, и сказал великодушно:

– Успеешь. Смотри, какой дом-башню отгрохали! Леса снимут, вообще будет игрушка…

– Да, – откликнулась она счастливо. – Эх, как бы там здорово жить! У нас в микрорайоне одна сумела все-таки устроиться. Давала в инете объявления, что поедет на юг за интимные услуги, а потом – что и в ресторан или в клуб какой, но чтоб тачка была не ниже «бээмвэ». Один так часто ее с собой брал, что недавно они решили пожениться!.. Везет же… Правда, у нее фотка в инете отпадная.