Текст книги "Аверс и реверс. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Юлия Мартьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Мартьянова Юлия Викторовна
Аверс и реверс. Часть 2

Глава 1.

Самолёт оторвался от земли, и Ксения, наконец, могла спокойно вздохнуть. Лететь было не так и долго, а ей нужен был небольшой отдых.

Вообще, странное ощущение. Она уже забыла, как это можно просто сидеть и ничего не делать. Когда такое было в последний раз? Она давно забыла, что значит быть предоставленной самой себе, как раз с появлением сына на свет. Но она не жаловалась. Сынок был для неё светом в окошке, её счастьем, её любовью. Муж настоял, чтобы мальчика назвали Вацлавом. По старой семейной традиции старший мальчик в семье обязательно получал это имя. Старший брат мужа тоже носил это имя. Ксения его никогда не видела, только знала, что со Славиком они близнецы. В жизни этого Вацлава называли Славой, а её мужа Вячеслава – Славиком. Чтобы не запутаться во всех этих Славах Лисицких, Ксения называла сына Вадиком.

Сегодня они летели с мужем в Пермь. Повод для поездки на родину Славика был совсем нерадостным. У него умерла мать. Ксения видела свекровь всего два раза в жизни. Она приезжала посмотреть на внука и как-то раз приезжала, чтобы посетить какого-то профессора от медицины. Впоследствии у неё обнаружили рак. Всеми вопросами, связанными с её здоровьем, занимался старший сын. К ним со Славиком он ни разу не заехал, даже когда бывал в Москве. Муж как-то обмолвился, что у них с братом очень сложные взаимоотношения. Больше он ничего объяснять не стал, а Ксения и не спрашивала. У неё своих проблем хватало, чтобы ещё вникать в семейные дрязги Лисицких.

Главной проблемой на сегодняшний день было здоровье её трёхлетнего сына. У Вадика обнаружили порок сердца. Они усиленно лечились, но врачи предупреждали, что вряд ли им удастся избежать операции. Ксения опекала мальчика, как могла. И речи не могло быть о детском саде или её выходе на работу. Она и сейчас бы никуда не полетела, если бы к ней не приехала её мать. В тот же день муж сообщил Ксении о смерти свекрови. Мать осталась с Вадиком, настояв на том, чтобы Ксения поехала и поддержала мужа в такую трудную минуту. Она не стала спорить, потому что не хотела, чтобы мать догадалась о её неудачной и проблемной семейной жизни. Перед её приездом они со Славиком договорились, что будут изображать счастливую семью. Зачем её матери знать, что её дочь живёт не лучше, чем жила она? Ксения до сих пор не простила ей своего загубленного детства. Когда-то она поклялась себе, что никогда не будет жить так, как её мать. Сейчас эта клятва вызывала лишь горькую усмешку. Видимо, от судьбы не уйдёшь, яблоко от яблони не далеко падает. Правда, причины так жить у них были разные. Мать терпела всё ради мужика под боком, а Ксения – ради ребёнка.

Мужа хватило где-то на год. Первое время он старался быть хорошим мужем и отцом. Пусть это было не то, на что Ксения рассчитывала изначально, но тут уж, как говорится, не до жиру. Она изо всех сил старалась не замечать промахов мужа, его легкомыслия, эгоизма и раздражительности. Она должна постараться построить с ним хорошие ровные отношения. Ей всё равно не на кого больше опереться. Кто кроме него будет кормить её и Вадика? Поэтому она всеми правдами и неправдами сохраняла с мужем худой мир, который, как известно, лучше доброй ссоры. С каждым годом это требовало всё больше усилий и выдержки с её стороны. Наигравшись в семью, муж начал задерживаться на работе до самой ночи. Объяснения этому всегда находилось. Поначалу Ксения пыталась дать понять Славику, что не верит его оправданиям. Но это ничего не давало. Муж просто выходил из себя и начинал обвинять её в глупости, ревности, и назойливости. Чтобы лишний раз не терпеть эти унизительные сцены, она перестала даже интересоваться, где он пропадает. Пусть делает, что хочет. Главное – он не выгоняет её с сыном из своей квартиры и даёт денег на жизнь. Они, конечно, не шиковали, но с голоду не умирали и в рванье не ходили. Сколько получает Славик, Ксении было неизвестно. Она подозревала, что львиная доля его доходов проходит мимо семьи и тратиться на собственные развлечения. И даже против этого она не выступала. Заставить Славика делать то, что он делать не хотел, было практически невозможно. Ксения давно не любила этого человека. Она с горькой иронией вспоминала те мечты и те глупые умозаключения о нём, когда они только познакомились. Только такая наивная, не знающая жизни и мужчин дура, могла принять за принца такую пустышку, как Славик. Где были её мозги?

