355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрецко Норберт » Условно пригоден к службе » Текст книги (страница 12)
Условно пригоден к службе
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 20:58

Текст книги "Условно пригоден к службе"


Автор книги: Юрецко Норберт


Соавторы: Дитль Вильгельм

Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Мы думали, что, может быть, стоит активировать наши старые источники "Стэй-бихайнд" в качестве агентурных помощников…

– А теперь посмотрите сюда, у него независимая подвеска. Старик нажимал то на один, то на другой уголок машинки, отпускал его, и она покачивалась. Я сидел прямо у стеклянной дверцы трюмо, а Фредди уселся на кожаном кресле. Я пожал плечами в его сторону. Фредди ответил мне жестом, который меня подстегнул.

– Итак, господин Гассинг, это было бы идеальным, подумали мы. Мы можем легко и быстро снова задействовать этих людей. Я думаю, большинство из них будет…

Он снова меня прервал: – Посмотрите сюда, даже рулевые тяги работают. Он покрутил руль "Дюзенберга".

Когда Фредди заметил, что я начинаю закипать, он еще подлил масла в огонь своим веселым замечанием: – Черт побери, классная тачка. Я показал на шефа и промямлил в сторону Фредди: – Он радуется тому, что колеса крутятся. – Да, – ответил тот с огромной заинтересованностью, – это просто фантастика. Колеса ведь должны двигаться, не так ли, господин Гассинг? Если бы они не крутились, это не было бы хорошей моделью! – добавил он тоном мудреца. Я чувствовал себя так, будто надо мной издеваются уже они оба. – Так что вы думаете об этом? Это же было бы идеальным решением – снова ввести в дело "Стэй-бихайнд", верно?

Наконец, последовала заметная реакция Гассинга: – Да, да, так и делайте. Посмотрите-ка лучше сюда. Капот открывается, и весь двигатель точно как на настоящем. Я могу и вам достать. Ниже розничной цены, само собой разумеется. Потом он еще минутку поразмышлял и тут же принял решение: – Но еще получите благословение у Розиполя.

Мы уже уходили, когда Фредди еще раз повернулся и, с трудом сдерживая наглую ухмылку, спросил: – А шины тут цельные или пневматические? Я сильно стукнул его по ребрам и подтолкнул к двери. Тут я услышал голос Гассинга: – Шины? Не знаю, надо посмотреть. Зато вот тут, крышка багажника…

Ну, наконец, все закончилось. Мы закрыли за собой дверь. Фредди давился от смеха. Мы быстро пронеслись через приемную и фойе. Стоило нам взглянуть на Фёренвег, как из нас вырвалось нечто вроде крика первобытного человека. Такого спектакля мы еще никогда не видели.

Я тут же позвонил Розиполю из отдела безопасности. Он отвечал за разрешение на использование источников или агентурных помощников. Так как в берлинском филиале ни в чем не было установленного порядка, он несколько разнервничался, когда ему позвонили из 12 YA. Его реакция была симптоматичной: – Если вы действительно этого хотите, и если ваш шеф это одобрил, то пусть так и будет. Пришлите мне их псевдонимы. Я активирую их всех. Папу Римского даже, если захотите.

Вот потому мы с наилучшими намерениями и из самых лучших побуждений активировали нашу сеть источников "Стэй-бихайнд".

Лишь много лет спустя я узнал, что вся команда давно была известна государственной безопасности ГДР. Следует предположить, что и КГБ располагал такой информацией. И когда мы попросили разрешение на новое использование этих людей, в БНД тоже уже знали, что они все давно выданы противнику. Мне до сих пор непонятно, почему этот факт так и не был известен людям, принимающим решения. В результате этого начальники в Пуллахе позволили нам использовать агентурных помощников, которые были известны противнику. О риске, которому подвергались при этом наши агенты, я тогда не мог и подумать.

