Текст книги "Аверс и реверс. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Юлия Мартьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Он разговаривал, как чужой. Казалось, что ему не терпится поскорее отделаться от неё и уйти. От её праведного гнева не осталось и следа. Неужели это всё? Он уйдёт и никогда её не простит? Ксения привыкла к тому, что он всегда шёл ей на уступки, старался наладить отношения, завоевать её любовь и доверие. Как бы она на него не нападала, Ксения знала, что Вацлав рано или поздно с ней помирится. Но сейчас всё было по-другому. Он не выказывал никаких чувств, ни раскаяния, ни негодования, просто обращался с ней, как с чужим человеком, который ему не слишком симпатичен, но с которым он вынужден поддерживать отношения.

Во вторник Ксения побывала у врача. Срок оказался немного больше, чем она предполагала. Ещё не критично, но и задерживаться не стоило. Она сдала необходимые анализы. С Вадиком осталась её знакомая, с которой они когда-то катали коляски, и сейчас продолжали поддерживать отношения. Ксения не сказала ей, к какому врачу идёт и зачем. Она не боялась, что её начнут отговаривать, просто не хотелось ни с кем обсуждать своё решение. В душе творился такой разлад, что она две ночи не спала. Разум диктовал самый оптимальный выход из этой ситуации, а душа сопротивлялась. Эта борьба захватила Ксению целиком.

Вацлав приходил каждый вечер, забирал сына и шёл с ним гулять. Ксению он ни разу с собой не позвал. Они вообще едва разговаривали. Она изо всех сил старалась воскресить свою злость и обиду на него, но ничего не получалось, стоило только увидеть его осунувшееся лицо и круги под глазами. Взгляд по-прежнему был холодным и равнодушным, но её это не обманывало. Он тоже очень переживал. Когда она его видела, то ей хотелось плюнуть на всё, утешить его и пожалеть. Но это бы означало полную капитуляцию с её стороны. Ни на каких других условиях он не примет её сочувствия. Поэтому было очень тяжело попросить его остаться с сыном на время, пока она будет в больнице.

– Я завтра ложусь в больницу ненадолго, наверное, на один день. Мне не с кем оставить Вадика. Ты посидишь с ним? – начала она это нелёгкий разговор, когда Вацлав пришёл вечером.

– А если не соглашусь? – спросил он с вызовом.

– Я постараюсь решить эту проблему по-другому.

– Это как?

– У меня есть знакомая...

– Я останусь, – прервал он её, – Можешь спокойно заниматься собой.

Взгляд, в котором ещё мгновения назад горел вызов, и даже где-то глубоко светилась надежда, снова погас. Он ушёл, даже не попрощавшись. Ксения снова разревелась. А ведь она надеялась, что Вацлав начнёт её уговаривать, обещать золотые горы, или, в конце концов, заставит подчиниться шантажом или силой. Но он не подумал ей возражать. Ксения вдруг поняла, что совсем не хочет избавляться от ребёнка. Почему он не пытается её удержать? Неужели ему больше не нужны ни она, ни её ребёнок? Да если бы он её любил, то должен бы был сейчас быть здесь и приложить все усилия, чтобы она не делала того, о чём будет жалеть всю жизнь. «А я со временем приспособился делать вид, что мне ничего не нужно, не очень то и хотелось, раз заранее известно, что я проиграю при любом раскладе. Согласись, это лучше, чем испытывать бесконечное унижение от того, что как всегда остался ни с чем», – вдруг вспомнила Ксения его слова. Да она просто идиотка, если надеется, что он через это переступит! Он просто не сможет! Будет страдать и мучиться, но преодолеть свои комплексы, взращиваемые годами, не сумеет. И чего потом? Вацлав не простит ей этого поражения, которое она ему нанесла, а он принял. Всё что он мог сделать, это принять его достойно, к этому прикладывались все силы, а не к борьбе с обстоятельствами. Он уйдёт. Разве она готова к этому? Она сможет жить без него? Сможет смотреть, как он приходит к сыну, а потом уходит к другой женщине? В том, что Вадика он теперь не бросит, Ксения была уверена. Вацлав никогда никого не бросал: ни мать, которой хватило любви только на одного ребёнка, ни Славика, когда тот просил помощи, и даже её. Все случилось только потому, что он всего лишь поверил Славику и неправильно оценил ситуацию. Жизненный опыт сыграл с ним злую шутку, заставив действовать по привычной, усвоенной с детства схеме поведения. Так с чего она взяла, что он оставит без поддержки второго ребёнка? В их отношениях много сложностей, но ведь все они преодолимы, если только она сумеет убедить его, что он нужен ей, что он никогда не будет отвергнут, что она будет любить его всегда, несмотря на ошибки, на особенности характера и поведения. Потерять любимого мужчина только из-за своих страхов, сделать несчастными и его, и себя, поставить крест на своих мечтах, которые вполне могли бы осуществиться, малодушно и глупо.

