Текст книги "Консорт Ее (СИ)"

Автор книги: Юрий Холоденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Консорт Её

Глава 1

Глава 1

Темнота. Ощущение непонятной легкости в теле. Где-то вдали пробивается свет. Где я? Что со мной? Вопросы вихрем проносятся в голове, но ответа я на них не знаю. Или знаю, но не помню? Пытаюсь сконцентрировать взгляд на непонятном свете. От резкой вспышки нахлынувших воспоминаний зажмуриваюсь. Картинки предыдущего дня проносятся перед глазами с ужасающей скоростью. Я… умер? Осматриваюсь: лишь темнота и белый свет вдали. Всегда людям представлялся рай светом в конце туннеля. Откуда мы могли знать правду? Но это значит, что есть только один путь – вперед, на свет, к непонятному и неизведанному. Попытка приблизиться не увенчалась успехом. Закрываю глаза и мысленно пытаюсь приблизиться. Эффект такой же. Хотя нет, появился какой-то новый шум. Доносится со стороны света. Странно, по ощущениям, я не стал к нему ближе. Всматриваюсь в огонек, который начал делиться. Теперь он выглядит, как светящийся контур прямоугольника, только размытый. Пытаюсь протереть глаза рукой, но безуспешно. Тело не слушается. А есть ли у души тело? Астральное, например. Определенно, есть, я же смог закрыть глаза. Предпринял вторую попытку. Странные отголоски еще не чувствующегося тела намекнули, что двигаюсь в правильном направлении. Снова и снова продолжаю пытаться исполнить сие действие. К разуму начинает пробиваться ощущение тела, покалывание от затекания. Еще и еще, медленно, но без остановок.

– А-а-а-а, – еле слышно и вместо «ура», вырвалось из моего рта, когда я увидел темные разводы, которые являлись моими руками и устремлялись к моим глазам. А после взрыв боли по всему телу и голоса, слышимые гораздо лучше:

– Я должна его увидеть! Вы не понимаете! – голос был знакомым, но звучал так, будто говорили в пустое ведро, с некоторым непонятным эхом.

– Не положено. Да и эти две «овчарки» явно будут против.

– Но… НО!

– Никаких «но». Только по особому распоряжению.

– Ну, пожалуйста, – голос плавно переходил в стон, а затем, в плач, – мне надо…

– Девочка моя, я все понимаю, – голос был спокойным, по-матерински добрым, – но его не вернуть. Да и нельзя тебе его сейчас видеть. И не надо.

В ответ лишь жалобное завывание и всхлипы, видимо у кого-то началась истерика. Я же, протерев рукой глаза и кряхтя от боли, еще раз осмотрелся. Ничего нового: темнота и светящийся контур прямоугольника где-то в полуметре от моих ног. В попытках руками сдвинуть свое тело по направлению к свету, больно приложился головой и спиной, вызвав очередной взрыв боли. Приступ был минимум вдвое сильнее, чем предыдущий, так что не в силах сдерживаться, я сжался в позу эмбриона и тихо застонал.

– Твоего ж бать. Это… это… – чей-то голос начал заикаться.

– Из морозильной камеры, – хором ответили две девушки и воцарилась тишина.

Пока я пытался бороться с болью и хотя бы выровнять тело в исходное положение, послышались еле слышные приближающиеся шаги. Протяжный скрип открываемой дверцы и выдвигания стола был настолько противным, что вынудил меня зажмуриться, а яркий свет, который попытался ударить по глазам, был приглушен веками и принят более спокойно.

– Сережа, – со всхлипами и мольбой в голосе, кто-то прижался ко мне.

– Да-а-а, – хриплым голосом протянул я, отчего послышались два почти одновременных гулких удара.

– Отойди от него! Быстро! – закричала кадет Ольга, доставая пистолет и направляя на меня.

– Он жив, уберите оружие! – в ответ громко заявила Марина.

– Нет. Не может быть! Василиса Никитична констатировала смерть! Он… он… Он ЗОМБИ! – истошно вопя и нагнетая панику, орала Ольга.

– Не зомби я, – еле слышно проговорил я, – дайте воды попить, в горле пересохло.

Вдруг мой голодный желудок заурчал так, что кадета чуть не выстрелила в Марину, которая закрывала меня своим телом.

