Текст книги "Жизнь, какая она есть"

Автор книги: Юлия Шошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

С любовью, папа»

Я сама не заметила, как начала плакать, и поняла это только тогда, когда идеально ровные, каллиграфические папины буквы не стали расплываться. Как же обидно, что у меня не было возможности, чтобы сказать ему, как сильно я люблю его!

Я свернула листок вдвое, но прежде снова перечитала письмо и с длинным вздохом приложила его к груди. Я сохраню это на всю жизнь. Это – последнее, что оставил мне папа.

Я долго сидела на улице, и вернулась в дом лишь тогда, когда начало светать. Вспомнив о том, что купила зарядное устройство на телефон, я поднялась к себе в комнату и воткнула его в розетку. Тут же посыпались оповещения: сообщения от Никиты, Наташи и моего агента. Куча ответов в твиттере и многое другое. Я не сомневалась: фотография с моим позором уже витает по всем сетям, и на мгновение мне стало стыдно. Но тут же экран моргнул, напоминая о непрочитанных сообщениях.

Первой я позвонила Нате. Ее сонный голос раздался на том конце провода:

–Ты где пропала, Лю?

–Я улетела в Новосибирск. Мой папа умер три дня назад, – надтреснутым голосом сказала я.

–О… Черт, – она почти проснулась. – Представляю, как тебе херово.

–Хм… Примерно так, – я кивнула, словно бы она сидела передо мной.

–Ты как, справляешься? – аккуратно спросила она.

–Понемногу.

–Хочешь, я приеду?

–Нет, но спасибо. В понедельник я уже вернусь в Москву.

–Лю, крепись, – в эти два слова она вложила так много смысла, что я не придумала, что ответить и просто-напросто отключилась. Она поймет, я точно знаю.

Далее следовали сообщения от Никиты:

«Малыш, ты все еще не хочешь говорить со мной?»

«Уже ночь, а я ни о чем, кроме тебя, думать не могу. Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом. Чтобы я мог обнять тебя. Я хочу вернуться домой. К нам домой, малыш. Я так сильно люблю тебя и надеюсь, что ты простишь меня»

«Малыш, мне все время вспоминаются твои мурлыкающие песенки. Ничего не могу с собой поделать – хожу, как идиот, и пою их. Без них и твоего голоса я пуст. Я скучаю. И проще всего сказать, что я люблю тебя. Но, по правде говоря, то, что я испытываю к тебе, намного больше. Больше жизни. Я нуждаюсь в тебе, моя Юля. Я люблю тебя очень и очень сильно. И больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты – моя идеальная. Ты – весь мир для меня. Ты – все, что в нем есть хорошего. Боже, это совсем по-глупому, да? Тем не менее, уже поздно стирать эти слова, поэтому, оставлю все так, как есть»

Я мгновенно набрала его номер. Мне было плевать, утро или ночь у него в Шанхае, и ему, казалось бы, тоже. Уже после второго гудка он ответил:

–Юля? Как ты, моя малышка?

–Я люблю тебя, – шмыгнув носом, расплакалась я. – Я так сильно люблю тебя, Никита.

–Боже, родная, – его голос, словно бальзам, лечил все раны, которые были доставлены мне за эти дни. – Я прилечу послезавтра, слышишь? Я прилечу, и мы поедем домой. Все будет хорошо, родная.

–Хорошо, слышу, – всхлипнула я. – И вовсе это было не по-глупому. Я про сообщение. Я так скучаю, Никита.

–Моя ты малышка-глупышка. Ну все, полно. Перестань думать, а просто закрывай глазки и ложись спать.

–Папа написал мне письмо, – всхлипывая, поделилась я. – Перед самой смертью. Он сказал, как сильно любит меня и верит в меня.

–Малышка… – он вздохнул. – Я считаю, это замечательно. Когда мы приедем домой, то ты сможешь положить его в свою шкатулку, хорошо?

–Хорошо. И не говори со мной, как с маленькой, только потому, что я расстроена, понятно? – выдавила я, гнусавя.

На том конце провода послышался смех.

–Вот это моя девочка.

–И еще… Меня пару раз засняли у дома в совершенно отвратительном виде, и теперь я боюсь, как отреагируют режиссеры и сценаристы, это может повлиять…

–Юля. Я знаю, – перебил меня Никита. – Я еще вчера выкупил все эти фото. Не беспокойся. У них ничего нет, малыш.

