Текст книги "Исцеление любовью (СИ)"

Автор книги: Юлия Слободян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Глава 65

– Ты что, грабишь детские магазины? – спросил Сергей Юлю. – Еще немного и нам все это добро будет некуда складывать.

Он оглядел детскую комнату, в которой было полно одежды, игрушек, стояли детские кроватки и коляска для двойняшек. И вот Юля выложила на кроватку еще два костюмчика, которые они купили сегодня.

– Ну вот зачем им столько? – спросил Сережа, глядя на мягкие игрушки.

– Чтобы потом не покупать, – ответила Юля.

Снегирев покачал головой.

– Надо будет еще книжки со сказками купить, – сказала Юля.

– Зачем им книжки в первый год жизни? Им и это-то все не нужно, по сути, – указал он рукой на обилие игрушек.

Тут он заметил двух плюшевых зайчат на полке. Один был розовый и одет в платье, другой голубой в штанишках. Сергей взял их в руки и показал Юле.

– Этих, по-моему, не было, – сказал он. – Юля, ты же знаешь, что игрушек полная комната. Зачем покупаешь?

– Это не я купила, – сказала Юля.

– А кто? Дашка? – переспросил Сергей. – Надеюсь, ты ей сказала, что мы не передумали с именами.

Снегирев сказал это не зря. В последнее время Даша развлекалась тем, что постоянно говорила друзьям что, знает два шикарных имени для двойняшек. На вопрос Сергея, какие же, Даша, не моргнув глазом отвечала: «Виктор и Виктория».

– И главное, – добавляла она, – будет очень удобно. Витя и Вика. Не запутаетесь.

Снегирев на это отвечал, что не до такой степени фанатеет от группы «Кино», чтобы именем ее лидера называть своих детей. И в конце давал Даше совет назвать так своих детей. А маленьким Снегиревым вполне подойдут имена Ваня и Таня. Даша усмехалась и отвечала, что Даша и Саша звучит не хуже. Перепалки обычно на этом и кончались, но Юлина подруга продолжала пропихивать свою идею, подкупая будущих родителей подарками для малышей.

– Сказала, – ответила Юля, – но это не Даша.

– А кто? Саня? Или еще какая-то твоя институтская подружка?

– Нет, это Дима подарил.

Сергей застыл и посмотрел на жену. Вид у него был такой, будто он только что проглотил лимон. Снегирев разве что не скривился и не сплюнул.

– Дима? – переспросил он.

– Да, – сказала она. – Я встретила его, сказала ему, что у него будут племянники, и он купил им подарки.

– И где ты с ним встретилась?

– В магазине.

– И что же он делал в детском магазине?

– Не в детском, а в продуктовом. Мне захотелось есть, и мы с Дашей зашли купить печенья. Там и встретились.

– И там ты сказала ему, что у нас будут дети?

– Знаешь, вообще-то глядя на мое брюхо, трудно об этом не догадаться, – ответила Юля.

– Что, он по животу сумел определить, что у нас будет двойня?

– Сережа, не говори глупости, – попросила Юля. – Он просто спросил, мальчик или девочка. Я ответила. Ты считаешь, мне не следовало с ним говорить? Или брать эти игрушки для детей?

Сергей положил зайцев на место и покосился на жену. Конечно, игрушки не при чем. Да и детям будет без разницы, кто их подарил, но все равно…

– Он подарил их искренне. От чистого сердца. Так, во всяком случае, мне показалось.

Сергей взглянул на Юлю. Та смотрела на него с какой-то щенячьей преданностью, но вместе с тем было понятно, что этих зайцев она просто так не сдаст.

– Знаешь, по-моему, он обрадовался, – сказала Юля.

– Чему?

– Что у нас будут дети.

– А он здесь при чем?

– Ну они же его племянники. И знаешь, он им тоже понравился. Когда он приложил руку, они его толкнули.

– Вот как? – сказал Сергей. – Интересно, почему они его толкают, а меня нет?