Нет, завтра она останется дома. Главное, чтобы она не ошиблась в том, что всё ещё поправимо, что она нужна Вацлаву. Страх, что она убила все его чувства к себе, мешал сосредоточиться и продумать слова, которые она скажет ему при встрече.

***

Он опять проиграл. Как обычно. Он всегда проигрывал то, что ему было по-настоящему дорого и важно. Все его достижения и победы, которые давались без особого труда, не значили ничего. Они были закономерны, справедливы и зависели только от него самого. Всё менялось, когда хоть что-то в его жизни начинало зависеть от других людей, от тех, кого он любил. Проблема состояла в том, что эти люди никогда не отвечали ему взаимностью: ни мама, которая до самой смерти ждала Славика, ни Славик, который видел в нём лишь инструмент для достижения своих личных целей, ни женщины, к которым он испытывал какие-то чувства. Ира его просто использовала, Карина, в принципе, тоже, только несколько иначе, Ксения осталась со Славиком, точнее просто их перепутала. Да, это была не её вина, только теперь он ей больше не нужен. «Ни от тебя, ни от кого-либо другого», – с горечью вспомнил Вацлав. Он всего лишь один из многих, ни чем для неё не отличающийся из массы других мужчин. Она не собиралась оставаться с ним, быть его женой, рожать ему детей. А он то, глупец, решил, что она простила его, приняла, несмотря на их непростое прошлое. С чего он это взял? Разве она что-то говорила о прощении или любви? А то, что у них всё так замечательно в постели, совершенно ни о чём не говорит. Разве он не проходил через подобное? Неужели жизнь так и не научила его отделять мух от котлет? Любовь и секс – разные вещи, они вообще могут не иметь друг к другу никакого отношения. Похоже, Ксения как раз руководствовалась этим девизом. Неужели она стала такой? Его Ксюшка! Стала циничной, стервозной куклой, которую не волнует ничего, кроме собственной выгоды? Неужели время до такой степени меняет людей? «Не время, а обстоятельства», – ответил он сам себе. А обстоятельства эти организовал его родной брат. В памяти всплыл тот разговор со Славиком. Почему он ему поверил? Он не знал своего брата? Это Ксюшка не знала, а он знал! И при этом он оставил её с ним, даже не попытавшись хоть что-то изменить. Так что его вина ничуть не меньше, чем вина Славика. Ксения упрекала его в том, что он принёс её в жертву своей гордости, а он принял эту версию, чтобы даже самому себе не признаваться, что он просто жалкий трус. Именно из трусости он сбежал тогда и сейчас сидит здесь по той же самой причине, даже не пытается спасти ни себя, ни Ксению, ни их ребёнка. Страх проиграть всегда был настолько велик, что просто парализовывал его волю, его разум, ведь лучше спрятаться, чем получить новый удар. Инстинкт самосохранения в действии. Ну уж нет! Он не животное, которое не в состоянии совладать с инстинктами. Одним проигрышем больше, одним меньше. Чего ему терять? Он и так почти всё потерял. Правильно говорят, что лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о том, что не сделал.

