Текст книги "Лейси"

Автор книги: Юрге Китон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Обратно в номер я точно не хочу. Нужно тянуть время. Быть на виду. Пусть как можно больше людей запомнят нас с мадам вместе. Я огляделся. На другом конце палубы какая-то движуха. Предложил посмотреть, что там. Сытая и довольная Элеонор нехотя согласилась.

Это конкурс. Отдыхающим предлагают спеть. Элеонор пытается уйти, но я отказываюсь. Поднимаю руку, и меня выдёргивают на сцену. Я вижу, что Элеонор, не смотря на улыбку, не довольна. Ну и пусть.

Я спел пару песен. Нарочито хорошо – как в последний раз. Может, так оно и есть. Здесь ведут видеосъемку. И туристы снимают меня на телефоны – это очень на руку. Надо засветиться с мадам Свифт.

Закончив петь, я сказал на камеру и в зал, что посвящаю своё сегодняшнее выступление моей красавице-подруге Элеонор. Проследив, что камера смотрит туда же, куда показывает моя рука, я спрыгнул со сцены, подбежал к Элеонор и поцеловал её. Раздались неуверенные аплодисменты.

Элеонор смотрела на меня с изумлением. Кажется, она хотела меня ударить.

– Лейси, немедленно уходим отсюда.

– Почему? Тут здорово. Давай послушаем остальных!

– Ты с ума сошел! Я – деловая женщина. В конце концов, я здесь по работе! Я не могу обжиматься с мальчишкой на камеру!

– Почему не можешь, ты замужем?

– Причём тут это? Я публичная фигура!

– Брось ты, всем плевать! Люди просто отдыхают. Расслабься.

Я говорил это, а моё сердце бешено колотилось. Я заметил мужчину в летней рубашке, подходящего к нам сбоку. Элеонор махнула ему рукой, покачав головой. Он отошёл.

– Лейси, ты поступил очень и очень плохо!

– Я хотел тебя немного развлечь.

– Считай, что развлёк. И разозлил.

Я смотрел ей в глаза. Не знаю, что такого было в моём взгляде. Может, ужас и ненависть выглядят как приступ внезапной страсти?

– И что ты сделаешь, накажешь меня?

Глаза Элеонор загорелись бесовским огнем:

– Накажу.

Глава 10. Начало агонии

Я открыл глаза. Ничего не произошло – меня не сбросили за борт. Я пережил эту ночь. В Элеонор словно бес вселился. Она привязала меня и высекла. Поморщившись, я вытащил из-под спящей женщины свою руку, приподнялся и уставился на белую подушку. Задушить мадам? Как бы то ни было, она слабее меня. Накрыть подушкой. Зажать этот отвратительный рот.

Тошнит даже от мыслей о том, что было. Всю ночь под дверью толкались её амбалы. Я их слышал. Видел их тени. А они слышали нас. И наверняка усмехались.

Сейчас Элеонор крепко спит, размазанная по подушке. Кожа на лице помялась, из полуоткрытых губ вытекает слюна. Она кажется мне уродливой – не смотря на идеально подобранный цвет волос, подтяжку и дорогие зубы. Она и есть урод – она продаёт детей.

Выбравшись из постели, одеваюсь. Смотрю на Элеонор – глаза закрыты, дыхание ровное. Подбираю с пола её брюки, вытаскиваю прослушку и кидаю в цветочный горшок. Стараясь не шуметь, подхожу к окну. Иллюминаторы здесь необычные – почти прямоугольные и очень большие. Они выходят на узкую палубу, опоясывающую лайнер по периметру. Отлично. Поднимаю створку, вдыхаю свежий воздух, оглядываюсь. Мадам не проснулась. Осторожно выскальзываю наружу.

Мне нужно попасть в спортзал: у меня нехорошее предчувствие, а я привык доверять интуиции. Быстро добравшись до места, я забрал из шкафчика передающее устройство, наушники и нырнул в туалет. Заперев кабинку, сел на опущенную крышку унитаза и отдышался. Нужно передать данные. Эта запись посадит сучку Элеонор и её дружков в тюрьму: есть из-за чего рисковать. Тревожно. Пальцы дрожат. Загрузив запись, я наблюдал за медленно ползущим столбиком передачи данных. Десять процентов, двадцать, тридцать…– когда же это закончится?

