Текст книги "Икс. Место последнее"

Автор книги: Юн Линдквист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

3

Около входа стоял «лексус», на заднем стекле наклейка с названием зала. Томас открутил радиоантенну с крыши и воткнул ее в клапан заднего колеса – воздух начал медленно выходить. Затем они вошли.

Внутри зала «Диабло Негро Джим» не было ни тренажеров, ни элементов декора. Только гири и гантели на подставках. Скамьи, поглощающие шум ковры и гигантское зеркало. Голые бетонные стены пропитаны неприятным запахом пота. Два парня в беспроводных наушниках стояли рядом перед зеркалом и раскачивали тяжелые гантели вверх-вниз в гомоэротическом парном танце. Томас кивнул мужику с толстой шеей, который листал журнал о бодибилдинге «Флекс» за стойкой администратора, а затем двинулся в сторону задней двери, которую не было видно от входа.

Мужчина был вылитый герой боевика – так обычно изображают какого-нибудь свирепого майора. Квадратное лицо, короткая стрижка ежиком, напряженные губы. Томми подошел ближе, и он оторвался от журнала и недоверчиво заморгал.

– Сколько стоит годовой абонемент? – поинтересовался Томми.

– Шутишь, да?

– Ага. Это твоя машина снаружи?

– А что? Ты из налоговой, что ли?

Томми так и подмывало сказать «да» и придумать себе новую историю, но он выбрал более простой путь и сказал:

– Да какие-то пацаны рядом трутся.

Губы у мужчины напряглись еще больше. Со словами «Чтоб их!» он швырнул журнал на стойку, после чего прогромыхал на улицу. Парни в беспроводных наушниках были так заняты своим отражением в зеркале, что не замечали ничего вокруг, и Томми поспешил к задней двери, которая теперь была приоткрыта. Изнутри доносились звуки пыток, и Томми нахмурил брови. Непохоже на Томаса, да и он сам не хотел бы прибегать к таким методам.

За дверью находился небольшой тренажерный зал площадью пятнадцать квадратных метров. Лишь две скамьи, тренажер со штангой и диски для нее. На скамье лежал какой-то парень, или, скорее, туша, покрытая татуировками. У него за головой стоял Томас.

Рядом с Томми была еще одна дверь, прочная стальная дверь с тяжелым замком. Звуки пыток доносились оттуда, но по их силе и качеству Томми смог определить, что пытают не живьем, а в кино.

– Закроешь дверь? – спросил Томас.

Парень на скамье лежал тихо, держа штангу на вытянутых руках. Подойдя ближе, Томми понял, почему. Парень оказался привязан: Томас скотчем примотал его за шею к скамье. Он не мог положить штангу на стойку, потому что Томас отвернул крючки назад и выдвинул скамью сантиметров на двадцать вперед. Если парень отпустит штангу, она приземлится ему на шею. Томми насчитал четыре двадцатикилограммовых «блина» и два десятикилограммовых. Руки парня дрожали, он прошипел сдавленным голосом:

– Hijo de puta, voy a matarte…[16]16
  Сукин сын, я тебя убью… (исп.)


[Закрыть]

Из-за стальной двери доносились вопли, плач и бравурная музыка, голоса кричали на языке, похожем на арабский. Возможно, по ту сторону смотрели очередное видео исламистских террористов с записью казни.

– Как дела у Чиво? – спросил Томми парня на скамье. Его лоб оставался одним из немногих мест на теле, где не было татуировок. Обливаясь потом, парень ответил:

– Voy a coger tu madre en el culo.[17]17
  Я отымею твою мамашу в задницу (исп.).


[Закрыть]

– Что он сказал? – спросил Томми.

Томас взял пару десятикилограммовых «блинов» с подставки у стены и ответил, нанизывая один из дисков на штангу:

– Шлет наилучшие пожелания твоей маме.

Глаза парня излучали панику и ненависть, когда он переводил взгляд с Томаса на Томми и обратно. Когда Томас навесил еще десять килограммов, ненависть из взгляда почти исчезла. Штанга опустилась ему на шею. Томас схватил ее и помог парню снова расправить руки.

– С Чиво что-то не так, – сказал Томми. – Что?

По бритой голове парня струился пот. Он стиснул зубы. Томас отпустил штангу и пошел за еще одним десятикилограммовым «блином».