Я почувствовала, как лавина облегчения снизошла на меня.

–Ты мой спаситель.

–И вовсе ты не отвратительная там. Просто слегка потрепанная, – в этом весь Никита – он всегда считает меня красивой, даже если я выгляжу как куриная попка.

–Я люблю тебя, – снова повторила я. – Спокойной ночи.

–Я люблю тебя больше всего на свете, малыш. Спи.

Щелчок. Разговор окончен.

Я вернула телефон на полку и залезла под одеяло с головой.

Уже в воскресенье Никита прилетит сюда, и мы сможем вернуться домой. Да, я знала, что это эгоистично по отношению к маме, но также я знала, что она ни за что не позволит себе оставлять меня подле себя, лишь бы ей стало лучше.

Я проворочалась в кровати до семи утра и так и не смогла уснуть. В моем воспаленном мозгу вспыхивали слова Руслана. Все те слова, которые он сказал мне вчера у кладбища – они просто выносили мозг.

Это нереально. Этого никогда не должно было случиться.

Он не мог любить меня. Он бы не оставил все так! Его глупые оправдания совершенно отвратительны. Ради тебя. Черт, ради тебя! Да слышал бы он, как дерьмово это звучало!

Но, тем не менее, я верила.

Как полнейшая идиотка.

Верила.

За эту ночь я не сомкнул глаз. Перед лицом стояла ее маленькая, сгорбленная и худая фигурка, так сильно отличающаяся от того, как она выглядела раньше. И теперь, казалось, я полюбил ее еще больше. Хотя больше-то по-моему некуда.

Ссора с отцом настроения не прибавила. Ему позвонил тренер и нажаловался на мою драку с участником другой команды. И все, что я мог сделать, так это покачать головой и уйти наверх, в свою комнату. Я не мог с ним говорить. Я не мог позволить ему снова вмешиваться в это.

Он натолкнул меня на самый разрушающий поступок в моей жизни, и сейчас, когда вернуть все будет неимоверно трудно, продолжает лезть. Я ни за что не поступлю так с Юлей снова. Я не брошу ее, она нуждается во мне так же сильно, как и я в ней.

И плевать, что у нее есть какой-то там мудак. Богатый и успешный, любит ее до беспамятства. Боже, чувак, ты хоть знаешь, каково это – любить? Любить так, что челюсти сводит оттого, что не можешь просто прикоснуться к ней?! Сомневаюсь.

Ты ее не достоин. Я, может, тоже, но я сделаю все, чтобы быть достойным. Я не отпущу ее вновь, ни за что.

И пусть я буду гореть в долбанном аду за это, но я любым способом верну ее.

Я сделаю все, что потребуется, чтобы она снова была рядом.

Чтобы ее улыбка грела меня, освещая все вокруг. Чтобы она стала моим солнцем, моим котенком.

Я верну тебя, Юля. И ты вновь будешь со мной.

13.

Мое утро началось рано. Мама еще не проснулась, я проверяла ее полчаса назад – спит, завернувшись в одеяло и нахмурив брови.

На дорожке у дома не было ни души, и это показалось мне хорошим знаком.

Уже к восьми утра на столе были блинчики, а в соуснице – мамино любимое смородиновое варенье. Я хотела порадовать ее, чем смогу, и это показалось мне доброй и правильной выходкой.

Накрыв тонкие блинчики полотенчиком, я вздохнула и опустилась на барный стул. В груди словно бы разверзлась дыра – большая и черная.

Так непривычно было сидеть здесь одной! Раньше папа вставал самым первым и, спускаясь на кухню, можно было встретить его, сидящего у окна с большой кружкой кофе и утренней газетой – нам приносили их по почте ежедневно.

Поддавшись внезапному порыву, я слезла со стула и вышла в коридор. Натянула папину куртку и, открыв замок, вышла на крыльцо. Ну, вот, как я и предсказывала.

У его кресла стоял столик, а на нем – новенькая, белоснежная газета сегодняшней даты. Забрав ее, я вернулась в дом.

На первой полосе был заголовок:

«Умер известный писатель Йосиф Лавров»

Далее была его фотография и короткая статья о его жизни и творчестве.

И совершенно ничего обо мне. Никаких позорных фотографий или комментариев.

