Текст книги "Граница в роще Сосновой"

Автор книги: Юрий Дьяконов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ЗЕЛЕНЫЙ БЛОКНОТ ИВАНА СИДОРОВИЧА

Начальник пионерского лагеря «Пищевик» Иван Сидорович последние дни был в превосходном настроении.

На совещании в исполкоме райсовета его лагерь ставили в пример. И правильно. Разве найдешь на всем побережье еще такой.

Иван Сидорович с гордостью оглядывал громадный двор, разбитый широкими дорожками на ряд прямоугольников. Правда, высаженные в прошлом году молодые деревья дают еще мало тени, но зато корпуса! Высокие, просторные, с широкими верандами. Асфальтированный прямоугольник линейки, хозяйственные постройки: кладовые, баня, насосная станция. И в самом центре, как храм, возвышается столовая. Все новое, красивое, добротное. А как завидуют всему этому благоустройству начальники соседних лагерей!

Только вчера врач доложила, что прибавка в весе будет не меньше, чем в первом потоке. Хорошо. Теперь остается только военная игра.

Вожатым Иван Сидорович строго приказал:

– Готовьте ребят к игре. Командиров подберите по своему усмотрению. Ежедневно проводите беседы о дисциплине… чтоб не подвели. Передайте, что нерадивых сам накажу строго и отстраню от командования.

Шеф-повар получил от начальника указание:

– Продуктов не жалеть! Ребятам нужно бой выиграть. Пусть каждый ест сколько влезет. В здоровом теле – здоровый дух. Так-то.

И повара старались вовсю. Отдельные любители поесть еле вылезали из-за стола и, покачиваясь на отяжелевших ногах, несли свои драгоценные животы к койкам. Благо, что по распоряжению начальника почти все массовые мероприятия были отменены, и время для сна увеличилось на целых два часа.

Еще неделю назад Иван Сидорович установил за соседним лагерем тайное наблюдение… Перед отбоем разведчики доложили:

– В лагере «Металлист» никакой подготовки к военной игре не обнаружено…

– Не может быть! Что они делали после завтрака?

– Три отряда на прогулку вдоль берега пошли, один на рыбалку, четыре на экскурсию в горы.

– А после полдника? – допытывался начальник.

– Поменялись местами. Те, что ходили в горы, пошли к морю…

Отпустив разведчиков, Иван Сидорович задумался. Потом на его полном круглом лице появилась улыбка. Он погладил себя по лысой голове и забарабанил по столу пальцами походный марш, приговаривая:

– Ой, гуляй, казак, гуляй… ты и догуляешься… – весело потер руки. Записал что-то в большой зеленый блокнот и, посмеиваясь, тихо сказал: – Эх, Андрей, Андрей. Лихой ты мой пулеметчик. Старишься, видно, старишься… Разве за два дня подготовишься? Хватишься – ан поздно! – он задул висячую керосиновую лампу и лег. Так, улыбаясь, и заснул.

В большом зеленом блокноте на столе, сохраняемый в величайшей тайне, лежал давно и тщательно разработанный вместе со старшим вожатым и физруками план будущего сражения. Все расписано, как по нотам. Все учтено. Не даром же Иван Сидорович два года носился со своим эскадроном по полям гражданской войны… Сумеют ребята хорошо выполнить план – и пожалуйста: победа обеспечена.

Для начала Андрею Андреевичу преподнесут прорыв через передний край четырьмя полками. Попробуй отбейся!.. А отобьешься – тут еще не все. Удар полком Вальки Гака из самых крепких ребят вдоль левого фланга хоть кого заставит дрогнуть!.. И тут еще не все. Две группы разведчиков пойдут добывать знамя «Металлиста»… А если и здесь не выйдет, вот тебе, Андрей Андреевич, подарочек. Морской десант высадится у тебя в тылу и пробьется к твоему штабу. А когда они прижмут тебя, по сигналу сирены все полки сгрудятся к центру и сметут твои разбросанные по всему фронту потрепанные войска… Вот тут тебе, дорогой командарм, самое время и лапки кверху поднять. Чуешь?..