– Вызовите Василису Никитичну и принесите что-то из воды и еды. А я его пока обследую, – настойчивым голосом проговорила Марина, не терпя возражений, и повернулась ко мне лицом, подняв руки над моей головой.

– Уже. Одну я тебя с ним не оставлю, так что подождет еще десять минут, – не опуская пистолет, заявила Ольга.

– Тогда не отвлекайте. Лучше своей подруге помогите. И медсестре, – не поворачиваясь, порекомендовала лекарь.

Кадета, не опуская пистолета, кинулась к своей подруге, которая лежала на полу без сознания. Никитична появилась на пороге морга буквально через минуту, запыхавшаяся, но старательно не подающая виду, что она очень торопилась. Первым делом, она присела к медсестре, которая дежурила в морге и осталась без внимания. После она подошла к нам с Мариной:

– Ну, как он?

– Стабилен. Правда наджелудочковая экстрасистолия выбивается из нормы и нервная система сбоит, – отчиталась Марина.

– Не страшно, подлатаем. Как и глаз, в общем-то. А ты молодец, не испугалась, как некоторые, – взглядом указывая на медсестру, которая начала приходить в себя, но все еще лежала на полу.

– Ну… да, – покраснела она, – спасибо.

Я продолжал сидеть на ледяном столе, ожидая вердикта от Василисы Никитичны. Та же молча наблюдала за манипуляциями Марины, одобрительно кивая.

– А ауру проверить? Методика едина для всех, – напутствовала она.

– Так он же мужчина, зачем на это время тратить? – поинтересовалась лекарь.

– Для тебя, как для лекаря, не должно существовать разницы, мужчина он или женщина. Они должны быть все равны. И методичку не просто так написали, значит, были конкретные причины исследовать всех одинаково. Кстати, с Сергеем все интереснее, – и загадочно улыбнулась.

Марина молча начала новый круг движения руками, а брови ее поползли вверх. Буквально через секунду в затылке что-то кольнуло, от чего я зажмурился, а когда открыл глаз – удивился не меньше ее. Вокруг Василисы Никитичны и Марины был оранжевый ореол. Не веря своим глазам, перевел взгляд на кадета Ольгу, окруженную пурпурным ореолом, которая приводила в чувства Татьяну. У кадеты без сознания ореол был серым, почти бесцветным.

– Значит, не глючит, – заключил я.

– В смысле? Сергей, с тобой все хорошо? – поинтересовалась Никитична.

– Вижу всех в разных тонах, – признался я, отчего у нее ореол плавно изменился на пурпурно-желтый.

– Марина, обследуй еще раз голову. Проследи, насколько сильно сбоит нервная система, – и уже обращаясь ко мне, – цветовосприятие не должно искажаться. Скажи мне, какого цвета эта ручка, – и, достав из кармана желтую ручку, выставила ее перед моим целым глазом.

– Желтая. Цвета я вижу нормально. Просто… – голос ушел совсем.

– Сейчас, – сказала Марина и бросилась набирать в первый попавшийся стакан воду из крана, – попей, полегче станет.

– Что там с головой? – напомнила Василиса Никитична.

– А, да, все в норме. Вроде.

– Как в норме? Ты же говорила, что были сбои? – удивилась лекарь.

– Не все сигналы доходили до мозга, а некоторые воспринимались по два или три раза, хотя приходил один. Сейчас этого нет. Проверьте сами, – и отошла, уступая место рядом с моей головой Никитичне.

Та не раздумывая приблизилась и начала повторное исследование. Судя по удивлению, появившемуся на ее лице, и ставшей голубой ауре, она тоже чего-то не понимала.

– Разберемся, – пробубнила она и добавила, но уже громче, – Сергей, раз ты уже стабилен, обо всех остальных проблемах мы можем поговорить чуточку позже. Например, когда ты будешь находиться в палате. Морг не самое хорошее место для пациента, да и не самое теплое, – и немного поежилась.

Я лишь кивнул, в подтверждении слов, хотя мне было не зябко. При попытке принять вертикальное положение, ноги подкосились. Хорошо Марина успела среагировать и подхватить меня.

– Не торопись. Давай я привезу тележку-каталку и мы тебя отвезем.

