Текст книги "Ангел. Ты моё безумие (СИ)"

Автор книги: Юля Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Третья глава

– Ну что, я справилась с ролью твоей девушки, – выходим из комплекса и я поворачиваюсь к Владу.

– На сто баллов, – парень улыбается, показывая большой палец.

– Теперь уже скажешь, что всё это значило, – поднимаю бровь в ожидании объяснений.

– Ты о чём, – спрашивает, будто не понимает.

– Не прикидывайся придурком, Савельев, тебе совсем не идёт.

Фамилию Влада я, кстати, узнала от его бывшей девушки, закатившей разборки на глазах у всех прямо в бассейне. Даже мне досталось. Назвали шлюшкой и пообещали в будущем остаться, как в сказке, у корыта с разбитым сердцем. Доказывать истерички, что в сказке разбитым осталось корыто, а не сердце, не стала. Опускаться до её уровня…

– Блин, жаль, – улыбается, – а я думал, что выгляжу миленьким.

– Влад, – злобно стреляю глазами, – говори уже.

– Ладно, – парень закатывает глаза, – ну в общем, дело было так… может, прогуляемся?

– Не отлынивай.

– Короче, – потирает затылок, – я сделал это, потому чтоо…

– Нуу, – терпение уже на исходе.

– Потому что ты сказала, что бы я тебя отпустил, – говорит, а меня от сказанных слов бросает в жар.

Злость. Невыносимая злость.

– Ну крепись, Савельев, – угрожающе шагаю к парню, – что за цирк, твою мать, ты устроил. Решил поиграть со мной? И как, понравилось?

– Ты понравилась, – как ушат на голову вылил.

Стою, еле глотая ртом воздух. Что он сейчас сказал? Нет. Я, конечно, знаю, что не страшная,  и что очень даже симпатичная. Но особого внимания от противоположного пола никогда не получала. Никто за мной не бегал, скорее даже я сначала влюблялась, а потом уже признавались в симпатии мне. Даже Илья… первая его заметила именно я, и он сразу мне понравился. Тогда я поверила в любовь с первого взгляда. До сих пор помню как сильно забилось в тот миг моё сердце.

* * *

Впервые я увидела его в парке, когда возвращалась домой после школы. Последний месяц перед экзаменами давался очень сложно, а учеба отнимала большую часть времени.

Май вступил в свои права и на улице, уже как неделю стояла теплая, солнечная погода. Он стоял около пруда и бросал маленьким уточкам кусочки  булочки, выпеченной в местной уютной кафешке. Кажется, он делал это механически, даже не задумываясь о своих действиях. В его взгляде не было ничего, кроме боли и отчаяния. Полная опустошенность.

Помню, как встала посреди дороги и залюбовалась необычной красотой незнакомца.

В его внешности было что-то цепляющее. То, что отличало его от других. То, что было ключиком для меня.

Он был высоким настолько, что мне приходилось поднимать голову, чтобы рассмотреть его темные курчавые волосы. Милые веснушки, огненно-карего цвета глаза, пухлые губы и нос с горбинкой  доказывали его уникальность.

Не помню когда началась моя болезненная симпатия к нему. Возможно, что именно в тот солнечный день, хотя я и не верю в любовь с первого взгляда.

Он повернулся в мою сторону, но даже не заметил. Развернувшись, незнакомец пошел в противоположную сторону. Туда, где, скорее всего, его ждали родные и близкие люди. Туда, где не могло быть меня. Ведь я так и стояла на месте, всматриваясь в уходящий силуэт парня, который уже каким-то непонятным для меня образом въелся в мою душу и сердце.

* * *

Тим заметил её, когда возвращался домой с универа. На улице весь день стояла теплая, непривычная для ноября погода. Казалось, в такую погоду не может быть грустно, но сегодня парня раздражало буквально всё. Звонок от родителей с очередными упреками и угрозами вернуться домой. Обвинения в сторону Сони, что она, взрослая девушка, захомутала их маленького сыночка и крутит им во все стороны, как только хочет. Еще и экзамен завалил. Теперь ждать пересдачи, которая только через неделю. В общем, угрюмый и злой Астафьев возвращался домой, чтобы схватить спортивную сумку и сгонять в спортзал. Боксерская груша всегда успокаивала. Точнее не груша, а мощные и резкие удары по ней.