– Vale, vale![18]18
  Ладно, ладно! (Исп.)


[Закрыть] – зашипел парень. – Coño[19]19
  Ублюдок (исп.).


[Закрыть].

Томас снова помог ему занять правильное положение. Парень закашлялся так, что из уголка рта потекла слизь, и сказал:

– Чиво не говорит. Ни с кем. Незнакомым.

– Почему? – спросил Томми.

– Кто-то разговаривает с людьми. А потом – самоубийства.

– Кто?

Крики за дверью усилились: кто-то по-английски молил о пощаде. Послышались смешки: видимо, веселились зрители. До сих пор звуки из внутренней комнаты заглушали проклятия парня. Если видео выключат, все будет иначе.

– Кто заставляет людей совершать самоубийства? – повторил Томми, а Томас снова убрал руку. Парень так напрягся, что мышцы под кожей запрыгали, а татуировки задвигались, как в мультфильме.

– Никто. Не знает, – ответил парень сквозь зубы. – Все говорят. Про разные лица. Все, кто видел. Мертвы.

– Ладно. У него есть имя?

– Экис.

Указательным пальцем Томас провел в воздухе две диагональные пересекающиеся линии. «Х». Значит, этот неуловимый Икс разговаривал с людьми, а потом они кончали с собой. И еще у него разные лица. Что же это за человек?

Томми кивнул Томасу, и тот несколько раз обернул скотч вокруг запястий парня и потом вокруг штанги. Глаза у парня расширились от страха, он пыхтел, а штанга весом сто тридцать килограммов опускалась ему на горло. Он набрал воздуха, чтобы закричать, но, прежде чем он успел издать хоть звук, Томас скотчем залепил ему рот. Затем помог поднять штангу и убрал скотч, державший крюки, так что парень наконец смог отдохнуть.

– Вот это тренировка, а? – сказал Томас парню. – Отлично справляешься.

Он наклонился вперед и что-то прошептал. Усилия парня освободить привязанные скотчем руки прекратились, и Томас ему улыбнулся. Затем они ушли.

Владелец зала снова стоял у стойки администратора. Когда Томми и Томас приблизились к выходу, он посмотрел на них с подозрением:

– Вы кто такие?

– Мы из муниципалитета, – ответил Томми. – Проводим оценку доступных молодежи вариантов проведения досуга. Мы с вами свяжемся.

4

Парень у песочницы доедал последний кусок пиццы. Томми и Томас сели по обе стороны от него, и Томас вернул ему телефон. Томми достал из бумажника пятьсот крон, сложил купюру и вытянул руку, пряча деньги в ладони.

– Что мне за это будет?

– Не понимаю, о чем вы.

– Что у тебя есть?

– Легавые, да?

– Мы что, похожи на полицию?

– Типа того.

Томми вздохнул:

– Слушай, посмотри на моего друга. Он может поднять тебя вверх ногами и трясти до тех пор, пока то, что у тебя есть, не высыпется…

Парень посмотрел на Томаса, который кивал, подтверждая, что примерно так все и будет.

– …или ты просто мне продашь. Кокс. Полграмма.

Парень осмотрелся по сторонам, понизил голос и сказал:

– Треть.

– Дороговато.

– Времена такие.

Томми протянул парню купюру, и он привычным движением спрятал ее в нагрудный карман, после чего протянул Томми небольшую упаковку из фольги.

– И последнее, – сказал Томми. – Эрнесто. Как он?

– Никак. Он не жилец.

– Почему?

– Что почему?

– Почему он не жилец?

– Откуда мне знать. Может, из-за курева?

– Не понимаю.

– Cangro.[20]20
  Рак (исп.).


[Закрыть]

Покинув детскую площадку, они зашли в подъезд, и Томми достал фольгу. Лизнул указательный палец, надавил на порошок и втер его в десну.

– Дерьмо, – сказал он. – Никакого эффекта. Чиво ушел в тень.

– А этот Эрнесто, кто он?

Томми свалял из фольги шарик и засунул его за батарею.

– Эрнесто здесь барыжил лет пятнадцать-двадцать назад. До приезда в Швецию был большой шишкой в ФАРК[21]21
  ФАРК (Революционные вооруженные силы Колумбии – Армия народа) – леворадикальная повстанческая группировка в Колумбии.


