Текст книги "Феодосий Николаевич Чернышев (1856—1914)"

Автор книги: Юрий Анисимов

Соавторы: Валентин Оноприенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Редакторы лекций Д. В. Наливкин и Б. К. Лихарев дополнили и «модернизировали» их некоторыми новыми материалами, поскольку со времени их публикации прошло уже около 20 лет. В новое издание были включены некоторые данные по стратиграфии девона, полученные в более позднее время О. Шиндевольфом, Р. Ведекиндом и Д. В. Наливкиным, который внес коррективы в представления Ф. Н. Чернышева.

Несмотря на то что со временем материал лекций несколько устарел, их высокий научный и методический уровень не потерял своего значения для становления курса этой дисциплины в высших учебных заведениях и в наше время. В лекциях Ф. Н. Чернышева содержатся все основные компоненты сложнейшего учебного курса исторической геологии в его современной интерпретации, которые были восприняты в дальнейшем А. А. Борисяком и Д. В. Наливкиным.

Лекции Ф. Н. Чернышева содержат обстоятельные исторические обзоры развития представлений о стратиграфии палеозойских систем, которые в наши дни были использованы, в частности, при подготовке томов «Стратиграфии СССР». Они, кроме того, знакомили студентов-геологов с историей развития и эволюцией взглядов и подходов к тем или иным проблемам, закладывая тем самым основы научного геологического мировоззрения, поэтому они полезны и нашим современным преподавателям геологических дисциплин.

Ф. Н. Чернышев неоднократно получал приглашения стать директором Горного института, по из-за чрезмерной занятости он отказывался. Однако в 1910 г. ему пришлось согласиться принять обязанности директора всего па несколько месяцев из-за сложившейся острой ситуации в институте.

В начале XX в. резко возросла политическая активность студентов и преподавателей. В институте появились первые пропагандисты марксизма. Искровская группа Горного института была одной из 24 вузовских групп, созданных Петербургским Комитетом РСДРП. Первыми студентами-марксистами в институте стали Г. Бокий, И. Михеев, А. Гапеев, В. Половников и др. В истории института отмечается: «Немалое значение для развития студенческого движения имело и то обстоятельство, что в Совете института ведущим было прогрессивное, отчасти даже радикальное направление, которое представляли профессора: В. И. Бауман, И. В. Мушкетов, Л. И. Лутугин, Н. Н. Яковлев, Н. С. Курнаков, И. П. Долбня, позднее Е. С. Федоров. Они сделали многое, чтобы оградить студентов от внимания «попечительного начальства». В 1901 г. Совет Горного института не допустил применения «Временных правил» и не позволил «сдать в солдаты» ни одного студента. В 1904 г. большинство Совета решительно воспротивилось разгрому студенческих организаций, который, по требованию министерства внутренних дел, собирался учинить директор Д. П. Коновалов» ^[9].

«Коноваловское дело» вошло в историю борьбы за демократизацию высшей школы. Директор института профессор Д. П. Коновалов, талантливый химик и педагог, будущий академик, в то же время был человеком, не чуждым карьеристских устремлений (впоследствии он стал товарищем, т. е. заместителем, министра земледелия и государственных имуществ). Он решил пресечь своевольную студенческую «крамолу» в институте и предпринял ряд шагов, грубо попиравших самосознание студенчества, в результате чего в институте начались волнения. Группа профессоров предложила Д. П. Коновалову извиниться перед студентами, а после его отказа в знак протеста ряд профессоров – Л. И. Лутугин, И. П. Долбня, В. И. Бауман, В. В. Никитин, Η. Н. Яковлев, К. И. Богданович, П. И. Преображенский, А. В. Фаас, Д. В. Фрост – подали в отставку. Вместо ушедших профессоров предложили занять кафедры А. П. Карпинскому, Ф. Ю. Левинсону– Лессингу, Н. И. Андрусову, А. А. Борисяку, но они тоже отказались. Тогда вакансии были замещены менее разборчивыми лицами. Все это вызвало бурю негодования. Д. П. Коновалов был осужден общественностью Петербурга и вынужден уйти в отставку.