– Я дойду, – уверенно ответил я.

– Дойдешь. Но не положено, – Марина говорила с улыбкой.

– Не положено живым из морга пешком выходить? – отшутился я.

– Точно. Давай не будем пугать людей. Пожалуйста.

Я лишь улыбнувшись, дождался, когда она привезет каталку и уселся на нее.

– Лучше ляг, – сказала Марина и накрыла меня простыней, как только я принял горизонтальное положение. Простынь была достаточно тонкой, чтобы видеть силуэты двух лекарей, которые везут меня по коридору. Никитична жестами что-то показывала Марине, а та лишь кивала в ответ.

– Сережа, отдохни. Тебе понадобиться много сил, – с этими словами Марина аккуратно погладила меня по плечу, отчего мои глаза начали самовольно закрываться.

– Но… – попытался возразить я и отключился.

Я приоткрыл глаза, зажмурился от яркого света, отвернув голову влево.

– Как твое самочувствие, Сергей? – поинтересовался знакомый голос.

– Все хорошо, – ответил я, предприняв попытку снова открыть глаза. В этот раз меня ожидал успех и удивление, так как Анны Викторовны на соседней кушетке уже не было.

– Только не дергайся, тебе еще пять минут капаться, – предупредила Василиса Никитична.

– Хорошо. А где Анна? – задал волнующий меня вопрос.

– Уехала в Дом, – и немного помедлив, добавила, – уже скоро должна вернуться.

– А можно в туалет?

– Можно, – и с этими словами подошла к моей кушетке и достала из под нее утку. Я скривился.

– А по нормальному?

– Не положено. Да и как ты с капельницей собрался куда-то идти?

– Я потерплю…

– Терпи, – усмехнулась она, – покажи мне свой глаз. Не печет? Не болит?

– Да нет вроде, -удивился я, не обратив внимания на нормальное зрение.

– Закрой левый глаз, – и положила одну руку мне на глаз, а вторую на висок. Тепло проникало под кожу, вызывая зуд.

– Я вернулась. Как он? – хлопнув дверью, поинтересовалась Анна Викторовна.

– Не шуми, – не открывая глаз и не отрываясь от работы, попросила Никитична.

– Пока займусь Марьей, – еле слышно произнесла Анна.

– А-ай, – жалобно протянула Марья.

– Потерпи немного, сейчас станет лучше.

Следующие несколько минут прошли в тишине.

– Открой глаза. Посмотри вверх. Посмотри вниз, – первой нарушила тишину Василиса Никитична, – вот и замечательно.

– Спасибо.

– Не за что, дорогой, мне было приятно, – и она дружелюбно улыбнулась.

Повернулся к Марье за ее оценкой, так как зеркало, как я был уверен, мне все равно не дадут. Вчера я видел ее укрытой простыней, сейчас же Анна Викторовна ее убрала, открыв мне жуткую картину: правая рука и обе ноги были в длинных шрамах, левая рука представляла собой один огромный синяк, стройное подтянутое тело было густо усеяно разной длины ранами, несколько из которых переходили в гнойные, а из левого бока торчали две пластиковые трубки. Меня просто парализовало от ужаса, что я даже не мог отвести взгляд. Увидев, куда я смотрю, Марья раскраснелась и быстро отвернулась. А я как будто почувствовал нахлынувшую на Марью грусть, она явно не хотела, чтобы я видел ее увечья. Почему-то стало стыдно, хоть и не увидел того, что она начала плакать. С трудом прикрыл глаза и заставил себя отвернуться, не зная, что в таком случае можно сказать. Разрядить обстановку попыталась Анна Викторовна:

– Не переживай, деточка. Через пару дней лечения восстановим тебя так, что сама себя не узнаешь.

– Я и сейчас себя не узнаю, – грустно протянула Марья.

– Бросай хандрить. Я понимаю, что после происшествия поводов радоваться не много, но и руки на себя накладывать не стоит.

– Угу, – всхлипы стали слышны теперь и мне.

– Извини, я не хотела, – оправдывалась Анна, – может, тебе с психологом поговорить?

– Спасибо, но нет.

– Я надеюсь, не из-за средств? Елизавета Егоровна все оплатит!

