Текст книги "Граница в роще Сосновой"

Автор книги: Юрий Дьяконов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ

На высокий берег над пляжем выбежал боец с синей повязкой. Он посмотрел на лодки, стоящие далеко в море. Походил вокруг, подозрительно осматривая кусты, вороша траву. Никого. «Придумал все Иван Сидорович. Просто они решили покататься. Да и кто может быть так далеко в тылу?» – подумал он. Стал у куста, где полчаса назад «синие» схватили Арку, вынул из-за пазухи сигнальные флажки и неуверенно замахал ими в воздухе: пять точек – пауза, два тире и три точки – пауза… три точки и два тире… И опять повторил то же.

Командир роты охраны, увидев человека на берегу, язвительно сказал Арке, сидящему на корме лодки:

– Ишь. Еще один твой дружок пожаловал… Не прорежет! – Арка обеспокоено вглядывался. «Неужели Сережка?!»

Человек на берегу замахал флажками. Синеглазый начальник в парчовой тюбетейке, наморщив лоб, старался прочитать:

– Точка… точка… А это что? Тире… тире. Вот черт! Не может помедленней. От солнца такие зайчики! Аж глаза слепит.

– Что, не силен? – усмехнулся Арка. – Хочешь переведу?

– А ты не обманешь? – подозрительно покосился ротный.

– Нужен ты мне! У нас азбуку любой знает… Пять точек – пятерка. Два тире, три точки – семерка. Три точки, два тире – тройка. И опять то же самое, как попугай, твердит.

– Ага! – обрадовался командир роты. – Приказ командарма. Идти к берегу. Сдать флот десанту. Наконец-то! Сжарились на солнце в уголь… Постой, а куда же это он исчез?

Но сигнальщик уже снова поднялся из кустов. Быстро отмахал «пять – семь – три» и пошел писать открытым текстом: «Командарм приказал. Быстро. Десант ждет». Флажки так и мелькали.

– Вот разошелся! Ничего и не поймешь толком, – жаловался ротный. – Видно, спешат. Открытым текстом, шпарит.

Арка по инерции честно перевел текст и тотчас спохватился: ведь это же конец! Отправят в штаб. И решил: «Убегу!»

Лодки быстро пошли к берегу. На трех из них, кроме гребцов и охраны, сидело по одному «пленному». Подъехав, увидели, что в кустах, рядом с сигнальщиком стоит еще много бойцов.

– Ближе к мысу причаливай! К мы-су-у! – закричали сверху.

Лодки рядошком вползли носами на песок. По тропке спускались десантники.

– Какой полк? – крикнул командир охраны.

– Жмуркина! – донеслось в ответ.

Ротный всматривался в подходящих десантников. Ни одного знакомого. Нет, вот этого крепкого парня с русым чубом, идущего впереди, он, кажется, знает… Да ведь это же горнист!..

– Назад! – заорал он охране. – Красные!!!

Но было уже поздно. «Красные» были в десяти шагах. Из-за мыса выскочило еще с десяток крепких парней и моментально обезвредили охрану у лодок. Арка, раньше других узнавший Сережку, сам сорвал повязку с командира роты охраны…

– Никто не удрал? – спросил Сергей, оглядывая поле боя. Арка глазами пересчитал пленных. Одиннадцать.

– Даже один лишний, – улыбнулся он.

– Это сигнальщик, – уточнил Сережка. – Ну ты, разведчик липовый, ты хоть знаешь, на чем засыпался?!

– Знаю, – потупился Арка под насмешливым взглядом друга. – Поднялся над кустом… На одну секунду, Серега!

– А ты думал – они дурней нас? – Сережка шутливо, но довольно крепко дал Арке по шее и добавил: – Хорошо еще, что сигнальщик шляпой оказался.

Арка благодарно улыбнулся Сергею и в первый раз прямо посмотрел в глаза:

– Я уж думал – пропал.

– Дурбень. Разве ж мы вас бросили бы…

Зашуршали о песок днища, и флотилия, отойдя подальше от берега, взяла курс на норд – прямо к штабу армии «красных».

Пляж опустел. Небольшие волны зализали следы килей на песке. Будто тут никогда ничего и не было.

«БУДЬТЕ УВЕРЕНЫ, ИВАН СИДОРОВИЧ!»

Второй посыльный нашел Жмуркина, когда он, отсидевшись в зарослях и избежав столкновения с бригадой Кожина, благополучно убрался на свою территорию. Приказу Жмуркин обрадовался и поспешил к штабу… Иван Сидорович прошелся перед строем полка.