Наконец-то появилась надпись: "Передача данных завершена успешно". Выдохнув, я поднял крышку и выбросил всю аппаратуру в унитаз. И вдруг меня накрыло сильным приступом рвоты. Выворачивало долго, каждый новый приступ сопровождался воспоминанием о вчерашней ночи. Передо мной стояло искажённое лицо Элеонор. Её тонкие, вытянутые в струнку губы. Если б можно было вместе со вчерашним ужином освободиться от накопившегося за всё это время отвращения и стресса…

Кажется, я в одну секунду ослаб. На ватных ногах поплёлся к душевым. К счастью, кабинки здесь раздельные. Разделся и встал под горячую воду. На моем теле следы вчерашней страсти Элеонор – и водой их не смоешь. Мадам разошлась: остались кровоподтеки. Я опять подумал про подушку в белой, шелковой наволочке. Утром в каюте было тихо. И за дверью тоже. Никто бы не зашёл.

Я не в том состоянии, чтобы ужасаться своим мыслям. Представляя, как Элеонор барахтается под подушкой, пытаясь меня спихнуть, я улыбаюсь. Становится легче.

Мы зайдём в порт сегодня ночью. Нужно продержаться около четырнадцати часов. Нужно где-то спрятаться. Обычно горячая вода меня успокаивает. Это ритуал, чтобы смыть с себя изображаемую личность. И не важно – переодевался я или нет. Почему-то не помогает. Упираюсь обеими руками в стенку – горячая вода бьёт в затылок, стекает между лопаток, согревая спину. Не хватало ещё расплакаться. Долго я буду торчать здесь, жалея себя? Я услышал шум: кто-то зашёл в душевую и запер дверь. Черт, я ведь тут один!

Дверка моей кабинки внезапно открылась, отлетев с такой силой, что вышибло задвижку! Передо мной нарисовался здоровый амбал. А рядом с ним Рой Морено. Тот самый, что спорил с Элеонор о доле в бизнесе.

– Этот пацан? Че-то он какой-то дохлый.

Они рассмеялись. Рой ткнул в меня пальцем:

– Смотри-ка, а эта сучка славно вчера порезвилась! – он повернулся к своему мордовороту. – Значит, она любит помоложе?

– Да, есть у неё такая слабость, – амбал заржал. Морено ударил его по лицу.

– Дебил, чё ржёшь? Почему мы не подсунули ей своего пацана?

– Так босс, команды не было.

– Команды не было! Дебилы! Я б знал! Так! – он развернулся ко мне. – Ты мне всё расскажешь! Или прямо здесь и подохнешь. Понял меня?!

Я кивнул. Морено схватил меня за подбородок и подтянул к себе.

– Эта стерва приказала тебе следить за нами? Мой человек видел, как ты нас фотографируешь.

Ну вот, так и знал, что прокололся со снимком. Значит, заметил Рой. И он подозревает Элеонор. Может, это мне на руку? Пытаюсь выглядеть ещё большим идиотом, чем Морено обо мне думает:

– Синьор, я ничего не знаю. Я плохо вас понимать.

– Так, дурака не валяй мне! – Морено впечатал меня в стенку, и, чуть не поскользнувшись на мокром полу, разозлившись, вдогонку ударил по губам:

– Ты тупой, да? Зачем сделал фото?

– Босс, давайте я? – поспешил на помощь амбал.

– Отвали, идиот! – Морено сообразил, что зашёл в работающую душевую кабинку, и вместо того, чтобы перекрыть воду, сбил лейку. – Зачем. Сделал. Фото?

– Не бейте, я всё скажу! – я прикрыл лицо рукой, изображая страх. Странное чувство: в таких ситуациях мой мозг начинает лихорадочно работать, а чувства вроде как отключаются. Может быть, когда-нибудь это спасет мне жизнь.

– Я думать, мадам шантажировать вас. Может, она бы заплатить мне за этот снимок деньги.

– Тебя кто-то нанял?