Так думал Иван Сидорович, засыпая. Было отчего ему улыбаться во сне.

РЕШЕНИЕ НА ВСЮ ЖИЗНЬ

Рано утром 26 июля, пока солнце было еще где-то там, за горами, а воздух в долине, промытый обильной росой, свеж и прозрачен, в лагере «Металлист» состоялся физкультурный парад.

Мимо трибуны, украшенной листьями папоротника и полевыми цветами, под четкий стук барабанов, чеканя шаг, отряд за отрядом, проходили загорелые, подтянутые мальчишки и девчонки. Пионеры на ходу перестраивались, совершали повороты, рассыпались в цепь, останавливались, делали вольные упражнения, строили пирамиды и, снова сжавшись в плотные ряды, уходили с песней, занимали свое место среди зрителей. А на смену им шли все новые и новые…

Ребята из старших отрядов, сдавшие нормы на значок «Готов к труду и обороне СССР», чувствовали себя именинниками. Все им завидовали. Хотя сами значкисты испытывали некоторое неудобство: самих-то значков еще не было. Но все знали, что еще вчера начальник послал в город со всеми материалами соревнований физрука Павлика Морина. А Павлик, как говорил Арка Барашян, уезжая, поклялся:

– В лепешку расшибусь, а значки добуду!..

Андрей Андреевич сказал короткую речь:

– …Вы слышали сами, ребята… международный штаб коммунистов – Коминтерн – призывает рабочий класс сплотиться и все силы направить на борьбу с фашизмом. Ибо фашизм – это война… Вы дети рабочих и сами завтра станете рабочими. Коминтерн зовет и вас! Пусть же сто четыре значкиста ГТО будут первым ответом на этот призыв!..

Когда солнце поднялось над горами и жара хлынула в долину, пионеры «Металлиста», успев позавтракать, уже шли к морю. Над шоссе гремела песня:

 
Мы поднимаем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело.
Близится эра светлых годов.
Клич пионера всегда: «Будь готов!»
 

После купанья, когда отряды пошли в лагерь, друзья задержались. Уселись на толстых корнях сосны, росшей на самом краю обрыва, над пляжем. Сережка тотчас принялся строгать палочку.

__ Что-то ты какой-то не такой. Заболел, что ли? – спросил Арка.

– Да нет.

– Ну тогда… постой! Может, ты раздумал? – с тревогой спросил он.

– С чего ты взял? – не очень уверенно возразил Сергей.

Арка тотчас уловил эту неуверенность и насупился.

Боб искоса глянул на напряженное лицо Сергея, положил ему руку на плечо:

– Так что, Серега? Значит, последний год мы в лагере вместе?.. Весной ты в ФЗУ пойдешь, а потом и мы…

Сергей промолчал. Только нож его задвигался еще быстрей. Стружки так и летели.

– Что ты к нему пристаешь с пустяками? – язвительно проговорил Арка. – Может, это совсем не он говорил: «Пойду в фабзавуч, довольно на отцовской шее сидеть…» Да не тяни ты кота за хвост! Передумал, что ли? Так так и скажи!

– Передумал, – тихо сказал Сергей.

Арка так и подскочил:

– Ты слышал, Боб? У него семь пятниц на неделе!.. Я свою мамашу полгода уговаривал, чтобы разрешила в фабзавуч после седьмого. А он…

– Постой, Арка. Дай же человеку сказать, – остановил друга озадаченный Боб. Но сам не выдержал, спросил: – Как же это, Серега? Ведь мы договорились вместе на «Сельмаш» в ФЗУ поступать.

– А я разве отказываюсь? Говорил… Только, видишь, что выходит. Я считал, что это самое важное, а теперь…

– Что – теперь? Рабочие не нужны? – вскочив, крикнул Арка.

– Кто говорит? Конечно, нужны. Только есть еще дело, где комсомольцу в первую голову нужно…

– Куда еще?!

– В Красную Армию хочу, – тихо, но твердо сказал Сергей, отшвырнув обрезок палки в сторону.