– Молодцы, ребята! Хорошо сражались. Одних пленных тридцать пять. Это же целый полк! С таким орлом, как ваш командир…

По лицу Жмуркина расползлась улыбка. Он приосанился, лихо сдвинул на затылок свою знаменитую соломенную шляпу.

– Тоже мне… нашел орла, – пробурчал Тишка Перекатиполе.

– Что? – спросил Иван Сидорович. – Ты что-то сказал?

Опустив глаза, Тишка молчал, только беззвучно шевелились губы.

– Да не слушайте вы его! – выскочил Жмуркин. – Он немножко того… – и покрутил пальцем у виска, – заговаривается.

– Сам ты «того»! – вспылил Тишка.

– Прекратить разговоры!.. Мало того, что меня перебил, так еще и склоку какую-то затеял… Повторяю. Уверен, что с таким авторитетным командиром вы захватите знамя противника, – уже без особого подъема закончил речь Иван Сидорович.

– Будьте уверены, Иван Сидорович! Считайте, что дело в шляпе! – совсем не по-военному ответил Жмуркин. – Через час принесу знамя «красных» к вам в штаб.

План захвата знамени «красных» Жмуркин решил просто. «Подберемся к противнику и захватим «языка», девчонку какую-нибудь поплаксивей. Припугнем, допросим, и она нам все расскажет. А потом две роты пошлю в лоб, чтобы отвлечь. А с третьей – зайду в тыл. Пока «красные» будут драться, утащу у них знамя».

Так он и сделал. Скрытно, по зарослям орешника вывел свой полк к самому берегу моря. По-над хатами рыбачьего поселка пробрался в глубокий тыл «красных». Только хотел с помощником отправиться за «языком», как Тишка закричал с тополя:

– Вань-ка-а! Знамя ихнее вижу!

– Что ты мелешь, балаболка! – обозлился Жмуркин за то, что сам не догадался осмотреть местность с дерева.

Жмуркин мигом влез на дерево и увидел: на высоком пригорке, на каком-то пеньке, развевается красное знамя…

Легкий характер у Ивана Жмуркина. Себя он считал умным и хитрым. А других… Все вопросы он решал одним махом. А если что не удавалось – тотчас бросал и занимался другим. Не интересовало его: почему не вышло? Или, что нужно, чтобы вышло… Все трудное и неинтересное он обходил стороной. «Что я – лошадь! Пускай лошадь думает. У нее голова большая», – говорил он друзьям и первый смеялся своей шутке.

И на этот раз он долго не раздумывал. А тотчас решил: «А потому, что дураки! Нам же еще и лучше. Не надо «языка» брать».

– Перекатиполе! – закричал он Тишке, стоявшему рядом.

– Ну чего ты? Опять?..

– Отставить разговоры, Перекатиполе. Слушай боевой приказ! – выпучив темные нахальные глаза, потребовал Ванька.

– Ну слушаю… ничего, кроме глупостей, ты не скажешь.

– Ты мне не огрызайся. А то вмиг разжалую!

– Ну и пожалуйста. Ты же орел! Вот и командуй.

Но хитрый Ванька будто и не слышал последних слов Тишки:

– Заляжешь со второй и третьей ротами посреди того орешника. И, как только я помахаю тебе шляпой, шумите, орите и лезьте на охрану. А я с первой ротой от ручья как трахну им в спину. Вот тут и знамя наше!.. Ну все, шабаш! – и Иван Жмуркин с первой ротой пошел в обход позиций противника к ручью Безымянному. Чуть погодя, пригибаясь и перебегая от куста к кусту, повел свои роты на рубеж атаки и Тишка Перекатиполе.

ПЕРЕД ДАЛЬНИМ ПОХОДОМ

В десять часов командарм вызвал к себе Сергея с Бобом и Аркой, Андрея Кожина и Лауру.

– Ну вот, теперь самое время для начала вашей операции «Клещи». Пока противник перестроит свои планы – пройдет время. Удар должен быть сильным. Иначе знамя не добыть. Поэтому выделяю третий полк Лауры Веласкес и бригаду Кожина. Начало операции в 10.20. Конец не позже 11.30. Главное: взаимная выручка, одновременность удара… И не распыляйте сил. Ну, удачи вам!..

Перед дальним походом Сергей с друзьями держали совет.

План «Клещи», возникший в Сережкиной голове, когда он с друзьями лежал в зарослях у поляны Треугольной и смотрел на знамя противника, план этот, дополненный друзьями, был их совместным творением, а теперь, утвержденный командармом, стал приказом.