В результате длительной и сложной борьбы за достижение академических свобод в 1905 г. ряд вузов и в том числе Горный институт получили права самостоятельно выбирать директора. Ученый совет института обратился к Е. С. Федорову с просьбой занять должность первого выборного директора. В обращении отмечался не только высокий научный авторитет гениального русского ученого, но и его политическая независимость и неизменный радикализм. На месте директора Е. С. Федоров полностью оправдал надежды студентов и ученого совета, поскольку он был абсолютно чужд администрированию и всегда принимал сторону студентов. Вместе с тем он довел реформу высшего образования до полной реализации. Он перевел институт на предметную систему преподавания, несомненно прогрессивную в те годы, большое внимание уделяя повышению научного уровня преподавания и подбору достойных кандидатов для замещения должностей профессоров и преподавателей. По его инициативе был привлечен к преподаванию в институте и Ф. Н. Чернышев.

Сложная политическая обстановка в период директорства Е. С. Федорова, студенческие волнения и факты покровительства революционному студенчеству с его стороны вызвали недовольство правительства. Несмотря на то что Совет института избрал Е. С. Федорова директором на новый срок, это решение не было утверждено министром С. И. Тимашевым. Е. С. Федоров писал по этому поводу в своей автобиографии: «За спасение здания Горного института и его драгоценных коллекций от пожара, за избавление того же учреждения от свирепствовавших в нем эпидемий устройством канализации, за учреждение разведочно-геологического отделения, за подъем научного духа_г выразившийся появлением многочисленных работ студентов и журнала „Записки Горного института“ и за ряд других прогрессивных нововведений в институте я был устранен от должности директора, несмотря на единогласный выбор Совета Института» ^[10].

Студенчество и профессура были глубоко возмущены отстранением Е. С. Федорова от управления Горным институтом, грубо попиравшим вузовскую автономию. В этой обстановке, дабы разрешить возникший кризис, и был приглашен директором Ф. Н. Чернышев, известный своими организаторскими способностями, научным авторитетом и гражданским радикализмом. Его кандидатура удовлетворяла всех заинтересованных в стабилизации положения – студенчество и профессуру, Горный департамент и министерство. Понимая сложность ситуации, Ф. Н. Чернышев, которому далеко не безразлична была судьба его родного института, дал согласие стать директором до конца семестра. 15 февраля Совет института единогласно избрал Ф. Н. Чернышева директором и выразил благодарность Е. С. Федорову ^[11], а 21 февраля Ф. Н. Чернышев был утвержден в должности директора.

8 марта на заседании Совета было оглашено заявление Е. С. Федорова о намерении выйти в отставку, хотя он не дослужил до назначения полной пенсии всего лишь год. Это взволновало всех членов Совета, обратившихся к нему с просьбой остаться в институте по крайней мере до выслуги полной пенсии, и Е. С. Федоров дал на это согласие ^[12].

Ф. Н. Чернышев директорствовал в Горном институте совсем недолго – с 15 февраля до 27 мая 1910 г., но за это короткое время ему удалось стабилизировать положение в институте и подготовить себе достойную замену в лице выдающегося профессора математики И. П. Долбни, известного своим либерализмом. Совмещение обязанностей директоров Горного института и Геологического комитета со многими другими делами было для „ Феодосия Николаевича крайне тяжело. Но он, как всегда, относился к своим обязанностям с полной ответственностью. Он выступил с ходатайством о расширении преподавательских штатов^[13] и о совершенствовании хозяйственного положения института.

На заседании Совета 12 апреля 1910 г. Ф. Н. Чернышев напоминает о том, что исполнение обязанностей директора института им было принято лишь временно, что «вследствие крайнего переутомления он не может более продолжать исполнение указанных обязанностей, ибо, по предупреждению врачей, это сопряжено с риском не только для здоровья, но даже для жизни» ^[14].

17 мая 1910 г. Совет избрал директором института профессора И. П. Долбню^[15], а 24 мая —Η. Н. Яковлева инспектором^[16], но последний не был утвержден министром. 31 мая Феодосий Николаевич в последний раз вел заседание Совета как директор, а 12 июня он был освобожден от этой должности^[17].

В новом семестре 20 сентября 1910 г. Ф. Н. Чернышев был избран ординарным профессором на пять лет^[18], но ухудшение здоровья заставило его отказаться и от преподавания. 13 декабря И. П. Долбня зачитал Совету письмо Ф. Н. Чернышева с просьбой об увольнении из института. Совет постановил: «Просить Ф. Н. Чернышева не оставлять службы в институте, отметив, что Совет рассматривает момент перехода преподавания исторической геологии к профессору Ф. Н. Чернышеву как начало подъема значения преподавания этой науки» ^[19]. Но Ф. Н. Чернышев в повторном письме настаивает на своей просьбе, и Совет постановляет: «Принять к сведению, выразить сожаление об уходе, благодарить за понесенные труды, ходатайствовать перед министром об оставлении членом Совета, поставить на повестку следующего заседания вопрос об организации преподавания исторической геологии» ^[20].