Уроки тайнописи

"Профессионалы" из Пуллаха приготовили для нас еще один фокус, представлявший собой немалый риск для безопасности нашего источника. Чтобы "Мюнхгаузен" и после своего возвращения домой мог поддерживать с нами связь, его нужно было соответственно подготовить и обучить так называемому "методу Г", т. е. тайнописи (от Geheimschriftverfahren. G-Verfahren). Для этого мы снова поехали в Пуллах, в реферат 63 ВС. При приветствии у меня вырвалась фраза: – Ага, значит это здесь занимаются шулерством, фальшивками и обманом. Любезный господин с несколько провоцирующими нарукавниками обладал чувством юмора. Он покачал головой и заметил: – Нет, нет, господа. мы здесь не делаем фальшивок. Мы только сопереживаем. Другие изготавливают фальшивые деньги или документы. А мы нет! Мы сопереживаем.

Затем нас очень быстро проинструктировали в использовании метода тайнописи СР 430-0. Определенное химическое вещество, спрятанное в бутылочке от лосьона после бритья, могло сделать написанное невидимыми чернилами снова видимым. Для этого в жидкость нужно окунуть ватную палочку и смочить бумагу с невидимым текстом. Другой метод тайнописи был сложнее и требовал тренировки. Сначала источник писал на листе бумаги вполне безобидное письмо. Потом на написанное клали сверху лист специальной бумаги, на котором писали уже секретное послание. По принципу работы это было похоже на обычную копирку, но только выдавленный текст нельзя было заметить без специального вспомогательного средства.

Вооружившись нашим СР 430-0, мы с гордостью вернулись в Берлин. Мы начали учить наш источник "Мюнхгаузен". В тихом местечке за городом мы все время тренировали его пользоваться тайнописью. Когда "Мюнхгаузен" вернется в Россию, у него будет все, что нужно хорошему агенту. У него будет линия связи, линия управления, немного наличных денег и различные возможности для установления контактов и поддержания связи.

К сожалению, мы не знали, что у нашего метода тайнописи был небольшой недостаток. Его, как говорится, давно "засветили". То есть, он был известен противнику уже много лет.

Если наш человек у себя на родине попал бы под подозрение контрразведки, то преемники КГБ с легкостью бы расшифровали его почту и доказали бы, что "Мюнхгаузен" работает на нашу разведку.

Я узнал об этой опасной возможности от одного старого сотрудника БНД, конфиденциально просветившего меня. К этому времени к нам поступило уже четыре письма, написанных "Мюнхгаузеном" "методом Г". От нас он тоже получил несколько инструкций. Примерно через год мы было потребовали ответа от пуллахцев. Те ответили нам односложно: – У нас было указание поступать именно так.

Кто отдал такое указание, мы так и не смогли узнать. Но понятно, что это не был гардеробщик или охранник.

На одном из последних вечеров, перед тем как "Мюнхгаузен" уехал домой, мы встретились с ним, чтобы временно попрощаться. Отношения между нами тремя к этому времени стали по-настоящему дружескими и сердечными. Потому это расставание было действительно горьким. Когда наш русский друг уехал на такси в направлении Вюнсдорфа, Фредди с серьезным взглядом обратился ко мне: – И ты думаешь, мы сделали все правильно? Или ты тоже беспокоишься? Скажи, мы справимся с этим? Со всей этой ответственностью, которую мы на себя взвалили?

– Да, Фредди, это верно! Но мы справимся. Мы точно справимся! Мой ответ был тихим. Был ли он убедительным, я не знаю.

Через несколько недель мы передали БНД первые документы уже не из ЗГВ, а из самой России. В Пуллахе они вызвали настоящий восторг. К примеру, БНД получила документацию на новую систему вооружения "Буратино".

"Мюнхгаузен" быстро становился одним из важнейших высокопоставленных агентов немецкой внешней разведки, постоянно поставлявшим первоклассный материал.

"Уленшпигель"

Когда мы в начале 1993 года ехали в направлении Нойбранденбурга, был морозный зимний день. Мы уже с полгода "объедали траву" вокруг администраций Ведомства федерального имущества, собирая "наводки" на русских, знающих немецкий язык.

