Текст книги "Икс. Место последнее"

Автор книги: Юн Линдквист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

8

По дороге домой в Транеберг Томми пытался разложить по полочкам те разрозненные факты, которые обнаружились за день. Кто-то, кого называют Экис, за последние месяцы довел до самоубийства многих шишек, больших и не очень. Просто поговорив с ними. Тот же Экис организовал огромную поставку кокаина, которую разгружали люди Янне. Самоубийства обезглавили преступные группировки, а кокаин опустил рынок. Экис близок к тому, чтобы подмять его под себя, все вокруг охвачены страхом. Как ему удалось ввезти столько кокаина, чтобы полностью уничтожить конкурентов?

С точки зрения географии наиболее вероятный вариант – Венесуэла. После смерти Чавеса в госаппарате воцарился хаос, уровень коррупции взлетел до небес. Существует известный маршрут из Колумбии, пролегающий через джунгли на юге в порты на севере.

Но нефтяной танкер? Если речь шла о таких объемах, которые предполагал Томми, хуже танкера варианта не придумать. Ни контейнеров с фальшивой регистрацией, ни хотя бы прямого контакта с портом. Переместить такой груз на судно поменьше на глазах портовых инспекторов едва ли возможно.

Бразилия? Вряд ли. Там больше порядка и слишком далеко везти товар с севера Колумбии. С такой партией едва ли пошли бы на такой риск.

Что в остатке? Конечно, вероятность того, что Томми идет по ложному следу. Его цепь улик складывалась в основном из предположений. Он вспомнил о Хагге и надавил на газ.

Когда Томми пришел домой, Хагге поднял было голову, но потом снова опустил ее на дно корзины. Томми лег рядом на ковер и почесал его за ухом.

– Хочешь гулять, дружок? Или уже в лоток сходил? Хочешь есть?

Томми не знал, насколько Хагге понимает то, что он говорит, но базовые слова вроде «гулять» и «есть» улавливают собаки и с более простым характером. Вопросы не вызвали никакой реакции. Хагге продолжал смотреть на Томми тем же угрюмым взглядом.

– Ничего, дружок. Все прошло хорошо. Теперь я дома. Я скучал.

Только когда Томми лег, он понял, насколько устал. Целый день изображать Томми Т. и не выходить из роли стоило немалых сил. Он хотел бы походить на кого-нибудь из почти одинаковых героев Рэймонда Чандлера[29]29
  Рэймонд Чандлер (1888–1959) – американский писатель и критик, автор детективных романов, повестей и рассказов, один из родоначальников жанра «крутого детектива».


[Закрыть], быть твердым как кремень. Хотя откуда ему знать, Филип Марлоу[30]30
  Филип Марлоу – частный детектив, герой произведений Рэймонда Чандлера.


[Закрыть], возможно, бился в нервных конвульсиях, как только автор отводил от него взгляд.

Томми стянул с дивана подушку и подмял ее под голову. После чего уснул, положив руку на теплую спину Хагге.

Когда он проснулся, в квартире было темно. Хагге лежал на том же месте, в его глазах двумя пылающими точками отражался фонарь за окном. Светящиеся стрелки на наручных часах Томми показывали, что он проспал два часа.

Что-то его разбудило. Какой-то звук. Дзынь. Мобильный телефон. Пришло сообщение. Томми продолжал лежать не поднимая головы с подушки. Наверное, Уве хочет знать, когда он получит первый текст и какие фотографии и иллюстрации надо запланировать. Хотя Уве обычно звонит. Может, Янне хочет обсудить славные подробности выдуманной жизни. Томми застонал от одной только мысли. Затем вздрогнул и сел в постели.

Эрнесто!

Эрнесто – его лучший шанс найти нормальную зацепку, от которой можно будет оттолкнуться. Томми полез в карман и достал телефон, экран которого уже успел погаснуть. Он снова включил его и, затаив дыхание, прочитал сообщение со скрытого номера, хотя оно состояло лишь из трех слов и подписи:

«Заведи себе Snapchat. Х.»

