Текст книги "Исцеление любовью (СИ)"

Автор книги: Юлия Слободян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

– Что она и попыталась сделать. Она же сказала мне…

– Оставьте мою дочь в покое? Найдите себе другую? Она немного пострадает и успокоится, а для вас нет никакой разницы?

– Нет, она объяснила ее характер…

Джек наклонился вперед и сказал:

– Знаешь, Сергей, я видел много матерей и я прекрасно представляю, как они относятся к своим детям. Они часто не хотят признавать, что дети выросли, но, поверь, я еще ни разу не видел, чтобы мать, которой не понравился поклонник дочери, вдруг стала заботиться не о ее интересах, а о его. Она ведь ничего не сказала о том, что без тебя ее девочке будет лучше. Она сказала, что тебе стоит подумать, прежде чем связываться с ней. Объясни, с какой стати ей заботиться о том, чтобы ты не набил себе шишку с ее дочерью.

Снегирев некоторое время молчал.

– Она хотела предупредить меня о том, что меня ждет, – сказал он.

– Но для чего ей предупреждать тебя? С материнской стороны логично, чтобы она стала предупреждать свою дочь.

– Но может она это и сделала, но без меня.

– Спроси юную мисс, о чем с ней говорила ее мать, – посоветовал Джек. – Кстати, если говорить о юной мисс… По поводу ее легкомысленного характера… Что ты говорил на этот счет?

– Что на нее часто обращают внимание молодые люди.

– А она обращает на них внимание?

Сергей застыл.

– Нет, – произнес он после минутного молчания. – А Лиза обращала, – добавил он тихо.

– Но в любом случае, – Джек откинулся на стуле. – Сергей, по большому счету, почему ты полюбил Джулию, почему Джулия полюбила тебя, не так важно. Важно то, что ты любишь ее. Она любит тебя. Так почему бы не воспользоваться этими чувствами и не сделать друг друга счастливыми?

[1] Mon ami (фр.) – мой друг.

Глава 33

Саня вернулся в памяти к одному из самых важных вечеров в своей жизни…

В тот вечер Аня после долгой ссоры, наконец, соизволила сменить гнев на милость и назначила Сашке свидание. Он как раз одевался в свой лучший костюм, намереваясь произвести впечатление на Аню, когда в дверь настойчиво позвонили. Сашка открыл. Не успел он опомниться, как в его однокомнатную квартиру, запыхавшись, влетела Юля. Причем девушка забежала в комнату, в самый дальний угол к шкафу.

– Саня, закрой дверь скорей! – закричала она.

Саня хлопнул дверью, закрылся на цепочку и щелкнул замком. Оставалось только тумбочку к двери придвинуть.

– Что случилось? – спросил он, войдя следом за подругой в комнату. – За тобой что, гонятся?

– Надеюсь, что нет, но все может быть, – отозвалась она.

Саня подошел ближе, взял Юлю за руку и подвел к дивану. Девушка тяжело дышала и, казалось, с трудом соображала, что к чему. Саня помог ей снять дубленку и тут заметил, что одета Юля совсем не так, как одевалась, когда они встречались в кино, на дискотеках или на прогулке. На ней была большая белая футболка и легкие серые штаны с оранжевыми полосками. Такую одежду обычно носят дома. Юля проследила за Сашкиным взглядом, но ничего не сказала.

– Ты откуда сбежала? – спросил он, бросив дубленку на диван.

– Из дома, – ответила она.

– Ну-ка на меня посмотри, – произнес Сашка и развернул ее лицо к себе. – Ты плакала. Опять из-за Сереги?

– Да если бы, – отозвалась она. – Я уже не в силах из-за него плакать.

– А из-за чего? – спросил друг, когда они присели.

– Саша, – Юля повернулась к нему. – Моя мать может явиться сюда. Ты ей скажи, что меня здесь нет.

– Что произошло?

– Я квартиру подожгла, – ответила она.

Саня несколько минут молчал, а потом произнес:

– Давай по порядку.