[Закрыть]. У него были лучшие связи. Потом что-то произошло, и он сел на восемь лет. Вышел через шесть, но этот район уже занял Чиво. Тогда я и познакомился с Эрнесто. Очень приятный и абсолютно хладнокровный. Ему было непросто приспособиться к новым обстоятельствам.

– Привычка – вторая натура. Что будем делать теперь?

– Если кто-то и владеет какой-то информацией, то это Эрнесто. И я его знаю. Так что теперь мы купим цветы.

Как и во всех магазинах на площади, окна цветочного магазина были забраны мощными решетками. Когда хозяйка услышала, что букет предназначается Эрнесто, она воскликнула: «Ay, pobrecito»[22]22
  Ох, бедняжка (исп.).


[Закрыть], добавила еще несколько цветков и попросила передать привет.

– Ты и так помог больше, чем я ожидал, – сказал Томми Томасу, когда они снова оказались на площади. – Особенно сейчас, когда я не могу тебе заплатить. А Эрнесто… он или заговорит, или нет.

Томас покосился на большой букет у Томми в руках, из-за которого тот выглядел как излишне восторженный жених.

– Разве ты не собирался в Вэртахамнен? К Семтекс-Янне?

– Да, но…

– Это опасно.

Томас обвел взглядом площадь, ветер усилился. Двое молодых парней шли, согнувшись почти вдвое и натянув шапки так, что невозможно было разглядеть их лица.

– Я вот о чем думаю, – сказал Томас. – Сейчас много пишут о нынешней молодежи, их проблемах и о том, как в двенадцать лет становятся преступниками. И почти ничего не пишут об альтернативах. Тех, кто предлагает что-то другое.

– Как твой боксерский клуб.

– Ты сам это сказал. Вот написал бы о нем что-то стоящее тот, кто умеет писать, и туда бы пришло больше подростков, и у них был бы шанс, verdad[23]23
  …правда? (Исп.)


[Закрыть]?

– Не могу ничего гарантировать, решать будет шеф новостей. Но обещаю сделать все, что от меня зависит.

– Тогда пойдем.

Они молча шли плечом к плечу к северной части площади, а ветер терзал бумагу, в которую были завернуты цветы. Когда они вернулись в северный квартал, Томми спросил:

– Ты и правда считаешь, что я хорошо пишу?

Томас недовольно причмокнул.

– Не напрашивайся на похвалу, Томми. Это некрасиво.

– Плевать я хотел, красиво это или нет. Я стар, мне нужно ободрение.

– Ты лучший, Томми. И сам это знаешь.

– Gracias.[24]24
  Спасибо. (Исп.)


[Закрыть]

– De nada.[25]25
  Не за что. (Исп.)


[Закрыть]

Уже на выходе из лифта на двенадцатом этаже слышался запах болезни и смерти. С прошлого посещения Томми помнил, что все квартиры от одиннадцатого этажа и выше населяют родственники и друзья Эрнесто, а сам он восседает в четырехкомнатной квартире на пятнадцатом этаже. Каким-то образом Эрнесто устроил так, что лифт доходил только до двенадцатого этажа. Очевидно, эта система все еще работала, так что дальше Томми и Томас пошли по лестнице.

На следующем этаже открылась дверь, и мощный мужик с такими же мощными усами вышел и преградил им путь, взявшись за перила по обе стороны лестницы. Томас посмотрел на Томми, тот покачал головой. Во-первых, он хотел избежать стычки, а во-вторых, знал, что, хоть мужик и походит на неторопливого кофейного плантатора, эта внешность обманчива. Это был один из телохранителей Эрнесто по имени Мигель, но все называли его Muerte[26]26
  Смерть (исп.).


[Закрыть]. Томми вспомнил, что у Мигеля были проблемы с зубами и он собирался удалить несколько штук, чтобы поставить коронки.

– Здорóво, Мигель, – сказал Томми и показал на собственные передние зубы. – Отлично вышло.

Мигель насупился, отвел голову назад, внимательно рассматривая Томми. Затем глаза его сузились, и он кивнул. Вспомнил.

– А я не очень доволен, – ответил он. – Чешутся иногда.

– Можно увидеть Эрнесто?

Мигель помотал головой.

– Сегодня плохой день, – сказал он. – Очень плохой.