– Ля-а-а! Он хочет! – насмешливо выкрикнул Арка. – А я, что ли, не хочу? Или Боб?.. Двадцать один год будет, вот тогда все туда пойдем.

– А когда будет? Считал? – твердо глянув другу в глаза, спросил Сергей.

– Как – когда? Ну сейчас мне пятнадцать с хвостиком… Значит, осенью в сорок первом году.

– Вот видишь. Шесть лет ждать. А фашисты шесть лет ждать не будут. Слышал, что Андрей Андреевич на политинформации говорил? Да и в каждой газете. Читал небось… Гитлер хвалится: у него через два года будет десять тысяч военных самолетов. Подумай, десять тысяч! Ими небо закрыть можно! Да танков, да пушек сколько?! Что же, он их солить будет?!! – уже громко, жестко бросал слова Сергей. – На нас же, гад, полезет!..

Озадаченный, Арка молчал.

– Так что ты хочешь сделать? – спросил Боб.

– В училище военное, ребята, пойду. Вот закончу восьмой класс и пойду. По комсомольскому набору. Райком направление даст. Я уже говорил с ними.

– Бесстыжие твои глаза! – наконец обрел дар речи Арка. – Он пойдет… Он узнавал… Единоличник несчастный! А нам – ни слова… Я, может, тоже танкистом во как хочу быть! А ты меня в слесари агитировал… – Арка поперхнулся слюной, закашлялся и, махнув рукой, сел. Отдышавшись и успокоившись, спросил: – Ну так как, Боб? Айда в военное училище?! Только в одно, чтоб опять все вместе были.

– Подумать надо, – прогудел Боб. – Это тебе не бульбу варить, раз-два – и готово. На всю жизнь решать надо.

– Так ты что-о, не хочешь?!.

– Постой, Арка, не налетай. Я тоже… думал. В райкоме книжечку такую смотрел. Там все училища перечислены…

– А я решил уже. Навсегда, – твердо сказал Сережка. – Пока всех фашистов на земле в гроб не вгоним…

– И я! – крикнул Арка. – Ты думаешь, Боб не пойдет? Пойдет, я же его, как себя, знаю…

ПРИКАЗ

Как только к воротам лагеря «Металлист» под звуки собственного духового оркестра подошла колонна «Пищевика», раздался короткий призыв горна: «та-а-а, та-та-та, та-та…» – и оборвался. Из одноэтажного здания школы, из полотняных палаток, из широких дверей бывшей греческой церкви, а ныне корпуса № 2, густо повалили пионеры «Металлиста».

Прозвучали резкие команды. Шум стих. На линейке друг против друга стояли два соседних лагеря. Вчера это были друзья, а с этого часа – противники.

Чуть прихрамывая на левую ногу, на трибуну поднялся скуластый черноволосый человек. Это начальник лагеря «Металлист» Андрей Андреевич. За ним – начальник лагеря «Пищевик» Иван Сидорович, в белой полотняной фуражке с большим прямоугольным козырьком, и бывший командир полка Красной Армии, председатель сельсовета Иван Васильевич Стрельников.

– Внимание! Слово имеет Главный Судья военной игры товарищ Стрельников, – объявил Андрей Андреевич.

Иван Васильевич одернул защитную вылинявшую гимнастерку с темными следами споротых петлиц, провел рукой по усам и бросил непривычное, короткое, как выстрел, хлесткое, волнующее слово:

– Бойцы!..

И стало так тихо, будто вокруг не было ни души. Будто не стояли вокруг мачты с алым лагерным флагом на верхушке восемь сотен мальчишек и девчонок.

– Товарищи пионеры, – продолжил он, – завтра начинается военная игра «Борьба за знамя». Правила ее вам известны. Бой нужно вести честно. Перед всяким боем отдается боевой приказ. Смир-но! Слушай боевой приказ.