Он открывал дверь подъезда, когда она проходила мимо его дома. Из-за конспектов в руках, дверь никак не могла  отрыться. Тимур еще больше злился и раздражался. Милый, сладкий голос вырвал его из мыслей о том, что эта дверь здесь явно лишняя, и не мешала бы ее выбить нахрен отсюда.

– Вам помочь, – парень разворачивается, чтобы послать куда подальше эту помощницу, но резко осекается.

Темноволосая девушка стоит перед ним… и она совершенно другая… та девушка, которую он помнит, была той еще занозой в заднице. Неуправляемая истеричка, висящая на его плече. А сейчас перед ним стоит милая красивая девушка в юбке, длиной по колено, и белой блузке с какими-то стразами на шее. Он сразу узнал её. Она будто светилась. Парень рассмеялся своим мыслям. Только нимба, торчащего из головы, не хватает. Что за бред живёт в его голове.

Девушка резко поменялась в выражении лица. Блин. Он ведь смеялся. Наверняка она подумала, что это из-за нее. Ну и идиотища кусок.

– Вот так помогай кому– нибудь, – девушка отходит, бурча себе под нос, – придурок, – громко бросает и идёт в сторону дома, адрес которого Тим уже знает.

– Мура, – почти шепотом произносит Астафьев, что совершенно не похоже на парня, всегда прущего напролом, – и правда, придурок, – добавляет, усмехаясь собственным мыслям.

* * *

– Мура, твою мать, где моя плойка, – ору на весь дом, – если ее не будет в этом шкафу, – открываю последний ящик, где она может находиться, – то ты труп.

– Да там она, – в одном лифчике и наполовину застегнутой кофточке вбегает в комнату.

– Тебе просто повезло, – машу плойкой возле её глаз, – иначе бы я огрела ею тебя, – улыбаюсь, – и не закатывай свои глазища.

Клуб встречает нас громкой музыкой и огромной толпой, собравшейся возле прохода. Сегодня особенный вечер, ведь день рождения Варьки для меня всегда очень важный день. Обтягивающее темно-синее платье идеально подчеркивает мои бедра и талию, а крупные длинные локоны аккуратно собраны и уложены сверху в небрежный пучок. Этот вечер должен быть потрясающим. Нет. Он определенно таким станет.

Проходим на второй этаж к заказанному столику, за которым уже собрался народ. Некоторые пришли со своими парнями, но девчонок все равно больше. Варькины знакомые и подружки с факультета. Смотрю на них и понимаю, что практически всех уже знаю. Практически со всеми знакома.

– Ооо, наконец-то именинница соизволила появиться, – смеется главный шут университета, – а мы уже заждались, – подходит и обнимает Варьку.

Искренне радуюсь за подругу. Она смогла окружить себя действительно хорошими и добрыми людьми. А самое главное, людьми, которые любят ее, и дорожат дружбой с ней. Осталось лишь устроить ей личную жизнь. Но в это я уже ни за что не влезу.

Кто уж точно не гуру в отношениях, так это я…в своих то разобраться не могу.

Влад. Он пригласил меня на свидание.

А я не смогла отказать. Подумала, что может оно того стоит, это ведь просто свидание…я ничего ему не обещала. Да и не могу обещать.

Может, если попробовать новые отношения, сможешь полностью отпустить старые?

Глупо?

Да.

Но по-другому я не умею.

Время в компании летит незаметно. Теплая дружная атмосфера немного раскрепощает и все чаще заставляет улыбаться.

– Гель, – один из друзей Варьки поворачивается ко мне, – может потанцуем, – и улыбается.

Молча киваю и поднимаюсь. Всего лишь танец.

Медленная красивая музыка звучит на весь зал, обволакивая потрясающей атмосферой. И этот момент мне безумно напоминает события недельной давности.

Только не хватает его. Становится грустно до такой степени, что готова тут же разреветься. Закрываю глаза и зарываюсь лицом в плечо Ромки.

Почему не получается забыть.

Почему до сих так больно?

Слабохарактерная.

Мне нужно выкинуть мысли, о нем  из своей головы.