Сын целиком был на Ксении. Она была с ребёнком одна целыми днями. Хорошо выручали девчонки-мамочки, с которыми она познакомилась, гуляя с коляской. Они все вместе ходили по магазинам, аптекам, записывались в поликлинику. Однажды Вадик заболел. Ксения часа два звонила Славику, пока тот соизволил взять трубку. Он выслушал её и ответил, что ему некогда, что придёт поздно, а все аптеки к тому времени закроются. Ксении пришлось с больным плачущим ребёнком на руках нестись в аптеку за лекарством. В тот день она буквально выбилась из сил, и когда муж явился домой, да ещё и навеселе, не сдержалась и высказала ему всё, что о нём думает.

– Если тебя что-то не устраивает, можешь проваливать отсюда, – заявил, разозлённый её нападками муж.

– Куда я пойду с больным ребёнком? Ты думаешь, что говоришь?

– Это твои проблемы. К маме езжай!

– Тебе и до сына дела нет?

– Не надо говорить мне про сына! Ты даже нормального ребёнка мне родить не смогла, зато вынудила жениться, – пьяно заорал Славик.

– Да как ты можешь так говорить?!

– Родила какого-то больного недоноска, – продолжал глумиться муж.

– Сам ты недоносок! – нападки на ребёнка вывели Ксению из себя, – Вадик родился в срок!

– Что ты сказала? – он схватил её за грудки, сверля ненавидящим взглядом.

Ксения испугалась. Славик не бил её никогда, но кто знает, что сейчас на уме у пьяного мужика. Но ничего такого не произошло, муж просто отшвырнул её на диван и ушёл. Его не было всю ночь. Ксения, которая столько времени держалась, столько времени убеждала себя принять свою судьбу, наконец дала волю эмоциям. Она проплакала всю ночь. Это были слёзы о себе, о своей неудавшейся жизни, слёзы обиды за сына, которого так и не смог полюбить собственный отец. Надо было уходить. Ксения даже начала придумывать план бегства. Первое время она собиралась пожить у одной из новых подруг, потом связаться с Машей, признаться ей в своих проблемах и попросить помощи. Та поможет ей, даже скорее всего разрешит пожить в их с Петей квартире. Только вот на что они с сыном будут жить? Это был главный вопрос. Пока разберётся с алиментами, успеет зубы на полку положить. Утром Славик явился с цветами, просил прощения, клялся, что больше не будет. Ксению не трогало его раскаяние, которое, как она знала, ровным счётом ничего не стоит. Через неделю, максимум две всё вернётся на круги своя. Но она сделала вид, что принимает его извинения и верит, что он исправится. Для себя она решила, что уйдёт от мужа, как только сможет снова работать. До этого придётся потерпеть, ради Вадика, ради его здоровья.

Только выйти на работу по истечении отпуска по уходу за маленьким ребёнком у неё не получилось. Вадику нельзя было в детский сад, где он бесконечно бы цеплял различные инфекции. Оставить его было не с кем. На няню Славик ей денег не даст. Хорошо хоть на лекарства и больницы не скупится. За это Ксения была ему даже благодарна.

Похождения мужа её давно не волновали. Это помогло мирно сосуществовать с ним, как нормальные соседи. Про какое-то там женское счастье Ксения и думать забыла. Сейчас её заботило только здоровье сына, остальное всё второстепенно.

