Текст книги "Ангел. Ты моё безумие (СИ)"

Автор книги: Юля Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Первая глава

«Если твоя душа поет, сделай громче», – читаю надпись, выведенную красивым, ровным почерком на сложенном вчетверо бумажном листке и уже не удивляюсь тому, что происходит. Практически год каждую неделю в моем почтовом ящике появляется новый конверт. Чистый, белоснежный конверт. Без обратного адреса и доставки… Конверт,  внутри которого послание. Обычно, это известные цитаты либо строчки из песен. Каждый раз непохожие друг на друга, но схожие единственной надписью в правом нижнем углу. Не понимаю, что это значит. Да и как можно понять надпись в одно слово.

«Бесконечно»

Что это означает?

И как связано со мной?

Почему строчки в конвертах всегда совпадают с тем, что происходит у меня в жизни?

Почти год, после того как появилось первое письмо, я пытаюсь выяснить отправителя. Но письма, как будто сами, появляются в почтовом ящике.

А их отправитель так и остаётся тайным.

Открываю верхний ящик комода и кладу конверт к стопке таких же. На часах практически десять вечера, но я только вернулась домой. Совмещение учебы в университете, курсов по китайскому и подработки репетира – дикая смесь. Вечером буквально валишься с ног. Но жаловаться глупо. Сама решила, что так будет лучше, а могла просто согласиться уехать жить к брату в Москву. Прошло почти два года. Два года, как он решил уехать из Новосибирска. Просто  не смог находиться в городе, с которым связаны не лучшие воспоминания. И я его понимаю. Как бы сильно и не скучала.

Глубоко погрузившись в свои мысли, даже не замечаю звука входящего сообщения.

От кого: «Мура»

Текст сообщения: «Ангел, ты же знаешь, что я тебя люблю».

Отвечаю практически сразу.

«Что тебе нужно, женщина?».

«Люблю тебя за то, что ты такая понимающая. За то, что самый настоящий друг. А ведь понимающие друзья всегда помогают своим непутевым подружкам?».

«Ближе к делу».

«Пошли со мной в клуб. Ты мне очень нужна. Кажется, я влюбилась».

«Куда ты вляпалась? Жду у себя».

Спустя тридцать минут Варька уже во-всю кружится по моей квартире. Девушка-ураган, девушка-стихийное бедствие, проблема на мою темноволосую голову. Эта жизнерадостная, взрывная, точно бомба, девчонка совершенная противоположность меня. Инь и Янь. Так привыкли шутить над нами одногруппники.

Если про Муру говорили – «в её глазах, подобно океану, плещется жизнь», то про меня – «в этом черном омуте живут вечные морозы».

И я искренне не понимаю откуда всё это появилось.

– Может, ты уже остановишься и объяснишь мне, что происходит, – говорю Муравьевой.

– Гель, выручай. Ко мне возле универа Фролов подошел и пригласил в клуб с ними.

– Подожди, а с ними это с кем?

– Ну там, друзья Фрол…

– Клин будет?

– Да нет, хотя… Ну да, будет, наверно, – усмехаюсь тому, как Мура пытается выкрутиться, – неужели ты так и не можешь забыть его. Я понимаю, что это сложно, но пожалуйста, пойдем со мной.  Ты же знаешь, что Фрол мне с первого курса нравится. Гель, ну пойдем в клуб. Ну пойдем.

– Причем тут это? Просто  совсем не хочется еще и там смотреть на раздутое самомнение этого придурка. Мне и в университете сполна хватает.

– Даже поверить не могу, что три года назад…

– Неважно,что было тогда,  – прерываю подругу, – только вот все равно не понимаю зачем тебе там я, ты же раньше и без меня ходила,  – говорю, вглядываясь в глаза подруги. И, о мой бог, дайте мне по носу, если я сейчас не права в том, что выражение Варькиного лица сменилось из умиляющего в умоляющее.

– Ну там, в общем, он попросил, чтобы ты пришла вместе со мной,  – резко отчеканила девушка и посмотрела на меня.

– Не находишь это странным? – после небольшой паузы, спрашиваю,  – зачем там я, если пригласил он тебя.

– Да не знаю я, сказал, и Сафарову обязательно позови, а зачем я не стала спрашивать, ну так что,ты пойдешь?

– А у меня есть выбор? – произношу и губы расплываются в улыбке, – куда же ты без меня, пойдём устраивать тебе личную жизнь.