Линус

1

Операция началась, первые граммы доставлены. Прежде недоверчиво настроенный Йоран, получив от Линуса товар на пробу, преисполнился энтузиазма. Сказал, что в жизни не нюхал ничего подобного, и протянул десять купюр по пятьсот крон. В дальнейшем вполне может стать постоянным клиентом.

Один чувак из школы был готов взять грамм и сказал, что у него есть друг, который тоже не прочь попробовать. Линус завел в телефоне новую папку с номерами и назвал ее «Печенье». Пока там было пять номеров, и вечером он собирался сделать еще один заход.

Сейчас он сидел на кухне у Кассандры. Тут стало уютнее с тех пор, как она отчистила все от жира. Начать с чистого листа, сказала она. Подготовить пространство для новой работы. И если не считать самой кухни, Линус был вынужден отдать ей должное: она обустроила все как настоящий профи.

Окно на кухне завешено еще более тщательно, чем прежде. Кассандра и раньше избегала дневного света, так что возможность подсмотреть в окно исключалась. Она учла и освещение, и теперь предметы на столе заливала холодным белым светом новая лампочка в сто ватт.

Маленькие электронные весы показывали вес вплоть до сотых долей грамма. Рядом с весами лежала груда пакетиков с замком-молнией и лезвие ножа для резки напольных покрытий. Пакет Алекса был аккуратно вскрыт, и из порошка торчала единственная вещь из запасов самой Кассандры. Позолоченная кофейная ложечка из комплекта на шесть персон, которую ей на крещение подарила ее жуткая бабка.

– У тебя в семье есть хоть кто-то нормальный? – как-то раз поинтересовался Линус.

– Бабушка по папиной линии. Но она умерла от инфаркта, когда мне было восемь. Думаю, дед ее довел.

Лишь один предмет на столе не имел отношения к их новой деятельности – банка с тараканом. Кассандра поймала его несколько дней назад и посадила в герметичную банку, чтобы посмотреть, как долго тот проживет. Теперь он стоял на столе, выполняя роль начальника службы безопасности. Двигались на насекомом лишь его антенны. Они шарили в воздухе, словно и правда контролировали потенциальные угрозы.

Пока Кассандра ведерком насыпала гору порошка на стеклянное покрытие весов, Линус поднял банку, изучая таракана. Его угольно-черное сегментированное тельце было похоже на идеально откалиброванный часовой механизм, на мгновение остановившийся в ожидании завода.

– Почему он еще жив? – спросил Линус.

– Они жили и будут жить всегда, – ответила Кассандра, не отрывая взгляда от порошка. Она говорила почти не дыша, чтобы не сдуть порошок, затем соскребла чуть-чуть лезвием ножа и стряхнула остаток в пакет.

– Но все равно, почему? – не унимался Линус, тряся банку; таракан не двигался. – Он не получает ни еды, ни воздуха, ни веселья, ни секса. Пространства тоже нет, ничего нет. И все равно он жив. Почему?

Кассандра пожала плечами.

– Может, потому, что должен. Вариантов нет. Вот твой отец. Он же тоже продолжает жить.

– Хотя хочет умереть.

– Он так говорит, да. Вот интересно, если бы ты к нему пришел типа с ножом. Захотел бы он тогда?

Линус погрузился в фантазии. Лезвие ножа, острое как бритва, морщинистая шея отца, кровь, которая хлынет, когда будет перерезана сонная артерия. Не. Он снова подумал о старой доброй подушке на лицо, хотя знал, что никогда этого не сделает.

– А вообще какая разница, – сказала Кассандра, готовя следующий пакет. – Мы отвлекаемся. Смотрим кино, трахаемся, бегаем, едим лапшу. Зачем? Чего мы хотим добиться? По какой причине мы делаем то, что делаем? Не. В общем и целом, мы – как этот таракан. Разница в том, что ему не надо отвлекаться. Он самодостаточен. Он есть Бог.