Мы снова активировали все наши бывшие источники "Стэй-бихайнд", что очень обрадовало их, "осиротевших". Большинство встреч с "подпольщиками" проходило на уик-энд по вечерам, дополнительная нагрузка на нас. Как бы между прочим, мы получили разрешение на доступ на все земельные участки ЗГВ, которые в ближайшее время передавались в собственность немецкого государства. Теперь у 12 YA появилась возможность сразу же после вывода частей ЗГВ первыми законно проникать на оставленные военными территории.

Что было еще нового? Герт и Удо уже полгода наслаждались жизнью довольных всем пенсионеров. Служебный джип мы внутри фирмы при случае обменяли на новый "Опель-Вектру". В результате этого обмена у нас утихли боли в спине от постоянного сидения в машине, потому что за девять месяцев мы наездили не меньше ста тысяч километров. Наш счастливый случай "Мюнхгаузен" работал, как часы. Но мы хотели иметь больше агентов такого уровня.

Вот потому мы снова катили через Ораниенбург по автобану В 96 в северном направлении. Через одного посредника мы установили контакт с одним русским генералом, прекрасно говорившим по-немецки. Под "легендой" торговцев подержанными машинами мы хотели встретиться с ним лично.

Ровно в 19.00 он должен был подойти к двум заранее оговоренным телефонным будкам. Термометр показывал восемь градусов мороза, когда мы припарковали машину. Мы оставили ее за павильоном автобусной остановки, на половине пути между автобаном и Рыночной площадью. Оттуда мы могли видеть обе телефонные будки и вход в расположенную напротив гостиницу "Цур Пост" ("У почты"). Оставалось подождать еще двадцать минут.

Мы хотели зайти с ним в гостиницу, потому что там в то время был пожалуй единственный приемлемый ресторан в городке. План работы мы уже обсудили. Не решили только, кто из нас будет устанавливать первый контакт. Было понятно, что один должен подойти к русскому и заговорить с ним, а другой в это время должен будет следить за происходящим вокруг для обеспечения безопасности встречи. Когда я выключил мотор, Фредди глубоко вздохнул: – Ну, и кто в этот раз пойдет на холод? Я пожал плечами: – Бросим жребий. Будем тянуть спички.

Фредди знал об этом ритуале и вовсе ему не обрадовался. Он дал мне коробок спичек. Я как всегда взял две из них и отломал от одной кусочек со словами: "Кто вытащит короткую, тот и идет". Потом я зажал обе спички между большим и указательным пальцами, чтобы видны были только головки. Затем другой рукой я вытащил короткую спичку и дал ее Фредди. Тот взял обломок, как привычно, вертикально между большим и указательным пальцами, поднял его до уровня глаз и промямлил: – Ну да… По меньшей мере, честно!

Он надел свой тонкий серый плащ, взял пластиковый пакет и уже хотел было уходить, когда я опустил стекло и дал ему еще один добрый совет: – Вот, возьми, положи что-то в пакет, а то видно, что он пустой. При этом я сунул ему блок сигарет "Мальборо" из запасов наших американских друзей. Фредди трясся от холода и тихо промямлил что-то насчет "чертова мороза". – Я думаю, так нормально, – был мой ответ. Я включил печку еще сильнее и поднял стекло. Немного сутулый, он, куря и дрожа от холода, примерно час простоял у стены дома между двумя телефонными будками. Потом какой-то человек подошел к нему. Перебросившись парой слов, они перешли улицу и исчезли в отеле.

Снаружи было спокойно, можно сказать, тихо как на кладбище. Ни машин на улице, ни пешеходов на тротуаре. Только несколько человек ждало автобуса на остановке. Как только автобус их увез, все вокруг стало напоминать город призраков. Через двадцать минут после того, как Фредди с этим высоким темноволосым человеком скрылись в гостинице, я последовал за ними.