11 января 1911 г. директор института И. П. Долбня обратился с письмом к Ф. Н. Чернышеву: «Милостивый государь Феодосий Николаевич! Совет Горного института с истинным сожалением выслушал сообщение о намерении Вашем отказаться от профессорской деятельности. Теряя в лице Вашем славного представителя геологической науки, Совет желал бы сохранить Вас в числе своих сочленов. В этих видах постановлено ходатайствовать перед г. министром торговли и промышленности о назначении Вас членом Совета Горного института» ^[21].

Во время деятельности в Горном институте Феодосий Николаевич принимал активное участие в работе Совета. Он и К. И. Богданович предложили преподавать в ‘ институте курс исторической геологии старшему геологу Геологического комитета А. А. Борисяку^[22], вскоре ставшему выдающимся профессором; ассистентом был рекомендован Д. И. Мушкетов^[23], который также стал в советское время ведущим профессором, а преподавателем аналитической геометрии был зачислен будущий крупнейший ученый Η. М. Крылов ^[24]. В январе 1909 г. Ф. Н. Чернышев участвовал в обсуждении вопроса о расширении Горного института, а позднее был избран в комиссию по его расширению ^[25], он высказался также за сближение музеев института и Геологического комитета (речь шла о том, что Горный институт и Геолком будут размещены на одной территории^[26]).

В 1906 г. он участвовал в работе комитета, учрежденного при Горном институте, по реорганизации Минералогического и Геологического музеев, и здесь пригодились многие' рациональные и перспективные его предложения по оказанию помощи институтским музеям. Некоторые коллекции из Геологического музея Академци наук по его инициативе были переданы в Горный институт.

Несмотря на исключительную занятость, Ф. Н. Чернышев был внимателен к нуждам студенчества и по мере сил участвовал в общественной жизни Горного института. Так, со слов геолога-угольщика, «отца Карагандинского бассейна», А. А. Гапеева, одного из лидеров студентов-марксистов того времени, известно, что ему удалось закончить институт только благодаря заступничеству Ф. Н. Чернышева. В 1907 г. Ф. Н. Чернышев вошел в состав правления Общества вспомоществования учащимся Горного института, которое было организовано по инициативе Общества горных инженеров, и состоял членом его правления до конца жизни. 19 февраля 1910 г. по его предложению был учрежден устав Общества взаимопомощи студентов Горного института^[27].

Как талантливый профессор и настоящий человек Ф. Н. Чернышев снискал симпатии всего коллектива Горного института. Его преждевременная кончина глубоко опечалила студентов и преподавателей; в архиве сохранилось письмо директора института И. Ф. Шредера на имя петербургского градоначальника: «Студенты вверенного мне института обратились ко мне с просьбой исходатайствовать разрешение нести на руках гроб с прахом покойного бывшего директора Горного института ординарного профессора тайного советника горного инженера Ф. Н. Чернышева 4-го сего января из церкви института до Смоленского кладбища. Вполне сочувствуя этой просьбе, имею честь просить Ваше превосходительство не отказать в надлежащем разрешении» ^[28].

¹ Наливкин Д. В. Из далекого прошлого. Л.: Наука, 1981, с. 31.

² ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6393, л. 159.

³ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6143, л. 80.

⁴ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 5836, л. 3.

⁵ Наливкин Д. Ві. Из далекого прошлого. Л.: Наука, 1981, с. 43.

⁶ Тр. Второго Всерос. съезда деятелей по практической геологии. Т. 1. СПб!, 1913, с. 221.

⁷ Коняев Ф. М. Предисловие – В кн.: Ф. Н. Чернышев. Историческая геология: Девон. М.: Гостехиздат, 1925, с. 1.

⁸ Чернышев Ф. Н. Историческая геология. Каменноугольная и пермская системы. М.: Гостехиздат, 1929, с. 3.

⁹ Ленинградский Ордена Ленина и Ордена Трудового Красного Знамени Горный институт им. Г. В. Плеханова, 1773– 1973. М.: Высш. шк., 1973, с. 65.