– Никто! Никто! – я замахал руками. – Мадам попросить, я сделать. Просто один фото.

– Где она тебя подобрала?

– В ресторане. Мы познакомиться в «У Кейти Дойль». Позвоните, синьор! Я там работать. Проверьте!

– Эй, Шин, проверь.

Амбал кивнул. Морено поморщился, отряхивая подмокшую рубашку.

– Если врешь, выбью из тебя твою сраную душонку, понял?

Я ещё раз кивнул, изображая полное понимание. Рой Морено заметил мою висящую на крючке одежду, похлопал по ней руками и вытащил телефон.

– Ну-ка, Шин, посмотри, что там?

Всё, что нужно удалить, я уже удалил. Ничего кроме номера Элеонор там нет.

– Подозрительно чистая труба, босс.

– Синьор, простите! Мадам совсем недавно подарить мне его. Не уметь пользоваться.

Морено рассмеялся. Разглядывая меня, он бросил телефон на пол и наступил на него каблуком своего итальянского ботинка.

– Не уметь пользоваться! Ну-ну. Эй, Шин, проучи-ка его. Так – на память.

– О’кей, босс.

Амбал со странным именем Шин подошёл и несколько раз с силой ударил меня под рёбра. Я и не знал, что могу ещё больше вжаться в стенку. Скользко. Оказавшись в углу, я, прячась, повернулся боком. И получил по почкам.

– Шин, хватит, убьёшь.

Наверное, Шин глуховат. Только ударив ещё пару раз, он отошёл. Они оба смеялись.

– И чтоб молчал! – Рой закрыл дверь кабинки. – Пошли к этой сучке!

Я лежал на полу, под струёй горячей воды, бившей из валявшейся рядом лейки. Из разбитой губы бежала кровь. Я смотрел, как она смешивается с водой и стекает в водосток. Надо подниматься и сматываться отсюда. Ну, может, через одну минуту. Через две минуты.

Глава 11. Выбор

Внутри все болит, но боль помогает прийти в себя. Сколько я уже здесь валяюсь? Рано или поздно они вернутся. Переговорят с Элеонор и вернутся. Надо делать ноги. Встаю, опираясь на скользкую стенку. Сука, как же больно! Кое-как вытираюсь и одеваюсь. Надо где-то переждать. Их было двое. Это хорошо. Вряд ли Рой оставил Шина у дверей. Стараясь ни с кем не сталкиваться, выбираюсь из душевой спортзала и иду к капитану лайнера.

Естественно, до капитана нужно ещё добраться – попадаю к первому пассажирскому помощнику. Он от моего видка приходит в ужас. Сразу тащит к старшему помощнику. Старпом оказывается бывалым, хватает меня в охапку и ведёт к медикам. Судовой доктор первым делом спрашивает, кто меня так? Отвечаю, что упал. И невооруженным глазом видно, что избили. А это ведь чп. Отошли в сторонку, шепчутся. Слышу обрывки фраз: “привлечь к ответственности…”, “драк вроде не было”, “найти его билет…” Сижу молча. Жду. Старпом подходит ко мне и кладёт руку на плечо:

– Тебе вкололи успокоительное, скоро подействует. Внутренних повреждений нет, – он немного помолчал, взглянув мне в глаза. – Ты здесь в безопасности. Можешь всё нам рассказать.

Я покачал головой. Подошёл доктор, посмотрел на старпома, потом на меня:

– Следы на теле, я знаю, откуда они. Тебе лучше рассказать.

– Нечего рассказывать.

– Как тебя зовут?

Молчу.

– Мы ведь всё равно узнаем!

– У вас на борту больше трёх тысяч человек.

– У тебя есть билет?

– Как бы я сюда попал?

– Покажи.

– Как-то не захватил.

– Тогда назови своё имя. Мы сможем проверить, есть ли ты в списке пассажиров.

– А если не назову?

– Тогда придётся высадить тебя в ближайшем порту.

Я пожал плечами:

– Меня устроит.

Доктор покачал головой:

– Тебя избили. Возможно, из… – он осёкся, взглянув на меня. – Ты несовершеннолетний. Закон на твоей стороне. Кто бы это ни сделал, его или её накажут.