Варька накидывается на меня с объятиями.

– Ты меня так задушишь.

– Не кряхти, как ворчливая старушка, Ангелина, я просто обожаю тебя.

– И я.

– Что и я?

– Обожаю тебя, Муравьева, – демонстративно закатываю глаза, но улыбаюсь.

* * *

Ночь.

Улица.

Фонарь под глазом Клина.

Стоит ли рассказывать как это вышло?

*Двумя часами ранее*

– Только не говори, что мы сразу пойдем туда,  – указываю взглядом на стол, за которым сидит вся компашка Клинина.

А парни не теряют времени зря, уже успели найти себе подружек. Из всех только Клин сидит с отстраненным выражением лица, изредка выглядывая, будто ища кого-то в толпе. Даже Фрол, из-за которого меня сюда притащили, разговаривает и нежно улыбается девушке, сидящей на его коленях. Зачем тогда, спрашивается, звал Варьку, если все равно нашел с кем пообщаться. Ой, не к добру всё это. Что они задумали?  И, словно прочитав мои мысли, Клинин разворачивается и замечает нас. Наши взгляды встречаются. Искра. Безумие. Любовь до последнего вздоха... Но нет. Сейчас это уже не имеет никакого значения. Абсолютное безразличие к происходящему. Замечаю его улыбку и поворачиваюсь к подруге.

– Мур, мы не пойдем туда, и это не вопрос,  – разворачиваюсь и тащу подругу в сторону барной стойки. Пара слабоалкогольных коктейлей нам сейчас не помешает.

– А что отмечаем? – спрашивает Варька, будто ничего не случилось.

– Горечь о твоей несостоявшейся любви.

Сама не замечаю как после первой порции мохито, следом влетает вторая и третья. Хорошо, что завтра суббота, смогу с чистой совестью спать до обеда.

Фрол так и не подошел к Муре, видимо, настолько занят обольщением пышногрудой блондинки. И почему парни такие?  Хотела бы я посмотреть на влюбленного парня, которому с легкостью растопчут зарождающиеся чувства. Так жаль подругу. И чего она только нашла в нем? С ним ведь даже поговорить не о чем. Но Варя все равно вот уже как год не перестает думать о нем.

– Вот скажи, Варьк, чем он тебе вообще нравится? Он ведь тюфяк. Всего лишь хвост Клинина, – алкоголь развязывает язык, и я говорю то, о чем раньше только думала.

– Я уже и сама не знаю, – усмехается подруга, – просто как бы глупо это не звучало, но я думала, что он особенный, не такой как все…

– Да все они такие, придурки и идиоты,  – кричу как можно громче, чтобы хоть немного развеселить Муравьеву,  – кроме моего Лекса, конечно, – добавляю.

– О да, Лекс ни с кем не сравнится, и вообще, сегодняшний день открыл мне глаза на многие вещи,  – заявляет подруга.

– Это на какие, к примеру?

– Во-первых, не напивайся, если не умеешь пить, до дома я тебя тащить не собираюсь.

– Эй, мне напомнить по чьей милости я вообще здесь оказалась?

– Ладно-ладно, не гунди, дотащу я тебя, – усмехается, – во-вторых, ты замечала как Клин смотрит на тебя?

– И как ? – равнодушно спрашиваю.

– Так, будто глазами раздевает,  – произносит подруга, а я чуть не давлюсь очередным мохито.

– Это ты меня так проучить решила, чтобы я не пила больше?

– О чем ты? – недоуменно спрашивает Муравьева.

– Что за чушь ты только что сказала?

– Вот, запомни мои слова, а в будущем и посмотрим, кто из нас окажется прав.

–  В – третьих то что? – не даю подруге продолжить нести этот бред.

– А в – третьих, пошел ты к черту, Макс Фролов,  – орет подруга во весь голос, и мы вместе смеемся.

Время двенадцать ночи, но веселье только начинается. Мура из-за всех сил пытается вытянуть меня на танцпол, и в итоге, у нее это получается. Танцую, полностью погрузившись в ритм музыки. Первая песня, вторая, еще бокал мохито. А где Мура? Пытаюсь разглядеть ее в толпе, но кроме Клинина, смотрящего в упор, больше никого не вижу.