Благодарность затопила мое сердце. Никита, даже будучи от меня так далеко, все равно заботится обо мне.

Я решила избавиться от газеты. Маме и так тяжело, а если она увидит первую полосу прямо у нее под носом? Сомневаюсь, что от этого станет только лучше. Скомкав ее, я кинула в урну и, взяв пакет, завязала на узелок и потащила на задний двор, к утилизатору. Избавившись от следов, я обошла дом и собралась было подняться на крыльцо, как увидела стоящего на нем Руслана. Остановившись, как вкопанная, я посмотрела на него.

–Доброе утро, – он слегка кивнул и поглядел на меня. – Как ты?

–Порядок, – я заправила за ухо выбившуюся рыжеватую прядь и, набравшись смелости, пошагала к крыльцу. – Ты что-то хотел?

–Узнать, как у тебя дела. Вчера мы… хм… наш разговор не показался мне законченным.

–Что же. Мне показался, – я поднялась по ступенькам и оказалась прямо рядом с ним. – Я сказала тебе то, что следовало сказать. Мы никогда не сможем быть снова вместе, Руслан. Я не знаю, как работает твой извращенный мозг, но это – кристально ясно для меня. И должно быть ясно для тебя.

Я говорила эти слова опять противным наигранным голосом. Потому что мое сердце испинало бы меня за то, что я несу. Руслан снова кивнул, словно бы знал, что я так и скажу.

–Я понимаю, Юля. Но ты так и не дала объяснить мне все.

–Ты же вчера объяснил, – я обняла себя руками, молясь не сорваться и не избить его прямо здесь. Я не хотела больше говорить, почему он просто не мог оставить все так, как есть?!

–Это и сотой доли не составляет, – покачал головой он. – Мы можем… можем поговорить внутри? Сейчас холодно, ты простынешь.

Надо же, какая забота. Но я лишь кивнула и вошла в дом. Он – следом.

–Проходи на кухню, – я старалась, чтобы мой голос звучал ровно, и это прекрасно получалось. Но внутри меня все клокотало от гнева и страха. Я не хотела больше слышать никаких объяснений. Потому что боялась, что сочту их убедительными. Мы оба вошли в комнату, и я встала за барной стойкой, когда он – напротив.

–Будешь завтракать? – беспечно спросила я, указав рукой на блины.

–Нет, спасибо, – он смотрел на меня, не отрывая глаз. – Мама еще спит?

–Спит, – кивнула я. – Мы поздно уснули.

Поправочка: она уснула. Я всю гребаную ночь ворочалась и не могла позволить себе сон.

Он продолжал пялиться, пока я наливала себе чай. Мои руки тряслись, но я старалась, чтобы он не заметил этого.

–Итак? – я повернулась к нему и облокотилась о стойку. Чашка с чаем покоилась рядом.

Он поджал губы, словно бы собираясь с мыслями.

–Пообещай, что не будешь перебивать меня, хорошо? Я должен рассказать тебе все.

Я равнодушно пожала плечами. Его это задело.

–Ты знаешь, что я не очень-то обращаюсь со словами. Но в общем. Я знаю, как хреново поступил с тобой и что совершенно тебя недостоин, но я прошу тебя – забудь, то что я это сделал…

Я выпучила глаза и собралась было заорать на него, но он взял мою руку в свою и заставил замолчать.

–Я понимаю, что прошу слишком многого, Юль, и прошу простить и за это тоже. Имей я возможность все это исправить и не уехать тогда – черт, да я бы конечно же остался здесь, с тобой. Я знаю, сколько гнева и слез вызвал этот мой поступок, совершенно не объясненный, и это меня тоже убивает. Убивает так же, как и тебя.