Только вот было б все также просто, как и на словах…

Песня заканчивается и мы возвращаемся к ребятам.

– Варь, – подхожу поближе к Муравьевой, – я, наверно, домой пойду.

– Почему, – хмурится, – время то, три часа ночи.

И правда. Всего-то. Три часа.

Смотрю на Муравьеву и улыбаюсь. Похоже кто-то забыл, какая я сова и как люблю поспать.

– Ладно, – вздыхает, -пошли, провожу.

– Выходим из клуба и идем в сторону остановки, которая находится в десяти метрах от здания. Глубокая ночь, а на улице до сих пор шумно. Обращаю внимания на проходящих мимо.

Прохожие… они все такие разные. Кто-то куда-то спешит , а кто-то медленным шагом проходит мимо и наслаждается ночной тишиной.

Мотыльки. Я называю их так.

Людей, любящих ночь, больше чем день. Ведь я сама такая же.

Ночью действительно происходят чудеса,  я искренне верю в это.

– Гель, я скорее всего только утром приду, – продолжает идти Варька, – поэтому не жди меня.

– А я и не собиралась, – довольно, хмыкаю, – ты уже большая девочка, мне незачем тебя контролировать.

Смеемся. И как бы я справилась без нее?

– Варь, я обожаю тебя, – тянусь за объятиями к подруге.

– С моей Сафаровой явно что-то творится, – обнимает в ответ, – по-моему, кто-то слишком много выпил, – усмехается, а я слабо хлопаю ее по плечам.

– Давай только без приключений, – спрашиваю, заранее зная ответ.

– А как же без них, -смеется, – я так не могу.

– Тогда хотя бы запомни их на утро, – улыбаюсь, – а не как того ночного красавчика, спасшего тебя ото сна прямо на улице.

– Ты снова об этом, – скалится Муравьева, – кстати, я так и не отомстила ему, если б еще знать как он выглядит.

– Когда-нибудь обязательно узнаешь, если встретишь его, конечно.

Прощаемся до утра и я сажусь в вызванное заранее такси.

Уже возле дома расплачиваюсь с таксистом и выхожу из машины.

На улице заметно похолодало. С каждой минутой, становится все холоднее.

А совсем скоро уже выпадет снег.

Иду к подъезду, как замечаю возле соседнего дома девушку, сидящую на лавочке, и крепко держащуюся за живот.

Возможно, ей плохо.

Первая мысль, возникающая в голове, и я уже иду в ее сторону.

– Девушка, – громко говорю, – с вами все в порядке, – и подхожу ближе.

Блондинка поднимает глаза и замирает.

В ее глазах плещется страх вперемешку с отчаянием.

– Черт, – вырывается.

Что же с ней произошло?

– Привет, – подхожу ближе к лавочке и останавливаюсь в метре от нее, – с тобой всё хорошо?

Ярко-голубые глаза смотрят на меня с удивлением и нескрываемым шоком. Чем же я ее так удивила?

Никогда раньше не видела эту девушку, но, судя по всему, живет она где-то поблизости. Пока молча стою, разглядывая незнакомку, она снова хватается за живот и тихо протяжно стонет. Хочется помочь, но не знаю чем. В голову не приходит ничего лучше, чем подойти к девушке, схватить ее под руку, и попытаться поднять.

– Не нужно, – тихий нежный голос заставляет немного остановиться и посмотреть на незнакомку.

Какая же она красивая. Серьезно. Она не похожа на тех девчонок с картинок в журнале, и она не вписывается в модные сейчас стандарты красоты, но она нереально красивая. Светлые волнистые локоны лежат на ее плечах, а маленький носик и пухлые губы еще больше заставляют разглядывать девушку и восхищаться ей.

– Давай я тебе помогу, – беру девчонку под руку и веду в сторону дома ,  – пойдем ко мне, я на втором этаже живу.

Девушка молча кивает и мы поднимаемся по лестнице в квартиру. Уже возле прохода я предлагаю ей сходить в ванную комнату, а сама иду ставить чайник.

–У тебя ведь болит что-то, – спрашиваю сразу, как только незнакомка выходит из комнаты.

– Да это неважно, так… последствия давних событий, – отвечает, смущенно улыбаясь.

– Как тебя зовут?