– С жертвами насилия так не разговаривают. Вы, как медицинский работник, должны бы знать, – я поднялся с кушетки. – Если уж здесь присутствуют представители власти, – развернулся к старпому, – я могу попросить, чтоб меня изолировали? До выяснения обстоятельств. На всякий случай.

Сойти бы живым на берег этой ночью. Это единственное, что мне нужно. Помощники переглянулись.

– Ты упираешься, естественно, нам придётся провести расследование. А для тебя обеспечить безопасность. Но я не понимаю, почему ты не хочешь помочь?

Потому что вы спугнёте Элеонор. И всю честную компанию. Потому что она догадается. Найдёт меня раньше и убьёт.

– Потому что я испуган?

Итак, мне оказали первую помощь и закрыли в одной из кают для персонала. Пока всё не так плохо. Надеюсь, они не найдут Элеонор до вечера.

Сижу тише мыши. Из всей моей прослушивающей аппаратуры у меня остался только маленький беспроводной наушник, соединённый с прослушкой в номере. С тем самым жучком, что я оставил в цветочном горшке. Если будут говорить о чём-то важном, придётся запоминать. Запись вести нечем.

Я так и не выяснил самое главное – номер контейнера с людьми. Пусть Элеонор возьмут и будут допрашивать – она может и не сознаться. Корю себя. Очень торопился смыться. Мог бы проверить её телефон.

Думаю, большую часть разговора Роя и мадам Свифт я пропустил, пока общался с врачом и помощниками. Тем не менее, страсти в номере Элеонор не угасли. Морено всё ещё был у неё. И спорили они обо мне.

– Говорю же я тебе, я не спелась с легавыми, хватит пороть чушь!

– Зачем посылаешь свою малолетнюю подстилку шпионить за нами?!

– Мы ходим по кругу! Я его не посылала!

– Тогда где он!?

– Ты, сукин сын, его спугнул!

– Он нас фотографировал!

– О мой бог! И что?

– Ты приказала?

– Нет!

– Делаешь вид, что не понимаешь?

– Морено, куда ты дел моего мальчика? Я, между прочим, много бабла в него вбухала.

– Что ты сделала с тем фото?

– Дебил, убери руки! – я услышал возню. Наверное, в стороны полетела мебель. Элеонор перешла на визг.

– Шаг – и мои ребята разнесут здесь всё! Не подходи, Морено. И мордоворота своего убери!

– Хочешь, чтоб нас вместе повязали?

– Успокойся! Ты сорвёшь нам сделку, – отчётливый стук каблуков. Мадам, видимо, ходит из угла в угол. – Что конкретно сказал Лейси?

– Кто?

– Мальчишка! Что он конкретно сказал?

– Признался, что ты попросила его сделать снимок нашей встречи.

– Быть не может.

– Может. Я его хорошенько прижал, и твой эмигрантишка быстро запел на своём корявом…

– Стой! Эмигрантишка? У Лейси идеальные манеры и речь. Он из хорошей семьи.

Морено рассмеялся. Я живо представил себе, как Элеонор застыла, сжимая виски руками. На пару секунд люди по ту сторону прослушки погрузились в тишину. Я уж решил, что с наушником что-то не в порядке. Но там, видимо, просто разом замолчали.

– Да нет. Он просто не дурак. Он хотел от тебя отделаться.

– Ты о чём, Элеонор?

– Ни о чём. Он просто мальчишка. Я подобрала его в ресторане. Просто хитрый мальчишка…

– Элеонор?

Ничем хорошим для меня их разговор не закончится. Они молчали – Морено и мадам. Воображение рисовало их двоих. В той самой большой каюте. С огромной кроватью, на которой лежат подушки в белых наволочках.

– Морено, помоги его найти. Ты последний его видел. Мы приведём его и всё выясним.

– И почему ты сама не можешь найти свою… – Морено явно пытался подобрать для меня подходящее слово, но так ничего оригинального и не придумал. – Свою игрушку?

– Потому что какой-то умник разбил его телефон! И напугал до чёртиков! Морено, уйди!

Хлопнула дверь. Видимо, Рой Морено её послушался. Мы с Элеонор, разделённые несколькими палубами, сидели в полной тишине. Наконец, она сказала.