Включается медленная музыка, гаснет свет, и зал погружается в таинственную полутьму. Атмосфера просто шикарная, завораживающая настолько, что боишься прикрыть на секунду глаза, боясь, что все волшебство испарится. А дальше, будто в замедленной съемке, яркими вспышками происходит то, чего я хотела б сейчас меньше всего. То, что я давно видела во снах, но так боялась ощутить наяву.

Раз. Все-таки закрываю глаза. Два. Илья встает и ровным шагом движется в мою сторону. Три. Пытаюсь выйти из клуба. Четыре. Чья-то рука касается меня, и боже мой, лучше бы это была Мура.

– Уже уходишь? – шепчет на ухо, а тело привычно покрывается мурашками от его прикосновений.

– Да. Просить проводить не стану,  – пытаюсь вырваться из плена, но безуспешно. Разворачиваюсь и смотрю в глаза самого большого придурка, которого когда – либо  знала. Сердится. Видно, как ходят желваки по его шее. И это тяжелое томное дыхание. Так, будто в один миг весь воздух выкачали. А глаза. Кажется, посмотрев в них, можно сгореть напрочь. Когда-то и я горела в этом омуте. Пока не сгорела до тла...

Отрываю взгляд и смотрю на руку, крепко державшую меня за запястье.

– Может, отпустишь. Мне домой нуж..

– Один танец, – прерывает меня,  – один танец и я…, – выдыхает, будто собираясь с мыслями,  – и я больше не подойду к тебе.

– Снова поспорили на меня, – пытаюсь говорить как можно равнодушнее, – вам еще не надоело? – смотрю в глаза парня, которые когда-то были для меня всем.

Чувствую как напрягается его тело. Тяжело выдыхает и отворачивается. Слова вырвались прежде, чем я смогла  подумать об их последствиях.

– Я думал, ты уже забыла, три года прошло, – снова переводит взгляд и смотрит на меня, – думал, сможешь когда-нибудь простить меня.

– А я простила. Давно уже. Только вот, разве простив, сможешь снова довериться человеку?

– Гель, я не мог по-другому посту…

– А я тебе отвечу,  – прерываю его на полуслове, – только нереально сильный человек сможет встать на эту тропу во второй раз, забывая прошлое, и, не задумываясь о будущем. Сила этого человека будет заключаться в его любви к тому, кто его предал. И только благодаря этому, возможно, когда-нибудь… – делаю паузу, и отдышавшись продолжаю, – когда-нибудь он сможет снова довериться.

С попаданием алкоголя в мой организм, во мне открывается философ.

Молчим. А песня уже подходит к концу.

– Я искренне желаю тебе найти девушку, – пытаюсь сказать, глотая комок в горле,  – на которую ты будешь смотреть так, будто с ней всего мира мало, – стараюсь смотреть в глаза, но получается совсем не так, как хочется. Слезы – мелкие вредители. Всегда появляются в самый ненужный момент.

– Пожалуйста, – снова шепчет, – потанцуй со мной, – отпускает руку и прижимает к себе. Вдыхаю стойкий аромат родного  одеколона вперемешку с запахом алкоголя. Надо же, пахнет так же, как и раньше. Эта мысль больно режет по сердцу. Я сильная. Как мантру твержу себе. Я уже все забыла. И этот человек для меня  давно ничего не значит. Не двигаюсь. Чувствую как Илья обнимает, пальчиками касаясь голой кожи в районе плеч, мигом вызывая толпу мурашек.

Тем временем песня уже закончилась. Влюбленные парочки стали уходить с танцпола, оставив место для «одиноких сердец».

– Песня спета,  – произношу.

– Мы придумаем свою, – не задумываясь, отвечает он.

* * *

– Клинин, ты невыносим. Я же сказала, что сама дойду, – пытаюсь достучаться до этого истукана, но, кажется, мои слова вообще не воспринимаются им. Варька звонила полчаса назад, сказала, что будет ждать меня дома. Сама потащила с собой в клуб. И сама же оставила там одну. Надо ей будет это припомнить.

– Нет, – односложно отвечает парень и продолжает идти рядом со мной.

Идём в полной тишине. Никто из нас не пытается заговорить, остерегаясь последствий.

Зачем ворошить прошлое? Ведь на то оно и прошлое, чтобы оставаться там, не мешая настоящему.

– Клинин, как же ты меня заклинил, – не сдержавшись, все-таки выдаю то, о чем думала весь вечер.