– Соня, – смотрит на меня, – а ты..

– Геля, – отвечаю сразу же, – Сонь, может чая выпьем.

– Я бы с радостью...

– Но дай ка догадаться, сейчас последует какое-нибудь «но».

Улыбается.

–Сонь, составь мне компанию, пожалуйста, – улыбаюсь, доставая из стола недоеденный торт, еще с дня рождения Варьки, – иначе такими темпами я не влезу в дверь.

Не знаю почему веду себя так по отношению к незнакомому человеку, но это девчонка сразу же вызывает во мне симпатию.

Около часа прошло с того момента, как мы зашли в квартиру, и это время пролетело незаметно. Так легко с человеком, мне бывает очень редко.

Как бывает у людей. Вот чувствуешь, что это твоё. И всё тут. Ни с головы не выкинешь, ни из сердца.

Черт.

И снова в голове всплыл образ Клинина…

– Сонь, может тебя проводить, – улыбаюсь своей новой знакомой, – а то ночь на дворе, и у тебя ведь живот недавно болел.

– Нет, не нужно, – девушка встаёт из-за стула, сладко потягиваясь, – за мной сейчас друг должен зайти, ничего, что я ему твой номер квартиры сказала?

– Нет, конечно…

Надеюсь, что эта встреча будет не последней для нас. Надеюсь, что это начало чего-то большего, а главное, искреннего…

На часах около пяти утра, как на всю квартиру раздается звонок. Иду открывать, чтобы пропустить друга Соньки, и каково моё удивление, когда я вижу перед собой того самого знакомого, помогающего мне с дотаскиванием туши Муравьевой до дома.

– Старые знакомые, – улыбаюсь, пропуская парня в квартиру.

– Скорее старые новые знакомые, – улыбается в ответ еще шире, – мой Сочник у тебя?

– Кто, – удивленно.

– Ну, Соня, – смеется, – мы просто не можем с ней обходиться только именами.

– Аа, да, – выдыхаю, – проходи, она на кухне, – закрываю дверь на щеколду, – торт хочешь, кстати?

– Не, мы пойдём уже, наверно, – парень подходит ближе к девушке и берет ее за руку, нежно приобнимая за талию.

У кого-то явно совсем не дружеские отношения… тогда почему Сонька назвала его другом?

Ой, нет...сейчас хочется думать об этом меньше всего…

Провожаю новых знакомых за дверь и иду в свою комнату отсыпаться. Завтра свидание с Владом, а  сладости от предвкушения чего-то необычного и приятного совсем нет.

* * *

– Сочниик, – кричит парень на всю квартиру, когда девушка заходит в ванную, – объясни же ты мне, как так получилось, что вы наконец-то познакомились, иначе моё любопыство сожрет меня вместе с потрохами.

Девушка выходит из ванной, переодевшись в пижаму, и мило улыбается…

– Она такая хорошая, – подходит ближе к Тиму, – и глаза у нее такие же, как у него, понимаешь, – мечтательно улыбается, но в следующий момент в глазах уже стоят слезы, – Тим, я так виновата перед ней, – упирается головой в мужскую грудь и начинает рыдать, – я никогда не смогу простить себе этого…

* * *

Почти  неделю мне пришлось сидеть дома за учебниками и готовиться к предстоящим экзаменам.  Конец ноября всегда для меня был сложным, но в тоже время счастливым временем. Предвкушение от наступающего Нового года расслабляло, и немного мешало сосредоточиться на учебе. Что для меня всегда было важно. Получить образование, чтобы в дальнейшем пойти работать. Причем работать, получая удовольствие от того, чем занимаешься.

Свидание, как это назвал Влад, и дружеская встреча, как обозначила я, прошла хорошо, даже потрясающе.

С Владом легко. С ним темы для разговора находятся сами, смеяться  с ним просто, а объятия…

Кроме дружеской теплоты больше ничего не чувствуешь. О чем я сразу и сказала Савельеву. Сказала, что кроме дружбы, больше ничего не смогу предложить ему.