¹⁰ Шафрановский И. И. Е. С. Федоров. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951 с 175

¹¹ ГИАЛО, ф.’ 963, on. 1, д. 6396, л. 43.

¹² ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 78.

¹³ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 87.

¹⁴ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 111.

¹⁵ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 139.

¹⁸ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 148.

¹⁷ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6144, л. 13.

¹⁸ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 176.

¹⁹ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 254.

²⁰ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6397, л. 2.

²¹ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 5836, л. 25.

²² ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6397, л. 3.

²³ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 190.

²⁴ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6144, л. И.

²⁵ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6395, л. 57.

²⁶ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6394, л. 4—5.

²⁷ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 6396, л. 50.

²⁸ ГИАЛО, ф. 963, on. 1, д. 5836, л. 33.

Глава 6
Участие в международных научных предприятиях

Имя Феодосия Николаевича Чернышева было широко известно за рубежом. Этому способствовали его фундаментальные труды в области стратиграфии палеозоя, палеонтологии и региональной геологии, но в особенности его активная деятельность в различных международных научных предприятиях и непосредственные контакты со многими крупными учеными-геологами Запада. Трудно назвать другого русского геолога, который бы столь целенаправленно и последовательно отстаивал позиции отечественной науки на международной арене. Участвуя в международных научных конгрессах, знакомясь с геологией зарубежных стран, с постановкой производственной и исследовательской работы, работая в крупнейших геологических и минералогических музеях мира, Ф. Н. Чернышев практически отстаивал престиж науки в соответствии с его научным мировоззрением: «Геологическая наука есть наука, требующая для правильной постановки вопроса о причинности явлений и разработки ее законов обширного материала, почерпываемого из различных, удаленных друг от друга точек земной поверхности. Ни одно обобщение нашей науки не может быть прочно, коль скоро оно основывается только на одном каком-либо местном исследовании и не принимает во внимание данных, добытых в других странах. Геолог – не путешественник немыслим, и чем более широкий район обнимают его странствования, тем большую цену имеют его обобщения»[1]. Ф. Н. Чернышев как никто другой был таким «геологом-путешественником», своими глазами увидевшим геологические особенности многих регионов как в нашей стране, так и за рубежом.

Крупнейшим международным научным предприятием на рубеже веков была возглавляемая Ф. Н. Чернышевым Русско-шведская экспедиция по градусным измерениям на Шпицбергене.

Другой важнейшей стороной международной деятельности Ф. Н. Чернышева явилось его участие в международных геологических конгрессах, на которых он представлял русскую науку на всех сессиях с 1888 по 1913 г.

Уже на первых сессиях МГК, состоявшихся соответственно в Париже (1878 г.), в Болонье (1881г.) и в Берлине (1885 г.), русские геологи (в особенности В. И. Мёллер, А. А. Иностранцев, Г. П. Гельмерсен, Ф. Б. Шмидт, А. П. Павлов, С. Н. Никитин) приняли активное участие в работе конгресса и были избраны в его руководящие органы и в различные комиссии.

26 июля 1888 г. министр государственных имуществ разрешил командировать «старших геологов – статского советника Никитина и горного инженера коллежского асессора Чернышева в Лондон для участия в заседаниях геологического конгресса, а также в предположенных им экскурсиях» ^[2].

IV сессия МГК состоялась в Лондоне, в помещении Лондонского университета, и была более представительной по сравнению с предыдущими. На нее прибыло 53 делегации, присутствовало 242 английских и 143 иностранных геолога, в том числе 19 русских. Почетным президентом сессии был избран Т. Гекели, президентом И. Прествич, среди вице-президентов были крупнейшие геологи —К. Циттель (Германия), М. Неймайр (Австрия), П. Фразер (США), А. Гейки (Великобритания), Э. Реневье (Швейцария), А. А. Иностранцев (Россия) и др. Ф. Н. Чернышев вместе со Ф. Б. Шмидтом и С. Н. Никитиным вошли в совет конгресса. В повестку сессии были включены вопросы: 1) классификация кембро-силурийских осадков, 2) отношение между третичными и четвертичными отложениями, 3) происхождение и возраст кристаллических сланцев. Конгресс в Лондоне был хорошо подготовлен, изданы материалы по всем вопросам и отчет английской комиссии по номенклатуре и классификации.