Усмехается.

– Думаешь, ты первая кто мне это говорит? – рот расплывается в ехидной улыбке.

– Я вообще не думаю, – бурчу себе под нос, – напилась на свою голову, теперь не могу совладать с разумом.

Так не хочется выяснять, что он задумал. Почему спустя три года снова пытается начать общаться. Ведь после того, что произошло еще на первом курсе университета, я думала, мы закрыли эту главу и перелистнули страницу.

– Гель, –  начинает он, подходя ко мне ближе, я инстинктивно отхожу назад, пока не оказываюсь прижатой к стенке высокого здания, – ты даже не представляешь насколько бы я сейчас хотел, чтобы ты снова смогла довериться мне, чтобы снова, как тогда, вместе… но я понимаю, что даже просить об этом не имею права, – тяжелое дыхание щекочет мочку уха.

Срываюсь. Я всё-таки задам этот вопрос. Сейчас или никогда.

– Да какого черта, Клинин, – отталкиваю как можно дальше от себя, – что за чушь ты несешь, – я слишком долго молчала,  – думаешь, можешь так, спустя три года, просто появиться и заявить о том, чего хочешь. А ты спросил чего я хочу? – толкаю его, но в итоге оказываюсь прижатой к мужскому телу.

Снова обнимает. Полностью укутав собой. В его объятиях всегда было тепло и уютно. Ощущение, будто сердце окутано в мягкий пушистый плед, и он, согревая душу, уносит всю грусть и печаль.

Отталкиваю. Иначе, не смогу противостоять собственному сердцу. Сколько бы времени не прошло, Клин до сих пор действует на меня магически, обволакивая какой-то невероятной магией.

Когда-то я называла эту сказку – любовь. Сейчас – лишь теплые воспоминания.

Время лечит, говорят они. Ничерта. Не верьте в эту чушь. Если ты действительно когда-то любил человека, то сколько бы времени не прошло, ты всегда будешь испытывать к нему теплые чувства. Да, со временем они утихнут. А еще, возможно, у тебя появится человек, к которому ты снова будешь испытывать подобные чувства, а, возможно, они даже будут в тысячу раз сильнее предыдущих. Вот поэтому время не лечит, а лечат ощущения и люди, способные их подарить.

– Уже ничего не вернешь, – произношу и отхожу как можно дальше.

– Я не мог по-другому. Так было нужно, – снова произносит эти проклятые слова.

– Да что ты заладил одно и тоже; так было нужно, не мог по-другому, – разворачиваюсь к нему, – очнись, три года прошло, три года – это не три дня. И я не хочу больше выяснять, что было тогда. Потому что это прошлое. Все давно закончилось,– стоим возле витрины, всматриваясь в отражения друг друга.

Глубокая ночь, шум машин разносится на всю улицу. Город живет отдельной жизнью.

– Мне пора, – отрываю взгляд и иду в сторону дома.

– Геля, – медленно шепчет.

Только не оборачивайся. Не оборачивайся.

Тихий звук удара доносится из-за спины.

– Ауч, – шипит сквозь зубы.

– Что случи…, – разворачиваюсь посмотреть, а Илья накидывает капюшон, пытаясь прикрыть лицо.  Подхожу ближе к нему и убираю руку,  – покажи.

– Да всё нормально, – отмахивается.

– Покажи, – начинаю сердиться. Парень тяжело вздыхает, но руку убирает.

– Ты невыносима, – снова шепчет.

Усмехаюсь.

– Это взаимно, Клинин, – рассматриваю фингал под глазом парня, – жить будешь, – делаю вывод, – только несколько дней придётся походить с фонариком и поосвещать кому-нибудь дорогу.

Улыбается. Когда-то эта улыбка заставляла моё сердце трепетать.

Отрываюсь.

– Скажи, если я попрошу тебя об одолжении, ты сможешь выполнить его? – теперь шепчу я.

– Ради тебя, всё, что угодно, Ангел, – смотрит в глаза и обнимает за плечи.

– Тогда…,– отворачиваюсь, чтобы собраться с мыслями, – тогда, пожалуйста, давай это будет наш последний разговор, – убираю руки с плеч, разворачиваюсь и ухожу.

Ухожу туда, где меня ждёт человек, которому я действительно нужна.

* * *

Поздний вечер. Город погрузился в темноту. Но темнота не только в городе, она в душе девушки.