– Такие глубокие мысли не вгоняют тебя в депрессию?

– Я и так в депрессии. У меня, блин, даже документ есть, который это подтверждает.

Линус кивнул в сторону предметов на столе.

– Ты сама когда-нибудь пробовала?

– Ага. А ты?

– Не. Боюсь. Я бы сразу подсел. Не хочешь занюхать?

Кассандра выпрямилась и смахнула с лица розовую прядь волос.

– А можно?

– Только немного. Мне просто интересно. Этот Йоран болтал без умолку, но у него не такие, как это называется, вербальные способности, как у тебя.

Кассандра взглянула сначала на Линуса, затем на таракана. На таракане она задержала взгляд надолго. Потом состроила гримасу, словно говоря: «Какого хрена?», лезвием ножа подцепила щепотку порошка, поднесла ее к носу, сказала «Будем!» и вдохнула порошок правой ноздрей.

Прошло несколько секунд. И еще несколько. Линус уже начал подозревать, что у Йорана кукуха поехала, а товар не настолько первоклассный, но тут Кассандра начала выдыхать долго и прерывисто, словно испытывала колоссальный ужас или колоссальное наслаждение. Глаза распахнулись, затем почти закрылись, губы жевали воздух, а тело опало и расслабилось, словно все напряжение, обычно поддерживавшее его, отпустило.

– Вот блин, – прошептала она.

– Плохой товар?

Кассандра подвигала головой из стороны в сторону и потрогала пальцем пирсинг в виде черепа в правой ноздре.

– Плохой? Да это… – Она закатила глаза, так что стали видны только белки.

– Ну, давай же. Не будь как Йоран.

– О’кей, о’кей. – Кассандра провела ладонями по лицу. – Это абсолютно… это как… ну, блин, типа самый прекрасный зимний день, голубое небо, снег, березки, дети катаются на санках и все такое. А солнце – оно просто светит на снег, как будто все это одновременно, просто бдыщь во всем теле, в голове…

– Можешь объяснить понятнее?

– Это как… мощнейший оргазм, только лучше.

– Спасибо.

Кассандра вернулась из космоса и более или менее пришла в себя, не считая расширенных зрачков, которые в сочетании с толстой подводкой для глаз превращали ее в жизнерадостное привидение.

– Просто потрясающе, – сказала она. – Офигенно.

– Ты же не подсядешь теперь?

– Ни за что. Скажу, как ты: слишком опасно. Но, черт возьми, это вещь.

Как бы подчеркивая рецензию Кассандры, у Линуса звякнул телефон. Сообщение от чувака, который хотел, чтобы его называли Рокста, и который взял полграмма на пробу.

Охренительные шоколадки! Как насчет еще двух?

Было решено, что коммуникация насчет товара будет происходить в кондитерских терминах. Так что Рокста попробовал, отреагировал, как Кассандра, и теперь хотел еще два грамма. Линус отправил «Ок» и взял со стола два пакетика по грамму. Вот пойдет продавать печенье, заодно и доставит. Он махнул в сторону стола и сказал:

– Отлично ты тут все устроила. Можно все взвешивать. Думаю, товар будет хорошо расходиться.

Кассандра задержала взгляд на Линусе и взяла его за руку:

– Давай пойдем в спальню? Я так… или просто поболтаем, порассказываем анекдоты? Вот очень смешной: встретились француз, русский и Ульф Лундель[31]31
  Ульф Лундель (р. 1949) – известный шведский рок-музыкант, композитор, писатель и художник.


[Закрыть]…

– Сорян, мне пора. Но у нас тут все на мази, да?

– И решили соревноваться, кто быстрее водит машину…

Когда Линус вышел в прихожую, Кассандра продолжала рассказывать анекдот, который Линус уже слышал. В конце Ульф Лундель жевал подушку безопасности.