Марья молчала, продолжая плакать. Главный лекарь Дома продолжила:

– Хорошо, но если передумаешь… Тут или Дома, просто поставь меня в известность.

Я перевел взгляд на Анну Викторовну и вздернул брови. Она, заметив мое удивление, лишь беззвучно проговорила губами: «Потом».

– Кстати, Викторовна, у нас тут возник интересный спор. Я надеюсь, ты поможешь его разрешить? – лукавым голосом спросила Никитична.

– Если это в моих силах, – усмехнулась в ответ та.

– У Сергея проблемы с цветовосприятием. В начале, когда Марина его обследовала, она нашла сбои в нервной системе и я грешила на нее. Но после моего обследования сбоев не было. Либо кто-то из нас ошибся, либо с ним происходит что-то совсем непонятное.

– Сейчас я закончу с правой рукой и осмотрю его.

– Договорились. Я пока выйду, давно пора перекусить, – сказала Никитична и направилась к двери.

– Приятного аппетита, – сказала вдогонку Анна и добавила уже Марье, – подними руку и пошевели пальцами. Есть ли какие-нибудь неприятные ощущения?

– Нет, все хорошо, – ответила она, подняв и повертев рукой в разные стороны.

– Ну и замечательно. Теперь, Сергей, твоя очередь, – и направилась ко мне.

– Все было немного не так, как говорит Василиса Никитична. Но… Это сложно объяснить, – произнес я.

– Пока ты подбираешь слова, успею тебя осмотреть, – и начала водить руками у меня над головой.

– Только без посторонних, – едва слышно прошептал я и взглядом указал на кадет.

– Ольга, Татьяна, оставьте нас, пожалуйста, на пару минут.

– Не имеем права, – почти одновременно произнесли кадеты.

– Есть некоторые вещи, которые кроме врача и пациента никто не должен знать. Врачебная тайна называется. Подождите за дверью, – настаивала она.

– Но… – что возразить этому, кадета Ольга не нашла, по этому просто развернулась и вышла. Татьяна последовала за ней.

– Говори – серьезным тоном спросила Анна, как только кадеты покинули палату.

– У меня нет проблем с цветовосприятием. Просто в один момент я начал видеть ореолы вокруг людей. Цветные, – попытался как можно точнее сформулировать то, что видел.

– Хм… С нервной системой все в порядке. Ты хочешь сказать, что ты можешь видеть ауры? – с сомнением произнесла та.

– Я не уверен. Просто… Они цветные и они менялись.

– Сейчас ты их видишь? Какой ореол у меня?

– Сейчас нет. Как меня Марина заставила заснуть, так все и пропало, – с ноткой грусти в голосе, ответил я.

– А когда впервые увидел? – спросила Анна.

– В столовой. Когда меня убить пытались, – и поморщился от воспоминаний.

– Стресс. Странно… А впрочем, почему нет? Какая-то магия у тебя есть и мы оба это знаем, – когда она рассуждала, Марья смотрела на нас обоих, как на сумасшедших, – если ты смог вылечить Свету, возможно, ты лекарь? Просто очень странный.И мужчина…

– Вы ополоумели⁈ – нервы Марьи не выдержали.

– Не кричи, – спокойным тоном ответила Анна Викторовна, добавив уже мне, – Сереж, ты помнишь, что происходило тогда, когда ты восстанавливал позвоночник?

– Ничего, – попытался вспомнить я, – я просто видел ее стыд. Сильно ей тогда сочувствовал. Мы обнялись.

– А это интересно. Хотя не объясняет видение аур. Стресс не может создать или открыть магические потоки. Про травмы у меня сведений нет, но я думаю, что ситуация аналогичная. Давай попробуем снова «включить» твое зрение. Сконцентрируйся и пожелай это.

– Секунду, – и закрыл глаза для лучшей концентрации.

– И? – с нетерпением спросила она.

– Ничего, – с разочарованием ответил я, открыв глаза.

– Хм, – Анна на секунду задумалась, – а может ты из тяжелых?

– Чего? – удивился я.

– Ничего. Попробуй еще раз, только мысленно представь силу внутри себя, собери ее, притянув из рук и ног к голове.

– Хорошо, – и в очередной раз я закрыл глаза.

– Ого, – послышался удивленный голос Марьи, которая до сих пор считала нас безумными.