– Паскуда! Мелкая паскуда! Какая же я дура!

Спокойно, Лейси. Спокойно. Ты себя ничем не выдал. Мадам просто паникует. Она на всякий случай предпочтёт найти тебя и утопить. Ты всегда это знал, с самого начала.

– Эй, Лари! Крис!

Я подпрыгнул, не сразу сообразив, откуда идёт звук. Элеонор позвала своих мордоворотов.

– Мадам?

– Найти мальчишку, быстро!

– Хорошо, мадам.

– Хоть из под земли достаньте! Из под воды! Все вон!

Она кричала. Отсчёт начался.

Сколько у меня времени? Как быстро они догадаются, где я прячусь? Прислушиваюсь к каждому шороху. До прибытия в порт осталось пять часов. Пару раз приходил первый помощник. Осведомился, как у меня дела. Принёс поесть. Хороший мужик. Я могу быть уверен в тех, что привели меня сюда. А остальная часть команды? Старпом проводит своё расследование. Значит, будут расспросы, которые выведут на мысль, что я прячусь у командования корабля.

Я верю в своё особенное шестое чувство. Оно мне подсказывает – что-то происходит. Шаги за дверью. Слишком осторожные. Ручка двери неуверенно дёргается. Шёпот. Какое счастье, что окна выходят в ещё один служебный коридор. Меня как ветром сдуло. Итак: нашли. Поймают – убьют. Нужно бежать.

Скольжу по стенке коридора, оглядываюсь: могли и засаду устроить. На ходу пытаюсь сообразить, куда бежать. Этим коридором пользуются команда и персонал. Нырнуть на кухню? Или в подсобку. Затаиться. А ещё лучше – найти женскую одежду, перевоплотиться и выйти в порту, сразу как причалим. В образе Лейлы они никогда меня не узнают.

Я услышал шаги. Навстречу кто-то бежал. Спрятаться, но где? Дергаю одну дверь, вторую – закрыто. Я бы мог попробовать открыть, будь у меня время – но его нет.

Случилось худшее – вот они, люди Элеонор. Понимаю по дешёвым костюмам и размерам мышц. И ещё по тупому взгляду – взгляду верных псов. Трое. Разворачиваюсь и бегу назад – там ещё один. Начинаю думать, что четыре – моё несчастливое число.

С тремя точно не справлюсь, с одним – можно попытаться. Не сбавляя скорости, бегу на него. Он готовится ударить. Нырнул под его руку, толкнул в бок, проскочил? Нет.

Чертов ублюдок успевает схватить меня за рубашку. Теряя равновесие, пинаю его под колено. Мы с ним падаем. Он неповоротливый и тяжёлый. Я маленький и ловкий. Изворачиваюсь, бью его ногой в живот. Потом второй раз, не глядя, отползая – в лицо. Троица уже рядом. Вскакиваю и бегу дальше. За мной гонятся. Сердце стучит слишком громко, мешает думать.

Выбегаю на лестницу и врезаюсь в кого-то, комплекцией напоминающего шкаф. Смотрю вверх и еле успеваю закрыть голову: на меня обрушивается мощный удар сомкнутых рук. Падаю вниз. К его ногам. Всё – добегался. И мысль только одна – лишь бы сразу убили. Знаю, что так не будет. Элеонор сказала привести. Чтобы пытать. Ничего не вижу – только их ноги. Подоспела тройка. За ними – четвертый, побитый мною.

– Ловкий ублюдок!

Он сплюнул кровь и зло, с размахом, пнул меня к стенке. В глазах потемнело, я услышал как будто издалека:

– Ты полегче, убьёшь же! Его ещё допрашивать.

Меня приводят в чувства: кто-то бьёт по щекам. Открываю глаза: один из тех, трёх. Лучше б не открывал. В голове и во всём теле свинцовая тяжесть. В правой щеке резкая боль. Думаю, физиономия распухла. К вкусу своей крови во рту уже начинаю привыкать. Надо мной склоняется Элеонор:

– Ничего не хочешь сказать, Лейси?

– Меня будут искать.