– Мы с ней ссорились в очередной раз, – произнесла Юля, вытирая глаза. – Ну, в нашем обычном стиле. Она наорала на меня, какая я непутевая, дурная дочь, ничтожество полное. Дрянь, что с Сережей связалась, чтоб больше не смела без ее ведома такие романы заводить… – у Юли по лицу потекли слезы. – Если бы ты только слышал, как она со мной разговаривала. Это даже условно разговором нельзя назвать. Крик и все. И в криках этих одни приказы. «Я твоя мать! Ты должна меня слушаться!» «Еще раз я узнаю, что ты связалась с таким, как твой Сережа», «Ты еще и Олю к нему водила, мерзавка!».

Она меня пилить начала и после того, как его увидела. Я все молчала и терпела, потому что он был здесь, а потом он уехал… Тут у меня нервы стали сдавать. Я не выдержала, сказала ей, чтоб она унялась, а то у нее кровь из носа пойдет. Она мне пощечину залепила, еще парой ласковых меня назвала, самые милые из которых – это эгоистка и хамка. А потом она развернулась и вышла в кухню.

Мы с ней в гостиной сорились. Саня, ей-Богу, это меня доканало. Я почувствовала, что мне крышу срывает. Стою и думаю: «Нет, я здесь больше не могу. Я не выдержу. Даже ради Оленьки не смогу, иначе погибну». Но при этом внутри понимаю, что если сейчас попытаюсь сбежать, она меня поймает и никуда не пустит. Но чувствую, что должна бежать. И тут мне на глаза зажигалка попалась – сосед забыл. Я думаю: «Мне ее отвлечь надо». Чиркнула и к шторе поднесла. Штора вспыхнула. Я бегом в коридор. Ботинки, дубленка, сумку схватила и бежать. Как проклятая бежала.

– А Оля?

– У бабушки. Если бы Оля была дома, я бы не решилась. Не могу я там больше оставаться. Не могу.

Девушка вновь разрыдалась. Сашка прижал ее к себе.

– Она меня в поджоге обвинит, – сказала Юля, рыдая у Сашки на плече. – И меня посадят.

– Не обвинит, – ответил тот серьезно. – Она видела, как ты поджигала штору?

– Нет, – ответила Юлька. – Я одна в комнате была.

– Ну и все. Успокойся. Свидетелей нет, ничего она не скажет.

– Пожарные установят, что поджог.

– Нет. У вас ведь телевизор рядом со шторами. А от телевизора провода идут. Оголенный провод, короткое замыкание, сноп искр и готово.

– Не было никаких проводов.

– Все равно, она это не сделает, – сказал Сашка.

– Сделает, – отозвалась Юлька.

– Оно ей надо? Репутацию себе портить?

– Не испортит, – сказала Юля. – Она ведь такая правильная. Вот и сейчас по закону поступит. Сдаст родную дочь, а там все скажут…

– Как она могла, что за мать такая? – ответил Саня. – Нет, Юлька, она тебя не сдаст. Это на ней плохо скажется. Ведь все знают, что отец с вами уже давно не живет. Стало быть, это не его «дурное» влияние, а ее. Это она такую дочь воспитала. Что же она за педагог такой, если дочь у нее поджигательница? Как ей детей доверять? Успокойся, в ее интересах замять эту историю. А если нет, то…

Саша и Юля посмотрели друг на друга. Девушка перестала дрожать, увидев твердость и какую-то холодную отчужденность во взгляде друга. Впервые с момента их знакомства Сашка выглядел не как мальчишка, а как взрослый человек. Серьезный и решительный.

– Я с ней поговорю. Если она, конечно, не пострадала…

– Ты так спокоен, – произнесла Юля. – Я тебе только что рассказала, что поджог совершила. Умышленно. А в огне мог человек погибнуть. Стало быть, я в убийстве виновата.

Сашка встал и отошел на другой конец комнаты, посмотрел в окно, а затем обернулся:

– Если так, – сказал он, – тогда ты скажешь, что весь вечер была со мной.