Уже давно и тщательно обосновалась там.

До сих пор перед ее глазами стоит образ русоволосого улыбчивого парня, спасшего ей жизнь, рискнув ценой собственной. До сих пор девушка помнит слова, сказанные ей перед прощанием.

«Прошу, позаботься о моей сестренке, я единственный, кто у нее остался».

И по сей день девушка выполняет обещание, данное незнакомому парню.

– Всё ещё ждешь, когда она вернется домой? – темноволосый парень подходит сзади вплотную и обнимает девушку за плечи, целуя в светлую макушку.

– Сонь, сколько можно изводить себя?

– Всю жизнь, Тим, – девушка разворачивается и смотрит на друга, – я слишком сильно перед ней виновата и никогда не смогу простить себе этого.

– Ты не виновата, дурочка. И почему ты у меня такая безумная, – улыбается, – пошли прогуляемся, тебе бы точно не помешало развеяться.

– Что, настолько плохо выгляжу, – девушка суживает глаза, – и только попробуй сказать, что это так, предупреждаю, спать будешь на коврике в прихожей.

Парень поднимает руки в капитулированном жесте.

– Солнышко, ты как всегда прекрасна, – отходит подальше, – но твоими кругами под глазами уже можно пугать детишек,  – произносит и, смеясь, срывается к двери.

Дверь закрывается раньше, чем в нее прилетает домашний тапочек.

– Дурачина, – кричит сквозь улыбку девушка, – постельное белье будет ждать тебя у коврика, я тебе, так уж и быть, даже постелю.

Дверь медленно открывается, и в щелке появляется нос парня.

– Чтобы видеть твою улыбку, я готов пойти и на такие жертвы, – произносит, улыбаясь.

* * *

– Мура, – кричу с порога, войдя в свою квартиру, – если ты здесь, чертовка, то советую тебе тут не быть, – хихикаю над глупостью, которую ляпнула.

Снимаю туфли и иду искать подругу. Заглядываю везде, где только можно. Шкаф, ванная, даже под кроватью проверила. Нигде нет.

Куда она могла деться, совсем недавно писала, что ждет дома.

Включаю чайник и пытаюсь дозвониться до подруги.

Первый гудок. Второй. И тишина.

Сбросила.

Меня начинает потряхивать от страха. Куда уже успела вляпаться эта маленькая дурочка.

Хватаю куртку и выбегаю из квартиры. Не знаю куда идти и где ее искать. Этот город настолько большой, а найти человека в нем практически нереально.

Все вокруг становится серым и расплывчатым. Вытираю рукавом слезы, бегущие по щекам. Но, чем больше пытаюсь успокоиться, тем сильнее плачу.

Выбегаю из подъезда  и задеваю кого-то плечом.

–  Простите пожалуйста,  – оборачиваюсь, чтобы посмотреть на человека, которого тронула, и замираю.

На плече парня головой вниз висит спящая девушка. И в этой девушке я узнаю Муру.

– Ты, ты, ты – заикаюсь, – я сейчас полицию вызову, –  смотрю злобным взглядом, пытаясь достать телефон из заднего кармана.

А парень, даже не шелохнувшись, продолжает смотреть на меня. Отпускаю руку и закрываю глаза. Вдох – выдох. Успокаиваюсь.

– Моя подруга у тебя на плече, – поясняю, – она не отвечала на мои звонки и я…– замолкаю.

Почему я вообще рассказываю ему это. Вдруг он местный извращенец и сейчас тащит ее к себе домой, а я мешаю осуществляться его планам. Вдох облегчения и вместе с тем страха срывается с губ.

Парень наконец – то решает заговорить.

– Она, твоя подруга? Я встретил ее возле того подъезда, – указывает пальцем на дом, в котором живет Фролов, – она танцевала босиком на асфальте, пила с горла вино и во всю глотку орала какие мужики козлы.

Усмехаюсь. Это в ее духе.

– Даже меня козлом обозвала, – продолжает парень, – а я ей  даже слова сказать не успел, – улыбается, – смешная она.

Паника медленно отступает, оставляя место улыбке. Рассматриваю незнакомца. Зеленоглазый брюнет, не старше двадцати лет. Симпатичный, хоть и юный еще. А улыбается просто шикарно. Уверена, что многие девчонки только от этого сходят с ума.