Ксения не заметила, как они прилетели. Славик сказал, что его брат обещал их встретить в аэропорту. Но, похоже, он опаздывал.

Глава 2.

Вацлав опаздывал. Брат с женой должны были прилететь полчаса назад. Зачем он вообще согласился их встречать? Подумаешь, такси бы взяли. За четыре года Вацлав не виделся с ними ни разу. Кому нужны эти встречи? Славика он так и не простил, хотя тот периодически звонил, стараясь наладить отношения. Наверное, братцу было что-то нужно от него. Но Вацлав не собирался менять гнев на милость. Он намеревался сдержать слово и вычеркнуть брата из жизни. Но за последние полгода ему пришлось изменить своим принципам и самому названивать Славику. Мать серьёзно заболела. Ему пришлось даже бросить свой последний проект в Красноярске, найти себе замену, а самому навязать свою кандидатуру для работы в Перми. Руководство его ценило и пошло на встречу. С матерью приходилось нелегко. Она требовала внимания, помощи, за ней нужен был уход. Последние два пункта он вполне мог обеспечить. Вацлав был в состоянии нанять сиделку, оплатить дорогостоящие процедуры и лекарства. А вот с вниманием ему приходилось туговато. Настроение больной менялось часто от полного отчаяния до злости на всех и вся. Вацлаву было нелегко общаться с ней, если учесть, что он и в детстве этого не умел. Он по-прежнему не знал, о чём с ней говорить, чем её успокоить. Славик помогать ему не собирался, мотивируя это тем, что он далеко живёт, не может оставить семью и работу. Вацлав на помощь братца и не рассчитывал и вовек бы не стал ему звонить, но мать очень хотела видеть младшенького. Поэтому пришлось общаться, уговаривать приехать хоть не надолго.

– Мам, Славик пока не может приехать, – в который раз терпеливо объяснял Вацлав, – Никак на работе не отпускают.

– Работа у него! – возмущалась мать, – Вот я умру, а он так и не приедет.

Вацлав подавлял в себе раздражение. Он уставал от этих истерик. Чего она от него хочет? Он и так делает всё, что может. Заставить её любимого сыночка выполнять сыновний долг, он был не в состоянии.

– Приедет, когда сможет, – заученно повторял он, сам не веря, что это когда-нибудь произойдёт, – Мам, тебе что-нибудь нужно?

Пора было уходить.

– Слав, не уходи. Посиди со мной, – вдруг начала уговаривать мать, схватив его за руку.

Вацлав послушно остался на месте.

– Хороший ты у меня вырос, – заговорила она, – Рос сам по себе, я и не занималась тобой толком. Всё со Славиком носилась. А он меня бросил. Не нужна ему больная мать.

– Мам, не преувеличивай и не драматизируй. Приедет твой Славик. А что носилась с ним, понятно. Он же ведь слабенький родился, – Вацлаву совсем не хотелось слушать её откровения, поэтому он сразу нашёл для неё оправдания, надеясь, что она этим успокоит свою совесть и не будет его терзать ненужными признаниями и раскаянием.

– Такой был хороший и ласковый ребёнок, и обнимет, и поцелует. А ты дикарь, весь в себе, – продолжила мать, – Сложно мне с тобой было. Вроде бы и учился замечательно и проблем особых не доставлял. Но как посмотришь своими взрослыми глазищами, кажется, что насквозь меня видишь, всё понимаешь, в том числе и то, какая я в сущности истеричная дура и неудачница. А меня это бесило! Знала, что несправедлива к тебе, и ещё больше злилась от собственной неполноценности. Но ты даже не плакал, не искал у меня утешения и не просил пощады. У меня всегда было чувство, что в любой конфликтной ситуации, как бы я не злилась, как бы не наказывала тебя, я всё равно оставалась в проигрыше. Опомнилась я только тогда, когда ты чуть не ослеп. Но тогда, видимо, было уже поздно что-то менять, наши с тобой отношения остались такими же неблизкими. Я знаю, что была тебе не лучшей матерью, и совсем не благодаря мне ты стал таким, какой есть. Прости меня, если можешь.