– Не ревнуй, Сережа, – сказала Юля. – Ты же прекрасно знаешь, что дети сами по себе. Я не могу им приказать, когда шевелиться. Захотели они – потолкались, захотели – затихли. Я надеюсь, ты не станешь думать, что если они толкают его и не толкают тебя, то это он их отец?

– Разумеется, не стану, – отозвался Сергей. – Я же не идиот!

Юля согласно кивнула и снова посмотрела на мужа как-то заискивающе.

– Так что, вернуть зайцев Димке?

– Зачем? – спросил Сергей. – Пусть лежат. Таня и Ваня потом с ними поиграют.

* * *

Через несколько дней Юля вновь решила навестить Диму. Но его не оказалось дома, и девушка присела на лавочку перед подъездом. Дети лежали тихо, поэтому она не испытывала особых неудобств. Погода была чуть прохладная, в воздухе витала атмосфера Нового года, но Юля была тепло одета и не боялась проводить время на улице.

Вскоре с неба посыпался легкий снежок. Юля стала думать о том, чтобы пойти домой, но в этот момент заметила идущую по улице молодую женщину в красивой коричневой шубке. Зрение Юлю не обмануло. Это была Лиза – первая супруга Сергея. Девушка очень удивилась, встретив Лизу здесь. Сергей так и не рассказал жене, что Лиза вернулась из Штатов после третьего развода. После ссоры он вообще предпочитал не упоминать имя первой супруги, чтобы не навлечь на себя гнев второй. Ведь Юля очень четко дала понять, что не хочет слышать упоминаний о Лизе, даже самых невинных.

Поравнявшись со скамейкой, первая жена Снегирева остановилась и пристально посмотрела на Юлю. Та несколько отошла от первого потрясения и встала на ноги. Они осматривали друг друга с ног до головы. Юля отметила дорогую шубку и сапожки Лизы. Видимо, она и в России не пропала и тут нашла себе очередного богатого мужа или спонсора.

Лиза тоже оглядывала Юлю. С удовлетворением она отметила, что нынешняя жена Снегирева одета не так модно и дорого, как она сама. Что на ней одежда, хоть и качественная, но явно не из последней коллекции. Да и большой живот делал Юлю похожей на бочку, от чего Лиза лишний раз подумала о том, что она сама выглядит намного лучше.

И в этот момент Юле отчетливо припомнилось, когда Лиза смотрела на нее так в последний раз.

– На что это ты уставилась? – спросила Юля, в точности воспроизведя фразу, которую однажды слышала из уст этой женщины.

Лиза опешила, глаза ее широко открылись.

– А я все думала, где я тебя видела, – сказала она. – Значит, это ты? Та самая мелкая и толстая девчонка, которая пожирала глазами моего мужа?

– Он больше не твой муж, – сказала Юля. – Теперь он мой. И теперь именно ты будешь пожирать его глазами, стоя за забором. А я буду с ним рядом.

– Не вижу никакой надобности, – прищурив глаза, ответила Лиза. – Сережа любит меня до сих пор.

– Ты в своем уме? – покрутила пальцем у виска Юля. – Впрочем, как я поняла, ума у тебя особенно не было, так что я глупый вопрос задала.

– С чего это у меня ума не было?! – возмутилась Лиза.

– С того, что только дура может отказаться от такого мужа, как Сергей, – ответила Юля. – А касаемо твоих слов. Моему мужу давно уже на тебя плевать. Мы любим друг друга и нам хорошо вдвоем. Я в отличие от тебя озабочена тем, чтобы он был счастлив. И скоро он будет очень счастливым. Когда у нас родятся наши дети.

Лиза еще раз взглянула на Юлин живот.

– Не сомневаюсь, что именно так он тебе и сказал, – произнесла она. – Но ты плохо его знаешь. Хуже, чем я и его друзья. А они все говорят, что после развода он продолжал любить меня, как и раньше.

– Продолжал, – согласилась Юля. – Пока не встретил женщину получше. Более достойную его.

– Тебя что ли?

– Меня. Если ты надеешься отбить Сережу у меня, то ничего у тебя не выйдет. Он не бросит меня.

– Да ради меня мужчины еще не то делали, – усмехнулась Лиза.