Я возненавидел Санкт-Петербург сразу, как только приехал туда. Меня ждало место в университете и в команде – отец долго и упорно сотрудничал с ними, и те люди давно уже приметили меня. Я не хотел учиться там. Все, чего я когда-либо хотел – быть с тобой, неважно где. Но отец забрал у меня это, и я позволил себе подчиниться. Он давил на меня весь год, нагнетая, говоря о том, что эти отношения – не для меня… В общем, это не так интересно. Он заставил, а я, будучи глупым и легковнушаемым, поверил во все его слова. Только тогда, когда я увидел, как ты несешься по дорожке вслед за машиной…. – он вздохнул, провел рукой по лицу, и в его глазах блеснули слезы. – Я умирал каждый гребаный день без тебя. Ты не представляешь, сколько раз я набирал твой номер, и снова стирал. Убеждая себя, что ты достойна большего. Что мы все равно бы не смогли быть вместе. Что ты должна сиять, а не прозябать здесь, со мной. В один из таких моментов самобичевания я даже купил билет в Новосибирск и собирался выезжать той же ночью – я не мог терпеть больше. Я задыхался без тебя. Но потом… потом… когда я был на вокзале и почти садился в поезд, мне позвонила мама. Она сказала, что ты уехала. Я опоздал, а ты уехала…Я сдал билет, сел на скамейку и понял – вот она, судьба. Я страдал, понимая, что ты идешь дальше, а я все не могу оставить тебя, позволить тебе быть счастливой. Я просто не готов отпустить, и навряд ли когда-либо смогу. Потом, в какой-то момент мне все показалось правильным – я убедил себя в том, что так было нужно и для тебя, и для меня. Но не было ни дня, ни единого гребаного дня, чтобы я переставал думать о тебе.

Я чувствовала, что сейчас сорвусь. Он затронул эту тему, и теперь отступать было некуда. Моя рука все еще лежала в его руках, и я хотела было вырвать ее, но Руслан, словно бы предвидев это, подтянул ее ближе и коснулся моей ладони губами.

–Я постоянно думал о тебе. Я люблю тебя так сильно, что это причиняет неимоверную боль. Знаю, что после всего, что я сделал с тобой, ты подумаешь, что это просто болтовня, и я тебя не виню за это. Но пожалуйста, помни это – я всегда буду любить одну тебя. Я клянусь.

Я знаю лишь одно: только ты сможешь сделать мою жизнь по-настоящему полной. Меня не интересует ни учеба, ни что иное. Только ты. И как бы эгоистично это не звучало, я приехал сюда только из-за тебя. Я знал, что теперь ты известна, я постоянно видел тебя то на обложках журналов, то в газетах. Я даже смотрел сериал…

Я не сдержалась и усмехнулась. Он, подняв на меня глаза, лукаво улыбнулся уголком губы.

–Да, смотрел сериал. Ну и стерва же ты в нем, но так я чувствовал, что могу видеть тебя. Знать тебя по-прежнему. Ты всегда была нужна мне больше, чем что-либо на свете, котенок. У меня были свидания за эти три года, но знаешь, это даже нельзя назвать свиданиями. Я думал поцеловать их, может, зайти куда-то глубже в отношениях, но все, что я видел – так это тебя. Я видел только то, что они все – не ты.

Сейчас, конечно, я знаю – ты выходишь замуж, ты счастлива. Но как только я увидел журнал с тобой и этим… парнем на обложке, у меня снесло крышу. Я избил вратаря другой команды. Избил, вымещая всю злость к твоему парню, на нем. Меня отстранили, и я сорвался сюда. Я не знаю, как я доехал в целости и сохранности, но все, о чем я мог думать – так это о его словах. О твоих словах. О том, как вы говорили о любви, – последние слова словно бы оцарапали ему горло. Я глядела на него во все глаза и не понимала, что происходит. Зачем он говорит мне все это сейчас? Сердце билось глубоко под ребрами, и я молчала, не вынимая руки из его ладоней. – И теперь я понимаю, каким ублюдком я был. Но не сказать тебе всего этого было бы еще хуже, котенок. Я должен был объясниться, и я это сделал. Я весь перед тобой. Ты можешь делать со мной все, что хочешь. Но я никогда не допущу такой ошибки вновь. Я не отпущу тебя. Я не позволю себе вновь сдаться, как поганый щенок. Я повзрослел, и я понимаю – все это не решается одними словами. Но я здесь, я последую за тобой куда угодно, буду кем угодно, чем угодно, котенок. Но я докажу, что мы, мы по-прежнему есть! Я все исправлю. Я обещаю тебе. Я ни за что и никогда тебя не отпущу!!

Я сама не заметила, как мои глаза налились слезами. Я сморгнула их и наконец-то выдернула руку из его ладоней, сжала кулаки и выдохнула.