Внутренняя обстановка была более чем скромной. Она обладала всеми прелестями восточногерманской заводской столовой. Стулья из стальных трубок, несомненно, повидали уже немало на своем веку. Свисающая с потолка люстра никак не вписывалась в общий антураж ресторана, зато сделала бы честь любому дому в стиле модерн. Сзади справа сидели четверо рабочих, судя по их разговору, приехавших с Запада. Они прибыли сюда для ремонта какой-то телефонной станции. В самом дальнем левом углу сидел Фредди с нашим генералом. Они заказали две большие рюмки водки. По мимике двоих я мог догадаться, что там что-то уже произошло. Я уселся у стойки бара, чтобы немного понаблюдать за ними.

Мы в наших вербовочных турах привыкли не затягивать процесс. На профессиональном жаргоне это называется "холодным подходом". В нашем случае это означало следующее. Один из нас подходил к интересующему нас лицу под прикрытием "легенды". Обычно мы рассказывали, что подыскиваем в интересах некоей группы инвесторов земельные участки, подходящие для полей для гольфа. Этим мы не только объясняли, что мы делаем вдали от твердых дорог, но и необходимость фотографирования. Люди, имеющие контакты с инвесторами, то есть, с богатыми людьми, интересуются также и другими сделками. В любом случае, мы располагали соответствующими связями. Так, во всяком случае, в грубых чертах выглядела наша "легенда". Тонкая ее подгонка требовала много времени и любви к деталям каждой отдельно взятой ситуации. Уже при первой беседе мы быстро понимали, подходит для нас данное лицо или нет. Большинство этих людей хотели торговать машинами, мебелью, домашней техникой и так далее. Русские, не знающие немецкого языка, просили своих друзей и знакомых-"полиглотов" помочь им при покупке того или иного товара.

Шоковая терапия при вербовочном подходе

Умелые посредники на этом зарабатывали свои комиссионные. Чем выше было их звание и положение, тем выгоднее заказы и больше доля финансового участия. Если разговор принимал положительное направление, мы со временем доходили и до продажи информации. Мы делали вид, что среди наших широкомасштабных связей были и контакты с теми, кто мог бы такую информацию купить.

Если человек реагировал с любопытством или с интересом, то мы организовывали с ним следующую встречу. Если он не подходил нам, боялся или сразу отказывался, то мы быстро свертывали разговор. Таким образом, мы встречались с большинством офицеров Западной группы только один или два раза. С большей частью "наводок" нам вообще после первой встречи нечего было больше делать. Мюнхенский Центр проявлял очень умеренный интерес, потому что никто из них не хотел утруждать себя многонедельными поездками по "дикому Востоку". Поэтому нам не оставалось ничего другого, как самим отделять зерна от плевел.

В этом стиле мы до весны 1993 года провели уже около тридцати "отдельных бесед". Я и в этот раз, исходя из нашего опыта, был уверен, что Фредди уже выпустил кошку из мешка. Вопрос о вероятной сделке с информацией определенно уже успел прозвучать. Это было видно по тому, что здоровяк побледнел и дрожал. Он опрокинул уже третью двойную порцию водки. Мужчина скрестил руки за головой и оперся локтями на стол. Чуть ли не упершись лицом в столешницу, он тупо смотрел вниз. Фредди умиротворяюще жестикулировал, казалось, он говорил ему какие-то успокаивающие слова. Ну да, думал я, вот еще одного ударило молнией. Я быстро выпил свой бокал пива и вышел из ресторана.

Русский оказался между двух огней. Потому его ситуация была типичной. Если он сообщит о случившемся своему начальству, то его ожидает много неприятностей и необходимость ответить на очень неприятные вопросы. Уже сам контакт с незнакомцем, к тому же с Запада, был ему запрещен. А при этом он ведь еще ничего не сделал. Если он "наябедничает", то его дела "накроются" навсегда. С другой стороны было предложение быстрым и необычным путем заработать денег. Эта запутанная и неприятная ситуация сразу угнетала многих, лишая почвы под ногами. Именно это и происходило с ZP12YA 000100393, как мы уже обозначили этого человека.

