Текст книги "Юный техник, 2008 № 01"

Автор книги: Юный техник Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

С ПОЛКИ АРХИВАРИУСА
Как слуга адмиралом стал

Многим читателям романа А.Н.Толстого «Петр I», а затем и зрителям кинофильма, поставленного по мотивам этого произведения талантливым советским кинорежиссером В.М.Петровым, запомнился один эпизод. Царь экзаменует вернувшихся из-за границы молодых дворян на предмет познаний морского дела. И обнаруживает, что некий слуга-калмык усвоил науку лучше своего хозяина. Сметливого слугу производят в мичманы, а его бывшего хозяина разжалуют в матросы.

Но насколько этот эпизод соответствует действительности? Или он просто был придуман писателем для занимательности сюжета? Ответ на этот вопрос заинтересовал историка Л.М.ВЯТКИНА, уже знакомого нашему читателю по делу о Пушкиных и пушках (см. «ЮТ» № 3 за 2007 г.). И вот что ему удалось выяснить на этот раз.

В основу эпизода положен рассказ известного русского адмирала Алексея Ивановича Нагаева, одного из первых выпускников Морской академии, основанной Петром I. Он пишет:

«Между множеством разосланных монархом Петром Великим в чужие края молодых россиян, из всякого звания людей, для изучения разного рода наук, художеств и торговли, находился один из достаточных калужских помещиков по фамилии Спафариев.

Отец дал ему слугу из калмыков, человека ума острого, ко всему способного, весьма верного и приверженного к их дому. Сей калмык никогда почти не отлучался от господина своего, воспользовался преподаваемым ему учением, а паче касательно до морской науки; к чему наиглавнейше и назначен был господин Спафариев»…

И в конце своего рассказа адмирал добавляет:

«Калмыку сему царь не только пожаловал вольность, но и чин мичмана во флоте, а господина его повелел записать матросом и отдать в команду ему, дабы он постарался научить его тому, что сам разумеет!

Калмык же сей в 1723 году был уже морским капитаном, а потом дошел по службе до контр-адмиральского чина и прозвался Калмыковым».

Казалось бы, все, сюжет на этом завершен. Контр-адмирал Калмыков в истории российской значится. Звали его Денисом Спиридоновичем, он имел славу умного, энергичного, безраздельно преданного делу Петра человека.

Известно и то, почему Петр I, сам устраивавший экзамен молодым дворянам-недорослям, вернувшимся из-за границы, столь жестко обращался с нерадивыми. В собственноручно написанном Петром указе от 1 февраля 1721 года «О правах, обязанностях и ответственности каждого чина согласно Табели о рангах» говорится:

«Сыновьям Российского государства князей… графов, баронов, знатнейшего дворянства… мы никакова рангу не позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оныя характера(знаки отличия. – Л.В.) не получат».

– Но мне стало интересно, каковы же подробности судеб наших героев? – сообщает Лев Михайлович Вяткин. – Просмотрев архивные данные в Москве и Санкт-Петербурге, удалось установить любопытные факты и в отношении Дениса Калмыкова, и Максима Спафариева, сына калужского помещика.

Денис Калмыков, согласно опубликованному списку, был проэкзаменован Петром в 1706 году в здании Сухаревой башни, где тогда помещалась «Школа математических и навигационных наук». При этом экзамене присутствовали Леонтий Филиппович Магницкий, автор первого учебника «Арифметика», а также его коллеги Фарварсон и Г.Гвин, профессора математики Абердинского университета.

Экзамен был строгим. Достаточно сказать, что на экзамене в 1699 году из 72 дворян лишь четверо его выдержали, а в 1716 году из 48 возвратившихся из-за границы только 17 получили чин мичмана.

К лентяям и бездельникам Петр был безжалостен. Провалившихся на экзамене он отправлял к придворному шуту, который считался распорядителем команды неучей. Тот тут же определял штрафников в помощь истопникам, конюхам и водовозам. Некоторых Петр, впрочем, заставлял доучиваться…

Дальнейшая судьба Дениса Калмыкова складывалась так. Вскоре после высочайшего экзамена его в числе других послали в Англию для прохождения штурманской практики на военных кораблях, где он и пробыл до июня 1713 года. О чем тоже имеется документ, выданный князем И.Львовым, в котором сказано, что «навигатор Денис Калмыков с товарищами» должны прибыть к президенту адмиралтейства адмиралу Федору Матвеевичу Апраксину.