– Вряд ли. Мы с тобой никак не связаны. Сбежавший подросток. По стране таких тысячи.

– Нас видели вместе.

– И что с того? Сам же говорил – это просто кучка праздных отдыхающих. Зачем ты сделал фото?

– Из-за этого весь сыр бор? Элеонор, отпусти.

– Дурака не валяй! – она ударила меня по больной щеке. Ерунда, если честно. После пинков её мордоворотов.

– Босс, давайте я? – к нам подошёл амбал, которого я так удачно успел ударить.

– А, Крис, хочешь отомстить за свой попорченный фейс?

Раздались смешки, амбал скривился:

– Ловкий ублюдок, мадам. И держится слишком хорошо для простого мальчишки.

Она несколько секунд смотрела в расквашенное лицо своего подчинённого. Наконец, усмехнувшись, встала:

– Ладно, Крис, он твой. Хочу знать, кто он и откуда.

– Босс, позвать Морено?

– Не надо, сама к нему зайду.

Элеонор вышла. Крис сел передо мной на корточки:

– Ну что, поговорим?

Если моё ощущение времени меня не обманывает, до прибытия в порт осталось часа два. Всё это время меня били. Несколько раз я терял сознание. Каждый раз жалел, что приходил в себя.

Из-за боли я уже не ощущаю себя человеком, у которого есть понятное, осязаемое тело, ограниченное человеческими контурами. Скорее, я масса из костей и мяса, как в рассказе Харлана Эллисона. Но у меня пока хотя бы есть рот, чтобы кричать. В каюту вошла Элеонор, кивнула Крису.

– Ну что, он что-нибудь сказал?

– Нет, ничего полезного.

– Правда? Так может, ты зря испортил мне мальчика? Где я сейчас возьму нового?

– Мадам, он сказал, что хотел выжать из вас побольше денег…

– Это закон жизни, Крис.

– Поэтому он и сделал фото. Думал, так получит больше, мелкий сученыш.

– Ты ему веришь?

– А какая разница?

– Действительно, – она рассмеялась. – Приведи его в чувства.

Всё это время я был в сознании, но не открывал глаза. Крис подошёл и ударил меня по злополучной щеке. Пришлось “очнуться”. Элеонор подошла ко мне и присела рядом, подняв мой подбородок указательным пальцем.

– Значит, ты просто меня использовал?

– А ты меня.

– История про твою маму и её подружку – правда?

– Это важно?

– Нет. Просто интересно. Почему ты прятался?

– Что мне оставалось? Два амбала прижали меня к стенке в душевой.

– Ты сказал им, что это я приказала сделать фото.

– Я сказал им то, что они хотели услышать.

Элеонор встала и отвернулась от меня.

– Крис, даже если он говорит правду, а я думаю, это так, теперь он всё равно ни на что не годен. Избавься от него.

– Мадам, я бы не был так уверен. Для обычного щенка он слишком хорошо держится.

Элеонор подошла к Крису вплотную и заглянула ему в глаза:

– В чём в чём, а в этом ты разбираешься, да? – она похлопала своего мордоворота по груди. – Хорошо. Заставь мальчишку говорить, у нас ещё есть время. И позови Лари.

– Мадам, зачем?

– Ты знаешь, зачем. Вот, держи, – она передала ему свой телефон. У меня дыхание перехватило. Это происходит на самом деле?

– Пусть Лари всё заснимет. Для меня. Понял?

– Сделаем в лучшем виде, мадам.

– Вот и хорошо, – Элеонор жутковато улыбнулась и вышла из каюты. Нужно было что-то делать. Хотя бы сообразить, где я нахожусь?

Это каюта эконом-класса. Где-то на самых нижних палубах. И окно выходит к морю. В моём воспалённом мозгу забрезжила надежда.

Лари оказался угрюмым истуканом, с маленькими, скользкими глазками. Тот самый шкаф, вырубивший меня на лестнице. В прошлый раз мне не пришлось его хорошенько рассмотреть.

Я не знал, что человек может так кричать, что я могу так кричать. И они заклеили мой рот скотчем. Теперь я ещё ближе к упомянутому персонажу – у меня действительно даже нет рта.