– Что было, то прошло. Чего теперь об этом говорить? Мы все не идеальны. Жила как умела. Не думай об этом. Всё нормально.

Больно было всё это услышать. Он и так всё это знал, но её слова всколыхнули все его детские страхи, комплексы и обиды, которые были запрятаны им так глубоко, что он никогда даже не пытался их достать и рассмотреть, став взрослым. Что эти воспоминания могли дать? Только усилить давно притупившуюся боль и породить новые обиды. Вацлав понимал, что матери хочется снять с души эту свою вину перед ним, ей было нужно его прощение. Может быть, это очень плохо и совсем не великодушно, но он в своей душе этого прощения не находил. Матери об этом знать совершенно не нужно, предъявлять ей претензии сейчас было бессмысленно и бесчеловечно. Пусть уйдёт с миром. На момент этого разговора Вацлав уже знал, что шансов спасти её практически нет. Он снова звонил Славику, потому что пообещал матери это сделать, просил приехать, честно обрисовав положение дел. Тот обещал выбраться, но не успел. Через пять дней матери не стало.

Мысли снова вернулись к Славику. Всё-таки братцу пришлось выкроить время для присутствия на похоронах. О какой-то помощи от него в этом скорбном деле Вацлав даже не помышлял. Ему вообще было бы спокойнее, если бы Славик не приехал. Не хотелось с ним встречаться. Но куда же деваться? Вацлав был готов пережить эту встречу. К чему он не был готов, так это к встрече с женой брата. Ему было страшно увидеть её со Славиком, но в то же время очень хотелось посмотреть на неё, понять, как у неё дела, помнит ли она его, что чувствует. Как ни странно, его до сих пор волновали эти вопросы. А он то думал, что избавился от тоски по ней, что смирился с её потерей, что давно убил все чувства к ней. Как бы не так! Трясётся, как мальчик, от страха и предвкушения встречи. Может быть, если бы у него тоже была семья или хотя бы какие-то долгосрочные отношения, он бы давно выкинул из головы жену своего брата. Но ничего такого у него до сих пор не сложилось. Женщины, конечно, были. Он, как моряк, в каждой командировке находил себе новую подругу, но ни одна из них не тронула душу. Вот и здесь у него новая девушка, с которой он встречался по мере надобности. Да ещё бывшая жена Славика Наталья положила на него глаз. Это было вполне объяснимо. Выглядел он почти как Славик, но обладал совсем другим нравом и характером. Ещё у Вацлава сложились достаточно тёплые отношения с дочерью брата от первого брака. Вообще-то, Наташа была ему симпатична, приятная женщина, заботливая мать, воспитанная, тактичная и образованная. Она продолжала общаться с бывшей свекровью, не смотря на развод со Славиком, поэтому Вацлав с ней часто сталкивался. Он старался быть вежливым, племяннице дарил подарки. Да и девочка была общительная и обаятельная, ей, видимо, нравился дядя, так похожий на папу. Вацлав сам удивился, что так быстро сдружился с племянницей, потому как умение нравиться людям было не его коньком. Наверное, именно эта дружба с девочкой, дала толчок интересу Натальи к нему. Но Вацлав при всём уважении и симпатии к ней такого варианта даже не рассматривал. Никогда он не станет жить с женщиной, к которой имел отношение его братец. Для этого надо было через себя переступить. Он не сумел сделать этого даже ради любимой.