Весьма примечательно, что в нем Денис Калмыков вместе с Василием Шапкиным выделен как старший над группой. Это объясняется тем, что он, находясь за границей почти восемь лет, овладел английским и голландским языками, хорошо знал морское право и делопроизводство, мог толково составить письма в вышестоящую инстанцию, что в те времена ценилось очень высоко. К тому же он выучился каллиграфии и писал на редкость четко и красиво.

Затем карьера Калмыкова, так необычно начатая, шаг за шагом двигалась вперед. Она не была особенно быстрой. Он много плавал. Участвовал в морских сражениях. Стойко сносил ежедневные тяготы нелегкой службы, был исполнительным и дисциплинированным офицером.

В 1724 году его послали «депутатом» на Тырницкие заводы, руководить поставкой на корабли Российского флота такелажа и якорей, за что в следующем году был произведен в капитаны 2-го ранга и получил потомственное дворянство.

В 1726 году Калмыкова снова посылают в Голландию, а по возвращении он садится за перевод английского устава и «Регламента» для пополнения русского Морского устава в соответствии с новыми требованиями времени.

Затем его назначают командиром боевого корабля «Михаил», и в составе эскадры вице-адмирала Наума Акимовича Сенявина он участвует в морских походах.

В 1730 году его назначают главным командиром Астраханского порта и «за многую и безупречную службу» производят в капитаны 11го ранга. Еще через четыре года Дениса Спиридоновича как опытного организатора и знающего моряка назначают начальником Кронштадтского порта с производством в капитан-командоры…

Следует сказать, что Д.С.Калмыков не только продолжил строительство и укрепление военно-морской крепости Кронштадт, начатое еще Петром I, но и руководил обучением гардемаринов – будущих офицеров Российского флота, к чему явно имел особый талант.

В военную кампанию 1742 года он вновь ступил на палубу боевого корабля и вскоре был произведен в контр-адмиралы.

После окончания военных действий, Денис Спиридонович, назначенный присутствовать на заседаниях Адмиралтейств-коллегий в качестве эксперта по морским делам, не будучи царедворцем, прижиться в Петербурге не сумел. И скоро попросил императрицу Елизавету Петровну о возвращении в Кронштадт. Просьба была уважена.

В Кронштадте его возвращение было встречено с большой радостью, особенно матросами и офицерами низших чинов, для которых Д.С.Калмыков был не только требовательным командиром, но и заступником перед флотскими самодурами различного ранга.

Умер контр-адмирал Денис Спиридонович Калмыков в Кронштадте 22 мая 1746 года в возрасте 56 лет и был похоронен со всеми воинскими почестями.

Что же касается Спафариева, то в морских списках последующих лет он нигде не упоминается. Из чего можно заключить, что сын помещика морскую науку так и не одолел. И в конце концов был списан на берег за ненадобностью. Более о нем ничего найти не удалось, кроме того, что у него с братом было 22 двора крестьян и, следовательно, он вполне мог продолжить свою жизнь помещиком.

– Однако царский урок все же не пропал даром, – рассказывает Л.М.Вяткин. – Будучи недавно в городе-герое Севастополе, я по обыкновению наведался в Морскую библиотеку, где у меня завязался разговор с главным библиографом Евгенией Матвеевной Шварц. Когда разговор коснулся Херсонесского маяка, я полюбопытствовал: «А кто создал сей знаменитый маяк?» И вдруг услышал в ответ: «Известный строитель маяков XIX века инженер Леонтий Васильевич Спафариев».

Я вздрогнул от неожиданности: «Откуда он родом?»

«Потомки его были известными помещиками в Калужской губернии», – ответила Шварц.

«Следовательно, – невольно подумал я, – Спафариевы все же один за другим стали «грызть науку», как бы отдавая давнишний долг царю Петру».

…Такова история с экзаменом в Навигатской школе и ее последствия, оставившие след в истории Российского флота. Не случайно наш замечательный литератор Юрий Трифонов в свое время как-то заметил: «На каждом человеке лежит отблеск истории».