Шеренги подтянулись и застыли. По стойке «смирно» стоят начальники лагерей, вожатые, пионеры. А человек в военной гимнастерке говорит четким властным голосом:

– …Место действия армий противника: с севера на юг – от горы Сестра до берега моря. С запада на восток – от ручья Безымянного до шоссе. Начало завтра, 28 июля 1935 года, в 8.00. Окончание игры в 12.00, или по сигналу «сбор» с командного пункта. Командиры – только пионеры! Вожатые входят в состав штабов армий… Отличительные знаки: боец – красная или синяя повязка на правой руке, красная или синяя звездочка на груди. Звено – рота. Отряд – полк. Лагерь – армия. У командиров рот на повязке цифра «5». У командира полка – цифра «25»… Посредники… Количество очков подсчитывается по цифрам на повязках «пленных». «Убитых» не выручают. «Пленных» – выручают, если их еще не доставили в штаб армии противника и число выручающих в два раза больше охраны…

Каждый пункт приказа встречали сдержанным гулом, будто условия слышат впервые.

– Воль-но-о!.. А теперь решим, кто будет «красными» и кто «синими». Так как стороны к согласию не пришли, будем тянуть жребий. Кто вытянет короткую спичку, те «красные». Выделить представителей! – Иван Васильевич вынул две спички. У одной отломил половинку. Зажал обе спички в кулаке, головками вверх…

На трибуну поднялись представители: от «Металлиста» Сергей Синицын, от «Пищевика» Валька Гак. Валька ссутулился, руки сжаты в кулаки, будто он собирался драться. Белые веки прикрыли зеленоватые маленькие глаза. Сергей стоит прямо, чуть выставив вперед ногу, будто собираясь сорваться в бег. Только рука все тянется поправить нависающий на глаза светло-русый чуб.

– Какую? Ближнюю? – спросил Сергей, глядя в лицо противнику.

– Нет… дальнюю, – хрипло ответил Валька.

– А не пожалеешь?

– Хватит болтать! Тяни! – рассердился Валька.

Их руки переплелись, одновременно взялись за головки спичек, зажатых в кулаке Ивана Васильевича. Дернули…

По рядам «металлистов» прокатился воинственный победный клич: в высоко поднятой руке Сережки крепко зажата половинка спички.

– «Красные»! Мы «красные»! – вопили «металлисты».

– Мазила!.. Растяпа!.. Не мог… – неслось из рядов «синих» в адрес Вальки, растерянно хлопавшего ресницами.

Начальники лагерей с трудом навели порядок.

– Вопросы есть? – спросил Главный Судья.

– Есть! – из строя шестого отряда «Пищевика» шагнул вперед Миша Зайчиков – круглоголовый стриженный под машинку пацан лет десяти. – А что лучше, побольше наубивать противников или больше побрать в плен?

Смеялись оба лагеря. Такой маленький, а туда же: «наубивать»!

– В Красной Армии считают преступлением убивать пленных, – сказал Стрельников. – Если в игре вы сорвали повязку, то есть обезоружили противника, зачем же «убивать» его – срывать звездочку?

– А если повязку сорвал, а он сопротивляется?

– Ну это другое дело. Если враг не сдается, его уничтожают. Ясно?.. Только помните, что судьи будут считать так: за 10 пленных – 10 очков, а за 10 «убитых» только 5.

– Ага! А тогда никто не будет сдаваться!

– Нет, ребята. Ведь пленных могут выручить. А «убитые» сразу выходят из игры. Еще вопросы?

– Есть! А когда начнет работать разведка? Завтра с восьми?

– Хороша же будет ваша разведка, – усмехнулся Стрельников. – Разведка – глаза и уши командира. Разведка работает всегда!..

РАЗВЕДКА

Пока «красные» радовались, а «синие» ругали неудачника Вальку Гака и неохотно строились в походную колонну, Сережка, Арка и Боб прошмыгнули за корпусами в дальний угол двора, перемахнули через забор и, пробежав по шоссе метров триста, остановились. Две высоко нагруженные тюками машины им не годились. Зато третья шла пустая. Подняли руки. Машина стала.

– Послушай, дорогой! – попросил Арка. – Подвези нас, пожалуйста, на тот край села.

– Прыгай, чижики, быстро! В кабину хочешь? – спросил шофер Сергея.