Выйдя наружу, я не пошел прямо к машине, а прошелся разок вокруг церкви на Рыночной площади. Издалека я мог видеть, как Фредди и его новый подопечный вышли из ресторана. Русский двинулся вперед. Фредди стоял в павильоне автобусной остановки и курил. Через пятнадцать минут мы уже снова были на колесах. Я сидел за рулем, а Фредди рассказывал. – Производит хорошее впечатление, этот человек. Но сразу остолбенел, как только я ему сказал, как он может заработать больше всего денег.

– Он придет еще раз, или это все? – Придет! Точно придет! Что из этого получится, я пока сказать не могу. Он очень умный тип. Поживем, увидим.

Фредди проявлял заметную уверенность. -Ты же всегда был скептиком? Откуда такой оптимизм? – не отставал я. Он полез в карман пиджака и вытащил листок из блокнота. Им он помахал перед моим носом. – Вот почему! Его служебный номер телефона и домашний контактный адрес в Нойштрелице, через который его всегда можно найти по выходным. Разве так поступает человек, который никогда больше не собирается прийти?

Мой пульс участился. – Дружище, Фредди! Он же генерал. У него фантастические возможности доступа! Парень, если только это получится!

В автомагнитоле торчала кассета, которую там оставил один наш коллега. Там пел дуэт Ганса Альберса и Хайнца Рюманна: "Кто за печкою сидит и не использует время, тот экономит свои силы, но не достигнет ничего…" Мы в машине громкими голосами пели эту песню вместе с ними.

Этим вечером мы поселились в отеле "Золотая звезда". Серое, непримечательное здание со скромными, но чистыми номерами. Гостиница находилась в центре и у нее была маленькая автостоянка, которая как раз устраивала наши потребности. Гостиница фасадом была включена в строй домов, выходящих фасадом на улицу, между которыми был только узкий проезд во внутренний двор. Там было несколько мест для стоянки и четыре гаража. Двустворчатая деревянная дверь со стороны улицы на ночь запиралась.

Мы регулярно пользовались этим отелем все следующие месяцы. Стоило нам лишь поставить нашу служебную машину в гараже во внутреннем дворе, как мы буквально пропадали из поля зрения. Кроме того, в доме был черный ход, который никто не мог увидеть со стороны улицы. Еще номера там были недорогими, что нас очень устраивало. Много ночей мы постоянно фотографировали там русские секретные документы, которые днем обязаны были вернуться в свой родной сейф.

В тот вечер мы, стало быть, впервые устроились в нашем жилище в Райнсберге. Мы были благодарны повару гостиницы, симпатичному господину пятидесяти лет, который в такой поздний час приготовил нам ужин. На следующее утро мы отправились на рекогносцировочную прогулку. Мы прошлись по парку замка Райнсберг. Когда-то дивное строение производило в те дни тягостное впечатление заброшенного. Первые реставраторы уже установили несколько небольших лесов, но оптимизма все это еще не внушало.

На следующий день мы поехали в сторону Варентина. Этот городок лежит в двух километрах к западу от Райнсберга. Только там было место, где работал наш новый мобильный телефон. В те дни Райнсберг и его окрестности были в этом отношении полной "радиодырой". Чуть-чуть не доезжая до Варентина, от прямой как линейка дороги был съезд на юго-запад. На картах он обозначен номером К 6812. Оттуда нужно было на пару метров подняться вверх по горе, и наша радиосвязь заработала. Потом выяснилось, что это место на самом деле было единственным в радиусе десяти километров, где функционировала мобильная связь. Мы часто пользовались этим в 1993 и 1994 годах.

Разговор в этот день был довольно монотонный. – Я хочу только сообщить, что у нас все идет по плану. Мы проводим хорошие сделки и собираемся прибыть в бюро в следующий понедельник. У аппарата была секретарша нашего подразделения. Старик снова был в Мюнхене. – Он там на шоу, – сказала она и пожелала нам удачи. – Да, Фредди, громко заметил я, – никто за нами в Берлине не скучает. И если мы тут утонем и исчезнем навсегда, ни одна свинья этого не заметит.