ВЕСТИ С ПЯТИ МАТЕРИКОВ

ЗЕРКАЛА НА ВОДЕ.Весьма оригинально решили проблему размещения солнечных фотоэлементов сотрудники Швейцарского центра электроники и микротехники. Они предлагают монтировать панели солнечных элементов на поверхности водоемов. Причем если пропустить под панелями еще и трубы-теплообменники с водой, то они тоже будут нагреваться, обеспечивая жителей того или иного региона не только электричеством, но и теплом. Первую станцию нового типа намечено построить в конце 2008 года в Арабских Эмиратах.

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО ИЗ… МОЛОКАначали получать энергетики Литвы. На одном из предприятий фирмы «Роскио сурис», где после переработки молока остается большое количество отходов сыворотки, так называемого обрата, решили пустить его в дело, разработав реактор, в котором в результате брожения образуются спирт и метан. Эти продукты используются затем в качестве топлива, и «кисломолочная электростанция» дает до 2 млн. кВт/ч электроэнергии в год.

Сейчас около 80 % всей электроэнергии республики вырабатывает Игналинская АЭС. Но по требованию Евросоюза к 2009 году все реакторы этой станции должны быть остановлены, и в республике уже сейчас ищут способы избежать энергетического кризиса.

ЗВЕЗДНАЯ БОЛЕЗНЬ.В космосе земные бактерии становятся агрессивнее и опасней. К такому выводу пришли исследователи США и Германии, вырастившие культуру сальмонеллы на борту орбитального «челнока». После возвращения бактерий из космоса на Землю выяснилось, что они втрое превосходят по вредоносности своих наземных собратьев. Это следствие влияния космических лучей, которые изменили у бактерий-космонавтов уровень активности 167 генов.

Это открытие, как полагают специалисты, следует обязательно иметь в виду при отправке на орбиту космических туристов. «Контроль за их здоровьем, как до, так и после полета, должен быть столь же строгим, как и у астронавтов-профессионалов, – отмечают специалисты. – Никто ведь не знает, какие «гостинцы» они могут привезти на Землю.

НАЙДЕН ПОДЗЕМНЫЙ ОКЕАН?Весьма может быть, что на глубине около 1 км под континентом Евразия находится гигантская полость с водой – целый подземный океан. К такому сенсационному выводу пришла международная группа исследователей под руководством профессора Майкла Вайсешна. Свои данные они получили при испытаниях нового способа зондирования земных недр. Сейчас ведется проверка полученных результатов. И если открытие подтвердится, наши представления о строении планеты претерпят радикальные изменения.

РОБОТ-СИДЕЛКАначал работу в одной из клиник американского г. Балтимора. Киберсущество по прозвищу Бари оснащено видеокамерами, экраном, микрофоном и, отчасти выполняя обязанности сиделки, служит средством связи между больным и лечащим врачом. Кроме того, робот-сиделка способен вызвать врача, если заметит, что пациент долгое время находится без движения, а показания пульса и ЭКГ вышли за пределы нормы.

НЕ ВКУСНО, НО ПОЛЕЗНО…Бабушки и дедушки не зря твердят нам о пользе рыбьего жира. Как установили ученые из университета Колорадо, в нем содержатся омега-3 жирные кислоты, которые защищают детей не только от рахита, но и от сахарного диабета. У тех, кто регулярно ест жирную рыбу и употребляет рыбий жир, риск заболеть снижается на 55 %.

СВИНЬЯ НЕ ХУЖЕ СОБАКИспособна искать наркотики, взрывчатку и иные предметы. Это очередной раз подтвердил израильтянин Гева Зайон. Вспомнив, что во Франции свиней привлекают к поискам грибов-трюфелей, он решил поэкспериментировать с поросенком. И уже через год подросший кабанчик стал настоящим профессионалом своего дела.

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
«Камень, ножницы, бумага»

Оксана УСТИНОВА

Тонкая щель ящика, где я прятался, позволяла наблюдать за происходящим. Семеныч что-то доказывал полицейским кроллам. Приложив ухо к щели, я весь обратился в слух.

– Повторяю, мы не нарушали границу, – Семеныч старался говорить спокойно и убедительно. – У нас вышла из строя аппаратура, и мы не могли запросить разрешения на посадку. Вы можете это проверить. Поломка корабля не позволяла нам лететь дальше.