Юля посмотрела на Саню широко открытыми глазами. Но друг оставался невозмутимым.

– Это укрывательство, – сказала она шепотом. – Если я преступница, а ты меня покроешь, ты станешь соучастником преступления. Нас посадят обоих. Ты загубишь свою жизнь!

Сашка даже бровью не повел.

– Главное, чтоб никто не погиб, но ты вроде говорила, что у вас пожарная сигналка есть.

– Есть.

– Ну и успокойся. Пожарные все сделают. У тебя ключи от квартиры с собой? – спросил он.

– Да, в сумке лежат, – произнесла Юля.

– Завтра, когда твоя мать уйдет на работу, – сказал он. – Пойдем к тебе, и ты возьмешь нужные вещи. Я думаю, ты там жить больше не станешь.

В этот момент в дверь снова позвонили. Юля с опаской посмотрела на дверь, ведущую в коридор. Саша спокойно прошествовал через комнату и открыл входную дверь.

– Я знаю, что она здесь! – услышала Юля злой голос своей матери.

Девушка инстинктивно сжалась и разве что на пол не сползла от страха. В эту минуту ей очень хотелось раствориться, исчезнуть, спрятаться. Она согласилась бы даже стать пылью, если бы это ее спасло от скандала.

– Прошу прощения, – произнес Саня спокойным тоном.

– Дай мне пройти! Я заберу ее.

Юля боялась пошевелиться.

– Стоять! – Саня перегородил Алине Витальевне путь. – Куда это вы собрались? Это моя квартира. Что вы себе позволяете?

– Я говорю, дай пройти! Я заберу свою непутевую дочь!

– Ее здесь нет, – сказал Сашка, преграждая путь. – И я бы вас попросил не врываться! Это частная собственность!

– Пусти меня! – Алина Витальевна попыталась его отпихнуть.

– Нет! – не сдвинулся с места парень.

– Хорошо, я знаю, что эта мерзавка тут, поэтому она меня услышит. Слышишь меня? Тебе это так не сойдет! Ты за это ответишь!

– Вы бредите! – произнес Саша. – И мне совершенно не нравится, что вы себя так ведете здесь. Уходите отсюда, а то я в милицию позвоню.

– Отлично, звони! Заодно эту дрянь туда сдадим!

Юля зажала себе рот, чувствуя, как слезы стекают по щекам. В последние два месяца ее жизнь превратилась в настоящий ад. Одно событие хуже другого! Для полного комплекта ей только не хватает попасть в тюрьму.

– Я вам сказал, уходить отсюда.

– Ты уже все знаешь. Она пришла к тебе и все рассказала. Велела тебе меня не пускать. Она квартиру подожгла!

– Слушайте, у меня свидание. Сейчас сюда придет моя девушка и в мои планы не входит стоять здесь и слушать ваши вопли. Если вы сейчас же не уйдете, мне придется вас выпроводить! Где ваша дочь, я не знаю. Но зная о вашем характере, меня не удивляет, что она от вас сбежала. А если вы, как говорите, обратитесь в милицию – это ваше право – я тоже так поступлю. И с большим удовольствием расскажу тамошним работникам, как видел свою подружку с синяками и в истеричном состоянии. И не я один смогу это рассказать.

В этот момент на площадку, услышав шум, вышли соседи Сани – супруги Таня и Андрей.

– Да что ты несешь! Я ее никогда не била до синяков! – не заметила их Алина Витальевна.

– До синяков не били, а не до синяков значит, да!

– Это моя дочь! Я сама решаю, как ее воспитывать!

– А вы не заметили, что ей уже за двадцать два! Не поздновато воспитанием занялись?

– У нее дурь в башке! Так же, как у тебя!

– Эх, вы! Еще педагог называется! Детей любить надо, а не запугивать. Если их пугать, то когда они вырастут и перестанут бояться, у них не будет к вам ни любви, ни уважения. А если их любить, то можно назад получить это же, причем сторицей.