– Тогда в другой раз?

– Почти все дни такие. Плохие.

– Жаль это слышать. Передай… – Томми покопался в собственной почти безупречной памяти на имена и обнаружил жену Эрнесто за одним столом с женой Хичкока Альмой Ревиль. – Альме, что я ей сочувствую. И еще, – он протянул букет, – им обоим. Там есть карточка с моим номером. На случай, если он захочет позвонить.

5

– Думаешь, он действительно болен? – спросил Томас по дороге к машине.

Томми кивнул:

– Даже не знаю, сколько покушений пережил Эрнесто. Его ранили ножом, в него стреляли, подкладывали бомбу под машину, пытались взорвать на почте. И это только в Швеции. В ФАРК не стать важной фигурой, перекладывая бумажки, и я знаю, что и в Колумбии ему несколько раз удавалось избежать смерти. А в итоге его убьет мерзкий рак.

– Вода камень точит…

– Томас, ты один из самых умных людей, которых я знаю. Но эти поговорки…

– Ты неудачно шутишь. Это твоя фишка. А поговорки – моя. У каждого из нас своя роль.

Впервые Томас намекнул, что, как и Томми, придерживается определенного образа, и Томми не знал, удручает его это или радует. Они сели в машину.

– Как же надо разговаривать с людьми, чтобы они кончали с собой? – спросил Томми, когда они выехали на шоссе Эссингеледен.

– Моя первая девушка в Швеции, Карин…

– Я серьезно.

– И я. У нее была невероятная способность: я все время чувствовал себя никчемным. – Томас провел указательным пальцем по шее. – И до этого было недалеко.

– Но у нее было время тебя обработать?

– Шесть недель. Потом я сбежал во все лопатки.

Томми напрочь забыл, что есть такое выражение. После смерти Томаса его мозг следовало бы завещать государственному архиву, чтобы в будущем оттуда смогли извлечь собрание разговорных выражений начала XX века.

– Да уж, – сказал Томми. – Но этот человек, если мы предполагаем, что речь идет об одном человеке. Экис. Похоже, ему удается управиться за одну встречу. А что за фигня с разными лицами? Это скорее указывает на несколько человек. С одним я еще готов смириться. Но целая группа, о которой я даже не слышал? Не могу этого понять.

– В профессии ты старожил, Томми. Придется сделать над собой усилие.

– Что еще за усилие?

– Мехди. Придется тебе поговорить с Мехди.

Эта мысль уже приходила Томми в голову. В разумных пределах Мехди, пожалуй, согласился бы поделиться свежей информацией. И все же Томми был бы рад, если бы можно было к нему не обращаться. Ничто не заставляло его чувствовать себя таким старым и отсталым, как общение с Мехди.

– Не хочу, – сказал Томми. – У него наверняка есть нужная инфа, но меня от этой мысли коробит.

– Волков бояться – в лес не ходить.

Томми вздохнул:

– Они у тебя никогда не заканчиваются, да?

6

Семтекс-Янне был медвежатником, сделал карьеру на взломах сейфов и больше не имел дело со взрывчаткой, давшей ему прозвище, разве что время от времени абсолютно легально импортировал ее для строительных работ. Кроме того, он был чистокровным психом, скороваркой с блестящей поверхностью, которая в любой момент могла взорваться. Он был одним из немногих в криминальной среде, кого Томми, по правде говоря, побаивался.

Возможно, представления Томми о расстановке сил в спальных районах устарели, но, приехав в порт Вэртахамнен, он почувствовал себя как рыба в воде. Если с Янне все в порядке, он и его подчиненные по-прежнему заправляют здесь всем, а значит, без его ведома и муха не пролетит.

Томми припарковался около высокого складского здания, рядом с которым блестел в предвечернем солнце «феррари» цвета металлик, словно подтверждая, что Янне еще в игре. Вместе с Томасом Томми поднялся по решетчатой лестнице и постучал в дверь.

– Кто там? – послышалось изнутри.

– Дед Мороз, – ответил Томми. – Здесь ведь никто хорошо себя не вел?

– Еще как вел. Заходи.

На территории порта Янне имел в своем распоряжении несколько складов, и все они были заполнены легальной продукцией, которую импортировал Янне. Для более интересных товаров склады служили лишь перевалочным пунктом.