Офицер кроллской полиции, грузный серокожий гуманоид, возражал:

– Закон есть закон. Мы должны вас арестовать. Если в течение сорока восьми часов вы не заплатите штраф, мы вправе распоряжаться вашими жизнями и кораблем по собственному усмотрению.

Кроллы, как и все расы имперского протектората, давно забыли свой язык и говорили на общеимперском.

– Но у нас нет с собой такой суммы, – возражал Семеныч. – Мы простые перевозчики грузов.

«Вот именно. И этот умник еще хотел из меня человека сделать. Чтобы я потом зарабатывал крохи, как он, и унижался перед какими-то кроллами! Нет уж, увольте. Так тебе и надо», – мысленно злорадствовал я.

Семеныч продолжал переговоры:

– Мы могли бы запросить эти деньги и получить в течение пяти дней. Но, сидя в тюрьме, мы не сможем этого сделать.

– Арестовать их, – сухо скомандовал офицер, и группа полицейских скрутила Семеныча и остальных троих ребят из команды.

Еще бы! Корабль и проданные в рабство ребята стоят гораздо дороже штрафа. Кроллам только этого и надо.

Когда все стихло, я вылез из ящика. Пару минут я прислушивался к тишине на корабле, еще не веря своему счастью.

Семеныч подобрал меня в одном казино, когда мне не было пятнадцати. Целый год он таскал меня с собой по галактике, надеясь приучить к честности, заставлял работать наравне со всеми. Гад! За этот год я мог бы заработать столько, сколько он не заработал за последние десять. Трижды я пытался сбежать, но каждый раз он возвращал меня обратно, грозя сдать имперским властям. И вот теперь я свободен!

Одна проблема. Корабль неисправен, а времени, чтобы удрать, у меня немного. Я прыгнул за терминал справочной базы. Планета Таго-2, так, посмотрим:

«Угнетенный сектор галактики… раса преступников, решением межгалактической комиссии психика кроллов на генном уровне урезана в плане восприятия… с целью пресечь развитие технического прогресса…»

Так, это все неинтересно. «Природный азарт кроллов… инфраструктура казино…» Есть! Ну надо же, как повезло!

Легко обманув кодовый замок, я пробрался в каюту капитана. В одном из ящиков он хранит алмаз, полученный им в награду после одного дела. Дорогой алмаз, чистый. Эх, Семеныч, Семеныч! Нужно жить сегодняшним днем! Я подбросил алмаз на ладони и направился в казино космопорта.

Квадрат потолка излучал ярко-синий свет, бьющий по глазам. Время от времени по нему пробегали розовые горошины, и с потолка лился пульсирующий розовый дождь. Я сморщился. Да, для казино весьма оригинально. Хотя у кроллов свои вкусы.

Стены небольшого зала скрывались под синей драпировкой. Такой же тканью были покрыты стоящие повсюду круглые столы. По крайней мере, те из них, что я смог рассмотреть. В казино было очень тесно, тучные тела полностью загораживали некоторые столы.

Горячий поток воздуха быстро заставил меня вспотеть. Было очень шумно, тут и там раздавался хохот и выкрики игроков на фоне громкой кроллской музыки, от которой пол ходил ходуном.

Ну и дела! В этом казино, похоже, думать не в моде. Но больше всего меня поразило то, что местная валюта – ценнейшие минералы тэрки, которые добываются на Таго-2, лежали прямо в прозрачных, стоящих на полу мешках. От этого зрелища моя челюсть поползла вниз.

Видимо, кроллы не признают имперских денег. Оно и понятно: в сердце империи такой минерал стоит не меньше хорошего алмаза.

На меня, жавшегося у входа, никто внимания не обратил. Вот и славно, можно осмотреться.

Я подошел к первому столу, плотно окруженному грузными телами, поднялся на цыпочки и выглянул из-за плеча сидящего кролла.

Моему взору открылась интересная картина. Посредине стола стоял большой круглый аквариум, в котором деловито плавали две пузатые мутно-прозрачные рыбы.

– Давай, Торн! – подталкивал соседа огромный кролл в оранжевой бейсболке. Понятия не имею, где он взял этот трофей, но вещь была велика даже для большой головы кролла и постоянно съезжала козырьком вбок. Это, впрочем, не мешало кроллу гордо держать голову. Огромной ручищей он поправлял бейсболку, но она тут же съезжала снова.