2

Линус пошел домой, взял пакет с печеньем, чтобы продолжить с того места, где закончил вчера.

Спустились сумерки, зажглись те фонари, которые еще не разбили. Он почти прошел тропинку через кусты и вдруг увидел нечто такое, что заставило его остановиться и присесть.

Вдоль подъездов шел, прогуливаясь, Сердито, один из самых новых и молодых в команде Чиво. Поросенок – это прозвище он вряд ли выбрал сам, но оно ему очень подходило. Он был ровесником Линуса и производил впечатление перекормленного маменькина сынка. Круглое лицо, пухлые щеки и глубоко посаженные, похожие именно на свинячьи, глаза. Добавьте курносый нос, и станет очевидно, что такое прозвище было неизбежно.

Линус боялся не самого Сердито, хотя его внешность откормленного бутуза была обманчива, ведь Линус знал, на что приходится идти, чтобы быть в команде Чиво. Нет, Линус боялся того, что он означает. Сердце у Линуса забилось сильнее, когда Сердито зашел в подъезд, где вчера Линус толкнул Роксте товар.

Рокста клялся и божился, что никогда ничего не покупал у Чиво, но как, черт возьми, верить словам наркомана? В северном квартале уже знают о деятельности Линуса? И что ему, блин, тогда делать?

Он понял, что не сможет вечно держать свой бизнес в тайне, но рассчитывал, что успеет создать такую клиентскую базу, что станет ценным кадром и тем самым заслужит защиту Алекса и тех, кто стоит над ним. В нынешней ситуации никто палец о палец не ударит, чтобы ему помочь.

Грудь Линуса сдавил страх, стало трудно дышать. Он слышал о методах Чиво. Любимым был старый добрый способ: связать руки за спиной и подвесить на крюк. Затем человек либо висел, пока не лопнут мышцы плечевого пояса, либо прибегали к помощи автогена.

Одно дело, когда Чиво была нужна информация, в таком случае он обычно успокаивался, когда получал желаемое, иначе никто бы и рта не открыл. Но больше всего он радовался, когда дело было не в информации, а просто в наказании. Тогда оставалось лишь продолжать до бесконечности, и не было необходимости щадить определенные части тела. Зачем нужен язык, если рассказывать нечего?

Если они напали на его след, Линусу оставалось только надеяться, что их очень интересует, откуда у него товар. С другой стороны, сдать Алекса – тоже не самый хороший вариант. Пришлось бы многое вытерпеть, а потом можно было бы сослаться на мучения и таким образом доказать, что он пытался молчать, но этого бы едва хватило.

Господи, пусть это окажется случайностью, Господи, пусть они не…

– Какого хрена ты тут сидишь?

За Сердито только что закрылась дверь, но Линус все же вздрогнул, услышав голос Матти. Линус поднялся и провел рукой по лбу:

– Да вот, у меня тут… типа сахар в крови резко упал.

– Или принял что-то?

– Может, и так.

Матти усмехнулся и кивнул. Потом увидел пакет, указал на него, и его взгляд потемнел:

– Пытаешься выступать соло?

– Нет-нет, что ты. Один за всех и все такое.

– Тогда что это?

У Линуса отключился мозг, и он не нашел другого выхода, кроме как прогнать ту же телегу, что рассказал Бетти, зная, что Матти ни за что на нее не поведется. Их бизнес с водкой был раз в десять выгоднее. Матти терпеливо слушал и, когда Линус договорил, сказал:

– Допустим. А на самом деле? Что это за товар?

– Тот, о котором я сказал.

– Думаешь, у меня совсем кукуха поехала? Чтобы ты ходил по квартирам и продавал печенье, как какой-то десятилетний пацан? Да здесь и десятилеток таких не найдется, которые бы на это пошли.

– Думай что хочешь.