Вербовка в лоб в многоэтажке

После сеанса связи мы медленно поехали назад и, вывернув на автобан, снова через Варентин двинулись на север. На дорожном указателе было написано "Цехлинер Хютте". Через три километра после нее, был съезд на запад. Он заканчивался большой автостоянкой у отеля, прямо на озере Райнсбергер Зее. "Отель у озера" был десятиэтажным бетонным блоком, напоминавшем многоэтажные жилые дома восточноберлинского района Марцан. – Тут и там, видать, трудился один и тот же архитектор, – глубокомысленно заметил Фредди. Между озером и главным зданием отеля было еще плоское строение, застекленное вплоть до самой воды. Там разместились не только пара магазинчиков, но еще бистро, ресторан, бюро регистрации отеля, а в подвальном этаже даже дискотека.

За этими главными строениями находились еще несколько жилых многоэтажек и теплоэлектростанция, снабжавшая электричеством весь комплекс. И именно тут этим вечером мы собирались завербовать нашего нового агента. Место мы подобрали и обследовали еще несколько недель назад. Так как мы всегда ездили только вдвоем, то наблюдение за встречей нам доставляло порой немалые хлопоты. Именно при первых контактах особенно важно "остаться чистым", как мы это называли. Эта местность показалась нам подходящей. Был только один въезд, при том хорошо просматриваемый. Если интересующее нас лицо притащит за собой "хвост", то в таком окружении мы определим это лучше. чем где бы то ни было. Многоэтажка там, и многоэтажка тут.

В 18.00 мы заняли наши позиции. Наш собеседник должен был прийти через час. В фойе было многолюдно, а в ресторане почти никого. Я так припрятал нашу машину среди других автомобилей, что мог наблюдать и за въездом на стоянку и за входом в отель. Когда и в 19.45 ничего не произошло, я пошел в бистро и выпил там чашку кофе. Фредди, сидевший в фойе, делал вид, что читает газету. Он вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами и снова вышел на улицу, чтобы дать ему понять, что нужно еще подождать. Несколько расстроенный я опять залез в машину.

В 20.00 вокруг отеля не было никакого движения. Я видел, как Фредди в своем темно-коричневом льняном пиджаке бродил туда-сюда по холлу. Внезапно со стороны Райнсберга на съезд к отелю повернула легковушка. Это было такси, которое проехало мимо меня и остановилось у парадной лестницы гостиницы. Только когда пассажир поднялся по ней, я смог его хорошо разглядеть. Да, это было он – человек, которого я видел вчера вечером. Он действительно пришел. Я глубоко вздохнул.

Примерно через четверть часа я вышел из машины и двинулся в ресторан. В большом помещении сидело очень немного людей. Я выбрал отдельный столик у окна и заказал себе что-то перекусить. Глядя на залитое полной луной озеро Райнсбергер Зее, я ожидал сигнала от моего партнера. Фредди не заставил долго себя ждать. С дружеской миной он подошел и уселся рядом. – Да, господин доктор, теперь твоя очередь, – сказал он с уверенностью победителя.

Вместе мы спустились в подвальный этаж, остановившись прямо у мигающей красными и синими огнями дискотеки. В темном углу сидел наш человек за маленьким квадратным столом. – Добрый вечер, я очень рад познакомиться с вами. – приветствовал я его наиграно небрежным тоном. – Я тоже очень рад, – ответил он. Но ответ прозвучал вовсе не без акцента, как я полагал было. Наш гость говорил на явном саксонском диалекте!

– Простите, но я немного удивлен, я ведь ожидал здесь встретить гражданина России, – попытался я ему польстить. Он улыбнулся. – Вы хотите взглянуть на мой паспорт? Я просто немного научился говорить именно на этом диалекте. Но если я постараюсь, то вполне смогу общаться и на литературном немецком языке. – Ну, это для нас не проблема, – пошутил я в свою очередь и подсел к нему. Окинув взглядом помещение, я заметил, что в нем мы были совсем одни. Только молодая официантка стояла у бара и протирала бокалы.