– А что ты делала ради них? – спросила Юля. – Хвостом крутила? Рога им наставляла? Ты и правда дура, если надеешься, что бывший муж вернется к тебе, особенно после того, как он узнал о твоей измене. Ты ему не нужна.

– Да и мне он не особо нужен, – отмахнулась Лиза. – Знаешь, почему я его бросила? Он был ни на что негоден. Выдохся. Не знал, что значит жить. И мне неудивительно, что он связался с замухрышкой вроде тебя.

– Оно всё лучше, чем с такой змеюкой, как ты, – услышала Лиза голос у себя за спиной. Она обернулась – сзади стоял Димка и смотрел на нее глазами полными ненависти. – Пригрел Серега гадину на груди. Жаль. И потом… Не смей так про мою невестку говорить, поняла? Из вас двоих, это ты ни на что не годишься!

Лиза ничуть не растерялась, встретив бывшего родственника. Ее это даже повеселило. Тем более она в последний раз видела Димку, когда он был совсем мальчишкой, а сейчас даже стал вполне себе ничего. Похож на Сергея.

– Бедный Димочка, – поцокала она языком. – Он снова влюбился в жену своего брата. Только как ты вот не старайся, Сережей тебе не стать!

– Уходи отсюда, Лизка! – побледнел Диди. – Уходи от греха подальше, а то я тебе шею сверну! Я тебя никогда не прощу!

– Больно мне нужно твое прощение, – отозвалась она, передернув плечом.

Нет, всё-таки Димка, как был дураком, так и остался. Не стоит на него даже смотреть. Лиза бросила еще один презрительный взгляд на Юлю и ушла. Снегирев-младший проводил ее злым взглядом.

– Гадина! Ненавижу! – произнес он. Потом обернулся к Юле. – Ты как? Хорошо себя чувствуешь? Не замерзла? Пойдем ко мне.

Дима подал невестке руку. Они вместе двинулись в подъезд. В квартире, сделав Юле чашку горячего чая, Димка стал ходить по комнате.

– Господи, как я ее ненавижу! – говорил он. – И что ей только здесь понадобилось? Мало она Сереге крови попортила! Вампирка хренова! Все нервы ему измотала, тварь! Гадина! Убил бы ее! Ей-богу, убил бы!

– За то, что она изменяла ему? – спросила Юля, отпивая чай.

– Изменяла, – повторила Димка. – За то, что он мучился по ее вине! Я все видел! Хотя, если признаться, то Серега и сам виноват. Слишком много он ей позволял, но я ее ненавижу за то, что она совершенно о нем не думала! Зачем тогда она замуж за него выходила, если ей было на него плевать? Дрянь неблагодарная! Ненавижу ее! Ненавижу! Сколько боли она моему брату принесла! Мерзавка! А уж как она себя с ним вела перед разводом! Я все знаю! Эгоистка проклятая! Ты бы слышала, что она ему говорила! Ты бы слышала как! У меня сердце кровью обливалось, а уж что с ним было! Я ведь тогда стоял напротив открытого окна возле дома, все слышал, а он даже не видел меня – в таком был шоке. Что она с ним сделала! Мой бедный Сережа! Мой бедный Сережа… – Димка повторил последнюю фразу каким-то другим тоном.

Юля вскинула глаза на деверя. Тот замер, как статуя, как обращенный в камень титан. Казалось, время остановилось для него. Парень резко остановился и не сходил с места. Юля осторожно поставила чашку с чаем на подлокотник диван. А в следующую секунду Димка охнул, а затем опустился на пол. Юля, держась рукой за живот, наклонилась к нему.

– Дима? – произнесла она.

– Что она сделала, – сказал он. – Что я сделал? О, Господи!

Он закрыл лицо руками, а плечи его как-то странно затряслись. В первые минуты Юля ничего не поняла, а потом с ужасом осознала, что он плачет. Всегда смелый, самоуверенный, наглый и эгоистичный Димка сейчас плакал, как ребенок, у которого забрали все игрушки. Это выглядело так дико и несуразно, что Юля не знала, что и сказать.