– Что? – я открыл глаза и замер. Мое тело было все покрыто уже знакомой серой дымкой. Марью окружал голубой ореол, а Анну Викторовну желто-зеленый.

– Офигеть, – тихо произнесла лекарь.

– Круто! – выкрикнул я, разулыбавшись, и моя дымка тут же развеялась.

– Странное ощущение, когда ты колдуешь, – произнесла Анна, – Марья, ты ничего не почувствовала?

– Я – нет, – еле выдавила из себя Марья, еще не до конца веря в происходящее.

– Сергей, ты все еще видишь наши ауры? Я чувствую магический поток, только слабее.

– Вижу, – подтвердил я, – у вас желто-зеленая, а у нее – голубая.

– Интересно, – протянула лекарь, – я вижу другие цвета. Вот и ответ, почему мы с аурами не разобрались до сих пор: разная магия – разные цвета.

– Анна Викто… – попытался позвать я, но язык отказался слушаться, а ноги подкосились, отчего я повалился на пол, как мешок с картошкой.

– Сергей! – Анна кинулась ко мне, а дверь в палату резко распахнулась и в проеме с оружием наготове появились Татьяна и Ольга.

Глава 2

Я лишь открывал рот в попытке хоть что-то сказать, но все безрезультатно.

– Василису Никитичну сюда! Быстро! – скомандовала лекарь и Ольга тут же выбежала, а Татьяна приблизилась к нам, не опуская оружия.

– Что с ним? – с подозрением поинтересовалась кадета.

– Я… не уверена, – поникшим голосом ответила лекарь.

Кое-как подняв руку, попытался указать себе на горло, Анна поняла все правильно, приложив руку на указанное место. Тепло начало разливаться от горла и выше, как тут же взрыв боли в груди заставил резко дернуться, а лицо исказила гримаса боли.

– Убери от него свои руки! – скомандовала Татьяна, целясь пистолетом в голову лекарю.

– Если я ему не помогу, будете сами объяснять Светлане Сергеевне, по какой причине вы препятствовали лечению умирающего пациента.

– Дождемся Василису Никитичну, – после коротких раздумий решила кадета.

– Х-х-х-х, – вместо слов смог выдавить я, пытаясь безуспешно вдохнуть.

– Делай, что должна, – зло бросила Анна, переведя одну руку мне на грудь.

Держась на грани сознания от недостатка кислорода, наблюдал, как Татьяна неуверенно переминается с ноги на ногу, не в силах решить, что ей предпринять. Боль стала утихать, воздух начал поступать в легкие, Анна Викторовна тяжело вздохнула.

– Что произошло⁈ – врываясь в палату и кинувшись к нам, начала расспрашивать Василиса Никитична, остановившись на полушаге в метре от наставленного на нее оружия. Кадета на шум среагировала мгновенно, не успев разобраться, кто так нагло вломился.

– Э-э-э-э, – протянула Никитична, опешившая от происходящего.

– Простите, нервы, – быстро оправдалась Татьяна, убирая оружие в хорошо замаскированную кобуру.

– Ты все интересное пропустила, – подавив в себе нервный смешок, сказала Анна и, взглянув на меня, добавила, – потом расскажу.

– Ладно, давай его уложим на кушетку, – но не успела она подойти, как Анна Викторовна легко меня переместила на кровать.

– Сергей, ты не против, если я одолжу твои часы? – Анна говорила почти шепотом.

Я лишь кивнул в ответ, не в силах говорить или лишний раз шевелиться. Она легко расстегнула застежку и положила часы себе в карман так, чтобы никто из присутствующих этого не видел.

– Есть одна идея, завтра я тебе их верну. А пока отдыхай, тебе понадобятся силы, – по-матерински добро изрекла Анна Викторовна.

– Туалет, – из последних сил выдавил из себя я.

– Дамы, давайте оставим нашего стеснительного пациента одного на пару минут, – доставая утку, заявила Никитична, – Ань, а ты – в ординаторскую. У меня есть к тебе несколько вопросов.

* * *

*2 часа спустя, вне стен больницы*

– Привет, – монотонно проговорила девушка, сидя на огромном и явно удобном кресле, – не ждала тебя сегодня.