Он мне сразу показался симпатичным. Нервничая, он вертел свой бокал пива. В глазах Фредди я прочитал, что он думает: "Ну, теперь я сгораю от нетерпения, как ты это устроишь". Я буквально почувствовал, как он в душе откинулся назад, расслабившись. Итак, моя очередь. Я начал с обычных аргументов. – Мой партнер вам уже объяснил, что у нас есть интересная возможность заплатить за хорошую информацию хорошие деньги. Но я хочу быть с вами полностью честным. Мы не торговцы информацией. Мы из Федеральной разведывательной службы. Я не хочу вам лгать. Если уж мы с вами договоримся, то вы имеете право знать, что вы будете в хороших руках. А если вы не захотите иметь с нами дело, то и это не создаст для вас никаких трудностей. На каждый отказ мы получаем два новых согласия. И я гарантирую вам, что в случае отказа никто об этом нашем разговоре никогда не узнает. Если вы скажете "нет", то мы выпьем вместе по бокалу пива и сразу забудем обо всем. Даже мое руководство не знает об этой нашей встрече и в случае вашего отказа не узнает о ней никогда.

Он прислонился к ковру, висевшему на стене, и издал глухой звук, прозвучавший вроде как: "Угаааа!". Потом он округлил и вытянул губы и выпустил через них воздух. Фредди понял, что ситуация обострилась и тут же попытался снять напряжение: – За этот ужас я закажу нам одним еще по пиву! Русский взглянул на него, слегка склонил голову набок, кивнул, поднял плечи и добавил: – И еще водку! Если можно! Прошу вас! Потом я начал рассказывать ему о наших возможностях, о безопасности, о деньгах и так далее.

Было ли это сделано профессионально? Очень сомнительно. Но о том, что в нашем ремесле профессионально, а что нет, до сих пор идут споры. Сегодня я знаю, то этот неуклюжий метод, как минимум, в этом конкретном случае был единственным шансом. Много лет спустя наш человек, которого с того дня мы называли "Уленшпигелем" рассказал о своих первых впечатлениях. Его как громом ударило. Сначала приглашение одного торговца информацией на совместную встречу. Тут уже было от чего забеспокоиться. Он за ночь до того глаз сомкнуть не мог. А потом этот высокомерный франт так прямо и заявляет ему, что он, мол, работник БНД.

– Я думал, что так никто не делает. Все должно было происходить тоньше, изысканней. Этот тип, казалось, никогда не читал даже книжек о шпионах. Уселся и просто сказал: -Я твой ведущий офицер, а ты мой шпион! А с другой стороны: если бы я лишь позже заметил, куда это все идет, то я тихонько бы скрылся. Только из-за этого глуповатого нахальства я сказал тогда "да". А дома я посмотрел на твое выступление немного другими глазами. Я подумал – этот будет поступать так, как сам хочет. Но зато он был удивительно честен со мной. Я думаю, на самом деле это и был единственный путь, чтобы заполучить меня.

"Уленшпигель" медленно успокоился. Когда он впитал в себя мой поток слов, то пришла его очередь. Довольно медленно рассказал он о своей деятельности в армии, о планах на будущее, о своей семье. За вечер он достаточно оттаял и в конце был уже вполне разговорчив. Мы договорились с ним встретиться еще раз через четыре дня. Так у него еще было время подумать. Даже в случае, если он откажется, он заверил нас, что не сделает это без объяснений. Эта его фраза вселила в нас надежду, что он скорее согласится, чем откажется.

Когда мы в 23.30 сидели в "Золотой звезде" у семьи Лусега, там было полно народу. Пара рыбаков с озера Гринерикзее как раз обмывали свой улов. Разговоры о сетях, крючках, поплавках и нынешней популяции окуня заставили нас быстро уйти. Так было и лучше. Не нужно все топить в многословии, лучше сохранять внутренний оптимизм.