Труднее всего было с сигналами. Но опыт Боба и Андрея Кожина, трофейная сирена, обнаруженная в одной из захваченных лодок, и яркое солнце в зените на безоблачном голубом небе – помогли решить и этот вопрос. А вот как быть со временем? В лагере всего трое часов: у командарма, завхоза и одного вожатого.

– Возьмите, – решительно заявил Боб, снимая большие ручные часы, которые ему одолжил вожатый. – Обойдусь.

– Эх, еще бы одни часики! – досадовал Сергей.

– Сережа, у меня есть… абуела[3]3
  Бабушка (исп.).


[Закрыть] носила. Только они очень старые, и у них это… пружина после починки короткая, – вспыхнув румянцем, заговорила Лаура.

– А сколько они идут?

– Шесть-семь часов, если пружина до конца заведена.

– А когда заводила? – спросил Боб.

– Когда выходила из лагеря.

– Ха! – удивился Арка. – В чем же дело? Возьми и заведи.

– Ключик в лагере остался… Он такой маленький. Боялась потерять. Вот, – Лаура сняла с шеи медальон на тоненькой цепочке, изготовленный в виде штурвального колеса корабля.

Друзья склонились над ним, любуясь чудесной работой. Посреди колеса, где должно быть отверстие для оси, – круглый солнечный камень, отливающий всеми цветами радуги. Лаура надавила на камень. Под действием пружины откинулась крышка, и все увидели крошечный циферблат часов.

– Понимаете. Им больше ста лет. Дедушка подарил бабушке, когда она была его невестой, а он вернулся из кругосветного плавания.

– Красивые, – сказал Сергей.

– Мещанская побрякушка! – категорически определил Арка.

– Я это не как украшение, – смутилась Лаура. – Это память о бабушке. Когда мама была девушкой, она носила. А теперь мне отдала… Я никому не показывала. Сережа сказал: часы нужно…

– Не умничай, Арка! – вступился за Лауру Боб. – Нужная вещь – не мещанство. А если она красивая, так что из того?

– Лучше посчитаем, – прервал Сергей готовый вспыхнуть спор. – Вышла ты часов в пять. Сейчас 10.10. – Он приложил часы к уху. – Идут чисто. На час хватит, а там пусть и отдыхают. Спасибо, Лаура! Выручила. Бери свой штурвал.

– Тебе нужно, – отстранила Лаура его руку с часами.

– Правильно, – подтвердил Арка.

Боб метнул на него короткий укоризненный взгляд. А Сергей решительно надел цепочку на шею Лауры:

– Ты командир полка. Сами выбирали. Вот и командуй. А мы с Аркой будем помогать тебе. Да у нас и свое дело есть.

Лаура не скрыла радости. Сказала:

– Грациас, амигос! – и повторила по-русски: – Спасибо, друзья!

– Хлопци! А у меня ж того… зеркала нет, – вспомнил Кожин.

– Возьми, Андрей, у меня два, – и Лаура протянула Кожину круглое зеркальце с длинной костяной ручкой.

– О це гарно! 3 ручкою. Дякую! – обрадовался Андрей.

– Дай Кожину «цейс», – потребовал Сергей, глянув на приплясывающего от нетерпения Арку.

– Ха! Сегодня моя очередь… – уперся Арка. Тогда Сергей пошел на хитрость:

– Слушай, ну зачем он тебе? Ведь ты, черт, такой глазастый, что видишь лучше, чем я с биноклем. Отдай, будь человеком!..

Арка «клюнул» на похвалу и сдался:

– Бери, Андрей. Мне не жалко… Да смотри не скрути.

– От то да-а. Ну и Арка! Вот уважил! Теперь я як тий адмирал, – обрадовался Кожин и подмигнул Сережке карим глазом.

«ТАМ, ГДЕ ПРОЙДЕТ ГОРНЫЙ КОЗЕЛ…»

Четыре перегруженные лодки, осев в воду до самых надписей на бортах, ходко шли кильватерной колонной по тихому морю метрах в четырехстах от берега. Кожин с головной лодки, не отрываясь, осматривал вражеский берег в военный цейсовский бинокль.

– Стой! Табань, хлопци… Суши весла, – приказал командир, и колонна, отработав веслами вперед, остановилась.