– Здравствуй. Был по делам неподалеку, решил навестить. Давно не виделись, – мужчина говорил спокойно и уважительно.

– Ты выглядишь обеспокоенным, хоть и пытаешься от меня это скрыть. Ты с новостями от Елизаветы?

– Нет, матушка. Я хотел узнать, что за происшествие с детективой?

– И откуда ты все знаешь? – она улыбалась.

– Я, в конце концов, твой сын. Мне положено быть в курсе дел. Тем более, если эти дела касаются вверенного мне Дома.

– Как это мило, – голос был заботливым, как будто она общалась с маленьким неразумным дитя, – но не забивай себе голову этим случаем. Детектива нарушила мой приказ и понесет соответствующее наказание.

– Как скажешь, – со Светланой Сергеевной он никогда не спорил, – тогда возвращаюсь в Дом. К Сергею меня почему-то теперь не пускают, – с явным намеком небрежно бросил он.

– Как он? – голос пытался быть серьезным и безразличным.

– Все… хорошо, матушка, – Владислав отчего-то нервничал.

– Сомнения? – удивилась она.

– Опять творится бардак, – нервы у него сдали окончательно, так что он переходил на повышенный тон, – Никитична на вопросы не отвечает, отмахивается врачебной тайной! Кадеты рассказывают, что с ним все плохо и он был при смерти, а лекари скрывают правду. Анна Викторовна сказала, что все хорошо и нам не о чем беспокоиться. А в итоге к тебе направлены три жалобы и запрос. Кадет интересует, кому они подчиняются и просят запретить Анне Викторовне приближаться к больному. Василиса Никитична написала жалобу, что кадета направляла на нее табельное оружие, а…

– Уже читала, не продолжай. Я со всем разберусь. Ступай.

После этих слов Владислав подошел к императрице и крепко ее обнял. Она, одарив его поцелуем в лоб, немного отстранилась:

– И будь аккуратен. Рядом с Сергеем находиться становится просто опасно…

– Всенепременно, – улыбнулся он и вышел.

Несколько долгих минут она размышляла над словами сына, сидя в удобном кресле. Этот вроде бы обычный раб заинтересовал ее не на шутку. При этом, откуда он взялся, разузнать не удалось, как он попал на Торги – тоже. Абсолютная загадка, которая так и манила к себе.

– Докладывай, – в полной тишине ее голос звучал суровее обычного.

– Он был при смерти, по каким причинам – не известно. Анна скрывает, но, как мне показалось, нашла решение с его проклятием. В остальном – ваш сын был прав.

– Что выяснили по второй пострадавшей? Мариной, вроде.

– Марьей. С ней все печально и просто. Закончила учебное заведение хорошисткой, нареканий от преподавателей не было. Тихая послушная девушка, маг воздуха. Оказалась в больнице после аварии. В день нападения стала сиротой, – и тут неизвестная загрустила, вспоминая подробности отчета.

– Как⁈ – императрица даже привстала от удивления, подталкивая собеседницу продолжить доклад.

– Мать, отец и сестра пришли проведать ее в больницу, когда случилось нападение…

– Ужас какой, – прошептала Светлана Сергеевна, упав обратно на стул и прикрыв рот рукой.

– Да, – тяжело вздохнув, шпиона продолжила, – Елизавета Егоровна посчитала так же. За ее героизм и спасение Сергея она очень благодарна, поэтому предложила Марье жить у нее в Доме, оплатить любую академию на выбор, а после – работу. Если она пожелает, конечно. Ответа еще нет, но я думаю, что та согласится.

– Что с охраной? – немного придя в себя от хороших вестей и мысленно поставив плюсик Елизавете, поинтересовалась императрица.

– Как было приказано, установлена круглосуточно. Оба переведены в палату, защищенную извне от магии. Предприняты все меры для того, чтобы никто не узнал их местоположения.

– А что с нападавшими?

– На данный момент ничего узнать не удалось. Продолжаем расследовать. Их нет ни в одной базе…

Кто-то упорно пытается убить раба. Что мог сделать мужчина, чтобы заслужить смерть? Или, может, это ревность? Мысли о Сергее не давали покоя Светлане Сергеевне уже давно. Архимагов она отбросила сразу, те просто перекупили бы раба и убили тихо. Если бы сошли с ума, как и при ревности, нападали бы сами. А тут столько сил вложено, столько денег. И он в каждой ситуации умудряется выжить. Не всегда целым, но… Удачей назвать это тоже нельзя, слишком уж он везучий, получается.