Кто бы только знал, чего ему это стоило. Выдрать из сердца человека, который там жил, не разорвав его в клочья, и не пожертвовав огромным куском, совершенно невозможно. Если бы не работа, которая забирала у него почти всё время, он бы сошёл с ума. Поначалу он еле удерживался от искушения наплевать на свою гордость, на ребёнка этого вместе с его интересами, тем более на брата, и приехать к ней, уговорить её уехать с ним, пообещать, что он примет её малыша, как родного. Останавливало то, что последнее казалось ему невыполнимым. Этот ребёнок всю жизнь будет напоминать ему, что Ксения была со Славиком, он будет свидетельством её измены, хоть и непреднамеренной. Он не сможет с этим жить, превратит и свою жизнь, и жизнь любимой в ад. Его ревность убьёт всё. Да и не принесла бы им ничего хорошего эта встреча. Что она могла поменять, если Ксения уже приняла решение остаться со Славиком. Он понял это, когда после признаний брата вспомнил, каким убитым был у неё голос в телефонной трубке, как она не хотела с ним разговаривать. Конечно, кому бы захотелось давать объяснения человеку, которому ты изменил, хоть и невольно? Что она могла сказать? Что теперь они не могут быть вместе? Какой смысл ему уговаривать её отменить своё решение, унижаться, переступать через свою гордость, если и сам он не может ничего ей предложить? Для ребёнка лучше расти с родным отцом, а не с дядей, который его никогда не полюбит. Ксения, как мать, будет защищать интересы ребёнка. Тем более она сама жила с отчимом, от которого хлебнула горя. Вряд ли она захочет подобной участи для своего малыша.

Славика он тогда ненавидел, желая ему всяческих бед. Он фактически отдал им с Ксенией свою квартиру, чтобы хоть как-то компенсировать ей столкновение с их чудо-семейкой, в которой два совершенно одинаковых внешне человека, имеют почти одинаковые имена, так что один легко может сойти за другого. И совсем не её вина, что один из них пользуется этим в своих интересах, наплевав на интересы других. Вацлав надеялся, что братец со временем сам съедет с его квартиры и заберёт оттуда свою семью, но Славик не торопился. Выгнать их со скандалом Вацлав решиться не мог. Да и зачем ему сейчас квартира в Москве, если он всё время живёт в других городах, а в Москву приезжает раза два за полгода? Несколько дней он и в гостинице пожить может, это даже удобнее. Вацлав не хотел пока поднимать этот вопрос с квартирой, не был к этому готов, поэтому на протяжении четырёх лет всё оставалось как есть. Ненависть к брату уже не была такой острой, желания раздавить его ушло, осталось презрение, неприятие и нежелание общаться.

Вацлав подкатил к зданию аэропорта и позвонил брату, чтобы договориться о месте встречи. Сердце ухнуло куда-то вниз, когда он её увидел. Ему показалось, что она стала ещё более маленькой, более хрупкой, чем он её помнил. Глаза на осунувшемся личике казались огромными.

– Привет, – поздоровался Славик.

– Здравствуйте, – вторила ему Ксения.

Вацлав ответил на их приветствия, продолжая смотреть на Ксению. Она смутилась от его внимания и опустила глаза. Чего он уставился на неё? Чего собрался увидеть? Вацлав разозлился на себя.

– Ну, пойдём, – предложил Славик, невольно спасая положение.

Всю дорогу он расспрашивал Вацлава о матери. По мере продолжения беседы Славик всё больше мрачнел, проникаясь духом предстоящего мероприятия. Вацлав отогнал от себя ехидную мысль, что братец просто входит в роль скорбящего сына. Не то чтобы он не верил в переживания брата, но точно знал, что они хоть и будут бурными, но неглубокими. Славик не умел испытывать глубоких чувств вообще, разве что к самому себе.

Глава 3.