Впереди, за мысом – пологий спуск к морю. Это ущелье Кабанье. Лучшего места для высадки десанта и не придумаешь. Но… Кожин долго всматривается в кусты у Кабаньего. Потом смеется:

– Вот бисови души! Сховалысь добре, тильки портки забули…

В бинокль видны развешенные на кустах трусы и майки. Потом из-за ветвей появилась рука, и майка исчезла. Вот и в другом месте мелькнула чья-то голова. Еще. Еще…

– Да их тут!.. К мысу быстро! Наляг!

Лодки круто повернули к берегу, гребцы налегли на весла, и далеко выступающий в море мыс скрыл ущелье, где затаились «синие».

Днища заскрежетали о крупную гальку. Десантники попрыгали с лодок, бурлили теплую прибрежную воду, плескали в лицо, мочили головы. Но ни одного слова. Будто онемели. Враг рядом.

Скала козырьком нависает над пляжиком – крохотным языком низкого берега. Выступы мыса справа и слева делают его совершенно невидимым с трех сторон. Справа, метрах в четырех над уровнем моря, начинается узкий карниз. Он идет наискосок вверх, огибает скалу, становится шире. Дальше карниз пересекает сухое каменное ложе ручья, которое где-то на высоте пятиэтажного дома теряется в зарослях, словно шапкой накрывших вершину мыса.

Потом уже будет легче. Но как забраться на карниз?

– Хлопци, знаете, что сказал Суворов?.. «Там, где пройдет горный козел, пройдет и русский солдат. А там, где пройдет один русский солдат, – пройдет и вся армия!» Вот что он сказал. Геть, хлопци. Пирамиду. Та пошукайте лесину подлинней.

Андрей, широко расставив ноги, стал к скале. На него вскарабкался и стал на плечи второй десантник… Третий уже смог заглянуть глазами на карниз. Он покрепче вцепился в край скалы и, предупредив: «Толкаюсь!», рывком выскочил на карниз по пояс. Влез. Потопал ногами. Крепкий.

А ребята уже тащили ствол небольшой сосны, выловленный у берега. Тридцать пар рук подхватили сосенку и, шутя, поставили стоймя.

Оставив лодки с охраной в укрытии под скалой, десантники по сучьям сосны, как по ступенькам, взбирались по одному на карниз, огибали скалу и, цепляясь за выступы и корни, добирались до крайних кустов и исчезали в зеленой чаще… Неприступный берег взят.

Разведка обнаружила у выхода ущелья Кабаньего к морю целый полк «синих», сидящий в засаде. Зато западный отрог, где залегли десантники, чист.

– Вот бы с тылу по их полку! – предложил кто-то.

– Цыть! Щоб билыне не слыхав!.. А то я того красавчика… Наша цель – знамя. Там полк Лауры ждет… – Кожин глянул на часы: – Сигнальщик, лезь на кипарис.

Бойцы резервного полка, истомившись от долгого сидения у штаба, с радостью приняли приказ: охранять ущелье Кабанье от высадки десанта «красных»… Заняли позиции. Выставили дозорных. А море было рядом. Огромное. Слепящее миллионами зайчиков. Зовущее. И запретное. А так жарко. Ужасно хочется пить…

Первыми не выдержали девочки из третьей роты. Крадучись, спустились к морю, помыли лицо, ноги… Только они вернулись, ребята из второй роты кинулись в море. Потом полезли и другие. Чтобы сохранить какой-то порядок, командир резервного полка, которому тоже ужасно хотелось искупаться, приказал:

– Купаться поротно. Одна вылезет, тогда другая рота.

В разгар купанья закричали дозорные:

– Лодки! В море лодки! Противник!

Берег вмиг опустел. Остались только забытые хозяевами мокрые трусы и майки на кустах.

Командир хотел сообщить в штаб. Но один из ротных предложил:

– Не спеши. Высадиться им больше негде. Подпустим, да как трахнем! И флот отобьем. Тебя же и похвалит Иван Сидорович.

Командир согласился. Но лодки все не появлялись. Тогда решили: это они по-над берегом повернули. Испугались.

ДЕЛО В ШЛЯПЕ

По черному обгорелому стволу дуба со знаменем скользнул солнечный зайчик. Раз. Еще раз. И исчез.

– Ну вот. Повела рыбка поплавок, – сказал Боб. – Рота противника в тылу у ручья Безымянного.

Тотчас загромыхала жестяная банка, подвешенная к кусту.

– Ого! Еще гости пожаловали. До двух рот!

– Смотри, Боб, – забеспокоился начальник разведотдела Вася Яшнов. – Кавалерии Кожина теперь нет.