Перестаю нагло пялиться на незнакомого парня и опускаю глаза. В этом мире уже существует парень с улыбкой, от которой когда-то съезжала моя крыша.

– Прости, если ты все равно  держишь её, – быстро говорю, – не мог бы ты помочь донести ее до квартиры.

– Конечно, – снова улыбается, – только покажи куда идти.

Входим в квартиру и я показываю комнату, где можно оставить Варьку.

Через минуту парень возвращается в гостиную, странно улыбаясь.

– Может, чаю или кофе? – неловко предлагаю.

– Спасибо, я бы с удовольствием, но вынужден отказаться. Подруга уже минут десять разрывает мобильник, – виновато произносит, показывая телефон, держащий в руке.

– Прекрати так смотреть.

– Как? – не понимающе.

– Будто виноват в чем-то. Это я должна просить прощение за то, что прибавила тебе проблем в виде своей драгоценной подружки. Как зовут хоть нашего героя, можно узнать?

– Тимур, – улыбается, – а тебя?

– А меня Ангелина, но можно просто Геля.

– Очень приятно,  – пожимаем друг другу руки, – а ее как зовут, – указывает в сторону комнаты, где спит Муравьева.

– Мура,  – произношу, улыбаясь. Всё-таки не могу долго злиться на подругу.

– Это имя? – удивленно.

– Нет, сокращение от фамилии.

– А имя?

– А это пусть она тебе уже сама когда-нибудь скажет, если, конечно, утром вспомнит хоть что – нибудь.

Смеемся. Хороший парень. Искренний. Хоть и общались всего ничего.

И почему Варьке не нравятся такие, а нравятся придурки, вроде Фрола.

Маленькая дурочка.

Хотя… Чем я сама то лучше.

И мысль об Илье стирает улыбку с моего лица…

* * *

Я всегда очень сложно сходилась с людьми. То ли из-за моего колючего характера, то ли из-за строгого воспитания бабушки, но открыться незнакомому человеку, доверить ему свои секреты, мне было крайне сложно. Именно поэтому дружба со мной всегда была непростой. Но, если я действительно считала человека своим другом, то невероятно дорожила отношениями с ним.

По сей день ничего не изменилось.

Верность для меня всегда остается одним из важных качеств, которые я ценю в человеке. Во всех отношениях, будь то друзья или любовь, я оставалась верной до самого конца. И, безусловно, требовала того же взамен.

Теперь я понимаю, что требовать от человека, того, что он не может тебе дать, крайне глупо.

В итоге, такие отношения только ранят обоих.

До восемнадцати я совсем не общалась с парнями. Единственным самым лучшим парнем в моей жизни был, есть и будет мой брат – мой защитник и моя опора.

Именно к нему я бежала, когда разбивала коленки, падая с велика. Именно с ним я делала домашние задания. И именно его из-за меня наказывала бабушка.

Он всегда защищает меня, сколько лет нам бы не было.

И именно ему я звоню, когда на душе скребут кошки.

– Привет, сестренка,  – слышу родной голос на другом конце провода, – как твоё настроение?

– Привет, я не разбудила тебя?

– Я уже на работе, сегодня совещание, вот сижу готовлюсь много и громко кричать, – усмехается.

– Ты и кричать?  По-моему, это несовместимые вещи, – произношу улыбаясь, – интересно, а что было бы, если б они узнали, что их злой начальник до сих пор поет своей маленькой сестренке колыбельные песенки на ночь.

– Им это точно не нужно знать, – смеется, – пусть это останется нашим маленьким секретом.

– Я скучаю, – выдыхаю в трубку.

– Я тоже, – молчит,  – Гель, у тебя всё шоколадно?

– Баунти, райское наслаждение,  – произношу, улыбаясь.

Эта традиция у нас уже давняя. Не помню когда она появилась и не знаю откуда, но каждый раз, когда брат это спрашивает, улыбка озаряет мое лицо и жизнь становится на чуточку лучше.

Прощаюсь с Лешей, когда за окном  начинает светать. Жить вдали от близкого человека всегда сложно. Но мысли о том, что здесь ему было бы хуже, что прошлое давило б на него, помогают не думать об этом.

До чего же прекрасна ночь со своими тайнами. И как потрясающе встречать рассвет с самым близким и родным человеком, даже, если между вами тысячи километров.

Еще немного полежав, любуясь на звездное небо, сама не замечаю как засыпаю.