– Спасибо. В кузове лучше. Ветерок.

– И то верно, – шофер захлопнул дверцу.

– Прячься! – скомандовал Сережка, и все трое растянулись на дне кузова, зарылись в груду рогожных кулей.

Проскочили мимо лагеря. Сергей узнал его по высоченным пирамидальным тополям около церкви. Впереди послышались песни, звуки оркестра. Шофер посигналил, сбавил скорость.

«Мимо колонны «синих» проезжаем, – подумал Сережка. – Только бы не подобрал кого. Тогда конец».

– Эй, дядя, подвези! – крикнули рядом.

– Валька! Кому говорю?! Гак, вернись в строй! – оборвал его строгий голос вожатого.

Сережка облегченно вздохнул… Промелькнула антенна у сельсовета. Голоса стали затихать. Прикрываясь рогожным кулем, Сергей приподнял голову. Далеко позади из-за поворота показалась колонна «синих». Высоко на древке покачивалось бордовое бархатное знамя. «Как-то с ним завтра будет?!» – подумал Сергей. Машина еще раз вильнула вправо, и за изгибом шоссе скрылась колонна «пищевиков»… Когда над головой замелькали тяжелые ветви громадных орехов, Сергей постучал по кабине:

– Приехали! Большое спасибо.

– Я думал, вы попрыгали, когда колонну обгоняли. Глянул, а в кузове одни мешки. Чего это вы попрятались?

– Да нет, мы… – промямлил Арка.

– Ну чего там. Мы же люди свои. Небось за кизилом собрались? Или на море покупаться всласть?

– Ага! Что-то вроде, – засмеялся Сергей. – Мы с начальством не в ладу.

– Во! Это разговор! Сам такой был. Ну, бывайте! – шофер махнул на прощание рукой, и машина укатила.

Шоссе у лагеря «Пищевик» пересекает проселочная дорога. Через кювет перекинут мостик. Друзья раздвинули заросли травы и нырнули под деревянный настил. Горячему Арке не терпелось:

– Ребята, давайте проберемся на хоздвор и заляжем в дровах!

– Ну и что мы там не видели? Узнаем, какой завтра обед будет? Лучше к домику руксостава, – предложил рассудительный Боб.

Сергей расправил на коленке листок бумаги с грубой схемой лагеря «Пищевик»:

– Сперва обмозгуем. Глядите. Вот столовая. Вот домик руксостава. Библиотека. Корпуса… Где будет военный совет, а?

– В столовой, – выпалил Арка. – Там места много.

– Скорей, в домике руксостава, – настаивал Боб.

– Эх ты, голова! Он же маленький. Не влезут, – горячился Арка.

– Ладно. Гадать не будет, – решил Сергей. – Нужно знать точно. Залезем на орех и увидим. Ты, Боб, здесь. Следи за нами. Если засыпемся – дуй в лагерь.

Далеко раскинул свои тяжелые ветви могучий орех. Широким, приземистым кажется он с земли. А попробуй заберись на верхушку. И увидишь, что многие высокие красавцы тополя, одетые в серебристую кольчугу листьев, едва достигают ему до плеча.

Могучи орехи на Черноморье! Смело ставь ногу на ветви – не сломятся, вынесут любую тяжесть. Обопрись спиной о толстый ствол и сиди. Удобно, как в кресле. Хоть книгу читай. А вниз не смотри – закружится голова.

Сергею и Арке с высоты видно все. Вот вошли в широкие ворота отряды «синих». Разбрелись по лагерю. Сергей, прижав к глазам окуляры военного цейсовского бинокля, искал командарма противника Ивана Сидоровича… Есть! Вот его белая полотняная фуражка мелькнула в дверях столовой. Вот уже у домика руксостава. К нему быстро подходит кто-то. Красная повязка на руке. Да ведь это дежурный по лагерю! «Ну теперь, миленький дежурненький, мы от тебя не отцепимся. Ты нам все покажешь! – шепчет Сережка. – Ага! К читальному залу подошли два звена… Выносят столы. Ура! И скамейки, скамейки несут к читальному».