– Да что ты понимаешь в воспитании детей, мальчишка? Ты хоть одного воспитать пробовал?

– Видимо, больше вашего. От меня еще ни один ребенок не сбежал.

Тут они заметили еще двоих свидетелей этой сцены.

– Нет здесь вашей дочери, – повторил Саня. – Но где бы она сейчас ни была, ей, видимо, лучше, чем с вами. Уходите.

Алина Витальевна развернулась и пошла к лестнице.

– Передай ей, что она домой может больше не возвращаться, – сказала она.

– Я вам не посыльный, – произнес Сашка. – Передайте сами. Если у вас хватит совести дочери в глаза посмотреть.

Она ушла. Таня и Андрей взглянули на Сашу. Тот стоял с серьезным видом и задумчиво слушал удаляющиеся шаги Алины Витальевны.

– Саша, что происходит? – спросила Таня.

– Все в порядке, – ответил Саша. – Я играю в дружбу.

– Кто эта женщина? – задал вопрос Андрей.

– Здесь только одна женщина, – отозвался Сашка. – Это твоя жена. А та, которая ушла отсюда… Я бы подумал, прежде чем ее женщиной называть.

Глава 34

Сашка вернулся в квартиру и запер дверь. Юля сидела на диване и плакала. Он сел рядом и обнял ее. Юлька разрыдалась еще сильнее. Какое-то время они провели так: она плакала, он утешал. Потом Сашка принес ей воды с успокоительным.

– Спасибо, – сказала она. Сашка молча кивнул. – Ты не был обязан взваливать меня на свои плечи.

– Мы – друзья, – произнес Саня.

Юля отдала ему стакан. Саня поставил его на тумбочку.

– Слушай, – заметила она его парадный вид. – У тебя же, наверно, сегодня свидание.

– Да, – сказал Сашка, чуть улыбнувшись. – У меня сегодня свидание. Со старым другом.

– Ты к девушке собирался, – произнесла Юля. – А я тебе помешала. Саш, ты иди, если тебе надо. Я и одна могу посидеть.

Саша посмотрел в глаза подруги. Растерянная, испуганная и несчастная, она напоминала домашнее животное, которое сначала холили и лелеяли, а потом в одночасье выбросили на улицу. На улицу, в самый холод, в снег.

– Я уже на месте, – произнес он.

Юля обняла его. В этот момент зазвонил телефон. Сашка встал и снял трубку. Девушка стала вытирать слезы.

– Анечка? – произнес он. – Привет, лапочка. Почему не пришел? Зайка, я очень страдал от одиночества. Я – очень одинокий человек. У меня нет ни кошечки, ни собачки, только рыбки и те со мной не разговаривают. Ну, это после одного случая. Я как-то встал утром с похмелья… Знаешь, киса, очень пить хотелось. Смотрю, перед глазами большой бокал с водой. Пью, пью и думаю, почему мне в рот какая-то трава лезет? Присмотрелся, из аквариума пью.

Юлька хихикнула.

– Так вот, представляешь, рыбки на меня с того дня обиделись и не разговаривают со мной. Кто у меня хихикает в комнате? Да, лапочка, я с женщиной, но это не то, что ты подумала. Это моя хорошая подруга и ей нужна моя помощь. Нет, ничего такого между нами нет. Это правда всего лишь подруга.

Последовала длительная пауза. Видимо, Аня что-то высказывала Сашке. И судя по тому, как он долго молчал, она перечисляла все его грехи, записанные на рулон туалетной бумаги.

– Я тебе серьезно сказал, – произнес Саша спокойным голосом. – Не надо истерик. Я не могу прийти сегодня. Моей подруге очень плохо. Ей нужна моя помощь.

Снова пауза. Юля старалась не дышать и никак не выказывать своего присутствия.

– Она, – произнес Саша и повесил трубку.

Это слово прозвучало, как удар хлыста, рассекший воздух. Юля вздрогнула от резкости, с какой было это сказано.