Особенно важен был первый вопрос, обсуждение которого выявило существование пяти точек зрения на расчленение нижнего палеозоя: «Ни одна из них не была принята и утверждена конгрессом на том основании, что такие вопросы якобы не должны решаться голосованием. Для выяснения научных вопросов этот способ решения не может считаться справедливым. Между тем здесь разбирался вопрос о правильности той или иной группировки осадочных толщ и о необходимости единообразия группировки в разных странах. В итоге получилось, что две из пяти точек зрения на расчленение нижнего палеозоя, отмеченных конгрессом, до сих пор имеют хождение. Согласно одной из них, ордовик и силур представляют собой самостоятельные системы, согласно другой – являются отделами единой силурийской системы»^[3]. Беспомощность конгресса в этом вопросе была показана Ф. Н. Чернышевым и С. Н. Никитиным в яркой статье^[4], которая вошла в историю и теорию стратиграфии. В ней авторы верно отметили, что конгрессом с самого начала не были определены принципы классификации осадочных толщ. Основное внимание Ф. Н. Чернышева привлекло заседание комиссии по геологической картографии. Эта комиссия была создана еще на Парижской сессии МГК, и в ее состав от России был избран профессор Горного института В. И. Мёллер. На II сессии в Болонье было принято решение об издании Международной геологической карты Европы. Русское правительство, официально выразившее через Горное ведомство согласие участвовать в этом издании, вскоре переслало в Берлин, где должна была издаваться карта, денежные средства. В связи с созданием в 1882 г. Геологического комитета на него была возложена подготовка русской части международной карты, а главным редактором был назначен А. П. Карпинский.

К Берлинской сессии усилиями Геологического комитета и прежде всего А. П. Карпинского, Ф. Н. Чернышева и С. Н. Никитина было подготовлено и представлено конгрессу около половины русской части карты. На Берлинской сессии были разработаны условия публикации международной карты. К этой сессии были уже готовы 32 листа (из 49) топографической основы. Оказалось, что работа Геологического комитета по составлению международной карты идет впереди многих стран и сделана более качественно, несмотря на трудности, заключавшиеся в необходимости получения материалов для карты путем геологической съемки совсем не изученых огромных пространств России. Геологические же службы других стран лишь переводили уже имевшиеся картографические материалы (часто крупномасштабные) на масштаб международной карты.

На Лондонской сессии МГК также обсуждалась работа картографической комиссии. Было определено, что карта масштаба 1 :1500 000 будет издана на 49 листах, размером 0,48x0,53 м каждый. Комиссия не имела еще топографической основы карты для востока России и южных планшетов, включающих Северную Африку и Малую Азию. Ф. Н. Чернышев доложил в Лондоне состояние работ над русской частью международной карты. Геологический комитет предполагал в 1889 г. выпустить в свет полностью готовые четыре листа, охватывающие центральную и западную часть Европейской России. Один из этих листов был продемонстрирован конгрессу и после тщательного анализа был принят картографической комиссией с незначительными поправками. Русский опыт составления этой карты на конгрессе оказался весьма полезным всем участникам этого предприятия. В ходе обсуждения выявился ряд вопросов, которые должна была решить международная картографическая комиссия: 1) выделение на карте спорных подразделений, относительно которых между геологами существуют разногласия, 2) выделение специальными картографическими знаками на карте подразделений, имеющих большое значение в данной стране, но не признаваемых в других (в России, например, волжский, татарский, ярусы и т. п.). Картографическая комиссия в Лондоне постановила выделять ,на карте плейстоценовые и новейшие отложения, что представляло для ряда стран, в том числе для России, определенные трудности.

На Лондонском конгрессе было решено провести V сессию в Филадельфии, но новое оргбюро перенесло ее в Вашингтон, руководствуясь тем, что здесь находится самое крупное геологическое учреждение в Америке, а также коллекции Национального музея. Поскольку поездка через океан стоила очень дорого, а новое оргбюро не -смогло добиться льгот для переезда и экскурсий внутри страны, на конгрессе в Вашингтоне было всего 75 европейских геологов, американцев – около 180. Из европейских стран больше всего делегатов приехало из Германии, Англии и России. Совсем не были представлены Италия, Испания и Португалия. В русскую делегацию входили Ф. Н. Чернышев как официальный представитель России, академик Ф. Б. Шмидт – делегат от Геологического комитета, К. Д. Хрущов – представитель Русского географического общества, профессор А. П. Павлов – делегат Московского общества испытателей природы. Почетными президентами конгресса были избраны Дж. Холл и Дж. Дэна, президентом – Дж. Ньюберри, генеральными секретарями – X. С. Уильямс и С. Ф. Эммонс.. В число вице-президентов вошли известные геологи разных стран – К. Циттель, X. Креднер, Е. Титце, А. Годри, Ш. Барруа, Г. де Гер и др., а также Ф. Н. Чернышев, Ф. Б. Шмидт и А. П. Павлов.