– Арка! Там! – ликует Сережка. – В читалке. А ты: что засек?

– Посты возле забора, и у дороги в кустах, и около дров, – доложил Арка. – Плохо видно.

И в самом деле. Ребята не заметили, как начало темнеть… Дождавшись темноты, они спустились и пробрались под мостик к Бобу. Сергей распределил роли и установил сигналы:

– Я – жук-скрипач. Ты, Боб, – лягушка. Арка – шакал. У тебя это здорово получается. Если к окнам не подойти, слушать из кустов. Сбор здесь. Ну, все! По-пластунски. Тронулись.

В окнах читального зала, завешенных изнутри шторами, свет. Он пробивается в щели узкими, как лезвие ножа, полосами. Доносится приглушенный шум голосов. Выкрики. Иногда – смех. Там – военный совет «синих». Читальня в десятке метров от забора. У забора старая дикая груша. Она протянула часть своих любопытных: ветвей к окнам, а часть – рвется на волю, за забор, к долине, к горам.

Колыхнулись сильные узловатые ветви над забором, осели под чьей-то тяжестью. Чуть слышно зашумела листва. С глухим стуком упали несколько крепких плодов.

– Ой! Чудинов! Колька! Кто-то лезет.

– И все тебе мерещится. Груши падают. Хочешь принесу? – невидимый в темноте Колька подходит к дереву. Шарит по земле.

– На, Лида, пробуй. Червяк малость подточил, вот они и попадали. Ешь. Он плохие точить не будет. Разбирается, хитрюга.

– Ой! Ну и кислятина. Весь рот стянуло.

– Много ты понимаешь! – обиделся Колька. – Вот я попро… – слышится хруст разгрызаемой груши, – тьфу! И правда кислые. Отчего же они попадали?.. Ну ничего, от кислого страх проходит. Ешь.

Долго стоит тишина. Ветка груши плавно опускается к земле. Кто-то бесшумно соскальзывает с нее. Ветка выпрямляется. Легкая тень скользит по земле, исчезает за углом читальни…

В доме взметнулись голоса. Затопали ноги. Заскрипели ступеньки с той стороны здания. С шумом распахнулись створки окна. На волю выплеснулись слова:

– Здорово… дадим… А Валька Гак… Везет Жмуркину…

«Теперь только слушать», – думает Сережка. В окне две тени. Одна ниже другой. Доносятся обрывки разговора. Сережка лежит на нижней ветке груши, а рукой держится за пружинящую ветвь над головой. Вот-вот сорвется. Опять тихие голоса из окна:

– Предложу Ивану… Должен согласиться… Не придумаешь… три сосны… полянке… метров восемь до сучьев… «красных»… десант… лодки… – створки окна захлопываются. Совет продолжается.

Арка дополз до угла. Темно. Луна где-то за толстым слоем туч. Очертания дома чуть видны. Далеко на кухне открылась дверь. Свет от горящей топки метнулся к читальне и исчез. Но за этот миг Арка увидел у дальнего конца читальни что-то длинное. Что?

Через дыру на месте двух оторванных досок Арка влез под веранду. «Я тебя сейчас проверю. Часовой ты или столб», – шепчет он и проводит ногтями по доске. Раздается громкий скребущий звук.

– Ой! – слышится испуганный девчачий голос.

– Кто там? Вылезай! – хрипло кричит мальчишка.

«Так. Заговорили… – беззвучно смеется Арка. – А теперь слушайте ответ».

– Ф-р-р, ф-р-р! М-мг-г-а-а-а-а! М-м-м-я-у-у! – раздается из-под веранды низкий клокочущий в горле, вибрирующий звук рассерженного готового к бою кота.

– Тьфу!.. Чтоб тебя… Брысь, проклятый! – кричит часовой и, в досаде за свой страх, бьет палкой по доскам.

И тотчас, будто только и дожидались этого сигнала, по дощатому полу затопали ноги. Заскрипели ступеньки. Громкие голоса, шум заполнили все пространство над головой, со всех сторон.