Не успел Линус помешать Матти, как тот выхватил из пакета упаковку и разорвал ее. На землю высыпалось печенье с начинкой из нуги. Матти покачал головой, вид у него теперь был скорее удрученный, чем сердитый:

– Да что с тобой такое? Как это все понимать?

– Может, я хочу выйти из игры.

– Ну да. А у меня свидание с Рианной. Кто тебя прикрывает? Блин, да поговори со мной.

Страх того, что́ может означать появление Сердито в этой части района, затуманил Линусу разум. Теперь он пришел в себя достаточно, чтобы найти выход. Изобразил пристыженное выражение лица и, глядя в землю, сказал:

– Да-да, я лажанулся. Спер четыре ящика этого дерьма, а теперь…

Тревожные морщинки на лице у Матти разгладились.

– Ай-ай, как же ты скатился до этого! И сколько на этом рубишь?

– Типа пару косарей.

– И один косарь пойдет в ящик, да? Ой-ой-ой, как низко.

Ящиком называлась общая касса Линуса, Матти и Хенрика. Если получалось заработать что-то самостоятельно, половину надо было отложить в ящик. Линус сохранил пристыженное выражение лица, поковырял ногой землю и сказал:

– Не говори Хенрику, ладно?

Когда он поднял глаза, выражение лица Матти снова изменилось. Его глаза сузились, он ткнул пальцем Линусу в грудь и сказал:

– Даже не знаю, верить тебе или нет. Шныряешь тут, как… нет, я тебе не верю.

– Это правда, Матти. Бабла нет вообще, а тут подвернулось это дело, так что…

– Клянешься?

– Да.

– Клянешься братством и дружбой?

– Клянусь.

Врать в лицо Матти ничуть не лучше, чем врать Томми, даже еще хуже. Они были как братья, они прикрывали друг друга. Но выбора не было. Алекс ничего не сказал о распространении, и так хреново, что он вовлек в это Кассандру. Плюс…

Плюс!

…нельзя ведь ему все время вертеться на одном месте, как таракан Кассандры, пока не сдохнет от скуки и нехватки кислорода? Контрабандная водка, товар из погрузочно-разгрузочных терминалов, единичные кражи со взломом. Работа для мелких сошек. Матти протянул правую руку ладонью вверх, загнул пальцы внутрь и сказал:

– Дай лапу!

Линус положил правую руку ладонью вниз, так же скрючив пальцы, на ладонь Матти, зацепился и надавил.

Взять хотя бы этот жест. Они придумали его в десять лет. Что будут здороваться a la karhu, «по-медвежьи». Медведи вряд ли так здороваются, но это стало шуткой, пародией на сложные жесты латиносов и сохранилось с ними на долгие годы. В чистом виде ребячество. Теперь Линус серьезный игрок и не может позволить себе детские шалости.

Звук открывающейся входной двери заставил его оглянуться. Сердито снова вышел. Линус быстро прикинул в уме возможные варианты, а затем сделал шаг к нему, туда, где было больше света. Сердито заметил движение и посмотрел на него. Линус кивнул в знак приветствия. Сердито нахмурился, став еще больше похожим на свинью, показал Линусу средний палец и ушел той же дорогой, что и пришел.

– Что это ты делаешь? – спросил Матти.

Линус пытался справиться с тревогой. Легкие расширялись, сердце замедлялось. Сердито не отреагировал в стиле «ага, вот этот урод». Не округлил свинячьи глаза, не улыбнулся насмешливо. Нет, обычная грубость от представителя северного квартала к представителю южного. Видимо, они его не пасут.

– Даю понять, – ответил Линус. – Что мы здесь.

– Ну конечно, Чиво прямо обосрется от страха. И такой: блин, медведи захватили южный квартал, надо держаться подальше.

– Мне пора.

– Продавать печенье?

– Ага.

Матти долго не сводил с Линуса глаз. Затем кивнул и спросил:

– Какая у тебя легенда?