Но Влад ответил, что все равно не сдастся, и будет надеяться, что в какой-то миг, я смогу стать ему не просто другом. В голове до сих крутится один разговор, и несколько слов, сказанные им перед тем, как мы решили сменить эту тему…

– Гелик, – это странное прозвище он придумал мне, когда мы гуляли по парку и ели одну сахарную вату на двоих, – скажи, ведь в твоем сердце  есть кто-то?

– Что, – его вопрос немного выбил меня из состояния равновесия, – с чего ты взял, – убираю прядку волос со лба, пытаясь скрыть дрожь в руках, и всё-таки отвечаю, – нет конечно.

Я очень долго пыталась выгнать из своего сердца Илью. Буквально метлой гнала оттуда. И вроде сейчас, у меня это вышло. По крайней мере, началось получаться.

– Гель, – парень останавливается напротив меня, тем самым преграждая путь, – когда ты говорила, что в твоем сердце никого нет, – пальцем указывает на лоб, – я уверен, что ты думала о ком-то… и тебе стоит задуматься, а не обманывает ли твой разум твоё сердце, ведь мы так часто хотим принимать желаемое за действительное… а тот человек, о котором ты подумала, желаем сердцем, но отвергнут разумом, и я искренне завидую этому придурку, ведь о нем думает такая потрясающая девушка.

Влад прекращает говорить, но не перестает смотреть на меня, ожидая какой-либо реакции… а ее нет. Реакции нет. Стою и даже не представляю, что можно ответить, когда буквально каждое слово было сказано в точку… И самое главное, затронуло душу.

Закрываю тетради, пытаясь немного перестать думать об учебе, и иду собираться, чтобы выйти на улицу подышать свежим воздухом. У Варьки вечерние занятия танцами и придет она не раньше десяти, поэтому находиться дома в полнейшей тишине для меня слишком сложно. Кажется, что стены давят со всех сторон. А тишина пульсирует током в жилки.

Накидываю куртку и выхожу на улицу. Свежий воздух сразу же ударяет в лицо. Время около десяти вечера и на улице заметная темнота. Лишь фонари еле-еле освещают жилую зону около подъездов.

Съеживаюсь от декабрьского холода и засовываю руки в карманы своей огромной теплой куртки. Совершенно невесомые снежинки кружатся в воздухе и ложатся на землю, в ту же секунду тая. А меня захтывает это зрелище.

Прохожу несколько шагов, чтобы приземлиться на лавочку, покрытую легким слоем снега, и не перестаю смотреть в ночное, темное, усыпанное звездами, небо.

Это прекрасно. Очевидно отчего в мире так много талантливых людей. Они просто нашли свою музу… свое вдохновение.

А ведь найти вдохновение, не так уж и просто, но, если посмотреть вокруг себя, задерживая взгляд на какой-то детали больше одной секунды, можно с легкостью разглядеть его вокруг себя и суметь обрести .

Засмотревшись на небо и погрузившись в свои мысли, не сразу замечаю парня, стоящего в капюшоне около нашего подъезда и смотрящего куда-то вверх, видимо всматриваясь в чье-то окно.

Улыбаюсь приходящим в голову мыслям. Может, этот парень влюблен и приходит сюда, в надежде встретить ту самую девушку, или… Ему не разрешают видеться с ней.

Не сразу понимаю, что этот силуэт мне кажется знакомым, и уж тем более не сразу понимаю, что это…

– Клинин, – кричу на весь двор, пугая бездомных кошек, сидящих около подъезда.

Парень оборачивается, но тут же,  увидев меня, срывается с места в сторону парка.

Иду за ним. Не знаю зачем. И навряд ли смогу ответить на этот вопрос. Просто чувствую,  что это самое правильное решение на данный момент. В эту секунду.

– Остановись, – кричу еще громче, но Илья продолжает идти, все дальше отдаляясь от меня.

– Это твой последний шанс, – кричу бездумно, лишь бы он сейчас остановился… лишь бы… объяснил, что он делает тут в такое время, если его дом находится в пятнадцати километров отсюда.

И он останавливается, медленно поворачиваясь ко мне, а я замираю… Что я натворила.

Снова сказала, даже не подумав.

И почему это происходит только рядом с ним?