– Саша, – тут же произнесла Юля. – Только не говори, что из-за меня ты только что бросил девушку.

– Не бросил, – сказал Саня. – Меня поставили перед выбором, и я выбрал тебя. А вообще, когда тебя ставят перед выбором, тебя вряд ли любят.

– Саша, – протянула Юля, подумав о том, что заработала крупные неприятности не только себе, но и своему другу.

– Ты – мой друг, – сказал он. – Хм, теперь она попросит кого-нибудь из своих приятелей набить мне морду.

– Сколько же у тебя проблем из-за меня, – произнесла Юля.

– Да нет, – пожал он плечами. – Знаешь, я уже один раз в жизни уяснил, что иногда бывает полезно получить в морду.

– Когда это?

– Ну, в школе еще. Классе в восьмом, – Саня сел на стул и пустился в воспоминания. – Помню, нравилась мне одна. Вика ее звали. Хорошенькая. Брюнеточка такая, стройная. Она всем нравилась, но на меня не смотрела. А мне очень хотелось с ней на свидание сходить. Так вот, а моему старшему брату мать как раз новую курточку купила. Ну и я решил ее поносить один раз. Без спроса. Поносил очень неудачно. Она порвалась на самом видном месте. А ты Алешку моего знаешь. Он мне сходу в глаз и залепил. Хорошо заехал. У меня такой фингал был! Я прямо адмирал Нельсон стал. Ну, мать моя тут же меня к врачу.

О, какой мне доктор попался! Посмотрел на меня и говорит (а он еще все гласные тянул): «Финга-алис вульга-арис». Моя мать тут же: «Ой, скажите, а это опасно?» Он: «Не опа-асно». Правда добавил, что синяк будет две недели держаться. Я две недели ходил с фингалом. И прикинь, Вика на меня внимание обратила. Я ей сказал, что с Крабом подрался.

– С кем?

– Ну Краб! Близкий друг Кабана. А, да… Ты же не знаешь… У нас во дворе парень жил. Ну короче, король двора – Бык.

– А почему Бык?

– Потому что Быков. Так вот, к его девахе как-то раз пристал такой же по статусу чувак, только из другого двора.

– Кабан?

– Угу. Кабан, потому что…

– Кабанов, – закончила Юлька, усмехнувшись. – А Краб, потому что Крабов?

– Нет, – серьезно возразил Саня. – Краб – потому что глаза у него были все время на выкате. Ну, не важно. В общем, они сошлись. Только собрались мочить друг друга, как менты, облава. В общем, разогнали всех. Ну а эти, их же так не успокоишь… Они сошлись, что встретятся снова, но уже при группе поддержки. Сошлись. Двор против двора.

– И ты был в группе поддержки Быка?

– Шутишь? Меня вообще там не было. То есть, я был, но когда завязалась потасовка, я вовремя унес ноги. Чего я, дурак что ли подставляться?

Юлька засмеялась.

– Их всех потом на пятнадцать суток закрыли. За нарушение общественного порядка. А я Вике сказал, что Краб был бит мною. Она посочувствовала моему фингалу, и сходила со мной на пару свиданий.

– А потом?

– А чего потом? Фингал сошел, она тоже ушла. Мишка ей какой-то понравился. Такой лох кудрявый. Одно что у него брат на дискотеке работал, и он девчонок мог туда бесплатно проводить.

– Саш, может не стоило так порывать-то с Анькой?

– Знаешь, что я ценю? – спросил Сашка. – Дружбу. У меня в этой жизни есть только два друга – ты и Дашка. И я вас обменивать ни на кого не собираюсь. Поверь, я умею ценить дружбу, потому что половину жизни у меня ее не было.

Он помолчал.