– Я хочу встретиться с этим Сергеем, – задумчиво проговорила императрица, явно давно переставшая слушать доклад.

– Как прикажете,в любое время,– и с этими словами шпиона поклонилась.

– Нет, хочу в приятной обстановке. Сообщи, как он вернется в гарем.

– Есть, – и козырнула.

– Продолжай наблюдение и расследование. Иди.

– Есть, – повторила шпиона, а затем незаметно и тихо удалилась.

* * *

– Госпожа, есть новости! – голос был взволнованным.

– Говори, – Клавдия остановилась по среди своего небольшого сада.

– Анастасия нашла его. В больнице. Решила довести дело до конца! – с радостью в голосе сообщила Маруся.

– До конца… – повторила ее слова госпожа, – ты новости смотрела? Анастасия уже несколько часов на том свете, а Сергей все еще жив! – ее снова стала одолевать злость.

– Но, я думала… – Маруся не могла найти подходящих слов.

– Это какой-то кошмар, – Клавдия схватилась за голову и закрыла глаза.

– Госпожа, – подчиненная попыталась быстро сменить неприятную тему, – вам приглашение!

– Твоего ж бать! – зло выругалась госпожа, – ну почему все ТАК⁈

– Вы не поняли, – извиняющимся тоном проговорила Маруся, а потом добавила, – это приглашение на бал!

– Да, – тихо проговорила Клавдия, – я так и поняла… Если ты не в курсе, я специально уговаривала императрицу, чтобы бал состоялся в новом формате. Я должна была отправиться туда с Адамом! А все пошло прахом… это какой-то кошмар….

* * *

Не знаю, сколько времени я был в отключке, так как в палате всегда ярко горели потолочные лампы, однако проснулся не от того, что выспался, а от резкого холода, на запястье. От неожиданности дернулся, подняв руку и уперев ее во что-то мягкое.

– Сергей, ну не при посторонних же, – голос Анны был игривым.

Открыв глаза, обнаружил свою руку, упирающуюся в грудь лекаря и тихо хихикающую Марью. На моем запястье красовались часы, немного темнее, чем были мои, с непонятным блеском.

– Извините, – сказал я, убирая руку.

– Все хорошо. Мне почти понравилось, – подмигнула мне она, отчего я еще больше раскраснелся.

– Не хотел, – попытался оправдаться я, – это от неожиданности.

– Ты от неожиданности девушек за грудь хватаешь? – она ставила меня в еще более неловкое положение, – ладно, я все понимаю, успокойся. Твои часы мы немного доработали. Это немного сказалось на их цвете, но если учесть, что ты в основном носишь женскую военную одежду, это им не повредило. Так что постарайся их никогда не снимать. Ради твоего же здоровья.

– В смысле? – не до конца проснувшись, никак не мог уловить основную мысль улучшения.

– Теперь на них не только защита от заклинаний, но и, если мы все правильно рассчитали, защита от твоего проклятия, – обрадовала меня Анна.

– Так это же здорово! – вскрикнул я от счастья.

– Это еще не точно, – поспешила охладить мой пыл лекарь, – я же тебе уже говорила, что подобное в книгах не встречалось. Это… эм… Экспериментальное лечение твоего недуга.

– Все же лучше, чем ничего, – не теряя оптимизма, заявил я.

– Это да. Давай продолжать твое лечение, а то твой организм сильно пострадал после последних наших… экспериментов, – последнее слово она аккуратно выделила интонацией.

Я молча продолжал лежать и наблюдать за движениями рук над моей головой, плавно перемещающиеся к торсу. Глаза лекаря по мере движения расширялись все сильнее и сильнее.

– Сергей, ты знаешь, где находятся твои легкие? Имеешь представление, как они выглядят?

– Ну, – я задумался, – только в общих чертах. А что?

– У нас есть не более десяти минут, пока кадеты заняты. Давай проведем еще один эксперимент. Сконцентрируйся, как ты делал в прошлый раз, и представь свои легкие. Не забывай описывать все, что ты видишь, – и над моей грудью повисли две руки, ладонями вниз.