«Странные они всё-таки», – думала Ксения, сидя на заднем сидении и вслушиваясь в разговор братьев, – «Не виделись несколько лет, а при встрече не то, что не обнялись, даже руки друг другу не пожали. Пусть даже между ними есть какие-то противоречия, но они же родные братья, к тому же близнецы. Общее горе должно бы было их примирить». Они вели себя друг с другом как чужие люди, которые по какой-то прихоти судьбы вынуждены общаться. Почему этот Вацлав так смотрел на неё при встрече? Как будто чего-то ждал от неё, надеялся что-то разглядеть. Хотя зачем она выдумывает? Брат мужа, видимо, ждал, что Славик хоть как-то представит их друг другу, познакомит её с деверем. Но Славик не соизволил этого сделать. Ксения почувствовала неловкость под этим пристальным выжидающим взглядом. Красивый мужчина, впрочем, как и её муж. Но в Вацлаве с первого взгляда угадывалась внутренняя сила, чувство собственного достоинства, в Славике таких качеств не было, бравада и бахвальство – это было его. Он был слишком эмоционален, казалось даже, что он заискивает перед братом, трещит без умолку, чтобы скрыть своё замешательство. Вацлаву, похоже, было глубоко наплевать на его потуги. Его не смутило бы даже, если бы они все молчали всю дорогу. Ксении почему-то было мучительно стыдно за мужа. В присутствии своего старшего брата он казался жалким щенком, который виляет хвостиком и делает всё, чтобы на него обратили внимания.

Похороны должны были состояться на следующий день. Вацлав привёз их в квартиру матери, распрощался и уехал. Ксения опять поймала на себе пристальный взгляд его зелёных глаз. Странно. Почему-то ещё до замужества ей казалось, что и у Славика такой же цвет глаз. Сейчас она точно знала, что у мужа глаза серые с зеленоватым оттенком. Видимо, она была настолько в него влюблена, что ей всё виделось в искажённом свете вследствие ношения розовых очков. Еще один повод посмеяться над собой. Только вот смех был горьким до такой степени, что мог перейти в истерику. Чего это на неё вдруг нашло? Она давно смирилась с собственными ошибками, даже простила себя за них. Почему же сейчас так горько на душе? Надо срочно переключиться, не стоит думать о вещах, которые причиняют боль, тем более, что исправить прошлое с его ошибками и просчётами всё равно не возможно. Ксения решила позвонить матери и узнать, как там её сынок, как мама справляется с ним. Мысли о Вадике всегда приводили её в благостное настроение. Может, она и дура, может и сломала себе жизнь, приняв за принца пустого и двуличного человека, но она бы снова всё повторила, лишь бы у неё был её родной мальчик. Она обязательно решит все проблемы с его здоровьем, у них всё будет замечательно. Это и будет её главным счастьем. И к чёрту эти глупые терзания о своей не сложившейся женской судьбе.

Следующий день был тяжёлым. Славик своих эмоций не сдерживал. Он лил слёзы, общался с родственниками, принимал соболезнования. Он заплакал, как только увидел гроб с телом матери. Ксении пришлось обнять его, ведь муж нуждался сейчас в поддержке и сочувствии. И это день был совсем не подходящим, чтобы выказывать безразличие или пытаться что-то доказывать Славику. Всё-таки он её муж, отец её ребёнка, не чужой человек. Она опять поймала на себе взгляд своего деверя. На это раз в нём почему-то проскользнула боль, и ещё, как это ни странно, гнев. Он стоял один. Ксении почему-то стало так его жалко. Он казался совсем одиноким, ему не с кем было разделить своё горе, не у кого искать поддержки. Эта вспышка сочувствия погасла, как только Ксения заметила на его лице презрительную полуулыбку. Относилась она, скорее всего, не к ней, а к Славику. Может быть, этот человек вообще ничего не чувствует? Ему безразличен брат, племянник, может, ему и мать была безразлична, раз он так смотрит на Славика только потому, что тот проявляет вполне понятные человеческие эмоции при данных обстоятельствах. И не нужно этому сухарю никакой поддержки, потому что он бесчувственный, как гранитная плита. Вацлав просто без лишних эмоций выполнял свой долг. Хотя надо признать, что выполнил он его на пять с плюсом. Всё было правильно, без сучка и задоринки. И что немаловажно всё это за его счёт. Ксения не обманывалась на счёт своего благоверного, щепетильностью в денежных вопросах Славик не отличался. Так что вряд ли он предложит брату компенсировать часть затрат. Славик всегда считал, что у того полно денег. Именно поэтому он без зазрения совести спихнул на Вацлава все затраты на лечение матери, говоря, что братец не обеднеет.