–Прости, что заставил тебя так долго ждать этого. Я должен был объясниться сразу. Я так облажался, и я понимаю, что это вряд ли что-то меняет сейчас…

–Меняет, – шепотом проговорила я. Сама того не понимая, я протянула руку и сжала его ладонь. – Это меняет многое. Все это время я старалась забыть тебя. Я ведь даже не понимала ничего! Твой дом опустел тогда на все лето. Твой отец не вернулся. Дом напротив просто умер, и я вместе с ним. Здесь больше не было упоминаний о тебе. Мама перестала ставить четыре чашки по утрам. Лестницу с заднего двора убрали. Я умирала в своем доме каждый день и решила – хватит.... В Казани я встретила прекрасного человека, и я правда люблю его, Руслан. Я никогда не смогу оставить его, понимаешь? Я не смогу разбить чужое сердце, разбивая при этом свое. Но то, что ты признался мне во всем этом – это очень многое меняет. Я знаю, что ты любишь меня. Но это прошлое, Руслан. Нельзя вернуться к прошлому.

Наконец-то я все ей рассказал. Я чувствовал себя окрыленным каких-то пару минут. До тех пор, пока она не сказала, что никогда не оставит того ублюдка.

-Нельзя вернуться к прошлому, – проговорила она, и я видел, как сожаление сквозит в ее глазах.

-Зачем нам прошлое? – я отпустил ее руку и обогнул стойку, вставая рядом с ней. – Мы можем создать будущее, Юля. Я ничего не хочу больше, чем этого.

Она облизала губы, опустила голову. Одна кристально-чистая слезинка упала на пол, и она быстро вытерла щеку.

-Мы не можем.

-Ну конечно же можем! – горячо заверил ее я и обрушился на ее губы.

Тут я слышу ее сдавленный стон, и это окончательно сносит мне крышу.

Ее руки зарылись в мои волосы, а потом обернулись вокруг шеи. Я целовал ее так, словно хотел отдать каждый поцелуй, который не дал в прошлом, и подарить новый, для нашего будущего.

Мои руки опустились на ее спину, и я притянул ее ближе, вжимая в себя. Я никогда не смогу отпустить ее.

Я упивался каждым миллиметром ее губ до тех пор, пока она вдруг не оттолкнула меня.

-Руслан… – едва слышным шепотом сказала она.

-Ты все еще любишь меня, не отрицай! – задыхаясь, выдавил я. – Так позволь же этому произойти вновь!

-Я не могу, – она медленно коснулась своих губ, подняла на меня глаза. – Я не могу так поступать с ним, Руслан. Я сказала тебе: наши чувства остались здесь три года назад. Ты всегда будешь любить меня, как и я тебя. Но мы не сможем быть вместе. Нам нужно двигаться дальше.

Ад разверзся и поглотил меня полностью.

14.

Я хочу кричать. Так громко и пронзительно, срываясь на визг. Мое сердце выпало из груди и сейчас, противно морщась, лежит у его ног. Я знала, что именно должна сказать. Здравый смысл должен победить. Всегда.

Но то, как больно от этого здравого смысла – не передать словами. Меня всю трясло и штормило, а на губах все еще чувствовался родной вкус поцелуев Руслана.

Я убила его сейчас. Я вижу это по его глазам, по опущенным рукам. Но тут он вдруг моргнул, и в его взгляде появилась решимость.

–Ты можешь убедить себя в этом, но не меня, Юля, – покачал он головой. – Я пообещал тебе, что не отпущу, значит, так оно и будет.

Я вздохнула, стараясь не заплакать.

–А что, если я этого не хочу? Что, если я хочу, чтобы ты шел дальше? Встретил свою настоящую любовь и прожил счастливую жизнь?

Он упрямо покачал головой и вновь посмотрел на меня. Глаза цвета кленового сиропа завораживали.

–Пойми, котенок: я не хочу никого, кроме тебя. Я всегда буду тебя ждать.

–Не надо ждать! – я не успела предотвратить падения слез из глаз. – Не надо, пожалуйста! Нам обоим так будет лучше! Мы должны оставить все это здесь! В этой комнате! Сейчас!

–Я всегда буду тебя ждать, – кивнул он со всей серьезностью, и мне хотелось упасть на пол, к своему сердцу у его ног, обнять себя за колени и качаться, качаться, качаться. Истерика уже была на подходе.