Четвертая глава

Медленно разворачивается, а у меня на долю секунды замирает сердце. И с каждым выдохом дышать становится всё сложнее. Не говоря уже о том, чтобы сказать хотя бы пару слов. Я ведь его разлюбила. Любовь живёт столько, сколько двое хотят, чтобы она жила. Мы этого не хотим. Я не хочу всего этого.

Тогда, глупое сердце, почему ты с такой скоростью продолжаешь биться у меня в груди?

Стоит, не сдвигаясь с места, и просто смотрит на меня. Даже не улыбается, что так для него непривычно. Илья Клинин – парень, улыбка которого сводила и сводит до сих пор многих девушек с ума. Из – за темноты не могу разглядеть цвет его глаз. Только так раньше я могла понять, что творится в душе у этого сложного человека. Цвет его глаз менялся от настроения, душевного состояния. Если ему было весело, его глаза были точь в точь, как два уголька, сверкающих на солнце, светло-карие и такие яркие. Но если он злился или был расстроен, в его глазах жила глубокая ночь. Как обычно бывает перед надвигающейся грозой.  Без единого намека на звёзды и луну.

Пока я пыталась понять, зачем Илья стоял у моего подъезда, он медленно подошёл и остановился в метре от меня. Затем почесал подбородок и засунул руки обратно в карманы джинс. Так и стоял с совершенно невозмутимым выражением лица и смотрел на меня.  Будто и не он сейчас стоял около дома и пытался разглядеть кого-то. Будто и не он сейчас стоит передо мной и молчит. Серьезный. Родной, но уже такой чужой.

Наверное, это никогда бы и не закончилось, если бы в следующую секунду не полил, как из ведра, дождь и не послышался бы звук грома, а затем на мрачном небе не появились бы  отблески грозы.

Клинин открыл зонт, находившийся всё это время в его руке, и притянул меня ближе к себе. Взял мою руку и молча, разжав ладошку, вложил туда зонт. А затем, медленно развернувшись, пошёл в темноту.

– Илья, – кричу что есть силы, – объясни какого черта, – состояние всё ближе к истерике, – какого чёрта ты творишь, – уже реву…, – что я тебе сделала, чем я это заслужила.

Срываюсь и бегу следом за ним.

Мне нужно высказаться. Слишком долго я держала всё в себе, прикрываясь масками. Слишком долго я пыталась понять смысл его безжалостной игры, но в итоге так ни к чему и не приходила.

– Сначала ты не замечал меня, потом внезапно влюбился и стал ухаживать, – продолжаю говорить, а Илья так и остается стоять на своем месте, – позже ты влюбил меня в себя, а затем… – останавливаюсь, чтобы отдышаться, – а затем ты меня предал. Жестко растоптал всё, что я к тебе чувствовала. Всё, что черт возьми, испытывала. Я же любила тебя, —кричу и медленно отступаю. – А ты…ты, – последняя слезинка скатывается с щеки, – разбил меня вдребезги.

Разворачиваюсь и собираюсь уходить.

На этом всё. Больше слов нет. Я сказала все, что так долго, как ком, копилось у меня на сердце.

– Что ты хочешь знать, – срывается ко мне и хватает за плечи. Не грубо и не жестоко, а нежно и бережно. – Последний шанс, – смеется, – серьезно? И что же ты тогда хочешь услышать, – говорит, а его глаза наливаются кровью, – почему решил поспорить на тебя или почему такой козёл, как я, до сих пор находится в окружении такого ангела, как ты, – выдыхает, а затем делает несколько шагов назад. Кожа, где только что меня касался Клинин, начинает зудеть, а затем невыносимо жечь. Невольно касаюсь пальцами этого участка и скрещиваю руки в замок. Тем самым пытаясь защититься от человека, стоящего  напротив. Душевное состояние, которое я выстраивала годами, летит к чертям прямо здесь и прямо сейчас.

– Не было никакого спора, – его слова, как обухом по голове, лишают любой возможности пошевелиться. Закрываю глаза и пытаюсь собраться с мыслями. Пусть не думает, что слова, сказанные сейчас, могут как-то подействовать на меня. Обманное безразличие. Сколько раз я притворялась, что мне всё равно на то, как он живёт, с кем общается и не появилась ли у него девушка. Значит, и сейчас смогу. Но что значит не было спора, если весь универ гудел об этом практически год. И я до сих пор помню, как зашла тогда в университет, в надежде увидеть Илью, который по какой-то причине не появлялся на учёбе практически неделю и не брал трубку. А с университета убегала уже в слезах.