Она могла утешать свою младшую сестру, Дашу, и даже отца, если он плакал пьяными слезами, но как подступиться к Димке, она не знала. Снегирев-младший всегда казался таким гордым и уверенным в себе, что трудно было подумать, что где-то в глубине его души запрятана другая его сторона.

Юля, чувствуя, что дети снова начали толкаться, смогла только положить руку на голову Димы и погладить его.

– Дима, не надо так, – сказала она. – Успокойся. Все наладится. Ты поговоришь с Сережей, и все будет хорошо. Он простит.

– Не простит, – глухо ответил Димка, помотав головой. – Я бы не простил.

– Простит, – повторила Юля.

– Не сможет, – ответил Димка, оторвав ладони от своего лица, которое покрылось красными пятнами. – Может, в первый раз ее он и смог простить, то во второй меня – вряд ли. Мы же с ней, по сути, с ним одно и то же сделали.

– Не преувеличивай, кого ему еще простить, как не тебя, – сказала Юля. – Жена может стать бывшей. А брат вряд ли.

Димка помотал головой.

– Не простит, – сказал он. – Я Сережу знаю. И мне трудно будет его винить.

Глава 66

Юля размешивала сахар в чашке с чаем. Даша молча наблюдала за ней. За окном падали белые пушистые хлопья снега и горячий чай – это то, что нужно в морозную погоду, когда не хочется выходить на улицу.

– Боишься?

– Чего? – Юля отвлеклась от своих мыслей.

– Рожать, – пояснила подруга.

– А, – протянула Юля. – Да, наверное. То есть, я не думала об этом.

– А о чем ты тогда сидишь думаешь?

Девушка помолчала.

– Даша, мы можем поговорить откровенно? Как помнишь, когда нам было по пятнадцать, и мы честно с тобой делились сердечными тайнами?

– Скорее, это ты делилась, – отозвалась Даша. – Тогда ты призналась мне, как влюблена в Сергея и что всю жизнь хочешь быть с ним.

– Да, – подтвердила Юля. – А ты мне тогда ничего про себя не сказала.

– Я никого не любила. Ну, кроме Витеньки, конечно, – тут же поправилась самая преданная фанатка Цоя. – А так мне любовь в юношеском возрасте казалась чем-то глупым.

– Почему?

– Не знаю. Наверно, потому что наши мальчишки в пятнадцать лет ни на что не годились, и я не понимала, как в них можно влюбляться, – усмехнулась Даша.

Юля улыбнулась. Даша и впрямь была серьезна и смотрела на страдающих от неразделенной любви девочек-подростков с оттенком презрения. Фанаты Цоя были выше подобных «страдашек».

– Сейчас речь не об этом, – сказала Юля.

Даша взглянула на нее.

– А о чем?

– Ты согласна поговорить откровенно?

– Почему-то мне кажется, что ты хочешь подвергнуть меня допросу, – усмехнулась брюнетка.

– Я не стану, если ты не хочешь. Видишь, у меня нет лампы, чтобы светить тебе в глаза и иголки под ногти я загонять тоже не буду.

– Да черт с тобой, – махнула рукой Даша. – Спрашивай, что хочешь. В конце концов, мы с тобой так давно дружим, что я никому, кроме тебя, довериться все равно не смогу. А так хоть ты будешь знать, где чьи трупы я зарываю.

– Я очень ценю твое доверие, – улыбнулась Юля.

– Да, Сашка, конечно, замечательный, но ему тоже все не расскажешь. Так о чем ты меня хочешь спросить?

Юля чуть помолчала, а потом, смущаясь, произнесла:

– О Диди.

Даша закатила глаза к потолку.

– О, Господи, – вырвалось у нее.

– Нет, не о нем и Сереже. А о вас, – пояснила Юля. – О тебе и о нем.

– Обо мне и о нем?

– Да, – подтвердила Юля. – Знаешь, я как-то закрутилась в своих отношениях с Сережей. Мне следовало побольше интересоваться твоей жизнью. Мы же подруги.

– Не оправдывайся, ма шер, – отмахнулась Даша. – Анализ никогда не был твоей сильной стороной. Тебе всегда были ближе чувства. Тебя, в отличие от меня, редко волновали причинно-следственные связи происходящего вокруг.