Боб вынул зеркальце и метнул солнечный зайчик в сторону стожка сена у окраины дубовой рощи. Тотчас оттуда прилетел и заплясал кругами на обгорелом дубе ответный зайчик.

– Все. Взяли на прицел!.. Смешно, Вася. Будто я сам их развел по местам. Ну и… Они же растопыренными пальцами бьют. А у меня кулак! Куда им против кулака! – с лица Боба сбежала улыбка. Он снова посигналил стожку – и тотчас по кустам побежали, пригибаясь и падая, две роты Знаменного полка. Скрылись в дубовой роще.

– Ты, Женя, со своей ротой у знамени. В случае чего – знаешь, что делать. Следи за сигналами, – приказал Боб помощнику.

Медлительный с виду Боб ящерицей выскользнул из-под куста. Руслом высохшего ручейка быстро пополз вниз, к роще. Достиг группы кустов и исчез из глаз.

Тишка Перекатиполе до боли в глазах всматривался в кусты терновника над ручьем Безымянным. Прислушивался. Но никаких сигналов от Ваньки Жмуркина не было…

Только Тишка хотел повернуться, чтобы расправить занемевшую руку, как на него навалилось что-то тяжелое, вдавило лицом в траву. Проворные руки сорвали повязку. Он хотел закричать, но его перевернули на бок и сорвали с груди синюю звездочку.

– Бере-ги-ись! – все же крикнул Тишка.

– Чего орешь? Ты же убитый, – возмутился стоявший над ним Боб.

– А это… может, предсмертный крик, – нашелся Тишка.

Три бойца рядом с ним были «убиты» так же моментально, не успели и крикнуть. Остальные «красные» окружили, подойдя вплотную. И остатки роты сдались втрое превосходящему противнику.

Покончив с ротой Тишки, Боб бегом повел свои две роты по дубовой роще к центру. Покрякал дикой уткой. И, когда загремело «ура» атакующей роты, ударил в тыл ошеломленному врагу.

Ванька Жмуркин, услышав, что за пригорком без его сигнала закричали «ура», и потеряв из виду знамя «красных», решил, что обиженный Тишка сам с двумя ротами атаковал высоту и захватил знамя. Боясь опоздать и опасаясь насмешек Тишки, Жмуркин заорал:

– Чего разлеглись! Наши уже знамя захватили! Бегом!

Рота, не соблюдая уже никаких мер предосторожности, напрямик что есть духу побежала наверх.

Когда они, задыхаясь и обливаясь потом, добежали до кустов у вершины холма, на них бросились три роты Знаменного полка. У «синих» даже не было сил сопротивляться. А Жмуркин отбивался, как мог. Тогда с него сорвали синюю звездочку.

– Вот хорошо, что вы сами прибежали сдаваться! – насмешливо приветствовал их Боб.

– Ну что?! – приблизившись вплотную, сказал Жмуркину Тишка Перекатиполе. – Дело в шляпе?!

Бойцы Знаменного полка рассмеялись, а Боб, улыбаясь, сказал:

– Вот именно, что дело в шляпе! Твою ковбойскую шляпу, Жмуркин, дозорные еще у рыбацких домиков засекли. Так и следили до ручья…

И Ванька Жмуркин, который никогда не лез за словом в карман, не нашел, что сказать этому зеленоглазому насмешнику. Он метнул на Тишку злобный взгляд, глотнул слюну и отвернулся.

НА РУБЕЖ АТАКИ

Посовещавшись с Сергеем и Аркой, Лаура сказала бойцам:

– Ребята, сегодня будет очень трудно. Лучше честно. Кто боится, что не выдержит, – пусть останется. Потом он всем плохо сделает. Я не обижусь. Выходите…

Никто из строя не вышел.

– У меня в роте таких нет! – гордо заявил Саша Торбочкин, снова принявший командование ротой после возвращения из партизанского налета.

– И у меня!.. И у меня! – откликнулись ротные.

– Тогда – в путь! Самые сильные помогают девочкам. Замыкает рота Саши Торбочкина.

– Есть! – весело откликнулся Саша.

Сергей с Аркой шли впереди. Время от времени останавливали полк в укрытии, а сами прощупывали местность.

Двигались по местам, где никто не ходил. Нужно трижды пересечь петли оврага Пологого.

– Кто ему придумал такое дурацкое название, – ворчал Арка. – Тут сам черт ноги сломает!