*** Около трёх лет назад***

Это было где-то в конце октября. До сих пор помню, как шла по аллее, усыпанной жёлтыми листьями, и всё время смотрела в телефон, ожидая звонка от Клинина. Прошла уже почти неделя с того дня, как Илья перестал отвечать на мои звонки, и куда-то исчез. Я не знала, что думать. С каждым днём становилось всё страшнее. А звонить его отцу, чтобы узнать про Илью, было еще страшнее. Так получилось, что Клинин-старший был против наших отношений. С самой первой встречи, как узнал чья я дочка, он невзлюбил меня. Настраивал парня против, и всё намекал ему на то, что у его коллеги дочка скоро вернется из-за границы и будет работать в их компании. Матери Клинина не стало, когда ему еще не было и девяти. Поэтому воспоминания о маме были так важны для него, а единственное, что осталось от нее, кулон с фотографией её сына, который Илья не снимал с самого дня смерти.

Как я узнала позже, именно в тот день, когда я впервые увидела Клинина возле пруда,было ровно десять лет, как умерла его мать.

В отличие от Ильи, своих родителей я помнила  очень плохо. Мне было около трёх лет, когда папа попал в аварию, а чуть позже умерла и мама. И всё это время нас воспитывала бабушка, а моим надежным плечом стал старший брат. Поэтому я не знала какого это терять близкого человека, и что обычно чувствуешь в тот самый момент, когда это происходит, потому что людей, которые должны были стать для меня всем, я видела лишь на фотографиях и знала о них лишь из рассказов брата и бабушки. Общих воспоминаний, связанных с ними, у меня не осталось. Точнее, я их просто не помнила.

В тот день я шла в универ одна. Помню, как зашла в здание, и сразу же поймала на себе чужие взгляды. Именно тогда я поняла, что что-то здесь не так. Не была я той девчонкой, которая пользовалась такой популярностью. Я шла к своей аудитории, а на меня всё также продолжали пялиться. Червячок сомнения засел где-то глубоко в душе. Взгляды были разные. Кто-то смотрел с жалостью в глазах, а в чьих-то читалась усмешка. Девчонки перешептывались за спиной.

Помню, как молча вошла в аудиторию и села за свою парту. Третья слева. Именно это место стало моим и сопровождало меня практически на протяжении всей жизни. Тогда я не сразу заметила, как ко мне подсела наша староста. Улыбчивая девчонка с шилом в зад*** и криво улыбнулась.

– Мне очень жаль, Гель, – сказала она, – как ты держишься?

– О чём ты? – И именно тогда я поняла, что все эти взгляды были не просто так, – что-то с Ильей? – подскочила на месте, боясь услышать то, о чём не могла даже подумать. Но Катька, положив мне руки на плечи, медленно посадила обратно. – Успокойся, –  стала гладить, – с ним всё в порядке, этот засранец… он не стоит того, чтобы ты волновалась о нём.

– О чём ты, Кать, – уже совсем ничего не понимала, – если с ним всё хорошо, то что ты хочешь сказать и почему мой Илья вдруг стал засранцем.

– Тебе лучше самой это увидеть, – девушка сочувственно посмотрела на меня и протянула телефон, на котором я сразу увидела улыбающееся лицо своего парня.

Я потянулась к телефону и сразу же включила видео. Сначала экран был черным, а на заднем фоне были слышны мужские басистые голоса, громкая музыка не давала возможности расслышать о чем они говорили. Геля не понимала зачем Катька показывает ей это. Сафарова никогда не любила подобные места со скопищем пьяных парней, в мыслях которых был лишь один разврат и алкоголь. Она уже собиралась отдать телефон обратно, как черная картинка сменилась, и на экране появилось какое-то помещение, похожее на клуб, а голоса стали чётче и разборчивее. Парни о чём-то говорили, спорили и громко смеялись, а пиво в их бокалах становилось всё меньше. И она услышала их разговор.

– Эй, Жек, – сказал кто-то из компании, – видишь вон ту красотку, спорим, что через тридцать минут она уйдёт отсюда со мной, и мы мило проведем время.