Юля согласилась.

– Итак, – Даша вытянула ноги под столом. – Что тебе любопытно узнать?

– Ты встречалась с Диди, но не любила его. Зачем?

Даша хмыкнула. А может быть попыталась скрыть вздох.

– Я встречалась с Диди, – повторила она. Повисла пауза. – Я спала с Диди.

Юля смотрела на подругу, а та устремила взгляд в стол. Перед ее мысленным взором прошли несколько вечеров, которые она проводила со Снегиревым-младшим. Не слишком разнообразные, не слишком веселые, но и не слишком утомительные. Вечера, которых могло бы и не быть.

– Мы тупо трахались. Искали удовольствие от плоти. Он тебя хотел на самом деле, – хмыкнула Дашка. – Когда он был со мной, он представлял тебя.

Юля судорожно вздохнула – эти слова были для нее, как пощечина. К такому откровению она была не готова. Точнее, она могла бы услышать такое от Димки, скажи он ей. В конце концов, он часто выдавал нечто циничное, а порой и пошлое. Но Даша, если говорила правду, всегда могла смягчить ее своим чувством юмора или цитатой из песен кумира. В ее исполнении правда никогда не выглядела, как оголенный провод, который коротит. Но вот, кажется, и она может резать правду-матку.

«Бедная Даша», – пронеслось в голове у Юли.

– Бедная Даша, – повторила брюнетка, будто прочла ее мысли. – Даже раздвинув ноги и дав себя оттрахать, она не способна вызвать любовь. Он не любил меня, – добавила она после долгого молчания.

Юля положила свою руку на ее, но подруга едва ли обратила на это внимание. Странным было то, что она не плакала, не дергалась, не переживала. Даша говорила холодно и спокойно, как человек, который рассказывает, что он когда-то перенес пневмонию или бронхит. А сейчас просто посвящает слушателя в подробности того, какая у него была температура или как болело горло.

– Я любила его, – сказала вдруг Даша. – Я его очень любила. Он всегда мне нравился. Знаешь, как мне нравились его кудри? Он был такой кудрявенький. Такой милый. Еще в школе. Я и с Мишкой тогда в одиннадцатом классе стала встречаться, потому что он был кудрявый и этим напоминал мне Димку. Я любила его, Юля. Этого болвана, циника и эгоиста и в чем-то даже жестокого человека. Знаешь, когда мы с ним были вдвоем и разговаривали о тебе и Сереже, он все время говорил, как маленький ребенок. И я разумом понимала, что не стоит с ним связываться. Дети ведь по природе своей жестоки. Я знала, что и он тоже будет жесток. Но как-то так получилось, что один раз я рискнула приласкать его и он дрогнул. И в прямом и переносном смысле. Сейчас закрываю глаза, – Даша опустила веки, – и вижу, как по его телу бежит волна дрожи. Так все и произошло. Так все началось.

Даша вновь открыла глаза и снова стала выглядеть, как врач, который вскрывает нарыв и выпускает гной.

– Мы тщательно скрывали нашу связь. Ты считаешь, что мы виделись не больше пяти раз, но на самом деле мы встречались чаще, чем ты думаешь. Бывало, несколько раз в неделю. И каждый раз, когда мы были близки, я надеялась, что нравлюсь ему. Что он испытывает ко мне что-то. Пусть и не любовь, но хотя бы нежность или влечение. Но нет. Он и здесь оставался жестоким. В глазах его были горечь и сожаление, что он не может быть с женщиной, которую реально хочет. Что он вынужден довольствоваться заменой. Он ни разу не поцеловал меня. Я имею в виду, в губы. То есть, я хотела сказать, в губы по любви. Ну, ты знаешь. И по поцелую можно определить, любят тебя, хотят или еще что-то. Он целовал меня, но не по любви. Он ни разу не сказал, что ему было хорошо со мной. Просто тупо спрашивал, когда мы увидимся снова. А я, как дура, каждый раз надеялась, что в следующий раз, он скажет мне что-то приятное. А он молчал.