Вацлав сел в машину и поехал домой, туда, где жила его семья, которую он по дурости и трусости один раз уже уступил без боя. Он вымолит у неё прощение, уговорит оставить ребёнка, даже если ради этого придётся на коленях ползать.

***

Сын спал. Больше ничего не могло отвлечь Ксению от собственных переживаний. А ведь впереди ещё целая ночь! Звонок в дверь. «Неужели это...?» – Ксения боялась даже надеяться. Как во сне она встала и направилась к двери. Она открыла её, и сердце, казалось, перестало биться, не в силах вместить в себя все те противоречивые эмоции, которые разом накатили на него: и радость, и страх, и надежду.

– Можно войти? – неуверенно спросил Вацлав.

Ксения, молча, впустила его, не сводя взгляда с его лица.

– Я должен с тобой поговорить, – он провёл рукою по волосам, выдавая своё волнение, – Не знаю с чего начать. Ксюш, прости меня. За всё. Я знаю, что очень перед тобой виноват, за себя виноват, за Славика, кругом виноват.

– Слав...

– Ты говорила мне, что я бросил тебя на произвол судьбы, потому что пошёл на поводу у своей гордости. Я тогда не стал возражать. Всё потому, что правда настолько позорна, что я и себе не хотел в ней признаваться. Дело совсем не в гордости, а в трусости. Да, я самый жалкий трус, какого только можно представить. Всю жизнь им был. Я так боялся проиграть и не справиться, что сразу отказывался от всякой борьбы, не понимая, что это и есть настоящее поражение. В итоге я потерял любимую женщину, а теперь вот-вот потеряю своего неродившегося ребёнка и возможность быть рядом с людьми, которых я люблю. Ксюш, я очень тебя прошу, не делай этого! Я очень тебя люблю, люблю Вадьку нашего и ребёночка этого тоже буду любить. Я клянусь, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива, чтобы забыла про тот кошмар, который мы со Славиком тебе устроили. Я для вас всё сделаю, всё что ты захочешь. У меня ведь кроме вас никого нет!

Он смотрел на неё с такой мольбой, что Ксении очень захотелось поскорее прекратить его муки, утешить, обнять, успокоить, ведь она понимала, как нелегко ему далось такое признание. И то, что Вацлав всё-таки решился на попытку уговорить её поменять решение, сказало ей о многом. До какой же степени они дороги ему, раз он перешагнул через свои страхи, с которыми жил всю жизнь.

– Никакой ты не трус, – она взяла его за руку, – Ты очень сильный человек, раз сумел справиться с самим собой. Это ведь мало кому удаётся. Я люблю тебя, Слав, и очень горжусь тем, что меня любит такой замечательный мужчина. Настоящих людей, людей с большой буквы в этом мире не так уж и много. А мне посчастливилось встретить такого. Ты для меня самый лучший, самый любимый, без всяких условий и несмотря ни на что.

Вацлав прижал её к себе и зарылся лицом в волосы.

– Я так тебя люблю, – тихо сказал он, – Спасибо тебе.

– Да за что? – Ксения подняла на него счастливые глаза.

– За то, что поверила, за то, что любишь, за понимание. Я обещаю, что никогда тебя не подведу. Ты никогда не пожалеешь, что дала мне возможность вернуться.

– Я знаю. Ты же мой любимый очкарик, мой мужчина мечты. А мужчины мечты никогда не предают. Не могла же я намечтать себе вероломного и плохого.

Вацлав обхватил её лицо ладонями и подарил самый нежный поцелуй.

– А ты для меня даже больше, чем мечта. Ты просто моя, по-настоящему моя.