– Я ведь был гиперактивным ребенком, Юля. Представляешь, что это такое? Сидеть на месте не могу, говорю быстро, хватаюсь за разные игрушки, бросаю. Короче, сначала ударяюсь лбом о стену, а потом соображаю. Я таким с детства был. В садике со мной никто не хотел играть. Я то разламывал игрушки, потому что хотел поиграть с ними поскорее, то едой в кого-нибудь попаду, потому что тарелку локтем скину, то просто собью с ног. В школе примерно то же. Спокойно сидеть не мог на месте. Вскакивал и начинал бегать по классу. Мне на ходу лучше думалось. Учительнице это не нравилось. За этим ей не нравился я. За ней меня невзлюбили все. Как видишь, снова со мной дружить никто не хотел.

И вот мама с папой покупают мне летом путевку в лагерь. И это, Юля, самый счастливый билет. В этом лагере я встретил тебя и Дашку. И вы подружились со мной. А я с вами. Впервые в жизни у меня появились друзья. Вы приняли меня таким, какой я был, хотя я ведь был не ангел. Хулиганистый.

– Все мальчишки в двенадцать лет хулиганистые, – ответила Юля.

Сашка встал, подошел к шкафу и вытащил оттуда фотографию. Затем сел возле Юли и показал ее ей. На фото были изображены Юля, Саша и Даша в двенадцатилетнем возрасте. Фон был черным, под ногами у ребят был асфальт. Легко можно было догадаться, что фотка сделана на дискотеке в лагере.

– Посмотри на нас, – сказал Сашка. – Это моя самая любимая фотография. На ней место и люди, сделавшие меня счастливым. Я бы все отдал за то, чтобы снова оказаться там с вами.

– А я бы нет, – сказала Юля. – Посмотри, какая я здесь полная. И у Дашки еще волосы короткие. Ее как раз тогда подстригли против ее воли.

– Ничего ты не полная. Просто немного округлая и все. И Дашка ничего.

Юля усмехнулась.

– Знаешь, – сказала она, глядя на фотку. – Меня ведь впервые на той дискотеке мальчик на танец пригласил. Впервые за восемнадцать дней и Бог знает, сколько танцев меня позвал мальчик. И мне было уже все равно, что он позвал меня, потому что всех красавиц разобрали, а он не успел ни одну ухватить. Вообще-то мне не очень нравились те дискотеки.

– Почему?

– Медленные танцы никто не звал танцевать.

– А я?

– Ну ты же танцевал со мной и с Дашкой по очереди.

– Ну да.

– А там даже стенку подпереть было негде, потому что стенки не было. Дискотека на улице перед столовой.

– Но все равно мы неплохо проводили время в лагере, верно? – спросил Сашка. – Помню, я как-то решил намазать девчонок ночью зубной пастой. Вышел из комнаты, иду, а тут меня вожатая хвать. «Ты что, – говорит, – здесь делаешь?». Я ей: «Я пошел в туалет». Она на меня подозрительно так смотрит, и тут я задним умом соображаю, что мужской туалет в другой стороне. А у меня еще в руках тюбик с зубной пастой. Она так смотрит на тюбик и говорит: «А этим ты будешь руки мыть, да?». Я ей: «Нет. Это я съем». Открыл пасту и полтюбика в рот. У нее глаза по пять копеек. «Ты что, – кричит, – паразит, делаешь? У тебя же несварение желудка будет! А мне за тебя отвечать!»

Юлька расхохоталась.

– Так значит, это из-за тебя на следующее утро все ребята устроили конкурс по поеданию зубной пасты? – спросила она.

– Конечно, из-за меня, – сказал Саня. – Правда конкурс был не совсем честным.

– Почему?

– Потому что паста у всех была разная, – сказал Сашка. – У кого простая, у кого клубничная, а у меня так вообще мятная. Боже, как она воняла. Кошмар. Наешься такой пасты, потом и завтракать не хочется.

Юлька и Сашка еще долго хохотали, вспоминая веселые истории из своего совместного прошлого. Наверно, поэтому следующее утро было для них не таким кошмарным. Они вполне успешно съездили к Юле, забрали ее вещи и вернулись назад.