Он, видя мое состояние, распростер объятия, и я смело шагнула в них. Руслан обнял меня, покачивая и шепча:

–Все будет хорошо, котенок. Все будет так, как и должно быть. Если нам когда-то и будет суждено вновь сойтись, пусть так и будет. Я буду ждать этого, хорошо?

Я всхлипнула ему в грудь и покачала головой. Он не понимает. Я не смогу оставить Никиту. Я не позволю себе вновь через это пройти.

–Отпусти себя, котенок, – шептал он, словно змей-искуситель. – Отпусти, и ты действительно поймешь, чего хочешь.

Его влажные губы коснулись впадинки у шеи, и я вздрогнула. Нет, проклятое тело, ты не должно поддаваться!

Я отстранилась от него, восстанавливая дыхание.

–Руслан, это все. – мой наигранный голос вернулся. Парень опешил от такой перемены.

–В смысле, все? – он не понял.

–Все, что ты хотел мне сказать, ты сказал? – я запрокинула голову и позволила слезам опять затечь в глаза.

Руслан нахмурился.

–Да…

–Тогда ты должен уйти, – я посмотрела на него и слегка улыбнулась. – Прямо сейчас.

Мой бывший парень смотрел на меня так, словно бы у меня выросла вторая голова. Я сама сейчас хотела задушить себя, из-за этих злых и хлестких слов, что ему говорю, но иначе нельзя. Мы должны держаться на расстоянии, потому как если все будет наоборот, произойдет непоправимое.

–Тебе нужно уйти, – твердо сказала я, глядя ему прямо в глаза. Сердце уже перестало биться на полу, и я ощущала себя пустой. – Я не хочу больше говорить.

–Что ты несешь? – он снова нахмурился.

–Руслан, я уже сказала тебе свое решение: ты не нужен мне. Я выхожу замуж, и последнее, чего бы мне сейчас хотелось, так это выяснять отношения, которые ты забросил в долгий ящик, – мне противно. Я противна самой себе. Но сказанного не вернешь, а лучше бы я вернула. И последнее, чем я решила его добить, было: – Я люблю Никиту, не тебя. Все кончилось три года назад, на той дорожке, когда я выкрикивала твое имя и рыдала навзрыд. Все кончилось именно тогда и было похоронено заживо. Я не буду обсуждать это вновь. Ты хотел разговора – ты его получил. Мы все сказали друг другу. Теперь ты можешь идти. Твоя душа чиста передо мной.

Руслан пошатнулся, словно от удара, и мгновенно вышел из дома. А я, всхлипнув, осела по стойке вниз и, обхватив себя руками, начала качаться.

Все. Это все.

Я разрушила сейчас то, что он так пытался исправить.

Мы оба неисправимы. Мы – разрушители всего светлого и чистого.

Нам обоим теперь гореть в аду за это, и я была бы не против. Сердце все еще валялось на полу – не морщась, не бившись. Оно потухло, как и я. Боже, зачем я наговорила все это?!

И тут вдруг я вновь увидела его перед собой. Глаза – полны решимости. Он одним рывком схватил меня и притянул к себе, захватывая мои губы в плен и, подхватив меня под зад, он усадил на стойку.

Я не успела ничего понять, мой мозг затуманился. Я хотела оттолкнуть его, но руки не слушались. Наши губы вновь столкнулись, и я задохнулась. Это так неправильно, так неверно! Руки Руслана обхватили меня за шею, не давая сдвинуться с места. Я попыталась оттолкнуть его, но он еще сильнее впился в мои губы. Я сдавленно охнула и потерялась.

В своей собственной лжи.

Не знаю, чем я думал в тот момент. Когда она вылила на меня все эти слова, я усмехнулся в душе, потому что понял – она изменилась не так сильно. Все эти фразы – лишь прикрытие, и я отлично это знал. Она хотела сыграть со мной в игру, и я подчинился ее правилам.

Я знал, что она пыталась оттолкнуть меня, но это не так-то просто.

Оттолкнуть меня сейчас не сможет даже бульдозер. Мой рассудок меня подвел.

Она глухо постанывала, когда я целовал ее шею, спускаясь ниже и ниже. Я знал, что она любит. Я знал, как заставить ее кричать мое имя сотни раз, и сейчас я собирался это сделать.

Касаться ее вновь было так прекрасно. Так чувственно и опьяняюще, что мне совершенно сорвало крышу. Она сопротивлялась, но я не мог позволить себе перестать, поэтому я лишь простонал:

-Ты не отпустишь меня так просто.

Казалось, она согласилась. Ее глаза были закрыты, а рот приоткрыт – она часто и прерывисто дышала, впиваясь руками в мои плечи.

Она была моя.

Я, конечно, не настолько глуп, чтобы увериться в том, что после этого мы будем вместе, но мы прошли точку не возврата – теперь все точно не будет как раньше. Я знал – она возненавидит меня позже, но это будет позже, а сейчас – только мы вдвоем, как раньше, как три года назад. Возбужденные, опьяненные друг другом.

И пусть это закончится так же, как и началось. Я не против. Я не против, чтобы она разбила мое сердце – я заслужил.

Но сейчас я ни за что не отпущу ее. Сейчас она моя – и я бесконечно рад этому. Я буду гореть в аду столько раз, сколько она произнесла мое имя.

Очень, очень много раз.

15.

Я тупо смотрела в одну точку. Что я наделала – стучало у меня в ушах.

–Тебе лучше уйти, – выдавила я, не глядя на уставшего и совершенно потерянного Руслана.

–Прости меня, – едва слышно сказал он, поднимаясь на ноги. – Не знаю, зачем я это сделал.

–Просто уходи, – мой голос треснул. Я едва справлялась с глухими рыданиями, рвавшимися наружу. – Уходи!

Он кивнул и, не обернувшись, вышел из моего дома.

Я не могла поверить, что я действительно позволила этому произойти. Я должна была быть настойчивее, я должна была убедить его перестать!

Боже. Что я скажу Никите?!

«Ты моя идеальная…»

Руки и ноги тряслись, пока я летела по лестнице наверх, в свою комнату. Схватив телефон, я вновь открыла сообщения Никиты:

«…И больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты – моя идеальная. Ты – весь мир для меня. Ты – все, что в нем есть хорошего.»

И тогда я выронила телефон, схватила подушку и громко, пронзительно закричала в нее. Что я натворила?! Я разрушила все!

Руки неимоверно тряслись, когда я набирала номер Наташи. Она ответила почти сразу:

–Ты как?

–Нат, я облажалась, – дрожащим голосом сказала я.

–Что произошло?

И я рассказала ей все. Все, без утайки. Как все начиналось, как продолжалось, и как закончилось. Все. И сегодняшнее мое предательство Никиты я тоже ей рассказала. Я ревела, трясущимися руками комкала одеяло, всхлипывала и вновь начинала говорить. Я сходила с ума медленно, шаг за шагом приближаясь к точке, из которой вернуться было уже нельзя.

–Ох…ть, – это было единственное, что я услышала час спустя моих сопливых рассказов. – Юль, послушай меня. Я знаю, как тебе сейчас херово. Боже, нет, не так. Я не знаю, как тебе сейчас херово, но ты не плохой человек из-за этого. Ты – это ты. Все мы имеем слабости, а этот козел просто знал их. Он знал, куда нужно надавить, чтобы сломать тебя, вывести из строя. Перестань плакать. Ты не переспала с ним, а это главное. Это ведь просто поцелуй. Главное, что ты вовремя опомнилась, детка. Ты должна все рассказать Нику. Он простит тебя, я уверена.

–Я знаю, что он простит. Но… – всхлипывала я.

–Эй, тише. Перестань ныть, – твердый голос Наташи вселял в меня надежду, что все еще не слишком потеряно. – Он приедет завтра, и ты поделишься с ним всем этим дерьмом. От начала и до конца. Он поймет тебя, я уверена. Ты не переспала с этим козлом, и это, детка, самое главное.

Я молчала, сжимая в руках одеяло. Я понимала, что не смогу рассказать это Никите.

Как, как прикажете это сделать? Никита, извини, мой папа умер, и пока я ждала тебя, целовалась с бывшим? Так?!

Я застонала, откидывая одеяло. Господи! Как можно быть такой дурой?!

Что-то в груди нестерпимо болело. Я не знаю, что это было, ведь мое сердце до сих пор лежало на полу кухни. Я никогда не задумывалась о том, как нужно поступать. Всегда действовала по наитию и оказывалась в выигрыше. Но сейчас я получила невероятный пинок под зад и очень крупный проигрыш. Я проиграла свою жизнь.

16.

Я старалась вести себя с мамой так, словно бы ничего не произошло, но от нее не укрылось, что я совершенно подавлена.

–Солнышко, что с тобой? На тебе лица нет, – она обмакнула блинчик в соусницу и поглядела на меня.

–Ничего, – покачала головой я и даже заставила себя улыбнуться.

Мама тяжело вздохнула и посмотрела на меня.

–Вы расстались с Никиткой?

–Нет, – наверное, да. После этого я останусь самой большой дрянью. – Он прилетит в воскресенье.

–Из Шанхая? – мама вскинула брови.

–Да, – я закусила губу, стараясь не расплакаться.

–Ого. Милая, из всего, что я знаю, могу сказать: он по-настоящему любит тебя. Не позволяй каким-то недомолвкам и людям из прошлого это разрушить, – она мудро поглядела на меня, и я тут же поняла: она все знает. Она слышала. Еще бы! Мы орали, словно резаные.

Она знает, что произошло с Русланом. Конечно, ведь моя мама – чуткой натуры человек, и за все эти годы она прекрасно изучила мое поведение. Она знает.

Вместо ответа я лишь поднялась и обняла ее.

–Пойду полежу немного, – удалось выдавить мне, когда мама обняла меня в ответ.

–Иди, солнышко.

Совершенно разбитая, я ушла в гостиную и опустилась на папин диван. Горечь буквально стояла на языке, не давая мне ни секунды покоя. Я все разрушила. Я все сломала. И теперь я могла лишь глядеть на руины своей жизни и молчать.

Молчание – единственный выход здесь. Я всегда была честной с ним, но если я лишь открою рот, то все наши отношения пустятся под откос.

Я люблю Никиту. Я люблю его так сильно, и не хочу отпускать. Никогда.

Но с другой стороны… я могла бы признаться. Могла бы, а потом бы я со слезами на глазах наблюдала бы, как он растворяется в темноте улицы, зная, что нам больше не встретиться. И это убивало похлеще дробовика.

Что же со мной не так? Мой папа умер. Я не могла выдавить ни слезинки, а вот теперь, когда в моей жизни появляется любовная драма, я превращаюсь в один сопливо-слезливый комок.

Одно мне было совершенно ясно: я должна объясниться с Русланом еще раз. Я должна найти такие слова, чтобы он понял кристально чисто – я больше никогда не буду с ним. Сердце вяло запротестовало, когда я подумала об этом. Замолчи, проклятое. Ты и так все портишь!

Убеждая себя в том, что я делаю правильное решение, я поднялась с дивана и, накинув куртку на плечи, поспешила в дом напротив.

У меня не было слов – здесь сценаристы мне не помогут. Но я верила, верила и надеялась, что они придут в нужный момент.

Я пересекла улицу в два счета и, занеся руку над дверным звонком, позволила себе нажать кнопку. Послышался топот по лестнице, а затем мистер Кленовые глаза отворил дверь. Он в полнейшем непонимании поглядел на меня, а затем я подняла взгляд на него. Взгляд, полный решимости.

–Мы должны поговорить.

Он кивнул и вышел на крыльцо.

Когда я закрыл за собой дверь, котенок решительно сказала:

-Просто хочу, чтобы ты знал: все, что произошло ранее – полнейшая ошибка.

Я кивнул. Я и сам это понял, как только увидел ее глаза – полные разочарования и ужаса. Она действительно любила этого мудака. Любила так, что я попросту не мог представить. Я больше не оказывал влияния на ее жизнь. Я был никем, и теперь я это осознал. И вот, когда осознание снизошло до меня, я решил: все будет так, как она захочет.

Маленькая частичка меня все еще продолжала надеяться на то, что Юля передумает и вернется. Может, позже. Но я буду ждать.

-Не подумай, что я так пытаюсь тебя обидеть, Руслан, – она покачала головой. – Я ни за что бы не хотела этого. Но я всего лишь хочу прояснить все это для нас так, чтобы потом не возникло никаких вопросов. Я выхожу замуж, Руслан. Это не изменится. Я абсолютно точно уверена в своем решении связать жизнь с этим человеком, и то, что произошло между нами с тобой – твоя попытка, доказывающая, что ты действительно хочешь все вернуть. Я не виню тебя за то, что ты попытался. Но я не смогу быть с тобой вновь, Руслан. Я это понимаю, и хочу, чтобы понимал и ты.