– Футбольная команда. Соревнования в Германии.

Матти усмехнулся. Быстрый ответ Линуса, похоже, убедил его в том, что невероятное может быть правдой, и его голос смягчился:

– Доброй охоты.

3

– Ты поговорил с Сердито?

– С кем?

Линус пытался найти в выражении лица Роксты признаки лжи или нервозности, но обнаружил лишь следы той же растерянности, которую демонстрировала Кассандра. У него в крови все еще циркулировал отличный кокс.

– Забей. Два грамма, да?

– М-м-м.

Когда Линус достал пакетики, глаза Роксты загорелись голодным огнем. Судя по его дрожащим пальцам и нервному поведению, вполне вероятно, что он планировал как следует нюхнуть, чтобы хорошенько расслабиться. Рокста выудил из кармана четыре мятые купюры в пятьсот крон и протянул их Линусу, который показал на потный бумажный шарик и сказал:

– Слушай. В будущем…

– М-м-м, м-м-м…

– Давай поаккуратнее. Сверни их. Резинкой, что ли, перевяжи.

– Точно, обязательно, обязательно. Сорри, сорри. Линус!

В отличие от продажи лекарств, в сбыте наркоты был один приятный момент. Власть. Конечно, потребители жаждали своих таблеток, но, если приходилось ждать, в этом не было катастрофы. Другое дело с нариками. Линус держал в руках ключи от рая, и от его благосклонности зависело, откроет он эту дверь или нет. Нарики это знали и доверяли ему как апостолу Петру. Приятно.

– Что? – ответил Линус и разгладил смятые купюры, насколько это было возможно.

Рокста сжал пакетики в руке, словно он висел над пропастью и они были его спасательным тросом. В приступе паранойи он огляделся, понизил голос и прошептал:

– У меня есть два кореша, сечешь?

– Ты в них уверен?

– Сто процентов. А что?

– Да так. Они живут здесь?

Рокста энергично замотал головой.

– Нет-нет-нет. В городе. В городе. Оба. Они маклеры. Оба.

– Типа риелторы, что ли?

По лицу Роксты пробежала судорожная улыбка.

– Не, не. Биржа. Брокеры.

– Вроде пижонов, которые тусуются на Стуреплан-?[32]32
  Стуреплан – площадь в престижном районе Эстермальм в Стокгольме, один из центров ночной жизни города.


[Закрыть]

Рокста закивал так же энергично, как только что мотал головой.

– Такие. Они такие.

– Откуда ты таких знаешь?

На лице Роксты промелькнуло оскорбленное выражение, и он выпятил нижнюю губу. Потом вспомнил, с кем говорит, и сказал:

– Учился в Стокгольмской школе экономики.

– А сейчас?

Казалось, вопрос сбил Роксту с толку. Взгляд его блуждал, и он неуверенно ответил:

– Сейчас… я там больше не учусь?

– Да нет, что ты сейчас делаешь?

– Мне обязательно… мне обязательно отвечать?

– Хочу быть в курсе, чем занимаются клиенты.

Рокста бросил взгляд на шкаф в гостиной:

– Средства для потенции. Подделки. По дешевке закупаю в Таиланде. Продаю за наличку. В Инете.

– Тебе что, присылают наличные?

Рокста кивнул в сторону свернутых денег в руке у Линуса и сказал:

– Угу. У меня есть абонентский ящик.

– Так мы коллеги. А сам ты не можешь доставать товар?

– Наверное, могу, – сказал Рокста и показал сжатый кулак с пакетиками Линуса. – Но не такой. Это не мой уровень. Совсем.

– О’кей. Посмотрим.

– Что посмотрим?

– Как обстоят дела. С твоими корешами.

Выйдя из квартиры Роксты, Линус отправил сообщение Алексу: Пересечемся? Ответ пришел, когда лифт остановился на первом этаже: 20 мин. Линус пошел в рощу с перекладинами для ковров и стал ждать.