Юля не сдержала своих слез – так ей было жаль Дашу. Ей бы никогда не захотелось оказаться на месте подруги. Даша взглянула на нее и усмехнулась.

– Не плачь, – сказала она. – Не над чем. Каждая девочка в своей жизни должна попасть в сказку. И каждая попадает. Одно только не ясно, в какую именно. У меня вот была «Снежная королева», но какая-то бракованная. Идиотка-Герда и туповатый Кай, который пытался сложить слово «вечность» из букв, которых у него не было.

Они обе молчали. Юля вложила в свой взгляд максимум сочувствия, но подруга не стала заострять на этом внимание.

– А однажды я не выдержала и сказала ему... Я унизилась до того, что попросила его сама сказать мне, что я ему нравлюсь. Так и попросила: «Скажи, что я тебе нравлюсь». Но он просто пожал плечами, и сказал, что это не так.

– Даша… – Юля протянула руку, но Даша отбила ее еще в воздухе.

– Не утешай. И не жалей. Теперь я понимаю, что сама во всем виновата. Я знала, что мне не на что рассчитывать, но, как дура, надеялась переделать его. «Но это не любовь», – как спел Витя. Витя вообще много чего правдивого спел. За это я его и люблю.

– Возможно, Диди смог бы полюбить тебя. Он умеет это делать. Я знаю, – сказала Юля, припомнив, как Димка плакал из-за Сережи.

Даша бесстрастно пожала плечами и отхлебнула чай из своего бокала.

– Да мне уже наплевать. Он мне больше не нужен. Я его больше не люблю. Только была зла на него за то, что он не поддался на мои чары. Он уязвил мою гордость и женское самолюбие. Как ты уязвила его. Но может оно и к лучшему.

– Даша, я думала, что ты была увлечена им в школе…

– Я и была.

– Даш, ну ты же сама только что сказала, что любила его.

– Мне так казалось. Да ладно тебе, – махнула она рукой. – Не жалей меня. Не так уж плохо нам было вместе, а мне есть, что вспомнить. Например, то, как он исходил слюной, когда я снимала брюки, или подставляла живот под его поцелуи.

У Юли порозовели щеки от таких подробностей.

– Даша, не надо, – попросила она.

А Дашу это развеселило и она, сверкнув глазами, стала выдавать новые подробности своего скоротечного романа.

– Да ладно. Он хороший любовник, несмотря на то, что в душе еще где-то остается ребенком. Тело его для кровати уже годится. Хотя может и мозг тоже.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Это был забавный случай. Знаешь, однажды, когда мы остались с ним вдвоем – как сейчас помню, на мне был розовый топик и белые джинсы – я расстегнула на своих джинсах пуговицу и ширинку, так что стали видны трусики…

– Даша, не надо мне таких подробностей! – покраснела Юля.

– Да я тебе еще ничего не сказала, – удивилась та. – Так вот, трусики на мне в тот день были голубого цвета.

– Даша, – попросила Юля.

– Да что, Даша? Ты сейчас, кстати, на Димку похожа, – усмехнулась она. – Только он краснел не от стыда.

Юля помотала головой и залилась краской сильнее.

– Ты послушай, – произнесла Дашка. – Так вот, он когда увидел часть моих трусиков – а я джинсы еще не сняла – он, знаешь, вдруг начал исходиться, как кот мартовский, нажравшийся валерьянки.

Юля схватилась за голову. Ее вдруг одолела стыдливость. Почему-то ей было очень стыдно представить себе Димку в подобной ситуации.

– Причем, знаешь, самое главное, не понятно, чего это он вдруг. Обычно мужики на голое тело реагируют, а он… По-моему, он и сам удивился своей реакции. Никогда не знаешь, что на них подействует возбуждающе…

Юля помотала головой.

– Да, – протянула Даша. – Диди сам не знал, что его возбуждают голубые трусики… Ты бы видела, как его руки задрожали, когда он до них дотронулся…

– Дашка, ты с твоим юмором нигде не пропадешь!

– А вот белое на него так не действует, – протянула Дашка. – А может дело в материале? Твоему Сереже какой нравится?