– Нет! Я Люсиль обещал, что больше не проиграю ни тэрка, – мялся тот, но глаз не отводил от аквариума.

– Да брось, Торн! Твоя Люсиль ничего не узнает, – хриплым голосом подначивал его кролл в бейсболке и сверлил взглядом хитрых близко посаженных глаз.

– Ну, не знаю, – все еще пытался бороться Торн. – Может быть, разочек.

– Вот это по-нашему! Карл, тащи драже! – взревел тот и махнул кроллу, стоящему за стойкой.

– Ставка?

– По маленькой, – отозвался Торн.

Карл заторопился к столу.

– Вот, – он раздал игрокам по маленькому цилиндру.

Торн, закатив глаза, стал шевелить губами, одновременно встряхивая свой цилиндр. Потом он открыл его, извлек горошину. Трясущейся рукой он поднес горошину к аквариуму и кинул ее в воду, после чего жадно уставился на рыб.

Одна из рыб, проследив за медленно погружающейся горошиной, метнулась и проглотила ее.

Все замерли.

Я увидел, как темная горошина быстро растворяется в рыбе. Ну и метаболизм у этой крошки!

– Мимо! – с чувством хлопнул себя по коленке Торн. – Твоя очередь, Бондо.

Оранжевый, в очередной раз поправив бейсболку, важно извлек горошину и, оглядев окружающих надменным взглядом, степенно опустил ее в аквариум.

Я не понял, та же рыба проглотила ее или вторая, но история повторилась.

Аудитория шумно выдохнула.

– Первый раунд – ничья! – провозгласил Карл.

Торн вновь опустил палец в цилиндр и долго там ковырялся.

– Брось, Торн! – скривился Бондо. – Чем дольше выбираешь, тем меньше шансов.

Торн наконец выбрал понравившуюся горошину и кинул ее в аквариум. Рыба деловито проглотила ее. Ничего примечательного не произошло.

– О, нет! – взвыл Торн.

Бондо, мерзко улыбнувшись, вытянул руку над аквариумом, расцепил пальцы, и горошина плюхнулась в воду.

Рыба проглотила наживку. Не прошло и нескольких секунд, как ее разорвало в клочья, и часть воды с шумом выплеснулась из аквариума.

От неожиданности я охнул. Толпа взвыла.

– Бондо победил! – возвестил Карл.

Торн вскочил с места:

– Бондо, мерзавец! Отдай мои тэрки!

– Эй, Торн! – воскликнул тот, примирительно поднимая руку. – Это игра.

– Я не хотел играть, это ты меня спровоцировал!

Они почти соприкасались серыми наморщенными лбами, стреляя друг в друга глазами. Раздался щелчок, и я увидел нож, который Торн приставил к горлу Бондо. Это был металлический нож, какими пользовались мои предки. Я их видел только на картинке. Вот дикари!

Окружающие еще больше оживились. Два кролла рядом со мной успели заключить пари, прежде чем Бонн до извернулся и, схватив Торна за плечи, со всей силы впечатал его в аквариум.

Голова Торна, пробив дыру, оказалась в центре стеклянного шара, из которого с шумом хлынула вода. Тело кролла дернулось и замерло.

– Да! – вскричала толпа.

– Все видели? Он первый на меня напал, – заявил Бондо.

– Бедняжка Люсиль опять осталась вдовой, – хихикнул кто-то.

Не то чтобы я испугался, но чувство брезгливости таки подступило к горлу. Я медленно отошел назад. Вот неприятность! Эта игра мне явно не подходила, даже не потому, что она мне не нравилась. Просто она основана на чистом везении, а моя специализация – ловкость рук.

Я стал присматриваться к другим столам.

Вскоре я убедился, что ни одна из игр мне не подходит. Кроллы не любили думать, и все их игры строились на везении. Об этической стороне этих игр я и вовсе старался не думать.

Меня уже охватило отчаяние, как вдруг я увидел в углу недалеко от барной стойки маленький столик, за которым никого не было.

Я подошел к скучающему за стойкой Карлу и обратился к нему:

– А во что играют здесь?

– Был у нас один имперец вроде тебя, только покрупнее, – сказал он, измерив меня взглядом. – Так вот он и завез игру «Камень, ножницы, бумага». Знаешь такую?