Поцелуи, нежные слова, объятия смешались, образуя собой звёздный вихрь, уносящий их обоих в параллельное измерение, где не властны земные законы, где души и тела становятся одним целым, навсегда приобретая неразделимую связь, невидимую никем, кроме двоих счастливых.

Эпилог

Он успел! Ему удастся встретить Новый год со своими. Ксения с детьми уехала на дачу к Антону, где они собирались отмечать праздник. За последние несколько лет их семьи сдружились. Большинство праздников они справляли вместе. В этот раз всё могло сорваться, потому что Вацлаву пришлось срочно уехать в командировку два дня назад. Было решено, что Ксения с сыном и дочерью всё-таки поедут на дачу, как и планировалось. Дети так ждали праздника, готовились, что было жалко всё отменять и для них. Но Вацлаву повезло, он сумел справиться с проблемой за день и успел прилететь в Москву за несколько часов до Нового года. Он не стал предупреждать близких, что приедет к ним. Очень хотелось устроить им сюрприз. Подарки для них он вёз с собой, но не это главное. Самым интригующим во всём этом будет то, что он подарит их в образе Деда Мороза. Неслыханная для него смелость и авантюра. Всегда боялся выглядеть в глазах людей смешным или глупым. Но сегодня он ехал к самым родным и близким, которые точно поймут и воспримут его розыгрыш так, как надо.

Вацлав подъехал к дому, нацепил бороду, надел костюм, взял мешок с подарками и позвонил в ворота.

– Кто там? – раздались голоса, а через минуту входную калитку открыл Антон.

– Это я, Дед Мороз. Я подарки вам принёс, – ответил Вацлав, стараясь придать голосу нужные интонации.

– Дед Мороз! Дед Мороз! – радостно заверещали младшие ребятишки.

Конечно, взрослые сразу догадались, кто к ним пришёл, впрочем, как и старшие дети. Но все решили подыграть Вацлаву, чтобы порадовать малышей.

– Ой, Дедушка, заходи! Мы тебя уже заждались. Видишь, ёлочка то у нас не горит.

Ёлка была наряжена прямо на улице, именно поэтому Вацлаву удалось застать всех во дворе дома.

– Ничего, ничего, – успокоил он, – Сейчас мы вашему горю поможем.

Вадик понял отца без слов. Когда малыши со взрослыми кричали: "Раз, два, три, Ёлочка, гори!", он незаметно подключил гирлянду к электричеству. Все стихи были рассказаны, все песенки спеты, подарки подарены, как вдруг к Деду Морозу подошла его маленькая дочка и спросила:

– Дедушка Мороз, ты же волшебник?

– Конечно.

– А ты желания умеешь исполнять?

Вацлав испугался, что дочь сейчас попросит чего-нибудь невыполнимое. Но не хотелось разочаровывать ребёнка.

– Умею, – всё-таки ответил он.

– Тогда сделай так, чтобы мой папочка приехал, – сказала она, а потом шёпотом добавила, – Я так по нему скучаю.

Душу затопила такая нежность, такое счастье, такая благодарность судьбе, что слёзы навернулись на глаза.

– Ну, разве могу я не исполнить желание такой красивой, хорошей, маленькой девочки? – справившись с эмоциями, ответил Вацлав, – Вот сейчас я уйду, потому что мне пора других деток поздравлять, а ты закрой глазки и досчитай до десяти. Как только ты это сделаешь, папа обязательно тут появится. Только не подглядывай, чтобы волшебство произошло.

С каким же удовольствием он исполнил это новогоднее желание дочери. Та кинулась ему на шею с восторженными криками, а потом принялась целовать. Вацлав поймал ласковый взгляд жены и понимающий сына. Захотелось обнять их всех. А они как будто поняли его без слов, тоже бросились к нему в объятия. Вот он и дома. И совсем не важно, что это чужая дача. Дом – это же ведь не стены, а близкие родные люди, которые любят тебя, которые всегда тебе рады, потому что и для них нет дома без тебя.

КОНЕЦ