Арка вертел головой, вслушивался, но ничего не мог понять в этом хаосе звуков. Штабисты поговорили, попили воды из железного бачка, вернулись в читальню. Последний раз стукнула дверь. И снова – тишина. «Нет. Лучше подберусь к двери, – решил Арка. – Тут хоть всю ночь просиди, ничего не узнаешь».

Темное пятно мелькнуло над перилами, растворилось у двери…

На дорожке от хозяйственного двора зашуршал гравий. Впереди идущего запрыгал яркий глазок электрофонаря.

«Влип!» – молнией пронеслось в Аркином мозгу, когда луч фонаря лизнул ступени. В три прыжка он пересек веранду. Перемахнул перила и приземлился на четвереньки, царапнув ухом о что-то твердое. Ощупал руками – бочка. Сунул руку внутрь – пусто.

Луч фонаря скользнул по бочке, перекинулся на ступени.

Арка больше не раздумывал. Мигом влетел в бочку. Ноги по щиколотку ушли в воду!.. Но Арке было не до удобств.

Человек подошел к бочке… Арке казалось, что тот, наверху, видит его глаза, слышит, как часто и гулко бьется его сердце. Арка зажмурился и тихо опустился в воду… Человек потушил фонарик. Стало будто еще темней. Над головой Арки то вспыхивал, то снова тускнел огонек папироски… Последний раз пыхнула папироса и, описав дугу, упала в бочку. Проскрипели ступени. Хлопнула дверь. Чуткие ноздри Арки уловили запах паленой тряпки. Откуда? Ой! – чуть не вскрикнул Арка. Зашипел, как рассерженный кот. Выскочил из бочки. Сбросил горящую папиросу. Мокрой рукой погасил тлеющую на спине рубашку и снова нырнул под веранду.

Слышны голоса расходящихся командиров. Погас огонь в окнах читальни. Сергей спустился по ветке на землю за забором.

– Скр-р-р-ри-и… скри-и… скрр-ри-и, – выводит жук-скрипач.

Это командир подал сигнал к отходу.

Под мостиком Сергей с Бобом долго ждут Арку. Наконец и он вполз.

– Айда, ребята. Можно домой. Часовой-то того… храпит. Я у него вот кепку прихватил. На память.

– Ну, Арка! – сердито шепчет Сергей. – Из-за твоих фокусов засыпемся!.. Что-нибудь узнал?

– Все узнал! На сосне знамя спрячут. Высокая, метров тридцать.

– А где она? Сосен-то сотни. За три дня не облазишь.

– Не-е-ет, – растерянно шепчет Арка.

– А что у тебя, Боб?

– На хоздвор прибегал Жмуркин. Говорил завхозу: начальник приказал к утру сделать две лестницы по пять метров. И веревки. И чтоб пиджак старый ему дал…

– Пиджак? Начальнику лагеря?

– Да нет. Ваньке.

– А для чего старый?

– А черт его знает!

– Ладно. Пора смываться. По канаве до белого столбика…

Проползая у забора, где по-прежнему мирно похрапывал часовой, Арка зашептал в ухо:

– Я ему, дураку, кепку верну.

– Куда! – остановил его Боб. – Разбудишь – и все пропало.

У белого столбика выбрались из канавы и, уже не таясь, пошли по шоссе. Сережка, дурачась, шлепнул Арку и удивленно вскрикнул:

– Гля! А почему у тебя штаны мокрые? С перепугу, что ли?!

Арка прямо задохнулся от возмущения:

– Балбес!.. Если б ты не командир… я бы тебе дал!

– Ну чего ты рычишь? Расскажи толком, – положив Арке руку на плечо, пошел на мировую Сережка.

– Так бы и говорил… А то «с перепугу»… – и Арка рассказал друзьям о своих приключениях в бочке.

– Дырку вон какую прожег, пощупай. Встал, на спине дыра, а со штанов вода течет…

– Тебя, Арка, надо к ордену представить, – смеясь, сказал Боб. – В огне горел – не сгорел. В воде тонул – не утонул. Значит, сто лет жить будешь!