Американский конгресс был слабо подготовлен в организационном плане. Предполагалось, что, кроме вопроса о классификации послетретичных отложений, будут обсуждаться принципы устанрвления соотношения или параллелизации различных геологических образований на основании биологических данных, стратиграфии и общих физических изменений на поверхности земного шара, происходивших в различные геологические эпохи. Однако к такой дискуссии оказались неподготовленными и европейские геологи, и хозяева конгресса.

Дискуссия, посвященная классификации и параллелизации послетретичных отложений была открыта Т. Чемберлином. В ней приняли участие многие ученые – X. Креднер, Г. де Гер, А. Годри, В. Дж. МакГи, Е. Коп и др. Ф. Н. Чернышев писал впоследствии: «... на конгрессе был поднят лишь вопрос о наиболее целесообразном в настоящее время принципе такой классификации (плейстоцена.– В. О.). Весьма существенный вопрос об унификации терминологии в области гляциальных явлений не был вовсе затронут, хотя многие из специалистов ждали, что будет обращено внимание на обилие терминов, которое накопилось в настоящее время в гляциальной литературе, и на то, что' в каждой отдельной стране выработалась своя специальная терминология, причем даже главные типы ледниковых образований получили свои местные названия» ^[5].

Ф. Н. Чернышева особенно интересовал вопрос о принципах параллелизации геологических систем. Ознакомившись перед выездом на конгресс с его программой, Ф. Н. Чернышев ожидал, что на сессии в результате всестороннего обсуждения будет установлена единая точка зрения на принципы классификации стратиграфических подразделений: «... в геологической литературе мы встречаем все чаще и чаще мнения, что тот искусственный принцип, который принят в современной классификации, создавшейся из изучения ограниченной, западноевропейской территории, порождает много спорных пунктов в своих приложениях и таким обширным странам, как Америка и Россия, где при разнообразии их физических условий как в современную, так и в отдаленные геологические эпохи и при той постепенной смене суши и моря, которая наблюдается в этих странах на огромных площадях в разные геологические моменты,– должны были оказаться такие группы отложений, которые -не укладываются в существующие рамки отдельных систем, и наиболее рельефно обрисоваться слабые пункты классификации. Не только в Европе, но и в Америке нередко высказывалось мнение, что в основу новой классификации должно лечь изучение таких важных геологических моментов, как трансгрессия моря и появление суши, которые в связи с другими факторами, каковы – климатические условия, вулканическая деятельность и т. п., могут дать более естественную и универсальную геологическую группировку»^[6]. Ожидания Ф. Н. Чернышева не оправдались, поскольку дискуссия по этой проблеме оказалась малопродуктивной, а также и потому, что с этим вопросом связана одна из центральных антиномий теоретической стратиграфии, которая -фактически не разрешена до сих пор.

Конгресс постановил собрать следующую сессию в Швейцарии. Ф. Н. Чернышев был уполномочен русским правительством предложить провести VII сессию конгресса в Санкт-Петербурге, что соответствовало пожеланиям геологов многих стран побывать в России и познакомиться с ее геологией и постановкой геологической службы.

В Вашингтоне Ф. Н. Чернышев ознакомился с работой таких крупных научных учреждений США, как Национальный музей и United Geological Survey. Последнее особенно его заинтересовало, поскольку оно, как и Геологический комитет, было государственным учреждением с годовым бюджетом до 900 тыс. долларов, занимающимся не только геологическими, но и топографическими работами. В его штате было до 300 служащих, из них около 100 геологов, количество которых в летний период увеличивалось до 700. В Вашингтоне это учреждение занимало два огромных здания, имело свою фабрику для изготовления шлифов, типографию, массу новейших приборов и отдельные помещения для геологов. Такие условия не шли ни в какое сравнение с тем, чем располагал Геологический комитет в России, и это еще более стимулировало Ф. Н. Чернышева в его дальнейшей борьбе на посту директора Геолкома за расширение возможностей геологической службы у себя на родине.