Помещение, в котором оказался Томми, было завалено хламом, который Янне по какой-то причине решил оставить себе. Небольшой экскаватор с ковшами разного размера, три гигантских плоских телевизора в коробках, резиновая лодка, несколько электромопедов. Груды совершенно новой зимней резины, пара гидрокостюмов с трубками. С потолка свисали четыре зажженные люстры, в углу стояло чучело лося. И так далее.

Янне вышел из кабинета, одетый в джинсы, футболку и пиджак, который выглядел дорого и плохо на нем сидел. Томми всегда считал, что он похож на Бертиля Бертильсона[27]27
  Бертиль Бертильсон (1940–2003) – шведский комик, музыкант и шоумен.


[Закрыть], называвшего себя «худшим шоуменом Швеции». Несмотря на то что Янне покупал дорогие машины и дизайнерскую одежду, ему не удалось избавиться от обаяния провинциального рынка.

– Томми! Давненько! Еще и охранника с собой привел, как я погляжу. Ты же не боишься дядю Янне?

Томми представил Томаса как своего аудитора, на что Янне рассмеялся.

– А ты забавный, как и всегда. Знаешь что? Я ведь собирался тебе звонить.

– Почему же не позвонил?

– Слышал, ты помер. Проходи в кабинет. И аудитора бери с собой, у меня есть счета, которыми можно его занять.

Томми хвалил себя за умение считывать людей, но Янне был редким экземпляром, который Томми был не в силах разгадать. За улыбкой Янне мог скрываться план по применению электрошока, чтобы довести человека до потери сознания, а затем порубить на куски, но с тем же успехом улыбка могла выражать искреннее добродушие. Краем глаза Томми заметил, что Томас осматривает помещение в поисках вероятных угроз. Когда Томми встретился с ним взглядом, тот лишь пожал плечами.

Они устроились в кабинете Янне, обшарпанной комнате с бетонным полом, куда Янне затащил роскошный белый кожаный диван, такие же кресла и стеклянный стол. Янне сел в кресло, а Томми и Томас устроились рядом на диване.

– Так почему ты собирался мне звонить?

Янне подался вперед, потирая ладони.

– Дело вот в чем. Я решил взяться за автобиографию, но, поскольку со словами я не в ладах, мне нужен кто-то… да вот как ты. Как у Златана[28]28
  Златан Ибрагимович (р. 1981) – шведский футболист, бывший капитан сборной Швеции. В 2011 г. выпустил автобиографию «Я – Златан», написанную совместно с писателем Давидом Лагеркранцом.


[Закрыть] и того, другого.

Если бы Томми составлял список ста причин, почему Янне пожелал ему позвонить, до такого пункта он бы не додумался.

– Как… тебе такое на ум пришло?

Янне почесал затылок и, казалось, смутился.

– Да вот дочь, ну, ты знаешь…

– Жанетт.

– Точно. Жанетт. Весной она выходит замуж. За врача. Все должно быть красиво. А у него в роду народ афар и все такое. И я подумал, что ее старик, то есть нижеподписавшийся, если бы был, как бы это назвать…

– Панегирик?

Янне щелкнул пальцами и просиял.

– Вот и я о чем! Сразу видно – пишущий человек! Панегирик! С ним было бы… ну, ты понимаешь.

– Я понял идею, но, если бы я написал обо всех твоих делах, это не…

Янне замахал руками.

– Нет-нет! Не об этом. О другом. Я ведь чем только не занимался.

– Пойми правильно, я тебя не критикую, – сказал Томми. – Но это как писать о Златане и не упоминать футбол.

Тон разговора был настолько шутливым, что Томми неверно оценил ситуацию. По лицу Янне пробежала тень, и появился другой Янне, который, как слышал Томми, неоднократно голыми руками калечил людей.

– Что ты такое говоришь? Обо мне даже написать нечего?

Прежде чем Томми успел сформулировать что-то, чтобы разрядить обстановку, на помощь пришел Томас.

– Как по мне, отличная идея, – сказал он. – Ты же сам об этом говорил по дороге сюда, Томми. Что о жизни Янне можно книгу написать. Надо уметь выделять в человеке положительные черты.

Томми кивнул, словно задумавшись, но Янне – уже совсем недобрым тоном – спросил:

– Что ты хотел? Зачем приехал?