– Кишка тонка, – усмехнулся тот самый Жека, – уймись пацан, она тебе не по зубам.

– Пацаны, а вообще кто-нибудь спорил на девчонку, – подхватил разговор парней еще кто-то.

И именно в следующие секунды в моих глазах потемнело. Я увидела его. Своего любимого парня, который по какой-то причине уже неделю не отвечал на мои звонки и сообщения. Он сидел на диване и пил темно-красную жидкость с бокала, медленно покачиваясь из-за выпитого алкоголя, и смеялся. Рядом с ним сидело еще несколько человек, среди которых  был и Женя, как я поняла дальше. Эти парни мне были не знакомы, хотя я знала практически всех его друзей.

– Я спорил, – поднял руку Жека, – на то, что затащу тёлочку в постель.

– И как, получилось?

– А ты сомневаешься в моих способностях, – подмигивает кому-то в сторону, и все начинают ржать.

– Что насчёт тебя Клин, – незнакомый голос доносится из-за камеры, и очень похоже на то, что именно обладатель этого голоса и снимает, – ты ведь как-то рассказывал нам,что спорил на девчонку, кто она?

Пауза в секунд тридцать заставляет меня задержать дыхание. Он никогда мне не рассказывал об этом. Да я даже представить не могу, чтобы мой Илья смог обойтись так с какой-нибудь девушкой. Нет, он, конечно, не сама невинность и у него есть свои грехи, но чтобы поступить так… Это нереально. Не хочу верить в это. Вот сейчас он точно посмотрит на этого умника и скажет, что это всё ложь и пустые сплетни, и он никогда ничего такого не делал и уж тем более даже не думал об этом. Но то, что произошло в следующий момент навсегда останется в моей памяти. Отчетливо запечатлится на всю жизнь. Ведь именно в тот момент я почувствовала, что означает эта фраза, и как больно бывает после.

«Земля уходит из под ног»

– Это ведь очевидно, – усмехается Клинин, – естественно это Сафарова, и влюбить её в себя оказалось проще чем я думал. Девчонка сама чуть не прыгнула в мои объятия, стоило лишь мне обратить на нее внимание. Лёгкая добыча. Совсем неинтересно.

Парни замолчали, явно не веря в то, что говорит их друг. Первый в себя пришёл Жека и молча поднялся с дивана. – Клин, по-моему тебе пора домой, ты перебрал чувак, – парень похлопал его по плечу, – ни за что не поверю, что ты смог поспорить на Гелю, да ты же с ней, как курица за яйцом носишься.

– А вы никогда не думали, что это всё специально, – обозлился Илья, – что я веду себя так, чтобы все поверили в это.

– Но ты же даже с отцом ее познакомил, – сказал кто-то из их компании, – разве это не доказательство того, что у вас всё серьезно.

– Это всего лишь часть плана. Я должен был влюбить её в себя, запудрить мозги и бросить.

– Но зачем, – спросил Жека, ничего не понимая, – она ведь этого не заслуживает.

– Я спорил с Королёвой, дочкой приятеля отца. Все же помнят какая она красотка. К тому же еще и сексуальная, чертовка. Всё время дразнит меня, когда остаемся наедине. Если б я влюбил Сафарову в себя, то Алёна отдалась бы мне. Что собственно я и сделал. Геля сейчас, как влюбленная дурочка, готова делать всё, что я ей скажу.  Поэтому сорян парни, но я пошёл получать свой выигрыш.

Илья, покачиваясь встал с дивана и ушёл. На этом видео закончилось, и я снова встретила черный экран телефона. Только в этот раз кроме черного экрана я увидела отражение своего лица, по которому текли слёзы. Моё сердце разбили вдребезги. Уничтожили любую возможность верить в настоящую искреннюю любовь. Именно с этого дня Клинин Илья стал моим проклятием.

Не помню, как отдала телефон и что-то сказав, выбежала из аудитории. Постоянные взгляды косились в мою сторону, но я стойко выдерживала их, пытаясь снова не разреветься. Только не здесь. Я сильная и я смогу справиться с этим. А уже дома, лежа в кровати, я смогу выплеснуть всю боль, что чувствую, на подушку.