Мнение Ксении о Вацлаве поменялось, когда попрощаться с бывшей свекровью пришла первая жена Славика с дочерью. Девочка не побежала к отцу, а кинулась к дяде. И тот обнял её, начал что-то говорить, в ответ девочка тоже его обняла. Именно с дядей она подошла к гробу, чтобы попрощаться. К отцу девочка пришла уже после, поздоровалась, но на этом всё общение закончилось. Всю процедуру отпевания и похорон девочка не отходила от Вацлава, как впрочем и её мать. Почему последнее так задевало Ксению? Неужели она ревнует этого малознакомого мужчину к бывшей жене Славика? Кстати о ней Ксения узнала в день собственной свадьбы, как и о наличие у мужа дочери от первого брака. Наталье, бывшей жене Славика, Ксения тоже пришлась не по душе. Она смотрела на неё с неприязнью. Неужели она думает, что это Ксения забрала у неё это сокровище? Она про неё слыхом не слыхивала, пока не попалась в те же сети. И чего обижаться теперь, они ведь подруги по несчастью. Им сочувствовать друг другу надо. Может быть Наталья к Славику до сих пор неравнодушна? То-то она вертится возле его брата. А что? Выглядит точно также, даже лучше. Славик то видно, что уже подыстаскался. Зато во всём другом, Вацлав именно такой, каким женщины представляют себе настоящего мужчину: самостоятельный, ответственный, умеющий справляться с неприятностями. Хотя со вторым качеством, она бы не стала торопиться. Почему этот интересный мужчина до сих пор не женат? Может, как раз и не желает нести ответственность за семью? Слишком любит себя, как и Славик, но не нуждается в бесплатной прислуге и общении.

Ксения порадовалась, что они улетают не сегодня, потому что муженёк набрался так, что к окончанию поминок лыка не вязал. Хорошо, что Вацлав вызвался довезти их до дома матери, где они ночевали.

– Рад, что ты всё-таки решилась приехать, – вдруг сказал Вацлав.

– У меня раньше возможности не было, – ответила Ксения ровно, восприняв его слова, как упрёк, – Я не знаю, говорил ли тебе Славик, что у нашего сына серьёзные проблемы с сердцем. Я не рискую перевозить его на такие дальние расстояния, а оставить его не с кем.

– С кем же ты его оставила на этот раз?

– Мама приехала к нам. Она согласилась остаться с Вадиком. Но я всё равно переживаю.

– Вадик? – удивился он.

– На самом деле он Вацлав, как и ты. Славик настоял, уверял, что у вас в семье так принято.

– Это правда. Дурацкая семейная традиция, – усмехнулся Вацлав.

– Ну почему дурацкая? Мне нравится. Такое необычное имя, а в сочетании с фамилией звучит даже как-то благородно и загадочно.

– Да? А я всю жизнь терпеть не мог своё имя.

– Почему?

Он пожал плечами и сменил тему.

– Я не знал, что у твоего ребёнка проблемы со здоровьем. Если понадобится моя помощь, можешь обращаться. Я теперь точно знаю, как дорого обходятся в наше время больницы и лекарства.

– Спасибо.

Ей хотелось сказать, что они со Славиком сами справятся, но она переборола себя. Не стоит отказываться от любой помощи, тем более, что положиться на мужа в финансовом вопросе она не могла.

Вскоре они приехали. Вацлав дотащил Славика до квартиры и помог Ксении уложить его на кровать.

– Я отвезу вас завтра в аэропорт, – напоследок пообещал он.

– Ты и так слишком много для нас сделал, да и за нас тоже, – начала отказываться Ксения, – Неудобно так тебя обременять. Мы и на такси доедем.

– Ничего неудобного. Я понимаю, что завтра Славик будет... болеть, – подобрал он более корректное слово, – Ты с ним по прилёту ещё намучаешься. Так что не нужно меня жалеть, подумай о себе. Тебя же сын ждёт.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарила Ксения.

Вацлав направился к выходу, но в дверях обернулся и вдруг спросил:

– Ксюш, ты счастлива?

Она растерялась, не зная, что ему ответить. Он издевается? С какой стати он лезет к ней в душу? Они знакомы один день. Но и грубить не хотелось, ведь этот человек предлагал ей помощь. И Ксения была уверена, что может на него рассчитывать.

– Счастье – понятие растяжимое, – ответила Ксения, подбирая слова, – В чём-то счастлива, в чём-то нет. Как и все люди. А ты?

Он не ответил, лишь криво усмехнулся и вышел за дверь.

***

– Ну, пока, Славик, желаю долететь без приключений, – усмехнулся Вацлав, глядя на бледное лицо брата, который явно страдал после вчерашних возлияний, – На сорок дней прилетишь?

– Не знаю, Слав. Как с работой.

Вацлав понял, что Славик не приедет. Настаивать на его приезде он не собирался. Так даже лучше. Не стоит им видеться. Это может плохо закончиться.

– До свидания, Ксения, – попрощался он, дождавшись, когда та прошла таможенный контроль.

– До свидания. Спасибо тебе за всё. Очень приятно было познакомиться.

Последняя фраза заставила его впасть в ступор. Как познакомиться? Она что... не знает?! Одного взгляда на братца, который боялся на него взглянуть, было достаточно, чтобы понять, что Ксения так ничего и не узнала о подмене, устроенной Славиком.

– Ксюш, пошли. Мы опаздываем, – Славик тянул её за собой, совсем не желая объясняться с братом.

Ксения, извиняясь, посмотрела на Вацлава, улыбнулась и пошла вслед за Славиком. Если бы этот поганец оказался сейчас в поле досягаемости, Вацлав задушил бы его своими руками. Эта сволочь не оставила Ксении никакого другого выбора, как только жить с ним. А он то, наивный, всё это время гадает, вспоминает ли его Ксения, жалеет ли о том, что отказалась от него ради ребёнка. Конечно же нет, потому что считает, что то что между ними было – просто враньё, раз он сумел превратиться в Славика. Как он мог не понять тогда, что она не с ним не захотела разговаривать, а со Славиком. Видимо, уже тогда ей не понравились эти перемены, и она поняла, что человек, оказавшийся рядом с ней, совсем не то, что ей нужно. А он позволил братцу провернуть эту аферу. Как же, он же гордый! Его не выбрали! И он сам добровольно оставил женщину, которую любил, на милость своего брата-ублюдка. Как ловко Славик обвёл их вокруг пальца. Ещё бы понять зачем? Хотя, что тут неясного, он же изначально признался, что сделал всё это, чтобы взять над ним реванш. И понятное дело, что Ксения с ним несчастлива. Кто может быть счастлив рядом с этой эгоистичной свиньёй? А он сам, наверное, показался ей наглым и бесцеремонным со своими вопросами о счастье. Какой-то брат непутёвого мужа спрашивает её, счастлива ли она. Какое его дело? Они едва знакомы, чтобы с ним откровенничать. Зачем он вообще спрашивал? Надеялся, что она ответит, что несчастлива без него? Легче бы стало от этого? Он, можно подумать, очень счастлив своей пустой жизнью, в которой кроме работы и случайных связей ничего и не было. Ему было так обидно за неё, за то, что судьба так жестока к этому нежному беззащитному созданию. Хотя он, наверное, ошибается на её счёт. Она сильная. У неё болеет сын, муж, наверняка, мотает нервы, никто не помогает, а она всё такая же добрая и тактичная. Даже ему на его дурацкий вопрос ответила корректно, чтобы не обидеть.

Чувство вины накрыло с головой. Это он её предал, наказал за скотский поступок своего брата. Только Славик и остался в выигрыше от всего этого. Может быть, для неё лучше не знать правды? Чего теперь эта правда может изменить? Кому от неё легче станет? Единственное, что он мог для неё сделать, это помочь деньгами на лечение её ребёнка. И надо что-то решать со своей жизнью. Пора забыть всё, отпустить прошлое, которое он не в силах изменить.