– Хорошо, – я закрыл глаза, впитывая всю силу из своего тела и концентрируя ее не в голове, как в прошлый раз, а в груди, мысленно представляя, как она перетекает в воображаемые легкие. В груди появилось легкое покалывание, затем сквозь кожу проявились два легких: левое было ярким, а правое – лишь наполовину. Остальная часть была блеклой, еле видимой. По мере перетекания энергии от конечностей к легкому, оно постепенно светлело, пока не засветилось так же ярко, как и остальная его часть.

– Это невероятно, – еле слышно произнесла Анна Викторовна, не отводя от меня своих рук.

– Все вышло, как вы и планировали? – с надеждой в голосе спросил я.

– Ты знаешь, даже лучше! – с восхищением произнесла она, – как ты себя чувствуешь?

– Вроде хорошо, – с сомнением произнес я, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях, все ли хорошо и боясь очередного ухудшения состояния.

– Ты можешь исцелять сам себя. Это невероятно! – воскликнула она, – не лечить, как мы – лекари, а именно исцелять!

– Если вы опять про магические рубцы, то я их не вижу, соответственно не понимаю, о чем вы говорите…

– А это и не важно. Главное – я вижу разницу. Готов двигаться дальше? – она загадочно улыбнулась.

– Я за пару дней продвинулся больше, чем за всю жизнь. Конечно, готов! – легко согласился я.

– Тогда вставай, хватит валяться. Кажется, часы твои работают. Слабости нет? Головокружения?

– Все хорошо, – и помедлив, добавил, – вроде. По крайней мере, не так, как было до этого.

– Марья, нам нужна твоя помощь, – с улыбкой заявила Анна Викторовна.

Та недоверчиво взглянула в начале на лекаря, потом на меня.

– А можно на мне эксперименты не ставить? – с опаской спросила Марья.

– Можно, – сразу погрустнев, ответила Анна, – но так мы бы ускорили процесс. Да и нужно узнать предел его возможностей. Впервые сталкиваюсь с мужчиной-магом. Так что никому ни слова.

– А вдруг что-то пойдет не так? Вы же сами не знаете, на что он способен.

– Я здесь на случай, если что-нибудь пойдет не так. Но заставлять тебя я не буду, – и уже обращаясь ко мне, – Сереж, пока держи это в тайне. Вернемся в Дом, там найдем кого-нибудь, на ком ты сможешь потренироваться.

– Я и не собирался бегать и всем рассказывать. А что на счет Елизаветы Егоровны? От нее такое в тайне не утаишь.

– Да и Ольге Ивановне нужно рассказать, а то у нее к тебе осталась масса вопросов, – подумав, ответила Анна.

– Да, – протянул я, вспоминая ту строгую девушку с резкими чертами лица.

– Ладно, тогда ты пока отдыхай, а я займусь Марьей. Ей еще лечиться и лечиться, – и с этими словами она обошла меня, приблизившись к Марье и, откинув простынь, начала лечение. Водя руками над ее грудью и опускаясь ниже, заставляла пациентку вздрагивать время от времени, отчего по двум трубкам стекала коричневая и буро-красная жидкости. При этом гримаса боли на миг застывала на лице Марьи, но та усиленно сжимала губы, не произнося ни стона, ни всхлипа.

Мне же заняться было абсолютно нечем, и я начал продолжать эксперимент с самолечением. Вначале сконцентрировался и понаблюдал, как мое тело наполняется энергией. Оказалось, что больше всего ее скапливается в груди слева, в районе сердца. В конечностях же ее меньше всего, как дальше всего удаленные участки от груди. Однако обнаружил и некоторые участки тела, где энергия не собиралась вообще, а вместо нее были темные участки. И я поочередно, проплешину за проплешиной, наполнял светом эти участки, которые после непродолжительного приложения энергии к ним, так же начинали светиться. Каждый излеченный участок начинал зудеть, а кожа в том месте, казалось, горела огнем. Не отрываясь от практики и залечивая затемнение на правой стороне головы, интуитивно потянулся рукой, почесать исцеленное место. В палате повисла гробовая тишина, хоть я это и не сразу заметил.