– Была поставка, – ответил Томми. – Огромная поставка. Практически чистый кокаин. Который оказался здесь. Ты что-нибудь слышал об этом?

Янне пристально посмотрел Томми в глаза и наклонился вперед, сократив расстояние между ними до минимума.

– Я ничего не знаю, – сказал он. – Совсем ничего.

7

– Прошло так себе, – сказал Томас, когда они снова сели в машину. – Зачем было говорить о Златане? Я думал, ты можешь лучше.

– Издержки профессии, – сказал Томми. – Не могу устоять перед шикарной формулировкой. Да и не так это важно.

– Сейчас я потерял нить.

– Во-первых: нет ни единого шанса, чтобы такое событие здесь прошло мимо Янне.

– Но это ты и так знал.

– Да. Но я не знал, что он замешан. Янне тщеславен. Он не стал бы говорить «ничего не знаю», как будто события происходят без его ведома. А намекнул бы, мол, а как же, пожалуй, он кое-что знает, но не может со мной это обсуждать. Так что он – первое – замешан и – второе – боится.

– Небезупречная версия.

– Пожалуй. Но, вероятно, так и есть.

– И что теперь?

– Поеду домой и покормлю Хагге. Тебя подвезти?

– Не, просто высади меня у «Слюссена».

Томми остановился у автобусной остановки и попрощался с Томасом, пообещав перевести ему несколько тысяч, когда получит гонорар за статьи. Некоторое время он сидел в машине и раздумывал. Когда позади загудел автобус, он развернулся в неположенном месте и поехал обратно в порт.

Проехал мимо складов Янне и продолжил путь в сторону портового офиса. Если повезет, на ресепшене будет сидеть Сюзанна. Из всех сотрудников с ней у него были самые хорошие отношения, поскольку о ней он знал больше всего. Или наоборот. Только открыв входную дверь, он заметил в окошке копну ее осветленных волос и систематизировал в голове всю известную информацию. Дача, проблемы с водоснабжением, муж работает в социологической службе, дочь в Штатах.

Томми постучал по стойке, и Сюзанна просияла, увидев его.

– Привет, Томми.

– Здравствуй, Сюзанна. – Он замолчал на три секунды, и Сюзанна наклонила голову и вопросительно подняла брови. Томми улыбнулся, как бы извиняясь, и продолжил: – Ты же ничего не слышала о моей смерти, да?

Сюзанна удивленно отвела голову назад, так что на шее образовался второй подбородок.

– Нет, о чем это ты?

– Да так… Как дела у Миллы в Вашингтоне?

– Отлично. Ее взяли в окружную команду.

Случалось, что люди удивлялись способности Томми помнить подробности их жизни, но большинство реагировало как дети. То, что было очевидно и известно им, было очевидно и известно всем.

Окружная команда по…

Осветленные волосы Сюзанны лежали словно вуаль на Капитолии, и из вуали вдруг выпала девочка с каштановыми косичками, а в руках она держала…

– Обходится без травм? – спросил Томми. – Баскетбол бывает жестким.

– Пока все в порядке, – ответила Сюзанна и постучала по письменному столу. Томми в ответ постучал по стойке ресепшена.

– Рад слышать. Слушай, хочу кое о чем тебя спросить.

– Еще бы.

– Не приходило ли за последний месяц большое судно из… скажем, северной части Южной Америки?

Сюзанна застучала по клавиатуре и спросила:

– Наркота?

– Возможно.

– Сейчас жесточайший контроль.

– Знаю. И тем не менее.

Сюзанна нашла список и пролистала его.

– М-м-м… Мексика?

– Вряд ли.

– Два из Бразилии. Кофе, сахар и подушки безопасности.

– Как поэтично. Даты и пароходства указаны?

Томми достал блокнот и записал данные, которые продиктовала Сюзанна.

– Что-нибудь еще?

– Нефтяной танкер из Венесуэлы, но он вряд ли…

– Сюда может зайти танкер?

– Нет, они встают на якорь на рейде, а потом выходят суда поменьше. Не самый практичный способ что-то ввезти.

– Все равно запишу.

Когда Томми записал данные танкера, Сюзанна развела руками, словно говоря, что рассказ окончен.

– Вот и все.

– О’кей. Спасибо, Сюзанна. Кстати, проблема с водоснабжением на даче решилась?