Вашингтонским конгрессом были организованы интересные геологические экскурсии на дальний запад США и в область озер Верхнего, Гурон и Мичиган. Эти экскурсии позволили Ф. Н. Чернышеву ознакомиться с палеозойскими и докембрийскими разрезами Америки и сравнить их с изучавшимися им стратотипами на Урале и Тимане.

Последние дни своего пребывания на Американском континенте Ф. Н. Чернышев посвятил крупнейшим музеям Олбани, Кембриджа, Нью-Хейвена и Нью-Йорка.

VI сессия МГК состоялась в 1894 г. в Цюрихе. На ней было представлено 15 стран, присутствовало 273 делегата. Председателем сессии был избран Э. Реневье, генеральным секретарем – Г. Голлиец. Впервые в работе конгресса принял участие А. П. Карпинский, продемонстрировавший Общую геологическую карту Европы, составленную Геологическим комитетом в масштабе 1:2 500 000. На сессии работали комиссии: геологической карты Европы, геологической библиографии, номенклатуры горных пород, изучения ледников. Участники сессии заслушали доклад В. Гошкорна по геологической карте Европы и отчет комиссии по этой карте. Э. Маржери сделал доклад комиссии геологической библиографии, было принято предложение об издании международного библиографического журнала, к сессии вышел библиографический каталог. В новый состав комиссии по библиографии в качестве председателя вошел С. Н. Никитин. По инициативе А. Мишель-Леви была организована комиссия по номенклатуре горных пород, В которую ОТ России уВОШЛИ А. П. Карпинский, А. Лагорио, Ф. К). Левинсон-Лессинг, В. Рамзай, Я. Седергольм, К. Хрущов. По предложению М. Холла была организована комиссия по изучению ледников. А. П. Павлов сделал на сессии заинтересовавший многих доклад о неокоме бореального тина, сопоставив аммонитовые зоны Центральной России и Англии. На этой сессии конгресса в ее бюро от России вошел А. П. Карпинский, а Ф. Н. Чернышев был избран членом совета конгресса и секретарем Оргкомитета будущей VII сессии МГК.

К сессии в Цюрихе впервые вышел отдельным изданием путеводитель к десяти состоявшимся экскурсиям. Впервые были организованы секции общей геологии, стратиграфии и палеонтологии, минералогии и петрографии и прикладной геологии. Было подтверждено оглашенное еще на V сессии предложение русского правительства провести VII сессию МГК в Петербурге.

Организация и проведение VII сессии МГК стали крупной победой русской геологии, продемонстрировавшей всему миру свои достижения. При подготовке конгресса во всей полноте проявились выдающиеся организаторские способности Феодосия Николаевича Чернышева как генерального секретаря Оргкомитета.

В состав бюро Оргкомитета VII сессии вошли A. П. Карпинский (председатель), А. А. Иностранцев (вице-председатель), секретари Ф. Н. Чернышев и К. К. Фохт, А. О. Михальский (казначей) и члены совета Н. И. Андрусов, И. И. Лагузен, Ф. Ю. Левинсон-Лессинг, С. Н. Никитин, А. П. Павлов, Н. А. Соколов, Ф. Б. Шмидт, Э. В. Толль. С началом работы Оргкомитета в него были введены все профессора геологии и минералогии университетов и других учебных заведений России, а также профессора Н.А. Головкинский, Д. Н. Анучин, Г. Д. Романовский, П. И. Кротов, А. А. Тилло, Η. П. Барбот де Марии, Н. И. Каракаш, С. С. Манциарли, С. Е. Симонович и финские геологи Я. Седергольм и В. Рамзай. Позднее в состав Оргкомитета ввели Г. И. Стебницкого, B. М. Цебрикова, Д. В. Соколова, А. В. Павлова, Л. И. Лутугина и финских геологов Б. Фростеруса, Г. Бергеля, А. Тигерштедта.

К организационной работе был привлечен, например, директор Пятигорской прогимназии Б. 3. Коленко для разработки программы маршрута ло Северному Кавказу^[7], А. П. Павлов разработал программу маршрута по Волге от Нижнего Новгорода до Царицына, Н. И. Андрусов – по Керченскому полуострову, К. К. Фохт, Н. И. Каракаш и А. Е. Лагорио – по Крыму^[8].