Гуськом, торопясь, шли по узкому, как туннель, ответвлению оврага. На десять-двенадцать метров вверх отвесно уходят стены. Под ногами – ручеек, липкая глина да гремучие камни. Нужно рассчитывать каждый шаг, чтобы не услышал противник. Овраг все больше сужается. Стены сходятся почти вплотную, а ветви кустов и деревьев переплелись и непроницаемой завесой закрыли солнце. Наверху жара, а тут, в этой дыре, сыро, прохладно. Вода сочится со стен. Крыша из колючих ветвей опускается все ниже. Кое-где приходится пригибаться, а потом и ползти на четвереньках…

Наконец, овраг делает еще поворот, и впереди опять свет солнца, жара, голубое безоблачное небо над головой.

Прижимаясь к стене, нависающей карнизом, дошли до тупика. Сергей оглядывает стену. На высоте метров четырех от дна из глинистой почвы выпирает подковой толстый корень дерева. Сергей кидает веревку с тяжелым узлом на конце. Узел точно попадает в подкову. Арка ловко, как обезьяна, лезет по веревке. Вот уже сидит на толстом корне. Прижимаясь к стене, становится на верхний конец подковы и дотягивается до ветвей.

Сергей бросает камень с привязанным к нему шпагатом. Арка ловит, тянет за шпагат и вытаскивает веревку с крупными узлами, закрепляет за что-то. Первым лезет Сергей, потом Лаура. Последним поднимается Саша Торбочкин.

И снова, выслав дозоры во все стороны, ведет по тылам врага свой полк Лаура. Все исцарапаны. Устали. Мокрая одежда липнет к телу…

– Ква… ква… ква… – слышится громкий крик лягушки. Бойцы замирают, вжимают тело в кусты – впереди опасность.

До поляны Треугольной уже рукой подать. Только перебраться через последнюю петлю оврага с отвесными стенами.

Сергей осторожно раздвинул ветви и отпрянул назад. За кустом рядышком лежат двое с синими повязками. И вдруг за спиной громко, как выстрел, треснула ветка. Кто-то из ребят подвел. «Синие» вскочили. Но Сергей с Аркой навалились, прижали их к земле.

– Молчок! А то душу вон, кишки на телефон! – пригрозил Арка. Лишившись повязок, «синие» притихли. Арка шептал Сергею:

– Убьем их!

– Зачем? – возьмем с них слово, – и, обращаясь к пленным, Сергей громко сказал: – Десять минут после нашего ухода лежать тихо! За это мы вам оставим повязки. Согласны?

Пленные обрадовались, утвердительно закивали головами. Арка подобрал палку поувесистей и стал против сидящих пленных. А Сергей исчез в кустах.

На краю оврага когда-то стояла высоченная сосна. Речка подмыла берег, и он обрушился. Сосна упала и перекинула свою вершину на противоположную сторону. Шло время. Сосна умерла. Облетели с нее ветки и кора. Но корни еще крепко держатся за берег.

Одно дело пройти по шестиметровому буму, когда до земли всего метр-полтора. Совсем другое – пройти два десятка метров по стволу, повисшему над глубоким оврагом. Недаром этот переход ребята назвали «Чертов мост».

– Я первый.

– Нет, Сережа. Я командир полка. Мне пример показать нужно.

– Не спорь. Разведчики всегда впереди командира. Я – разведчик.

– Ох, амиго! Ты всегда переспоришь. Иди.

Сергей привязал конец веревки за дерево и быстро пошел по стволу, сбрасывая с руки кольцо за кольцом. Закрепил леер на той стороне и нетерпеливо помахал рукой. Лаура прошла над оврагом, нарочно не касаясь веревки. Держась за леер, перебрались остальные. Когда они скрылись в зарослях, Сережка сложил руки у рта и прокричал: «Ку-ку!»

Тотчас выглянул Арка. Отцепил веревку и пробежал бревно.

– А повязки? Ты же обещал! – закричали «пленные».

Сергей дошел до середины, зацепил повязки «синих» за сучок и вернулся.

Один из «пленных» отважился и пошел по стволу. Теряя равновесие, он махал руками, приседал. Пугала глубина.

Не дойдя до сучка с повязками, потерял мужество и лег животом на ствол… Так верхом на бревне, спиной вперед, самым позорным, но безопасным способом продвигался мальчишка к спасительному берегу. Острые обломки сучьев рвали его штаны, хватали за рубаху, но он так и не отважился подняться на ноги.

Из кустов на противоположной стороне высунулся Арка. Скорчил презрительную гримасу и противным голосом прокричал:

– Рожденный ползать – летать не может! – колыхнулись ветки, и Арка исчез.