Через 48 часов началась подготовка к следующей встрече с "Уленшпигелем". В воскресенье, в 12.00 генерал должен был стоять у обелиска напротив Райнсбергского замка. Так как нельзя было исключать, что он придет с "сопровождением", мы не хотели попасть впросак. У нас был один неписаный закон – не попадаться в ловушку. В любом случае, наше честолюбие тоже заставляло нас проводить встречи с максимальной безопасностью.

В субботу поздно вечером мы сидели в скучном кабачке "Золотой якорь". Мы обсудили все, оценили любые возможности, прошли всеми путями. Теперь как раз пришло время снова поговорить о смысле и бессмысленности нашей жизни и пофилософствовать о значении нашей работы. Мы думали о людях, которыми занимались, и в этом смысле все было для нас в порядке. Мы считали себя убежденными, уверенными в себе и полными рвения к работе.

Но стоило разговору коснуться неповоротливого аппарата БНД, хаоса ее управления и отсутствия концепции в работе Службы, как нам ничего другого не оставалось, как помолчать и задуматься. Такой контрастный душ чувств нам приходилось переживать в следующие годы еще не один раз. Мы все время жили с чувством, что кто-то в Центре умышленно отказывает нам в заслуженной заботе. Нас оставили совершенно наедине с нашими проблемами.

Операторы Первого отдела смеялись над нашими "эскападами", в то время как аналитики Третьего отдела нас воодушевляли и стимулировали. Беспомощный берлинский филиал благожелательно следил за нашими выездами на ловлю агентов, а американские партнеры смотрели на нас с завистью. И, тем не менее, все нас каким-то образом обхаживали. Но рассчитывать мы с уверенностью могли только на самих себя. Жажда охоты гнала нас вперед, как и мысль, что надо воспользоваться историческим шансом. И конечно, тот факт, что мы во всем могли положиться друг на друга. Этим мы гордились.

В воскресенье в полдень мы ждали "Уленшпигеля". Из моего гостиничного номера я мог наблюдать за всей улицей и видеть сам обелиск. Мы не выходили наружу. Фредди установил фотоаппарат с телеобъективом. Мы были недоверчивы, потому хотели следить за всем очень внимательно. В этот раз будущему источнику пришлось самому нас ждать. Нам хотелось удостовериться, нет ли в районе обелиска каких-либо необычных изменений. Пока "Уленшпигель" пришел, опять, как и в прошлый раз, прошел целый час. Он приехал на такси прямо к обелиску. Там он стоял с пластиковым пакетом и ждал.

Когда мы удостоверились, что он пришел один, я вышел к нему, чтобы поздороваться. Мы пошли в близлежащее кафе "Немецкий дом". Все шло лучше, чем мы ожидали. В прошлый раз мы попросили нового агента принести уже на следующую встречу по возможности какой-то материал, но не рассчитывали на это. А тут в его пакете было восемьдесят страниц секретных документов. Удачное начало.

Ежедневный стресс на Фёренвег

На следующий день в берлинском филиале нас ожидал холодный душ. Гассинга не было. Он провел выходные в Баварии и хотел воспользоваться понедельником для визита в Пуллах. Но в бюро нас поджидал его новый заместитель: Темпо! Несколько месяцев после того, как Герт ушел на пенсию, мюнхенцы подыскивали ему замену. В каком досье БНД наткнулась на имя Темпо, мне до сих пор непонятно.

Приблизительно пятидесятилетний "настоящий руководитель подразделения" (так он сам себя титуловал) аккуратно зачесывал жиденькие светлые волосы. Его лицо отличалось двумя особыми приметами. Первой были тяжелые мешки под глазами с черной каймой. Другой – искусно завитые усы, из-за которых коллеги прозвали его "Шнауцером". Он говорил с баварским акцентом, вернее, пытался. Родился и вырос он где-то в Рурском бассейне. В любом случае, когда он говорил, складывалось впечатление, что примерно так пытался бы телеведущий Йохен Буссе имитировать голос футбольного тренера Франца Беккенбауэра.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю