Текст книги "Аверс и реверс. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Юлия Мартьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5.

Наконец-то он был счастлив. Это счастье становилось всё больше и всё глубже, он погружался в него с головой. Выныривать на поверхность совсем не хотелось. Но он понимал, что рано или поздно ему придётся это сделать, нужно было трезво взглянуть на вещи и принять взвешенные решения. Ведь он обманывает Ксению, как когда-то сделала его покойный брат. Как она отнесётся к тому, что он не сообщил ей о смерти мужа, не дал ей даже попрощаться с ним. Пока Ксения лежала с сыном в больнице, Вацлав съездил в Пермь, где похоронил урну с прахом брата. Страшно представить, как Ксения отнесётся к его самоуправству. Можно, конечно, сказать, что он сделал это, потому что она с Вадиком была в больнице, но ведь это слабое оправдание. Вацлава пугала её возможная реакция. Нет, не возмущение и гнев, к этому он был готов. Всего больше он боялся увидеть по её реакции, что она Славика всё-таки любила. Его и так мучила ревность после каждой страстной ночи, проведённой с ней, от понимания того, что она дарит себя Славику, а совсем не ему. Дурацкие вопросы, мысли о том, как всё это было у неё с его братом, не давали ему покоя, то заставляя приходить в бешенство, то в уныние, то чувствовать себя идиотом.

Ему очень нравилось приходить домой, где его радостно встречал сын и любимая женщина. Правда, Ксения старалась радости не показывать, но каждый день он замечал в её глазах облегчение. Ведь она каждый вечер ждала, что он не придёт. В его присутствии она старалась держаться ровно, но он видел, как она нервничает. Рано или поздно Ксения начнёт задавать вопросы. Он и ждал и боялся этого разговора, который определённо не будет лёгким.

В тот вечер, когда это разговор всё-таки состоялся, они долго возились с Вадиком в ванной стараясь запустить кораблик, который Вацлав недавно подарил сыну. Мальчик визжал от восторга, когда игрушка, наконец, заработала. Ксения их выгнала из ванной совершенно мокрых и довольных. Досталось обоим. В результате Вадик обиделся на мать, и Вацлаву пришлось самому укладывать его спать.

– Слав, я хочу с тобой поговорить, – начала Ксения, как только он вышел из комнаты.

– О чём?

– О тебе. Я не понимаю, что происходит?

– А что такого происходит?

– С чего бы это ты вдруг превратился в примерного отца и образцового мужа? Что за игру ты затеял? Чего ты добиваешься?

– Ты против, чтобы я был примерным отцом и мужем?

– Была бы не против, если бы тебя не знала. Тебе что-то от нас нужно? Или ты поиграть решил, чтобы доказать себе, что если захочешь, то с лёгкостью сумеешь сыграть роль положительного героя? А ты о Вадике не подумал? Что с ним будет, когда ты наиграешься в семью?

– Ксюш, ну зачем ты так?

– Как? Мне ли не знать, какой ты двуличный человек, и с какой лёгкостью ты примеряешь на себя различные роли. В тебе талант погиб! Я, как дура, купилась, когда ты разыгрывал передо мной любовь, изображал из себя порядочного, надёжного, серьёзного и глубокого человека. Мужчина моей мечты, – последнюю фразу она сказала с горькой усмешкой, – Интересно, с кого же ты скопировал тот образ? Наверное, со своего брата Вацлава.

– Я не копировал, – Вацлав понял, настал момент выложить все карты на стол, – И сейчас не копирую. Я и есть Вацлав.

– Господи, ты ещё и сумасшедший! – Кснения не поверила, – Славик, очнись! Выйди из образа.

– Я говорю правду. Я – Вацлав Лисицкий. Мой брат Вячеслав, который был твоим мужем, погиб больше двух месяцев назад.

– Что?!

Вацлав понял, что легче показать документы, чем что-то доказывать на словах.

Он ушёл в комнату, где мирно спал сын, достал документы и вернулся на кухню.

– Вот, – он передал документы Ксении.

Она ошарашено перебирала бумаги, периодически кидая взгляд на Вацлава.

– Не может быть, – растерянно начала она, – Почему ты ничего мне не сказал?

– Я сразу хотел сказать, но ты так переживала из-за операции...

– И ты решил поиграть со мной? – она начала злиться, – Не надо только утверждать, что ты из жалости ко мне столько времени изображаешь моего мужа. Ты такой же ненормальный, как и он! Любопытно стало побывать на его месте? И как, захватывающе было переспать с его женой? Какие же вы оба уроды! Только Славик был просто пустышкой, что-то из себя изображающим ради завоевания очередной жертвы, а ты хладнокровный умный ублюдок, додумавшийся ради развлечения сыграть роль погибшего брата. Господи, за что меня угораздило связаться с этой сумасшедшей семейкой?! Век бы вас не знать!

– Опрометчивое пожелание. Отделаться от нашей семейки у тебя никак не выйдет. Твой сын тоже носит такую же фамилию. Точнее твой и мой.

– Да причём тут ты? Вадик – мой сын! Или ты думаешь, что так просто стать отцом чужому ребёнку, даже если он твой племянник?

– Не племянник, а сын, – твёрдо заявил Вацлав, – Послушай меня внимательно. Я не вру, как бы неправдоподобно это не звучало. И я не пытаюсь занять место брата, я хочу занять своё, которого по его милости лишился.

– О чём ты говоришь?

– Тем очкариком, в которого ты влюбилась, а потом согласилась выйти замуж, был я! Мы бы поженились и до сих пор жили бы и горя не знали, если бы не эта злосчастная командировка в Уфу. Перед тем, как мне уезжать, позвонил Славик. Он просился ко мне в Москву. Я не мог отказать брату. Тебя я предупредить не успел. Только оказавшись в Уфе, я понял, что забыл телефон. Мне и в голову не пришло, что мой дорогой братец решится примерить на себя мою жизнь. Я задержался в Уфе гораздо дольше, чем планировал. Я и ему, и тебе телеграммы присылал. Не знаю, почему ты её не получила. Когда я вернулся, то сразу позвонил тебе, но ты отказалась со мной разговаривать. В тот же день я понял, что произошло, пока меня не было. Стоит ли говорить, что я чуть не убил своего братца. Спасло его только то, что по его словам ты была от него беременна. Он мне рассказал, что ты всё знаешь о подмене, которую он устроил, но из-за ребёнка приняла решение остаться с ним.

– Я не верю тебе! – закричала Ксения, похоже, назревала истерика.

Вацлав понимал, что она просто не хочет верить, не хочет осознавать такую правду.

– Ты поверила, что я не Славик?

– Да.

– Уже хорошо. Помнишь ромашку? Единственный цветок и тот без стебелька? Я подарил тебе его на Воробьёвых горах, когда делал предложение.

– Он мог тебе рассказать.

– Мы никогда с братом не были настолько близки, чтобы делиться такими воспоминаниями. Ну, помнишь, ты говорила, что я очкарик в душе? Помнишь фикус, который я тебе подарил? Я помню, его звали Банифацием.

Она верила, он видел это в её глазах.

– Да, ты не Славик, – наконец признала она, – У вас глаза разные. А я еще поражалась, почему мне раньше казалось, что у моего мужа необыкновенные зелёные глаза. Обычные серые. Думала, насколько же любовь приукрашивает действительность. Знал бы ты, какой же дурой я себя ощущала все эти годы!

Она вдруг засмеялась. Истерика всё-таки проявила себя, правда, в другом виде.

– Как же можно было ошибиться? Я никогда не могла понять, как меня угораздило принять такую пустышку, как Славик, за принца. А оказывается, вон оно что! Славик решил поиграть, а мой принц безропотно уступил меня ему, не соизволив поставить об этом в известность.

– Я думал, что ты всё знаешь, – защищался Вацлав, – И твоё нежелание разговаривать со мной стало подтверждением тому, что ты уже приняла решение не в мою пользу. Я подумал, что тебе не хочется обсуждать со мной, почему ты решила остаться с отцом своего ребёнка. О чём говорить, и так всё понятно.

– А тебе не приходило в голову, что отцом этого ребёнка можешь быть ты сам?

– Я поверил Славику. Зачем ему было врать, как мне казалось?

– А он и не врал. Он сам в это верил. Но ты! Как ты мог даже не попытаться меня увидеть, поговорить со мной?! Вы вдвоём что-то за меня решили, моего мнения никто не спросил! Или вся твоя большая любовь быстро закончилась после такого моего "падения"? Знаешь что? Ты меня просто предал! Бросил за то, что я побывала в постели у твоего брата. Ты же у нас такой гордый! И совсем не имеет значения, что моей вины в этом не было.

– Не было? А я вот никак до сих пор не могу понять, как ты, которая меня так любила, не поняла сразу же, что перед тобой другой человек? – Вацлава задели за живое её обвинения, и то, что она так быстро докопалась до неприглядных причин его поступков, про которые он и сам не любил вспоминать, – Он что, всё делает как я? Неужели после первого же раза ты никакой разницы не заметила?

– А ты, я смотрю, как и Славик, настоящий мужик! Сразу перевёл стрелки на меня. Я теперь, оказывается, во всём виновата! А ты и твой ненормальный братец не причём. Ненавижу вас обоих! Моральные уроды! Его больше нет, и ты убирайся отсюда! Я не хочу тебя видеть! И знать не хочу!

Вацлав осознавал, насколько несправедливы его обвинения, что он не имеет права требовать каких-либо объяснений. Но эти вопросы и сомнения мучили его много лет, и достаточно было небольшого толчка, чтобы они были высказаны.

– Я никуда не уйду. Это моя квартира. Мне некуда больше идти. И именно здесь живёт мой сын, которого я собираюсь воспитывать, – твёрдо заявил он.

– Тогда мы уйдём! – она собралась пойти в комнату, где спал сын, но Вацлав её поймал.

– Ну куда ты пойдёшь? – он уже жалел о своих резких словах, – Я же знаю, что тебе некуда уходить, да ещё и с ребёнком. Вадик только недавно операцию перенёс. Не надо его тревожить и нервировать.

– Вадик тебя волнует, видишь ли! Не могу я с тобой жить, понимаешь? Не могу! – она заплакала.

В этих слезах было и отчаяние, и злость, и жалость к себе, и нежелание подчиняться неумолимой действительности.

– Ксюш, не плач, не надо, – он попытался успокоить её, но Ксения не дала себя обнять, – Хорошо, я тебя не трогаю. Мы завтра всё обсудим. Я обещаю, что сделаю всё, чтобы вам с Вадиком было удобно. Сегодня мы ничего не сможем решить. Уже поздно, пошли спать.

– Я не буду с тобой спать!

– Я лягу на полу, – Вацлав не собирался вступать с ней в полемику по этому поводу, Ксения и так была на взводе.

– Не надо таких жертв, – ядовито ответила она, – Я лягу с Вадиком. Это же твоя квартира, твоя кровать, тут всё твоё.

– И мой сын, – добавил он твёрдо.

Она не стала ему отвечать. Больше они не разговаривали.

Немного остыв от эмоций, Вацлав подумал, что могло быть и хуже. Буря миновала, а он всё ещё здесь. Уже хорошо. Ничего неожиданного не случилось, кроме собственных дурацких вопросов, которые он совсем не собирался задавать. Ксения имела полное право так на него разозлиться. Её упрёки и обида были гораздо более справедливы, чем его. Не смотря на всё, что она говорила, Вацлав был уверен, что она не сбежит, когда он уйдёт на работу. Это, конечно, совсем не из-за его персоны, а из-за сына, но это сейчас не так важно. К вечеру она остынет, всё обдумает, и они смогут поговорить спокойно. Ему тоже не мешает продумать то, что он ей скажет завтра. Ещё один сложный разговор. Но это уже не так страшно. Самое главное, он понял, что Славику не удалось дотронуться до её сердца. Её реакция на смерть мужа сказал ему о многом. Вацлав заснул быстро, его не терзала больше собственная ложь и сомнения.

***

«Спит гад», – поняла Ксения, прислушиваясь к мерному дыханию мужчины. Самой ей заснуть никак не удавалось. Возмущение и обида не давали спать. В голове не укладывалось всё случившееся. Как эти два брата-акробата могли так с ней поступить? И как она раньше сама обо всём этом не догадалась? Ладно Славик, чего с него взять? Эгоист до мозга и костей. Но Вацлав! И он ещё клялся ей в любви! Интересно, что он подразумевает под этим словом? Явно их представления о любви сильно расходятся. Он и сейчас, притворяясь Славиком, ей о любви говорил. Или это для достоверности образа говорилось? Господи, о чём она думает?! У неё муж погиб, а она не находит в своей душе ни капли скорби. Конечно, она его не любила, он был не самым лучшим человеком на земле, но всё-таки они прожили вместе пять лет. И как бы она на него не обижалась, он худо-бедно содержал их с сыном, где-то даже помогал, хотя знал, что Вадик не его ребёнок. Уж ей ли не знать, какими могут быть отчимы? По сравнению с её отчимом Славик был просто ангелом. Да, он уделял мало внимания её сыну, но не обижал, не притеснял, даже подарки любил ему дарить и радовался им сам, как ребёнок. Зачем он затеял эту дурацкую подмену? Жили бы они все своей жизнью, горя не знали. Наверное, всему виной их странные взаимоотношения с братом. Почему они не общались? Нет, после случившегося понятно. Но Вацлав, когда они ещё встречались, избегал вопросов о своей семье, особенно о брате-близнеце. Что же между ними произошло?

Ксения разозлилась на себя. Какая теперь разница? Чего про это думать? Надо как-то выпутываться из создавшейся ситуации, а она тут занялась поиском причин ненормальных отношений в семье Лисицких. Как ей быть? Ведь нереально жить с чужим мужчиной в однокомнатной квартире. Он ей не муж, а чужой дядя. Но ведь он прав, куда она потащит Вадика? К отчиму? Нет уж! Лучше пусть мальчик живёт рядом с родным отцом, который его точно не обидит, чем с полоумным неродным дедом. Мысли невольно вернулись к мужчине, который спал на соседнем диване. Надо же, Вацлав – отец её сына! С ума сойти! Почему-то это обстоятельство не только не пугало, а даже успокаивало. Как бы не была она зла и обижена на Вацлава, но не сомневалась, что он никогда не бросит сына. Всё-таки намного спокойнее, когда у твоего ребёнка есть ещё один родной человек, которому он дорого так же, как и тебе, когда есть с кем разделить ответственность.

Заснуть удалось где-то под утро, поэтому она не слышала, когда Вацлав ушёл на работу. Ксения поняла, что он не завтракал, зато оставил ей деньги с пояснительной запиской: «На продукты и хозяйственные нужды». С ума что ли сошёл? Куда столько? Интересно, это демонстрация собственных доходов или подкуп? Последнее разозлило. Как просто хочет решить все проблемы! Думает, что она простит его за умеренную плату. Вряд ли Вацлав совсем уж не в курсе, сколько стоят продукты, чтобы было можно списать его щедрые подношения на счёт неосведомлённости в этой области. Всё-таки он один жил столько лет. Или не один?

Ближе к вечеру Вадик замучил её вопросами, где папа и скоро ли он придёт. Как быстро сын принял его. Ксении было даже обидно, что теперь она отошла на второй план. И что теперь с этим делать? Даже ради ребёнка она не собиралась жить с мужчиной, который давно стал чужим. Да, когда-то у них была любовь. Но с той поры много воды утекло. Ей неизвестно, что сейчас из себя представляет этот человек. Да и она больше не была наивной, скромной девочкой, которая боялась постоять за себя, и смотрела на него, как на Бога. Что сейчас у них общего, кроме сына? Да и с чего она взяла, что он прямо горит желанием жить с ней, как с женой? Одно дело сын, и совсем другое дело его мать. А то, что он всё-таки затащил её в постель, так это ни о чём не говорит. Ну захотелось мужику молодость вспомнить, потешить уязвлённое мужское самолюбие, которое она, пусть и не нарочно, но задела. Вот и воспользовался ситуацией.

Ужин Ксения решила всё-таки приготовить. Должна же она как-то отрабатывать своё содержание. Ничего, она столько лет терпела рядом с собой Славика, что его брата сможет потерпеть какое-то время. А потом она найдёт работу и перестанет от него зависеть. Она снимет квартиру и будет жить с сыном там. А Вацлав сможет с ним встречаться, когда захочет.

И вот он пришёл с работы. Ксении был вручён букет тех самых цветов, похожих на ромашки, которые он любил ей дарить раньше. Похоже, Вацлав не был уверен, что этот букет не полетит ему в лицо, потому как вручал его с настороженным выражением на лице и слишком торопливо, после чего схватил Вадика на руки, видимо, чтобы прикрыться им в случае её нападения. Сын тоже получил в подарок очередную машинку.

Разговор состоялся только после того, как Вадик благополучно заснул.

– Ксюш, мы собирались поговорить о нашей дальнейшей жизни, – начал Вацлав, – Что бы ты хотела сказать мне по этому поводу?

– Я хотела бы знать, как ты представляешь себе нашу жизнь в однокомнатной квартире? Ты же понимаешь, что я не могу воспринимать тебя в качестве своего мужа.

– Я решу проблему с жильём, но для этого понадобится некоторое время. А пока тебе придётся потерпеть моё общество. Как ты смотришь на то, что через недели две я отправлю вас с Вадиком в санаторий? Врач же рекомендовал это сделать.

– Это хорошо.

– Я буду приезжать к вам по выходным. Пока вас не будет в Москве, я что-нибудь решу с квартирой.

– А не легче снять нам с Вадиком отдельное жильё?

– Нет, – твёрдо ответил он, – Я не хочу, чтобы сын жил отдельно от меня. Мы и так потеряли слишком много времени.

– Но ведь так не может длиться вечно! Ты взрослый здоровый мужчина, у тебя должна быть своя личная жизнь. И я, наконец, смогу жить так, как мне хочется. Или мы всю жизнь будем изображать семью, которой не являемся?

– Что так не терпится устроить свою личную жизнь? – ядовито спросил Вацлав.

– Нормальное человеческое желание.

– Я не буду снимать тебе квартиру, – зло отчеканил он, – Будете жить со мной.

– Будем, куда же мы денемся, – с сарказмом ответила Ксения, – Хозяин – барин.

– Ксюш, я прошу тебя, – он поймал её в кольцо своих рук, – Давай начнём сначала. Я всё понимаю, ты обижена на меня, и я давно тебе чужой. Но я люблю тебя и Вадьку. Дай нам всем шанс. Ведь ты же понимаешь, что я нужен сыну, что для него будет лучше, если мы сможем стать семьёй.

– Я всё понимаю! А меня кто-нибудь понимает? Мои желания, моя судьба хоть как-нибудь учитываются?

– Какие желания? – опять разозлился он, – Богатая личная жизнь?

– Надо же, как тебя волнует моя личная жизнь, – с издёвкой констатировала Ксения, – Чего же раньше то не волновала? Или поделиться со Славиком по-братски сам Бог велел? С ним можно было, а с другими нельзя. Странная логика.

– Будешь жить со мной! – зелёные глаза метали громы и молнии.

– Слушаюсь и повинуюсь. Может, и спать с собой прикажешь, мой повелитель? Я же завишу от тебя, можешь сколько угодно меня этим шантажировать.

– И прикажу! Как ты изволила заметить, в однокомнатной квартире не разгуляешься. Здесь больше негде спать.

– Ну ты и гад! Пользоваться моим зависимым положение очень "благородно" с твоей стороны. Тут ты даже Славика перещеголял.

– Не собираюсь я ничем пользоваться! Не надо тут из меня маньяка делать. Не покушаюсь я на твою добродетель. Есть второе одеяло?

– Есть.

– Надеюсь, что и пододеяльник найдётся. Доставай.

Ксения достала то, что он просил, и вручила ему. Мужчина, как ни странно, ловко и быстро управился с пододеяльником.

– На, – он вручил ей результат своих трудов, – Я возьму то, под которым спал вчера.

Вацлав лёг на кровать, демонстративно закутавшись в своё одеяло.

– Чего смотришь? Ложись! Ты же моя послушная рабыня, как ты утверждаешь. Так что делай то, что я велю. И не бойся, домогаться тебя я не буду, – продолжал злиться он.

– А я и не боюсь!

– Я очень рад, – ехидно ответил Вацлав, – И не надо так кричать, Вадика разбудишь.

Ксения не стала отвечать и пошла в ванную. Когда она вернулся, Вацлав, похоже, уже спал. По крайней мере, даже не подвинулся, чтобы ей было легче через него перелезать. Ну и ладно! Ну и пусть дрыхнет! Слава Богу, что он не пристаёт к ней ни с разговорами, ни с ласками. Да, слава Богу! Только злость на него от этого ещё больше выросла.

Глава 6.

– Я завтра в командировку уезжаю, – сообщил Ксении Вацлав после ужина.

– Хорошо, – ответила она, не сумев скрыть сарказма.

– Это правда командировка, а не то, о чём ты подумала, – он сразу всё понял.

– Ни о чём я не подумала! Меня не касается твоя личная жизнь.

Получилось слишком эмоционально. Вацлав понимающе усмехнулся, но комментировать её реплику не стал.

– Ты на долго?

– На один день, – ответил он, окончательно испортив Ксении настроение.

Знаем мы, куда ездят на один день! Точнее на одну ночь. Славик тоже очень любил такие «командировки». Хотя чего она ожидала? Они по-прежнему спали под разными одеялами, и Вацлав даже не пытался переломить ситуацию. Сколько может мужчина продержаться при таком раскладе? Он приходил вечером, играл с сыном, ужинал и ложился спать, враждебности, надо сказать, не выказывал, обиженного из себя не строил, но и никаких попыток к сближению не предпринимал. Такое положение дел Ксению страшно нервировало. Она каждый вечер ждала, сама не знала чего. Он что, смирился? Получил отказ и успокоился? И чего дальше? Почему он тогда не отпускает её? Не отпускает? С чего это она взяла? Вон путёвки в санаторий им с Вадиком уже купил. За время их отсутствия он вполне может наладить свою личную жизнь. Эта мысль приводила в такое уныние, вызывала такую тоску, что периодически хотелось то плакать, то что-нибудь разбить. Дальнейшая жизнь в таком случае представлялась чередой серых и однообразных дней, и Ксения чувствовала себя совершенно несчастной и никому ненужной.

В прошлые выходные они все вместе ходили с Вадиком в зоопарк. И мужчина, и мальчик казались абсолютно счастливыми. У Вацлава глаза горели, когда сын приходил в восторг от очередного любопытного представителя фауны, делился впечатлениями и задавал вопросы. Ксения была рада за мальчика, у которого появился настоящий отец, старающийся сделать всё, чтобы ребёнок был счастлив, здоров и гармонично развивался. Ей нравилось наблюдать за ними и дома, когда они во что-нибудь играли. В такие моменты ей хотелось плюнуть на все свои сомнения и обиды, согласиться на предложение Вацлава начать всё сначала и, наконец-то, стать счастливой.

Но, когда Вацлав всё-таки уехал в командировку, Ксения похвалила себя, что не поддалась соблазну. Чего бы она сейчас чувствовала, если бы снова сблизилась с ним, а он уехал непонятно куда и непонятно зачем?

– Привет. Я уже в Туле, – позвонил Вацлав вечером, – Как там Вадька? Чего делает?

– У него всё хорошо, играет в твою последнюю машинку.

– Можно с ним поговорить?

– Конечно.

Ксения отдала сыну телефон.

– Привет, гвардеец! – услышала она в трубке.

Голос был весёлым, совсем не таким, каким он разговаривал с ней.

– Папка! Привет! – обрадовался Вадик, – Я машинку нашу запускаю. А ещё я башню построил, большую-пребольшую, даже больше, чем ты.

– Ух, ты! Ну ты даёшь! Как же это у тебя получилось? Ты только не ломай её. Я завтра приеду посмотрю.

– Завтра?

– Да. Я же тебе говорил, что я сегодня уеду.

– А куда?

– В Тулу.

– А что это такое?

– Город такой. Там пряники вкусные делают, а ещё самовары и оружие.

– Что такое самовар?

– Ну это... Это чайник такой. Я тебе завтра покажу.

Они ещё немного поболтали, и Вадик отдал ей трубку, в которой уже слышались гудки. С ней даже разговаривать не стал. Всё правильно, они чужие люди, у которых есть только общий ребёнок.

На следующий день Вацлав вернулся с пряниками и самоваром, который подарил ей.

– Спасибо, конечно. Но что я буду с ним делать? – спросила Ксения.

– Вот ведь привередливая. Чай будешь пить, – улыбнулся Вацлав.

– Мне одной столько не выпить.

– Одной и не надо, – ответил он и позвал сына, – Вадик! Иди смотреть самовар.

Мальчику, жующему пряник, подарок очень понравился. Полчаса он развлекались с отцом, испытывая самовар.

– Мама, у тебя теперь есть самовар, как у Мухи-цокотухи, – обрадовал её Вадик.

– Хорошо хоть не как у Федоры, – проворчала Ксения.

Вацлава, похоже, это замечание сына, развеселило. Только пусть попробует чего-нибудь сказать по этому поводу. Получит этим самоваром по башке. Потом они с Вадиком ушли на прогулку. Ксения перевела дух. «А ведь, правда, в Тулу ездил!» – поняла она, глядя на злосчастный самовар. И на душе от этого сразу посветлело, все её подозрения теперь казались нелепыми и высосанными из пальца. Поэтому, когда Вацлав с сыном вернулись, настроение у Ксении было замечательным. От мужчины это не укрылось. Ксения то и дело ловила на себе его весёлый взгляд, который заставлял сердце биться быстрее.

Ночью ей приснился невероятно сладкий эротический сон, героем которого, конечно же, был Вацлав. В тот момент, когда она всё-таки проснулась, то поняла, что всё происходит наяву. Остановиться или тем более остановить мужчину не было никакой возможности, да и желания. Утром он вёл себя как ни в чём не бывало. Ксения же не решалась упрекнуть его в чём-то, потому что не была уверена, что сама не стала инициатором этого ночного приключения. Если бы Вацлав подтвердил её опасения, она бы просто сгорела от стыда. Чего с ней такое происходит? За пять лет жизни со Славиком ничего подобного с ней не случалось.

На следующий день они с Вадиком должны были ехать в санаторий, поэтому весь этот день прошёл в сборах. Санаторий был подмосковным, и Вацлав собирался к ним приезжать каждые выходные.

Выехали они рано, поэтому добрались достаточно быстро. Ксения в который раз была благодарна Вацлаву за то, что все дела с документами, оформлением и прочей бюрократической ерундой, он взял на себя. Вацлав провёл с ними целый день к восторгу Вадика. Вечером он уехал в Москву, пообещав звонить им каждый день и приехать в пятницу.

***

«Ну что за...», – не успел выругаться Вацлав. Похоже, пробка начала движение. Такими темпами он только ночью приедет. Сын точно уже спать будет. Придётся завтра ему подарок отдать, и они пойдут запускать воздушного змея. Вацлав давно это обещал мальчику. А вот Ксюшка наверняка его дождётся. И хоть будет дуться и выказывать безразличия, но обрадуется ему. Он так по ней соскучился. Вообще соскучился по ним обоим. Вацлав уже и не представлял, как раньше столько времени жил без них. Прежняя жизнь казалась ему теперь какой-то чужой. Как будто он случайно попал в какую-то другую временную параллель, свернув по ошибке не туда. А теперь вновь нашёл свою правильную дорогу, и мир снова заиграл красками, звуками и эмоциями, началась настоящая жизнь. Дома без семьи было тихо и тоскливо, да и «дома» без них он себя не чувствовал. Это была просто квартира, где он ел и спал.

Вацлав уже начал подыскивать новое жильё. Только цели его были совсем противоположны целям Ксении. В однокомнатной квартире мало места для троих человек. Да и у Вадика должна быть своя комната, а у родителей – своя. Играть в соседей он не собирался. Вацлав очень надеялся убедить Ксению, что им необходимо быть вместе. Её сопротивление обусловлено обидой, недоверием, гордостью, но не равнодушием. И никакие её слова и демонстративное пренебрежение не убедят его в том, что она его разлюбила. Их по-прежнему неудержимо влечёт друг к другу. Ни время, ни обиды, ни её сопротивление очевидному этого не изменило.

Вацлав приехал очень поздно. Но он не ошибся, Ксения его ждала. Как и не ошибся в её реакции на своё появление: сначала облегчение, потом промелькнула радость, которая быстро сменилась напускным равнодушием. Вот упрямая какая! Сколько же ещё она будет вредничать?

– Привет.

– Привет. Ты чего так поздно?

– Пробки.

Она собралась идти спать, но он не дал ей этого сделать. Пусть потом возмущается и стыдит его, но у него совсем не осталось сил ждать, когда она сменит гнев на милость. Вацлав принялся целовать её, даже не пытаясь сдерживать страсть. И она сдалась неожиданно быстро. Последней мыслью было ликование, что он не ошибается на счёт её чувств к нему. Она так же соскучилась, ничуть не меньше, чем он.

***

Ксения смотрела, как мужчина и мальчик бегают с воздушным змеем. Сама она сидела на покрывале. К пикнику на свежем воздухе было всё готово. Они были довольно далеко от неё, но она слышала, как смеётся сын, а Вацлав что-то весело ему кричит. Сердце таяло, глядя на эту идиллию. Ей хотелось присоединиться, но она не решалась. Конечно, они бы без разговора приняли её в свою весёлую компанию. Дело было в том, что Ксения не знала, как ей себя вести с Вацлавом. С одной стороны, она не хотела с ним сближаться, не собиралась его прощать за то, что он просто бросил её пять лет назад на произвол судьбы, заставил пройти её через огромное разочарование, как в любимом человеке, так и в себе самой, лишив хоть какой-то веры в людей, в себя, в справедливость. С другой стороны, она не могла остаться без него. Без Вацлава её жизнь становилась серой, безнадёжной и безвкусной. Без него было пусто. Да ещё ни с того, ни сего в ней проснулась женщина, спавшая пять лет. Вот где она выдавала себя с головой. Если бы только она хоть раз сумела устоять против его страсти, то могла бы хоть что-то ему возразить. А так Вацлав наверняка был уверен, что она просто старается его наказать, но рано или поздно ей это надоест.

Но она не хотела сдаваться, не хотела этой зависимости от мужчины. Они всегда предают и бросают. По крайней мере с ней все поступали именно так. Нет, Ксения понимала, что существуют порядочные и любящие мужчины, но это где-то там, для других. Лично для неё Бог такого не создал. Её всегда предавали. Сначала она оказалась ненужной родному отцу, потом отчим много лет доказывал ей, что она всего лишь никому ненужная обуза, за ним появился Толик, который добившись её, сразу переметнулся к другой. За ним в её жизнь пришёл Вацлав, казавшийся просто воплощением её мечты, но оставивший её родному брату без всякого сожаления. Ну а уж Славик завершил дело, полностью лишив её надежды, что в её жизни может появиться мужчина, который будет её любить по-настоящему. Это наверное у неё карма такая, доставшаяся от матери. У той жизнь тоже была нескладной. Только мать смирилась, превратившись в жалкую тень самовлюблённого тирана, с которым жила, и который был в принципе не в состоянии кого-то полюбить. Ксения никогда не станет такой, как её мать! Никто не будет вытирать об неё ноги! Да, она находилась в зависимом положении от Славика, да, ей много пришлось от него терпеть, но он не сломал её. Душа сумела от него абстрагироваться, не страдать от обид, не смириться со своим положением. Ксения знала, что рано или поздно, сумеет стать независимой от него. И теперь впадать в зависимость от Вацлава совсем не хотелось, тем более она понимала, что это будет совсем не материальная зависимость. Доверить свою душу мужчине ещё раз она не может, это страшно, глупо и опасно. А он ведь ждёт от неё именно этого. Только вот она ему больше не доверяет.

– Мама! Ты видела?! – возбуждённо спрашивал Вадик, когда они подошли к ней, – У меня получается, как у папы!

– Видела. Какой же ты у меня молодец, – похвалила Ксения.

– Такой умница! – восхищался Вацлав, – Почти сразу понял, как это делается. А ведь не так это и просто. Тут и внимание и сноровка нужна.

– Ладно, герои, садитесь кушать.