Я вспоминал. В детстве я почти не играл в игры, ведь нужно было добывать пропитание. Но название показалось мне знакомым. Ножницы режут бумагу, бумага оборачивает камень, а камень тупит ножницы. Так, кажется.

– В игре участвуют двое?

– Да.

– Они качают кулаками и на счет «три» показывают рукой знак камня, ножниц или бумаги. Камень побеждает ножницы, ножницы побеждают бумагу, бумага побеждает камень. Если оба игрока выбросили одинаковый знак, засчитывается ничья. Правильно?

– Почти. Только вот бросать нужно настоящий предмет. Вот, – и он подвинул ко мне ящик с множеством камней, настоящих ножниц и бумажных обрывков.

Я присвистнул. Поверить не мог, что эти остолопы играют в такие легкие для обмана игры. Перед глазами замаячили мешки с тэрками. Голос Карла вывел меня из сладкого оцепенения:

– Не советую я тебе здесь развлекаться – у нас имперцев не любят. Да и партнера тебе не найти. Эта игра уже давно всем наскучила, не зрелищная она. – Ну, уж партнера-то я себе найду, – заверил я Карла и направился к первому столу.

Протиснувшись между тучными телами, я вырос перед Бондо:

– Сыграем в «Камень, ножницы, бумага»?

Бондо с удивлением воззрился на меня и, растягивая толстые губы в мерзкой улыбке, протянул:

– У-у-у… Посмотрите-ка! И что у нас забыла эта имперская шваль?

Повисла тяжелая тишина. Я откашлялся.

– Ну, слышал, что у вас на планете самые лучшие казино в секторе, – не моргнув глазом, соврал я.

– Это правда, – купился Бондо.

– Слышь, Бондо! – сказал какой-то кролл. – Ты, можно подумать, на других планетах бывал!

Все громко захохотали.

– Заткнись, Ченк! – шикнул на него тот. – Мне не нужны другие планеты, чтобы знать это!

Он повернулся ко мне:

– Значит, говоришь, сыграть хочешь? Я, знаешь ли, с такими, как ты, просто так не играю. У тебя есть что-то особенное?

Я извлек из кармана алмаз и, медленно описав большую дугу, за которой проследило множество пар глаз, положил его на стол, раскрутив для красоты.

– Ставлю этот алмаз против трех тэрков! – важно сказал я.

Искры крутящегося камня несколько мгновений отражались в черных глазах Бондо. Он шумно прихлопнул алмаз ладонью.

– Идет!

Я прямо пританцовывал на месте от предвкушения победы. Так легко мне еще никого не приходилось обставлять.

Мы подошли к ящику, услужливо подвинутому Карлом, и взяли по набору предметов. Когда мы усаживались за стол, я едва сдерживал смех. Вот олухи!

– Я готов.

Над нами навис Карл:

– Один…

Наши руки под столом. Я зажал бумагу в ладони.

Почему-то именно ее я выбрал как основной «честный» вариант.

– Два…

Камень и маленькие ножницы я спрятал в рукав.

– Три! – Карл махнул рукой.

Я уже приготовился кидать бумагу, но за долю мгновенья заметил, что Бондо кидает ножницы. Мизинцем я ловко поддел камень из рукава, а бумагу указательным пальцем впихнул за рукав. Все это проделал молниеносно, так что ни один глаз не смог бы этого уловить.

На стол, одновременно с ножницами Бондо, шлепнулся камень.

– Ха, ха, ха! – радовался я. – Камень затупляет ножницы, я выиграл!

Бондо перевернул бейсболку козырьком назад, и я увидел сдвинутые над переносицей густые серые брови. Толстые ручищи он поставил на колени, от чего стал похож на жирного паука.

– А ну-ка, Карл, пощупай его!

Карл подошел ко мне и положил ладони мне на голову. Меня сковали тиски боли.

– Имперец обманул тебя! Он хотел бросить бумагу, но в последний момент подменил ее на камень, – он схватил меня за рукав и потряс над столом. Бумага и ножницы вывалились наружу. – Вот!

– Вы что, сенсотелепаты?! – с ужасом воскликнул я.

– А ты не знал? – засмеялся Карл.

Я даже не успел испытать отчаяние, такая меня взяла злость на себя. Идиот! Какой же я болван!

– Так, так, та-а-ак, – Бондо встал, медленно обошел стол и приблизился ко мне.

(Окончание следует.)